День выдался прекрасным и протекал своим чередом, но вечером позвонила медсестра из регистратуры.
– Аверенский Роман Сергеевич? – спросила она.
Рома узнал её по ласковому голосу дородной женщины и ответил:
– Да, Аверенский, а что?
– Роман Сергеевич, Вам необходимо срочно явиться в поликлинику по месту жительства. Материалы по обследованию мы уже передали – у Вас подозрение на туберкулёз.
– На что подозрение?.. Какой ещё туберкулёз?.. – крайне удивился Роман.
Плохая новость – как торт в лицо, на душе и пакостно и мерзко.
– Не переживайте. Быть может, всё обойдётся, у Вас только подозрение.
– Честно признаться… я в шоке...
– Идите завтра же в свою поликлинику, не откладывайте. Сразу обращайтесь в регистратуру. Там все уже уведомлены, – голос медсестры был совершенно спокоен, словно речь шла не о туберкулёзе, а о какой-нибудь обыденной простуде.
Аверенский, знавший о туберкулёзе разве только из художественной литературы русских и зарубежных классиков: например, в «Шагреневой коже» Оноре де Бальзака туберкулёзом болел Рафаэль де Валентен, главный герой романа, кашлявший зловещим кашлем, от которого бледнеют, бросает в пот, сотрясается тело и наливаются кровеносные сосуды, а в «Чёрном монахе» Чехова Коврин так вообще плевался кровью! – судя по описаниям, болезнь страшная, но, к счастью, редкая в настоящее время, потому что в своей жизни Рома туберкулёзников никогда не встречал, правда, слышал, что в российских тюрьмах эта болезнь распространена.
Когда по существу нет ясности, поступившие сведения представляются несуразицей, поэтому Рома явился в поликлинику на следующий день утром с некоторою долей беспечности и запаниковал, когда обратился в регистратуру, – медсёстры, услышав его фамилию, сразу же начали носиться из кабинета в кабинет с испуганными лицами, что у Ромы невольно возник вопрос – неужели всё так серьёзно? Ему наконец выдали амбулаторную карту и направили сначала к участковому терапевту.
Сопровождавшая его медсестра была настолько напугана, что участковый врач Диляра Магсумовна с лёгкою улыбочкой сделала ей замечание:
– Зоя, футы-нуты, на Вас лица нет. Право, нельзя же так! – а Роме она сказала: – Ничего страшного, Ромушка. Во-первых, выявлено подозрение, а не болезнь; во-вторых, никогда не падайте духом…
– Спасибо, Диляра Магсумовна.
– Эх, деточки мои, с пелёнок знаю вас! Только-только из армии вернулся… Год, поди, прошёл никак?
– Да, поболе года.
– Вполне мог и в армии заразиться. Мою сноху сначала положили в больницу с воспалением лёгких, а через год история повторилась, выявили подозрение на туберкулёз и компьютерная томография подтвердила диагноз, то есть первоначальный диагноз был неверный. Главное, Ромушка, настроиться – и победишь. Всё зависит от внутреннего стержня, – Диляра Магсумовна в амбулаторной карте написала названия кабинетов, которые необходимо было пройти, и перекрестила молодого человека. – Ну, с Богом, Роман Сергеевич, всё будет хорошо, ты обязательно поправишься.
Через неделю Аверенского направили на стационарное лечение в областной противотуберкулёзный диспансер. Молодой человек собрал в спортивную сумку необходимые для больницы вещи, присел на дорожку.
Мать Романа плакала в три ручья.
– Маменька, ну что ты плачешь?
– Ну как не плакати, сынулька мой? Исчё неведомо – вылечуть-не вылечуть.
– Врачи говорят, всё будет хорошо. Два-четыре месяца будут лечить лекарствами, а в случае прогрессирования болезни сделают операцию.
– Тому и плачу, сынулька мой. Увенчаться ли операция споро?
– Маменька, не переживай, всё едино вылечусь.
У Романа с матерью сложился «махонький» бизнес: на железнодорожной станции в пяти километрах от их деревушки они торговали молоком, пирожками, овощами, фруктами, через год купили старенький внедорожник, жили самодостаточно, исправно «отстёгивали в общак»[1] – и никто их не трогал, поэтому расставание выдалось болезненным. «Как маменька одна?» – думал Аверенский. Отца своего, трагически погибшего в пьяной драке, юноша не помнил.
Противотуберкулёзный диспансер с голубыми и серыми стенами располагался в сосновом бору на окраине областного города. Рома, впавший в дороге в уныние, несколько приободрился, увидев перед собою впечатляющие современные комплексы в окружении хвойного леса. Ошеломляла и сама проходная: длинное одноэтажное здание с красивым холлом и пропускною системой. Сначала необходимо было оформиться у администратора с паспортом и направлением, а затем, получив жетон, пройти охрану.
Время в больнице тянулось ужасно медленно. Первые дни ещё нравилось жить в изысканной комфортной обстановке, бродить по ухоженным аллеям среди скамеечек и зелёных елочек, но вскоре новизна приелась и стала казаться обыденной – стены из бетона и пластика никогда не заменят снежного поля и перекошенных срубов его родной умирающей деревушки.
Аверенский пытался читать художественную литературу, – любимое занятие дома по вечерам, – но, странно, почему-то не мог сосредоточиться в больнице. Пытался писать рассказы, но и писать не получалось.
Лечили его четырьмя препаратами. Сначала он обрадовался: «Четыре препарата – четыре таблетки». Но утром, получив лекарства, осознал: один препарат – двенадцать таблеток и маленькая мензурка воды. Принимая лекарства, ощущал постоянное недомогание: ломило кости и кружилась голова.
В палате у Ромы стояло шесть кроватей, холодильник, жидкокристаллический телевизор, висевший на стене, тумбочки и платяной шкаф – всё на высшем уровне, а соседи, закадычные зеки с расписными татуировками и блатной феней[2], то и дело резались в карты, играли в нарды и ходили курить втихаря на улицу, несмотря на запреты врачей.
Через два месяца лечащий врач сказал Роману, что не видно улучшений и ему сделают операцию. Выбора не было, и Аверенский согласился.
Под наркозом удалили несколько сегментов, очнулся уже в реанимации. Вокруг пластиковые трубки и непонятные аппараты, которые постоянно пищали… Время от времени становилось жутко…
После мучений в реанимации Аверенского перевели в обычную палату на втором этаже. Палаты, комфортные, уютные, с туалетом и ванною комнатой, напоминали номера в отелях. В каждой палате – по две комнаты из двух кроватей, и на тот момент, когда заселили Романа, все кровати пустовали. В любое время он мог уединиться и смотреть по телевизору по своему желанию выбранную им самим передачу, а также подключиться к Wi-Fi и посидеть с ноутбуком.
У Романа торчали из тела дренажные трубки, мешающие спать на боку и передвигаться. Утром позвали на завтрак, кое-как доковылял до столовой. Из окошка выдавали еду, и Рома встал в очередь, но женщины почему-то подходили за едой без очереди и не вызывали у него никакого интереса, но вдруг явилась она, маленькая, худенькая, в коротких шортиках…
О чудесное явление! Всё вокруг озарилось и ожило красками! Романа поразили её печальный взгляд и бледное лицо с тёмными кругами под глазами. Своим взглядом она как бы говорила ему: «Забери меня отсюда, я устала жить». На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать.
Позже молодые люди не раз встречались в столовой, и каждый раз всё повторялось: Маленькая Принцесса, – так Роман про себя назвал её, – пожирала его глазами и своим взглядом как бы его умоляла: «Забери меня отсюда, пожалуйста».
Аверенский по своей натуре был стеснительным человеком и никак не решался первым заговорить с нею; не знал ни имени её, ни фамилии, чтобы списаться с нею в соцсетях; он только выследил, из какой она палаты. Робкие люди невольно превращаются в шпионов, ибо что им ещё остаётся, как не следить за своим объектом обожания. В палате лежали ещё две пожилые женщины и девушка, ровесница Маленькой Принцессы, поэтому Рома стал искать её в интернете по четырём фамилиям. Просмотрел более семисот страниц и на третий день всё-таки обнаружил её! Не стал проситься сразу в друзья, а просто отметил её аватарку «лайком». Через некоторое время она сама спросила его: «Это ты лежишь со мною в одном отделении?» Сердце Романа, когда он прочитал её сообщение, заколотилось от радости. «Да, это я», – ответил он Маленькой Принцессе. «На одной из фоток на твоей странице я узнала стену больницы, а точнее, стену туалета», – написала она. «Действительно, все мы фоткаемся в туалете перед зеркалом, как бы это глупо ни звучало», – подумал Роман, восхищаясь одновременно её способностью замечать незначительные детали. «О, ты СК!» – написал он в ответ. – «СК – что это?» – «Следственный комитет». – «Я люблю читать детективы и знаю, что ты лежишь в палате один». – «Ого! Приходи в гости. Познакомимся де-факто». – «Скоро приду, жди».
Маленькая Принцесса явилась через час, утомлённая, печальная.
– Вау! – воскликнула она. – Как у тебя классно! Прямо как дома!
Рому охватило волнение – он так редко разговаривал с девочками tet-a-tet, обыкновенно «бачил» с ними на железнодорожной станции, когда продавал им свои пирожки.
– Ну-у, хата моя отличается от больничной палаты. Я-то родом из деревни.
– Я знаю. Я видела твою деревянную избушку на курьих ножках на фотографии VK.
– Ого, с тобою не соскучишься. Ты настоящий детектив.
– Ну-у, чтобы стать детективом, надо учиться, а я не успела поступить, поймала тубик.
– Присаживайся, Катенька, на стул, – Рома поставил стул посередине комнаты, а сам присел на подоконник. – Значит, уже год лежишь тут?
– А ты сообразительный!
– Смотри, Катенька, за окном весна, а в вузы поступают летом.
– Боже, как я хочу домой! Стопудово, мой папа не купил билеты в Таиланд.
– В Таиланд? О таком я и не мечтаю.
– А мы каждый год путешествуем. Только в прошлом году никуда не выезжали… Эх, из-за меня! – Маленькая Принцесса печально вздохнула и с улыбкой посмотрела на своего собеседника.
Она стала ему рассказывать, как они ездили на Кипр, на Мальдивы, на Канарские острова… Рассказ её был настолько вдохновенным, что Роман с умилением смотрел на неё и думал, что она совсем ещё глупенькая девочка, интересующаяся морем, чайками и небом.
В свою очередь он рассказал ей пару анекдотов и рассмешил её. Позже, Маленькая Принцесса ему напишет в социальных сетях, что он «смешной и хороший собеседник».
Чувства Романа после беседы с Катей были на седьмом небе. Он словно заглянул ей вовнутрь и увидел всю красоту и невинность её непорочной души. Они стали встречаться и разговаривать часами. Говорила в основном Катя, а Рома садился рядом и умилённо смотрел на свою Маленькую Принцессу.
Они любили гулять в парке с клумбами из красивых цветов посреди скамеечек с витиеватыми спинками и подлокотниками. Каждый вечер встречали двух мальчиков из детского отделения, с которыми Роман познакомился ещё до своей операции. Ещё с издали он кричал им:
– Привет, пацаны!
Ребята, облачённые в спортивные костюмы и кроссовки, ему в ответ махали приветственно руками и ныряли в заросли кустарника у самой ограды.
– А что они в кустах делают? – спросила Романа удивлённая девушка.
– У них там лаз имеется через ограду. Они бегают в лесу по тропинкам, занимаются карате, а по утрам, как они сами рассказывают, на берегу озера встречают рассвет.
– Как здорово! Я тоже хочу встретить рассвет на берегу озера!
– Как снимут с меня дренажные трубки, так и отправимся на озеро.
В своё путешествие на озеро Аверенский обратил внимание, как расцвела Катя, словно воскресла из мёртвых. На бледном её лице появился лёгкий румянец, а глаза её загорелись живым огоньком. Измождённые болезнью, взявшись крепко за руки, молодые люди полетели, как птицы, по широкой тропинке, растянувшейся до самого озера прямою линией. Их встречали, как старых друзей, и пучеглазые лягушата радостным хором, и поющие сверчки весёлым стрекотанием, и сладкоголосые соловьи переливчатыми трелями. Сосновый бор торжественно звенел и сиял жемчужными бусинками Божьей росы!
Катенька неожиданно вскинула руки вверх и вдохновенно воскликнула:
– Не правда ли, мы птицы небесные!
– Правда, Катенька, правда! Мы птицы небесные! – ответил Роман и сделал несколько взмахов руками, изображая птицу.
– Какой ты смешной, Ромка! – засмеялась Катя.
– Птицы небесные! Как звучит красиво, не правда ли, Катенька? Если сказать просто – птицы, звучит обыденно. А птицы небесные –возвышенно! Ого, летать хочется!
– Я согласна с тобою, Ромка, – снова засмеялась, как нежный колокольчик, Маленькая Принцесса.
Вскоре блеснула зеркальная гладь хрустального озера, притаившегося в глубине лесной чащи. Ребята вышли к берегу и замерли в немом очаровании. Озеро, небольшое, круглое, как чаша, затянутое седою туманною дымкой, словно застыло в безмолвной тишине.
– Какое чудо! – восхищённо промолвила Катенька.
Роман обратил внимание, что посередине озера плавают белоснежные лилии, под лучами солнца пылающие, как факелы; и захотелось ему их достать и преподнести Катеньке; желание было настолько велико, что его истерзанное хирургом тело пронзила острая боль. Нет, ну какая ты птица небесная, ты жалкая, беспомощная тварь; и даже лодка, стоявшая в зарослях цепкой ежевики, ему ничем бы не помогла! Действительность приземлила Аверинского на землю.
– Ромка, достань, пожалуйста, мне лилию, – неожиданно сказала Катя и ударила юношу кулачком по спине.
– Как?
– Я не знаю как, но достань! – уже повелительным тоном произнесла Маленькая Принцесса.
Удивительно, Рома разделся до плавок и полез в воду.
– Стой! – сказала Катя. – Я пошутила.
– Ух, вода ледяная! – фыркнул Ромка и снова повернулся к сказочным лилиям.
– Рома, я пошутила, вернись!
Но юноша не слышал тревожных возгласов своей спутницы и погружался в хрустальную чашу глубже и глубже… Вскоре он поплыл и неожиданно скрылся под водой. Сначала Катенька подумала, что Рома вынырнет, но с каждою минутой её волнение нарастало… Вокруг стояла мёртвая тишина.
У самых лилий молодой человек наконец всплыл, осторожно сорвал белоснежный цветок и направился к берегу.
– Ромочка, милый! – воскликнула Катя, ликуя от счастья.
Юноша выбрался на берег и, совершенно обессиленный, повалился на песок. Он глубоко дышал. Катенька взяла скомканную лилию из посиневших его рук и радостно произнесла:
– Это самый дорогой подарок в моей жизни!
Рома словно сиял во свете и смотрел на голубое небо.
– Мне кажется, я птица, – сказал он, отдышавшись. – У меня как будто выросли крылья… Знаешь, хочется летать!
– И мне хочется летать! – засмеялась нежным колокольчиком его милая спутница.
Они забавно дурачились на берегу, а затем Катенька спросила:
– Рома, а где твои шрамы? – она прикоснулась пальцами к его груди и провела ими по гладкой матовой коже.
– Катенька, я в шоке!
Потрясенные юноша и девушка решили об этом чуде никому не рассказывать.
Вскоре Аверенского выписали из больницы, а Катенька скончалась. В VK девушка написала Роману в последнем сообщении: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их»[3].
[1] Общак – жарг., воровская касса, котёл, на уголовном жаргоне фонд взаимопомощи в среде преступного сообщества.
[2] Феня – блатной жаргон.
[3] Мф. 6:26.
Александр, с большим интересом прочла Ваш светлый рассказ, жаль Катеньку, но видно у каждого у нас свой " последний"час, но он сокрыт от нас. Спасибо за творчество!
Помочь сайту
Поздравления
