Страдальцы и море

 - Ты чего, не будешь купаться? Такая жара! Пойдем!?!
- Я после того случая почти не купаюсь, уже несколько лет….
- Ладно, расскажешь, когда выйдем, - не скучай….
ОН стал ждать и готовиться к подробному пересказу….

***

Молчание висело в салоне «Мазды» уже минут 15, когда Влад переключил автомобильный приемник на радиоволну 
русскоговорящей станции «РЭКА». Слова хорошо знакомой песни заставили его усмехнуться, - «ну прямо по теме». 
«И молчанье, и молчанье, нам дороже, нам, дороже, нам дороже всяких слов», - настаивал шлягер семидесятых
годов.
«А психологи, которые объясняют пациентам, что, нет ничего хуже молчания в семейной жизни?», - возник альтернативный вопрос.
Влад, был согласен больше с поэтом. Ему нравилось молчание, вернее ее молчание.
«Да, поздновато сегодня выбрались к морю». 
Пришлось пойти ей на встречу, встав, как обычно, в пять утра, и терпеливо наблюдать за сборами. Сам он уже возвращался бы с моря домой. В жаркие летние месяцы, в его распорядке «пред шабатного» дня, прогулка на море должна была закончиться к одиннадцати, а сейчас цифровые часы «Мазды» приближались к двенадцати.
Он не стал спрашивать, - куда им податься, и решил, что пляж в Яфо будет подходящим местом. В пятницу там было пустынно, довольно чисто и главное тихо. «Мазда» свернула с главного шоссе на мост через автомагистраль,
пресекающую весь Тель-Авив, в направлении к Яфскому побережью. 
ОНА промолчала. Влад понял, что принял правильное решение. У них на этом пляже была любимая травяная лужайка с двумя пальмами (по одной на брата).
Теперь нужно было только молиться, чтобы на лужайке не обосновалась веселая компания с шашлыками и многочисленным потомством. Особенностью Яфо было еще и то, что компания вполне могла оказаться арабским семейством, а такое соседство в условиях не прекращающейся войны-интифады Влад себе бы не позволил. Яфский пляж примыкал к арабскому району.
Удача сопутствовала им. Площадка с подстриженной травкой на верхнем «этаже», каскадами спускающейся к морю набережной, оказалась свободна. Убедившись, что море на месте, Влад разложил свои бумаги, и, перескакивая через незнакомые английские слова, сразу же углубился в системные технические тексты, не желая терять драгоценного времени.
Он пристроил кресло так, чтобы тень от его пальмы закрывала только голову, а листы бумаги оставались освещены. Яркий свет позволял ему не пользоваться очками. Системы компьютеров незамедлительно завладела им, вытеснив раздражение, от долгого утреннего ожидания и скандала. 
ОНА суетилась на лужайке, под второй пальмой. Аккуратно разложила все на своем стульчике, и, не присев, хоть на минутку, сразу спустилась в море. 
Влад прикинул, что минут сорок (обычное время ее купанья) ему не станут мешать. Лужайка приобрела идиллическое состояние покоя.
«Может и он сегодня окунется в воды его, впервые с начала сезона?»

На нижних уровнях глубин решение было уже принято, - «объект допускается к погружению с дальнейшей сублимацией». Договоренность была достигнута лишь недавно. Последний отчет ответственного за его безопасность был убедителен.
В глубинах утвердили резолюцию, подготовленную «отделом Авраама», и передали на исполнение. Разногласия различных служб были разрешены. 
Некоторое время, в религиозных кругах не унимались дискуссии о неопределенной принадлежности объекта, - не было ясности, в каком из отделов тот должен проходить первоначальную адаптацию. Что он пришелец не вызывало сомнений. 
Обратились к архивам. После долгих поисков и мучительной процедуры доказательств, пришли все же к выводу о его прибрежном, местном происхождении.
В прошлом, две тысячи солнечных оборотов назад, его предки пересекли глубины, и ушли в затемненный материк, покинув родные места. Сейчас, многие, подобные ему разместились на берегу, со стороны восходящего солнца, во все возрастающих количествах. 
Факт этот сначала было воспринят негативно, из-за быстро развивающейся индустрии.
Затем отделы загрязнения определили улучшение береговой экологии, и глубинное мнение изменилось в пользу пришельцев.
Решили создать специальную службу, которая должна заниматься их проблемами. Несколько позже, управление по материкам вернуло ей название, - «отдел Авраама», закрытый в период запустенья.
Что касается упомянутого решения, то операции дали название – «Страдалец». Страдальца ждали. Знали что, цикл его посещений равен семи. 
Всё и все были готовы к приему.

Влад позволил себе отвлечься от системных премудростей и огляделся. Лужайка была сравнительно чиста. 
Он поднял взгляд в сторону моря и, соприкасаясь с волнами, снова порадовался безграничному могуществу его. Чувство гордости, что он дружит с таким гигантом, - вновь посетило Влада.
На мгновение его охватила тревога, пока не отыскал белую шапочку в волнах. Она находилась в безопасной зоне прибрежного прибоя, окруженная стоящими на песчаном дне. Море было не очень спокойно. Над спасательной вышкой развивался красный флажок. 
Влад мог плавать и при черном, так как хорошо знал, как приноравливаться к волнам, а к тому же читал об исследованиях и доказанных фактах. Только страх приводит к гибели. По задумке СОЗДАТЕЛЯ, человек, даже совсем перестав сопротивляться, не может углубиться, более чем на пол метра, а, значит, надо только правильно наладить дыхание и набраться терпения, для временного продолжения бытия своего, находясь во власти водной стихии, и в ожидании оказии. Главное не поддаваться панике. Так говорили ученые…. 
Его личный опыт подтверждал эту уверенность.
(Влад неплохо ладил с волнами, хотя никогда не был спортсменом).

Внимание глубин к Страдальцу было не случайным и основывалось на многочисленных информационных картах, снятых во время регулярных контактов с ним в течении более чем пяти лет. 
Преданность Страдальца морю, постоянные и очень доверительные прогулки по кромке давали подробную картину его береговых деяний, и у глубин возникла все нарастающая симпатия, желание воспользоваться думами и знаниями человека, в своих, безусловно, далеко не бескорыстных целях. 
В целом Страдалец был похож на многих пришельцев. Как и все они, он отчаянно пытался закрепиться на материке предков. 
Глубины, как могли, помогали ему в этом. Но влияние их было ограничено береговой чертой. 

Влад был уверен, что любовь его к морю не безответна. У них постепенно наладились очень близкие, дружеские 
отношения. Он чувствовал прилив энергии после каждой встречи с ним, был благодарен за бескорыстность, в ответ, сохраняя верность, и предпочитая встречу с морем, другим удовольствиям. Повседневность отнимала все силы. Влад старался, как мог.
Ему не казалось, что испытания, уготованные на земле предков, несправедливы, - он хорошо знал, как много совершил ошибок, во взаимоотношениях с народом своим. Только у моря он позволял себе просить помощи, понимая бесконечную малость, даруемой энергии, в сравнении с имеющейся в распоряжении глубин мощью.
Белая шапочка иногда сливалась с белой пеной на гребнях волн, и тогда он опять беспокойно искал ее, хотя и знал, что она никогда не заплывает на глубоководье. Вот тут Влад и сделал роковую ошибку, определившую весь ход дальнейших событий, - он снова «окунулся» в историю….
Может сегодня, ему все же удаться найти решение…. Вначале их «алии» Влад не мог понять происходящее, старался убедить, просил помощи, но взамен…. Все было так ясно для него, и так неприемлемо для нее.
ОН, - «тебе должна понравиться эта страна, полюби ее, полюби моих родных, прими все, как судьбу свою и 
как предначертание твое, - жить на земле обетованной».
ОНА, - «мне плохо здесь, здесь нет близких, зачем мы совершили эту страшную ошибку, так хочется вернуть 
все назад.»
ОН, - «но ведь это тупик, зачем загонять в него самих себя? Не входят дважды в одну и ту же реку».
ОНА, - «ты погубил судьбу мою, ты тиран, как я несчастна!?»
Нескончаемые повторы….
Но в один из дней, который так хотелось бы вычеркнуть из жизни…. Он старательно отгонял воспоминания злополучного дня, особенно когда шел на встречу с морем. Пока ему это удавалось….

В последние встречи со Страдальцем тревога в глубинах усилилась. Информационные службы докладывали, что степень агрессии в ней достигла неуправляемых пределов. Она сама еще не осознавала, что так близка к ….
Ее безысходность, угрожала Страдальцу. Как правило, отдел безопасности не ошибался. Несколько раз медлительность исполнителей приводила к необратимой потери контакта с объектом. Глубинам не позволялось сопровождать объект на берегах. Запрет был преодолен только раз, миллионы лет назад, да и то по согласованию с СОЗДАТЕЛЕМ. Они тогда накатились на берег, смели почти все живое. Откатившись назад, глубины потеряли 
часть энергии своей. Береговые цивилизации пользовали ее до сих пор.

Владу не удалось вернуться к сложным техническим проблемам. Тот день не отпускал его.
«Странно также и то, что сами условия жизни их сейчас гораздо улучшились».
И действительно, Владу удалось использовать один шанс из тысячи, он занимался любимыми системами, и материальная сторона их существования стала налаживаться.
Но и это не помогло…. 
Что из того, что Влад сочувствовал ей? Кто заменит человеку родную землю, сестру и мать, народ?
Влад сам жил на чужбине пятьдесят лет, но там он никогда не чувствовал себя одиноким.

Возможность для береговых обитателей стать их частью, глубины считали большой честью.
Они гордились, что первыми были воспроизведены СОЗДАТЕЛЕМ, и лишь затем он разделил их материками. 
Обитатели материков были вообще слеплены гораздо, гораздо позже. Цивилизации глубин заметно опережали береговые.
Добровольное стремление Страдальца к морю воспринималось как должное.
Когда он впервые оказался здесь на очень короткое время, была установлена первая связь. 
Именно тогда в него был заложен код возврата, и новая встреча через один полный солнечный оборот была 
для глубин ожидаема.
Страдалец вначале поселился рядом с глубинами, и в первое время ежедневно приходил сюда с Малышом, который из-за сбоя в информационной системе был принят за его сына. Но затем данные были уточнены. Малыш оказался внуком. Сын Страдальца, - отец Малыша был поглощен собой, с глубинами в контакт не входил. 
Малыша исследовали досконально, и даже подготовил специальный доклад о необычной силе его энергетического поля и положительном влиянии на Страдальца. 
Малышу было на время запрещено приближаться к глубинам из-за несовместимости (они должны были разработать специальный код для подавления избыточных уровней Малыша, а на это требовалось время). Вполне возможно, что здесь было больше ревности, чем здравого смысла. 
Страдалец, не понимая происходящего, все уговаривал и уговаривал Малыша войти в море. Но безрезультатно.
Влад вздрогнул от неожиданности. Задумавшись, он не заметил ЕЕ возвращения, и к тому же совсем не ожидал, что ОНА заговорит первая. Обычно он сам разрушал молчание.
«Какое прекрасное сегодня море»,- услышал он. «Выходишь совершенно другой, как новенькая».
«Как бы это было хорошо, если бы случилось на самом деле», - едва не произнес Влад. 
«Пойди, окунись, тебе тоже станет лучше», - заботливо добавила ОБНАВЛЕННАЯ. 
Влад ответил, что лучше он пройдется по берегу.
«Главное, - не забыть кошелек, и тогда по дороге можно будет пристроиться на часик в ресторанчике, попить пивка…. Если бы это было ранним утром, то можно было и насобирать ракушек. Но сегодня вряд ли удастся, - к полудню их уже успели подобрать многочисленные конкуренты».
Он засунул ноги в пляжные тапочки и, не оборачиваясь, побрел по самой кромке. 

Теперь и информационному отделу было чем заняться. 
Тем боле, что поступали новые, совсем необычные данные об объекте. 
Глубины пока не реагировали.
Дежурный распорядился не прекращать связь со страдальцем и пока не отключать его от энергетических источников. Поступающие же данные классифицировать и обработать.
Наблюдатели также доложили, - Страдалец хорошо охраняет кошелек. 
Все еще помнили случай, когда во время одного из первых контактов, кошельком его незаконно завладели преступающие закон. 
Глубины старались вытолкнуть тогда Страдальца и развернуть его лицом к берегу, но Малыш отвлек его. 
К удивлению глубин, Страдалец почти не переживал о потере, что было не свойственно остальным пришельцам. 

Влад шел, слегка соприкасаясь с морем. Волны накатывались и отступали вновь.
Ему было бы лучше переносить переход к новой жизни одному, но несколько лет назад Влад выяснилось окончательно, - осуществить это будет невозможно. Опять перед глазами возник этот страшный вечер, а скорее ночь…. 
На этот раз он не гнал прошлое, (возможно, МОРЕ сегодня требовало правды)….
Это случилось…, - Влад хорошо запомнил год, месяц и день. Они уже прожили в этой стране пять лет, когда Владу стало очевидно, - тупик…. Чужбина испепелила ее, не оставляла надежды ни ей, не ему.
Логика, выстроила цепочку целесообразных вариантов, и все они сводились к одному решению.
Он уговаривал год, предлагал условия, как ему казалось, взаимовыгодные и вполне приемлемые для нее. 
Он старался убедить, что обоим будет лучше, что.... И еще сотни доводов. 
Только одно условие, - нужны были гарантии.
ОНА вроде бы соглашалась, даже начинала собираться, уезжала на некоторое время туда, - приезжала обратно, притихшая и умиротворенная. 
И все возвращалось на круги свои. Клетка, прутья,…. 
Так повторялось не один раз. Отъезд, приезд, аэропорт, тупик….
Тогда-то возникла решимость «помочь», - тот самый, - воинствующий гуманизм. 
Он превратил себя в мерзавца и это ему удалось вполне. Птица билась о клетку, а клетка становилась все меньше и к прутьям повели электрический ток.
Время…. Влад не уступал, решив довести дело до конца. 
Возможно, что все началось так….
Он пришел домой с работы, демонстративно не дотронулся до приготовленного ужина, а ОНА, наоборот, старалась уговорить его, видно, действительно хотела угодить в тот вечер.
Потом он, сидя в салоне и упершись взглядом в телевизор, попросил ее, а скорее закричал, чтобы ОНА закрылась в своей комнате, что мешает ему. Часы тикали….
ОНА немного подождала, но он еще раз повторил и добавил, что видеть ее уже не может. ОНА встала, и слегка пошатываясь, что он принял за притворство, зашла к себе и затворила дверь. 
Потом он услышал всхлипывания…, причитания. 
Стало не по себе, - он пошел на кухню, принял успокаивающее лекарство, стал ходить по квартире не находя себе места. 
Был жаркий летний месяц. Духота, температура в квартире 32 градуса. (У них еще не было кондиционера). 
Часы тикали….
Неожиданно в ее комнате раздался глухой стук. Он замер - прислушался, - часы тикали все громче. Он рванулся к прикрытой двери, распахнул ее.
ОНА лежала на полу, точнее, каталась по полу, обхватив голову руками, стонала и повторяла, такое привычное в горе нашем, детское, - «мам, мамочка, мама, мам, мама. мамочка»….
Он подхватил ее, перенес на кровать, стал спрашивать, что с ней, что болит. 
ОНА металась, крепко сжав голову руками, а потом стала просить оторвать ее (голову), что… - нет сил терпеть, что… - только это спасет ее. 
«Ну, прошу тебя, возьми нож, отрежь ее…, оторви-и-и-и …. Господи, ну помоги же, наконец-то…. Мам, мама, мамочка, мам.»
Он бросился к холодильнику, вытащил несколько ледяных бутылок, которыми он обычно охлаждал свою комнату ночью. Их было много….
Он пристроил бутылки вокруг ее головы, потом побежал и намочил полотенце, обмотал мертвенно бледный лоб, старался прикрыть ее обезумевшие глаза.
«На лице не кровинки, смерть.»
Он гладил ее и уговаривал потерпеть, что сейчас все пройдет, что лед поможет. 
А ОНА продолжала метаться, отбрасывала полотенце, отталкивала, отпихивала от себя зло, старалась снова скатиться на пол. Тело ее корчилось в судорогах.
Он спросил про больницу, скорую помощь….. ОНА начала гнать его, как бы вдруг сообразив, что это совсем не мама, а он злодей, мучитель, загнавший ее сюда, чтобы издеваться и тиранить.
Так продолжалось вечность, и он все менял лед, полотенца гладил и уговаривал, безуспешно пытался заставить принять лекарство.
Вот тогда-то он пообещал СОЗДАТЕЛЮ и попросил ЕГО, что если поможет сейчас, то он никогда, никогда… больше никогда. Создатель услышал.
ОНА стала постепенно затихать, и заснула на его руках.
Влад прошел относительно недалеко, но очень скоро ему стало неожиданно жарко и также неожиданно нестерпимо захотелось окунуться в воды ЕГО.
Воспоминания измучили. Надо было спрятаться от них, хоть на час, отдавшись МОРЮ.
Он посмотрел на кошелек, прикинул, что ресторанчик еще не так близок, вспомнил, что ОНА заговорила первой, а значит, буря прошла, и стал возвращаться, чтобы скинуть одежду.
«Правильно решил», - в тоне ее не присутствовало уже ничего от утреннего кошмара. Он даже получил абрикос, что было весьма кстати.
Влад никогда не торопился в глубины. 
Он сначала медленно брел вдоль берега не окунаясь вовсе, давал себе привыкнуть к прохладе, замирая на несколько минут до погружения. 
Затем, как бы уловив готовность, отталкивался от дна, и в наслаждении расслаблялся на поверхности.
Плыл он, как правило, навстречу солнцу, чтобы лучи его освещали дорогу.
Преодолев береговой прибой, Влад решил немого отплыть в сторону открытого пространства, а затем уже продолжить, продвигаясь вдоль берега. 

Заждавшиеся исполнители встрепенулись, получив сигнал начала операции, а отдел глубинных течений приготовился к действиям. 
Три дежурных в управлении одновременно подтвердили начало исполнения. 
Запланированная программа по спасению Страдальца началась. Течения изменили маршрут, - отделение 
энергетики переключило их на отток.

Влад развернулся на девяносто градусов, отметив расстояние до берега и начал входить в свой обычный размеренный режим «свободного плавания». 
Влад плыл на юг, солнце освещало путь, и он намеренно задерживался дольше обычного в положении под водой, с вытянутыми вперед руками, чтобы лучи, прошедшие сквозь воду высвечивали их. 
«Раздробленный» волнами свет создавал пузырчатый, прозрачный канал, соприкасающийся с поверхностью, в котором Влад скользил, радуясь состоянию невесомости и легкости, - почти полета.
Так продолжалось минут пять, затем он почувствовал, усталость, и даже более того, его привычное движение рук (он плыл брасом), и толчок ногами, не дали в очередной раз ему приподняться над водой. 
Влад пропустил дыхание и сбился. 
Тогда, он всплыл вертикально, чтобы немного отдохнуть и снова войти в ритм, но когда приподнялся над водой, то сразу заметил, что в наслаждении отклонился от параллельного курса, - берег оказался значительно дальше, чем он предполагал.
Решив, что на сегодня хватит, и уже более энергично, забыв об удовольствиях, Влад, что было сил, поплыл к берегу. 
Берег не приближался. Промелькнула догадка….
Влад решил успокоиться, панике не поддаваться.
Он остановился, чтобы в покое просто отдохнуть на волнах, обдумать происходящее.
Но и это ему не удалось. Его тянуло вниз, настойчиво и непрерывно. 
И он увидел…. Солнце вдруг перестало проникать сквозь волны, а из глубины заманчиво восходил сине-зеленый, едва различимый, сумрачный, наклонный призрачный столб. Стало страшно.
Влад почти в полном отчаянии еще раз выпрыгнул над водой, как можно глубже вдохнул, и уже без всякой «плавцовской» науки стал беспорядочно работать руками и ногами, чтобы только удержать голову над границей глубин. 
Он дышал учащенно и капли морской воды от его же брызг, попадали в широко открытый рот.
Но главное сил, - сил не осталось совсем. Все тело было ватным, безвольным, непослушным. Влад стал постепенно погружаться.
Как ни странно, страх внезапно пропал, и добавилось новое знание, - те, многоопытные исследователи морей и океанов, которым так безоговорочно доверял, ошибались. Случается, что….
Он оказался в центре рассеянного зеленоватого света, появилось желание не сопротивляться, узнать, что будет дальше….

Исполнители сосредоточились, а их хорошо слаженные, организованные действия были подчинены четким командам. 
Уже последовал указ подготовиться службам приема и карантинного обслуживания. 
Они не могли и предположить, что намного глубже, в руководстве назревал производственный конфликт, так как именно сейчас поступила дополнительная и очень противоречивая информация о Страдальце. 
Во время последнего внешнего контакта, данные только что снятые со Страдальца, и транслированные для обработки, настолько противоречили суммарным характеристикам, что были переданы на Верховный Совет для экстренного обсуждения.
Докладывал руководитель департамента нравственности.

ОНА то сразу поняла неладное. Каждый раз, когда Влад уходил в море, и так продолжалось все годы их совместной жизни, ОНА ни на минуту не отпускала его из виду, пока он не выходил на берег и, немного устало, брел по мелководью.
То, что происходила сейчас, было настолько необычно, и так похоже на кадры из художественных фильмов, что, забыв о вещах, сумках, бумажниках, ОНА бросилась вниз по ступенькам, закричала на бегу, но почему-то не побежала к спасателям, а стала метаться между их вышкой-помостом и прибоем. 
Ее заметили любители песчаного солнца, и, сопоставив далекую голову над волнами с ее криками, очнувшись от жаркой лени, сначала приподнялись с лежанок, а затем, наконец-то оценив происходящее, одни, заторопились к ней, другие, побежали помогать спасателям сталкивать пробковый буек-лодку в сопротивляющийся прибой.
Спасатель, сначала быстро и натренированно ловко вскочил на поплавок, но затем, с ужаснувшей ЕЕ медлительностью, начал качаться на волнах, только для видимости перенося длинное весло с одной стороны пробкового буйка на другую. 
ОНА не была знакома с техникой борьбы с волнами и морскими течениями и не могла оценить усилия и энергию, вкладываемую в весло бронзовым гребцом.
ОНА, искренне думая, что только от этого лентяя зависит исход, переключилась на спасателя, замахала ему руками, и стала подгонять его всем тем набором слов, которые привезла со своей родины, и которые так помогали в трудные минуты.
Может быть, это, а может, все-таки опыт и физические данные спасателя, все же позволили ему оторваться от берега. 
Поплавок стал продвигаться, но, как не странно, не к утопленнику, а немного в сторону, как будто пространство вокруг несчастного кто-то преднамеренно охранял.

Высший совет заслушал краткое, но однозначное сообщение департамента нравственности. 
Совет был поражен и обескуражен, - настолько неожиданным был доклад.
Они попросили перевести все в видимую информацию, и ночная сцена, восстановленная сегодня Страдальцем в воспоминаниях на прогулке вдоль моря, с невероятной быстротой, доступной к восприятию только членам Верховного Совета, пронеслась перед ними и еще обескуражила присутствующих.
Сомнения исчезли, он явно не подходил им.
Так долго они подбирали новую кандидатуру. Так долго планировали обновить информацию о береговых цивилизациях.
И вот оказалось, что все напрасно. Объект был виновен, а они очень не хотели вступать в новые конфликты с МАТЕРИКОМ.
На экране то гасло, то появлялось снова одно единственное слово, - НИКОГДА…. 
Включились ускорители решений, нечто подобное адреналину мгновенно растворилось в зоне Высшего Совета, и решение не заставило себя ждать.
«Полное отключение от Страдальца до новых, дополнительных указаний», - так значилось в постановлении.
Автоматически сработали защитные системы. Произошла временная нейтрализация исполнительных служб, заблокированные активные действия.
А только затем из глубин постыпили разнесняющие инструкции, -
«до новых указаний, вести только поверхностное наблюдение за Страдальцем, и продолжать сбор дополнительных данных».
Исполнители расслабились, а старший проворчал, что невозможно работать в таких условиях....

Спасатель все же справился с сильным течением. Помогли многочисленные ежедневные тренировки и силы молодости его.
Он так разошелся, что не сумел притормозить разогнавшийся поплавок, и тот прошелся над утопленником, перескочив через его голову, которая теперь показалась уже за кормой поплавка.
Собственно у поплавка и не было кормы, он обладал полной симметрией, и в зависимости от направления движения, корма и нос менялись местами.
Влад, вдруг наткнулся на что-то инородное, и, совершенно рефлексивно, обхватил протянутое ему весло руками, еще до того, как понял спасительную для него сущность этого предмета.
Но именно с этого мгновение все окружающее пространство приняло устойчивость. Одновременно погас неоновый столб. Влад с третьей попытки, не без помощи светло коричневого спасателя, а точнее спасителя, переполз на немного шершавое ложе поплавка.
Пока их окончательно не прибило к берегу, он с недоумением смотрел на свое еще некогда послушное тело, лежащее на белом пенопласте, не веря еще до конца, что случившееся произошло именно с ним.
Спасатель, был знакомым ему, бухарским многодетным «олимом» (эмигрантом), и они частенько обменивались последними новостями при встречах. 
Спасатель подмигнул и посоветовал быть осторожнее с МОРЕМ.
Можно добавить к этому только несколько задумчивых минут, которые Влад провел, лицом к глубинам, никак не реагируя на ее причитания, заботливо накинутое на плечи полотенце, на бесконечную череду вопросов, замешанных с упреками и советами на будущее.
Влад отыскал глазами то место в море….
Казалось, что он еще различает вдалеке от берега слабый, рассеянный свет, уходящий под большим углом вниз и в открытое море.
«Может это и есть свет в конце туннеля», - пришла ему в голову уж очень тривиальная, совершенно дурацкая, материковая мысль. 

*** 

Влад был рад, что угодил друзьям. Финский залив и Нева так не приласкают. И Глубины там совсем 
не те. Им было также хорошо, как и ему раньше…. 
Перегретые израильским солнцем тела их наслаждались бескорыстно подаренной прохладой глубин.
- Какое прекрасное у тебя здесь море! Так почему ты перестал купаться? Расскажешь?!?
- Да так, все банально и просто. После операции врачи запретили…. Ничего интересного…. Жизнь.