Дети спасут мир

Вероника, девочка лет шести, со светло-золотыми нечёсаными волосами, в рваной и давно нестиранной кофточке поверх чёрной юбки, стоит и смотрит на мамину кровать. Её светло-голубые глаза как два облачка, лучатся белью и чистотой первого снега. Свет от них - желанный и свежий…. Ей кажется, что она, её мама, умирает. Потому что опухшие веки давно не открываются, а голова не шевелится на серой от пыли подушке, уже больше часа. Рука её свисла с края кровати и касается затёртого до блескоты половичка. От кровати разит запахами пота, гнилой половой тряпки, мочи и давно нестиранных простыней.

Девочка глубоко вдыхает отравленный нечистотами воздух и хватает маму за руку. Она холодна как лёд.

-Мамочка, родненькая моя, - говорит шёпотом девочка.- У тебя ручки замёрзли. Я тебе их сейчас отогрею. Не волнуйся, мамусик, тебе сейчас будет тепло… Вот увидишь.

Она прижимает её к липкой кофточке и дует на мамины полусогнутые пальцы, будто хочет отогнать жестокосердных комаров и мушек. Рука мамы, видимо, почувствовав нежное детское тепло, шевельнула пальцами. Ладошки ещё крепче сжимают взрослую обветренную, шершавую ладонь. А из светло-голубых облачков, обрамлённых пушистыми ресницами, упали на замусоренный коврик две детские слезинки.

Девочка аккуратно положила мамину руку на край кровати. Ещё раз вздохнула и будто воробышком впорхнула в другую, похожую на пещерный хаос, комнату. Наклонив голову, сняла с себя оловянный крестик. Повесив его на безликую громаду серванта с разбитыми зеркалами и стёклами, опустилась на колени и робко поклонилась маленькому распятию на розовой верёвочке. Она, Вероника, всё сделала так, как делала её любимая и добрая бабушка по утрам и вечерам. Бабушка часто молилась, плакала и говорила: «сиротиночка, ты моя, умру я, кто о тебе позаботится». Умерла она от инфаркта спустя три месяца, после того как её дочка, Ирина, привела в дом очередного жениха, и она, вместе с ним, всё ночь пили самогон на кухне, матершиничали, а потом уснули в ванной.

Девочка своим невзрослым умишком запомнила тот вечер на всю жизнь и в себе очень ругала того грубого дядю, который обнимал маму, гоготал, так как ворчит, разозлившись, дворовой пёс Шарик. Она не понимала, почему он, незнакомый и противный дядя, потешается над бабушкиными слезами и стонами. Вспоминая тот случай, она всхлипнула несколько раз, затем утёрла глазки пальчиками и заговорила с Богом:

- Родненький мой Божечка, дай мне покушать, хотя бы немножко того вкусного супчика, который готовила бабушка. Я чуть-чуть прошу…мне бы пол тарелочки и кусочек хлеба.

Сказав это, она повернула голову в сторону светильника, разбитого вчера нехорошей тётей и тяжело вздохнула.

- А ещё Боженька, прошу тебя, - продолжает она, пододвинувшись на коленках ближе к распятию. - Сделай так, чтобы эти плохие тёти и дядечки больше не приходили к маме. Они мне спать мешают и отбирают у меня вкусные конфеты…. 

Слезинки продолжают падать на замусоренный пол и блестят, будто играют в лучах солнца. Девочка утёрла липким рукавом глаза, всхлипнула и обвела глазами свой маленький диванчик. С него на пол свисали нити, рваные ошметки материи и посеревшая простыня, а подушки, изрезаные ножом, валялись у стола, сбоку от спинки дивана. Сегодня ночью ей, Веронике, бабушкиной любимице, пришлось спать в туалете, калачиком свернувшись на вонючем коврике, а диванчик заняла тётя Вера вместе с дядей Серёжей.

- Боженька, будь ко мне добр, как мой умерший папочка, - продолжает на коленях молиться Вероника. - Не оставь меня, а я тебя стану любить также, как мою бабушку. Даже немножко сильнее. Помоги маме не пить водку. Она умрёт, что я буду делать ? Кто мне даст покушать ? Она у меня добрая, ласковая, у неё красивые реснички и голубая родинка на щёчке, ни у кого такой нет… Боженька, прости её и дай ей тоже тарелочку бабушкина супчика и кусочек хлеба, пусть немножко покушает. У меня забери, а ей отдай….мне не жалко будет…. Мы с мамой иногда голодаем. На прошлой неделе я три дня не кушала, только пила воду из крана и ещё кушала ягодки шелковицы, которые валяются во дворе под деревом……

Со стороны маминой комнаты раздался тяжёлый вздох и  гортанный всхлип: «О, Господи!». Вероника повернула светло-золотистую головку и увидела прислонившуюся плечом к обналичке входа в комнату маму в разодранной ночной рубашке. Она грохнулась на колени и закричала:

- Доченька, прости меня !

Девочка моргнула глазами и на её пушистых ресничках засветились три слезинки, они играли переливами радуги. Мама, рвала на груди ночнушку, ревела навзрыд и широко открытыми глазами смотрела в Божьи облачка. Глаза малышки были чисты, добры и лучили неземной свет……