Где же заканчивается Олег Янковский и начинается Пётр Великий, Тригорин и даже Ленин? Необъяснимо. Эта загадка мучила и самого актёра. Он считал это даром свыше. Мы тоже. «Как-то я наблюдал чемпионат по лёгкой атлетике. Ближе всех показывают спортсменов по прыжкам в высоту. Смотришь на этот крупный план и часто задаёшь себе тот же вопрос: Вот что происходит с ними за секунды до прыжка? Что они делают? Молятся? Или, наоборот, вызывают в себе что-то негативное? Но я видел, что в них происходит какое-то нечеловеческое делание. Это всё очень близко к нашей профессии». Вот подобное нечеловеческое делание подобно балансированию на грани, между-между и подвластно истинному профессионалу. Как-то, Андрей Тарковский предложил Янковскому: «Ты можешь сыграть жизнь и смерть в одном кадре? – Да, конечно, могу. – У меня есть образ.» Это был образ свечи из одноименного стихотворения его отца, Арсения Тарковского: «Я – свеча. Я сгорел на пиру. Соберите мой воск поутру…» «Олег, надо сыграть рождение человека и его смерть». Установили декорации. Пустыня. Посреди огромный пустой бассейн. Внизу, на дне стоит герой Янковского. «Олег, ты готов? – Да. – Мотор!» Янковский с зажжённой свечой в дрожащих ладонях, сам в лохмотьях, начинает свой путь от одного конца бассейна к другому. Он должен донести свечу так, чтобы она не погасла – только так можно спасти и мир, и себя. У него это получается не сразу. Свеча гаснет буквально на полпути, а весь путь, он как жизнь наша, никогда не бывает ровным, а иногда и прерывается. Тогда, он начинает путь сначала. Страдания физические колоссальные. Ведь идти всё тяжелее и тяжелее. Сцена длилась 9 минут. На репетиции присутствовала группа, которая работала с Феллини, Бертолуччи. Казалось бы, что там какой-то артист из Саратова. Но по окончании сцены, группа бешено зааплодировала. Фильм этот будет назваться «Ностальгия» реж. А.Тарковский, (1983). Янковский говорил, что многое зависит от партнёра. Скажем, женщин Олег Иванович выбирал сам. Главное, чтоб партнёрша тебе понравилась. Это непременное условие. Иначе не получится взаимообмена эмоциями, энергетикой, мыслями. Также и между партнёрами-мужчинами должно быть взаимопонимание. Они могут играть полярные друг другу роли, но говорить должны одним языком. Таким для Олега Янковского всегда был Александр Абдулов – как в театре, так и в кино. Впервые, они встретились в спектакле «В списках не значился» и тем самым режиссёр не ошибся в соединении двух актёров в постановке. Что притягивает людей друг к другу? Почему из десятка хороших людей ты выбираешь одного – необходимого? У Янковского возникло желание делиться с Абдуловым тем, что сам понял, узнал, что волнует его. В какой-то мере, свои человеческие отношения они перенесли на экран во взаимоотношения своих героев. «Голова лобастая, глаза умные. Он мне понравился». Открытие этого альянса Марк Захаров использовал в своём телецикле в полной мере, при этом как-то с грустью понимал, что не будет у него в жизни уже второго Янковского и второго Абдулова. Мыслитель-философ Хозяин и молодой, смелый герой-любовник Медведь, придумали сказку, один – для своей жены, другой – для своей возлюбленной. Захаров открыл не только Янковского, он нашёл и своего драматурга – Григория Горина. Это добрая сказка, рассказанная добрым волшебником о добром рыцаре и прекрасной принцессе. Сатира Евгения Шварца переплеталась с аллегорическим юмором Григория Горина и приправлялась современной окраской режиссёра Марка Захарова. И здесь, и в «Доме, который построил Свифт» герои Янковского не говорят. Им этого не надо. В их глазах происходит столько жизни, столько драмы, что мы понимаем всё почти без слов. Хозяин влюблён в свою жену, и его любовь мудра и вечна: «На свою беду я бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. Но пока ты со мной, а я – с тобой». Медведь тоже влюблён и это – Хозяин в юности. Герой Янковского погружает Медведя в самые драматические ситуации, обрушивает на него кучу всяческих неприятностей и любуется, как в конце происходит чудо. Обыкновенное. Искренние чувства, страдания, радость оживляют сказку Шварцу Янковский и Абдулов. И как в каждой сказке, здесь много политического подтекста. Но не об этом речь. Нигде так не задумывался, нигде так не был погружён в себя и как ни парадоксально, нигде не был столь понятен и близко нам герой Янковского в «Доме, который построил Свифт». Он промолчал почти весь фильм. А мы и не заметили из-за очень мощного мыслительного процесса, происходящего в голове Свифта. Мы следили за сюжетом, вокруг Янковского суетились люди и нелюди, общались с ним, и мы слышали диалоги на подсознательном уровне, энергетически, или просто нам самим очень хотелось побыть человеком такого склада. Но и в молчании Янковский пытается делать какие-то посылы доктору Симпсону (А.Абдулову) или же, создав в воображении картинку, погружает в неё доктора и требует от него решительных действий. Всегда молчащий Свифт громогласен в своём мысленном потоке: «Декан перестал пользоваться словами». – поясняет дворецкий Патрик. – «Он изъясняется мыслями, поскольку слова лгут». Как был громогласен Свифт в своём молчании и как был бессмыслен Симпсон в потоке своих речей. Контраст удивителен, а перерождение доктора из лилипута в Гулливера, из ничтожества в личность – заслуга и актёра Янковского. Олег Иванович считал эту пьесу историей о преемственности поколений, т.е. одно уходит, но в отличие от истории Петра в «Шуте Балакиреве» хочет оставить себя в учениках-продолжателях, единомышленниках. В нашем случае – в Гулливере. Примечателен финал фильма, когда Свифт всё же произносит последние слова: «Слушайте меня, слушайте даже, когда я уйду. Я и оттуда буду диктовать». Он научил нас слушать себя, без напряжения, внутренним посылом, положительной энергетикой, которая всегда попадала на нашу волну. Это был сатирический посыл, как у Свифта и мы негодовали вместе с ним. Это был исторический посыл, как у Петра и мы в отчаянии хотели помочь, что-то сделать, чтобы после смерти Петра о его деяниях не забыли, и на нём же кончилась Петровская эпоха. Это был межличностный посыл Макарова, и мы начинали анализировать собственную жизнь: «А кто я такой? А чего я достиг?» Это был гражданский посыл одного из повешенных пяти декабристов, Кондратия Рылеева и мы верили, хотели Свободы! Равенства! Братства! «Вонми мой вопль, услышь мой стон: Приникни на моё моленье, Вонми смирению души, Пошли друзьям моим спасенье, А мне даруй грехов прощенье И дух от тела разреши».
Помочь сайту
Поздравления
