Любовь во сне

Мне казалось, что этот вопрос мучил меня еще во сне, с ним я и проснулся. Впечатление сна еще было живым и беспокоило: "Почему она приснилась и почему так ярко, красочно, ощутимо?" Всплыло забытое ощущение вины перед ней. Сознание начало погружаться в эту давнюю историю, но я с усилием переключил его на обычную процедуру сбора на работу.

Раньше утро начиналось вместе с дочкой – конечно, все происходило живее и интересней. Месяц назад после свадьбы она переехала к мужу – жаль, что жена не дожила до этого счастливого события. Жизнь продолжается. Вернее это относится только ко мне: у дочки жизнь только началась, у жены она закончена, а я продолжу путь в своей многолетней колее жизни, которая в определяется работой.

Выйдя из дома, я окунулся в полупрозрачный студень сырости серого тумана поздней осени, который осаждался каплями на голых ветках, проводах, окрашивал в чёрный цвет тротуар и дорогу. Такая мрачная угнетающая погода стояла несколько дней. Однако сейчас я не замечал ее – мне хотелось погрузиться в свой внутренний мир, побыть наедине с мыслями, перебрать в памяти картины сна. Окружение людей в транспорте не позволило бы чувствовать себя изолированным, и я пошел пешком.

Я видел во сне доказательства, что моя встреча с Анной была не случайной: в руках у меня был пакет с кочаном капусты и огурцами или яблоками, не помню, которые я нес для нее. Почему такой странный набор? Он не мог быть подарком. Наверное, мозг вытащил из моей памяти привычное действие – идти домой с продуктами. Но я там не живу…, тогда почему я иду туда, как домой?

На скамейке перед домом сидела мама Анны – Софья Яковлевна, которая как своему члену семьи сказала – Аня дома, она недавно зашла, дверь в подъезд открыта. "Что, они меня ждали?" – удивился я. Хорошо запомнилась зеленая трава, по которой я шел к подъезду. Поднялся по лестнице и с трепетом подошел к знакомой двери квартиры Анны. Когда-то красивая черная обшивка двери постарела, вытерлась: "Не удивительно, ведь столько времени прошло!" Робко нажал кнопку звонка. Вышла неизвестная женщина:

− Вам нужна Анна, наверное? – спросила она.

"Откуда ей известно, кто мне нужен? Значит, она меня знает". В открытый проем двери дальше в комнате вижу женщину, которую я не могу узнать, – слишком старое лицо, но она должна быть Анной. Я слежу за ее реакцией: сначала на лице сдержанность, хотя она явно меня узнала, не вижу ни радости, ни отвращения, потом вдруг:

− Ну, да что уж…. Пусть считают, что это нехорошо….

"О чем она? Наверное, она хочет поступить так, как не стоило бы…." И, действительно, Анна резко подходит ко мне, обнимает и, не говоря ни слова, целует в губы.

Я прижал ее к себе, но странно, не почувствовал упругости грудей – их нет, ткань бордового халата мягко скользила по глади нижнего белья, и только! Анна положила голову мне на плечо – я увидел седину у основания волос на проборе: "Она состарилась", − с печалью подумал я, и на этом, так, не сказав ни слова, проснулся.

Глупо вспоминать сон, да еще пытаться найти в нем последовательность событий. Однако странное смешение в нем временных факторов не давало покоя: Анна была персонажем моей юности – и только молодой могла остаться в моем мозгу. Почему же ее образ представился в возможном современном состоянии? Надо забыть сон! Но отбросить его мешали воскресшие мучительные картины нашего расставания. Лучше бы вспомнить хорошие предыдущие моменты – к сожалению, они еще больше травили душу. Хорошо, что среди проблем трудового дня странность сна забылась.

Все же вечером, перед сном, я вспомнил видение прошедшей ночи. По-видимому, оно не должно повториться: обычно меня уже терзало одно назойливое сновидение – я опаздываю на самолет. Почему в разном виде повторялся этот сюжет, я не понимал, но, наверное, мозг хотел сказать, что какое-то дело оставалось незавершенным, и из-за него я не могу улететь. Какое дело? Куда я должен улететь? Каждый раз после такого сновидения я просыпался растерянным: хотя я опаздывал, но не было свидетельств, что самолет улетел без меня. Действие незавершенное! Неужели мозг придумает еще какое-то испытание?

Однако Анна приснилась опять, да еще как! Это была не Анна из прошлого сна, а молодая Анечка – из той жизни. Я не смог разглядеть ее лицо, оно было смазано, но тело я ощущал совершенно реально – это ее тело, такое, каким я его знал. Тогда оно очаровывало меня, и сейчас, хотя во сне я понимал фантастическую сущность плоти, она была прекрасна! Неожиданно на вершине возбуждения сновидение оборвалось, как это часто происходит со снами.

Я проснулся с чувством незавершенности, переполненный впечатлением странной яркости и чувственности сновидения. Было приятно вспоминать ощущение близости Анечки, но почему воссоздался ее образ? Думаю, возбудившее меня тело не имеет никакого отношения к ней – это фантом некой женщины, созданный воображением из-за недостатка сексуального общения в последнее время. Причина сновидения именно в этом!

Жизненную проблему интимного характера я решал со зрелой женщиной, общение с которой было дружеским, но с выраженной, полезной для обоих, целью. Все было определено, и в этом была легкость отношений. Однако на этот раз я почувствовал неудовлетворенность и явный диссонанс в своих ощущениях с ней. Он происходил из-за того, что в моем воображении была Анечка, а передо мной была другая женщина, которая проигрывала и телом, и энергетикой. Душевное смятение разрушало реальность.

"Анну нужно забыть – она недосягаема! Во всем виноваты воспоминания, вызванные первым случайным сновидением, они и запустили непозволительное воображение! Нужно сегодня на ночь выпить снотворное", – решил я.

Но, несмотря на просмотренный вечером фильм и снотворное, Анечка опять пришла ко мне. И все было так волшебно, так мило, что я проснулся с ощущением, будто побывал в раю. Я перебирал в памяти картины сна – они были реальными, чувственными, я ими наслаждался. А самое главное – все было так, как тогда.

Я вспоминал их на работе, и они приносили мне успокоение. У меня было ощущение приятного расслабления, как от когда-то испытанного наслаждения маленькими глотками коньяка в уютном ресторане под звуки скрипки. Только сейчас это были глоточки ночного счастья. Пусть я схожу с ума, но это так красиво! Я ждал очередной ночи.

Опять прекрасная ночь с любимой! Я знаю, что это моя Анечка, хотя я не вижу ее лица, осязаю и целую ее тело, ощущаю поцелуи ее губ! Но не могу с ней говорить – только ощущения! Они дают мне неслыханное удовольствие, но мне хочется услышать ее голос, сказать ей – любимая! Она исчезает прежде, чем я оказываюсь в реальном мире. Уже в нем я чувствую приятную усталость от ночи, проведенной с любимой женщиной. Конечно, это не наваждение – это необыкновенная реальность, сюрреализм!

Оценивая свое поведение и деятельность днем, я не находил оснований для беспокойства за состояние своей психики – реакции были нормальными. Даже больше – я стал уравновешеннее, креативнее, выносливее. Ночью я получал такое эмоциональное и энергетическое наполнение, что легко справлялся с жизненными проблемами. Я жил Анной! Жаль, что только во сне.

Следующая ночь была такой же, но, исчезая, она впервые произнесла: "Если хочешь, ты сумеешь меня найти…", и я почувствовал, что куда-то падаю.

Я проснулся как от электрического разряда: "Значит, она жива и хочет меня видеть!" Слишком реальной была моя ночная жизнь, чтобы сомневаться в услышанных словах.

В обед я отпросился уйти с работы и пошел в музыкальную школу, где когда-то работала Анна, – вряд ли она изменила место работы. Директор школы подтвердила, что Анна Михайловна – ветеран школы.

− К сожалению, она болеет. Телефон или адрес я не могу вам дать без ее согласия.

− Пожалуйста, позвоните, она согласится. Скажите, что ее разыскивает Артем.

Действительно, Анна Михайловна как будто ждала звонка и ответила согласием на посещение. Я жаждал ее увидеть:

− Спросите, могу ли я прийти сегодня?

− Сказала, что да, − ответила директор.

− Передайте, что я скоро буду.

На первую встречу уместно идти только с цветами, я купил герберы, которые ей тогда нравились. Сейчас букет в современном оформлении выглядел шикарно.

Звонок. Я с трепетом жду открывания двери. Секунд пять, молча, смотрю на появившуюся женщину, загружая ее образ в сознание.

− Что, не такая? – услышал я ее не изменившийся голос.

− Конечно, но главное – это ты! – ответил я, целуя и целуя ее лицо. − Я очень рад, что нашел тебя, дорогая Аннушка.

− Проходи в комнату.

Только сейчас я вспомнил о цветах в руке и протянул их Анне.

− Молодец, что ты вспомнил о тех цветах − я всю жизнь помнила те минуты! Давай сядем и поговорим: если ты меня нашел, наверное, хочешь знать о моей жизни. Но может мы продолжим наш разговор за едой − ты же сегодня не обедал?

− Откуда ты знаешь?

− Я многое знаю, но об этом потом.

− Сейчас нет ничего более ценного, чем слушать тебя, и я не смогу совмещать это с едой.

− Буду без подробностей − ведь прошла целая жизнь. Я долго не могла забыть нашу неудачную попытку быть вместе. Ты знаешь − любовницей я быть  не хотела, и мы не отважились разрушать семью ради нашего блага. Любить никого другого я не смогла, поэтому ребенка тоже не родила, потом перестала создавать из этого проблему.

Семь месяцев назад я переболела гриппом с серьезным осложнением на все органы, что является необычным. Конечно, мое органическое состояние сопровождалось сильными болями, которые разрушали психику. Попыталась лечиться, но скоро врачи признали, что в организме запустился процесс саморазрушения, и они бессильны его остановить. В принципе этот процесс заложен в любом организме – от клетки и бактерии до животного и человека, он запускается в соответствии с генетической программой организма. Методами инженерной генетики, с использованием вирусов, ученым на простейших микроорганизмах удавалось изменять программу самоуничтожения. Конечно, эти опыты ставились с целью продления жизни человека. А у меня произошел противоположный случай – процесс разрушения ускорился. В частности, внешне процесс проявился в быстром старении – я видела твою реакцию на слишком старое мое лицо.

− Аннушка, не преувеличивай, я тебя, безусловно, узнал – просто в голове был образ тебя молодой. Когда встречаешь очень старых друзей, всегда есть секунды сравнения образа с оригиналом.

− Артем, милый, не лицемерь – я прошла путь надежды, а теперь стараюсь максимально использовать оставшиеся возможности своего состояния.

Я продолжу. Перестройка организма оказалась более глубокой. Изменения в генетической системе открыли необыкновенные способности сознания: я вижу и чувствую далеко за пределами прежних своих возможностей. Я могу управлять своими ощущениями: вместе с болезненными реакциями на разрушение органов природа наделила меня возможностью отключать болевую чувствительность, вернее пренебрегать ею. К сожалению, я не могу управлять физиологическими процессами в организме, я не могу остановить его разрушение.

Кроме того, не знаю, каким образом, я могу знать мысли и представления человека, на котором сосредоточу внимание. Удивленная этой способностью, я экспериментировала с этими возможностями и многому научилась. По-видимому, у меня реализован возможный альтернативный путь развития человека – будешь много уметь, станешь мало жить. Таким образом, я нашла тебя, узнала, что ты остался один, и мне очень захотелось, хотя бы перед смертью, побыть с тобой.

− Любимая, мне страшно, что ты говоришь о смерти.

− Почему страшно? Она естественна, как и сама жизнь. Люди боятся смерти, когда считают, что еще не все получили от жизни. Я имела от жизни столько, сколько мне дано, и считаю прожитой ее достойно. Только…. Думаю, тебе не нужно разъяснять.

Что я ищу в нашей близости? Что мы можем найти в оставшееся для нас время? Физическую помощь я получаю от социальной службы, а сострадание с твоей стороны будет терзать мою душу. Мне нужна только любовь! Я подобна бабочке-однодневке, которая должна выполнить свое предназначение в отведенный природой срок: найти особь противоположного пола и вечером умереть.

− Я пришел, чтобы дать тебе любовь!

− Не спеши утверждать – она возникла на базе ночных сновидений и является тоже следствием моих способностей. Признайся, разве не так?

− Происхождение любви на данный момент не имеет значения – она есть. Я любил тебя и тогда, но поступил по велению разума, а не сердца. Единственно, в чем я виноват – это то, что я позволил себе любить тебя. Но сейчас это чувство ожило во мне, и я всей душой принадлежу тебе, несмотря на твое состояние. Ты – моя родная, моя половинка!

− Я не только верю, я знаю это, поэтому иду на нашу близость и могу тебе кое-что дать в оставшиеся дни. Мы можем быть счастливыми!... Сейчас я поясню.

Оказалось, мой организм обладает способностью изменять телесное состояние и находиться в виртуальном нематериальном пространстве. Это происходит во сне, однако мои ментальные и чувственные способности действуют. Я еще не освоила это состояние, но оказалось, что я могу перемещаться в пространстве и ты это ощутил.

Так вот – в этом состоянии я молода, здорова и могу оказаться рядом с тобой в каком-то общем для нас сновидении. Я с удовольствием воспользовалась этой способностью, надеюсь, и к твоему удовольствию тоже. Это стало компенсацией моих страданий. Казалось бы достаточно для счастья!

Однако, ты видишь, мы встретились в реальном мире – мы захотели большего. Я увидела, что ты живешь мною и днем, значит…. Трудно мне было решиться на это….

− Что ты боишься мне высказать? – спросил я, видя сомнение Аннушки.

− Сейчас скажу главное.… Учитывая отпущенный мне недолгий срок, не стоило бы смешивать мир иллюзий с реальным миром: я умру, а ты останешься. Одно дело – быть со мной в сновидениях, другое дело – с душевной травмой в реальной жизни. Только тогда, когда я поняла, как глубоко твое чувство, я откликнулась на твое желание. Но ты понимаешь, на что ты идешь, оставшись со мной?

− Я не смогу быть без тебя. Один раз я уже позволил себе оставить тебя и потом долго мучился. В этот раз, приняв решение, я не только облегчу твое состояние, но точно облегчу свою душу, совесть и обогащу свою жизнь.

− Хорошо, Тёма – так я называла тебя – мне приятно быть с тобой. К сожалению, это продлится недолго. Только прошу – никогда не будем говорить о моем состоянии и об ожидаемой развязке; я постараюсь, чтобы истинное мое состояние не беспокоило тебя. А оставшееся время мы должны прожить так, как будто нет моей болезни….

− Дорогая, я помогу тебе и разделю с тобой трудности, как мать пытается разделить с ребенком его проблемы.

− Лучше, чтобы их не было. Ну ладно, думаю, мы поладим.

Заканчивая обсуждение подобия нашего брачного контракта, хочу тебе сообщить, что я написала завещание на тебя.

− Ты что, Анна? Зачем оно мне, оно даже меня оскорбляет.

− Твое дело, как им распорядиться – мне некому передать квартиру, вещи, я хочу с ними передать тебе мой дух, мой мир. Пусть он будет некоторое время с тобой.

− Аннушка!

− Да, так. А сейчас забудем о нашем разговоре. Когда ты сможешь быть здесь?

− Сегодня к вечеру я приеду, родная.

Дочери я сообщил, что переезжаю жить к старой знакомой, которая больна и нуждается в помощи. Она, конечно, удивилась, но вопросов задавать не стала. У своего руководства я попросил предоставить отпуск, взял необходимый на первое время набор вещей и поехал в свой новый дом.

Странно, что в первый вечер нашей совместной жизни мы понимали друг друга как давние любящие супруги. Наше общение было великолепно согласованным, нежным и гармоничным. Не приходилось делать никаких усилий над собой, все было искренне и удивительно приятно. Реальное тело моей Аннушки было для меня совершенно естественным и ценным, как она сама. Я был счастлив и не хотел задумываться, почему это происходит: или благодаря искренности любви, или благодаря чудесным способностям Аннушки. Оказалось, что у нас очень близкие интересы и взгляды, нам было о чем поговорить.

Казалось, что Аннушку ничто не беспокоит, только однажды вдруг ее сознание на несколько секунд отключилось и выражение лица застыло. Помня наш уговор, я сделал вид, что ничего не заметил, но понял насколько сложно ей контролировать себя. Придя в себя, она сказала:

− Дорогой, я устала: слишком много, хотя и приятного, произошло за сегодняшний день.

− Конечно, нужно уже спать, милая, я слишком увлекся.

Я не понимал, как вести себя рядом с Аннушкой в постели – слишком быстро и нетривиально развивались наши отношения, но старался, чтобы она не почувствовала моего смущения. Лежать вот так рядышком в реальной жизни! На нежное чувство ее близости и желания дать ему волю накладывалось беспокойство за ее физическое состояние. Аннушка явно нуждалась в отдыхе, я прислонил голову к ее плечу, и довольный уснул.

Не просыпаясь и зная, что это сон, я вижу рядом с собой в постели Анечку. "Наверное, она пришла, чтобы осуществились наши мучительные и страстные желания, которыми мы живем", – подумал я. А она, разыгрывая мое желание, демонстрирует изящество тела, но я не могу избавиться от чувства, что это волшебная иллюзия. И вдруг Анечка говорит: "Не бойся – это действительно я, и я тебя хочу!" Безоглядно я бросился в океан красоты вернувшихся ощущений….

На этот раз мое состояние существенно отличалось от моих пробуждений дома. Там я ясно, понимал, что происходящее со мной было сновидением. Сегодня я проснулся в позе, в которой, четко помню, находился в конце сновидения. Мы, как любили делать это в прошлом, лежали на боку: я грудью тесно прижался к ее спине, а губами зарылся в ее волосы на затылке, руками охватил груди, наслаждаясь нежностью восхитительной попы. Но сейчас в моих руках дорогое тело… моей Аннушки…. Конечно, оно другое, но все совпадает. Как так может быть? Значит, ночью все было в действительности! Я обнаружил также и другие признаки реальности ночного события. "Но ночью была Анечка, я знаю это точно!"

"Значит, это не только мир воображения Анны – я тоже был в нем, значит, он существует!" Я был поражен, что мне открылось пространство, о котором столько говорили, искали свидетельства его. Так вот, оно есть, и отличается от нашего только неодномерностью времени! В нем можно оказаться и в прошлом, и в будущем.

Тем временем Аннушка тоже проснулась. Но прежде, чем она открыла глаза, я почувствовал пробежавшую по ее телу дрожь.

− Как хорошо мне с тобой! – произнесла она, освобождаясь от объятий и поворачиваясь ко мне.

Ничем большим, чем многочисленными поцелуями, я не мог ответить на ее слова.

− Ты целуешь меня, чтобы сделать мне приятно? Сейчас перед тобой не то тело, которое возбуждало тебя ночью.

− Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь мои мысли, или ты хочешь услышать подтверждение их из моих уст? Мне х-о-ч-е-т-с-я тебя целовать! За то, что я нашел тебя, за то, что ты даешь мне, за то, что я могу тебе дать. Аннушка и Анечка для меня неразделимы – это два варианта одной плоти. Я целую, чтобы яснее выразить благодарность, моя любимая!

Ее губы с нежностью слились с моими губами.

Днем я повез Аннушку в парк. Она давно не выходила и пришедшую осень видела только из окна или с балкона. Мы немножко прошлись, а потом сели на скамейку в красивом уголке парка.

− Я тебе благодарна, милый, что ты показал эту прелесть. Перед отмиранием листва показывает, какой она может быть красивой, разнообразной, загадочной, волнующей. Обычно люди начинают ценить красоту после ее ухода. Сколько художников, музыкантов не смогли при жизни насладиться любовью почитателей! Я рада, что мне удалось почувствовать себя счастливой.

− Зачем так грустно?

− Нет, Артемчик, не грустно, а радостно – я рада, что осуществилась моя мечта: ходить вот так под руку с тобой, сидеть на скамеечке в парке, разговаривать с тобой. Практически все годы моими партнерами были ученики: я их готовила к концертам, конкурсам, в них вкладывала душу. Успехи меня радовали, давали силы. Но у меня была мечта – быть с тобой, и вот она осуществилась.

− Аннушка, я недостоин твоей любви.

− Ну, это решаю я. Мне нравятся в тебе искренность, любовь к людям, активность, даже, пожалуй, альтруизм. Не буду перечислять – ты мой мужчина!

− Аннушка, я рад, что мне довелось услышать такие слова. Но я не горжусь твоей оценкой, она только успокоила мои терзания за ошибки.

Я вижу, ты устала, любимая. Давай поедем домой, тебе надо отдохнуть.

Пока мы сидели, у Аннушки были два приступа потери реальности.

Эти приступы становились более частыми, а страстные ночи – более редкими. Я чувствовал, что борьба Анны со смертью подходила к концу.

Однажды после яркой ночи, когда наша близость была не столько страстной, сколько дарящей взаимную нежность и любовь, я проснулся с ощущением тяжести на груди. Обычно я не чувствовал ее тела, когда она засыпала на мне в том ночном мире. На этот раз я помню, что ее голова была у меня на груди. Открыв глаза, я, к удивлению, увидел голову Анечки с пышными густыми чёрными волосами. Протянул руку к груди – ее полная упругая грудь, но… еле теплая.

Я понял – нет больше ни Анечки, ни Аннушки. Смерть наступила слишком быстро – Анечка не успела сменить тело и оказалась в этом мире. Но это прекрасно – все будут прощаться с молодой Анной. Она осуществила извечную мечту: умереть молодым, но как можно позже!

"Однако, интересным является тот мир – в нем душа обретает желаемое тело. Анна хотела оказаться со мной в нашей молодости, поэтому становилась Анечкой. И ничего нет странного, что душа в молодом теле вернулась в наш мир, где тело должно умереть".

Теоретически я был готов к процедуре регистрации смерти и похоронам, но случившаяся особенность создала затруднения. Вызванный врач не сомневался в факте смерти – он знал диагноз Анны Михайловны и ожидал печального конца, но перед ним была мертвая молодая девушка, а не женщина пятидесяти лет. Ожидая такого же недоумения у следователя, я сообщил о смерти Анны Михайловны в школу и, не объясняя причины, попросил срочно приехать кого-нибудь из коллег, кто давно знает Анну. Со следователем мы нашли в фотоальбоме фотографии ее молодой, кстати, там оказалось наше общее фото. Приехавшего завуча школы поразил внешний вид покойницы, но он выразила абсолютную уверенность в "подлинности" Анны. Таким образом, и врачу и следователю ничего не оставалось, как дать заключение о смерти субъекта, не указывая на странности, не входящие в их компетенцию.

Все же следователь сообщил о необычном факте в Институт геронтологии, и вообще очень быстро о нем стало известно многим. Я устал от всей этой суеты, хотя мне очень помогли бывшие ученики Анны, которые взяли на себя заботы о похоронах. Когда приехали телевизионщики, я не стал сопротивляться их действиям: конечно, изменение внешности в момент смерти заинтересовало всех. Приехавший старший научный сотрудник Института геронтологии уговаривал меня передать тело для сохранения в Институт:

− Представляете, насколько важно для науки изучить этот случай!

− К сожалению, для решения проблемы продления жизни он ничего не даст, вы не сможете обнаружить органических особенностей в теле. Здесь имеет место явление, которое относится совсем к другой области знания.

− Как вы можете это утверждать?

− Я сейчас очень устал, чтобы рассказать о фактах, которые позволяют мне утверждать сказанное, но после похорон приходите – только один. А сейчас я хочу, чтобы похороны моей Анны стали сенсацией и люди поняли, что в жизни есть место чуду. Смерть может быть красивой!

Похороны на следующий день привлекли огромную массу народа – многим хотелось убедиться своими глазами, что это не журналисткая "утка". Я был рад такому интересу: хотя никто не знал о предыстории такого чуда, но многих оно заставит задуматься о сложности пространства, жизни, сознания. Рано или поздно такие явления не будут вызывать удивления.

Научному сотруднику я рассказал об особенностях поведения Анны и о необычности наших отношений. Думаю, что эта информация давала возможность ученым частично понять происхождение необычного факта и объясняла причину моего отказа в передаче тела Институту. Я предупредил, что эта информация не должна появиться в широкой печати.

− Теперь вы понимаете, что ученые не обнаружили бы в теле Анны никаких особенностей пребывания в необычном мире. Я там тоже был, и, вот, сижу перед вами – обычный человек. А особенности ее сознания погибли с гибелью нейронов.

− Но она меняла тело, а вы нет, значит, пространство имеет дополнительную особенность, которая позволяет изменять состояние материи!

− Пространство здесь не причём. Если человек очень сильно чего-то хочет, он своего добьётся. Она не хотела иметь близость со мной в своем истинном теле, а в нашем пространстве ее молодое тело пугало бы всех. Поэтому она меняла тело, переходя из одного пространства в другое, и лишь смерть помешала обратному переходу. А у меня не было причин менять тело.

− Все же такая способность выходит далеко за рамки человеческих возможностей. Думаю, вы не смогли бы это делать.

− Согласен, но здесь, по-видимому, проявился результат действия вируса, как и в ее способности управлять болью. Но активность мозга можно изучать только в живом организме, так что свои способности она унесла с собой.

Добавлю еще одну мысль в пользу необыкновенной силы духа Анны. Думаю, не смерть помешала ей вернуться в старое тело, а ее душа решила оставить нам тело в молодом состоянии.