Есть особенная прелесть в посиделочках у бабуленек: и посплетничают, и посмеются, но так, по-старушечьи, не злобно, как в пословице говорится, добрые жернова всё мелют.
Однажды летним вечером к подъезду нашего многоквартирного дома бесшумно подкатила шикарная иномарка, по форме напоминавшая ракету, аж бабуленьки, сидевшие на скамеечке, встрепенулись, как славные клуши, и оживлённо затараторили.
– Ой, кто ейто?
– Да Валькин ухажёр, чампион мира по кикбоксингу!
– «Кик» – это как?
– Китайский бокс, значит. Щас модно всё у китайцев перенямать.
– Чампион мира?
– А чтой-то не вылезат из машины?
– Вáжна персона, чай.
– Да боится, небось, кабы от Вальки не увяли.
– А что бояться-то? Старухи тут одни сидят. Что бояться-то?
– Как что? Анфиска, ну-ка, тряхни стариной!
– Кто, я?..
– А что, я что ли?
– Вы что, бабы, очумели?
– Молодой человек, молодой человек!.. Тут с Вами хочет познакомиться молодая девушка… Анфисой величат…
– Анфисочкой, Анфисочкой…
– Ой, бабы, услышит же!..
– Да пущай. Мы и хотим, чтобы услышал, как тут Анфиса по нём сохнет.
– Ну, не дуры, а? Щас выдет из машины и даст по мягкому месту.
– А что боишься, Анфиска? Пусть выдет из машины, и посмотрим, что за фрукт.
– Выдет и «кик» даст промеж глаз.
– А как это «кик»?
– Да по-китайски: бьют ногами, как руками.
Из подъезда вышла Валентина и всем бабуленькам сладкозвучно промолвила:
– Здрасьте! – сделав едва заметный реверанс и потупив свои милые глазки, виляя стройными загорелыми бёдрами, прошла к блестящему чуду МакЛарену.
Дверь автомобиля открылась вверх с красивым электрическим жужжанием, и Валентина изящно села в салон автомобиля. «Ракета» бесшумно откатила и скрылась за углом.
– Тьфу, бесстыжая! Шорты – как трусики, а ноги до ушей.
– Да-а, красивая девка – Валька-то!
– Щас девки берут мужиков ногами, а в наше время читали Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Шолохова…
– Не говори, Сямёновна, и мы брали ногами. Помните у Пушкина: «Ах, ножки, ножки! где вы ныне?» Какие были мужики падкие, такие и осталися.
***
Вот с такими шуточками-прибауточками наших милых старушек тёплые летние вечера плавно перетекли в глубокую осень. Раз бабули грелись на солнышке, и Семёновна говорит:
– Ой, девки, Тамара Николавна мне рассказыват, что Валька забеременела.
В человеке живёт странное свойство: ему всегда не терпится поделиться своими знаниями.
– Да ну-у, враки енто всё! – деловито вставила Любовь Ильинична, воспринимавшая все новости в штыки.
– Во те крест, не враки. Тамара Николавна, соседка их, всё знат, что у них деется.
– Сямёновна права, – встряла в разговор Анфиса. – Чтой-то и «ракета» запропастилася. Давно чтой-то не приезжат.
– Всё, Анфиска, сохнешь по чампиону мира?
– Футы-нуты, угомонится не могут! Уж больно нужóн мне ваш чампион!
Тут из подъезда выскочили, как ошпаренные, старшие братья Валентины и, сжимая в ярости кулаки, быстро побежали к первому подъезду.
– Чтой-то они в первом подъезде потяряли?
Минут через тридцать вывели Ваньку-балбеса, всего окровавленного.
Ванька в прошлом году похоронил свою мать, жил тихо в своей квартире, служил алтарникам в церкви, а балбесом его прозвали потому, что среднюю школу так и не окончил и душу матери истрепал: переживала она сильно, что Ванька учиться не хочет, и репетиторов нанимала, и сама с ним занималась, только впустую всё – человека не заставишь, если сам не желает учиться. Таков был вердикт наших бабуленек, но в действительности Ванька – добрейший малый, и любил свою мать, и хотел учиться, и старался, и зубрил, но только никак не мог сдать почему-то это ЕГЭ треклятое, что-то происходило с ним на экзаменах, «словно заклинивало разум яго».
Братья Валентины поволокли окровавленного Ваньку в свой подъезд. Бабульки наблюдали за событиями с неизмеримым страхом, уж больно жалко им стало Ваньку бедненького.
***
Зимою, когда завыли метели, Иван и Валентина сыграли свадьбу.
Валентина под натиском родителей и старших братьев призналась, что забеременела от Ваньки-балбеса, а Ванька, искалеченный до полусмерти, поклялся, что женится на Вальке, хотя и божился, что не прикасался и не соблазнял Валентину. Естественно, родные девушки ему не поверили, потому что с детства и Ванька, и Валька дружили: ходили в один детский садик и учились в одном классе.
***
Летом Валька уже гуляла во дворе с колясочкой: мальчик родился.
Однажды во двор вкатился МакЛарен, из шикарной «ракеты» вылез мужчина кавказской национальности, в чёрной футболке, джинсах, стройный, с красивыми бицепсами. Он осмотрелся по сторонам и увидел Валентину, сидевшую с ребёночком на скамейке у детской игровой площадки. Лёгкой походочкой приблизился к ней, поздоровался и поцеловал её в лобик. Валька зарделась, выпрямила спину и стала напряжённо о чём-то говорить. Мужчина слушал её расслабленно и грустно улыбался, а бабульки с нескрываемым любопытством наблюдали за сценой. Вот, оказывается, какой он – «чампион мира»!
Наконец, мужчина резко развернулся и быстрым шагом направился к своему автомобилю, а Валентина ему вдогонку крикнула:
– Рустам, не приезжай больше, понял!
***
Следующим летом бабулькам стало всё ясно: мальчик – вылитый отец кавказской национальности, а Ванька-то – рыжий, а Валька – светлая! И оба – голубоглазые!
Ох, и было разговоров-то у баб на скамейке! Ох, и досталось же Анфиске! А потом эти разговоры как-то поутихли, да и забыли о «чампионе мира» вовсе – Валентина снова ходила на сносях, и родился у неё «рыжий пацан»!
А через год бабы говорят:
– Валька из церквы не вылезат, всё причащат своих деточек и причащат!
Анфиска же встала собственной персоной со скамеечки и заявила всем бабуленькам с улыбающейся физиономией:
– А Ванечка-то наш – умничка, оказывается!
Помочь сайту
Поздравления
