Что... кто...

24 февраля 2017 - Getera Volshebnaya

Водосток лихо пел свою песню, на чердаке этого двухэтажного дома хлопали крылами летучие мыши. Ганимед сидел у окна, вбирая звуки дома на фоне гробовой тишины на кривой улице с одним модным магазином, да и лавкой, торгующей стеариновыми свечами и керосином. Небосвод представлял из себя дырку пространную без единой звёздочки. Между двумя говоренными строениями тоже была чёрная мгла, цедящая синеву до непрозрачности. Понять Ганимед не мог, не мог разобраться, почему он вдруг оказался один, совершенно один, в комнате, освещённой нестройными свечами в тройнике-канделябре, и давно не слышит даже скрипа ступенек – наверное, капельмейстер, единственный сосед Ганимеда, куда-то отъехал. Потихоньку, как бы из-под пола, к звукам водостока и мышей стал примешиваться какой-то стон, редкостно навязчивый и злюще пугающий, погромче комариного пения и тише стона раненного солдата. Тоны нового звука не содержали заметного тембра и обертонов, а источник этого звука непрестанно менял местоположение, демонически скользя в пространстве. Ганимед встал с объёмного пуфика, тяжело и неохотно, и во все глаза, немигающие и слезящиеся, стал искать именно источник, но не тут-то было: стон этот переместился на потолок и стремглав исчез, провалился ввысь или вниз, когда Ганимед вздёрнул вверх очи. Появились какие-то новые то ли стоны, то ли свисты, то ли всхлипы. Теперь источник находился за спиной. На трясущихся ногах Ганимед повернулся туда, где он полагал, находится этот звук, но источник вдруг опять за спиной, тревожный и ранящий. Пошло, потянулось вкрадчиво и махонько томительное время: может час, а может и десять минут, но источник стона или всхлипа всегда оказывался за затылком, или под, или над. Ганимед, трясущимися руками, стал настойчиво и жгуче тянуть из жилетного кармана часы-луковицу, но как назло они, как живые, нашли прореху в кармане и не желали поддаваться. Выдернуть часы из кармана не хватило сил, и он, столбенеющий, оставил эту затею. Тем временем, внутри комнаты, в районе канделябра образовался новый звук, не громче, не тише стона, но этот новый пугающий звук не содержал высоких тонов, как и низких, и больше был похож на звук убегающей волны, либо волка за углом. За чем следить, стоит ли следить за источниками – мелькало в голове поникшего Ганимеда, который, пытаясь присесть, не мог нащупать пуфик, словно его какое-то приведение незаметно отодвинуло. Пришлось пошарить ногой, но та не сдвинулась с места, не шелохнулась; тогда Ганимед перенёс опору уже на эту ногу, но и другая, не опорная, его не слушалась. Ганимед закрыл глаза в который раз, чтобы это наваждение прекратилось, но симбиоз этих звуков стал ещё назойливее, противнее, омерзительней. Пришлось глаза открыть, расширить, через которые, тонкими струйками потёк липкий, противный. несносный пот со лба, волосы же над челом давно уже взмокли. Правая рука, через заметное сопротивление, стала сбрасывать с глаз пот, сгонять его, но Ганимеда это уже не больно интересовало, так как над свечами появилось сизое свечение, обволакивающее звук убегающей волны, то ли поступь волчей стаи. Теперь уже не пот заструился по телу, но озноб, иссушающий мозги до полной прострации. Ему бы сесть, но куда, ему бы облокотиться, но обо что. Центральная свеча заколебалась и пустила копоть, за ней и остальные. Всё же Ганимед нашёл пуфик задом, так как ноги его уже не держали. Стоп. А что же было вчера? Или сегодня… Опять длань потянулась за часами, но вскоре пришлось оставить эту затею – сидя их выдернуть ещё сложнее.
Вот усталость сковало все его члены, озноб проник вовнутрь, разрастаясь, холодя внутренести. Все ужасы сплелись внутри. пугая ещё большими. Свечное свечение вдруг поглотило копоть. Звуки ещё больше слились и потом разбежались. Всё, Ганимед потерял сознание и свалился с пуфика, несильно ударившись о пол.

Регистрационный номер №0377486

от 24 февраля 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0377486 выдан для произведения: Водосток лихо пел свою песню, на чердаке этого двухэтажного дома хлопали крылами летучие мыши. Ганимед сидел у окна, вбирая звуки дома на фоне гробовой тишины на кривой улице с одним модным магазином, да и лавкой, торгующей стеариновыми свечами и керосином. Небосвод представлял из себя дырку пространную без единой звёздочки. Между двумя говоренными строениями тоже была чёрная мгла, цедящая синеву до непрозрачности. Понять Ганимед не мог, не мог разобраться, почему он вдруг оказался один, совершенно один, в комнате, освещённой нестройными свечами в тройнике-канделябре, и давно не слышит даже скрипа ступенек – наверное, капельмейстер, единственный сосед Ганимеда, куда-то отъехал. Потихоньку, как бы из-под пола, к звукам водостока и мышей стал примешиваться какой-то стон, редкостно навязчивый и злюще пугающий, погромче комариного пения и тише стона раненного солдата. Тоны нового звука не содержали заметного тембра и обертонов, а источник этого звука непрестанно менял местоположение, демонически скользя в пространстве. Ганимед встал с объёмного пуфика, тяжело и неохотно, и во все глаза, немигающие и слезящиеся, стал искать именно источник, но не тут-то было: стон этот переместился на потолок и стремглав исчез, провалился ввысь или вниз, когда Ганимед вздёрнул вверх очи. Появились какие-то новые то ли стоны, то ли свисты, то ли всхлипы. Теперь источник находился за спиной. На трясущихся ногах Ганимед повернулся туда, где он полагал, находится этот звук, но источник вдруг опять за спиной, тревожный и ранящий. Пошло, потянулось вкрадчиво и махонько томительное время: может час, а может и десять минут, но источник стона или всхлипа всегда оказывался за затылком, или под, или над. Ганимед, трясущимися руками, стал настойчиво и жгуче тянуть из жилетного кармана часы-луковицу, но как назло они, как живые, нашли прореху в кармане и не желали поддаваться. Выдернуть часы из кармана не хватило сил, и он, столбенеющий, оставил эту затею. Тем временем, внутри комнаты, в районе канделябра образовался новый звук, не громче, не тише стона, но этот новый пугающий звук не содержал высоких тонов, как и низких, и больше был похож на звук убегающей волны, либо волка за углом. За чем следить, стоит ли следить за источниками – мелькало в голове поникшего Ганимеда, который, пытаясь присесть, не мог нащупать пуфик, словно его какое-то приведение незаметно отодвинуло. Пришлось пошарить ногой, но та не сдвинулась с места, не шелохнулась; тогда Ганимед перенёс опору уже на эту ногу, но и другая, не опорная, его не слушалась. Ганимед закрыл глаза в который раз, чтобы это наваждение прекратилось, но симбиоз этих звуков стал ещё назойливее, противнее, омерзительней. Пришлось глаза открыть, расширить, через которые, тонкими струйками потёк липкий, противный. несносный пот со лба, волосы же над челом давно уже взмокли. Правая рука, через заметное сопротивление, стала сбрасывать с глаз пот, сгонять его, но Ганимеда это уже не больно интересовало, так как над свечами появилось сизое свечение, обволакивающее звук убегающей волны, то ли поступь волчей стаи. Теперь уже не пот заструился по телу, но озноб, иссушающий мозги до полной прострации. Ему бы сесть, но куда, ему бы облокотиться, но обо что. Центральная свеча заколебалась и пустила копоть, за ней и остальные. Всё же Ганимед нашёл пуфик задом, так как ноги его уже не держали. Стоп. А что же было вчера? Или сегодня… Опять длань потянулась за часами, но вскоре пришлось оставить эту затею – сидя их выдернуть ещё сложнее.
Вот усталость сковало все его члены, озноб проник вовнутрь, разрастаясь, холодя внутренести. Все ужасы сплелись внутри. пугая ещё большими. Свечное свечение вдруг поглотило копоть. Звуки ещё больше слились и потом разбежались. Всё, Ганимед потерял сознание и свалился с пуфика, несильно ударившись о пол.

Среди лугов и несчастий

Курортный роман

Рейтинг: 0 228 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!