Опоздавший гость

Школьные годы не уходят в прошлое, они остаются с тобой навсегда ‑ бережно как драгоценности хранятся в особой шкатулке. Её можно открыть и насладиться ощущениями, мыслями, восторгами, нежной грустью, яркостью красок и даже гордостью собственных поступков тех дней. Потом спрятать все в шкатулку до следующего раза и вернуться к назойливым заботам взрослой жизни. Сегодня Игорь надеется не только выпустить из шкатулки джина школьных воспоминаний, а оказаться на сцене тех событий, среди старых декораций и самих объектов действия. Он едет в Гатчину…

Игорь обрадовался возможности поездки в Ленинград. На этот раз главными для него были не служебные задачи, а личные. Я обязательно встречусь с Лилей, сколько можно откладывать, решил Игорь. После окончания школы он не раз бывал в Ленинграде, но не считал нужным напоминать ей о себе. Не потому, что не хотел, – просто не имело смысла. Их жизни пошли разными путями, и нужно было, чтобы они нашли своё русло. Однако через одноклассников он следил за жизнью Лили. Узнал, что она замужем и у неё двое детей. Муж был военным, и её семья была достаточно обеспеченной. Но, насколько ему было известно, взаимного обожания и духовной близости между супругами не было. Особенности военной службы наложили отпечаток на жизненные ценности мужа, которые, похоже, не совпадали с ценностями Лили. В карьере мужа случились неудачи, он запил, и затем последовала преждевременная смерть. После смерти мужа Игорь установил контакт с Лилей: написал пару писем и обычно звонил в день рождения.

И вот сейчас он уже в Ленинграде и идёт на электричку в Гатчину. Из гостиницы он позвонил Лиле и узнал, как найти в новостройках её дом. Она уже одна, дети взрослые и моё появление уже не побеспокоит её, убеждал себя Игорь. Как хочется её увидеть, увидеть в ней ту девочку, которая не забылась. Она ‑ первая любовь, и с ней связано зарождение в душе чувственности, нежности и тех представлений, которые невозможно описать словами. В то же время больно вспоминать, насколько странно это происходило!

Воспоминания о том времени захватили его.

Было прекрасное время выпускного класса: чувства обострились возрастом и ожиданием нового в жизни. Весь мир звучал, и его звуки приводили сердце в трепет. Звучали слова, небо, цветы, звёзды, вода в озере – всё становилось ярким, живым, необыкновенным. Оркестр души приобретает особенное звучание в Гатчине, где природа органично сливается с бытом. Великолепная осень с необыкновенными переливами окраски листьев была именно такой, как описал Пушкин, ‑ "…в багрец и золото, одетые леса". Брошенный в окно взгляд уже невозможно было отвести от чарующих деревьев: и ты уже шагаешь среди деревьев, наслаждаясь шуршанием листьев под ногами и умиротворяющим волшебством природы.

Для Игоря природа играла особую роль. Он не был привязан к дому, и парки Гатчины были для него своеобразной жизненной гостиной. В них он отдыхал, мечтал, уводил воображение тоскующей души на созерцание гармонии природы. О чём была тоска? О том же, о чём тоскуют юноши в этом возрасте. Но его представления о любви вообще и о женщине значительно отличались от представлений многих его сверстников. Они имели даже не тургеневский характер, а более романтичный – середины XIX века, и были сформированы старинными романами немецких и французских авторов. Ещё в восьмом классе Игорь получил доступ к собранию семейной библиотеки известного в прошлом архитектора. Её бывшая хозяйка обожала любовные романы, и Игорь тоже увлёкся ими, хотя по фабуле их можно было назвать женскими. Сначала его заинтересовал внешний вид книг: кожаный переплёт, тонкая бумага и текст с "ять". Потом очаровало их содержание: такого тонкого описания переживаний молодых людей, трепетности их любовных чувств, нежности и изысканности отношений он нигде потом не встречал. Даже у классиков русской литературы, кроме Тургенева, динамизм жизни превалировал над чувствами, а анализ Достоевского души относился совсем к другой стороне жизни. Так что мораль Игоря была сформирована на совсем иной базе, чем у его одноклассников. В этом он убедился, когда попытался поделиться с друзьями потрясающим впечатлением от самопожертвования Жильята ради любимой в романе В. Гюго "Труженики моря".

Да, романтическая чувственность, оказавшаяся близкой мне, совершенно не соответствовала нашему времени. Позднее она сыграла плохую роль в моей жизни.

Игорь с отцом временно жили на квартире – так сложились обстоятельства. Отец рано уходил на работу и приходил поздно вечером. Однако отсутствие родительского внимания не сделало Игоря неорганизованным, даже наоборот – самостоятельным и ответственным. Завтрак и ужин у него были очень простыми, зато обедал он в каком-либо хорошем заведении, где ему было удобно. Дом был только местом для сна и подготовки уроков. Так что Игорь не был обременён домашними заботами и мог посвящал достаточно времени своим интересам. Такие уникальные обстоятельства позволяли ему самому извлекать из окружающего мира необходимые на его взгляд ценности и строить на них своё мировоззрение.

Интересно, какая ценность тогда была для меня важнейшей? Конечно, школа. Она была главным элементом его жизненного пространства, его домом. Здание школы с большими классами, коридорами и окнами было построено ещё до революции. Уже оно само создавало ощущение одухотворённости и величия того процесса, который происходил в нём. По-видимому, атмосфера школы повлияла на формирование из её учеников известных ученых, чьи имена позднее были занесены на мемориальную плиту на здании школы. Особую роль в их воспитании сыграли интеллигентность и образованность учителей старшего поколения. Конечно, большинство учителей школы моего времени соответствовали высоким традициям педагогики, – с благодарностью вспомнил Игорь. Двоек он не получал, и школа не вызывала у него отрицательных эмоций – наоборот, он в ней жил. Большую часть времени после уроков он проводил в кабинете химии и из школы уходил поздно.

Однако школа обогащала не только ум, но и душу. Духовная сторона жизни учеников формировалась невзначай из общения, путем осознания своей значимости среди ровесников и одновременного единства со всеми. Это представление не поддаётся описанию, возможно, его можно сравнить с уникальностью звучания отдельного инструмента в симфоническом оркестре. Необыкновенность впечатлений той поры ожила у Игоря при воспоминании одного урока.

Широкие окна класса на втором этаже горели от солнца, а зеленые ветки тополей с жёлто-красными листьями клёнов в пролётах окон образовали оригинальный персидский узор. Ощущение тела исчезло, осталась только чувственность. Ничего, кроме своего сердца, не слышишь, учителя в том числе. И вдруг – это сказочное состояние дополнилось звуками рояля из актового зала, который находился напротив класса. Волшебство момента усиливало звучание «Баркаролы» из цикла «Времена года» Чайковского. Кто-то осмелился, несмотря на идущий урок, сесть за рояль. Наверное, исполнитель тоже был в состоянии душевной невесомости, а его тело переполняла радость существования.

Ничего удивительного, что такая чувственность переливается в желание близости с представительницей женского пола. Каким-то непостижимым образом ты выбираешь её ‑ особенную из группы, в общем-то, похожих девчонок. Ты почему-то стесняешься своего выбора и не знаешь, как обозначить и продемонстрировать его. Большинству современных юношей не понять эту "отстойную" целомудренность поколения 60-х годов.

Лилю я не выбирал, судьба сама предложила мне её. Возможно, меня привлекла её скромность и спокойствие – я не видел её ни плачущей, ни раздражённой, ни слишком возбуждённой. Во всём она была совершенно обычной девчонкой... только особенным был её мягкий тембр голоса и самая узкая из всех девочек класса талия (однажды решили проверить это, и талия у Лили оказалась 57 сантиметров.). Тогда же я впервые узнал, что женские волосы, оказываются, бывают разной жесткости. Лиля дала мне потрогать свои волосы и предложила сравнить их с волосами Люды Смирновой. У Лили волосы были очень мягкие, а дотрагиваться после них до волос Люды мне было неприятно…

Игорь ничем не выразил Лиле своё желание близости. Существовала какая-то необъяснимая внутренняя причина сокрытия своих чувств. Пожалуй, она происходила не от возможности быть непонятым или отвергнутым, а от боязни несоответствия своего воображения с реальным живым объектом. Недаром говорят, что любовь – это торжество воображения над разумом. Его воображение явно не имело земного измерения. "Он был мечтателем. Потому-то он был отважен, потому-то он был робок", – сказал В. Гюго о Жильяте, это целиком относилось и к Игорю. Романтическое воспитание заложило в нем представление о женщине как о волшебном нежном существе. Результатом было соответствующее поведение в общении с девочками на протяжении всего его детства, и оно перенеслось в юность. У Игоря не хватало смелости перейти из вымышленного мира в мир действительности. Однако он определённо хотел быть рядом с Лилей и искал такой возможности. Он уже не оставался после уроков в химической лаборатории, а узнавал, куда она собирается, и спешил туда же. Лиля увидела изменение в поведении Игоря и решила помочь ему сделать необходимый шаг в отношениях – она попросила помочь ей в подготовке домашних заданий по математике. Игорь вспомнил, как однажды он шёл к ней, а из окон в унисон его восторженному настроению звучала неаполитанская песня в исполнении Александровича:

                        Скажите девушки подружке вашей,

                        Что я ночей не сплю, о ней мечтая,

                        Что всех красавиц она милей и краше…

Много раз потом он напевал про себя эту песню, представляя, что поёт её для Лили.

Занятия проходили у неё дома вечером. Почти всегда её мама приходила с работы поздно. Обстановка создавала все условия для близкого общения – куда уж больше! Но рядом с Лилей он впадал в ступор. Его не мог подтолкнуть к "подвигу" даже предпринятый ею однажды совсем отчаянный приём: она наклонилась над тетрадью так низко, что в вырезе платья открылась обычно недоступная глазу часть тела. Хотя Игоря неудержимо тянуло к Лиле, их отношения остались на первичном уровне.

И вдруг совсем неожиданно перед Новым годом Лиля предложила:

‑ Приглашаю тебя встречать Новый год у нас дома.

‑ А кто будет?

‑ Только мама.

Он уже не помнил, как сумел скрыть своё замешательство от предложения, но был тронут её смелостью и обрадовался, что придёт конец его неопределённости, хотя не знал, как сможет вести себя в ином формате отношений.

Увы, судьба не дала Игорю возможности пережить ожидаемый восторг любви – испытание на мужественность продолжилось.

В компании одноклассников, к которой относились и Лиля с Игорем, договорились отпраздновать вместе Новый год. Игнорирование этой компании выглядело бы слишком демонстративным. Поскольку предложение о встрече Нового года исходило от Лили, Игорь считал, что за нею должен быть выбор варианта совместного празднования, но Лиля больше не напомнила о своём предложении. Конечно, она ожидала, что выбор сделает Игорь. Таким образом, остался только последний вариант. Возможно, Лиля просто не согласовала своё предложение с мамой, характер которой был достаточно суровый.

Новогодняя ночь на квартире одноклассницы не особенно отличалась от принятых по такому поводу мероприятий. Воспоминание о ней оставило у Игоря горечь разочарования – он и был с Лилей рядом и в то же время не вместе. Он многого ожидал от этой новогодней ночи, и для этого хотелось быть только вдвоём, а демонстрировать своё желание при посторонних он не мог. На современных вечеринках, даже школьных, подобных проблем не возникает. Не проявляя внимания к Лиле, его задевало внимание к ней других – у него проявилось чувство ревности.

Был момент паники: решили играть в "бутылочку", и я испугался, что вдруг мне выпадет роль поцеловать Лилю. Как можно ‑ так при всех, ради шутки совершить таинство поцелуя? Сколько было возможностей поцеловать Лилю, но я считал это действо священным, должным происходить в определённых условиях с соответствующей подготовкой. Ещё будет хуже, если эта роль выпадет другому.

К счастью для Игоря после двух неудачных попыток организовать игру, эту затею оставили. Единственное хорошее воспоминание от той ночи оставило катание по ледяной дорожке с горки в парке, куда вся компания пошла в середине ночи. Съезжая и падая внизу под горкой, ребята и девчонки с визгом и смехом сбивались в кучу. Игорь не чувствовал смущения: здесь все были одинаковы и по-детски раскрепощены.

Итак, Новый год не принёс ожидаемых изменений в моей жизни. Их не стоило ожидать, их нужно было творить самому. Как хотелось бы быть подобным Николаю Гумилёву:

                        Я люблю – как раб в пустыне

                        Припадает к воде и пьёт,

                        А не рыцарем на картине,

                        Что на звёзды смотрит и ждёт.

К сожалению, я скорее похож на его второй образ рыцаря, или даже на другого известного рыцаря с его Дульсинеей.

Надежды на сближение с Лилей стали ещё более призрачными, когда к субъективным факторам добавились объективные – Игорь узнал об интересе к Лиле одноклассника Сергея Шапошникова. Он был обычным юношей, но с, несомненно, более мужским характером, чем у Игоря. Игорь заранее признал поражение, решив, что у Сергея больше шансов получить признание Лили. Для него перестала быть интересной среда одноклассников, он опять стал пропадать в химической лаборатории, ушёл в подготовку к областной олимпиаде по математике. Хороший результат на олимпиаде в Ленинградском университете стал для него единственным утешительным моментом.

Когда надоедало всё, Игорь шёл бродить по парку. Зимой там никого не было, кроме отдельных пешеходов на сквозных дорожках через парк. Однажды он забрёл в глушь парка – в Зверинец, так назывались бывшие угодья для царской охоты. Лес был сказочный: ветки елей провисли под пластами снега – совсем как в фильме-сказке "Двенадцать месяцев". Далее произошло, действительно, сказочное явление – он заблудился. День был обычным для местной зимы – полутёмный, без возможности ориентироваться по солнцу. Он полагал, что шёл прямо, и вдруг вышел на свои следы. Игорь читал о явлении хождения по кругу, но не ожидал, что он так просто потеряет направление. До полной темноты оставалось недолго, если бы судьба не подставила ему собственные следы в качестве ориентира, последствия его прогулки могли быть печальными.

Прекрасный мир природы помогал Игорю на время обрести душеное равновесие, но он тянулся к более длительным чувственным впечатлениям. Такую возможность давал ему мир музыки. Игорь мог и сейчас в подробностях оживить впечатления от того вечера, когда он слушал знаменитого скрипача Давида Ойстраха в Концертном зале Ленинградской филармонии.

Исполнялся третий концерт соль мажор Моцарта для скрипки с оркестром. Уже само пребывание среди заворожённой публики в великолепном зале унесло из реального мира, а музыка очистила от душевных волнений. В восторженном настроении после концерта я вышел на улицу. Она встретила меня изумительным белым нарядом – за время концерта пошёл пушистый крупный снег. Сквер напротив выхода из зала филармонии был просто сказочный. Я прошёл по Невскому проспекту до Казанского собора, чтобы насладиться великолепной картиной мерцания света фонарей в падающем снегу. Эта картина выглядела ещё более чудесной от звучащей во мне музыки Моцарта.

На следующий день в школе я рассказал Лиле о концерте. Оказывается, он транслировался по радио и Лиля его слушала. Мне стало приятно, что заочно мы были вместе.

К сожалению, оказаться рядом с Лилей в реальной жизни Игорю помешали новые обстоятельства. Ему призналась в любви Нина Веденеева. Она относилась к другой группировке класса, и с ней у Игоря практически не было контактов. До сих пор он не обращал на Нину внимания. По сравнению с Лилей Нина была свободнее, более лёгкой в поведении, если даже не сказать – ветреной. Наверно, именно в силу своего характера она легко, безо всякой подготовки сделала столь решительный шаг. Она видела, что Игорь завис в отношениях с Лилей, и поступила смело. Однажды после похода классом в кино Нина попросила Игоря проводить её до дома. Когда уже пришло время прощаться, она вдруг поцеловала его со словами: "Я тебя люблю", и взбежала на крыльцо дома. Там она обернулась к нему и добавила: "До завтра!"

Игорь стоял ошеломлённый, и самим поцелуем, и неожиданным признанием Нины, отношения с которой не предвещали такого исхода. Она умно поступила, оставив его обдумывать ситуацию до следующего дня.

Убеждения Игоря не позволяли пренебречь её признанием. Ответ Онегина Татьяне Игорь считал совершенно отвратительным и никогда не сделал бы ничего подобного. Да, и была ли альтернатива Нине? Мог ли он, ещё не зная её, быть уверенным, что она ему не подходит? Ответы на эти вопросы он не мог дать, поэтому решил положиться на судьбу.

За последующие две–три недели он не почувствовал ни влюблённости, ни, тем более, страсти. Нина его не увлекла, а он, соответственно, не привёл её в состояние, когда она потеряла бы голову и их отношения стали бы ближе. Конечно, ощущение тела Нины будоражило его эмоции, но дальше тривиальных поцелуев и объятий они не заходили. Фактически, он следовал её желаниям, границу которых определяла она. Странно, я даже не могу вспомнить, была ли ситуация, позволившая мне увидеть какую-то часть её тела, в то время как вид выреза платья Лили я помню.

Игоря мучили угрызения совести, что, не любя Нину, он играет в любовь. Правда, практически он ничего не получал, да и давал немного. Конечно, он помог Нине подготовиться к выпускным экзаменам по точным наукам. Может, это и было причиной её интереса к нему. В течение всего их общения Игорь не увидел подтверждения искренности сделанного заявления Нины о любви. Возможно, в её действиях был расчет и развлечение одновременно.

Несмотря на существующую связь с Ниной, притяжение к Лиле не ослабевало. Игорь не упускал её из поля зрения. Странно, что он не увидел признаков её дружбы с Сергеем. Наверное, они решили пока скрывать отношения – до конца школы уже недолго. А если их не было?.. Тогда отступление от Лили было нелогичным и рушилось прикрытие якобы объективными причинами собственной слабости. Ему не хотелось признать себя трусом, и в действительности трусость была несвойственна ему. До сих пор он, наоборот, был решительным и даже отчаянным. Игорь был смел, когда было необходимо защитить другого, отчаянным, когда этого требовала ситуация, сильным, если от этого зависел результат действий. Корни его нерешительного поведения в отношении Лили крылись в идеализации любви.

Всё же внутренний протест против самого себя вылился в желание показать смелость и продемонстрировать всем свою симпатию к Лиле. Форма демонстрации родилась спонтанно: Игорь решил пригласить Лилю покататься на лодке у всех на виду по озеру. Пожалуй, это был сумбурный поступок. Он намеренно испытывал судьбу и шёл на скандал с Ниной с тем, чтобы его последствия, наконец, решили проблему, которую он сам же создал.

Однако, как говорят, весь пар ушёл в гудок. Прогулка была приятной, но оба обходили вопросы, которые волновали душу. Лиля была осторожной, думая, что Игорь действительно любит Нину, а он, в свою очередь, предполагал аналогичную ситуацию у Лили с Сергеем. Лиля решила, что прогулка была галантным прощаньем с ней. Предприняв разумный шаг, Игорь не отважился прямо сказать ей о своём чувстве.

В результате этой прогулки я потерял Лилю навсегда. Нина, конечно, обиделась на меня, но мне уже не имело смысла говорить ей правду – я разрушил надежды на близость с Лилей. А была ли реальной моя любовь к Лиле? Почти весь десятый класс я жил в воображаемом чувственном иррациональном мире. Он напоминал мир из рассказов Рэя Брэдбери с нереальными событиями и поступками. Я не счёл нужным вводить в него Нину ‑ просто сказал, что захотел покататься, а Лиля была на лодочной станции. Нину, похоже, удовлетворило такое объяснение, так как она не хотела расставаться со мной.

Состояние Игоря после неудачной прогулки было похоже на перегретую воду, вскипеть которой не позволяет высокое давление. Пытаясь сбросить раздражение самим собой, он взял у друга велосипед и выехал за город на проселочную дорогу, где всю злость вложил в силу нажатия на педали. Приятный свист ветра в ушах немного ослабил внутреннее напряжение. Устав, но не сбавляя скорости, он въехал в парк. Здесь узкие дорожки над водным лабиринтом требовали большего внимания к дороге. Он не "вписался" из поворота в узкий мостик через канал и перелетел через чугунную ограду. Прежде всего Игорь убедился, что его позора никто не видел, а потом обратил внимание на боль в ключице. Неделю он терпел боль, потом перестал беречься ‑ даже специально стал разрабатывать плечо. Эта разработка вызвала большую боль, и рентген показал перелом ключицы. Первичный перелом был без смещения, потом из-за движений произошло смещение костей. Так что наступившие выпускные экзамены он сдавал с температурой и со стянутыми плечами – гипс при переломе ключицы не накладывают.

Думаю, что я получил вполне заслуженное наказание за непоследовательность в поступках и за сумасбродство – тоже.

Наступил выпускной бал. Сначала была торжественная часть, а потом начался собственно праздник, который остался в памяти на всю жизнь. Для меня он оказался грустным. Я был плохим танцором, ключица также сдерживала движения. Нина, как выпущенная из клетки птица, порхала в танцах по залу – я её практически не видел. Выбор партнёров был очень большой – было пять выпускных классов. Ещё раз подтвердилось моё ощущение, что наши интересы слишком отличаются.

И здесь судьба устроила Игорю интересную провокацию. Очень красивая девочка с прекрасным голосом Ира Богачёва из параллельного класса почему-то обратила внимание на Игоря и на неадекватность его поведения происходящему событию. Они не общались никогда ранее, поэтому для него стало полной неожиданностью, когда Ира увлекла его в пустой класс и спела для него, первую часть арии Виолетты из 1-го акта оперы "Травиата": "Как странно, как странно…". Пела она замечательно. Я был поражён и её вниманием и то, как она его проявила. Тема арии, как нельзя, была кстати. Неизвестно, чем бы закончился этот эпизод, если бы в класс не вошла ватага её одноклассников и оборвала наше ещё не начавшееся общение. Я тогда был как спичка, которая могла зажечься от любого контакта, тем более от такого. Воспоминание об этом эпизоде и сейчас взволновало Игоря.

Психологическая нагрузка в этот вечер для Игоря скоро стала невыносимой. Для него бал закончился, а с ним и весь школьный период жизни. Надо уходить. Перед уходом на листочке бумаги он написал прощальную записку Лиле: "Лиля, я тебя любил. Игорь". Весь вечер он старался не встречаться с ней, а сейчас нашёл её в зале около окна, отдал записку и ушел. Он пошёл на Белое озеро, стараясь не встретиться с выпускниками, которые парами и группами тоже уходили в парк. Было самое прекрасное время белых ночей, тот самый момент в середине ночи, когда, "…не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса". Он нашёл любимое место около Острова Любви. Там стволы трёх деревьев так низко наклонены над водой, что на них можно лежать (это место изображено в современном проспекте Гатчины). Игорь встретил выпускной рассвет на этих деревьях в единстве с природой, которая молчаливо слушала его откровения. Он чувствовал себя подобно Жильяту, который на одинокой скале покорно погружался в воды прилива, провожая взглядом пароход с любимой.

На следующий день, выспавшись, без большого желания он пошёл к Нине. Оказалось, она уехала к заболевшей одинокой тётке в Ленинград. Пошёл к Лиле – дома у них никого не было. Мать часто была на дежурстве в больнице, но где была Лиля?.. Его воображение связывало её отсутствие с последствиями выпускного вечера. Наверное, она, как и многие другие, ночью гуляла в парке с Сергеем, а сейчас они где-то опять вместе.

Этот вечер оказал решающее влияние на выбор места дальнейшей учёбы. Несмотря на престижность Ленинградского университета, Игорь решил уехать в родной город. Перед отъездом он попрощался с Ниной.

В дальнейшем воспоминания о десятом классе не только будоражили ум Игоря, но и влекли его в Гатчину. Он переписывался с Ниной полгода, потом ему сообщили, что она его явно не ждёт. Через несколько лет он приехал в Ленинград, чтобы специально встретиться с Ниной, которая была замужем. Ему хотелось убедиться в правильности своего решения. Да, она стала интересной женщиной, матерью, но он не увидел в ней ту женщину, которая ему нужна.

Игорь также нашёл Сергея. Встреча с ним нанесла ему моральный удар: оказалось, что тот в свою очередь деликатно уступал Лилю Игорю и не пошёл на сближение с нею…. Оказывается, Сергей ему не мешал! Игорю стало грустно и стыдно за свою слабость – он не принял дара судьбы, который она так настойчиво предлагала ему.

И вот Игорь в любимой Гатчине. Он идёт от станции дорогой мимо церкви, больницы к центру, чтобы по пути пройти мимо дома, где они с отцом снимали комнату. Ему хотелось стать свидетелем давнего события, когда он залез в своё окно на втором этаже. Тогда он долго задержался у Нины и не хотел будить хозяйку. Утром она не понимала, почему примяты цветы в цветочном ящике за окном. Конечно, она не могла вообразить, что кто-то через них перелазил. Обычно Игорь приходил домой значительно раньше, и хозяйка была уверена, что он был уже дома, когда на ночь закрывала дверь. Игорь убедил хозяйку, что он действительно спал и ничего не слышал. Сейчас, глядя на небольшие сглаженные декоративные уступы на углу дома, он удивлялся, что когда-то смог по ним залезть, к тому же со сломанной ключицей, правда, тогда он ещё не знал об этом. Вот что значила юность…

* * *

Наконец переступаю порог квартиры Лили и впервые обнимаю её. Впервые чувствую её тело, целую в щеку. Я знал, что встречу не ту девочку, которая была в десятом классе, но всё же печально, что мы стали такими старыми. А вот голос её остался таким же – мягкий, чуть напевный. Талия, конечно, не та, но она вполне в хорошей форме для нашего возраста.

После получаса разговора о текущих жизненных проблемах Лиля сказала:

‑ Игорь, ты сейчас удивишься. – Она достала из книжного шкафа шкатулку и вытащила из него небольшую бумажку.

‑ Прочитай.

Я взял её и не поверил тому, что держал в руках. Моя записка! Это было невероятно! Столько лет она хранила её! Какой же я был дурак, тупица! Я готов был расплакаться.

‑ Лиля, я до сих пор осознавал свою потерю. Но она стала ещё горше, после того, как я увидел, что для тебя я тоже много значил.… Я встречался с Сергеем и узнал, что у меня не было повода оставить тебя. Я так позорно сбежал с вечера.

‑ Да, на выпускном вечере я была одна: ни тебя, ни Сергея. На следующий день я с досады поехала на выпускной бал в военно-морское училище в Пушкин, куда меня пригласили. Я встретила там мужа...

И вот мы рядом – два влюблённых человека, которые в действительности мало знают друг о друге. Теперь я могу раскрыть Лиле свою душу, рассказать о своих чувствах к ней в тот год, мыслях и переживаниях. Я даже вспомнил о случае с вырезом платья. Она, смеясь, сказала, что наклонилась случайно. Я узнал подробности её жизни... Мы как будто бы говорили о тех старых чувствах, но сегодня они тоже существовали. Мы делали вид, что вспоминаем прошлое, но сейчас желание близости терзало меня, похоже, того же хотела и Лиля. Мне хотелось погладить её волосы, поцеловать её губы. Но проявлять эти чувства пожилому женатому человеку представлялось неуместным…. До боли было жалко, что уже не могут осуществиться наши желания. Эта горечь отравляла счастливые минуты и сковывала общение.

Уже поздно. В трехкомнатной квартире мы фактически одни – мать, так и не выходя из своей комнаты, спала. Мы пересмотрели все семейные фотографии и перешли из гостиной на кухню, где уже второй час пьём чай. Я выразил беспокойство по поводу возможности возвращения в Ленинград, Лиля меня успокоила, показав расписание электричек:

‑ Отсюда ты всегда уедешь, а в Ленинграде от вокзала до гостиницы близко. Когда мы ещё увидимся? Посиди.

Действительно, когда будет такая возможность, и не воспользоваться ли мне ею, чтобы выразить свою любовь так, как мне хочется. Пусть это выражение запоздало, но сейчас оно более зрело, глубже и основано на понимании высокой ценности духовной близости. Все слова уже нами сказаны, душа просит других признаний – нежностью, лаской, действиями. Я чувствую, Лиля ждет от меня проявления такой близости: это желание с её стороны вполне естественно – она наконец-то встретила любимого человека. Наверное, поэтому она затягивает мой уход. Когда намеченная электричка уже прошла, она сказала, что есть ещё последняя электричка ‑ через час. Лиля явно подталкивает меня к тому, чтобы я ночевал у неё. По правде говоря, я понимаю её. Природа подарила женщине нестареющую молодость не только души, но ощущений и желаний. Только возраст заставляет их сдерживать.

Опять я боюсь принять решение. Можно бы прямо спросить: "Лиля, мне остаться?" ‑ и наше многолетнее ожидание встречи получило бы достойное вознаграждение.... Хотя необходимость такого вопроса явно представлялась излишней. Я боюсь разрушить возвышенность её чувств, боюсь неверного толкования причины моего приезда, боюсь смешать любовь и плотские желания.

Вот уже отошла последняя электричка, Лиля сказала, что я могу уехать последним автобусом в 0-40. Кажется, она уже однозначно указывает мне на желаемое решение, но я продолжаю делать вид, что это просто желание затянуть расставание. Боже мой, ведь передо мной та же Лиля, но только в другом теле! Надо, наконец, уйти от старого образа девочки и поставить на его место реальную женщину – она развитие её! В телесном смысле мы равны и души наши на одной волне. Что меня удерживает? Стыдливость? Но она оправдывается величием страсти, которая сливает вместе и души и тела!

В этот раз я оказался в плену морали возраста и социального статуса. В течение всей беседы мы опять, как в юности, ушли от моментов, которые  могли бы нас соединить.

Итак, я выбрал последний автобус в Ленинград. В салоне несколько человек и плохое освещение, за окном ночь. Дорога плохая, она как будто специально показывает убогость моего выбора: убежал, вместо того, чтобы рискнуть и остаться со своей мечтой. Итак, я потерял часть жизни. Сохранил свою порядочность, но кому она нужна…. Разве для того я ехал сюда?

* * *

Встретиться с Лилей Игорь больше не смог.

Память о больших ошибках, как и большой любви, остаётся на всю жизнь.