Обыкновенное поручение

[Скрыть] Регистрационный номер 0279149 выдан для произведения:                                                              Обыкновенное поручение
 
 
 
Я тогда был беден и очень нуждался в деньгах, поэтому принял это предложение.

  Да, и не предложение это было, а скорее просьба. Один хорошо знакомый мне человек, через моего друга зная, что я еду в по делам в издательство, попросил меня привезти из Москвы довольно крупную сумму,- несколько десятков тысяч долларов.

 Моя доля за эту услугу составляла два процента.  Деньги, как уверял меня друг, были «чистые». Несколько лет тому назад приятель продал квартиру, но сложилось так, что близкие люди попросили у него взаймы. Он не пожадничал, и сразу одолжил им всю сумму. Теперь они, согласно устным договорённостям, решили, что могут её отдать. Человек, от которого исходила эта просьба, не требовал от меня каких-то гарантий и обязательств. Может быть, он считал, что деньги для него уже потеряны,- ведь прошло немало времени, а в девяностые годы случалось всякое.
Это, ни в коем случае не служило для меня смягчающим обстоятельством. Наоборот, я чувствовал ответственность и должен был доставить посылку несмотря ни на что. Кроме опасности просто потерять свёрток, была опасность грабежа. Просто случайного банального грабежа в поезде или на улице.  Деньги мне должен был передать посредник, в условленном месте, и была ещё опасность вручения мне фальшивок.

Но главная опасность таилась в пересечении границы.

 Таможенные Правила были таковы:
Для того, чтобы беспрепятственно перевести большую сумму,- я должен был её показать в ввозной таможенной декларации. При возвращении обратно, у меня могли проверить наличие этой суммы, за вычетом некоторого количества, использованного для покупок. Чеки необходимо предъявить. Но конечно, такой суммы у меня не было, и естественно, показать я её не мог, поэтому доставить её получателю я мог только нелегально, нарушив закон.

Ехать я решил в плацкартном вагоне. В этом был смысл. В плацкартном вагоне больше открытого пространства и лучше обзор, поэтому намного безопаснее.
 
Напротив, занимая боковое место у окна сидела молодая особа. Это определение, очень кстати подходило к ней.
 Высокая стройная блондинка, явно знающая себе цену, с красивыми утончёнными чертами лица, слегка вздёрнутым носиком с нежно подрагивающими красивым ртом,- это было заметно, когда она мечтательно долго смотрела в окно, потом отводила взгляд от окна,- опускала голову вниз на свой телефон, на который она смотрела как будто загадывая желание, слегка сдавливала его ладонями, сложенными «домиком». Она раскрывала ладони поглядывая на телефон, загадочно улыбалась, и снова складывала ладони. Так она просидела несколько часов, иногда закидывая голову и мечтательно прикрывая глаза. Когда мы случайно, смотрели друг на друга,- она убирала улыбку и больно царапала взглядом мне лицо. Потом снова отворачивалась к окну.

«Свет мой, зеркальце скажи,- я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»

Несколько раз она выходила в тамбур позвонить, и как показалось мне, возвращалась с заплаканными глазами.

 Я тоже сидел и думал о своей любви. Я так к ней когда-то, стремился! Я ехал, бежал, падал и опять бежал, успевая всматриваться в мелькающие лица в окнах вагонов поездов, автомашин и троллейбусов. Мне казалось, что мне улыбнулись, и я хотел вернуться, чтобы убедиться в этом, но забывал место где я встречал улыбку, или маршрут. А потом исчезали из памяти и сами лица прекрасных девушек, и даже если я и узнавал место где я их встретил, то никак не мог вспомнить образ, теперь уже незнакомки, хотя совсем недавно держал её изображение в руках, но таинственным образом эти небольшие фотографии исчезали, оставляя блики на стёклах и где-то в воздухе звуки далёких восклицаний, обрывки фраз из которых нельзя составить чёткое изображение. 

Но может быть я уже проехал свою остановку, а она осталась одна на перроне или где-то ещё, и может быть, я уже никогда её больше не встречу.
Любовь умерла, но сейчас, я знаю, что она была.
 Она была, но растерялась растворилась в этих мелькающих картинках за окном, как чёрно-белая кинолента, которая ушла из нашей жизни? Теперь её заменила цветастая многообещающая, опутывающая тебя несбыточными желаниями цифровая дорожка, и если сложить цифры правильно, то можно получить всё что угодно. Но вернуть, то что умерло, практически невозможно.

Четыре пачки по двадцать тысяч…

  Наверное, здесь это было всегда так: и пугающая чаща и растущие в болотах берёзы и сколотые молнией верхушки, которые некому убрать, эти вечно тёмные леса, в которых можно представить себя живущим в 16 или даже 15 веке. И невольно представляешь себя, вот сейчас, отставшим от поезда и оказавшимся вечером на откосе полотна один на один с суровой и жестокой природой.
 И как выжить в этих условиях? И прикидываешь, чтобы делал, оказавшись в непроходимой чаще?

 Но вот, уже где-то на горизонте мелькают огни города или жилища, и думаешь: «Слава Богу! Теперь выберусь. Люди помогут!»

А потом, огни начинают появляться чаще и плотнее, и водонапорная вышка, или башня бетонного завода, говорят о том, что начинается город или посёлок, и совсем не видно людей, но точно знаешь, что они живут в этом городке, работают и любят друг друга… или уже не любят, как и везде, где они живут. И ночью, повозившись на вагонной полке, и несколько раз всерьёз оценивая обстановку после сильного толчка, или резкого крена (за что бы ухватится при аварии поезда), как спасение встречаешь наступившее утро, и думаешь: «Ночь прошла. Ничего ведь не случилось!»
 
Всё произошло так, как и задумывалось. Деньги мне передали.

 Я разложил пачки по предварительно сделанным внутренним карманам куртки и поспешил на обратный поезд.

 Теперь надо быть очень внимательным и осторожным. Краем глаза следить за всем, что происходит.
Багаж, конечно, проверить могут, а вот обыскивать,- вряд ли. Главное, не потерять деньги, не выронить их на пол.
Я вошёл в вагон один из первых, занял своё место на нижней полке и достал еженедельник «Мегаполис» с остроумным и увлекательным кроссвордом. Полчаса оставалось до отправления поезда. Каждые пять минут, я незаметно похлопывал себя по животу и бокам,- на месте ли спрятанные деньги?
 
- Мама, мама! - раздался взволнованный громкий голос,- быстрее, опаздываем!

По проходу, таща сумки на вытянутых руках, к нашему купе двигался небольшого роста худощавый симпатичный молодой человек с тёмными гладкими волосами, и с весёлой родинкой в уголке рта.

- Быстрее, быстрее,- подталкивал он шедшую впереди него девушку,- здесь! - уронил он сумки на пол, дрожа то ли от напряжения, то ли от нетерпения, - Ну всё! -  и повернулся к выходу, и было понятно, что главная его задача,- поскорей избавится от жены и тёщи.

- Павлик,- укоризненно, но с любовью сказала девушка,- сумки надо положить внутрь!

- Ах, да! – я посторонился, он резко поднял панель нижнего места и запихнул сумки, - Ну, всё!

Перепрыгивая через багаж пассажиров, Павлик побежал к выходу. Чтобы не мешать, я тоже решил немного подышать московским воздухом и двинулся следом. Павлик спрыгнул с поезда, но в это время у него зазвонил телефон:

- Алло, Димка! – ответил он,- я уже эту дуру проводил! Сколько их будет? Две? Точно? Отлично! Квартира свободна. Я через полчаса буду!

- Паша! Стучала ему в окно девушка, и махала рукой - Пока! Жди нас!

Паша, возбуждённо дыша, не убирая руку с телефоном от уха, повернул голову и сделал рукой отмашку:

- Пока!

И исчез за спинами провожающих.
 
- Ух! – с облегчением произнесла девушка, - Слава Богу, успели!
 
В купе сразу распространился аромат, которым эти пассажирки успели дома надушиться.
Я присел на край нижней полки, давая им возможность устроится и увидел на прежнем месте свою мечтательную пассажирку. Теперь она не смотрела на телефон, зажатый в ладошках, а сидела ко мне боком, прислонив руку к стеклу и поглаживала его, и смотрела на перрон, и посылала прощальный привет молодому человеку в чёрной облегающей майке, выгодно подчёркивающей его атлетическую фигуру. И он, скрестив руки на груди, и виновато улыбаясь, кивал ей в ответ головой. И она, нежно безмолвно отвечала ему, стряхивая слёзы на столик взмахом длинных ресниц.
 
- А Вы далеко едете? – спросила меня женщина с приятным скуластым лицом, светлыми волнистыми волосами, перетянутыми чёрной траурной лентой.

- Я еду до конечной. А Вы?

 - А мы с дочкой,- продолжала попутчица, поправляя янтарные бусы на бледно-розовой кофточке, - до Новгорода. На похороны едем. Двоюродная сестра умерла. Царство ей небесное! Вот, Лена, - она посмотрела на дочку, - замуж недавно вышла, ребёночка ждёт, а тут такое несчастье! Зять-то у меня не может поехать, с работы не отпускают, вот мы с Леной и решили вдвоём.  Но ничего, у неё срок ещё маленький,- можно! А Вы бы не могли уступить нам нижнюю полку?

- Конечно, согласился я, - мне там даже удобнее будет!

- Вот, спасибо! – поблагодарила она. -  А, правда хорошо,
что нас только трое в купе?

- Правда. Места-то побольше!

 
Поезд уже полчаса как раскачиваясь, выбирался из Москвы.

- Билетики проверяем, пожалуйста,- вошла и села на свободное место проводница.

- Пожалуйста! – достал я билет.

- Ваши? – она, поправляя брезентовую сумочку с кармашками, спросила у женщин.

- Лена,- обратилась женщина к дочери,- у тебя билеты.

- Как у меня? – удивилась Лена, делая обиженное скуластое лицо и слегка выпятив губу, отчего стала совсем похожа на маму, только вместо чёрной ленточки, на ней был чёрный свитер.
 
Они принялись рыться в сумочках:

- Внимательно смотри, Лена!

- Да смотрю я, смотрю. Всю перерыла!
 
Проводница терпеливо ждала, сложив руки на коленях.
 
- Вы не могли бы поднять сидение? – обратилась ко мне мама.
 
Мы подняли сидение и достали сумки. Билетов не было.
 
- Ну, что? – спросила проводница,- выходим?

- И кошелька нет! – закричала Лена.
 
Блондинка сидела безучастно, и смотрела в окно.
 
- Были у нас билеты! Были! Поверьте, честное слово! -  со слезами уговаривала мама.

- Мы же на похороны едем! –просительно  сказала Лена.

- Билетов нет, я вас высажу! – настаивала проводница.

- У меня дочь в положении,- уговаривала мама,- Как же быть?! Как же быть?!

- Оплачивайте проезд! Платите штраф!

- Мама! – заголосила ещё громче Лена,- кошелёк Павлик, я вспомнила, к себе в карман положил! Сказал: «Так надёжнее!».  Он же теперь переживать будет, когда их найдёт!

- Ой! Какой ужас! – прижала ко рту руки мама,- Звони Паше, пусть на такси билеты везёт!

- Да куда он повезёт. Отъехали уже далеко!  Мам, у него телефон отключён!

- Что будем делать? – встала проводница.

- Ой, - простите нас! Были билеты. Они у зятя в кармане остались!
 
 
- Ладно! Заплатите штраф, напишите заявление, и если на следующей остановке никто не сядет,- поедите дальше! Но штраф платите!

- Мама, у меня там все деньги были!

- Подожди, у меня что-то осталось! – она перетряхнула кошелёк и отдала необходимую сумму - Теперь у нас и денег нет. Совсем! Ну ничего,- она уже начинала успокаиваться, вытирая слёзы,- еда у нас есть, а там нас встретят!

- Слава Богу, у Павлика еды полный холодильник, не будет голодный! - вздохнула Лена.

 Поезд разбежался. Стемнело. Редкие встречные огни ударялись о закрытую шторку и разлетались по углам окна, на секунду освещая лица пассажиров.

 Перед сном я прошёлся по вагону. Выходя из тамбура, встретился с моей незнакомкой:
 
- Да, милый,- ворковала она по телефону,- я уже возвращаюсь… люблю тебя… встречай.
 
Я забрался в куртке на верхнюю полку, проверил карманы,- всё было на месте.
Лена спала на нижней полке, напротив. Её мама лежала подо мной.
Я забывался сном на некоторое время. Во сне я ощупывал куртку, убеждаясь, что всё в порядке.

Границу пересекли без проблем. Самый опасный участок, которого я так боялся, оказался самым лёгким. Таможенники даже не стали осматривать вещи, не говоря уже об обыске.
В вагоне стихло. Почти все спали. Только поезд иногда поднимался над землёй, на секунду зависал в воздухе и плавно опускался на рельсы.
Я, несколько раз среди ночи, проверяя, опускал руку на куртку,- деньги со мной!

 Постепенно я проваливаясь в сон. Во сне я плакал и чувствовал, как горькие слёзы моей невыплаканной любви стекали из глаз и щекотали мне виски. Несколько раз я просыпался и переворачивал подушку. И вдруг почувствовал, что две пачки не давят мне на живот как прежде. Я принялся лихорадочно ощупывать себя,- двух пачек не было!
Я вспомнил свои недавние мысли, здесь в вагоне: как я вручу деньги адресату, и на его вопрос «Были ли трудности?» гордо отвечу: «Нет, всё в порядке! Я же опытный человек!», и ещё как-нибудь пошучу.
Но сейчас мне было не до шуток. Пропали двадцать тысяч долларов.

 Как такое могло со мной произойти?!

Я проверил всю постель, и в сильном волнении стал спускаться, в надежде выйти в туалет, и там при свете, снять куртку и спокойно проверить всё ещё раз.
 Спустился вниз. Лена спала на спине, слегка похрапывая, от трудного и нервного дня. Её мама, отвернувшись к стене, тоже спала накрывшись одеялом с головой. Глупо и бессмысленно было их будить и спрашивать:
«Вы не видели, не находили ли здесь, на полу, двадцать тысяч?»  Или ещё глупее,- подойти к проводнику с тем же вопросом: «Не находили ли Вы на ковровой дорожке вагона две пачки американских долларов?»   
Я отшатнулся назад и наступил на что-то, как показалось мне, похожее на тапочки или босоножки. Я наклонился, и хотел поправить обувь, но вместо этого у меня в руках оказались деньги, аккуратно упакованные мной в целлофан. Стараясь немного отдышаться от переживаний, я запрыгнул на полку. Но сон не шёл, и я никак не мог понять: как из потайного кармана, застёгнутого для гарантии на булавку, могли выпасть деньги?
 Я засунул их обратно, затянул верёвочку, застегнул на булавку, и попробовал снова вытащить,- это оказалось невозможным, без того, чтобы не нарушить всю конструкцию. Грешным делом, я подумал, что подходит только одно объяснение: пока меня не было, пока я проваливался в сон, заливаясь слезами, и летал где-то над сиреневым лесом,- Лена подошла, и осторожно отстегнув булавку, вытащила деньги. Рассмотрев их при тусклом свете, она просто испугалась,- сумма была несомненно большая, и бросила их на пол.

 Но эта мысль только мелькнула, и исчезла. Она не могла это сделать.

Остаток ночи меня мучило это мистическое событие. К нему подкатывала чужая тайна. Она ждала, когда первое событие немного отстанет, и догоняла его, ударяя тяжёлым буфером, и толкала меня в спину, ударяя о перегородку.

До конечной станции оставалось совсем немного. Паша, так ни разу и не позвонил.

Лена с мамой сошли с поезда на две остановки раньше меня. Незнакомку с букетом цветов встретил и расцеловал на перроне солидный мужчина.

 Деньги я всё-таки довёз.

 А больше со мной, ничего не случилось.