Генерал поможет

Витька Уздечкин был тихим пьяницей. Каждую пятницу после построения он решительно бежал в общежитие, снимал старую постель с койки, засовывал ее в наволочку, что бы обменять на свежую. Потом, взглянув на часы и опасаясь, что вдруг магазин закроют раньше, бежал туда. Там он покупал 8-10 бутылок самого дешевого крепленого вина, называемого «бормотухой» или «косорыловкой». Вернувшись, он наливал себе стакан вина, чтобы оценить букет приобретения. Давал себе слово, что после этого стакана он поменяет постель у кастелянши и, наконец, сходит в баню.
 Но первый стакан менял его намерения. Любой букет его устраивал. И он выпивал второй, третий…. Пока не падал на голый матрас и не засыпал. В субботу утром я заходил к нему, что бы отвести на завтрак. Но он только мычал. Я приносил ему пару котлет с хлебом. Утро воскресенья ничем не отличалось от субботнего. А к понедельнику запасы «бормотухи» иссякали. Где-то в 4-е утра он выпивал последний стакан и в 7 часов, отдохнувший и радостный бежал в столовую и на построение. Возвращаясь вечером в свою комнату, он расправлял мятую, постель, которую так и не поменял и ждал вечера следующей пятницы.
 Если мне не удавалось ворваться в его досуг, это приятное времяпрепровождение, могло длиться месяцами. С утра понедельника он служил, летал, ходил в наряды. А с вечера пятницы, до утра понедельника, как оборотень, превращался в пьяную, вонючую свинью.
 Такое проведение выходных не могло не сказаться на службе. Прибыв к нам с Севера штурманом корабля, он в короткое время сделал головокружительную карьеру, став вторым штурманом. Но это его не сильно расстроило. Он исправно ходил на службу и выполнял  свои нехитрые обязанности. У него в жизни были и большие потери.
 Он воевал в Египте. Обычно там больше 8-10 месяцев не держали. Витюня умудрился прослужить там полных два года. Те, кто служил там 8 месяцев, могли свободно купить «Жигули» и еще на мотоцикл оставалось. Один мой знакомый правый летчик умудрился за 10 месяцев службы купить два «Москвича», что по тем временам приравнивалось  к двум состояниям. Прослуживший в Египте один год, потом раскатывал на собственной «Волге», Газ-24. Так вот, это чудо умудрилось пропить там две «Волги» и еще один «Москвич», на который накопились деньги на сберкнижке в Союзе. Все что ему удалось привезти, был маленький, размером с мыльницу японский транзистор. Приемник хорошо ловил и громко вещал. Когда «Москвич»  был пропит, ему объявили, что он переведен на Дальний Восток. Куда он и прибыл, без особых возражений.
 Дальнейшее продвижение по служебной лестнице вниз, привело его к снятию с летной работы. Это ущемило его материальный достаток. Число бутылок с «косорыловкой» снизилось до трех. Вместо остальных, появилась трехлитровая банка мутной браги. Поставленная в понедельник, она набирала нужную крепость к пятнице и была мощным дополнением к трем вышеуказанным бутылкам. Я перестал заходить к нему, так как у него появились новые друзья. В это же время исчез маленький японский радиоприемник. Теперь, по понедельникам, он радовал своим бодрым и отдохнувшим видом группу техников под названием «Колесо», которым доверяли менять колеса шасси.
 Вскоре к нам был назначен новый командир дивизии, полковник Зудков, который раньше был командиром полка, где служил Витя Уздечкин. Новое назначение вселило в Виктора новые надежды. Он объяснял все желающим, что уж Зудков его хорошо помнит и, конечно, восстановит на летной работе, стоит только к нему обратиться. Но обращаться не спешил, говоря, что успеет.
 Месяца два он собирался подать рапорт, теперь уже генерал-майору, да все не решался. Затем его новые друзья, обнадеженные перспективой получения котлет из летной столовой и увеличением числа бутылок с «бормотухой» до десяти, настояли. Витюня написал рапорт по команде и сам переносил его от инстанции к инстанции. Очередная инстанция пожимала плечами, ставила свою визу и отдавала рапорт Уздечкину.
 Наконец рапорт попал на стол к командиру дивизии. Генерал Зудков внимательно прочитал рапорт, а потом воскликнул:
 - Как, этот пьяница Уздечкин все еще служит? И у него хватает нахальства просить о восстановлении на летную работу? Немедленно уволить!
 На удивление быстро, уже через месяц, пришел приказ и я, единственный, провожал его. Все его имущество умещалось в маленьком чемоданчике. И я еще подумал, что и это ему недолго будет служить.