С крыльца школы сошли две девочки и один мальчик. Девочки были одеты в красивые болоньевые курточки. Одна девочка была светловолосая, другая темноволосая - у темноволосой девочки лицо было смуглее и звали её Катей Косынкиной.
У Кати была подружка и соседка по парте - Эвелина Вайс. Именно она теперь шла рядом и подшучивала над неказистым пареньком - Колей Прохоровым. Прохоров, казалось, не замечал ядовитых слов. Он ничего не сказал, когда Эвелина подскочила и, как бы играя, сорвала в его головы кепку.
Катя ничего не сказала подруге. Она просто поймала кепку и стала от нечего делать перебрасываться с Вайс этим головным убором. Впереди был праздничный день - Эвелина жаждала торжественного чаепития с тортом - её родители всегда отмечали День Конституции.
Обычно Эвелина сначала читала какие-нибудь патриотические стихи. Затем ела торт. Затем шла в свою комнату и играла там с куклами. Она, словно не собиралась взрослеть, хотя её уже исполнилось десять лет.
Заигравшись, девочки не заметили, как Прохоров ушёл без своей неказистой кепки, - а брошенная в воздух кепка оказалась в руке худого прыщеватого парня.
Другой парень держал оставленные в азарте игры портфели.
- Эй, вы чего! - закричала раскрасневшаяся Вайс, - я милиционера сейчас позову.
Она попыталась ударить парня кулаком, но он тихонько отпихнул её, и Вайс упала на траву с вкраплениями собачьих какашек.
Косынкина застыла, раскрыв рот. Она привыкла ходить хвостом за капризной отличницей - и теперь не знала, как поступить. Наконец, она решилась подать руку барахтающейся в грязи Эвелине.
Парни между тем преспокойно удалялись прочь вместе с кепкой и их портфелями.
Эвелина испугалась. Она боялась, что парни, шутя, понаставят двоек и нарисуют разнообразные рожи в её дневнике. И она бросилась за парнями.
Косынкина едва поспевала за подругой.
Они обе пролезли в ржавый гараж. Портфели и кепка были брошены в углу. Эвелина бросилась к ним, и в это мгновение в гараже стало темно.
Эвелине стало страшно.
...Парни обходили их со всех сторон и шумно дышали на них запахом табака, гнилых зубов и сушёной рыбы.
- Эй, вы чего?! Отстаньте от нас! - пролепетала Эвелина.
Она теперь очень жалела, что не решилась пописать в школе. Руки парней были очень грязными и тянулись к узлу на её пионерском галстуке.
- Отстаньте от нас. Отстаньте от нас, - закривлялся один из парней.
Эвелина смотрела за руками незнакомцев, как она привыкла смотреть за молоточком невропатолога.
- Раздевайтесь, - просипел один из парней.
- Что? - пролепетала Вайс.
-Снимай одежду.
- Зачем?
- А вы зачем над парнем издевались?
- Просто так.
- А мы хотим, чтобы вы просто так разделись и постояли здесь голенькие.
- Слышь, Батон, что с ними зря базарить. Мы вот им дневнички попортим.
И один из парней щёлкнул замками портфеля белокурой отличницы.
Эвелина заплакала. Она теперь презирала себя, то за безудержное веселье, то за тот страх, который заставлял её пальцы снимать куртку, распутывать узел на пионерском галстуке.
Девочки смотрели в землю, и не решались поверить в раздевание друг дружки.
Парни разрешили им остаться в сандалетах. Пряжки у сандалет тихо позвякивали, стоило несчастным жертвам переступить с ноги на ногу.
Парням было не по себе от собственной смелости. Они смотрели на голых пионерок и вели себя, как заправские нацисты.
Эвелине ужасно хотелось сходить по-маленькому. Она боялась описаться у всех на глазах. Больше всего она боялась парней, а сильнее всего ненавидела сникшую смуглокожую Косынкину.
- Правильно. Что ей голой постоять! Её отец - алкоголик. Он её в таком виде в угол ставит, Катька сама мне об этом говорила, - продолжала фантазировать Вайс.
- Мальчики, я писать хочу, - пролепетала она.
- Что?
- Я писать хочу!
- Слышь, Батон, девочка на горшок захотела.
Вайс присела на корточки и облегчённо зажурчала. Она уже потеряла счёт времени - было страшно и зябко.
Грузчик продмага № 7 привык пить портвейн в этом заброшенном гараже. Он уже предвкушал, как откроет одну из бутылок, и будет хватать языком хмельную струю.
Но в гараже уже кто-то был. Он приложил глаз к довольно внушительной щели и тотчас присвистнул, увидев голые детские тела.
Девчонкам было не больше десяти лет. Одна из них поднималась с корточек и вставала по стойке «смирно».
- Не фига, себе, шуточки! - поразился тихий беззлобный алкоголик.
Он рванул дверь, и та неожиданно поддалась.
- Чего выставились, дурёхи? Живо одевайтесь.
Вайс покосилась на парней и нерешительно потянулась к брошенным трусикам.
Парни попытались улизнуть. Но им это не удалось. Девчонки одевались слишком торопливо, они не замечали, как у них перекручивались колготины, а слишком избалованая Вайс, едва не надела форменное платье задом наперёд.
Наконец они выбрались из этого страшного места. Вайс попыталась убежать от свидетельницы её позора. Но Косынкина тупо в нос пробормотала: « Надо Прохорову кепку отдать!»
- Ну, и топай к своему Прохорову. Я всё Марье Ивановне расскажу. И, как ты меня подговорила кепку сорвать, и, как первая раздеваться стала.
- Это ты первая стала раздеваться! - поразилась Катя, - ну, ты и сволочь Вайс. Сама едва в трусы кучу не навалила, а на других валишь.
- Дура ты, и Прохоров твой дурак.
Вайс расплакалась. Она побрела, шмыгая носом. А Катя, словно верная собачонка, последовала за ней.
Парни смотрели на грузчика и как-то униженно ухмылялись. Туповатый Батон потянулся к пуговицам на ширинке.
- Ну, чё, мальчики! Обмоем это дельце. Девок вы мастера раздевать. А вот посмотрим, как пить умеете.
- Мы не хотели. Они сами.
-Сами, говорите. А ну, давайте. До дна. И из горла. Тут у меня стаканов нет.
Парни икнули и, давясь, стали вливать в себя сладкий пьянящий портвейн.
Прохоров мерно раскачивался на качелях. Он боялся идти домой без кепки, отец слишком часто отыгрывался на его попе за все свои житейские неудачи.
Он не сразу заметил бредущих к нему девчонок. Они были какие-то не такие, словно бы их покусала бездомная собака.
Обычно щеголеватая и похожая на куклу Вайс была сама не своя. Она подошла, шмыгнула носом и сказала лишь одно слово: «Вот!» - бросив кепку на сиденье.
Прохоров пожал плечами, слез с качелей, и, натянув кепку, побрёл домой.
В одном из городов, где мне пришлось недолго поработать подобную шутку устроили десятиклассники с учительницей. Она была очень требовательной. Они заперли класс и под угрозой ножа заставили раздеться. Дело получило огласку. Но полтора десятка парней в колонию не запрячешь. Кое-как спустили на тормозах. А учительнице пришлось уехать из города.
Помочь сайту
Поздравления
