Зиза Лей Мена

 

Тень скользнула по комнате. Эмма вслед за ней глазами: «Сейчас он вернётся, сделает круг…». Ещё раз тёмное пятно пробежало по потолку. Наконец затрещали кости орешника, Моз вцепился в него прутьями своих пальцев.

— Иду, иду, — шептала Эмма, натягивая сапоги, словно он мог её слышать. Она выглянула в окно. В ответ, из ветвей дерева сверкнула ей пара глаз, двигающихся в поиске лунного света. Огромная чёрная птица застряла в дереве, обычно гостеприимно принимавшем её. Но видимо, орешнику надоели эти ночные визиты без предупреждения.

— Не мог бы ты… — скрипел Моз недовольно, — не напрягаться так.

— А не мог бы ты, не будить меня, да ещё в полнолуние, — орешник выталкивал ворона из сетей своих многочисленных веток и рук.

— Кто твои родители? ну и воспитание… — Моз почти упал на землю.

— Мои родители… твоих родителей приютили, когда те… — запел скрипучим голосом, свою старую песню орешник.

— Ух, да знаю, знаю, ну и педантизм, тебе бы шкафом быть, где-нибудь… — Моз задумался.

— Мой пра-пра-прадед стоит сундуком во дворце самого!..

— Одно слово, — вздохнул Моз, отворачиваясь от ворчливого приятеля, — дерево. — Но и это не ускользнуло от внимательного дупла:

— Я дерево?! — возмутился орешник.

— Ты, не я же!? — Моз рассмеялся и с удовольствием стукнул в одноногого своим метровым клювом.

— Да тебе до дерева…

— До какого дерева мне?.. — дразнил его ворон, — до какого дерева мне… долететь?!

Эмма ждала паузы.

— Что разговаривать с неблагодарными, — орешник хотел обидеться.

— Ну что ты брат, — начал Моз колыбельную, — кто мне подставит плечо, как не ты? — дерево заскрипело.

— Где болит? — ворон стал серьёзным, как врач.

— Отстань, дай поспать. — Ответил орешник.

Эмма сделала знак — орешник больше не сердится.

— Ну, пока, — сказал Моз.

— До свидания, — кивнула Эмма орешнику и улыбнулась.

— Я получила письмо от Линды, — начала Эмма, — она приглашает нас в гости.

— Как она? — Моз посмотрел на карман куртки.

— Она… — Эмма улыбнулась, поняв, в чем тут дело, — на сам читай.

Эмма достала из кармана маленькую бутылочку. Моз аккуратно взял письмо за горлышко и поставил на землю. Затем он опрокинул его, высыпая послание. Маленькие монетки, камушки, ракушки, точки и запятые ринулись на волю. Птица быстро приговорила их к порядку, несколько раз толкнув клювом ту или иную непослушную.

— А для меня? — ворон с надеждой посмотрел на Эмму.

— Моз, отчего это вороны слывут мудрецами? Ты не знаешь, ничего не слышал за свои пятьсот лет, а Моз? — Эмма присела над рисунком. — А это что? — она переставила несколько монет местами. — Или ты в школе не учился делению? — Моз с любопытством просунул свой клюв к иносказанию. Глаза его засверкали, перья заиграли, переливаясь от удовольствия.

— Я люблю тебя, Моз! Ясно. — Повторил он написанное, обращаясь к Эмме.

— Давно всем всё ясно. — Эмма качнула несколько раз головой и показала, как она умеет прятать улыбку.

— Послушай, — сказал Моз, — что я слышал. Один моряк, человек повидавший море…

— Это понятно, — Эмма улыбнулась.

— Подожди, что ты перебиваешь, повидавший море значит…

— Правда?! — Эмма рассмеялась. — Что ты мне рассказываешь, словно я облако?

— А почему тебе нельзя рассказать это, как сказку, красиво, как я всем рассказываю? — спросил Моз.

— И действительно… — Эмма задумалась над своим желанием быть взрослой и серьёзной, — это я слишком, извини Моз, говори, пожалуйста, я так давно не слышала сказок.

— Моряк повидал море, он видел его разным. Синим, чёрным, зелёным, серьёзным, весёлым, даже грустным. Они любили друг друга, море любило моряка, а моряк любил море. Море любило моряка, смелого и умного, преданного и спокойного. Он не испугался его, величины моря, глубины, силы и они стали дружить. Моряк любил море по тому, чего никогда не мог объяснить. Не задумывался, не понимал, любил. Но однажды на площади, как это бывает, моряк увидел одну женщину. Женщина эта торговала рыбой. Он подошёл к ней, так как послышалось ему, будто позвала она его. Подошёл и спросил. Но она пожала плечами и сказала, что и не думала. Хотел он уже уйти. Но вдруг понял, что где-то здесь море. Он услышал запах и шум. Он стал оглядываться. Стал волноваться. Люди с удивлением смотрели на солёного чудака. Искал он своего друга. Но моря не было нигде. Такое с ним бывало иногда. Это были шутки палубы. Он подумал, что это тот случай… когда, теперь уже ясно, он услышал голос, голос моря, так хорошо ему известный и такой неслыханный… «Где!?» — Он рванулся к прилавку, за которым стояла та женщина. Она не смеялась, как все, с шатающегося моряка. — «Где?» — повторил он и… вдруг посмотрел ей в глаза. Трубка выпала из его, пожелтевшей от дыма табака бороды… Он ушёл навсегда в своё плавание. И… бросил, конечно, курить.

— Да… — протянула Эмма, глядя в одну точку, какого-то далёкого острова.

— Да, — повторил Моз, — но я не об этом хотел тебе рассказать. В смысле и об этом тоже конечно. Слушай же дальше:

— Через несколько дней и ночей стали с моряком происходить странные вещи. Перестал он понимать море. Стал губы кусать, зубами скрипеть, когда слышал его волны. Голова у него стала болеть от этого. Будто бы разделилось море. Море той женщины, с его морем. И разделившись, разделило его самого, будто бы… Все будто бы, будто бы… Он страдал сильно из-за этого. Он понимал, понимал, что море одно и не делится. Он понимал, что все, как и прежде. Море любит его, а он море. Но приходила ночь, и он снова делился. Он думал, что море не может его поделить. Потом он думал, что он не может море поделить. Потом думать начал, что он не может поделить её и море. Он заболел морской болезнью. Он даже стал кричать в море. Затем плакал, и снова кричал. Он звал… Начало меняться отношение к морю. Стало оно ему не нравиться иногда. Но затем он выздоравливал и понимал, что любит его, как и прежде, и всегда любил его. Что творилось в просоленной душе его?.. Пока, наконец, он не увидел радугу! прямо в море(!) и… ночью.

— Ух ты, — Эмма привстала.

— Да, — важно продолжал Моз, — ночью радугу в море. Он сказал тогда, когда увидел её:

— Милая… — и он догадался… И решил он при всяком обращении к морю и женщине, когда называл по имени, добавлять это слово. Сразу он почувствовал облегчение, а через неделю стал и вовсе здоров. А знаешь, как зовут ту женщину?

— Как? — Эмма открыла глаза и рот одновременно.

— Эмма! — торжественно произнёс Мос.

— Ты придумал эту сказку, — улыбнулась Эмма, — чтобы меня…

— Я придумал сказку?! — Моз даже крылья развёл. — Да я тебя познакомлю с ними. Живут в Неаполе. Моряка зовут Дино, а… — Моз задумался, — да и можно ли сказку придумать!? Как это, придумать сказку!? — Моз был возмущён. — Не понимаю, придумать сказку. Откуда придумать? Это правда! Никто не может придумать сказку, они все давно уже придуманы! Некоторые не умеют читать, это дело другое. Пропускают строчки, а то и… не знают букв. Ты пошутила? — спросил Моз.

— Да Моз, милый, конечно же, я пошутила, — Эмма обняла большую умную птицу и поцеловала её.




Скнифс




— Ты говорила про мудрость, про знаки, про письма. Вот в Египте… — Моз легонько освобождался от объятий Эммы, стесняясь нежности.

— Что в Египте? — заинтересовалась Эмма.

— Да так, ничего… — Моз запнулся.

— Нет уж говори, раз начал. — Эмма улыбнулась другу, снова пододвигаясь поближе.

— Ты хочешь? — спросил Моз.

— У нас есть несколько часов, — сказала Эмма.

— Тогда давай прямо к нему… Вот видишь эту женщину, ну, этого льва? — Моз качнул своим клювом в сторону древней статуи.

— Камни, что ли? — удивилась Эмма.

— Ну… да, в общем, камни. — Моз снова задумался.

— Вижу камни, не вижу ни льва, ни женщины. — Эмма смотрела на камни в недоумении.

— Как с тобой быть Эмма, ты совсем ещё ребёнок. Он загадка, эти камни… — Моз не успел договорить, Эмма перебила его.

— Не понимаю, — Эмма качала головой.

— Это построили давно, очень давно, видишь какой большой? — спросил Моз.

— Да большой, — выдохнула Эмма.

— Тут всё не просто, — сказал Моз.

— Интересно… — Эмма всё ещё пыталась разглядеть в камнях женщину и льва.

— Вот, — Моз, довольный успехом, перекачиваясь, побежал вперёд. — Тут есть ещё и пирамиды.

— Пирамиды? — удивилась Эмма.

— Да, время боится пирамид! — Моз сделал многозначительную паузу и полетел.

— Это ты на "мудрость" что ли обиделся, хочешь меня обворожить знаниями? — Эмма рассмеялась и побежала вслед за учителем.

— Не хочу я ворожить, где ты таких слов нацепляла? — Мох летел медленно, оборачиваясь и следя, чтобы Эмма не отстала.

— Ходила и нацепляла, — она продолжала смеяться и бежать.

— Слушай, полезли в пирамиду, — Моз остановился, а Эмма врезалась в него с разбегу.

— Куда?! — удивилась Эмма.

— Говорят, там сокровища спрятаны, где-то в каких-то потайных комнатах… — Моз посмотрел на Эмму деланно-загадочным взглядом.

— Да, а нам зачем? — Эмма села на песок и уставилась на пирамиду.

— Так, я думал, что это интересно. — Моз потёр лапой свой клюв.

— А что за сокровища? кто спрятал? от кого? зачем? когда? — Эмма как пулемёт выплёвывала из себя вопросы.

— О, о, о, — Моз стал отступать от вопросов, закрываясь крыльями, — подожди Эмма. Сокровища, как сокровища: золото, брильянты, э, нет, не брильянты… или брильянты, я запутался, ты меня запутала! — Моз посмотрел на Эмму.

— Я, это как? Ну, давай распутаю. — Эмма положила руки на колени как послушная школьница.

— Начнём сначала, — начал Моз.

— Начнём, − Эмма приготовилась слушать.

— Сокровище это… это, это такие штуки, камни, металл, изделия… — Моз подбирал слова.

— Камни сокровище? Смотри сколько сокровища, — Эмма набрала в пригоршню песка и показала пятисотлетнему ворону, — это тоже камни, тоже сокровище!

— То другие камни, — Моз не сдавался, бегая у себя в голове от Эммы.

— Какие другие? — Эмма тоже не сдавалась.

— Самоцветы! они знаешь какие? — ворон опустил крылья.

— Какие? — Моз задумался о том, какие самоцветы, какие они сокровище. Эмма внимательно следила за картинками в голове у древней птицы. — Так ты за солнцем гоняешься, — заключила она, поняв, что самоцветы за сокровище.

— Как это за солнцем? — Моз встал, его пальцы погрузились в прохладный песок.

— А ещё самоцветы называются… Где эти самые цвета ночью, скажи, пожалуйста? — Эмма всё ещё сидела на песке, теперь уже сложив руки на груди.

— Что значит, где цвета ночью? — Моз не понимал.

— Смотри, какой песок? — спросила Эмма.

— Серый, — ответил Моз.

— Правильно, серый. А днём, в смысле на самом деле, серый? Кто его жёлтым, красным делает, а? — Моз молчал. — Солнце! Теперь понял?

— Не знаю… — Моз действительно не знал, что ответить на это.

— Вполне за мудрость сойдёт, «не знаю, понял или нет», просто блеск! Вот! блеск! Ключевое слово, Моз! — Птица в бессилии склонила голову на бок и опустилась на серый ночной песок. — Сокровища блестят? — задала вопрос Эмма ворону.

— Блестят, — капитулировал ворон обиженным голосом.

— От чего, от света? — Эмма настаивала.

— От света… — пробурчал ворон.

— Значит ночью они уже не сокровища, раз не блестят? — воодушевлённая собственными мыслями, произнесла Эмма.

— Почему не сокровища? — Моз почти скулил.

— А кто видит их блеск, когда света нет? — Эмма прищурилась.

— Не знаю… — птица опустила голову.

— Значит… — Эмма нагнулась и заглянула в полные недоумения мигающие глаза ворона, — значит… Ну ты чего, скисаешь, что ли? — Эмма легонько толкнула ворона.

— Неа, — ответил Моз.

— Ты ещё заброди мне. — Эмма улыбалась.

— Все в порядке Эмма, только я его не пойму никак?.. — ворон снова сел рядом с Эммой на прохладный песок.

— Кого? — спросила Эмма.

— Порядок этот. — Моз зачерпнул крылом песок, а затем разглядывая его сыпал себе на лапы.

— А, сейчас, сейчас поймёшь. Ночь она ведь тоже, как и день, что открывает? — спросила Эмма.

— Что? — Моз пытался поймать юркую мысль Эммы.

— Сокровища! Которые днём не видны… — Эмма посмотрела на ворона, как учительница на ребёнка.

— Это какие? — всё ещё не понимая, спросил Моз.

— Звезды, например, ну только на пример. Блестят же они? — Эмма подняла голову вверх.

— Блестят, да. Я вспомнил: «всё небо в алмазах!». Алмазы, алмазы, сокровища это алмазы, а не бриллианты! — Моз вслед за Эммой разглядывал небо.

— Вот это да, Моз, ты я вижу настоящий ворон! — Эмма покачала головой.

— Чего? — недоумевал ворон.

— Да так, — Эмма взялась руками за щеки. — В пирамиде твоей темно или светло? — спросила она.

— Окон нет… — Моз задумался, вспоминая вслух, — думаю темно.

— Может быть то песок, а не самоцветы? А они там, в пирамиде думают, что сокровище, света то нет? Ну, ведь правильно, Моз? Да и зачем-то же они их настроили? Без окон, ты говоришь? — спросила Эмма.

— Да, — Моз бродил по собственным мыслям в поисках ответов.

— Видишь, без окон. Для чего? А я тебе скажу, чтобы обманывать! Вот, мол, сокровища у нас, да ещё и спрятаны. И, небось, там ещё и коридоры? — Эмма неунималась.

— Есть да, — Моз наконец добрался до гнезда и оживившись повеселел.

— Ну, теперь тебе всё понятно? Сокровища спрятаны в коридорах без окон, блеск! — Эмма подняла руки вверх, — блеск!

— Блеск, — повторил Моз и улыбнулся. — Шик, блеск, красота…

— Шик, блеск, красота! — подхватила Эмма.

— Шик, блеск, красота! — спели они дуэтом. Шик, блеск, красота! — эхом отозвалось в сонном Египте. Насупились камни, не могущие ничего поделать с теми, кто их сюда притащил.

— О, песок желтеет, сокровище встаёт, пора! — произнёс ворон.

— Пора, — ответила Эмма и они ушли.

Продолжение читайте: https://author.today/work/363247