СЕКСОЛОГ ВИТЕЧКА И БЫЧКИ ТЕХАСА
(правдивая история)

Эта история случилась, во времена, когда я был вице-президентом, совместного российско-канадского предприятия. Пришёл туда работать, так как мне хотелось на практике, реализовать идеи только что вышедшего закона, разрешающего иностранцам, создавать на территории СССР фирмы с совместным капиталом советских организаций. Когда этот закон разрабатывался, мне посчастливилось быть в составе авторской группы экспертов при тогдашнем правительстве СССР.

Перестройка нашего государства только началась, и руководство компартии, фактически руководившее жизнью государства, было вынуждено соглашаться на послабления некоторых доктрин управления экономикой страны. Надо было открывать дорогу нашим организациям к сотрудничеству с капиталистическими государствами. Одним из шагов послабления жёсткого контроля партии, стала возможность создавать в СССР полукапиталистические фирмы. Поэтому было «велено» группе правительственных экспертов готовить для этого закон. Так получилось, что от Минвнешторга СССР меня включили туда.

Работа в этой группе была очень интересной – впервые, мы думали, не как бороться с капиталистами, а как пустить их внутрь экономики нашего государства. Этот закон фактически провозглашал, что «железный занавес» между СССР и капиталистическими странами разрушается.
Привыкшие к нашей «закрытости», экономические структуры Западного мира, стали приглашать к себе наших ответственных представителей, чтобы задать свои вопросы и получить ясный ответ. Для разъяснения этой эпохальной новости, меня как члена этой правительственной авторской группы, стали включать в делегации с высокими полномочиями. В составе этой делегации, я прокатился с лекциями по Европе, Японии и Америки. Наши лекции в этих странах организовывали мощные банки и крупные корпорации.

Как-то получилось, что на этих семинарах делового мира, меня от делегации выставляли на трибуны в качестве основного докладчика. Секрет был в простом обстоятельстве. В делегации, я был единственным человеком, который уже на практике «прочувствовал» все тонкости взаимодействия иностранного капитала с действующей на тот момент в нашей стране плановой экономикой.

Мне посчастливилось, работая в Минвнешторге СССР, уже за несколько лет до этого «закона» непосредственно участвовать в фактической разработке и внедрению в практику нашей экономики, оригинальных схем сотрудничества в производстве у наших заводов с предприятиями Германии, Франции и других стран. Хоть и не красиво хвалиться, нам действительно удалось тогда реализовать в СССР самый первый проект производственной кооперации. Это привело к «революционным технологиям» в пяти строительных министерствах, ужасу сотрудников Госплана СССР и ненависти отечественных конструкторов. Последние так и небыли востребованы со своими разработками, которые оказались не конкурентоспособными.

Эффективность этого проекта для наших строителей оказалась ошеломляющей. Уже через шесть месяцев, после подписания договора, пять строительных министерств, к своему изумлению, получили строительную диковинку – автобетононасосы, автобетоносмесители, и мобильные бетонные заводы. Первые насосы, распределялись на совместных коллегиях. Вокруг права получения их в свою собственность, разгорались горячие споры и ругань. Всё объяснялось просто – с помощью этой техники, строительство атомных электростанций, плотин и других важных объектов, можно было делать очень быстро.

Так случилось, что у меня единственного в составе делегации, оказался реализованный на практике, пример выгодности вложения капитала в нашу промышленность. Я поднаторел в методике лекций перед иностранной аудиторией. Опыт показывал, что иностранец плохо воспринимает словесный доклад.
Зная это, я разработал графические схемы построения отношений между партнёрами. Получилось наглядно и убедительно. Все мои доклады, заканчивались аплодисментами благодарной аудитории. За это меня в нашей делегации и «полюбили». Но одновременно, за это же, невзлюбило моё собственное начальство. Делать это в открытую, оно не хотело, так как боялось людей из Кремля. От этого оно надувалось пузырём недовольства, но делало это тихо и незаметно.

Пузырь постепенно стал достигать критического размера. Я, умудрённый опытом чиновного коварства, начал подумывать о создании эшелона отступления. Оказалось, что я суетился не зря.
К моменту, когда пузырь однажды лопнул, и на меня полились потоки грязи и злобы, я спокойно положил на стол начальства заявление о моём переводе в институт. К заявлению, я аккуратно приложил письменное ходатайство директора этого уважаемого института.
Этот плавный переход из внешнеторгового министерства в этот институт, мы подготовили вместе с моим давнишним товарищем. К этому моменту он уже стал президентом совместного российско-канадского предприятия.

Товарищ был мой тёзка. Нами уже было выпито большое количество кофе, пива с лимонадом и кавальдоса в Париже, где мы с ним работали в Торгпредстве. Сближение наше произошло на необъяснимой почве взаимной симпатии. Как всегда это бывает, свели нас обыкновенные обстоятельства. Однажды его служебная «Волга», заглохла прямо в воротах Торгпредства.
Проблема состояла в том, что водитель, интеллигент в третьем поколении, не знал, как открывается капот этого отечественного монстра. Пока я открывал капот, надевал на свечу двигателя отлетевший провод, водитель, элегантно матерясь и посмеиваясь, рассказал, как ему трудно сначала разогнать, а потом остановить эту «гардараху» на колёсах в узких улочках Парижа.

Посетовав, не обидно, на отечественную автопромышленность, мы дружно отправились с ним в ближайшую кофейню, где и обменялись разнообразной полезной информацией.
Эти встречи вошли в традицию и продолжались уже в Москве. В результате, установилось доверие настолько, что Юра рекомендовал меня на своё место помощника замминистра. В тот раз он уезжал на работу в США.
То, что меня его шеф в свои помощники не взял, явно просматривалась рука моего Ангела хранителя. Через короткое время, арестовали как шефа, так и его нового помощника. Затем они исчезли в тюремных колониях на долгие десять лет.

На следствие по делу бывшего шефа, дёргали из Америки и моего приятеля. Много спрашивали о прошлой совместной работы с начальником, который стал уголовно преследуемым субъектом. Вроде бы к Юре претензий у прокуратуры не возникло, но когда он вернулся из длительной загранкомандировки, в родную организацию на работу его не приняли. Расстроенный и растерянный он ходил по разным организациям. Неожиданно на работу его взял к себе в уважаемый институт директор-академик.

Юра частенько забегал в Минвнешторг, чтобы узнать внешнеэкономические новости. Новостей и новизны было много. Я всячески расписывал ему выгодность создания совместных предприятий. Мои восторженные рассказы падали на благодатную почву. Как потом оказалось, Юра действовал.
А пока я раскатывал по Европе с радостной для капиталистов новостью – «Русские начали пускать капитал в свою экономику!». Открыли «железный занавес» и границы! Мои впечатления от этих поездок, портила хмурая, насупленная бровь моего непосредственного внешторговского начальства. Начальство было не довольно, ревновало, искало способ, как меня искоренить со своего пути и… начать ездить по свету самому.

К слову сказать, когда этого начальника допустили до «пирога» и он начал ездить, а потом стал министром выяснилось, что ничего хорошего для внешторга это не сулило. Всё закончилось тем, что но «утопил», вверенное ему направление экономики страны. И теперь внешняя торговля соседствует с внутренней, объединяясь в одно управление хозяйством страны. Получается так, как сами знаете.
В начале революции при большевиках так уже было. История повторяется по спирали! Сейчас «демократы» опять приходят к мысли, что внешнюю торговлю надо выделять в отдельное направление.

Опять о начальственной ревности. В один из печальных дней, я стоял в курилке и размышлял о том, как бы половчее от этих командиров сбежать. Гроза, по всем признакам, надвигалась, а укрытия у меня не было. И в эту грустную минуту, появился Юра.
Чуть запыхавшись от бега по лестнице, но, приветливо улыбаясь, он протянул руку и сказал:
-А я как раз к тебе бегу. Здорово, что застал! – и без перехода предложил – Мы с моим директором института, создали совместное предприятие с канадской фирмой. Будем сидеть в Центре международной торговли, на Красной Пресне. Я на фирме президент, а ты давай ко мне замом.

Раздумывал я не долго. На словах всё было красиво и перспективно. Офис в престижном месте, служебная машина, не плохой оклад.
Долго ли, коротко ли, стал я на этом предприятии работать. Всё оказалось не так, как мы планировали. Оклад получился так себе. К служебной машине я не мог подойти, так как она была полностью абонирована хозяйственником. Канадский партнёр оказался жуликом. От него с трудом избавились в последствии.
Бизнес наш шёл с трудом и кое-как. Перспектива широких и лазурных горизонтов скукожилось до простейшего – «купили-продали». Оказалось, что в таком бизнесе могут работать даже не очень умные, но хитрые и коварные люди с жизненным девизом – «не обманешь, не заработаешь!». Именно это проходит «красной нитью» в телевизионных сериалах. В этом болоте обмана, корысти и других грязных, подлых штучек, мне места не было. Вернее я сам не хотел туда соваться.

В начале я выбрал участок, где хотел работать, прикладывая накопленный опыт. Установил связи с научно-исследовательскими институтами и крупными промышленными объединениями. Мы стали пробовать торговать российскими научными разработками на западном рынке.
В начале, иностранные фирмы, проявили интерес к нашим идеям. Они активно просились в лаборатории и на производство. Но потом выяснилось, что это либо технологическая разведка, либо господа, пытаются «умыкнуть» идею из-под нашего локтя.

Для грамотного доведения идеи до возможности продать её на рынке, требовались деньги, которых пока не было. Вдруг в тоннеле «безнадёги» блеснул луч света.
«Свет» предстал перед нами в облике мужчинки с портфелем, ивовым туеском с лесными ягодами, лысой головой, жиденькой бородкой и ласковым обхождением.
- Меня зовут Евстратий Павлович. Я сексолог, – улыбаясь направо и налево, представлялся он – Можно просто Евстратий.

Диковинное имя вполне подходило этому странному человеку. Переглянувшись и хихикнув в кулачки, мы стали наблюдать за тем, как этот бородатый сексолог обживается в нашем офисе. Убедившись, что наших женщин он очаровал, вручив им в подарок туесок с ягодами, мужчинка, принялся за нас с Юрой.
Под офис мы занимали тесноватый трёхкомнатный номер гостиницы «Международная». В самой большой комнате размещался круглый стол, который был одновременно и местом для переговоров, рабочим местом президента, и местом угощения посетителей кофе.
Оказалось, что Евстратия кто-то прислал к нам из института. Усадив гостя за стол, попотчевав его кофе с печеньем, мы перешли к делу.

- Кто вы и с чем пришли к нам? – спросил Юра-президент.
- Я, главный сексолог республики! – улыбаясь и пережёвывая печенье, представился Евстратий и назвал северную республику. Он, хитровато рассматривал на наших лицах ошеломление и вопросы.
- Да, я опытный сексолог, – ещё раз подтвердил он – Я знаю, как вернуть мужчине уверенность, что он мужчина, а женщине – почувствовать себя женщиной.
Насладившись впечатлением, что мы ничего не поняли, Евстратий приступил к лекции о мужской импотенции, женской фригидности и бесплодности. Как мы поняли из рассказа, ему было подвластно исправить любые интимные проблемы у обоего пола. Проблемы сексуальной жизни, нас с Юрой не касались лично, и мы начали позёвывать.

Евстратий быстренько сообразил, что тема для нас не интересная и перешёл к причине своего появления у нас. То с чем он пришел, касалось не лечения импотенции, а совсем на оборот – кастрации, и не людей, а бычков.

Так как в кастрации бычков, мы ничего не понимали, опять последовали объяснения Евстратия. Из его пространного рассказа мы поняли, что в отличие от кровавого метода кастрации бычков ножом, Евстратий придумал метод пережигания семенных путей у молодых бычков, высокочастотным полем.

Объясняю. Сейчас многие семьи обзавелись печками для разогрева котлет, замороженного мяса и других продуктов этим самым полем, не подозревая, что подобным методом разогрева можно ещё и кастрировать. Может и хорошо, что ревнивцы не знают тонкостей. Мужчины будут целее.

Просто вместо ножа, за измену, мужчину можно подвести к печке на кухне, вложить туда нагрешившую часть, включить печку – кряк и всё. Больше бегать не будет! Шутка! Чёрный юмор!
Если про мужчин и женщин, слушать было интересно, то рассказ о кастрации бычков нас не волновал абсолютно.

Юра, мужчина интеллигентный и вежливый, всё же не выдержал и сказал:
- Зачем вы нам про всё это рассказываете? Наша фирма ни лечением импотенции, ни кастрацией, не занимается. Я не понимаю, зачем вы к нам пришли. Мне позвонили и сказали, что у вас есть интересное предложение. Давайте ближе к делу…

Евстратий немного смутился, почесал сначала бороду, а потом лысину вздохнул и сказал:
- Так ведь американцы этим методом интересуются. Я в журнале поместил статью о моих разработках, а они меня нашли. Приехали ко мне. Приглашают.

Тут надо объяснить. Юра был горячим сторонником сотрудничества с американцами. Проработав, пять лет в Нью-Йорке, пообщавшись со сливками американского бизнеса, он влюбился в эту страну и людей. Услышав в рассказе Евстратия «американцы», да ещё «заинтересовались», он немедленно сделал стойку, как охотничья гончая, учуяв добычу.

В результате расспросов, мы поняли следующее. Американские защитники прав животных, уже давно ведут яростную борьбу, против кастрации бычков ножами. Кровь, мучения животных и всё такое приводит чувствительных американцев в ужас. «Это омерзительно! Кровь! Страшно смотреть!» – кричали они с экранов телевизоров.

Защитники животных стали стеной против этого метода. Напротив них выстроилась стена американских скотоводов. Они объясняли: «Если бычку оставить яички, то стейк, любимую американскую еду, никто есть не будет, в том числе и защитники животных! Стейк будет как подошва от сапога ковбоя!». Ситуация казалась безвыходной, но обе стенки настаивали на своём. Надо было срочно искать альтернативу обрезанию по живому.

И вот Евстратий Павлович, сексолог из нашей северной республики придумал. По его словам, на местных бычках удалось отработать метод бескровной кастрации. В доказательство он продемонстрировал нам рентгеновские снимки пережатых семенников бычков, по его методу. Продажа этого метода скотоводам Америки, сулила продавцу хорошие деньги, за что мы и ухватились. Это и было начало событий, о которых я пишу.

За бескровную кастрацию бычков, мы взялись с энтузиазмом. Как нам тогда казалось, в наших руках ключ от способа создания в Америке атмосферы благодушного настроения, при поедании мясных стейков из кастрированных бычков, как у защитников животных, так и у простых американцев. В этом благородном деле мы надеялись заинтересовать нашего  американского партнера, фирму «Чилевич».

«Чилевич» семейная фирма с длинной историей своего существования. Пожилой отпрыск этой семьи, по имени Саймон, имел в Москве огромный бизнес и офис. Миллионы жителей нашей страны, и тогдашних союзных республик, были обуты в высококачественную обувь из кожи коров принадлежащих этой семье. Многолетнее сотрудничество советских обувщиков с этой фирмой, давало Саймону огромные преимущества перед своими конкурентами. Гостеприимный Саймон наших чиновников хорошо принимал сначала в своём американском, а потом и московском офисах. Поэтому или нет, но миллионные заказы на поставки в нашу страну больших партий обуви, удивительным образом часто отдавали именно фирме «Чилевич».

Когда мы рассказали Саймону о методе кастрации сексолога Евстратия, он очень этим заинтересовался. На встрече наш сексолог произвел на Саймона благоприятное впечатление, в результате, и мы все были приглашены на ленч. Это был хороший признак. Саймон, был старик прижимистый. Если предложение его не интересовало, то гость уходил только с плескающимся в желудке кофе и крекерами. Наше групповое поедание вкуснейших мясных отбивных на ленче в офисе фирмы, означало, что проект Саймоном будет принят.

Во время ленча, Саймон рассказал, что в Техасе у него есть стадо бычков, которое он выращивает с рождения и продаёт их в шестилетнем возрасте. Он готов выделить для эксперимента две группы по двадцать бычков. Одну группу он предлагал кастрировать, как это в Техасе делают сейчас, а другую пусть кастрирует Евстратий. Если этот метод даст прирост мяса на бычках в той же пропорции, что и обычный, нам всем можно открывать кошелёк, куда посыпяться доллары.

Тут же договорились о практических шагах. В Техас должен поехать Евстратий Павлович с прибором для кастрации, и оператором. От нашей фирмы, их буду сопровождать я и переводчик. Финансирование поездки фирма «Чилевич» брала на себя.
Евстратий был счастлив, полон энтузиазма и возбуждён. В этом состоянии души, он и отбыл домой.

Подготовка бычков в Техасе, и получение американских виз в Москве, заняло короткое время. На нашей фирме царила нервная суета. Дело в том, что в Техас хотел ехать ещё один вице-президент. Желание было на столько велико, что его не смущала роль простого переводчика. Пусть его фамилия будет Иванов.

Этого человека Юра знал ещё со времён работы в Америке. Парень он был не глупый. Достаточно молодой, но уже избалованный папиными хлопотами и покровительством. Дело в том, что папа был ответственным сотрудником центрального комитета компартии.

Он похозяйски «открывал ногой» двери высокопоставленных чиновников в правительстве. Вслед за ним в кабинеты, бочком протискивался сынок и получал что хотел. Хотел он - ездить заграницу.

По тем временам поездки за границу были самым прибыльным и денежным делом, со всех точек зрения. Вот сын и поставил целью своей жизни ездить за границу и как можно чаще – ни дня без загранкомандировки! Там он чувствовал себя, как рыба в воде, особенно в Америке. Главное, что ему нравилось это командировочные в валюте. Тут он отличался неуёмной жадностью.

Кроме жадности, как оказалось, он имел подлую душонку. Пользуясь, Юриной порядочностью и его полным доверием, этот человек, попытался в дальнейшем стать полновластным хозяином нашего совместного предприятия. В основном его интересовал старинный особнячок на улице Пятницкая, который, при активном Юрином руководстве, наша фирма восстановила из руин пункта приёма стеклотары. Для этой идеи Иванова, самого Юру надо было выставить за дверь особнячка. И он бы не остановился, если бы…!

Так случилось, что к этому времени, Иванов хитростью лишил несколько коммерческих структур крупных сумм. Поняв, что их обобрали структуры, наняли бандитов, чтобы вернуть деньги. Тогда Иванов бросился в бега за границу, где и скрылся. Но не надолго. Странным образом он вскоре там умер.

Но это было потом, а пока он настаивал на своей поездке в Техас, соглашаясь на роль переводчика. Думали, думали, и решили – раз Саймон всё равно платить, пусть едет.
В назначенный час вся наша делегация собралась в аэропорту Шереметьево к отлёту в Техас. Евстратий приехал к нам накануне, и сообщил, что аппаратура размещена в двух ящичках. Когда я увидел эти огромные зелёные ящики в аэропорту, мне стало плохо. Под термин «багаж» это подходило с большой натяжкой. Также думали и таможенники.

Всё усложняло то, что на вывоз радиоаппаратуры, необходимо было получить специальное разрешение. Всё можно было спокойно сделать накануне, но Евстратий преподнёс нам «свинью», именно за час до отлёта.

Я носился между ящиками, таможенной девицей, куда-то звонил, что-то платил, где-то подписывал заявления. Наконец, всё это помогло погрузить наши ящики в самолёт. Мои спутники из северной республики сидели в самолёте притихшие и сконфуженные.

Все командировочные в долларах на делегацию, я держал у себя в бумажнике, и сердито думал, что выдам их только в загоне для бычков. Неизвестно как ещё отнесутся американцы к нашим зелёным ящикам. Загадка появления в багаже этих ящиков была такой.

Готовясь к поездке, Евстратий оказал какую-то помощь в интимных вопросах генералу из ближайшей воинской части, и тот в благодарность выдал сексологу для поездки в Америку ящики, в которых обычно хранятся армейские снаряды. Эту историю испуганный сексолог поведал мне уже в самолёте. Кроме того, он велел своему оператору, во избежание повреждений при транспортировке, подвесить аппаратуру в этих ящиках на пружинах.

Оператор подсуетился и пружины «одолжил» в железнодорожном депо, которые ещё больше увеличила вес.
Я представляю, как матерились наши грузчики, привыкшие к весу чемоданов, а тут два тяжеленных зелёных крокодила…! Представляю, как их с матюгами пинали ногами. Ну, наши-то матерились, а вот что делали с ними американские грузчики, не представляю. Результат стал ясен только в загоне для бычков.
Эти ящики, пока мы их довезли до Нью-Йорка, стояли у нас как нож в горле. А ещё предстоял перелёт по Америке на внутреннем авиарейсе, с пересадкой.

Увидев ящики, менеджер фирмы «Чилевич», который приехал в Нью-йоркский аэропорт встретить нас, рассвирепел. Он плохо говорил по-русски, но матерился отменно. Перемежая английский язык с русской нецензурщиной, сердито глядя на зелёные ящики, он вёл нас тёмными и грязными тоннелями под аэропортом, где спрятал свою автомашину. Только потом мы поняли, что он не хотел платить за парковку своей машины и решил в тоннелях сэкономить.

Покинув светлые, комфортабельные залы аэропорта, мы спустились в какие-то грязные и полутёмные тоннели, и скорбной толпой, шли за сердитым сопровождающим. Евстратий и его оператор, обливаясь потом, кряхтя везли на багажной тележке огромные зелёные ящики. При этом я ещё подгонял их отборным военно-морским матерком, чтобы шли быстрее. Именно в этих тоннелях сексолог Евстратий превратился просто в Палыча. Чувствуя свою вину за наши хлопоты с ящиками из-под снарядов в Москве и Америке, он не возражал называться так ни тогда, ни потом!

Путешествуя по этим тоннелям, мы увидели один из способов нашего встречающего экономить доллары за парковки своего автомобиля. Как мы потом поняли жить в Нью-йорке, это значит платить за стоянку своего автомобиля на каждом углу. Остановился хоть на минуту – плати! Невольно станешь скуповатым. По этой причине, жителям, выгоднее ездить по городу на автобусах. Автомобили они продали, но транспорта на улицах меньше не стало.
Негабаритные ящики заставили нашего встречающего пойти на вынужденные дополнительные расходы и нанять ещё и такси.

Это был первый урон, который мы нанесли фирме «Чилевич».
В такси поместились только снарядные ящики, а мы четверо втиснулись в автомобиль, обозлённого менеджера. Первое время ехали по улицам кавалькадой, но в дорожной сутолоке такси исчезло. Палыч с оператором сильно заволновались за судьбу своих ящиков, и успокоились только у подъезда небоскрёба на Уол Стрите, увидев поджидавшее нас потерявшееся такси.

Больше мы эти ящики не видели. Ящики опять появились только возле стойки аэропорта внутренних американских линий, где мы готовились вылететь к месту кастрации бычков. Ужас на лицах служащих аэропорта повторился по тому же сценарию, как и в Москве. Положение спас священный в Америке доллар. Заплатили и ящики приняли в багаж, но уже с улыбкой на лицах.

Это было потом, а пока мы стояли у подъезда небоскрёба на знаменитой улице Уол Стрит в Нью-Йорке. Сооружение было величественное. Евстратий в прошлом, а теперь Палыч с оператором, открыв рты и задрав головы уважительно рассматривали это бетонное сооружение, набираясь впечатлений, для рассказов своим близким в северной республике. Пришлось их тянуть за руки силой, чтобы не тратили попусту время, которое в Америке есть деньги.

Поднялись на скоростном лифте, и оказались в шикарном кабинете президента фирмы «Чилевич». Саймон, улыбчатый и с виду добродушный толстячёк, радушно приветствовал нас в своих владениях. Выслушав взволнованный доклад нашего встречающего о негабаритном багаже, он милостиво его успокоил.

Но когда тот, как последний скупердяй стал жаловаться на дополнительные расходы ещё и за такси, из кабинета выгнал. Этим Саймон показал нам широту своей души - если тратиться на эксперимент, то нечего скупердяйничать по мелочам. Ему американскому миллионеру двадцать бычков не жалко, а этот парень про расходы на какое-то такси бормочет! Знаете, сколько один бычок на аукционе стоит?

В кабинете у Саймона мы сидели долго. Два часа ушло на подробный рассказ Евстратия. Потом он продемонстрировал фотографии семенников яичек бычков, подвергшихся его высокочастотной экзекуции. Саймон, заинтересованно расспрашивал о деталях, Евстратий, надувая грудь, отвечал. Мы, безостановочно пили кофе, и от скуки сгрызли весь крекер.
Пока всё проходило хорошо. Но за ленчем Евстратий, чуть было всё не испортил. Воодушевлённый вниманием такого богатого американца, наш сексолог, начал хвастаться своими достижениями.

Чтобы было понятно нижеследующее, расскажу немного о Саймоне.

Он только что справил своё семидесятилетие. Поэтому находился в самом благостном расположении духа и тела. Основная битва за деньги и успех у женщин, остались позади. Можно было немного расслабится. Судя по такому настрою, женщины как таковые его уже не волновали. Он и думать забыл про эти самые сексуальные игры, и следующие тесно за этим разные глупости обеих полов, а значит и проблемы.

За свою долгую жизнь он вывел две формулы для этих человеческих игр:
- Женщины, это часть человечества, которая одевается, болтает и раздевается!
- Мужчина платит за секс браком, а женщина за брак платит сексом!
Выведя эти простенькие формулы для себя по результатам длительной жизни на Земле, Саймон и думать про всё это забыл и жил счастливо.

А что же Палыч? А он вдруг стал рассказывать Саймону о своих достижениях в области возврата мужской потенции. При этом, он с гордостью сообщил о своём последнем достижении – увеличение длинны мужского достоинства.
Когда американец прицеливался откусить сочный кусочек сэндвича эта глупость нашего сексолога, привела Саймона в шоковое состояние. В момент кусания, Палыч, с самым серьёзным видом, предложил старичку не только вернуть его в большой секс, но и ещё нарастить ему мужское достоинство на пару сантиметров. Саймона это привело в шоковое состояние.

Услышав про этот ужас, он выронил изо рта кусок ветчины, и, открыв рот, молча уставился на Палыча.
Побыв в этом состоянии пару минут, он закрыл рот, и попросил переводчицу повторить перевод дословно. Саймон бы обстоятельным американцем, и хотел убедиться, что он всё правильно понял. Переводчица, краснея и смущаясь, повторила предложение Вити.
Саймон, обстоятельно подобрал вывалившийся на тарелку кусок ветчины, положил его в рот, тщательно прожевал и сказал по-русски:

- Евстратий, что я тебе сделал плохого?
- Ничего! - удивлённо мямлил главный республиканский сексолог.
- А зачем ты тянешь меня, старика в это болото и ещё предлагаешь нарастить член? Да, сколько сантиметров, ты предлагаешь?
- Пока два, – радостно сказал Палыч – Но могу даже пять! – вдруг решительно выпалил он.
- А зачем? – сухо рубанул президент огромной американской скотоводческой фирмы.
- Как зачем?! – растерянно озирался Палыч, ища у нас поддержки – Для удовольствия!

- Кому?
- Ну, я не знаю?! – Палыч растерянно смотрел на нас. Вокруг стояла гробовая тишина – Может быть вам?
- Евстратий! До тебя я был счастливый человек! Теперь ты предлагаешь лишить меня этого счастья, да ещё оставить с длинным членом! – сидевшие за столом сотрудники Саймона, льстиво, понимающе захихикали – Я тебе этого не позволю! – сердито и жёстко отрубил он.

Мы сидели, ни живы, ни мертвы. При последних словах Саймона, я изо всех сил наступил на ногу сексолога. Он ойкнул от боли, и затих. Чудаковатый оказался этот сексолог, но основные его чудачества были впереди.

Саймон был человеком мудрым. На дурацкое предложение, удлинить свою плоть не обиделся. Ленч кончился тем, что Саймон отправил нас в адвокатскую фирму, разбираться с патентованием в Америке способа поджаривания семенников у живых бычков.

По дороге сопровождающий рассказал, что это жутко знаменитая адвокатская фирма, с такими же жуткими гонорарами. Предупредил, что гонорар рассчитывается по времени разговора, поэтому просил говорить кратко и чётко. Говорить Кратко, а тем более чётко, Палыча никогда не учили. Поэтому, наша беседа с надменным юристом включая перевод затянулась на битых два часа.

Этим мы довели нашего прижимистого сопровождающего до истерики. К тому же, сбивчивый рассказ Палыча патентную ситуацию его изобретения не прояснил. Итог посещения дорогущего юриста получился с нулевым результатом, но за большие деньги.

По расходам фирмы «Чилевич» на опытную кастрацию бычков, это были ещё цветочки. Я ещё не назвал фамилию нашего переводчика, он же вице-президент нашей фирмы – пусть будет Иванов. Про покойников плохо не говорят, присвою ему псевдоним. Так вот этот Иванов, показал нам высший класс траты чужих денег. Но об этом ниже.

На границе с Мексикой в городе Эль Пасо штата Техас, на скотоводческой ферме, принадлежащей семье Чилевичей, нас с нетерпением ждал ветеринар, а с ним ковбои и бычки.
Лететь нам предстояло через всю Америку, с пересадкой и по времени очень долго. Вылетели мы из Нью-Йорка рано утром.

Через час приземлились в аэропорту города Феникс, и уже оттуда, вылетели в Эль Пасо. Что думали про нас американские грузчики, перегружая зелёные ящики Евстратия, хорошо без снарядов, мы не знали. Собственно, эти ящики мы видели в последний раз, перед входом в офис Саймона.

В конце длинного путешествия в аэропорту Эль Пасо, нас ждал ветеринар Джон, ответственный за здоровье бычков стада фирмы «Чилевич». В отличие от своих Нью-йоркских коллег, он обладал южным темпераментом и силой воли, позволяющей утихомиривать разъяренных быков.

Именно эти качества характера, позволили ему сдержать своё удивление при виде снарядных ящиков Палыча. Растерянность и некоторое замешательство, выдали только поползшие вверх брови. Но он справился. Судя по его дальнейшим действиям, ему было не в первой попадать в экстремальные ситуации.

Он уверенно скомандовал двум мексиканцам, как потом оказалось ковбоям с фермы. Они напряглись, крякнули и дружно загрузили ящики в потрёпанный грузовичок. Палыч радостно было бросился обниматься со своими драгоценными ящиками, как с родными детьми. Но мексиканцы были ребята лихие и его опередили. Сексолог только успел рот открыть, видя с какой скоростью грузовичок исчезает за горизонтом. Джон успокоил взволнованного Палыча объяснив, что его драгоценность доставят в целости и сохранности.

У входа в маленький аэропорт, нас ждал огромный, квадратный «Лендровер» ветеринара, в него мы и загрузились. По объяснениям Джона жить нам предстояло в типичном американском мотеле.
Мотель упрощённого типа это серия одноэтажных домиков с комнатами-кабинками, и с минимальным набором необходимых предметов сервиса внутри. Домики были настолько схожи с подмосковными сооружениями на шести сотках, что мы невольно стали искать глазами «удобства», которые всегда бывают у наших огородников «во дворе».

Но мы плохо думали про мотель. Представить американца сидящего в позе орла на «толчке» над выгребной ямой, в крайнем случае, над ведром с дырками, это значить очень плохо о них думать.

Оказалось, что в домиках-кабинках было предусмотрено и «то и это».
Домики расположились вокруг чудесной зелёной полянки с бассейном. Не смотря на жару, мы так в этом бассейне в дальнейшем ни разу не окунулись.

За вечерним ужином в ресторане мотеля, Джон рассказал нам о себе. Оказалось, что он известный ветеринар на весь Техас. Его услуги требовались в разных уголках штата. Для этих случаев, у Джона, на огороде стоял легкомоторный самолёт, который он пилотировал сам. Его собственное ранчо в 1200 гектар располагалось вблизи границы с Мексикой. Управляться с коровами на ранчо ему помогает жена-итальянка и маленький сын.

После ужина Джон отвёз нас в свой дом, познакомил со своим семейством. Скромный домик Джона, не идёт ни в какие сравнения с подмосковными виллами наших богатых людей. Это был простой одноэтажный дом в десять комнат, с очень скромным внутренним убранством. Вся земля вокруг была превращена в зелёный газон. Нам эта скромность понравилась.

Гостеприимная жена угостила нас спагетти, и тут я допустил бестактность.

Стал не к месту рассказывать, как нас в Италии целый месяц кормили этим спагетти, в результате мы эту традиционную итальянскую еду просто возненавидели. Этим я, конечно же, жену Джона итальянку по происхождению обидел. В результате, нам в доме отказали, и больше в гости не приглашали. Видимо жена, кроме этой еды готовить ничего не умела, а я эту стряпню не осторожно раскритиковал.

К бычкам на ферме и ящикам Палыча, мы попали на следующее утро. Сначала была экскурсия на скотоводческую ферму. Как ведётся промышленное разведение крупнорогатого скота, я городской житель не мог и предпологать.

Представьте. На огромном поле, в миниатюрных загончиках, находилось по одному маленькому телёнку. Трижды в день, этим неподвижным мычащим организмам давали воду и травку. Неподвижность нужна была, чтобы телятки не бегали и не худели. Борьба за нарастание веса биомассы оправдывала расходы по строительству этих загончиков, уходящих за горизонт.

Увидив всю эту прелесть, Палыч только тихо, удивлённо матерился. Нервно мотал бородёнкой, и бормотал: «Мужикам моим про это рассказать, так ведь не поверят!».

Группа бычков, которые были предназначены для эксперимента, подросли, и уже имели право ходить гурьбой в тесном загоне. Осмотрев яички американских бычков, Палыч удовлетворённо отметил, что они как две капли воды похожи, на бычков у него дома.

Вместе с очень заинтересованным в новом методе кастрации Джоном, они вдевали яички бычков в специальное кольцо, которое Палыч вёз в самолётах на собственном теле за пазухой. Все наши попытки уговорить его сдать это кольцо в багаж, Палыч решительно отвергал: «Боюсь, чтобы не подглядели, заразы, и не скрали. Знаете сколько здесь «ноу-хау» - то?!».

Кольцо по его мнению содержало так много секретов, что он не расставался с ним ни на минуту. На ночь, кольцо ночевало под его подушкой. Мы с Ивановым даже стали над ним подшучивать, предлагая попробовать спрятать кольцо в ширинку штанов, надев на причинное место, чтобы не потерять. Палыч, к совету прислушался, но спрятал его не в ширинку, а привязал бечевку и повесил его на шею.

В день проведения опыта по кастрации Палыч приоделся. Когда, опоздав на завтрак, он скорым шагом вошёл в ресторан и предстал перед нами, я не удержался и прыснул в кулак. На нём была одетая стираная раз сто майка без рукавов. Былой синий цвет её только угадывался.

Но главное красовалось у него на груди. Сквозь кольцо на шее и бороду, читалась надпись «Геть Украино». Почему на представителе северной республики красовался украинский призыв? Зачем такая воинственность? Как отнесутся к этому лозунгу техасские бычки? На все эти вопросы, сексолог не ответил, и только обиженно молчал, уткнувшись в стандартный завтрак мотеля – яичницу и кофе.

Когда мы явились на ранчо с нашим бородатым мужичком в куцой маечке, но с гордым призывом «Геть Украино», ковбои долго и с интересом провожали нас глазами. Джон тоже изумился, но вопросы задавать не стал, а распорядился начинать опыт.

Группа бычков, отобранных для экзекуции, боязливо жалась к доскам загона. Как и полагается, всё началось с поломок – прибор для поджаривания бычьих семенников, не работал. Потный оператор, материл грузчиков столичных аэропортов всех трёх государств – своей республики, потом Москвы, а затем уже Нью-Йорка и Феникса. Особенно досталось мексиканским грузчикам в Эл Пассо.

Снарядные ящики, видимо, швыряли неимоверно. В результате, старинные стеклянные радиолампы, частично повыпадали из цоколей и разбились, частично потеряли контакт. Хорошо ещё, что Палыч с оператором предвидели такой поворот событий и привезли запасной комплект радиоламп.

У них хватило ума на то, что лампы давно в американских приёмниках не применяются, и тут такого архаичного хлама давно уже нет. Но сообразить, что этот комплект надо взять с собой из гостиницы на испытания – ума не хватило.

Палыч строго отматерил оператора, и жалостно попросил Джона, сгонять на машине туда-обратно в мотель.

Пока оператора возили в мотель, а дорога была не близкой, пока Палыч командовал Джону, каких бычков налево, а каких направо, пришло время ленча. В двенадцать часов дня, ковбои разом спрыгнули с лошадей, лихо завалились в автомашины и мы дружной компанией, двинулись в ресторан за тридцать километров от ранчо.

Также как и всё на ранчо, ресторан был простецкий, еда незатейливая, но сильно перчёная на мексиканский лад. Вскоре мы поняли, что перчат тут для того, чтобы хоть как-то разнообразить, совершенно однообразную еду.

Обоженные перцем внутренности, мы лечили большими дозами пива, которое и налили поверх бобово-гороховой еды. Сопровождавшая нас компания ковбоев громко ржала, хлопала молоденьких официанток по попкам, тут же получали пощечины, при этом опять радостно ржали. Подмигивали нам: «Чего вы ребята стесняетесь, давайте и вы!».

Пуританский инструктаж о правилах поведения наших граждан за границей, крепко держал наши шаловливые ручонки на коленочках. Хотя, конечно же, хотелось испытать упругость ягодиц местных девчонок. А может мы и стеснялись – как ни как, всё же вице-президент советско-американского предприятия, и вдруг пощёчина от официантки!

Обратная дорога на ранчо вдоль обочин, была дружно помечена каждым членом компании переработанным пивом. Этой молодецкой выходке, способствовала и безлюдная грунтовая дорога – вокруг ни одной живой души, хоть оборись.

Что-то хотелось сделать в таком безлюдии, вот и делали. Это как у Жванецкого: «Что вам первое хочется сделать, когда вы заберётесь на Эйфелеву башню? Правильно! Плюнуть вниз!». Вот мы то же - и хотели, и делали! Наш человек одинаков, что в Париже, что в Эль Пасо.

Именно безлюдность Америки в этих краях на границе с Мексикой, поражала воображение, а впечатления были просты и незатейливы – пыль, гравий, хлипкие горки и стада коров. Вот собственно и весь пейзаж окрестностей городка Эль Пасо.

Наше возвращение было встречено активным докладом нашего оператора, и жалобным мычанием бычков, отобранных для экзекуции бородатым мужиком в майке с призывом «Геть Украино». Помощник радостно сообщил, что все лампы он «к хренам» поменял, прибор опробован и работает «как штык». Что за «штык» у прибора для высокочастотных колебаний, я оставил на его совести.

Бычки ждали экзекуции, стоя в колонну по одному, сжатые в узком проходе. По сторонам стояли ковбои с электрическими погонялками животных. Во главе этой живописной группы, был ветеринар Джон. Все торжественно замерли ожидая команды Палыча.

Он, достаточно оценив торжественность момента, зачем-то поплевал на ладони огладил бороду и махнул рукой: «Давай их по одному!» – закончив команду нецензурным, но бодрым словом.
Ковбои подталкивая в зад загнали первого бычка-бедолагу в специальный станок для кастрации. Включилась гидравлика и бычок, сдавленный по бокам досками только жалобно кряхтел.

Эта кажущаяся обездвиженность животного расслабила бдительность Палыча. Как только он одной рукой взялся за безвольно висящие яички бычка, а другой начал подводить свой знаменитый запатентованный инструмент с проводами, бычок изловчился и треснул главного сексолога хвостом по лысине.

Палыч ойкнул, схватился за лысину, и жалобно постанывая, стал её растирать. На лысине прямо на глазах вздувался красноватый рубец. Если вы не знаете, что такое хвост молодого техасского бычка, откормленного на витаминизированных добавках, я вам расскажу.
Хвост, это такая плётка, толстая и очень активная. Силища его такова, что я потом двумя руками с трудом, мог его удерживать.

Иногда хвост всё же вырывался, и трескал по многострадальной лысине Палыча. Постепенно к этим ударам он пообвык. Для смягчения ударов, сердобольные ковбои, выдали ему засаленную фуражку, которую он потом «зажилил» на память и увёз в свою республику.

Я как ответственный от нашей фирмы за эксперимент, махнул рукой на своё высокое положение, и добровольно активизировал своё личное участие. Участие заключалось в держании хвоста очередного бычка, и спасение лысины Палыча. Ковбои дали название этой моей работе: «бул кипер», что означает «держатель хвоста бычка».

Получалось на слух вроде не обидно.

Так втроём, мы и начали суетиться возле бычков: я ловил хвост и кричал «Держу!», Палыч защёлкивал на яичках бычка свой «секретный» хомут с проводами и махал рукой оператору – «Включай!». Оператор щёлкал тумблеры, и то же кричал – «Есть контакт!».

Палыч сплёвывал на счастье, я отпускал хвост и отбегал, так как он начинал молотить со страшной силой. Работа оказалась нервной и я успокаивал себя, закуривая сигарету. Бычок, по мере закипания семенников яичек начинал жалобно мычать.

Шум и гвалт на площадке, стоял неимоверный, обстановка была напряжённой. Сами посудите. Конечно же, через пяток бычков, наша допотопная техника задымила. Палыч немедленно начал материть оператора.

Оператор нервничал, чесал затылок, копался внутри прибора, удивлённо разводил руками. При этом в свою очередь материл радиолампы, окружающую температуру, а заодно и техасскую пыль. Вся испытательная площадка, была усеяна сгоревшими лампами, моими окурками, плевками Палыча.

Солнце клонилось к закату, когда мы выпустили в загон последнего кастрированного бычка. Джон, посматривал на часы, иронически глядел на всю нашу суету – если на двадцать бычков уходит столько времени, можно разориться! – читалось в его глазах. Но он тактично молчал. Решил, наверное, посмотреть на результаты, тогда и сказать, что он про всё это думает. Пока он думал плохо и смотрел на нас иронично!

Настроение у меня в конце дня было поганое. А тут ещё, выбегая из станка, бычки взбрыкивали задними ногами. Уставший Палыч, чуть было не попал под удар копытом, но успел увернуться. Не хватало нам ещё везти его в больницу!

Я огляделся. Вокруг стояли ковбои-мексиканцы, смотрели на всё это наше действо подозрительно, и явно выражали недоверие такому способу кастрации. И вообще.

Как выяснилось позже, ковбои лишались специального лакомства. Отрезанные ножом яички при кастрации, попадали на ковбойскую кухню, где готовились и поедалось. Говорят – вкусно! Кроме того, бычковые гормоны, каким-то образом подгоняли ковбоев на совершение мужских подвигов с местными девушками и женщинами. Техасский специалитет!

Словом! Технология Палыча, может быть, и нравилась добрейшим защитникам животных, но что касается мужественных ковбоев, то уверенно можно сказать, что они восторга не испытывали, теряя кастрированный материал со своего обеденного стола. Одновременно наносилась обида не только ковбоям, но и приносила разочарование их подружкам. Урон от отсутствия «специалитета», таким образом, возрастал вдвойне.

Уже задним числом, я начинаю думать, что Евстратиевая технология была тихонечко ковбоями провалена. Ведь это именно они взвешивали на весах опытных бычков. Почему бы, не исказить точный вес?! В начале к нам приходила информация, что опытная группа бычков, опережает контрольную набором веса. А потом вдруг всё начало отставать. Отчего бы это?
В истории человеческих открытий, нечто подобное было уже неоднократно.

Если открытие «нового» приводит к нарушению благополучия большой группы людей, и налаженных производственных связей, такое изобретение общество отвергает. В профессиональных кругах опытных патентоведов такие случаи называют – «Телега не должна бежать впереди лошади!». Необходимо время, чтобы общественное развитие, затребовало это открытие, для своей пользы.

Самый характерный пример. Пару десятилетий назад, изобретатель Ванкель сконструировал новый двигатель внутреннего сгорания. Двигатель был прост, до безобразия. Внутри круглой камеры вращается эксцентрик. Два клапана. Один впрыскивает топливо, а через другой, выходят газы сгорания. Есть ещё свеча зажигания топлива.

Всё! Каждая камера, выдаёт определённую мощность вращения валу на колёса автомобиля. Чем больше таких камер, тем больше мощность. Топливо для такого двигателя универсальное – от солярки до бензина любого октанового числа. Всего только десяток деталей. Для сравнения – современный двигатель автомобиля, имеет их до четырёх сотен.

Представляете, что произойдёт в автомобильном мире, если дать двигателю Ванкеля, зелёную дорогу: Произойдёт ужас! Огромное количество производств окажется ненужными. Все они лишатся работы. Производители бензина, останутся без рынка сбыта дорогого высокооктанового топлива. Заводы по переработке нефтепродуктов, то же.

Лучше эту цепочку, не продолжать.
Чтобы не допустить мирового производственного и человеческого хаоса, американская фирма «Дженерал Моторз», купила у Ванкеля это изобретение, и спрятала его подальше от любопытных глаз. Только японская фирма «Хонда», применила этот двигатель на своём мотоцикле. Да, и ещё!

Между прочим, с этим двигателем возился наш любимый Волжский автомобильный завод. На заводе были сконструированы и изготовлены, сорок таких двигателей. Один образец автомобиля, был у нас во внешторге для общественных испытаний. Мы на нём ездили целый год по Москве, приводя в замешательство зевак на бензоколонках.

Картинки были уморительные. На глазах у изумлённых зрителей мы наливали в бак солярку, дизельное топливо и бензин. На этом коктейле горючего, автомобильчик бегал очень резво, на удивление не информированной публики. Этой разработкой заинтересовалась французская фирма «Ситроен».

Приехали на завод. Покатались на автомобилях с этими чудесными двигателями. Похвалили заводчан и уехали. Молча, но задумчиво. Никакого сотрудничества не получилось. А на заводе ВАЗ вскоре, постарались об этой разработке забыть. До сих пор молчат.

Почему? А всё потому же. Плановую экономику СССР можно было этим двигателем так потрясти, что «перестройка» началась бы в нашей стране значительно раньше!

Или вот что ещё. Русский физик, исследовав более мелкие составляющие атомов воды, пришёл к парадоксальному открытию.

Если эту структуру определённым образом перенастроит, вода приобретает свойства горючего. Словом, физик вышел на альтернативное нефти топливо.

Спрашивается, будет ли это открытие востребовано? Уверен, до тех пор, пока земля позволяет людям пользоваться нефтью и газом, одновременно обогащая этим бизнесом некоторых, открытие русского физика будет погребено под строжайшие запреты.

Можно сделать предположение, что космический разум, приоткрыл человечеству способ выживания. Никакого энергетического кризиса на Земле не предвидится! Просто в своё время, эти знания будут воспроизведены. Условно говоря, в будущем, горючее для автомобиля можно будет налить из водопроводного крана.

Вернёмся в Техас и ковбоям.

Итак. Ковбои, увидев на практике технологию кастрации Палыча, и тут же оценив всю пагубность их личного отстранения от отрезанных яичек у бычков, посоветовавшись со своими подружками, вынесли окончательный вердикт – «Русского сексолога с его «ноу-хау» от бычков и их главного достоинства, отстранить! Если ему очень хочется, пусть в своей России бычков поджаривает, а наших не трогает – будем резать и есть! Зачем нам «виагра», когда можно бесплатно, поднимать мужскую потенцию!».

Сговор был реализован просто. Бычков взвешивали ковбои, а не «Чилевич». Даже главный ветеринар этой неквалифицированной процедурой, не занимался. Джону приносили письменный отчёт, а он информировал фирму. Вот и получилось: кто-то, что-то, как-то, кого-то взвесил, результат плохой. Так этим русским и сказали! Это я теперь так думаю, а тогда…!

Возле кастрированных, вернее поджаренных бычков, мы пробыли неделю. Каждое утро, мы ездили на ферму. Работа Палыча заключалась в том, что он задумчиво осматривал бычковые семенники, как-то глубокомысленно цокал языком, был загадочным и молчаливым. На наши вопросы отвечал уверенно – «Всё под контролем!».

От держания бычьих хвостов меня освободили, погода стояла хорошая, делать было нечего, и мы с интересом наблюдали жизнь американских коровьих ковбоев, по-нашему - пастухов. Работа у них была нудная, но не очень трудная.

Они периодически загоняли бычков в различные загоны, сортировали, взвешивали, грузили в кузова огромных трейлеров и увозили. Все эти действа, сопровождались невообразимым шумом, гамом, гортанными криками, свистом. Потом всё успокаивалось, и ковбои куда-то на долгое время исчезали.

Не видно было ни скачущих коней, ни лассо, ни молодецких вольтижировок на конях. Вместо коней были порядком ободранные, запылённые грузовички. Рутинная, скучная работа.

Теперь понятно, почему в американских вестернах ковбои-пастухи палят друг в друга из огромных пистолетов – со скуки! В переводе слово «ковбой» означает «коровий мальчик».
Одеты были наши ковбои не так красиво, как в кино. И вообще, это были не американцы, а мексиканцы. Говорили они только на испанском языке, а английский понимали с трудом.

Всё это, конечно же, было интересно наблюдать, сравнивать с тем, что мы знали до сих пор, делать выводы. Получалось как в анекдоте «Не выиграл, а проиграл; и не в карты, а в домино; и не деньги, а на «шалобаны» по лбу!». Так и с ковбоями в Эль Пасо.

Оказалось, что жизнь людей в этих местах, совершенно не похожа на голливудскую интерпретацию. Всё было просто и одновременно сурово. Коровьи ранчо в округе, в сущности куски пыльной земли со скудной вызженой солнцем растительностью.

Дороги грунтовые и очень не ровные. На горизонте были видны холмы, до которых мы однажды доехали с Джоном.

Оказалось, что эти холмы и есть его владения. В русском понимании, пастбища для коров должны быть шелковистыми с сочной травой. Ничего подобного здесь небыло. На скалах собственности Джона тут и там росли огромные кактусы и ещё какая-то местная колючка.

Джон осторожно провёз нас по холмам, показал стайки грустных и унылых коров, которые точно по часам сами собираются у специальных кормушек. В эти кормушки, им насыпают точно отмеренные по компьютеру составы кормов, с биологическими добавками и витаминами.

Единственной радостью у этих коров, подойти и вместо травки полизать колесо, окунающееся в какую-то коричневую патоку. Джон, объяснил, что это обычная сладкая патока, для коров, которые оказывается ещё и сластёны. Потом он показал нам огромного, красивого и мускулистого быка-производителя. Он и был вторым развлечением для коров.

Наша экскурсия по владениям Джона закончилась у загона с весами. Пара ковбоев и сын Джона с гиканьем гоняли по загону стайку коров, пока они не сгрудились на весах. Взвешиванием руководила жена. Джон объяснил, что эта партия коров готовится к продаже. Так мы познакомились ещё с одним звеном мясного бизнеса в Техасе.

По нашей просьбе, нам показали процедуру традиционной кастрации ножом и мы убедились, что всё это действительно ужасно не гуманно. Ковбои же, с шутками и прибаутками унесли ведро с отрезанным яичками на кухню. Очень скоро, из этого помещения, стали раздаваться громовые раскаты смеха, женские крики, разок даже спели хором, что-то весёлое. Потом стали выходить парочки в обнимку, и на ходу целуясь, исчезали в соседних домиках.

Именно тогда нам и надо было насторожиться, но… мы не насторожились. Другие бы сразу сообразили: «Ну, у кого из местных жителей, поднимется рука, нарушить такое веселье?! Да, ни у кого!».

Участь метода «поджаривания», решилась именно тогда! Метод Евстратия был вреден, так как лишал парней-ковбоев и их подружек маленьких праздников. Что они должны были сделать? Правильно! Подтасовать результаты наращивания мяса у бычков кастрированных методом Палыча.

Однообразие нашего пребывания в Эль Пасо, Джон старался разнообразить, придумывая культурную вечернюю программу.

Сделать это было легко, так как в такой бедной природой местности, и развлечения были скромные: ресторан, клуб для танцев, стриптиз-бар.

Рассказываю по очереди. Ресторан, считался самым лучшим заведением в Эль Пассо. Держал его какой-то бывший генерал. Генерал был немцем, а его шеф-повар, японцем. Как он хотел совместить немецкие пищевые пристрастия, с японскими, да ещё на территории сопредельной с Мексикой, не знаю. Совместить не удалось. Поэтому ресторан был поделён на залы, каждый из которых специализировался на национальной кухне.

Всё это Джон нам рассказал и предложил выбрать.

Я воспользовался замешательством своих товарищей, и предложил отведать японскую кухню. Опыт моего посещения Японии, подсказывал - японский шеф-повар постарается блеснуть своими кулинарными способностями. Я не ошибся.

В эти способности вошло жонглирование королевскими креветками, которые он ловко готовил на раскалённой жаровне, возле нашего стола. По мере готовности, он кидал готовые креветки прямо в наши тарелку.

Палычу и тут не повезло. Одна из креветок у японца сорвалась, и впилась в пиджак единственного выходного костюма нашего сексолога. Палыч сначала растерялся, а потом обиделся. Вокруг него немедленно захлопотали официанты.

Огромное масляное пятно тут же почистили за счёт ресторана, и на выходе вернули сексологу, после обильной трапезы. Джон, за этот конфуз японца, получил у владельца ресторана приличную скидку, и поэтому был очень доволен вечером. Палыч после случившегося, наоборот, почему-то загрустил.

Заметив это, Джон под хорошее настроение от полученной скидки, тут же пообещал загладить неловкость японского повара, походом в стриптиз-бар. Грустное настроение у Палыча тут же сменилось восторгом. Пользуясь этим, Джон, подмигнув нам, попросил его как опытного сексолога дать свою экспертную оценку девочкам секс бара после посещения стриптиза. Палыч пообещал. В бар мы поехали на следующий день.

Автомобиль остановился в поле возле скромного строения, похожего на шатёр странствующего цирка. Над входом висел плакат с изображением красотки, которая делала жест рукой с томным выражением на нарисованном лице. Посмотрев на эту красотку, я невольно вспомнил известный во время войны плакат, на котором женщина в платке с суровым лицом протягивает вам навстречу руку и надпись: «А ты записался на фронт?!». Была ещё и другая надпись, но строже: «Родина мать, зовёт!». Куда звала нарисованная красотка стриптиз бара в Эль Пасо, было не понятно. Для этого надо было войти в шатёр.

У входа в стриптиз бар Джон ещё раз напомнил Палычу, что мы идём не глупостями заниматься, а проводить сексологическую экспертизу девочек стриптизёрш в Эль Пасо. Посещение бара произошло для нас неожиданно, сразу после рабочего дня. Подозреваю, что Джон этим посещением решил доставить удовольствие не только нам, но и персоналу стриптиз бара.


Дело в том, что Палыч был в своём «рабочем» наряде, а именно в знаменитой майке «Геть Украино», с бородой и секретным кольцом, которое, впрочем, перед входом с шеи снял. То есть вид нашего сексолога, перед экспертизой был с точки зрения Джона, вполне уморительно подходящий для местных. Надо отдать должное выдержке Палыча. Он ни на мгновение не смутился своим внешним видом и решительно шагнул вовнутрь шатра.

Под крышей шатра звучала оглушительная музыка, а на сцене голенькие девочки изображали жесты страсти. Собственно девочки были «топ-лес». То есть без лифчиков и в трусиках «танго», которые прикрывают девичьи ягодицы, но совсем чуть-чуть.

На протяжении всего времени, девушки и не пытались освободиться от этих остатков одежды. Даже эти, вполне прикрытые женские тела, заставили нашего сексолога остолбенеть и замолкнуть. По всему было видно, что он находится в страшном напряжении.

Для снятия этого напряжения, Джон заказал пива и виски. Все выпили. Но даже алкоголь, не выводил Палыча из состояния ступора. Мы, трое англо-говорящих, обменивались шуточками, по этому поводу.

Джон веселился от души, и периодически задавал Палычу с нашей помощью, вопросы, касающиеся статей девушек. Но он молчал. Джон совсем развеселился, о чём-то пошептался с барменом и заговорщицки нам подмигнул.

Дальше произошло следующее. В темпе разухабистой музыки к нам стала подходить девушка-стриптизёрка. Это была миниатюрная, совсем невзрачная брюнеточка. Её худенькое тельце украшал бюст неожиданно больших и пышных размеров. Груди были освобождёны от сбруи бюстгальтера, и в ритме похотливой походки девушки, шаловливо раскачивались из стороны в сторону.

Девушка подошла к нашему столику, развернула сексолога к себе лицом, и стала в темпе музыки, играть своим бюстом, прямо перед его носом. Палыч окаменел. Эта окаменелость, видимо раззадорила профессионалку, и она решила доказать себе и окружающим, что сможет «разогреть» этого бородатого мужика в странной майке.

Но Палыч не оттаивал.
Девушка пустилась во все тяжкие. То, что она вытворяла описать трудно. Маленькая шалунья лезла из кожи вон, принимая самые соблазнительные позы.

Палыч продолжал каменеть прямо на глазах. Нарушая все правила, стриптиз бара – не трогать девушек руками, расстроенная девушка, совершила невозможное. Она, в отчаянии, бросилась к нему на колени, обняла руками за шею, а ногами за талию. Сексолог сидел неподвижно, как восточный истукан. Более того. Последняя девичья выходка, привела его в состояние скульптуры Родена – «окаменелый мыслитель».

Разочарование было прямо написано на личике брюнетки. Видя такой эффект на свой зазывный жест, она неловко и некрасиво сползла с Палыча на пол. Уныло повертела в руках долларовую десятку, которую Джон всунул за штрипку её трусиков, и грустно удалилась.

На наши подначки и шуточки, Палыч не реагировал. Было даже не понятно он с нами «тут» или где-то ещё.

Наконец он ожил. Воспользовавшись проявлением жизни на лице, мы выволокли сексолога на воздух. Отдышавшись, он сначала покраснел, потом побледнел, затем пришёл в себя и тряхнул бородой. Мы поняли, что он опять возвратился к нам. Посмотрев на нас хохочущих, он кашлянул и попросил:

- Переведите Джону! Когда он приедет ко мне в северную республику, я покажу ему настоящих девочек!
Выслушав перевод, Джон благодарно закивал головой, а потом спросил:
- Так я не понял: а каков результат экспертизы?

- Скажи, что все эти девчонки г…! – безапелляционно сказал Витя.
И вот тогда Джон обиделся по настоящему:
- Значит, я заплатил деньги, чтобы услышать такое заключение знаменитого сексолога? Нет, я не согласен. Скажите ему, что он теперь мне должен десять долларов за такую бездарную экспертизу!

Слово «бездарную» мы опустили, а про доллары сказали. Как ни странно, Палыча этот долг не испугал, видимо, в ожидании миллионных грядущих гонораров.

Справедливости ради надо сказать, что в последующем по вопросам кастрации бычков, авторитет Палыча в глазах Джона остался на прежнем уровне – пусть отрабатывает свой метод и дальше! Но вот по вопросам его оценки достоинств Техасских девушек, мнение Джона о Палыче как о сексологе, упало очень низко. В глазах нашего хозяина читалось: «А может у него есть личные проблемы в общении с женским полом?».

Знакомство с остальным женским окружением в удивительном американо-мексиканском углу Техаса, на стриптиз баре у нас не закончилось. Хозяева приготовили нам другое развлечение. Понятно, что простые скотоводы воспринимают развлечения, которые соответствуют их кругу простых, обыденных интересов – бычок-кастрация-скотобойня.

Ладно бы скотоводческий Техас. Тут всё понятно. Удивительно другое. В Нью-Йорке, где я участвовал в переговорах с «Дженерал Электрик», гостеприимные хозяева ломали голову над культурной программой для нашей делегации.

В музей «Метрополитен», мы сбегали сами. Театров в московском понимании у них нет. В основном это мюзиклы на Бродвее. В тот раз нам не повезло, ничего интересного там не шло. Жители этого мегаполиса, в основном, проводят время на бесконечных «тусовках». На них, держа в руке стакан с виски, пивом или соком можно только просто общаться друг с другом.

Наш хозяин, руководитель департамента этой огромной корпорации, долго думал, а потом решился и пригласил нас в кафе «Плей бой». В этом кафе он имел специальную карточку «уважаемый гость», а значит скидку на расходы.

Как потом он выяснил, скидка не распространялась на чаевые официанткам. За каждую услугу официантке «принесла-унесла», надо было давать чаевые, наличными. Наш хозяин и не думал давать чаевые. Поэтому официантка, в игривом костюме зайчика, упрямо стояла в позе ожидания. Стояла, стояла, а потом потеряла терпение, и сделала выговор «уважаемому гостю».

Это обстоятельство, очень нашего хозяина возмутило, платить наличными в этом кафе за наше пребывание, он не планировал. Секрет его строптивости оказался очень простым! Карточка «почётный гость» принадлежала концерну, и счета клубом отправлялись для оплаты в бухгалтерию Дженерал Электрик».

В результате, у нашего хозяина прошли темпераментные переговоры с администратором кафе. Окончились они тем, что чаевые, из собственного кармана пришлось дать, но настроение у него и у нас было испорчено. Не радовал даже стриптиз девушек в шикарных платьях, которые они в танце постепенно с себя снимали. Быстро отсмотрев это действо, которое входило в стоимость меню, и которое будет концерном оплачено, мы это кафе, покинули. Вот такая, понимаешь, культурная программа получилась!

Подобная ситуация, в смысле выбора культурных программ развлечений, повторилось и в Эль Пассо.

После скромного и наивного стриптиза для ковбоев-пастухов, наш гостеприимный ветеринар приготовил другое развлечение. Было объявлено, что мы идём в танцевальный зал. Для этого случая, мы все вырядились в выходные костюмы.

Палыч расстался со своей знаменитой майкой «Геть Украино» и приоделся в костюм, который почистили в химчистке за счёт ресторана, в оплату урона нанесенного жирной креветкой. Почистили очень хорошо. Выглядел в нём Палыч вполне сносно.

Танцзал, представлял собой огромный одноэтажный ангар-сарай. Его вполне можно было спутать с овчарней для приличного стада овец. У входа гремела музыка. Угрюмый охранник поставил печати на кисти наших рук. Печать означала, что один «дринк» - выпивка, то есть, оплачен.

«Дринк» был обезличен. У стойки бара, надо было, только молча ткнуть пальцем либо в сок, либо в виски. Музыка была такая громкая, что бармен, всё равно ничего бы не услышал. А вот жесты он различал. Уверенно раздав нам пластиковые стаканчики с напитками, он мгновенно стёр печати с наших рук. На этом обслуживание танцзала закончилось. Начиналось самообслуживание.

Пары танцевали в середине о огромного манежа. Возле стен стояли вперемежку блондинки, брюнетки, шатенки, в ожидании приглашения на танец.

Вокруг царила атмосфера раскрепощённого веселья очень простого, по своей сути. С такими же манерами обращения мужчин с женщинами, и наоборот. Все громко разговаривали, стараясь перекричать музыку, таким же громким был и смех. Ко всему этому надо было привыкнуть. Поэтому, мы прижались друг к другу в каком-то закутке и испуганно, но с интересом разглядывали происходящее.

Единственный, кто быстро освоился в этом шуме и гаме, был Палыч. Вел он себя вполне нормально, оглядывал стати женщин, что-то объяснял своему оператору, который доверчиво жался к своему патрону. Когда возле нас появился Джон с тремя молодыми женщинами, Палыч разошёлся «вовсю ивановскую», видимо, стараясь загладить своё поведение со стриптизёркой.

Не успел Джон нас познакомить, как сексолог подхватил стройную с пышными формами блондиночку и ринулся с нею в пляс. Именно в пляс, а не в танец. То, что он выделывал, привело нас в неописуемый восторг. Палыч мял блондинку, как тесто для пельменей.

Он хватал её всю сразу, выделывая при этом коленца народных танцев севера. К нашему удивлению, блондинке этот энергичный замес её тела нравился. Когда они опять присоединились к нам, девушка, хохоча, сообщила подругам, что никогда с мужчиной не исполняла такой бешеный танец. Не успела она это рассказать, как Палыч сгрёб ее руками на полуслове и стал целовать её в шейку, норовя при этом запустить шаловливые ручонки в неположенные места.

Этот взрыв энтузиазма и эротизма сексолога, привели Джона и его приятеля в необычайно весёлое состояние. Они весело хохотали, хлопали друг друга по плечам, показывая пальцем на то, что вытворял Палыч. Блондиночка тоже смеялась от души, не очень уверенно отбивалась от объятий, а потом, неожиданно для всех, схватила приятеля Джона за руку, и они скрылись в толпе.

Как потом рассказал нам Джон, его приятель исчез с блондинкой на три дня. Когда он появился вновь, то вручил Палычу бутылку виски, благодарно тряс ему руку и что-то говорил, естественно по-английски.

Мы поняли его так. После танцев с нашим сексологом у блондинки, к её собственному удивлению обнаружился такой неуёмный любовный аппетит, что они вдвоём три дня не могли его заглушить.

Палыч ничего не понял, но виски спрятал в чемодан. Потом мы ему сделали перевод сути подарка. На наши поздравления, как он сумел сотворить такое с блондинкой, гордо и загадочно отвечал: «Мы на Севере ещё и не то можем! Приезжайте, увидите наших девчонок! Познакомлю, сами поймёте!».

После этого Джон, свою ошибку осознал и мнение о Палыче, как сексологе, поменял на сто восемьдесят градусов. Теперь он уважал мнение Палыча, как в вопросе кастрации бычков, так и в вопросах тонкостей обращения с женщинами.

Опытная группа бычков была кастрирована. Самочувствие бычков «клиентов» нашего сексолога было удовлетворительным. Можно было возвращаться.

Отъезд из мотеля, мне запомнился отвратительной сценой. На моих глазах вице-президент, он же переводчик Иванов, собрал все мелкие гостиничные принадлежности нашего номера в кучу: мыльницы, стаканы, корзиночки для мелочей, и всю подобную ерунду. Затем всё это запихнул в свой чемодан. На мой растерянный вопрос, что он делает, беззаботно махнул рукой: «А, подумаешь! Фирма за всё заплатит!».

Могу представить себе лицо ветеринара Джона, когда он получил счёт за наше проживание в мотеле, а особенно, по исчезнувшей ерунде в нашем номере. Как вспомню, так сразу гадко на душе становится: «Что о нас подумали, и как сейчас вспоминают в Техасе! Прости меня Джон! Надо было тогда заставить этого нашего мерзавца, вытряхнуть из своего чемодана сворованное. Я тогда не сделал, зато сделали Высшие Силы! Как? Об этом ниже!

В Нью-Йорк, мы возвращались налегке, без снарядных ящиков. Предполагалось ещё один наш приезд, и Палыч принял трудное решение, оставить их на хранение у Джона.

Не знаю уж почему, но Саймон продержал нас возле себя в Нью-Йорке, три дня. Думаю, давал нам возможность посмотреть город. Это была его ошибка! В дополнении к фокусам в мотеле, Иванов, воспользовавшись, что нам был открыт кредит фирмы в ресторане гостиницы, устроил там грандиозную пирушку. Показал, как надо тратить чужие деньги.

Мы там, чтобы не брать грех на душу не присутствовали. Краем глаза только видели, что он пригласил себе в гости, своего знакомого, который давно приехал в Америку и занимался там каким-то бизнесом. Иванов бессовестно заказывал самые дорогие блюда.

Ухитрился даже, под кредит, заказывать деликатесы из соседнего ресторана. Приятели «погуляли» там по самой крупной ставке. Потом, я этого знакомца, видел у нас в московском офисе. Характерно, что глаза у него бегали, что есть верный признак лукавого человека.

Все три дня Саймона мы не видели и были предоставлены самим себе. Иванов, посетил офис российского представительства российского торгово-экономического совета, где работал вместе с Юрой-президентом. Вернулся оттуда на огромном автомобиле, а счета за истраченный бензин, парковки на улицах и в гаражах, аккуратно складывал в стопку. Вечером, по этим счетам он получал возврат своих долларов, в бухгалтерии этой организации.

Далее. Иванов, «прошёлся» по телефонам всех своих знакомых американцев, по прошлой работе в Нью-Йорке. От всех получил приглашения в рестораны. Ходил сам, и приглашал меня. Его разворотливость, меня поражала.

Я, как зачарованный, таскался с ним по шикарным офисам, на вечерние ужины в дома богатых людей. Там я насмотрелся на американскую манеру класть ноги на стол. Как я понял, этой позой гостям демонстрировались дорогие носки и туфли хозяина, что обычно остаётся не видно под столом.

А тут, пожалуйста – смотрите! Не берусь судить, хорошо это, или плохо. Но когда хозяин сидит, положив ноги на стол, чувствуешь себя неловко. Вопрос: «А мне то же можно?» – висит в воздухе, без ответа.

У моряков есть закон. Только тот, кто прошёл Бискайский залив и побывал в трёх бухтах «Золотой рог», имеет право класть ноги на стол. Неуверен, что все эти рафинированные бизнесмены, выполнили эти условия.

Все эти походы в рестораны дали нулевой результат для проектов совместного сотрудничества с нашей фирмой. Наглядевшись на фокусы Иванова в мотеле, гостиничном ресторане, у меня сложилось окончательное мнение, что этот человек типичный «халявщик»! Это означает – вкусно поесть, поговорить ни о чём, стянуть, что плохо лежит, пустить пыль в глаза и исчезнуть!

Сборы в обратный путь, больше всего времени заняли у Иванова. В номер нам принесли огромные фанерные ящики, куда он всё купленное и украденное аккуратно сложил. Я опять увидел знакомые мелкие аксессуары из номера в мотеле. Видимо, эти ворованные вещицы, сыграли с Ивановым вот какую шутку.

Когда мы получали свои чемоданы в аэропорту Шереметьево, этих ящиков на багажной ленте, не оказалось. Все взволнованные расспросы Иванова – «Где мои вещи?» – остались в аэропорту Шереметьево без ответа. Исчезли и всё. Думаю, что эта мистика подтверждает закон: «Воровать, даже мелочь, нельзя!».

Как и было спланировано с президентом фирмы «Чилевич», Саймоном, второй наш выезд в Эль Пасо, несмотря на все фокусы, всё же состоялся. В Нью-Йорк мы летели без оператора и Иванова. В аэропорту нас опять встречал тот же прижимистый сотрудник Саймона. Про все наши «художества» в мотеле и ресторане, он, конечно же, был проинформирован. Поэтому встретил нас не приветливо и холодно.

Говорил сквозь зубы, быстро переправил нас в другой аэропорт. Там сунул нам посадочные талоны, и мы опять оказались на пути в Эль Пасо.

В аэропорту нас встретил Джон, и с энтузиазмом стал рассказывать о первых благоприятных результатах эксперимента. Надо отдать ему должное, он никак не проявил своего неудовольствия, в том числе от разграбления номера в мотеле. Он как водится, спокойно переслал счёта на фирму «Чилевич», пусть заплатят, а там хоть трава не расти. Может у русских такая привычка, брать с собой всё в качестве сувениров? Кто их знает!

На ферме мы пробыли три дня. Джон предоставил Палычу возможность целыми днями стоять возле прооперированных им бычков и любоваться их прожаренными семенниками. Культурная программа для нас, была сокращена до минимума.

Только раз, Джон, думаю из ехидства, привёл нас в тот же стриптиз-бар. Опять он пригласил ту же стриптизёршу. Результат был таким же. Девушка старалась изо всех сил. Палыч каменел со стаканом пива, смотрел на неё стеклянным взором, и не проявлял никаких эмоций. Мы с Джоном покатывались со смеху от этого зрелища. Удовольствие получали не от голеньких девушек, а от рассматривания нашего сексолога.

Посещение танцев было отменено. Видимо трёхдневное отсутствие после танцев приятеля Джона, он же помощник ветеринара, было не допустимо. Этот помощник был по совместительству ещё и главным кастратором. Ему полагалось отрезать ежедневно определённое количество бычковых яичек.

Следовательно, пока кастратор три дня вертелся в постели блондиночки, так не к стати расторможенной Палычем, бычки лишние три дня носили яички при себе. А значит, не набирали положенное количество фунтов мяса. А значит, фирма несла убытки. Американский закон получения прибылей не позволяет расслабляться ни на минуту. В тот раз мы и не расслабились!

Как и всё что происходит во второй раз, как в жизни, так и в любви, впечатления наши, были не столь острыми. Более того, к концу поездки в Америку, они стали даже и неприятными.

Когда мы поздней ночью прилетели в Нью-Йорк, от этого же прижимистого сотрудника фирмы, прямо таки веяло угрозой. Всё стало понятно, когда он привёз нас в затрапезную гостиницу. Передавая ключи от номера, он злорадно посмотрел мне в глаза, и отчётливо произнёс: «Учтите! Завтрак в стоимость номера не входит!».

Тот, кто часто ездит за границу знает, что утренний завтрак для постояльца, обязательно входит в стоимость номера. Это как дважды два, четыре! Как же надо было Иванову разозлить фирму «Чилевич» своими гастрономическими и безудержными тратами за её счёт, чтобы в огромном Нью-Йорке, найти гостиницу с номером без завтрака.

А вот и смог! И с администрацией договорился, чтобы этих русских утром в ресторан не пускать. Я всё прекрасно понял, стыдно было очень.

Палыч ничего не понял, а я ему объяснять не стал.

И на самолёт, он нас буквально вытолкнул. Для меня такая скорость отлёта была совершенно неожиданной. Наш провожатый, молча привёз нас на аэродром. Долго спорил с представителями авиакомпании, чтобы нас посадили именно на самый ранний рейс. Краем уха я слышал его объяснения о внезапной болезни родственников. Разозлили мы фирму, очень! Вернее фокусы Иванова.

Палыч очень сокрушался, что не успел купить сувениры своим близко знакомым женщинам. Прошлый раз, он привёз им на пробу одну пачку женских тампонов. Сувенир имел такой грандиозный успех, что он выдавал каждой своей пассии, только по одной пластинке. Сами понимаете, что он женскую половину на Севере только раззадорил.

В этот раз он летел в Америку с твёрдым намерением, накупить этих сувениров полный чемодан, и вот какая незадача случилась. Очень он сокрушался тогда. И на тебе, не успел сбегать в магазин, как оказался в самолёте.

Это теперь, телевизоры захлёбываются рекламой, призывая женщин, пользоваться тампонами. Тогда ещё этого, в нашей стране не было.

В заключении скажу, в дополнение к недовольству фирмы финансовым уроном который ей нанёс Иванов, добавилось недовольство ковбоев и их подружек. В результате, с методом Палыча в Техасе ничего не получилось.

А вот с Палычем всё хорошо. Совершенно неожиданно как-то я посмотрел репортаж из северной республики и о знаменитом в тех краях детском враче. Во весь экран красовался наш сексолог-кастрат. Он был с неизменной бородой, но лысину скрывала белая докторская шапочка.

Сидел в окружении молоденьких пышнотелых девиц в белых халатах. Кто они были только родившие детей мамочки, или его медперсонал? Не сказали.

Картинка на экране очень походила на семейный портрет детей с папочкой. Все девушки были пышнотелые блондинки.

И тут меня осенило! Роковая ошибка Джона тогда в стриптиз баре была в том, что он нанял девочку, во-первых, брюнетку, а во-вторых, худенькую.

Палыч просто окаменел от такого насилия над собой. Его поведение тогда было просто необычным. Этот репортаж из республики, где улыбающиеся блондинки, плотно обступившие Палыча со всех сторон, показывал удовлетворённые улыбки на девичьих лицах.

Какой он детский врач не знаю. А вот девчушки вокруг него были очень даже миленькие!

Создано Ю.Елистратов
Пос. Развилка
20.12.2000г.