На этот раз перед нами – образец очень эмоциональной любовной лирики. Признаюсь откровенно – эти стихи понравились мне своей искренностью, высоким эмоциональным накалом, неожиданной и яркой концовкой. Впрочем, обо всем – по порядку.
«Я стою над твоей могилою —
ты засыпан сырой землёй.
Не молчи, умоляю, милый мой...
Во дворе зеленеет клён,
смех детишек звенит заливисто,
и вступает в права июнь.
Я не знаю, как это выстоять.
Я безумно тебя люблю».
Завязка сюжета дана в простых и ярких словах. Боль потери еще горше на фоне ясного и счастливого – для других людей – летнего дня… Лишь немного странно звучит строка «Не молчи, умоляю, милый мой. Как не молчать покойному, если он - покойный, если уже и могилу засыпали?
«Ты ведь был, безусловно, гением.
Не смущайся.
Не отрицай.
Я читала твои творения
и не видела в них конца:
в каждом слове — безмерно точная
и до боли живая мысль.
И меня накрывало строчками,
как волна омывает мыс.»
Отлично сказано. Образ поэзии как волны, накрывающей сознание читателя – несомненная находка, хорошая иллюстрация к слову «гений», которое без этой иллюстрации выглядело бы чересчур высокопарно. Немного смущает словосочетание «безмерно точная». Все-таки, точность - категория не дискретная, либо уж она есть, либо ее нет, как не бывает осетрины второй свежести. Поэтому слово «безмерно» на мой взгляд сюда не очень подходит, так как намекает на то, что может существовать и некая точность, которую можно измерить…
«Но я в тысячах миль от пристани
и не слышу прибрежный шум...
Я не знаю,
как это
выстоять.
И тебя об одном прошу —
расскажи мне, куда мне деть себя,
что мне делать,
куда идти...
Постепенно моя депрессия
превращается в нервный тик».
Извините, но здесь читатель в какой-то момент может перестать верить лирической героине. А все потому, что депрессия – это психологическое, душевное болезненное состояние тоски, отчаяния, угнетения, а нервный тик – всего лишь физиологическое проявление неблагополучия с нервами. Смерть любимого человека, да еще и большого таланта, способна загнать ЛГ в депрессию, это сомнений не вызывает. А вот нервный тик часто постигает неврастеников, например, перед экзаменом или во время объяснения в любви. Депрессия может тиком сопровождаться, но не является ее разрешением – врачей спросите! Так что не стоит жонглировать медицинскими терминами такому хорошему автору, если не изучить вопрос сполна!
«И нет слёз, чтобы горечь выплакать,
и нет шанса тебя вернуть.
До богов достучаться криками —
ежедневный сизифов труд.
Больше тексты весенне-звонкие
не выходят из-под пера...
Моё сердце — мешок с иголками.
Моя память — твой личный храм».
Хорошо. Образно, глубоко эмоционально, красиво, так, что хочется разделить с лирической героиней ее боль, помочь, утешить. Значит, строки достигли своей цели.
«Но всевышний набрался мужества
и услышал, в конце концов.
Я в отчаянно-диком ужасе:
кто-то носит твоё лицо».
Финальный катрен доводит психоэмоциональное напряжение до предела. Кульминация передана замечательно: лирическая героиня встречает человека, похожего на умершего возлюбленного, но испытывает лишь страх, поскольку осознает свою потерю еще глубже: этот новый знакомый никогда не сможет стать заменой безвозвратно утерянному, поскольку лишь «носит его лицо», как носил бы, скажем, шляпу похожего фасона… Строфа усиливает отчаяние, дает стихотворению сильную и открытую развязку. Правда, есть одна проблема философско-мировоззренческого характера: до сих пор богов в тексте присутствовало много, а тут выяснилось, что Всевышний для героини все-таки один – тот, который «набрался мужества» и подарил встречу с внешне похожим на покойного гения человеком…
По традиции немного поговорим о форме стихотворения. С законами силлабо-тонического стихосложения Кира в ладах:
--!--!-!--(10)а
--!--!-! (8)Б
--!--!-!--(10)а
--!--!-!(8)Б
Каждая строка по ритму начинается как анапестовая – трехсложная с ударением на третий слог (схема стопы анапеста: - - ! ). Если строка начинается с односложного слова – «и, «я», «ты» - полагающееся им ударение редуцируется и в принципе, ритм стихотворения сохраняется. А присутствие в каждой строке в качестве третьей ямбической стопы (со схемой -!) и чередования перекрестных открытосложных «слабых» женских ударных «мужских» рифм дают эффект «рыдающего» ритма, который служит теме стихотворения. Налицо добротная работа с размером и ритмом стиха, продуманное отношение к форме. Правда, использование сложного трехстопника порой играет с автором злую шутку, когда ударение «съезжает» - «Моё сердце — мешок с иголками. Моя память — твой личный храм»… Прочтите вслух – и станет очевидно, что местоимения в начале каждой строки из-за редуцированного ударения портят ритм.
По моему скромному мнению, стихотворение достаточно сильное, и при публикации будет нуждаться лишь в легкой авторской редактуре и корректуре. Например, стоит все-таки по традициям русского стихосложения начинать новую строку с прописной буквы.
Удачи в творчестве!
Помочь сайту
Поздравления
