Полоса

25 января 2015 - Влад Устимов

Правильно говорят, что жизнь наша полосатая! Не может же быть все время плохо, должно же быть иногда хорошо. Хоть немножечко. И вот, мы дождались, наконец, когда в наш, бездушный, как конвейер, трудовой процесс фортуна принесет светлую полоску. Не знаю, надолго ли? На днях наша однообразная будничная жизнь вдруг озарилась весьма приятным событием. К нам пришло пополнение. Умопомрачительное пополнение. Практикантка. Свеженькая. Молоденькая. Симпатичная. Блондинка. Стройная. А улыбка, а формы… главное в женщине – это, бесспорно, формы. Не попка, а сахарница, пальчики оближешь! Обалдеть можно. Глаз не оторвешь. Мы с начальником, как положили, так оторвать и не можем. Так же, как и разобраться между собой. Он претендует, как старший по служебной иерархии, а я - как молодой и здоровенный.
Вот и сейчас у нас с ним возникла пикировка на ровном месте. Все это точно из-за неё! Раньше такого между нами не замечалось. Зато теперь на работу, ставшую в одночасье обителью греха, мы мчимся, как на праздник!
Оленька просто бесподобна! Вокруг таких как она мужики вьются, словно пчёлы возле майской розы. Вначале она помалкивала и скромно улыбалась, томно взмахивая своими шикарными ресницами и кокетливо постреливая задорными лукавыми взглядами. Нет, она не смотрит, она просто завораживает. Хотя, по своему горькому опыту знаю: первое впечатление самое сильное, но не всегда правильное. Знали бы мы, о чем она думает…
- Ну, и чего на меня уставились? Смешны и нелепы, как козлы в аквариуме. Размечтались, блин! – наверное, что-то вроде этого.
Так, вот, разговор начался ни о чем.
- Как жизнь, Павлуша? – войдя в зал вышки, бодро спросил меня Сметанкин. Со своим приподнятым настроением он напоминал старый пень в апрельский день.
– Жизнь как зебра – полосатая, но только почему-то, в основном в черную полоску, – хмуро ответил я.
- Что так? – шеф с участием повернулся в мою сторону.
- Опять меня вчера оштрафовали на кругленькую сумму! – поделился я своим горем.
– За что? – Олег Петрович приблизил ко мне свой увесистый шнопарь. Живописный беспорядок на голове придавал ему слегка комичный вид.
– Не там, видишь ли парканулся. Эвакуатор угнал авто черт-те куда. Еле вызволил ласточку.
– Скажи спасибо, что родные муниципалы за неё взялись, а не дикие угонщики!
– Да уж больно цены у этих родименьких кусачие.
– А ты как думал, мил человек, свод законов – это ведь по сути – тот же прейскурант, – Петрович удобно расположился в своем кресле и вытянул свои длинные кривые ноги. - Ты можешь делать все, что захочешь, но стоить это будет столько-то и столько-то! Привыкай к прелестям цивилизации.
- Вы знаете жизнь, как шулер колоду, Олег Петрович. Слишком уж часто эти законники стали ко мне придираться, - я посмотрел на Оленьку в ожидании сочувствия и поддержки.
Она охватила свои пухлые щечки белыми ладошками и распахнула большие серые глаза. Очаровашка. Чиста и свежа, словно цветок, умытый росою.
- Это, наверное, потому, что у тебя на номерах «ТИП» нарисовано?     - Начальник повернулся к монитору. - Что-то наш Михалыч сегодня с радаром портачит. Картинка то потухнет, то погаснет.
- Терминал новьё, а оборудование древнее напихали, которое давно списать пора. «ТИП» - это моя маленькая слабость. А у Вас, - не без доли ехидства обратился я к Петровичу, - почему на номерах «СЕХ», не пойму, заместо компенсации?
Я снова покосился на нашу прелестницу и хитро подмигнул. Она едва заметно хихикнула.
- У меня - то все путем, не салагам судить, вроде таких, как ты: машина в кредит, права – тоже, – не глядя в нашу сторону ответил Сметан, важно надувая щеки.
- А иначе как? Ну, был я как-то в автошколе. Замечательное место! Одну фразу там слышал. Незабываемую: «Все, кто сдал экзамен и Сидоров – ко мне, получать права!». Ну что с этим сделаешь? Такова се ля ви!
- Вот из-за таких и на дорогу- то страшно стало выезжать.
- Да, это точно! Так прикинешь, иногда кажется, что без авто – даже лучше. Сколько возможностей перед тобой открывается! Расслабиться можно по полной, получить массу удовольствий. Позволить, например, себе аперитив перед корпоративом. Да, мало ли еще чего!
Оля тихонько фыркнула в ладошки, прикрывая уморительную гримаску.
- Эх, молодежь, не зарежешь, не убьёшь. Вечно у вас так: целый вечер пили за здоровье, и весь следующий день, с утра болели, – Олег Петрович включил микрофон.– Восемнадцатый, восемнадцатый, выход на вторую, как понял? Сорок пятый – приготовиться!
- Зато потом…Диетотерапия похмельного синдрома, это же просто поэма! После тяжкого перепоя можно попытаться поправить здоровье мидиями в томатно-кокосовом соусе! – я мечтательно закатил глаза.
- Не-е, я обычно обхожусь ухой из свежего судачка с водкой и супом-лапшой рамен с лопаточкой молоденького ягненка, – начальник явно надо мной издевался.
- А Вы не слыхали о миноге?
Пропустив без внимания мой каверзный вопрос, он отклонился от привлекательной темы: «Один мой приятель с похмелья бодро принимается за генеральную уборку квартиры. На другого – жор нападает. У всех оно по-разному проявляется».
- Еще это зависит от степени чувства вины. Чем оно с похмелья острее, тем выше уровень трудового подъема.
По селектору раздалась команда: «Сметанкина – к шефу!».
На лице Олега Петровича изобразилось глубокомыслие павиана, поймавшего вошь. Он нехотя выбрался из своего насиженного кресла и косолапо заковылял к двери, почесывая лысеющее темя.
Мы остались за пультом вдвоем со стажеркой.
- Оленька, не стесняйтесь, тут все свои. Никто Вас не обидит. Пока я рядом, Вы в безопасности.
- Это почему же?
- Я чувствую телепатическую связь с Вами, будто Вы мой однояйцовый близнец.
- Какой Вы смешной!
- Хотите, я Вам новый анекдот расскажу?
- Смотря какой!
- Прикольный. Ну, если не хотите…- Я держал себя в рамках: был учтив и уклончив. Чтобы заинтриговать.
- Расскажите, пожалуйста, Павел Аркадьевич. Её приятный вкрадчивый голосок вдруг приобрел кокетливый оттенок.
- Ну, слушай: «- Папа, а у тебя какая должность? - Президент. – А мама кто? – Мама - власть. – А бабушка? – ФСБ. - А я? – А ты – народ… Через пару дней звонок на работу: - Алло, президент? К власти пришел другой президент. ФСБ спит. Народ волнуется!»
Заливистый девичий смех пролил бальзам на мое трепещущее и изнывающее от неразделенного чувства сердце. Теплая волна радостного осознания рождающейся взаимности охлаждалась каким-то смутным опасением чего-то неизвестного. Судьба ввергла меня в безумное помешательство. Теряясь в догадках, я не мог решить: что это, злой рок или божья милость.
- О чем щебечем, птички божии? - внезапно вернувшийся Петрович испортил всю малину. Он смотрел на нас с тупым любопытством аборигена.
- О работе, товарищ начальник, исключительно о работе!
Я был выбит из колеи.
- Ты, Паша, известный неудачник, давай кончай с этой ерундой. Займись делом! - он насупился, как обманутый муж, - Я могу заболеть, забыть, запить… Пора тебе уже брать ответственность на себя. А мне придется заняться практиканткой. Кто здесь наставник молодежи? Таков мой крест.
Этой тирадой он полностью обнулил передо мной свой авторитет.
- Вы, прямо как «Персен», успокаиваете. Безумно Вам признателен, босс! – с придыханием сказал я, преданно глядя ему в глаза. Пухлые губы и красный нос выдавали в нем сластолюбца. Для меня это было неприятным открытием. А про себя подумал: «Я тот самый камушек, на котором ты споткнешься! Кто успел, тот и съел!».
Я упрям, как крокодил и его же лозунга придерживаюсь:   «Только вперед!».
Правда, не следует забывать о том, что говорят мудрые люди: «Будьте осторожнее со своими желаниями – они могут и сбыться». Но это не про меня!
- Система безопасности, – наставник не на шутку стал входить в свою роль,    - это абсурд, будь она глобальная, региональная, или локальная. Нежданчик возможен в любой момент и не только на автотрассе.
- Тьфу-тьфу! Я стучу по дереву, – встрял я.
– Это не дерево, по голове своей садовой постучи! О деле лучше бы думал. Достался тоже, помощничек на мою голову. Ленивый, как колхозник.
По счастью, Петровичу приходилось частенько нас оставлять. Я, конечно, не терял даром время. Зачем же упускать из своих рук такую заманчивую возможность? И вот, улучив удобный момент, я снова заговорил с нашей принцессой.
- Оля, я предлагаю Вам романтическое путешествие! Хорошее правило было в Древней Греции на острове Делос, где запрещалось рожать и умирать. Поехали туда, а? Будем слушать тишину – эту вечную музыку звезд.
Я не пререставал любоваться ею. И после затянувшейся паузы добавил: «Ваши руки выразительно красивы, как у балерины. Они создают широкий спектр образов от распускающегося бутона, до бури в преисподней».
Наши взгляды встретились. Завеса приличий и условностей, разделявшая нас, словно вдруг упала и мы оба остро почувствовали, насколько близки друг другу.
- Паша, а давай на ты!
Её искренность граничила с наивностью. И это подкупало.
Радостный вопль застрял в моем горле на полпути.
- О чем опять воркуем, голубки?
Блин, снова он не вовремя! Ходит в зад - вперед, как кот вокруг сала.
- Как тут дела у вас? – как ни в чем не бывало, спросил Олег Петрович.
- Ни одного печального сюрприза, все хорошо, все хорошо!
- Так, ссутулились и стараемся!
- Седой сказал, бывалый подтвердил.
Я попытался изобразить картинный реверанс.
- А ты что тут, мух считал?
- Трудиться на износ мне противопоказано. Маманя не зря мне ежедневно внушает: «Павлик, не убивай себя работой!».
- Ну, раскис, как тюфяк на болоте.
- То вы о болоте, то о мухах. Кстати, о мухах! Что-то сильно я проголодался, не мешало бы съесть что-нибудь.
– Ну, и чего, например?
– Хоть дог!
Аппетитно хрустящие мысли о еде увели меня от деловых проблем.
В наушниках что-то затрещало.
- Подозрительные звуки, или от похмелья глюки?
Как мне надоели эти помехи. Не техника, а каменный век какой-то!
Микрофоны шипели, мониторы мерцали. Раздавались отрывистые команды, согласования. Привычные диалоги. Все в раз и навсегда заведенном ритме.
Вторая половина дня тянулась медленно и томительно. Когда же эта смена кончится? Вот так всегда. Торопишься – и время летит стрижом, ждешь – оно еле ползет. В воздухе повисла вязкая, почти предгрозовая тишина.
- Петрович, бьют по нам, или бьют по нас – как будет правильно?
- Опять ты, дитя малое, неразумное, в стрелялки заигрался. Правильно будет: бьют тебя! И это правильно! Тебе, что, заняться больше нечем? Голову-то на место поставь, мозги включи.
- Зачем включать голову человеку, у которого и так все прекрасно? – я тайком покосился на Оленьку. Она кокетливо улыбнулась мне в ответ.
– Людей, которые говорят, что у них все хорошо, становится все меньше и меньше, – назидательным тоном ответил Сметанкин. – И из чего это ты свои оптимистичные идеи выковыриваешь? Секретом не поделишься?
- Я военные тайны не разглашаю! И вообще, это тяжкое преступление: насилие над личностью!
- Что там, на третьей полосе? Твой недогляд!
- Там все окей, босс. Полоса чистая! Добро дал… - я посмотрел в том направлении и вздрогнул от ослепительной вспышки. Во рту мгновенно пересохло. Ватным одеялом меня внезапно окутала абсолютная тишина. Я оглох. Стало страшно. В голове будто лопнул большой красный пузырь. Мысли, как взбесившиеся летучие мыши безысходно метались в помраченном сознании. Словно издалека, доходили до меня, ставшие вдруг чужими, едва различимые голоса.
- Черт – те что, хрень какая-то, что там, на радаре?
- Ничего.
- Но, ведь, было только что! Ты выпустила экипаж?
– Да.
– Твою мать! Надо их остановить.
– Поздно!
- Что там случилось? Взрыв? Боже, это же спецрейс, ВИП – борт! Ужас! Конец всему! – глаза начальника округлились, зрачки стремительно расширились, срывающийся голос утонул в грохоте катастрофы и завывании аварийных сирен.
Вся моя прошедшая жизнь проплыла назад, как огни вокзала, окутанные дымкой ночного тумана в окне отходящего вагона.
Впервые я ощутил на себе, что такое миг-вечность. Пожалуй, в первый и в последний раз. Вижу одно и то же. Как в кино. Многократно. Снова и снова. Кошмарное дежавю. Самолет, разлетевшийся на куски при взлете. Столб огня. Этот миг перевернул всю мою жизнь. Разорвал жестоко и беспощадно. И не только мою. Судьба сыграла со мной злую шутку. За что?

Регистрационный номер №0267186

от 25 января 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0267186 выдан для произведения: Полоса
Правильно говорят, что жизнь наша полосатая! Не может же быть все время плохо, должно же быть иногда хорошо. Хоть немножечко. И вот, мы дождались, наконец, когда в наш, бездушный, как конвейер, трудовой процесс фортуна принесет светлую полоску. Не знаю, надолго ли? На днях наша однообразная будничная жизнь вдруг озарилась весьма приятным событием. К нам пришло пополнение. Умопомрачительное пополнение. Практикантка. Свеженькая. Молоденькая. Симпатичная. Блондинка. Стройная. А улыбка, а формы… главное в женщине – это, бесспорно, формы. Не попка, а сахарница, пальчики оближешь! Обалдеть можно. Глаз не оторвешь. Мы с начальником, как положили на неё глаз, так оторвать и не можем. Так же, как и разобраться между собой. Он претендует, как старший по служебной иерархии, а я - как молодой и здоровенный.
Вот и сейчас у нас с ним возникла пикировка на ровном месте. Все это точно из-за неё! Раньше такого между нами не замечалось. Зато теперь на работу, ставшую в одночасье обителью греха, мы мчимся, как на праздник!
Оленька просто бесподобна! Вокруг таких как она мужики вьются, словно пчёлы возле майской розы. Вначале она помалкивала и скромно улыбалась, томно взмахивая своими шикарными ресницами и кокетливо постреливая задорными лукавыми взглядами. Нет, она не смотрит, она просто завораживает. Хотя, по своему горькому опыту знаю: первое впечатление самое сильное, но не всегда правильное.Знали бы мы, о чем она думает…
- Ну, и чего на меня уставились? Смешны и нелепы, как козлы в аквариуме. Размечтались, блин! – наверное, что-то вроде этого.
Так, вот, разговор начался ни о чем.
- Как жизнь, Павлуша? – войдя в зал вышки, бодро спросил меня Сметанкин. Со своим приподнятым настроением он напоминал старый пень в апрельский день.
– Жизнь как зебра – полосатая, но только почему-то, в основном в черную полоску, – хмуро ответил я.
- Что так? – шеф с участием повернулся в мою сторону.
- Опять меня вчера оштрафовали на кругленькую сумму! – поделился я своим горем.
– За что? – Олег Петрович приблизил ко мне свой увесистый шнопарь. Живописный беспорядок на голове придавал ему слегка комичный вид.
– Не там, видишь ли парканулся. Эвакуатор угнал авто черт-те куда. Еле вызволил ласточку.
– Скажи спасибо, что родные муниципалы за неё взялись, а не дикие угонщики!
– Да уж больно цены у этих родименьких кусачие.
– А ты как думал, мил человек, свод законов – это ведь по сути – тот же прейскурант, – Петрович удобно расположился в своем кресле и вытянул свои длинные кривые ноги. - Ты можешь делать все, что захочешь, но стоить это будет столько-то и столько-то! Привыкай к прелестям западной цивилизации.
- Вы знаете жизнь, как шулер колоду, Олег Петрович. Слишком уж часто эти законники стали ко мне придираться, - я посмотрел на Оленьку в ожидании сочувствия и поддержки.
Она охватила свои пухлые щечки белыми ладошками и распахнула большие серые глаза. Очаровашка. Чиста и свежа, словно цветок, умытый росою.
- Это, наверное, потому, что у тебя на номерах «ТИП» нарисовано?     - Начальник повернулся к монитору. - Что-то наш Михалыч сегодня с радаром портачит. Картинка то потухнет, то погаснет.
- Терминал новьё, а оборудование древнее напихали, которое давно списать пора. «ТИП» - это моя маленькая слабость. А у Вас, - не без доли ехидства обратился я к Петровичу, - почему на номерах «СЕХ», не пойму, заместо компенсации?
Я снова покосился на нашу прелестницу и хитро подмигнул. Она едва заметно хихикнула.
- У меня - то все путем, не салагам судить, вроде таких, как ты: машина в кредит, права – тоже, – не глядя в нашу сторону ответил Сметан, важно надувая щеки.
- А иначе как? Ну, был я как-то в автошколе. Замечательное место! Одну фразу там слышал. Незабываемую: «Все, кто сдал экзамен и Сидоров – ко мне, получать права!». Ну что с этим сделаешь? Такова се ля ви!
- Вот из-за таких и на дорогу- то страшно стало выезжать.
- Да, это точно! Так прикинешь, иногда кажется, что без авто – даже лучше. Сколько возможностей перед тобой открывается! Расслабиться можно по полной, получить массу удовольствий. Позволить, например, себе аперитив перед корпоративом. Да, мало ли еще чего!
Оля тихонько фыркнула в ладошки, прикрывая уморительную гримаску.
- Эх, молодежь, не зарежешь, не убьёшь. Вечно у вас так: целый вечер пили за здоровье, и весь следующий день, с утра болели, – Олег Петрович включил микрофон.– Восемнадцатый, восемнадцатый, выход на вторую, как понял? Сорок пятый – приготовиться!
- Зато потом…Диетотерапия похмельного синдрома, это же просто поэма! После тяжкого перепоя можно попытаться поправить здоровье мидиями в томатно-кокосовом соусе! – я мечтательно закатил глаза.
- Не-е, я обычно обхожусь ухой из свежего судачка с водкой и супом-лапшой рамен с лопаточкой молоденького ягненка, – начальник явно надо мной издевался.
- А Вы не слыхали о миноге!Пропустив без внимания мой каверзный вопрос, он отклонился от привлекательной темы: «Один мой приятель с похмелья бодро принимается за генеральную уборку квартиры. На другого – жор нападает. У всех оно по-разному проявляется».
- Еще это зависит от степени чувства вины. Чем оно с похмелья острее, тем выше уровень трудового подъема.
По селектору раздалась команда: «Сметанкина – к шефу!».
На лице Олега Петровича изобразилось глубокомыслие павиана, поймавшего вошь. Он нехотя выбрался из своего насиженного кресла и косолапо заковылял к двери, почесывая лысеющее темя.
Мы остались за пультом вдвоем со стажеркой.
- Оленька, не стесняйтесь, тут все свои. Никто Вас не обидит. Пока я рядом, Вы в безопасности.
- Это почему же?
- Я чувствую телепатическую связь с Вами, будто Вы мой однояйцовый близнец.
- Какой Вы смешной!
- Хотите, я Вам новый анекдот расскажу?
- Смотря какой!
- Прикольный. Ну, если не хотите…- Я держал себя в рамках: был учтив и уклончив. Чтобы заинтриговать.
- Расскажите, пожалуйста, Павел Аркадьевич. Её приятный вкрадчивый голосок вдруг приобрел кокетливый оттенок.
- Ну, слушай: «- Папа, а у тебя какая должность? - Президент. – А мама кто? – Мама - власть. – А бабушка? – ФСБ. - А я? – А ты – народ… Через пару дней звонок на работу: - Алло, президент? К власти пришел другой президент. ФСБ спит. Народ волнуется!»
Заливистый девичий смех пролил бальзам на мое трепещущее и изнывающее от неразделенного чувства сердце. Теплая волна радостного осознания рождающейся взаимности охлаждалась каким-то смутным опасением чего-то неизвестного. Судьба ввергла меня в безумное помешательство. Теряясь в догадках, я не мог решить: что это, злой рок или божья милость.
- О чем щебечем, птички божии? - внезапно вернувшийся Петрович испортил всю малину. Он смотрел на нас с тупым любопытством аборигена.
- О работе, товарищ начальник, исключительно о работе!
Я был выбит из колеи.
- Ты, Паша, известный неудачник, давай кончай с этой ерундой. Займись делом! - он насупился, как обманутый муж, - Я могу заболеть, забыть, запить… Пора тебе уже брать ответственность на себя. А мне придется заняться практиканткой. Кто здесь наставник молодежи? Таков мой крест.
Этой тирадой он полностью обнулил передо мной свой авторитет.
- Вы, прямо как «Персен», успокаиваете. Безумно Вам признателен, босс! – с придыханием сказал я, преданно глядя ему в глаза. Пухлые губы и красный нос выдавали в нем сластолюбца. Для меня это было неприятным открытием. А про себя подумал: «Я тот самый камушек, на котором ты споткнешься! Кто успел, тот и съел!».
Я упрям, как крокодил и его же лозунга придерживаюсь:   «Только вперед!».
Правда, не следует забывать о том, что говорят мудрые люди: «Будьте осторожнее со своими желаниями – они могут и сбыться». Но это не про меня!
- Система безопасности, – наставник не на шутку стал входить в свою роль,    - это абсурд, будь она глобальная, региональная, или локальная. Нежданчик возможен в любой момент и не только на автотрассе.- Тьфу-тьфу! Я стучу по дереву, – встрял я.
– Это не дерево, по голове своей садовой постучи! О деле лучше бы думал. Достался тоже, помощничек на мою голову. Ленивый, как колхозник.
По счастью, Петровичу приходилось частенько нас оставлять. Я, конечно, не терял даром время. Зачем же упускать из своих рук такую заманчивую возможность? И вот, улучив удобный момент, я снова заговорил с нашей принцессой.
- Оля, я предлагаю Вам романтическое путешествие! Хорошее правило было в Древней Греции на острове Делос, где запрещалось рожать и умирать. Поехали туда, а? Будем слушать тишину – эту вечную музыку звезд.

Я не пререставал любоваться ею. И после затянувшейся паузы добавил: «Ваши руки выразительно красивы, как у балерины. Они создают широкий спектр образов от распускающегося бутона, до бури в преисподней».
Наши взгляды встретились. Завеса приличий и условностей, разделявшая нас, словно вдруг упала и мы оба остро почувствовали, насколько близки друг другу.
- Паша, а давай на ты!
Её искренность граничила с наивностью. И это подкупало.
Радостный вопль застрял в моем горле на полпути.
- О чем опять воркуем, голубки?
Блин, снова он не вовремя! Ходит тут в зад - вперед, как кот вокруг сала.
- Как тут дела у вас? – как ни в чем не бывало, спросил Олег Петрович.
- Ни одного печального сюрприза, все хорошо, все хорошо!
- Так, ссутулились и стараемся!
- Седой сказал, бывалый подтвердил.
Я попытался изобразить картинный реверанс.
- А ты что тут, мух считал?
- Трудиться на износ мне противопоказано. Маманя не зря мне ежедневно внушает: «Павлик, не убивай себя работой!».
- Ну, раскис, как тюфяк на болоте.
- То вы о болоте, то о мухах. Кстати, о мухах! Что-то сильно я проголодался, не мешало бы съесть что-нибудь.
– Ну, и чего, например?
– Хоть дог!
Аппетитно хрустящие мысли о еде увели меня от деловых проблем.
В наушниках что-то затрещало.
- Подозрительные звуки, или от похмелья глюки?
Как мне надоели эти помехи. Не техника, а каменный век какой-то!
Микрофоны шипели, мониторы мерцали. Раздавались отрывистые команды, согласования. Привычные диалоги. Все в раз и навсегда заведенном ритме.
Вторая половина дня тянулась медленно и томительно. Когда же эта смена кончится? Вот так всегда. Торопишься – и время летит стрижом, ждешь – оно еле ползет. В воздухе повисла вязкая, почти предгрозовая тишина.
- Петрович, бьют по нам, или бьют по нас – как будет правильно?
- Опять ты, дитя малое, неразумное, в стрелялки заигрался. Правильно будет: бьют тебя! И это правильно! Тебе, что, заняться больше нечем? Голову-то на место поставь, мозги включи.
- Зачем включать голову человеку, у которого и так все прекрасно? – я тайком покосился на Оленьку. Она кокетливо улыбнулась мне в ответ.
– Людей, которые говорят, что у них все хорошо, становится все меньше и меньше, – назидательным тоном ответил Сметанкин. – И из чего это ты свои оптимистичные идеи выковыриваешь? Секретом не поделишься?- Я военные тайны не разглашаю! И вообще, это тяжкое преступление: насилие над личностью!
- Что там, на третьей полосе? Твой недогляд!
- Там все окей, босс. Полоса чистая! Добро дал… - я посмотрел в том направлении и вздрогнул от ослепительной вспышки. Во рту мгновенно пересохло. Ватным одеялом меня внезапно окутала абсолютная тишина. Я оглох. Стало страшно. В голове будто лопнул большой красный пузырь. Мысли, как взбесившиеся летучие мыши безысходно метались в помраченном сознании. Словно издалека, доходили до меня, ставшие вдруг чужими, едва различимые голоса.
- Черт – те что, хрень какая-то, что там, на радаре?
- Ничего.
- Но, ведь, было только что! Ты выпустила экипаж?
– Да.
– Твою мать! Надо их остановить.
– Поздно!
- Что там случилось? Взрыв? Боже, это же спецрейс, ВИП – борт! Ужас! Конец всему! – глаза начальника округлились, зрачки стремительно расширились, срывающийся голос утонул в грохоте катастрофы и завывании аварийных сирен.
Вся моя прошедшая жизнь проплыла назад, как огни вокзала, окутанные дымкой ночного тумана в окне отходящего вагона.
Впервые я ощутил на себе, что такое миг-вечность. Пожалуй, в первый и в последний раз. Вижу одно и то же. Как в кино. Многократно. Снова и снова. Кошмарное дежавю. Самолет, разлетевшийся на куски при взлете. Столб огня. Этот миг перевернул всю мою жизнь. Разорвал жестоко и беспощадно. И не только мою. Судьба сыграла со мной злую шутку. За что?

Злые голуби

Форма тридцать

Рейтинг: +3 519 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (8)

Элина Маркова-Новгородцева # 25 января 2015 в 16:34 +1

Ох... Как неожиданно... Чирик-чирик - и вдруг.
Интересная подача... Более привычно, когда нагнетается атмосфера, читатель подготавливается к тому, что должно произойти. А так - пожалуй, более похоже на течение жизни. Были какие-то знаки, что-то внутренне беспокоило героя. Но мы же не видим и не слышим знаков - и продолжаем чирикать, пока не..................
supersmile