Джимилля. Часть 37.

-Ты, что, с ним по телефону разговаривала?
-Нет, мы договорились, что звонить не будем, я вставила новую симку, номер знают только дети, на крайний случай. Я хотела, чтоб Артем все обдумал, чтоб я все обдумала. Мне казалось, что боль стихнет, если мы не будем друг друга ни видеть, не слышать.
-И что?
-Глухо, как в танке, только обиды вспоминаются, причем узнаешь столько нового.
-Поясни?
-Ну, помнишь, я рассказывала, что Артем сидел с продавщицей в магазине, я выгоняла его еще потом?
-Помню.
-Я тут заходила за хлебом, так с девчонками разговорились.
-И что?
-Мы ходили недавно в театр, я с таким трудом билеты достала. Артем явился пьяный, проспался, и вечером мы поехали на концерт.
-Ну?
-Оказывается, Артем пришел еще раньше, но сидел в магазине, с этой продавщицей пиво пил.
-Да ты что?
-А я же с девчонками не ссорилась, не ругалась. И они мне так, смехом, рассказали, что Артем заходит к ним чуть ли не каждый день. И с такой фразой «ну, давай, я тебя поцелую, и домой пойду».
-Нифига себе?
-Я посмеялась с ними. А потом, помнишь, я уезжала к подруге на день рождения?
-Ну и что?
-Артема звала с собой, он сказал, типа, что я с вами, с одними бабами буду сидеть, иди одна, а я с работы домой поеду.
-А он где был?
-Опять зависал в магазине, пиво пил, рассуждал.
-Да ты что?
-Да, Юлик, сидел, сидел, и высказался. Что типа, бегать от бабы к бабе, он уже понял, что привык к жене, детям, получается, в семье надо жить.
-Офигеть.
-Да, Артем, оказывается, рассуждает, останется ли он в семье. А я, глупая, думала, что это я думаю и решаю, жить мне с ним или нет. А это он мне одолжение делает. И притом, все эти события происходили в рамках двух недель до отъезда. И эта же продавщица мне так с юморком все рассказывала.
-Джемилька, я бы так не смогла, я бы ей такой «макияж» навела, у нее бы вся рожа лопнула.
-Зачем унижать себя еще больше, к тому же в следующий раз я и этого не узнаю.
-Я тоже с Сашкой жить не хочу.
-А вы чего?
-Достал со своей пьянкой. Не знаю, тут выгнала его опять, так он пришел, детьми поклялся, что пить не будет.
-И?
-Пока держится, неделю уже, посмотрим, что дальше будет.
-Все от пьянки, Юлька, вечные ссоры, а всего-то только не пить.
-Слушай, Джемилька, мне уже в садик, за дочкой пора, я пойду, а вечером приду, или ты приходи.
-Созвонимся.
-Ладно.
Соседка ушла, я села на диванчик. Молча смотрела на всполохи пламени. Дрова почти прогорели в камине. В горле стоял ком от невыплаканных слез. А слез больше не было, они высохли. Любовь, ее то же не осталось в сердце. Три года борьбы и ожидания все высушили в душе. Причем, исчезло чувство страха и горечи, если Артем уйдет. Иногда я даже уже хочу, чтоб он ушел. Хочется покоя моей истерзанной душе. Я хочу быть свободной, какой я никогда не была в своей жизни. Хочу жить одна с детьми. Артем так ни в чем и не признался. Я до сих пор не знаю, кто была та разлучница, и где она была. Артемка твердил заученную фразу.
-Никого у меня не было, я никогда тебе не изменял, ты мать моих детей, и люблю я только тебя.
Весь такой белый и пушистый, а я дура и шизофреничка. Сейчас, по крайней мере, ее в раскладах нет. Свечи горят ровно, тихо и сгорают без остатка. Артем при разговоре стал смотреть в глаза, и взгляд чистый, не замутненный. Стал снова спорить и огрызаться, перестал быть зомби. Появился интерес к дому, стройке. Но мне все равно кажется, что Артем к ней иногда ходит. В сердце у меня ничего нет, выжженная пустыня – ни любви, ни ненависти, никаких чувств. Одна зола, как в камине. И мне страшно, скоро они приедут и что? Как мы будем жить дальше? Все как обычно, и наверно, как обычно уже никогда не будет. Птица Феникс так и не возродилась, не расправила свои крылья. Ну, что ж, все, что Бог не делает, все к лучшему.