Гонки

     В зеркале заднего вида возникла мотоколяска старого образца. С выпученными фарами и серебристым брезентовым верхом. Водитель пошёл на обгон, включил левый поворотник. Гоша включил указатель поворота направо. Надо было съехать с Ленинградского шоссе, сделать полуразворот под эстакадой, чтобы ехать к кладбищу на Планерной. Старая мотоколяска стала обходить Гошу под эстакадой. Её голубой кузов поравнялся с его кузовом, бежевым. Гоша посмотрел налево и вдруг узнал свою старую мотоколяску с брезентовым верхом, давно списанную в утиль. А за рулём – себя восемнадцатилетнего. Можно было просунуть руку в окно и дотронуться до кузова старушки, ещё не помятого, целёхонького. Ещё не произошло той страшной аварии, после которой мотоколяску списали. Придерживая правой рукой крылышко газа на руле, Гоша левой рукой приоткрыл окно. Но старая машина стремительно ушла вперёд по краю кювета, ограничивающего дорогу слева…

     «Чуть не загремел с трёхметровой кручи»,- подумал Гоша. Он поворачивал с Окружной дороги на Дзержинское шоссе по безбарьерному скату

     «Классную машинку обогнал, - подумал восемнадцатилетний Гоша.- Говорят скоро такие мотоколяски выпускать будут. А эти с брезентовым верхом снимут с производства.

     Дальше дорога шла по холмам. У одного из подъездов знакомой пятиэтажки выстроились разноцветные мотоколяски. Гоша пристроился, пошёл в квартиру.

     Любка лежала на диване. Инвалиды, сидящие за столом, пили чай. Гоша поздоровался, подсел к столу. Разговор вращался вокруг машин. Каждый рассказывал про свою. Некоторые с гордость говорили о новаторских усовершенствованиях. Юрка поставил звёздочку увеличенного диаметра к цепной передаче. От этого возросла максимальная скорость машины. Лёвка расточил цилиндр и поставил москвичёвский поршень. От этого двигатель стал мощнее. У самой Любки – хозяйки дома – была древняя трёхколёсная мотоколяска, но на станции техобслуживания мотоколясок ей по блату поставили двигатель от гоночного мотоцикла. Гоше похвалться было нечем. Он недавно получил мотоколяску и был самым неопытным мотоколясочником среди друзей.

     В субботу с утра интернатские друзья собирались у Любки в Дзержинске. После того как ребятам исполнилось по шестнадцать лет, все приобрели мотоколяски. Их выдавали инвалидам бесплатно от Собеса. Жизнь стала мобильной и интересной. В голову иногда приходили рискованные идеи, связанные с ездой на мотоколясках. Вот и сейчас – разговор с обсуждения технической стороны машин перекинулся на водительское мастерство. Голоса зазвенели, никто не хотел признать себя даже вторым. Любка сказала, желая примирить всех:

- Надо бы посмотреть, кто чего стоит!

     Наступила напряжённая тишина. Потом кто-то нерешительно сказал:

- Может, гонки устроим…

     Слово было произнесено и крепко засело в головах у товарищей. «Гонки» - какое яркое зовущее к действию слово!

     Стали прокладывать маршрут, на столе развернули карту Московской области. Сошлись на том, что стартовать надо на кольцевой дороге слева от Дзержинского шоссе. На десятом километре от дома. Финишировать решили здесь, у дома, а победителю согласились всем гуртом бесплатно покрасить мотоколяску.

     Решили – сделали. В путь! Треск моторов заглушил проклятья старух, потрясавших кулачками из окон. Гуськом двинулись по Дзержинскому шоссе.

     В лобовое стекло гошиной машины летели камешки из-под задних колёс идущей впереди мотоколяски. Гоша стал притормаживать. Дистанция увеличилась, и камешки больше не грозили разбить лобовое стекло.

     У въезда на окружную дорогу устроили перекур. Гоша кивнул на безбарьерный участок , по которому предстояло въехать на окружную:

- Не сверзнуться бы отсюда!

     Все посмотрели на Любку. Её трёхколёсная мотоколяска была самой неустойчивой.

- Проявишь мастерство – не сверзнешься,- сказал Юрка, глядя на Гошу.

- Ему же хуже, если слетит, - жестоко улыбаясь сказала Любка, делая вид, что к ней это не относится. Солнышко лижет её зубы, как кошка сметану.

- Хватит лясы точить,- говорит Лёвка.- Собрались – поехали!

     И вот на обочине окружной дороги кучка инвалидов постояв начала разбредаться по своим машинам. Постепенно всех захлестнул азарт. Лёвка, не выдержав, истошно заорал:

- Понесла-ась, братцы!

     И гонки грянули.

     Кто стоял ближе к машине, уже заводил мотор. Юрке в самом начале не повезло. Он упал перед машиной, на руках втянул себя на водительское сиденье, рядом всунул костыли и стал дёргать ручки стартерного двигателя и переключения передач. Его мотоколяска затрепетала, окуталась дымом и рванулась с места, когда другие уже выезжали на окружную дорогу.

    Жаркий летний день набирал силу. Все откинули брезентовые крыши на мотоколясках. Гоша крикнул Юрке:

- Ну теперь держись! Любка всех обставит на своей трёхколёске.

    Напрасно кричал. Голос не смог превозмочь трескотню моторов. Чуть отвлёкся – и Лёвка прижал его к газону в крайнем левом ряду. Вдруг слева, прямо по газону, разделяющему полосы встречного движения, пронеслась трёхколёска.

- Эх, ГАИ жалко нету! Теперь её никто не остановит,- подумал, не то произнёс вслух Гоша.

     Брезент развевался позади корпуса мотоколяски, как парус, а над ним трепетала крашеная белая причёска гонщицы. Гоночный мотор рычал, как турбина самолёта. До поворота на Дзержинское шоссе оставалось меньше километра. Не сбавляя скорости, трёхколёска свернула с газона и вынеслась к безбарьерному спуску. За ней к повороту приблизилась лёвкина машина с увеличенной звёздочкой. Ребята считали её самой скоростной. Но теперь её шансы с трёхколёской сравнялись. Правда, по узкому спуску две мотоколяски проскочить не могли. На шоссе должен был въехать тот, у кого крепче нервы или…

     Нервы не выдержали у Лёвки. Он проскочил поворот на скорости и уступил дорогу Любке. Трёхколёска с визгом вылетела на шоссе на одном заднем правом колесе. Переднее колесо поднялось над асфальтом, как у мотоцикла, а заднее левое на секунду повисло в воздухе над обрывом при спуске.

     Юрка притормозил перед поворотом, Гоша за ним - тоже. Лёвка подавал машину задом, чтобы свернуть на поворот к шоссе, на которое все трое и въехали - уже не спеша.

     В городе закупили краску, олифу и провизию. Подкатили к дому, в окнах которого, как по команде, возникли воздетые к небу кулачки старух. Под аккомпанемент проклятий начали работу. Ошкурили кузов трёхколёски и покрыли его грунтовкой. Пока грунтовка сохла, зашли в квартиру. Любка уже примостилась на диване и слушала беседу инвалидов за столом, не принимая в ней участия. Юрка рассказывал:

- Ездил как-то на тачке за грибами. Открыл дверцу настежь и привязал её сзвди к кузову, чтоб не болталась. Рулил себе промеж деревьев и срезал грибы перочинным ножичком. Кузов-то низко сидит.

- И много ли набрал?- спросил Гоша.

- Хватило на трёхлитровую банку. Солёненьких.

- А я,- продолжил травить байки Лёвка,- рыбачил как-то с приятелем на Оке. Ездили на двух мотоколясках. Наловили ведёрко рыбки – и назад. Ехать пришлось в ночь, а в дороге нас застал ливень. Машинка моя оступилась и съехала в овраг. Да не просто съехала , а на бок завалилась. Набил я себе шишку на голове и вылезти из машины не могу. Ну, приятель мой видит такое дело, оставил костыли в машине и сполз ко мне в овраг. Кое-как извлёк меня на свет Божий. Выползли мы с ним из оврага, забрались в его машину и поехали буксир искать. К утру нашли тракториста, и он за наш улов (денег-то не было) вытащил мою каракатицу из оврага.

- Ну и как?- поинтересовался Гоша.

- А ничего!.. Завелась, поехала.

- Бывало и пострашней,- решил рассказать свою историю Гоша.- Раз попал я так, что думал – не выберусь. Зимой дело было. Ехал в гости к родне. А живут они в посёлке под Москвой. Где-то на подходе, километрах в семи от места, ехать надо было по просеке через лес. Вот там я и застрял. Встал, машина заглохла. Туда-сюда, ни с места. Полез в мотор, стал разбираться. И что же? Вижу, кусок от поршня отвалился. А запасного поршня у меня не было. Ну думаю – всё, хана! Люди здесь редко ездят, а с костылём далеко не уйдёшь. Хоть садись в снег да волком вой. Почти сутки снежком питался, пока случайный грузовик на буксир не взял.

- Интересно, а кто-нибудь на коляске на юг ездил?- спросила Любка с дивана.

- Я один раз рискнул, - ответил Юрка.- Взял в попутчики здорового парня и поехал. Доехали мы до Кавказа. В одном месте надо было по навесному мосту горную речку пересечь. Доехали до середины моста, а тут с другой стороны МАЗ выезжает. За рулём – чёрный усатый, улыбается так плотоядно. Горилла! Протаранил нас назад. Я собрался и руль спокойно прямо держал. А вот друг после этого заикаться стал.

- А куда вас черти несли?- осуждающе бросила Любка.

- К морю стремились, - пробормотал Гоша, опустив глаза.

- Помню, летней ночью,- стала рассказывать Любка,- катались мы по Москве. Машина у меня тогда была шикарная. На станции техобслуживания раму ей распилили, удлинили кузов и поставили ещё одно заднее сиденье.

- Получилась четырёхместная мотоколяска, - уточнил Юрка.

- Или автомобиль с мотоциклетным двигателем, - поправил Лёвка.

Любка продолжала рассказ:

- Покрасили машину в красный цвет. Так вот, в ту ночь, вижу, дипломат на красный свет проскочил. Я – за ним. Он едет медленно. То ли новичок, то ли пьяный. Пристроилась справа от него да как свистну в раскрытое окно по-милицейски…

Любка коротко и легко свистнула с переливами, чтобы показать, как она умеет это делать.

- Я ему пальцем на тротуар показываю, чтоб остановился. Дипломат струхнул и к тротуару прижался. Видно, красный цвет моей машины подействовал на него сильнее, чем красный сигнал светофора. Мы, конечно, посмеялись – и дальше поехали.

     Упоминание о красном цвете коляски возвращает нас к мысли об оставленной сохнуть на улице любкиной трёхколёске. Надо же завершить это дело!

     Берём у хозяйки пылесос, удлинитель, чтоб вывести шнур на улицу. С помощью пульверизатора-распылителя красим любкину машину в зелёный цвет.

     Интересно, какие приключения ожидают ещё эту машину теперь, после свежей покраски? Может быть, у кого-то на дороге откажет двигатель, а она возьмёт неудачника на буксир?.. А что? Пожалуй, потянет…

     Уже в темноте нарисовали белый круг на внутренней стороне левой двери под стеклом, а внутри громадного круга – жирную чёрную единицу. Теперь Любка надолго станет для всех -инвалидов-мотоколясочников первым номером. Всё – работа закончена!

     Через полчаса беседа за столом стала сбивчивой, хотя и продолжала быть оживлённой. В результате чествования победительницы рассказчиков прибавилось, а слушателей поубавилось. Первые никого не слушали, а вторые делали вид, что слушают.

- Гонки – это вещь!

- Но лучше салочки … или жмурки.

- Н-да, поездишь пешком на транспорте – не захочешь никаких игр!

- Накувыркаешься в час пик от души…

     И над уснувшим Дзержинском, пугая чуткий сон старух, спотыкаясь и падая, побрела разухабистая песня о безногом батальонном разведчике, его изменщице-жене и гнусном штабном писаришке.

     Гоша вышел на улицу. Светало. Ему вдруг жутко захотелось домой, в родную коммуналку.

     Рядом с его мотоколяской крутился оболтус, который , сняв крышку бензобака , пристраивался залить в него собственное горючее. Гоша закричал и поднял тросточку вверх. Парень отошёл, бросив крышку бензобака на землю . Гоша поставил крышку на место, открыл машину, сел за руль. Он был слегка выпивши, но всё равно завёл мотор и поехал, ни с кем не попрощавшись.

     За песчаным карьером у леса находилось кладбище. В рассветной мгле светилась бетонная стена, ограждающая кладбище. И от этого света ночь отступала быстрее. Гоша переехал овраг, до боли вглядываясь в светящуюся бетонную стену. От накопившейся за ночь усталости и от бессонной ночи у него стали хрустеть суставы.

- Старею я, что ли?- подумал он.- Кажется, да, действительно старею… Вот уж на целых пятнадцать лет постарел!..

     Постаревший Гоша въезжает на мотоколяске нового образца в ворота Химкинского кладбища. На пассажирском сиденье рядом лежит букетик васильков. Тёплый осенний день набирает силу.

     Знакомая могилка, поросшая травой, но не заброшенная. С мраморной плиты глядит доброе, слегка лукавое лицо. Берёзка, посаженная в ногах,- теперь тринадцатилетний подросток. Она пропускает мягкий солнечный свет сквозь золотую листву, которую колышет ветерок. И от этого кажется, что кружевной воротничок на фотографии бабушки колеблется. Гоша кладёт букетик синих цветов у плиты. Немного посидев на скамейке, Гоша идёт к мотоколяске. Надо ехать домой.