Все дороги ведут ...

Автомобиль, казалось, легонько чиркнул бампером по собачьей морде. Но -  сто сорок километров в час, и этого хватило.  Пса откинуло далеко за обочину.

Я  испуганно жму тормоз, но машина катится еще добрых сто метров, пока равнодушно станет.
Вышел.
Труп собаки почти не виден. Так, лежит что-то в траве. Идти  туда не хочется и боязно.
А вдруг – жива?
Я не готов сострадать.
Осматриваю бампер – лишь небольшое пятнышко, трещин нет.
- Тьфу, ты! – нерешительно  ругаюсь. – И куда ж тебя понесло, на трассу, дурья твоя голова?! – Корю несчастное животное.

Глянул на руку. Пальцы почему-то дрожат?
Хотя, какое там: «почему-то»…
Убил живое существо. Непривычно.
Раньше бы за сигаретой потянулся.
Будто поможет.
Глубоко вдыхаю.

Переживаю вновь:
Собака на обочине. Я стремительно приближаюсь. Скорость, музыка и предвкушение. Еду домой. Жизнь прекрасна!
Вдруг животное делает несколько шагов влево.
 «Ох!» - Тяжко вздыхает кто-то внутри меня.
Твердый стук и все.
Не визга, ни стона.
Пес летит  в сторону, а я  вот, зачем-то стою тут.

Собака погибла.
Глупо переживать.
Как говорят французы: «Такова селява!» - Любит шутить один мой приятель.
Однако на душе тяжко.
Трусливо посматриваю туда.
Мысленно прошу прощенья.
У кого-то… То ли - у пса, то ли у - Бога?...

Мимо грохочут железные монстры, волны жаркого воздуха с силой раскачивают мой автомобиль. Трасса – апофеоз цивилизации!
Это смерть: холодная, твердая и тяжелая. Неотвратимая.
Я оглядываю свою машину. Красивый и дорогой механизм – сияет на солнце. Достаю канистру с водой и тряпку.
С трудом смываются  пятна  размазанных по стеклу насекомых.
Вытряхиваю из-под дворников  мертвых мотыльков, густо набившихся туда.
Осматриваю радиатор. Бывало, находил там погибших  птиц.
Каждый раз дорога делает нас чуть равнодушнее…

*******************

Снова дорога.
Поездка не обещает особых впечатлений – обычная, рядовая.
Жму на газ. Машина резво взбирается  в гору. 

И вот - я  на господствующей высоте. Позади – широкая равнина, испещренная полями,  впереди - волнистая даль с перелесками.
Воздух сегодня кристально чист.
Я поднимаю глаза и замираю.
Шамбала!

Над долиной, раскинувшейся на  многие километры, нависли далекие горы. Белыми и синими шипами вонзились в горизонт.
Мимо такого - просто ехать  нельзя!

Останавливаюсь.

Дышу тихо - сражен величественной картиной.
Это Саяны.
Они конечно очень далеки. И  лишь сюрприз погоды - в дар мне - расчистил  воздух от всевозможных дымов, пыли, туманов,  и туч. Дал разглядеть то, что обычно скрыто.
- Ай, спасибочки! - Шепчу в восхищении я. – Ну, порадовали!

Здесь шустрят машины. Зеленеют поля, шумят листвою деревья. Лес, синеющий вдали, пышет жизнью и грешит мелочностью.
А оказывается, над суетным миром всегда возвышаются стражи!

И не исходит от них холодное презрение, нет!
Как может вечность презирать секунду? Она - часть ее.
Так и  эти исполины - лишь напоминают о бренности сущего, и о том, что лежит путь всякого живого существа к безвременью.
И всегда будет над нами некая громада, что высится и способна подавить своим величием всякого.
Забывать этого не стоит!...

Что я вообще знаю о горах?
 В голове кроме песен Высоцкого ничего не возникает.

«Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал…».

Саяны – горы молодые.
Молодые?
Это пятьсот миллионов лет…
Трудно представить, что нас, людей, как вида не существовало, а они уже стояли. И кажется мне, что выглядели так же.

Ну, может вон там - челочка чуть сбилась! Или справа – хохолок вылез за последние миллионов пятьдесят лет. Так – пустое, через миллионов тридцать уляжется.

Мы как мотыльки однодневки для них. Нас не будет, а эти гиганты так же спокойно  будут возвышаться, поблескивая на солнце ледяными панцирями.
И сколько еще восхищенных взглядов отразятся от их могучих фигур?!

А еще, говорят, в горах живут люди – горцы. Шотландцы там всякие, швейцарцы, афганцы…
И,  ходят слухи, что  жители гор очень воинственны и сильны!
И храбры!

Что ж, пожалуй.
Недаром же шотландцы столько неприятностей доставляют до сих пор английской короне. А швейцарцы еще сто лет назад считались одними из лучших наемников в мире.

Я улыбаюсь.
Мне-то известно, что лучшими воинами  на планете стали отнюдь не горцы. Нет.

Народ – воин выковал в боях необъятную империю, защитил ее в диких схватках с грабителями и продолжает выситься над миром  как эти богатыри скалы!
Русские…

Однако. Кажется, я отвлекся!
Громкие слова, пафос!
Того и гляди – читатель  начнет досадливо морщится.

А может это боль сердца  ищет себе выход?
Так, что даже на горы любуясь, возвращаешься мыслями к бедам народа моего?...

- Ну, бывайте, витязи сказочные! – Я подмигиваю далеким вершинам. – Даст Бог, свидимся. А повезет, так ждите в гости.

Сажусь за руль. Дорога предстоит долгая.
Но главное она уже сделала - явила чудо!
Навсегда изменив кусочек  души. Я чувствую.  
Жить мне отныне всегда под неусыпным оком великанов.

Зная – они здесь, рядом!
Вечно!

*******************

- Стой.
- Что?

- Да стой же! – Я сердито шепчу Сережке и прикладываю палец к губам,  – слушай, какая тишь…
Сын останавливается недоумении, но прислушивается.
Мы на  лесной дороге. Впереди – на полет стрелы -  огромная поляна, обрамленная зеленой, ажурной стенкой берез по краям, и частоколом суровых елей и сосен впереди.

Тишина – сказочная.
Не трещат моторы, нет людских голосов. Не стучит и не  бряцает разная житейская дрянь. Даже мычания и кудахтанья нет – безмолвие!
Лишь жужжат  редкие насекомые по своим делам, мимо нас, да шумит ветер листвою кудрявых  березок и высокими травами вдоль дороги.
- Здорово? – Подмигиваю я Сережке.
- Угу. – Соглашается он.
- Идем дальше?

- Пошли.
Мы  медлим.
За многие годы я впервые там, где можно не спешить.

Путь лежит былинный, таинственный.  Того и гляди камень увидишь, а на нем: «На право пойдешь, коня потеряешь…».  
 Нет у нас коня. Да и камня нет. Поэтому идем прямо.
Ноге мягко, дорога простая - лесная колея.
Однако деревья не растут, значит – езженая.

Травы вокруг сочные, высокие. Живая зелень ласкает глаз, врачует намозоленные серой городской пылью души.
Густо просыпал кто-то  синие, белые, и желтые огоньки полевых цветов.
Что-то саднит в груди. Просит замедлить шаг, присесть.

Нужно рассмотреть каждый стебелек, былинку. Всякого жужжащего над ними.
Кажется – это умиление называется?
- Глянь! Какой красавец! – Цветок на обочине заслуживает внимания.
Высокий – до пояса будет.
Большие синие бутоны вызывающе пялятся на прохожего. Дерзок, силен и ярок.  Возвышается, подавляя  окружающую мелочь.
Притягивает взгляд.

- У нас бы давно сорвали. – Радуется за него сын. – Хорошо, что женщин нет.
Я улыбаюсь в ответ. Он прав. Редко какая дуреха прошла бы не погубив цветок.
Приеду домой – обязательно узнаю, как он называется!

Шагаем дальше.
Вошли в лес. Высокие  темные сосны обступили разбойниками.  Здесь колея заметно глубже. Лужи и грязь в низинах.
На городской машине лучше не соваться.
Намучаешься, пока помощь найдешь.

Скоро лес снова  редеет. Все больше просветов в стене деревьев и вот, у дороги следы жизни.
Ветхие.
Слева - останки изгороди. Торчат трухлявые столбики, кое-где сохранились жерди, упершиеся в землю. Дальше - первая усадьба. Пролет забора и высокий, крепкий остов ворот – старый с крышей по гребню, густо покрытый темно-зеленым мхом.
Дом – провалилась к середине, кровля была  – тесовая. Развалины  утопают в крапиве. Ее здесь целые плантации!
 
Царствует запустение. Сказочное, волшебное. Потому что домики эти строились еще при царе Горохе.

А вот и деревенский перекресток. Одна дорога пошла вдоль  своенравной таежной реки, а другая – поперек.
Над перекрестком холм.  Венчает его - крест.

- Смотри, как романтично. Похоже чья-то могила.
Мы подходим ближе.
Крест обнесен   легким забором из жерди. Рядом скамья и стол.
Нигде нет надписей.

- Вот вам и загадка этих мест. Кто здесь лежит, посреди  умершего села? И почему  так вот – посреди?
- Какова будет твоя версия? – Обращаюсь к Сережке.
- Не знаю, - неуверенно тянет он.

- Эх ты! – Корю я сына, - Ты разве не понимаешь, что тут похоронен деревенский колдун. В груди его осиновый кол, что держит злодея лунными ночами в могиле!
Но дух ведуна все равно подымается, в полнолуние и бродит по окрестностям…

Юноша улыбается.
Его уже не напугаешь.
- Это ты для Сашки прибереги – россказни свои. – Смеется он,  намекая на младшую сестру.
- Нет! Нет! Все это чистая правда! Я узнал ее читая  священные свитки в местной библиотеке… .
Сергей не поддерживает моего ерничества и я умолкаю.

Мы стоим на холме среди заброшенного села. Солнце клонится к закату, бросая неповторимую таинственность на загадочное погребение.

Старая Русь, ушедшая в прошлое, раскрыла нам здесь свои объятия. Заключила  в них  и  освятила теплом домашнего очага.
Вот так.
Ведь много лет оно сиротствует над заброшенной деревенькой, ищет живых душ, зовет к себе. Желает одарить несостоявшимся счастьем.

Находит нас, неприкаянных городских жителей.

И мы получаем нетленную искру его!
И остается  яркий след, что будет  греть нас всю оставшуюся жизнь.

Пройдена еще одна дорога, и она, равно как и все предыдущие привела нас к новому, к мечте, памяти сердца,  вечному…

И мы уже никогда не станем прежними.
Потому что все дороги ведут в будущее!