Электропоезд Таганрог-Ростов-на-Дону мягко пружинило и мчало к загустевшему тучами востоку. Он как туловище змеи, изгибался на поворотах, вилял рядом с гирлами Дона, у болотистых низин, пропадая изредка в двух метровых камышах. Где-то у Недвиговки массовый пассажир по имени Сергей понял, что еще чуть-чуть и его спрессуют в лепешку. Сиденья электропоезда крепко уплотнились пассажирами ещё где-то на перегонах Таганрога – от вокзала к вокзалу. С левого бока тщедушную и почти прозрачную фигуру Сергея подпирал к окну жирный бок тучной, тюленевидной бабульки. Внизу щемили голеностопы бабкины оклунки с тряпьём; спереди, с соседнего сиденья в глаза лез маленький ребенок: он умахивал руками, щипал Серегу за нос, уши и бил ладошками по его бритым щекам.
Малыш сидел на коленях молодой мамаши, звонкой хохлуши лет тридцати, которая, несмотря спертый вагонный воздух, дышала ровно и насыщенно, не замечая вокруг себя никого. Возня, писки, крики и измывательства над Серегиным лицом ее очень забавляла.
- Ой, сына, какой ты у меня…у тю, тю, тю…, – причитала она. - Играйся, играйся...
Приговаривая и изредка гогоча, она гладила разбушевавшегося малыша по белобрысой голове, уделывала грязью голенищами сапог Серегины новенькие джинсы, купленные по случаю будущего свидания в ростовской гостинице «На сеновале»с бывшей одноклассницей, замужней, растленной в любовных приключениях бабёнкой.
Бабулька тоже щемила Серегины ноги, пытаясь схоронить свои опухшие от водянки плоскостопия от рядом сидящего мужичка сорока лет, которого в свою очередь сдавливал согнутый три погибели, рядом стоящий в проходе дедок, нос которого из под грязной фуражки казался мангустовым горбом… вагон был забит «до верху». И все давили, сдавливали, придавливали, задавливали и люто ненавидели друг друга. Время от времени в вагоне вспыхивали ссоры, перебранки, но они тут же гасли. Некоторые тела пассажиров, смятые потными телами других, зависали без опоры ног. Летняя духота так перла в рот нос, уши и поры на коже, что хотелось глотка изумрудной чистоты.
Сергей набравшись смелости робко и застенчиво обратился к мамаше:
- Не могли ли вы пододвинуть ребенка поближе к себе, а то коронавирус... знаете беспощаден…
- Заткнись, урод, – бросила она Сергею в глаза. – Не видишь, дитё играется и радуется жизни.
Сергей беспорядочно захлопал ресницами и побелел лицом. Оживилась бабулька:
- Вот еще выдумал тоже…Короновирус… Сидите тут панику плодите… Не шлепайте что попало…
Серега вздрогнул, взгляд его стал еще застенчивее, а глаза… глаза спрятались по ресницами и зарыдали без слёз.
Мамаша разошлась и не стеснялась в выражениях:
- Что за люди пошли… ребенок ему помешал… Чё гляделки попрятал, планктон офисный… Если ребенок хочет, то значится так надо… Понял, олень...?
- Олень, так уж олень… - захихикала бабулька… - Городские… что с них взять… от коронавируса чокнутые...
Затилинькал мобильник. Мамаша перевалила малыша с руки на руку, полезла, пыхтя, в правый карман и достала оттуда верещащую плоскую пластиковую говорилку.
- Да, мама,чё надо… ? Куда я еду ? Куда надоть туда и еду… да, вчера я не пришла к тебе, некогда мне твои таблетки покупать… Могут у меня быть свои дела или не могут…?…Дома я сидела… Да-да-да сидела ! Что ты выдумываешь ? Я не бухала ! Не булькала пиво, как ты выражаешься… я, я, я… с мужем в общаге пыль с мебели сметала… каким, каким… обыкновенным… муж, как муж… Серёжей, да ты его еще не знаешь… да, кстати, я замуж выхожу, вот он пенсию получит и расписываться пойдем… Мама, ты ничего не понимаешь… он не старый… три дня назад Серёжа сам пошел в парк с моим ребенком и выгулял его на три тыщи рублей… Ой-ой-ой… не мели языком… Да ну тебя…
Хохлуша резко от уха отдернула руку с мобильником и нажала кнопку:
- Дура, а не мама! О то еще чудо… Сама замуж пять раз гуляла, детей по детдомам пофасовала, а меня жизни учит!
Бабулька недоверчиво глянула на хохлушу, потом на ребёнка и отвернулась… Внутри ее началась какая-то борьба, он все время ерзала, сдавливала ляжкой Серегин таз, моргала, краснела, пыхтела, чувствовалось, что она хотела что-то сказать.Наконец то она решилась… Стиснув еще раз Серегины кости толстым и тупым локтем, крикнула:
- Сука ты, мамаша… нагуляла ребенка и мечтаешься… хабалка и только !
Сергей заткнул уши пальцами, чтобы не слушать рева мамаши и глубокомысленных, поражающих нервную систему ответок бабульки.
Рядом стоявшие в проходе вагона люди тоже включились в перебранку:
- Да проститутка она, на роже ее написано, что шалава!
- Да какое вы имеете права так оскорблять женщину с ребенком! Она же мать !
- Закрой рот, чувырло ! Сама тоже из них ! Из гулящих ! Из рожи твоей офисной так и прет нескладуха по жизни…
- Сама чувырла ! Быдло ! Вас в Мухосрансках приковывать к калиткам надо, шобы не слонялись по электричкам…
Скандал в вагоне набирал обороты. Бабулька настолько вошла в раж, что не заметила как одним рывком уперлась локтем в серегин кадык и крепко вдавила его . Дышать уже стало невозможно. Глаза округлись в пятирублевую монету.
- Ну всё… сдаюсь ! – завопил Сергей.- Не могу больше !
Он привстал, достал из брюк мобильник, потыкал пальцем по экрану и приложил к уху. Никто не заметил, что он вообще не набирал номер, на экране по прежнему висела заставка и никому никакого звонка он не делал, но, тем не менее, закрыв глаза, он стал говорить вслух и очень громко, чтоб слышали последние сиденья вагона.
- Алло, гражданин следователь, это говорю я, свидетель убийства трех человек возле парадного входа в здание Нового вокзала. Я хочу сделать признание.
Сидевшие в вагоне насторожились, хохлуша открыла рот в недоумении и ударила сынка по рукам:
- А ну не трогай дядю !
- Итак, слушайте, гражданин следователь ! – продолжил говорить Сергей, несбивчиво, красиво, будто рисуя картину. - Это я убил топором трех граждан Туркменистана, сделал это преднамеренно. Потому что захотелось приключений и попить чужой крови. Первого, который сунулся ко мне – засек одним взмахом, двух других прикончил обухом. Потом их начал расчленять, разделяя лейкоциты от эритроцитов и рассовывая их по трехлитровым банкам!
Последнее слово Сергей произнес почти по слогам. Молчал минуту, потом открыл глаза. Перед ним два сиденья были пусты. Бабка с оклунками металась у выхода из вагон и рвалась через толпу в тамбур. Хохлуша, прижимая к себе ребенка, перескакивала спринтером уже третье сиденье… Люди ополоумленно вытаращили глаза и молчали.
Закрыв снова зажмурился, Сергей закричал еще громче:
- Орудие убийства у меня в сумке, и я везу сейчас к вам. Чтобы собственноручно, то есть собственноязычно,
засвидетельствовать свое признание под протокол и с понятыми.
Сергей приоткрыл щелочки глаз и поводил головой по вагону. Он был пуст. Ни одной души. Выйдя на середину и встав в проходе, Сергей начал всматриваться в следующий вагон. Он был тоже пуст. Вошёл в него. На двухместной боковушке спал молодой парниша, склонив на грудь голову. В нем он узнал Кольку, товарища по работе, дежурного электрика с участка приварки.
Тронул его за плечо. Тот, вздрогнув, проснулся.
- Аааа… это ты Серега… Куда едешь?
- В Ростов, к однокласснице… зовет чё-то…
- Ааааа…
- Почему вагон у тя пустой ?
- Да надоели… тарахтят и тарахтят… ну, я и крикнул, что у меня коронавирус в тяжелой форме… Вот они и попрыгали с вагона за Недвиговкой… летели галопом от меня, утаптывая ревущих и плачущих… теперь отдыхаю… Что стоишь ? Садись, поспи немного…
Помочь сайту
Поздравления
