Случайно

Случайно
(Автор  В.  Исаков)
    Праздник  был в  разгаре.  Обмывали  близким    кругом  друзей  пяточки  мальчика, вчера  родившегося  у  жены Леонида:  моего  названного  сына. У Леонида  было  два отца: один родной  Андрей  и я  названный. Кроме  Лени у  меня  не было  детей.   Начали отмечать   чуть – чуть    комично,  но  очень  торжественно с   вручением  подарков   вновь  испеченному  папаше Леониду  и громадному, как   медведю  его отцу Андрею:  мой  друг  стал в первый раз  дедом, дай БОГ  не  последний.  Ставший в  одночасье  дедом,  его  как  переполненный  кувшин  под струей воды   ледяного  ключа  переполняла  гордость  за  такое   БОЖЕСТВЕННОЕ  приобретение.  «Внук  чай,  Валентиныч  брат!    Ещё  один  мужчина в  нашем  роду: продолжатель  рода!». Он говорил мне  это почти шепотом,   слегка  заикаясь от  волнения  и  от немножко  выпитого вина.  Мы  обнялись.   Неожиданно для  меня,  он скала  из  мышц, всхлипнул.    У   него  корни  с   цветущей  Абхазии.    Поэтому   мы   «макали пяточки»  малыша  в вино, которое    было цвета крови этой солнечной   горной земли. Запах красного  вина,   запах  винограда и горного воздуха в нём  на вкус терпкое,  кружило  голову.  Мы  пили  первый  бочонок  вина,  из  четырех закопанных  в  саду  еще  дедом  друга.   Бочонки   по  обычаю  его рода   закапывались   в день  рождения  внука, и  вино   накапливало  силу  до первого  рождения  правнука.  Теперь  очередь  Андрея   делать собственноручно  вино  и  закатывать   в   четыре  бочонка  и хранить    его  у родовой  яблони в  земле  Матушке.  Первый   бочонок  на  рождение  правнука,  второй  по окончанию   его отрочества,  и   третий,  когда   из   юноши  вырастает  воин  и последний бочонок  на день  свадьбы.  Эта  эстафета  не прекращается  уже  несколько  столетий.  Леньке  сейчас   27  лет,  так  что сейчас  мы  пили   вино  двадцатисемилетней  выдержки.  Гурманы  вина, наверное,  обзавидовались бы  нам,  слюной  изошли.  Вино  было на самом  деле   изумительным.  Дед   Леонида   сидел  во  главе   стола.   Он улыбался,   и улыбались  его  выцветшие   от яркого  солнца  Абхазии  глаза. Каждому присутствующему за столом  лично подавал, лучше сказать   вручал  торжественно  круглую  только,  что испеченную  буханку  хлеба и   кружок  белоснежного  сыра, сыр  делал по  родовым   рецептам:  на бумагу   их не  переносили, только  из уст  в  уста.   Удивляло, что с  сыром он продолжал работать   в  свои преклонные   годы.  Мы брали  из его рук  хлеб с  поклоном, а  женщины  обходили   стол  и наливали  нам в стаканы прохладное  вино  из  высоких глиняных коричневых  глиняных кувшинов. Тосты  лились   водой.  
 Мы  ломали хлеб с  друзьями  за столом  и вкушали    бархат  терпкого вина.   Заедая  его  хлебом, смаковали   сыр  (попробуйте,  если  вы  откусите  чуть – чуть  сыра  и  разомнете  его кончиком  языком   по нёбу  рта,   вы   почувствуете   вкус и  даже  запах  травы  на горных  пастбищах).    Хлеб   это   жизнь,   а преломить  хлеб,  значит   быть  другом или  кунаком   на всю   оставшуюся  жизнь,  а  вино  это  кровь земли, а   кто  сомневается,  что надежней  клятвы  на крови  нет?    И,  чтобы в этой жизни нам повезло  хоть   немножко, и мы  не забывали  вкус  отцовского  дома:  мы   пробовали  на вкус  сыр.  Сыр  опьянял   вкусом   горных  трав (как  прадед  добивался  такого  вкуса,   не  мог понять)   французы  со своим  плесневым  сыром  отдыхают.  Надо будет по приезду   во  Францию,   дать  попробовать   сыр моему  другу   Раулю.  Мне  стало  смешно,  как   представил его  реакцию  и цену,  которую бы  он назначит  за   продолжение  удовольствия:  за   очередную  головку  сыра.   Правнуку    деда   скромный  счет  с  несколькими нулями, в  каком   нибудь  западном банке     не повредит в  будущем. Мы, сидящие   сейчас   за столом  после  ритуала  преломления  хлеба и причащения вином,  стали   друзьями на  всю жизнь.  Торжественная  часть  за столом  закончилась,  и послышался  смех.  Неожиданно     прадед      медленно  запел песню  на своем  языке. Она  шла  волнами,  обволакивала  и, притягивая  к себе, будто гипнотизируя. Песню  подхватили   другие    голоса, и  вот  уже  мужское многоголосие   песни   унесло  меня  в горы   Абхазии.  Я  парил   под  музыку  слов  песни   в  высоте темного  синего неба гор и  вдыхал  смолистый  запах  Абхазских лесов, и   даже  чувствовал   шептание   ветра,  несущего  меня  в  своих  руках.    После   песни  все  зааплодировали  прадеду  и,  не стесняясь,  громко перебивая  друг друга,   просили   прадеда повторить  песню.  Эта  песня  была  похожа  на  молитву   по  далекому  детству,  увы,  невозвратному  и  солнцу,  ласкающее  их  лица  в   прошлом  добрыми руками  Родины и своей земле,  все  громче  и настойчивей  с  возрастом,  зовущей  к себе    непонятной  тоской  по ночам.  Некоторые  из  присутствующих  тайком  прятали   глаза,  влажные  от  слёз.
Песня  растеребила  и  мою  душу   ледяными пальцами  ностальгии, по заснеженным   лесам   и  метелям,  там  далеко  в трудно проходимых  лесах  мой  отчий  дом.  Волнение перехлестывало  через   край  сердца,  заныло  под «ложечкой»,  ужасно  захотелось   курить.   С  разрешении   прадеда   встал  из – за  стола, отошел  в коридор  к  заиндевелым  от мороза   окнам   утепленной  терассы.  Смотрел   в окно, а прадед  согласившись  на уговоры  молодых  ( молодым было  более  50 лет)   запел.  
Душа  от мелодии   скрутилась  в  клубок  от боли   ненужности никому  в этом мире  (дед   пел  о  мужчине  вернувшимся  с  войны).  Песня  обнимала  душу  и норовила   успокоить.    Достал английский  табак  с  запахом   ванили.  Кинул  в ручную  машинку.  В  машинке  скрутив  табак в  сигарету,   заключил    ее в  объятия  коричневой  тростниковой  бумаги.    Пошел  курить  в  кабинет  к  Андрею  (только мне   разрешалось там курить)  и  зажег  сигарету, затянулся  ей медленно,   медленно.  Выпустил  дым  в   открытое  окно и почему – то вспомнил, как   мы  сидели  в   маленькой тогда  квартирке   Андрея:  как же быстро бежит время, будто один день.   Вспомнил и ту, что сидела  рядом  со мной, опираясь  на мое  плечо, зная, мое  плечо всегда  защитит.   Через   ткань «полевки» (полевой формы)    чувствовал   тепло  ее плечика. Мы   вместе    радовались   за  первенца   Андрея.  На столе   в ожидании окончании   поздравлений   томились две   бутылки красного    вина  «Черный  доктор».    Завтра   на   рождение своего  правнука  должен был  приехать дед   Андрея  со своим  вином.  А  сейчас  мы  ломали   хлеб  и,  запивали  его вкус вином.   По  случаю  удалось  купить   сыр  «Салагуни», купил  его   по блату  на  Сенном рынке.  Сегодня  Андрей  стал папой, и я  нет -  нет,  да  поглядывал  на   выбившийся  локон  из  прически моей  избранницы.   Ужасно  хотел  через годик   сидеть  таким же  красным от  гордости  и   волнения  только,   что   испеченным  отцом.   А  ОНА,   обхватив  мой  локоть,   смеялась  очередным анекдотам  Андрея.  Любовался  ее  гордой осанкой  прямой  спинки, и представлял  мою  дочь   с   глазами  моей  женщины   сидящей   сейчас   рядом,  как и её  мама  только  с другой  руки.  И как  мы  через   сколько – то лет  станем  с  Андреем   сватами или   кунаками  по  их  обычаю: кому, как   приятней  говорить.   Сидящая  рядом   была   единственной  на всю жизнь моей  КОРОЛЕВОЙ,   а  как   иначе, она была  моей  женщиной  и  ничего, что у  нее  был  сын   четырех  лет.   Как   сказал  отец,  глядя  мне в глаза: « Любимая  женщина,  готовый  ребенок, повезло!   И  это же   почти  полная  семья, осталось  лишь  поработать  над созданием  второго малыша.  Это ж  Володя, как в   фигурном   катании,  обязательная  программа   два  малыша, а потом  уже  и произвольная».  Батя  был   мудрым   человеком  и  с  юмором  всю жизнь  дружил.  
На  рабочем  столе  Андре  стоял  ноутбук.  Сел,  открыл  крышку, включил.  Шальная  мысль  пришла в голову.   Открыл  свою страничку  в  «контакте».   И в  поисковике  набрал фамилию  ТОЙ, что   не смог  выгнать из  памяти  даже  через  тридцать лет. Хотя  у  нее  давно  должна  быть  другая  фамилия.   Неожиданно  на  плечо  легла   пудовой  гирей   ладонь  Андрея.
-  Ищешь?!  Зачем  тебе   это надо  Валентиныч?  Опять себе  душу  разбередишь,  какой   смысл в  поиске.  Она  тебя  не искала  в Ташкентском  госпитале   после   ранения.  Неля  приехала  и заботилась  о  тебе.  А  твоя  подруга  предала и забыла  тебя.    Потеряла,  как   выпавший  носовой  платок   из кармана  юбки  навсегда. 
- Меня   Неля  направила за тобой,  она  же просчитывает  нас  с тобой   на  раз. Пошли за стол  Валентиныч!  Не тереби себе  опять душу,  праздник  сегодня  и для  тебя  в  первую очередь! 
   Да,  что - что, а   Неля  жена   Андрея  была   мудрой  и  наблюдательной    женщиной  и  Андрей  строивших   у  себя  в фирме  всех,  с  ней  был  тише  воды.   Вот и  меня  просчитала.  А  сколько  раз  она  пробовала  меня  знакомить  со своими  подружками: и красивыми и  интересными женщинами.  Вот только  критерием  красоты  была   и осталась  ТА.
 Страница  после  запроса  девичьей  фамилии  ТОЙ,   высветила   фотографию  моей    КОРОЛЕВЫ,  не состоявшейся   жены.  Слегка   уставшие  глаза,  но все  такая  же:  красивая  и,  чего  греха  скрывать до  сих  пор  любимая.   Уже   30 лет прошло, а  я будто оказался  там,  в  Питере   лейтенантом  мальчишкой.  Андрей  через плечо  заглянул на фотографию.   
-   Дурра  она, счастье  свое  профукала  глупая!    Так   любить  её всю   свою   жизнь, никто  ее  не любил и не  будет. Видишь  Валентиныч,  она  улыбается, а  глаза  по - прежнему  все  также   ледяные  и,   что – то опять просчитывают.  Вот почему   Неля  её  невзлюбила с первого дня знакомства.   
Он открыл  бар  и налил   в   рюмки коньяк.  
-  Валентиныч,  она    для  нас   с  Нелей   умерла,  нет  её после  того, как   Неля  встретилась с ней  и передала   твою  просьбу  приехать к тебе в госпиталь.  Промолчала  она тогда.    Не  зови,  не придет,  у  нее всё  опять по расчету.   Ошиблась  малость  в  расчетах:  ты  же  стал   достаточно обеспеченным   мэном.   На  кусочек   белого  хлеба   с маслом  и толстым  слоем   красной  икры  вперемешку  с чёрной   хватает  и  на  французский   коньячок   в  придачу.  Ха- ха- ха!
  Посмотрев   на  фотографии  моей  КОРОЛЕВЫ  в  последний  раз,  закрыл   крышку  «компа»   залпом  опрокинул   рюмку  коньяка.   Андрей  стал  гурманом,   пьет  строго  армянский  и строго  пять   звёзд,  и всегда в  баре  кабинета  штук  девять  бутылок  на всякий  случай.   Вкусно!  Странно порой   бывает  в этой жизни. Любишь, а   тебе   вырывают  сердце  любимая!  И   единственной   любимой,  спящей уютно   у тебя  на руке,   становится  женщина с  редким  именем   Одиночество.   
Теперь  уже   реже,  но  вспоминая   свою  КОРОЛЕВУ   из той  наивной далекой  юности,  на  память приходят  слова  песни Эдит  Пиаф: «Нет! Я не жалею ни о чем. Моя жизнь, мои радости каждый  день начинаются с ТОБОЙ!».