Заброшенное кладбище. Глава 7

Дела ушедших прежних дней
Порой некстати оживают,
Нам кажутся ещё сложней,
Раз срока давности не знают.
На расстоянье видно вечность,
И час придёт нам осознать,
Что жизнь, увы, так скоротечна
И что умчалось не догнать.
 
– Что? – я думала, что ослышалась. – В «Листке» писали…
– Не стоит верить всему, что пишут в газетах, – скривился Фитч и почесал за ухом. – Тогда нужно было что-то сказать, успокоить горожан. В бытность начальником полиции я любил, чтобы мои дела находились под контролем и не будоражили общественность.
В этот момент я обрадовалась, что не зря пришла к констеблю. Он знал больше, чем кто-либо!
– Но как проходило расследование? Вы смогли найти следы, указывающее на преступника? – взволнованным голосом спросила я.
– Будь у нас прямые улики, тебя бы здесь не было, не так ли? – по-старчески закряхтел Фитч. – Никаких врагов, девчушку все любили. Кажется, мы провели поиски в разных направлениях, но не набрали достаточно доказательств, чтобы представить произошедшее как умышленное убийство и предъявить кому-либо обвинения. Деталей тебе не приведу, это ведь не вчера произошло.
– Если вы не верили в несчастный случай и сами же говорите, что проводили всестороннее расследование, тогда, получается, сейчас тем более правды не найдёшь? – расстроилась я.
– Похоже на то, – вздохнул он. – Наилучший шанс раскрыть преступление – проводить розыскную работу по горячим следам. Когда вот они  –  потерпевшие, изучено место происшествия, опрошены свидетели, разработаны версии. Это же целая наука, милочка!
Я приуныла. Мне казалось, что разговор с ним наведёт на какие-то мысли по поводу того, кого я должна найти.
– Единственное, чем могу тебе помочь – так это посмотреть мои бумаги, вроде там завалялось что-то. Ведь тогда у меня начались проблемы с самочувствием, и сперва я работал дома…
– Проблемы со здоровьем? – переспросила я.
– Да, – сказал грустно Фитч и, встав, отправился вдоль стены в коридор.
 Вслед за ним я прошла к маленькому чулану, расположенному за комнатой. Старичок открыл его и стал ощупывать коробки.
– Как раз тогда у меня резко село зрение, и к зиме я ослеп полностью. Но поначалу думал, что это временно, из-за переутомления – я действительно работал и жил в полиции. После смерти жены за двумя дочками присматривала гувернантка, так что дома сидеть нужды не было. Никогда не знал, как обращаться с девчонками. Когда же подкосило здоровье, мэр чуть ли не силой выгнал меня отдохнуть пару дней. Только вне работы я не находил места, просил заместителя рассказывать обо всех происшествиях, даже копии различных документов себе оставлял для размышлений. Уж больно подозрительным мне казалось то дело. На, держи, наверное, где-то тут.
Он передал кипу старых разваливающихся папок. Я взяла их и отнесла в гостиную.
– Сама уж смотри по названиям, – бывший следователь подсказал мне, как ориентироваться в этом бумажном хламе.
На моё счастье верхняя подшивка оказалась именно той, которая нужна. Глаз сразу же выхватил в перечне родное имя – Изабелла Конрой. Я развязала верёвочки и развернула папку. В ней лежала стопка листов, самый первый из которых был озаглавлен «Протокол осмотра–Конрой». Как я заметила, дальнейшие бумаги посвящались уже другим делам.
– Я могу ознакомиться, да? – всё ещё не веря нежданной удаче, спросила я.
– Нашла? – в ответ старик ухмыльнулся. – Во-первых, дело закрыто шестнадцать лет назад. Хотя обратись сейчас в полицию, тебе бы точно ничего не показали. Во-вторых, ты же – родственница. Значит, имеешь право знать. Давай-ка читай вслух, всё равно мне спешить некуда.
Мои уши немного загорелись от стыда за сомнительное допущение о нашем родстве, но отступать назад было уже поздно. Я аккуратно взяла пожелтевший листок рукописного документа и стала читать.
«ПРОТОКОЛ ОСМОТРА МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ И ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАРУЖНОГО ОСМОТРА ТРУПА НА МЕСТЕ ЕГО ОБНАРУЖЕНИЯ
Я, начальник полиции Лесного города Фитч Арк, руководствуясь Юридическом кодексом Валлории, с участием судебно-медицинского эксперта Лионеля Фрайта, в присутствии Феликса Конрой и Магды Конрой, проживающих по адресу Лесная улица, дом 13, на основании сообщения о несчастном случае со смертельным исходом, провёл осмотр места происшествия и первоначальный наружный осмотр трупа в доме вышеуказанных лиц по вышеуказанному адресу.
Об обстоятельствах происшествия известно со слов хозяев дома – Ф. и М. Конрой, что накануне их дочь Изабелла восемнадцати лет отроду чувствовала себя плохо и ушла пораньше спать около девяти часов вечера. Утром она не появилась к завтраку, и Магда Конрой, зайдя в комнату дочери, обнаружила её труп».
Чуть ли не рассыпающаяся страница тряслась в моих руках. Я и не думала, что смогу так детально увижу обстановку произошедшего через подробные официальные описания. Незаметно сглотнув слюну, я продолжила чтение слегка дрожащим голосом.
«Осмотром установлено:
Место происшествия представляет собой одноэтажный деревянный под железной крышей дом на южной окраине Лесного города. Вход в дом по низкому деревянному крыльцу через тесовые сени. Из них в жилую часть дома ведёт дверь, расположенная в средней части стены. Дом трёхкомнатный, площадью 60 квадратных метров.
Умершая Изабелла Конрой находилась в своей комнате, которая также, как и спальня родителей, выходила из гостиной, куда попадаешь, заходя в дом. В её комнате на левой от входа стене имеется два окна, обращённые в сторону улицы на юго-запад. В простенке между окнами стоит стол, на нём выложены разные баночки и мелкие предметы женского туалета.
Справа и слева от стола стоят два деревянных стула. На правом лежит серое женское платье, немного поношенное. Со слов очевидцев, девушка была одета в него накануне. Каких-либо загрязнений и повреждений на нём не обнаружено. В правом кармане найден носовой платок.
У стены против входной двери стоит металлическая кровать, окрашенная белой краской. На ней в беспорядке лежат ватное одеяло, сшитое из зелёного сатина, и две подушки. В углу между кроватью и столом стоит комод, покрытый белой кружевной накидкой. На нём несколько портретов в рамках и статуэток из фарфора.
На полу, в простенке между столом и входом, лежит труп женщины, лицом вверх, головой к комоду. Ноги разведены и обращены в направлении двери. Правая рука вытянута вдоль туловища вверх, левая отведена назад. Расстояние от трупа до стола 65 см, до входной двери – 125 см. Видимых внешних повреждений и следов крови не обнаружено.
Осмотр трупа:
На трупе надета ночная сорочка. Возраст покойной на вид 18-20 лет. Правильного телосложения, удовлетворительного питания, кожные покровы бледные. Голова покойной покрыта светлыми, слегка вьющимися волосами. Лицо резко отёчное. Глаза закрыты, роговицы тусклые, слизистая век бледная, с мелкоточечными тёмно-красными кровоизлияниями. Кости носа на ощупь целы, носовые ходы пустые. Рот закрыт, видимые зубы целы, язык фиолетового цвета в полости рта, полость рта свободна от постороннего содержимого. Кости конечностей на ощупь целы. Труп на ощупь холодный. Высыхание кожи и слизистых не заметно. Трупные пятна слабо выражены, бледно-фиолетовые, в виде отдельных участков расположены на спине. При надавливании они исчезают и вновь появляются через десять секунд. Трупное окоченение хорошо выражено в мышцах лица, кистей и стоп.
Приблизительное время смерти – 6 часов утра.
В качестве вещественных доказательств изъяты открытые баночки и порошки с туалетного столика.
Осмотр производился при естественном освещении с 9 до 10 часов утра. Труп доставлен в морг больницы».
Далее следовали подписи Фитча, судебного эксперта и родителей Изабеллы. Я перевернула листок, но на обратной стороне отсутствовала какая-либо информация.
– Хех, – закряхтел хозяин дома, – да, так оно всё и было. Будто снова там оказался.
– Может, тогда вы вспомните что-то ещё, не вошедшее в протокол? – задумавшись, спросила я.
Старик стал водить пальцами по столу:
– Пожалуйста, найди мне кисет. Несколько затяжек смогут освежить мою память.
Я увидела на подоконнике расшитый цветами мешочек и передала ему. Он вытащил из кармана тонкий листочек и уверенным движением скрутил трубочку. Затем насыпал туда табак, достал огниво, кремень, трут и с пятой попытки зажёг самодельную сигарету. Я изо всех сил сдерживала своё нетерпение, чтобы не прерывать его многочисленными вопросами.
– Да, припоминаю картину, – затянувшись, сказал Фитч. – Честно говоря, девчонка выглядела не ахти. Убитые горем родители. Даже не так – ещё не поверившие в происходящее. Они находились как во сне. В разговоре с ними я понял, что дочка чем-то заболела незадолго – начали выпадать волосы, на коже появились какие-то струпья… Судя по всему, бедняга чем-то отравилась. Только чем? Тот день девушка провела дома, у родителей подобных симптомов не наблюдалось. Незадолго до этого она уволилась с работы служанкой у какого-то чиновника и готовилась к свадьбе. Её жених служил в армии, они ждали его назначения и собирались уезжать.
– Как его звали? – чуть ли не подпрыгнув, спросила я.
– Гм... Годфрид, Гослинг… Вроде Готлиб, – захрятел он. – А вот фамилия вылетела из головы. Ты уж извини меня, старость – не радость.
– Что вам известно про него? – стараясь скрыть разочарование, поинтересовалась я.
– Помню, он прибежал как раз в тот момент, когда закончился осмотр. Уже приехала специальная повозка и намеревалась увозить тело. Мы не имели права допускать его, всё-таки парень не являлся родственником. Но он был крупным, в военной форме, с лёгкостью отстранил нас с Лионелем и бросился на пол. Звал её по имени, трогал за руку. Душещипательное зрелище даже для меня, а ведь сколько я горя повидал за жизнь. Подумалось, что нужно звать подмогу – не представлял, как мы дальше будем с ним справляться. А он – раз и всё.
– Что значит, раз и всё? – не поняла я.
Фитч затянулся, выпустил дым и сделал жест в сторону. Я сразу посмотрела туда, однако, за движением ничего не подразумевалось.
– Резко так поднялся, поговорил с родителями и простился. Через день я вызвал его для свидетельских показаний, равно как и пару подруг покойной, но он был краток в ответах и не смог помочь нам. Или не хотел. А потом парень уехал, как и собирался. Впрочем, я не считал Готлиба подозреваемым в убийстве. Интуиция и опыт подсказывали, что вряд ли он замешан в этом.
– Что стало причиной смерти?
– Ох, тут, конечно, нельзя однозначно сказать, – вздохнул Фитч. – По мысли Лионеля, а, к слову, тот был довольно заурядным специалистом и многое путал в силу алкогольной зависимости, она умерла от отравления веществом неустановленной этиологии. Мы не обнаружили, откуда оно появилось и каким образом попало в организм девушки. За день до смерти врач выписал ей безопасное лекарство, пакетики с порошком лежали у неё на столике. Умершая успела выпить два из десяти. Один знакомый химик проверил содержимое оставшихся, в них не находилось ничего опасного. Но ведь она могла съесть, выпить, принять что-то вне стен дома.
Неизвестный яд внушал мне подозрение. И я решил обратиться за помощью к более опытному судебно-медицинскому эксперту, срочно вызвал такого из столицы. Но его задержали какие-то дела… В итоге он приехал только через неделю. К тому времени с трупом вообще произошло нечто страшное – несмотря на то, что он хранился в леднике, отрава разъедала его изнутри. Поэтому приняли решение срочно провести похороны в двойном гробу и не эксгумировать тело. Тем более родителям было всё равно, душегубство это или несчастный случай.
– Как? – изумилась я. – Они не хотели узнать правду?
– Все правды мира не вернули бы им дочь, – пожал плечами Фитч. – Ни они, ни я не нашли малейшего повода для убийства этой милой, скромной девушки.
– Милых девушек никогда не убивают? – с удивительной прямотой спросила я, непроизвольно вдыхая пары дешёвого табака.
– О, я мог бы рассказать тебе целую лекцию о причинах убийств, – улыбнулся хозяин дома. – Зачастую, они происходят из-за пьянства, разбоя, неприязненных отношений или ревности. С алкоголем у жертвы проблем не было, равно как и она не водилась с подозрительными компаниями. Семья не являлась богатой, из её комнаты ничего не пропала, а следов взлома не обнаружили. Открытых конфликтов ни с кем не имела.
Оставалась четвёртая причина. Я тщательно следил за поведением и словами Готлиба при допросе, хотя он и старался ничем не проявить свои чувства. Руку даю на отсечение, жених сильно любил её и не причинил бы ей боль. Да и с её стороны не выявили поводов для сомнений – репутация Изабеллы была незапятнанной. Но я также расспросил несостоявшегося мужа, существовали ли в его прошлом женщины, которые желали ему зла, например, брошенные любовницы. Судя по словам Готлиба, ничего такого. Мне оставалось ему поверить. Так что, как видишь, мотива для преднамеренного убийства мы не нашли.
И даже если это было оно, то о чём говорит выбранный способ – отравление? У него много преимуществ. Например, яд может быть незаметен и действовать не сразу. Вот почему это излюбленный приём коварных женщин. Здесь смерть в результате действия токсинов была очевидна, так что с точки зрения убийцы это был бы не лучший ход, если он намеревался остаться непойманным.
Поэтому мы пришли к выводу, что, несмотря на подозрения, имеем дело с несчастным случаем. Тем более я начал терять зрение и вынужденно ушёл в отставку. На моё место прислали человека из другого города. Несмотря на зрелость и профессионализм, он тяжело тут адаптировался. Кстати, после него у нас сменилось уже пять глав полиции. Новый шеф решил, что в этом деле всё ясно – девушка умерла в результате бытового отравления. Есть неясности, но нет прямых улик. Родители ничего не требуют – вот и отлично, меньше проблем, дело можно закрыть.
– Да уж, – задумчиво произнесла я, положив протокол обратно в папку. – А у вас не осталось копии допроса Готлиба?
– Если там нет, значит, нет. Наверное, на мой взгляд, тогда в нашей беседе не содержалось чего-либо заслуживающего внимания. Будь добра, отнеси бумаги обратно в шкаф, – попросил Фитч.
Вернувшись, я в растерянности села за стол. Информации было достаточно, но как выудить из неё что-то полезное и направляющее?
– Вы не помните, где работала Изабелла? – спросила я, пытаясь выстроить полную картину.
– Нет, что ты, – старик отшатнулся на стуле. – Столько лет прошло…
– Однако вы всё равно считаете, что её убили?
– Скорее всего, – твёрдо заявил он и потушил сигарету о стол. – Я чувствовал это, хоть и не доказал. Слепой инвалид мало что может. Я был морально убит навалившимся недугом. Ты не представляешь – в один момент я превратился из солидного, уважаемого человека при должности в немощного калеку. А ведь у меня выросли две дочери на выданье… Неужто ты думаешь, что я всегда жил в такой халупе?
Фитч обвёл руками комнату, и я послушно оглядела её. Очень непритязательное жилище даже для старика.
– Нет, тогда мы жили в большом доме, ни в чём не нуждались, – тоскующе произнёс он. – Когда я потерял зрение, нужно было срочно решать все насущные вопросы. Пользуясь связями, пока меня помнили, я быстро организовал свадьбу детей, выдал им приданое и отправил подальше. Молодые, пусть живут. Сам перебрался сюда – мне какая разница, всё равно не вижу. А уезжать из города не хочу – здесь прошла вся моя жизнь, здесь и умру.
– Мне искренне жаль, что так получилось, – сказала я.
– Ничего страшного, – заявил старик. – Я своё прожил. Делал что мог. Недолго уже осталось мучиться.
– Спасибо за вашу помощь, – поблагодарила его я. – Может, вы порекомендуете в полиции кого-нибудь, способного мне что-то рассказать? Ведь у них сохранились материалы по этому делу?
– Эх, – вздохнул он, – у меня там уже нет друзей, а с нынешним шефом мы друг друга на дух не переносим. Хотя я искренне пытался наладить с ним контакт. Но, очевидно, старый слепой никому уже не интересен. Поверь, в полиции даже не захотят с тобой разговаривать о том случае.
– Тогда что мне делать дальше, чтобы разобраться в произошедшем? – расстроилась я. – Единственной зацепкой был её жених, но, если он уехал из города, вряд ли я смогу его отыскать.
– Не его, так что-нибудь ещё да найдёшь. Хотя, конечно, сейчас поиск виноватых смысла ни для кого не имеет, – улыбнулся Фитч, вставая, чтобы проводить меня. – Кстати, вспомнил – его фамилия была Пройс. Поверь интуиции старой ищейки: не зря это дело всплыло через шестнадцать лет. Что-нибудь да найдёшь.

© Copyright: Марина Шульман, 2018

Регистрационный номер №0410220

от 20 февраля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0410220 выдан для произведения: Дела ушедших прежних дней
Порой некстати оживают,
Нам кажутся ещё сложней,
Раз срока давности не знают.
На расстоянье видно вечность,
И час придёт нам осознать,
Что жизнь, увы, так скоротечна
И что умчалось не догнать.
 
– Что? – я думала, что ослышалась. – В «Листке» писали…
– Не стоит верить всему, что пишут в газетах, – скривился Фитч и почесал за ухом. – Тогда нужно было что-то сказать, успокоить горожан. В бытность начальником полиции я любил, чтобы мои дела находились под контролем и не будоражили общественность.
В этот момент я обрадовалась, что не зря пришла к констеблю. Он знал больше, чем кто-либо!
– Но как проходило расследование? Вы смогли найти следы, указывающее на преступника? – взволнованным голосом спросила я.
– Будь у нас прямые улики, тебя бы здесь не было, не так ли? – по-старчески закряхтел Фитч. – Никаких врагов, девчушку все любили. Кажется, мы провели поиски в разных направлениях, но не набрали достаточно доказательств, чтобы представить произошедшее как умышленное убийство и предъявить кому-либо обвинения. Деталей тебе не приведу, это ведь не вчера произошло.
– Если вы не верили в несчастный случай и сами же говорите, что проводили всестороннее расследование, тогда, получается, сейчас тем более правды не найдёшь? – расстроилась я.
– Похоже на то, – вздохнул он. – Наилучший шанс раскрыть преступление – проводить розыскную работу по горячим следам. Когда вот они  –  потерпевшие, изучено место происшествия, опрошены свидетели, разработаны версии. Это же целая наука, милочка!
Я приуныла. Мне казалось, что разговор с ним наведёт на какие-то мысли по поводу того, кого я должна найти.
– Единственное, чем могу тебе помочь – так это посмотреть мои бумаги, вроде там завалялось что-то. Ведь тогда у меня начались проблемы с самочувствием, и сперва я работал дома…
– Проблемы со здоровьем? – переспросила я.
– Да, – сказал грустно Фитч и, встав, отправился вдоль стены в коридор.
 Вслед за ним я прошла к маленькому чулану, расположенному за комнатой. Старичок открыл его и стал ощупывать коробки.
– Как раз тогда у меня резко село зрение, и к зиме я ослеп полностью. Но поначалу думал, что это временно, из-за переутомления – я действительно работал и жил в полиции. После смерти жены за двумя дочками присматривала гувернантка, так что дома сидеть нужды не было. Никогда не знал, как обращаться с девчонками. Когда же подкосило здоровье, мэр чуть ли не силой выгнал меня отдохнуть пару дней. Только вне работы я не находил места, просил заместителя рассказывать обо всех происшествиях, даже копии различных документов себе оставлял для размышлений. Уж больно подозрительным мне казалось то дело. На, держи, наверное, где-то тут.
Он передал кипу старых разваливающихся папок. Я взяла их и отнесла в гостиную.
– Сама уж смотри по названиям, – бывший следователь подсказал мне, как ориентироваться в этом бумажном хламе.
На моё счастье верхняя подшивка оказалась именно той, которая нужна. Глаз сразу же выхватил в перечне родное имя – Изабелла Конрой. Я развязала верёвочки и развернула папку. В ней лежала стопка листов, самый первый из которых был озаглавлен «Протокол осмотра–Конрой». Как я заметила, дальнейшие бумаги посвящались уже другим делам.
– Я могу ознакомиться, да? – всё ещё не веря нежданной удаче, спросила я.
– Нашла? – в ответ старик ухмыльнулся. – Во-первых, дело закрыто шестнадцать лет назад. Хотя обратись сейчас в полицию, тебе бы точно ничего не показали. Во-вторых, ты же – родственница. Значит, имеешь право знать. Давай-ка читай вслух, всё равно мне спешить некуда.
Мои уши немного загорелись от стыда за сомнительное допущение о нашем родстве, но отступать назад было уже поздно. Я аккуратно взяла пожелтевший листок рукописного документа и стала читать.
«ПРОТОКОЛ ОСМОТРА МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ И ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАРУЖНОГО ОСМОТРА ТРУПА НА МЕСТЕ ЕГО ОБНАРУЖЕНИЯ
Я, начальник полиции Лесного города Фитч Арк, руководствуясь Юридическом кодексом Валлории, с участием судебно-медицинского эксперта Лионеля Фрайта, в присутствии Феликса Конрой и Магды Конрой, проживающих по адресу Лесная улица, дом 13, на основании сообщения о несчастном случае со смертельным исходом, провёл осмотр места происшествия и первоначальный наружный осмотр трупа в доме вышеуказанных лиц по вышеуказанному адресу.
Об обстоятельствах происшествия известно со слов хозяев дома – Ф. и М. Конрой, что накануне их дочь Изабелла восемнадцати лет отроду чувствовала себя плохо и ушла пораньше спать около девяти часов вечера. Утром она не появилась к завтраку, и Магда Конрой, зайдя в комнату дочери, обнаружила её труп».
Чуть ли не рассыпающаяся страница тряслась в моих руках. Я и не думала, что смогу так детально увижу обстановку произошедшего через подробные официальные описания. Незаметно сглотнув слюну, я продолжила чтение слегка дрожащим голосом.
«Осмотром установлено:
Место происшествия представляет собой одноэтажный деревянный под железной крышей дом на южной окраине Лесного города. Вход в дом по низкому деревянному крыльцу через тесовые сени. Из них в жилую часть дома ведёт дверь, расположенная в средней части стены. Дом трёхкомнатный, площадью 60 квадратных метров.
Умершая Изабелла Конрой находилась в своей комнате, которая также, как и спальня родителей, выходила из гостиной, куда попадаешь, заходя в дом. В её комнате на левой от входа стене имеется два окна, обращённые в сторону улицы на юго-запад. В простенке между окнами стоит стол, на нём выложены разные баночки и мелкие предметы женского туалета.
Справа и слева от стола стоят два деревянных стула. На правом лежит серое женское платье, немного поношенное. Со слов очевидцев, девушка была одета в него накануне. Каких-либо загрязнений и повреждений на нём не обнаружено. В правом кармане найден носовой платок.
У стены против входной двери стоит металлическая кровать, окрашенная белой краской. На ней в беспорядке лежат ватное одеяло, сшитое из зелёного сатина, и две подушки. В углу между кроватью и столом стоит комод, покрытый белой кружевной накидкой. На нём несколько портретов в рамках и статуэток из фарфора.
На полу, в простенке между столом и входом, лежит труп женщины, лицом вверх, головой к комоду. Ноги разведены и обращены в направлении двери. Правая рука вытянута вдоль туловища вверх, левая отведена назад. Расстояние от трупа до стола 65 см, до входной двери – 125 см. Видимых внешних повреждений и следов крови не обнаружено.
Осмотр трупа:
На трупе надета ночная сорочка. Возраст покойной на вид 18-20 лет. Правильного телосложения, удовлетворительного питания, кожные покровы бледные. Голова покойной покрыта светлыми, слегка вьющимися волосами. Лицо резко отёчное. Глаза закрыты, роговицы тусклые, слизистая век бледная, с мелкоточечными тёмно-красными кровоизлияниями. Кости носа на ощупь целы, носовые ходы пустые. Рот закрыт, видимые зубы целы, язык фиолетового цвета в полости рта, полость рта свободна от постороннего содержимого. Кости конечностей на ощупь целы. Труп на ощупь холодный. Высыхание кожи и слизистых не заметно. Трупные пятна слабо выражены, бледно-фиолетовые, в виде отдельных участков расположены на спине. При надавливании они исчезают и вновь появляются через десять секунд. Трупное окоченение хорошо выражено в мышцах лица, кистей и стоп.
Приблизительное время смерти – 6 часов утра.
В качестве вещественных доказательств изъяты открытые баночки и порошки с туалетного столика.
Осмотр производился при естественном освещении с 9 до 10 часов утра. Труп доставлен в морг больницы».
Далее следовали подписи Фитча, судебного эксперта и родителей Изабеллы. Я перевернула листок, но на обратной стороне отсутствовала какая-либо информация.
– Хех, – закряхтел хозяин дома, – да, так оно всё и было. Будто снова там оказался.
– Может, тогда вы вспомните что-то ещё, не вошедшее в протокол? – задумавшись, спросила я.
Старик стал водить пальцами по столу:
– Пожалуйста, найди мне кисет. Несколько затяжек смогут освежить мою память.
Я увидела на подоконнике расшитый цветами мешочек и передала ему. Он вытащил из кармана тонкий листочек и уверенным движением скрутил трубочку. Затем насыпал туда табак, достал огниво, кремень, трут и с пятой попытки зажёг самодельную сигарету. Я изо всех сил сдерживала своё нетерпение, чтобы не прерывать его многочисленными вопросами.
– Да, припоминаю картину, – затянувшись, сказал Фитч. – Честно говоря, девчонка выглядела не ахти. Убитые горем родители. Даже не так – ещё не поверившие в происходящее. Они находились как во сне. В разговоре с ними я понял, что дочка чем-то заболела незадолго – начали выпадать волосы, на коже появились какие-то струпья… Судя по всему, бедняга чем-то отравилась. Только чем? Тот день девушка провела дома, у родителей подобных симптомов не наблюдалось. Незадолго до этого она уволилась с работы служанкой у какого-то чиновника и готовилась к свадьбе. Её жених служил в армии, они ждали его назначения и собирались уезжать.
– Как его звали? – чуть ли не подпрыгнув, спросила я.
– Гм... Годфрид, Гослинг… Вроде Готлиб, – захрятел он. – А вот фамилия вылетела из головы. Ты уж извини меня, старость – не радость.
– Что вам известно про него? – стараясь скрыть разочарование, поинтересовалась я.
– Помню, он прибежал как раз в тот момент, когда закончился осмотр. Уже приехала специальная повозка и намеревалась увозить тело. Мы не имели права допускать его, всё-таки парень не являлся родственником. Но он был крупным, в военной форме, с лёгкостью отстранил нас с Лионелем и бросился на пол. Звал её по имени, трогал за руку. Душещипательное зрелище даже для меня, а ведь сколько я горя повидал за жизнь. Подумалось, что нужно звать подмогу – не представлял, как мы дальше будем с ним справляться. А он – раз и всё.
– Что значит, раз и всё? – не поняла я.
Фитч затянулся, выпустил дым и сделал жест в сторону. Я сразу посмотрела туда, однако, за движением ничего не подразумевалось.
– Резко так поднялся, поговорил с родителями и простился. Через день я вызвал его для свидетельских показаний, равно как и пару подруг покойной, но он был краток в ответах и не смог помочь нам. Или не хотел. А потом парень уехал, как и собирался. Впрочем, я не считал Готлиба подозреваемым в убийстве. Интуиция и опыт подсказывали, что вряд ли он замешан в этом.
– Что стало причиной смерти?
– Ох, тут, конечно, нельзя однозначно сказать, – вздохнул Фитч. – По мысли Лионеля, а, к слову, тот был довольно заурядным специалистом и многое путал в силу алкогольной зависимости, она умерла от отравления веществом неустановленной этиологии. Мы не обнаружили, откуда оно появилось и каким образом попало в организм девушки. За день до смерти врач выписал ей безопасное лекарство, пакетики с порошком лежали у неё на столике. Умершая успела выпить два из десяти. Один знакомый химик проверил содержимое оставшихся, в них не находилось ничего опасного. Но ведь она могла съесть, выпить, принять что-то вне стен дома.
Неизвестный яд внушал мне подозрение. И я решил обратиться за помощью к более опытному судебно-медицинскому эксперту, срочно вызвал такого из столицы. Но его задержали какие-то дела… В итоге он приехал только через неделю. К тому времени с трупом вообще произошло нечто страшное – несмотря на то, что он хранился в леднике, отрава разъедала его изнутри. Поэтому приняли решение срочно провести похороны в двойном гробу и не эксгумировать тело. Тем более родителям было всё равно, душегубство это или несчастный случай.
– Как? – изумилась я. – Они не хотели узнать правду?
– Все правды мира не вернули бы им дочь, – пожал плечами Фитч. – Ни они, ни я не нашли малейшего повода для убийства этой милой, скромной девушки.
– Милых девушек никогда не убивают? – с удивительной прямотой спросила я, непроизвольно вдыхая пары дешёвого табака.
– О, я мог бы рассказать тебе целую лекцию о причинах убийств, – улыбнулся хозяин дома. – Зачастую, они происходят из-за пьянства, разбоя, неприязненных отношений или ревности. С алкоголем у жертвы проблем не было, равно как и она не водилась с подозрительными компаниями. Семья не являлась богатой, из её комнаты ничего не пропала, а следов взлома не обнаружили. Открытых конфликтов ни с кем не имела.
Оставалась четвёртая причина. Я тщательно следил за поведением и словами Готлиба при допросе, хотя он и старался ничем не проявить свои чувства. Руку даю на отсечение, жених сильно любил её и не причинил бы ей боль. Да и с её стороны не выявили поводов для сомнений – репутация Изабеллы была незапятнанной. Но я также расспросил несостоявшегося мужа, существовали ли в его прошлом женщины, которые желали ему зла, например, брошенные любовницы. Судя по словам Готлиба, ничего такого. Мне оставалось ему поверить. Так что, как видишь, мотива для преднамеренного убийства мы не нашли.
И даже если это было оно, то о чём говорит выбранный способ – отравление? У него много преимуществ. Например, яд может быть незаметен и действовать не сразу. Вот почему это излюбленный приём коварных женщин. Здесь смерть в результате действия токсинов была очевидна, так что с точки зрения убийцы это был бы не лучший ход, если он намеревался остаться непойманным.
Поэтому мы пришли к выводу, что, несмотря на подозрения, имеем дело с несчастным случаем. Тем более я начал терять зрение и вынужденно ушёл в отставку. На моё место прислали человека из другого города. Несмотря на зрелость и профессионализм, он тяжело тут адаптировался. Кстати, после него у нас сменилось уже пять глав полиции. Новый шеф решил, что в этом деле всё ясно – девушка умерла в результате бытового отравления. Есть неясности, но нет прямых улик. Родители ничего не требуют – вот и отлично, меньше проблем, дело можно закрыть.
– Да уж, – задумчиво произнесла я, положив протокол обратно в папку. – А у вас не осталось копии допроса Готлиба?
– Если там нет, значит, нет. Наверное, на мой взгляд, тогда в нашей беседе не содержалось чего-либо заслуживающего внимания. Будь добра, отнеси бумаги обратно в шкаф, – попросил Фитч.
Вернувшись, я в растерянности села за стол. Информации было достаточно, но как выудить из неё что-то полезное и направляющее?
– Вы не помните, где работала Изабелла? – спросила я, пытаясь выстроить полную картину.
– Нет, что ты, – старик отшатнулся на стуле. – Столько лет прошло…
– Однако вы всё равно считаете, что её убили?
– Скорее всего, – твёрдо заявил он и потушил сигарету о стол. – Я чувствовал это, хоть и не доказал. Слепой инвалид мало что может. Я был морально убит навалившимся недугом. Ты не представляешь – в один момент я превратился из солидного, уважаемого человека при должности в немощного калеку. А ведь у меня выросли две дочери на выданье… Неужто ты думаешь, что я всегда жил в такой халупе?
Фитч обвёл руками комнату, и я послушно оглядела её. Очень непритязательное жилище даже для старика.
– Нет, тогда мы жили в большом доме, ни в чём не нуждались, – тоскующе произнёс он. – Когда я потерял зрение, нужно было срочно решать все насущные вопросы. Пользуясь связями, пока меня помнили, я быстро организовал свадьбу детей, выдал им приданое и отправил подальше. Молодые, пусть живут. Сам перебрался сюда – мне какая разница, всё равно не вижу. А уезжать из города не хочу – здесь прошла вся моя жизнь, здесь и умру.
– Мне искренне жаль, что так получилось, – сказала я.
– Ничего страшного, – заявил старик. – Я своё прожил. Делал что мог. Недолго уже осталось мучиться.
– Спасибо за вашу помощь, – поблагодарила его я. – Может, вы порекомендуете в полиции кого-нибудь, способного мне что-то рассказать? Ведь у них сохранились материалы по этому делу?
– Эх, – вздохнул он, – у меня там уже нет друзей, а с нынешним шефом мы друг друга на дух не переносим. Хотя я искренне пытался наладить с ним контакт. Но, очевидно, старый слепой никому уже не интересен. Поверь, в полиции даже не захотят с тобой разговаривать о том случае.
– Тогда что мне делать дальше, чтобы разобраться в произошедшем? – расстроилась я. – Единственной зацепкой был её жених, но, если он уехал из города, вряд ли я смогу его отыскать.
– Не его, так что-нибудь ещё да найдёшь. Хотя, конечно, сейчас поиск виноватых смысла ни для кого не имеет, – улыбнулся Фитч, вставая, чтобы проводить меня. – Кстати, вспомнил – его фамилия была Пройс. Поверь интуиции старой ищейки: не зря это дело всплыло через шестнадцать лет. Что-нибудь да найдёшь.

 

Заброшенное кладбище. Глава 6

Заброшенное кладбище. Глава 8