К некоторым людям смерть приходит настолько неожиданно, что понять и осознать случившееся бывает очень-очень трудно как для самого умирающего, так и для его близких. А порою просто невозможно. Трудно поверить в смерть того, который – вот только что был человеком, разговаривал, смеялся, думал и вот – он уже хладный, в полном смысле этого слова, труп, который никогда уже не скажет ни единого слова, ни улыбнется, ни откроет глаз, ни двинется с места, а вскорости начнет тухнуть, неприятно пахнуть и все близкие, которые буквально только что общались с ним, сочтут разумным побыстрее закопать его или сжечь.
Хотя мне всегда кажется что случайность – всего лишь хорошо завуалированная закономерность и то, что нам кажется случайным, на самом деле сумма разнообразных факторов, настолько разнесенных друг от друга, и во времени, и в пространстве, что человеческого глаза и разума не хватает, чтобы собрать их все воедино. И готовится подобная случайность много-много дней, а то и лет. А нам, просто по недомыслию, по узости нашего, человеческого мышления, а чаще всего из-за недостатка информации принимаем ее за случайность.
В нашем доме жил мужчина по имени Миша, который работал у нас слесарем-сантехником. Лет ему было совсем немного – чуть постарше моего, то есть около тридцати пяти лет. Работник он был хороший, как человек тоже, но… одно в нем настораживало – он категорически не пил. Я совершенно не понимаю и не воспринимаю людей, которые себе в чем-то напрочь отказывают. Понимаю – в излишестве чаще всего ничего хорошего не бывает, но полный отказ – настораживает и пугает. Мне кажется, что это свидетельствует о психическом нездоровье человека, а точнее – о том паническом страхе, перед тем от чего он отказывается, который он испытывает и которого он ужасно боится. Да, да, именно так – двойная мотивация – страх перед страхом – самое ужасное, что есть на белом свете. Именно он заставляет серьезных и крепких мужчин визжать бабой и ломится куда-то сломя голову, расталкивая всех направо и налево, в случае возникновения нештатной ситуации, например, пробоины в судне или пожара в здании.
Вот я, например, не пью кофе, поскольку он будоражит сердце, не ем черного хлеба, поскольку он плохо влияет на старческий желудок, сторонюсь свинины, так как считаю ее отравой, но… Позволяю себе несколько чашек кофе в неделю, не отказываюсь от куска хорошего дорогого черного хлеба, когда мне удается его купить, да и нередко, делаю вид, что не вижу слова «свинина» на упаковке паштета или колбасы. Ну, в общем, веду разумный образ жизни. Да и с выпивкой тоже – могу, конечно, подолгу совсем не пить, но, если такая возможность есть, то бутылку пива в день и грамм тридцать настойки или виски обязательно выпиваю. Друзья в шутку говорят, что это типичная женская логика, в которой «Нет» всегда немного «Да».
В «те времена забытые теперь уже былинные», про которые я рассказываю, страна только-только отходила от ужаса и кошмара, который устроил нам Михаил Сергеевич Горбачев со своим идиотским «сухим законом». Недаром говорится в народе, что «бог шельму метит», вот и Михаил Сергеевич был помечен своим отвратительным родимым пятном на голове. Шельмой он был и шельмой остался – сколько на его совести погибших в страшных мучениях людей отравившихся так называемыми «спиртосодержащими жидкостями». А унижения, которые испытывали те, кто хотел устроить себе праздник, юбилей, свадьбу наконец, собирая карточки на виноводочные изделия, и выстаивая в километровых очередях со всеми слоями населения. Б-р-р-р, ужас, даже вспоминать противно!. Поэтому, когда весь этот кошмар закончился, некоторые люди (в том числе и я) иной раз, от долгого воздержания, переборщали с количеством выпитого. Для нас гибель СССР была как ливень после долгой засухи. Мы чувствовали, что дождь мокрый и холодный, но стояли под ним, поскольку засуха истомила нас.
А Миша выпивки чурался конкретно. Даже и думать о ней не хотел. Тогда я на это не обратил внимания, но сейчас призадумался…
Были трудные годы после советского дефицита, голодовки, карточной системы и прочих «радостей» загнивающего социализма. Многим приходилось помногу работать, сильно уставать, а порою и недоедать, чтобы прокормить себя и свои семьи. Миша не был исключением из общего правила. Он тоже работал на двух работах а по вечерам и выходным подхалтуривал у состоятельных людей, да еще и растил на даче картошку с огурцами.
И вот как-то в пятницу вечером, после длинного трудового дня и не менее длинной трудовой недели, он решил съездить на дачу, где каждое лето жили его мать и дочь. Наскоро, без аппетита, перекусив, он собрался в не такую уж дальнюю по расстоянию, но утомительную дорогу. Дача его была недалеко от Москвы, но добираться до нее приходилось нелегко. Сначала – на автобусе, потом пешком, затем на электричке, потом снова на автобусе, и в довершение – снова пешком. Вот так и тащился он на ночь глядя с большим рюкзаком, полным продуктов для домашних, эти сорок километров более двух часов. Тяжело это – ездить на перекладных – там постой, здесь – подожди, тут – пять минут, там – десять. Вроде бы по-отдельности немного, а складываются они в часы и тяжким грузом ложатся путнику на плечи.
Добрался он до дачи позже десяти часов вечера. Мать уж все глаза проглядела, волновалась – где пропал? Встретила сына, накормить хотела. Но он отказался – что-то не хотелось ему кушать на ночь – устал очень и замерз от вечерней прохлады. Спать очень хотел и согреться.
Мать не стала настаивать – замучался сынок за рабочую неделю – отдохнуть хочет, поэтому и положила его спать в теплую комнатку, вместе с дочерью – так теплее и уютней.
Наутро встала пораньше – завтрак сготовить. Хозяйничала тихо – боясь сына разбудить. Пусть выспится получше сынок!А тут внучка, услышав бабушку, выходит из комнаты со странным лицом, не то обиженная, не то взволнованная и говорит: «Я больше с папой спать не лягу – он такой холодный, я вся замерзла»!
Встрепенулась мать – екнуло материнское сердце, кинулась в комнату – а зачем – давным-давно умер ее сын. Еще в начале ночи.
Врачи определили сердечный приступ.
И вот я думаю – почему? Каким образом у молодого парня – сердечный приступ. Тогда мне это казалось странным, непонятным и необъяснимым. Ну, понятно, усталый, голодный, замерзший, но… А как же те, кто воевал, кто покорял Сибирь, Ангару, кто ходил в море? Не помирали же. Я сам два раза в жизни молодым падал в обморок от усталости и недоедания. И что – не умер ведь!
Но вот теперь, по прошествии многих лет, я знаю череду загадочных смертей молодых и не очень молодых людей в начале 90-х годов. Всех их связывает только одно – кодирование от пьянства, которое, как мне объясняли, выполнялось при помощи героина, заставляя пациента пережить ломку. Четверо человек, которых я лично знал, умерли в течение двух-трех лет после этой варварской процедуры. И все, как один – от сердечного приступа. Да и порассказали люди еще с десяток аналогичных примеров.
Вот я и думаю – может быть наш Миша тоже был кодирован, как говорится «на всякий случай». Многие жены тогда отправляли своих практически непьющих мужей на кодирование. Профилактически, чтобы, не дай Бог, не запил.
Был у меня приятель тоже Мишей звали – пил мало, а при Горбачеве вообще только по праздникам. Так его жена, после отмены сухого закона, потребовала от него, чтобы он закодировался. Типа, а вдруг сорвешься, кто же зарабатывать будет, да и водка денег стоит, а ты, вроде как только на жену и детей тратиться должен. Закодировавшись, он стал пить много минеральной и простой воды, потолстел и буквально через год-полтора умер от сердечной недостаточности. А его школьный дружбан, который смолоду пил по-черному, до сих пор жив, сейчас ему 55 лет, ходит качается, но помирать не собирается.
Может поэтому так и шарахался наш слесарь от спиртного. Кто знает? Кто знает? Тогда я ни у него, ни у его жены не спрашивал. А потом они уехали – теперь и спросить стало не у кого.
Но сомнение все-таки остается – слишком молод он был…
Помочь сайту
Поздравления
