Заброшенное кладбище. Глава 3

[Скрыть] Регистрационный номер 0409605 выдан для произведения: Когда наш срок земной пройдёт
И будет разлагаться плоть,
То вспомнит ль кто-нибудь о нас
Хорошим словом хоть бы раз?
Что мы оставим за спиной –
Детей, богатство, дом пустой?
Ведь хочет каждый человек,
Чтоб его помнили вовек.
 
Едва я достигла лаборатории, мне в нос ударил неизвестный жгучий запах. Дверь была приоткрыта, и я без задней мысли зашла внутрь. Основное помещение пустовало, зато именно в подсобке происходило нечто бурное – оттуда доносились восторженные возгласы доктора, обращённые к Полю.
Я осторожно приблизилась и заглянула к ним в маленькую рабочую комнату без окон с длинным узким столом в центре. На нём располагалось множество неизвестных мне приборов, приспособлений и колб, соединённых друг с другом, из которых в воздух поднимался белый пар. Химический запах здесь ощущался гораздо сильнее. Арендт пристально наблюдал за бурлящей жидкостью и при этом вёл записи в толстом журнале.
– Ещё чуть-чуть, мой мальчик, – скомандовал он Полю, и тот усилил огонь под газовой конфоркой.
Я продолжала бы так стоять и наблюдать за непонятным процессом, как вдруг доктор снял колбу из замысловатой конструкции и закричал словно сумасшедший:
– Есть!
Он радостно подпрыгнул на месте, пробежал мимо меня в большую комнату к окну и стал рассматривать её на свет. Но и там Арендт пробыл недолго – вернулся обратно, перелил жидкость в другую склянку, запечатал её и аккуратно поставил на полку одного из стоящих по периметру шкафов.
С довольным видом доктор обнял Поля, который, ошарашенный, как и я, по-прежнему стоял за столом. Затем мужчина подпрыгнул ко мне и потряс за плечи:
– Новый катализатор – прелесть! Он значительно ускоряет все процессы. Теперь осталось дождаться отстаивания осадка.
Арендт не мог стоять неподвижно и начал что-то напевать под нос, беспрестанно ходя по лаборатории. Выражение лица Поля было скорее нейтральным, я не заметила в нём аналогичной радости.
– Простите, я помешала…
– Нет, наоборот! – замахал рукой доктор. – Можно сказать, ты – свидетель исторического события. Когда я стану знаменит на всю Валлорию, ты сможешь рассказывать, что присутствовала при получении первой порции моего препарата.
Честно говоря, я не сильна в химических экспериментах и не настолько умна, чтобы вникнуть в это, поэтому собиралась извиниться за внезапное вторжение и откланяться. Но Драйзер, похоже, не хотел меня отпускать.
– Поль, пожалуйста, приведи здесь всё в порядок, а уходя, не забудь закрыть, – распорядился он и обратился ко мне. – Ты куда-то уезжаешь?
– Да, к родителям, – ответила я.
– Давай я тебя немного провожу, – радостно заявил Арендт и взял меня под руку. – Ох, мне так не терпится рассказать тебе о сегодняшней удаче. Хотя, боюсь, что это ещё преждевременно.
– Вы создаёте какое-то лекарство? – поинтересовалась я.
– Какое-то лекарство? – изумился хозяин дома. – Всё не так просто.
В тот миг мы как раз шли к выходу мимо гостиной. Незнакомец находился на прежнем месте, занятый чтением газеты. Доктор Арендт, не замечая гостя, увлечённо продолжал мне что-то рассказывать, но я сочла своим долгом лёгким жестом обратить его внимание на визитёра.
Он повернулся и воскликнул:
– Лоран! Вот так сюрприз. Ты же говорил, что уезжаешь на две недели, а прошла только одна. И сколько раз я просил не курить в доме.
– Закончил дела быстрее, – раздался голос из-за «Городского листка».
Доктор подвёл меня к нему и отодвинул газету:
– Представляю тебе Изабеллу из «Театра Конрой». она поживёт у нас несколько дней.
Мужчина бросил усталый взгляд и сказал, чуть ли не зевая:
– Мы успели познакомиться.
Ну знаете ли! Вряд ли то пренебрежительное отношение, которое он недавно выказывал, можно было назвать знакомством.
– Тогда ладно, – замявшись, пожал плечами Арендт и обратился ко мне. – Мой непутёвый братец не всегда бывает в хорошем настроении.
Восторженный запал доктора погас. Он грустно взял пальто со стойки-вешалки, и, выйдя наружу, мы отправились к конюшне. Пользуясь случаем, я решила узнать о Лоране побольше.
– Сколько здесь ни бывали, никогда не видели вашего брата. И вы не рассказывали о нём, – приглашая к разговору, ненароком заметила я.
– Он – сын моего отца от второго брака. У нас значительная разница в возрасте, двенадцать лет. Ту женитьбу я до сих пор не простил. Хотя и отца, и мачехи, которая, в принципе относилась ко мне неплохо, уже давно нет на свете. Поскольку Лоран являлся младшим, любимчиком, меня это в глубине души задевало. Несмотря на то, что я не полюбил сводного брата в полной мере, я всё-таки относился к нему с уважением и старался быть наставником. Увы, избалованный ребёнок редко вырастает в порядочного человека. У него с детства не было склонности к труду, ответственности. Даже отец не мог приложить ума, куда того направить. В итоге Лоран сам выбрал военную карьеру и вроде неплохо продвигался по служебной лестнице. Он смел, нагл, в хорошей физической форме, что ещё нужно для солдата? Брат постоянно находился в своём полку, вот почему вы его не встречали. А я не думал, что надо рассказывать о нём.
– Лоран сейчас в отпуске?
Откашлявшись, доктор сказал:
– К сожалению, и там настал предел терпения его дурного характера. Полгода назад он стал причиной скандала, поэтому с армией было покончено. Лоран вернулся сюда, в наше родовое поместье и с тех пор никак не может найти себе дела. Коротает время между выпивками, азартными играми и встречами с приятелями. Я так хотел бы, чтобы он женился и остепенился, но в юности его бросила невеста и с тех пор брат на дух не переносит женщин.
Мы уже подошли к конюшне, оказавшейся запертой. Доктор с досадой безуспешно дёргал дверь.
– Интересно, где Шарль? – мужчина озирался в поисках кучера.
Когда Арендт обернулся ко мне, его брови поднялись вверх. Он внимательно вгляделся, и в его глазах я увидела хитрые искорки.
– Кстати, только сию секунду понял, что ты похожа на ту девушку.
– Мэри? – догадалась я.
– Да, – подтвердил доктор.
Теперь мне стало понятно, что произошло сегодня утром. Издалека Лоран принял меня за свою бывшую невесту. Конечно, можно понять удивление человека, встретившего возлюбленную, предавшую его много лет назад, а затем и последовавшее разочарование.
– Что произошло между ними? – я не могла скрыть любопытство.
– Откровенно говоря, доподлинно неизвестно, – признался Арендт. – Лоран никогда не вдавался в подробности. Мэри просто не дождалась его с долгих военных сборов и выскочила замуж за другого.
В разговоре наступила неловкая пауза. Тогда Драйзер громко позвал кучера и тот через секунду появился из близстоящего флигеля.
– Но, – тут доктор снова оживился, и его глаза заблестели, – если то, чем я занимаюсь, действительно реализуется в полной мере, скоро у нас отпадёт необходимость в многочисленной армии.
– Как это? – изумилась я.
Мужчина подмигнул и, велев подошедшему Шарлю запрягать лошадей, отвёл меня в сторону. Мы направились в самую дальнюю часть поместья.
– Надеюсь, это всё останется между нами? Могу я надеяться на твою конфиденциальность? – строго спросил он.
– Обещаю, – согласилась я.
Когда мы остановились под заснеженным дубом, очевидно нервничая, Арендт начал сгибать и разжимать пальцы. Оглянувшись и убедившись, что вокруг нас никого нет, он заговорил, прерываясь лишь чтобы оттолкнуть Берти, который кружился рядом и норовил поставить передние лапы на плечи хозяину.
– Я выбрал медицину, потому что это очень престижная и востребованная профессия. И спустя годы могу уверенно заявить, что являюсь врачом высокого уровня. Сотни благодарных пациентов, любовь властей города, чувство самореализации. Я знал, что способен на большее. Мне хотелось признания на уровне короля. Но добиться его можно только масштабным делом.
Арендт стал чертить на снегу круг носом обуви. Под его подошвой обнажилась почва, и он усмехнулся.
– Чтобы найти глобальную задачу, много времени не потребовалось. Вот она – чёрная земля.
В непонимании я посмотрела на него. Какое отношение чернозём имеет к тем пробиркам в лаборатории? Доктор поймал мой удивлённый взгляд.
– Не в прямом смысле, разумеется. Ты сама подумай, какие крупнейшие проблемы стоят перед королевством?
– Столько всего, – растерялась я. – Поддержание порядка?
– Именно! – подхватил мужчина. – Нам нужно поддерживать порядок внутри, но ещё важнее – на границе королевства. Всякие мелкие княжества не представляют угрозы. А здесь рядом, за лесом находится наш главный враг, который и стал для меня мишенью.
– Вы собираетесь воевать с обитателями Чёрных Земель? – поразилась я.
– У идеального и сильного государства войн вообще не должно быть. Но мы почему-то не можем решительно наступить и разбить неприятеля раз и навсегда. Спрашивается, по какой причине?
Я задумалась. И в самом деле, королю Фредерику не составило бы труда призвать огромную армию и напасть на беспокойный регион.
– Может, у нас тогда не хватает военных? – робко заявила я и сама не поверила в правдоподобность предложенной версии. Хотя противник и выглядел грозным, его войско в несколько раз меньше королевского. – Мало оружия?
– Человеческий фактор! – воскликнул доктор. – Даже опытным бойцам страшно воевать на той территории. Я знаю достаточно фактов дезертирства и во время боя, и до. Что поделать, солдаты боятся смерти, но ещё больше опасаются попасться им в плен.
Меня всю неприятно передёрнуло. Труппа особо не размышляла о таких проблемах Валлории. Задача театра заключалась в том, чтобы радовать людей искусством. Войной должны заниматься военные.
– Отсюда вытекают две проблемы, – заключил Арендт. – Первая – люди трусят, вторая – они не хотят становиться добычей неприятеля. Я вознамерился придумать для них одно общее решение.
– Какое же? – мне не терпелось узнать ответ.
– Будучи доктором, я много лет изучал строение человека, его физическую и психическую сущности. И пришёл к выводу, что мог бы создать препарат, который бы, с одной стороны, на время делал солдат поддаваемых внушению, и тогда те шли бы в бой безо всякого страха и беспрекословно выполняли распоряжения командиров. А с другой, он временно менял бы состав их крови и тогда военные бы не опасались необратимых последствий.
– Неужели такое возможно?
– До меня – было невозможно, – усмехнулся Драйзер. – Опять-таки, наука не стоит на месте. Я передал управление больницей и санаториумом своим преемникам, а сам методично стал составлять формулу вещества. Поначалу ничего не получалось. В один момент я даже хотел бросить эту, как мне казалось, бесперспективную затею. Но потом счёл нужным не только не останавливаться, но и удвоил усилия – консультировался в столице с лучшими медиками и профессорами, ездил по королевству в поисках необычных веществ, обладающих нужными мне свойствами, анализировал информацию. И вот спустя два года я очень близок к завершению своего труда.
К слову сказать, я уже провёл несколько опытов на добровольцах. Мне удалось добиться требуемых временных химических изменений состава крови, но они поддавались внушению лишь на короткий интервал. Теперь же, благодаря новому катализатору, только что полученному от моего друга-учёного, я, кажется, смогу удлинить этот процесс. Здорово, не правда ли?
Я стояла как огорошенная, пытаясь осознать полученную информацию. Доктор, наверное, заметил мой задумчивый вид и попытался растормошить:
– Ну же, взбодрись! Или это на тебя так действует успокоительное средство?
В ответ я улыбнулась. Мы развернулись и пошли к карете, которую Шарль уже направлял к центральному въезду. Арендт помог мне забраться, а сам, оставаясь снаружи, заговорщически напомнил:
– Только никому не слова!
После того как я кивнула, Драйзер захлопнул дверь, и послышалось, как он просит кучера отвезти меня в санаториум. Мы тронулись и выехали за пределы поместья. Всю дорогу я провела в размышлении о его словах. Доктор задумал провернуть такое невероятное дело. Если у него получится, мы будем гордиться дружбой с ним ещё больше!
Экипаж быстро доехал до места. Я сказала Шарлю, что скоро вернусь и забежала в здание, где было довольно тихо. Дверь в наш номер оказалась не заперта, внутри находилась одна Розамунда.
Мама сидела у окна и что-то вышивала. Солнечный свет мягко падал на её распущенные коричневые волосы, волнами спадающие на платье такого же цвета. Она очень любила этот наряд, который довольно деликатно укрощал её пышную фигуру. Увидев меня, Розамунда сразу подскочила ко входу:
– Крошка, мы уже успели соскучиться! Как ты там?
Мы обнялись и уселись на кровать. Окинув взором скромную обстановку их жилища, я не пожалела, что разместилась отдельно.
– Всё в порядке, – устало заметила я. – Доктор напоил меня успокоительным и перебинтовал руку. Комната, которую мне выделили, такая замечательная, даже уезжать не хочется.
– Вот ещё, – фыркнула мама, поправляя мою причёску. – Разве можно променять нашу дребезжащую повозку на мягкую перину?
Мы одновременно рассмеялись. Да, всего лишь несколько дней, и потом снова в путь…
– Как ваши дела? – поинтересовалась я.
– Марк находится в парной, а я, ты же знаешь, не переношу жар. С нами обходятся довольно строго – только здоровая, невкусная пища, обязательные пешие прогулку по лесу. Грозятся заставить делать какую-то лечебную гимнастику, – пожаловалась мама.
– Ничего страшного, от вас не убудет, – заверила её я, а она в ответ состроила гримасу. – Кстати, –  я встала с кровати и подошла к окну, чтобы посмотреть вид из их комнаты, – ты не знаешь, почему родители так назвали меня? В честь кого-то?
Розамунда опешила. Она не ожидала такого странного вопроса и на миг потеряла дар речи. Я же смотрела из окна на небольшую территорию парадного двора санаториума, пустые пространства, летом занятые клумбами с цветами, а сейчас покрытые тонким слоем снега. За дорогой простирался огромный сосновый бор, края которому не было видно.
– Так что? – с настойчивостью я обернулась к приёмной матери. – Насколько знаю, я родилась в столице. Ты ведь тогда уже являлась женой Марка, гастролировала с труппой?
– Да, – растерянно ответила Розамунда. – Но с какой стати такое имя выбрали твои родители, я не знаю. По крайней мере, это явно не было в честь известного всем человека или родственника. Только почему ты спрашиваешь? С чего вдруг?
Я колебалась, говорить или нет. Потом всё же решила поделиться вчерашним открытием. С кем ещё, если не со своими близкими? Может, мама что-то мне подскажет? И я рассказала ей о посещении старого кладбища.
– Не придавай этому значения, – отмахнулась Розамунда. – Представь, если в каждом городе ходить по погостам и выискивать однофамильцев, что тогда будет? Всего лишь совпадение. На твоём месте я бы уже забыла о подобной ерунде. И так тебе хватило в последнее время хлопот.
Пожав плечами, я заметила:
– Просто спросила. Разве тебе не интересно встретить человека с таким же именем и фамилией?
– Вот именно, – мама подошла и обняла меня. – Человека – да. Но не наткнуться на старую могилу и размышлять, что там было да как. Давай ты не будешь забивать себе голову всякими глупостями?
– Хорошо, – безучастно согласилась я.
И правда, это был вчерашний день. Зачем мне думать о неизвестной умершей девушке лишь потому, что у нас совпали имена? Но ведь ещё день рождения и смерти… Всё, решено - не буду зацикливаться на них!
В тот момент в комнату весь красный, словно варёный рак, вошёл отец. Одетый в тёплый санаторный халат, он радостно улыбнулся, увидев меня:
– Какими судьбами? Тебе выгнали за плохое поведение?
– Марк, – одёрнула его жена. – Девочка и так себя неважно чувствует, можешь обращаться с ней потактичнее?
Но я никогда не жаловалась на плохое отношение ко мне. Собственные дети пары умерли, они воспитывали меня с юных лет, хотя между нами всё же оставалась небольшая дистанция, которую мы не могли или не хотели преодолеть.
– Да я вижу, что она в порядке, – подмигнул отец. – Самое время приняться за учёбу, не так ли?
Замотав головой из стороны в сторону, что та чуть не отвалилась, я категорично отвергла это предложение. Заниматься по учебникам я не особо любила. Но что оставалось делать? Ведь я находилась на «домашнем обучении», которое происходило в редкие минуты отдыха. К счастью, я всё схватывала на лету и без проблем сдавала переходные экзамены по обязательным предметам в том городе, где мы оказывались в конце весны.
Конечно, я надеялась, что не слишком много уступаю своим городским сверстникам, регулярно посещающим школу. Однако для поступления в колледж этих знаний точно не хватило бы, что являлось одной из моих проблем.
А вообще мне нравилось читать разные книжки, узнавать что-то новое, хотя с нашим образом жизни это не удавалось делать регулярно. К тому же, книги были относительно дорогими, а доступа к малочисленным общественным библиотекам у меня по понятным причинам не было. То тут, то там я ухватывала книжку и старалась быстрее прочитать её, пока появлялся перерыв между концертами.
Дядя Октавиус серьёзно относился к вопросу просвещения и когда мы ставили пьесы или посещали представления наших конкурентов, он частенько собирал меня и Ребекку для обсуждения – что за проблемы в них поставлены, почему они возникли, к чему могут привести. Таким образом он с детства погружал нас в театральную среду.
– Ладно-ладно, – мирно буркнул Марк и устало разлёгся на кровати. – Вот это жизнь! Спокойствие, тишина, как нам их не хватает…
Мне кажется, ему было не очень уютно в роли актёра, помощника Октавиуса и технического рабочего. Высокий, мускулистый, черноволосый и черноглазый, он тщательно скрывал неудовольствие от профессии, но окружающие догадывались о том. Уверена, отец бы с большей радостью обустроил жилище и занимался основательным делом вроде строительства или фермерства.
– Может, тогда оставим театр и обоснуемся где-нибудь? – робко предложила я.
Моей мечтой было жить где угодно – хоть в столице, хоть в маленькой деревушке, зато в своём доме, постоянно, а не ездить с представлениями из одного места в другое. Я грезила о комнатушке, где бы обставила всё в соответствии с моим вкусом, о том, как заведу попугая. Ещё я хотела работать в оранжерее, выращивать цветы и составлять красивые букеты. Но принадлежность к семейному театру, несовершеннолетний возраст не оставляли мне сейчас такой возможности.
– Изабелла! – окрикнула меня Розамунда. – Как ты можешь так говорить? Театр – это вся наша жизнь.
Я посмотрела на отца, тот предпочёл промолчать. Тут и я сама поняла – только что уехала семья Ребекки, если вдобавок уйдём и мы, театру не выжить. А ведь он существует сорок лет, по праву считается одной из лучших бродячих трупп в королевстве. Нас знают и любят во многих уголках Валлории. Уход нашей семьи стал бы концом «Театра Конрой». И Марк не мог допустить такой несправедливости в первую очередь по отношению к его отцу и моему деду – Октавиусу, который ради процветания труппы не щадил ни сил, ни здоровья.
В этот миг в дверь раздался лёгкий стук, и вошла медсестра Флора. Строгая женщина выглядела встревоженной.
– Сейчас везде тихий час, а у вас тут крики? – мягко уточнила она.
– Да, Розамунду не мешало бы успокоить, – улыбнулся Марк.
Но внимание женщины привлекла я, не мама:
– Изабелла, мы, безусловно, рады тебя видеть, только в данный момент все наши постояльцы отдыхают. Тебе приготовить кровать в номере?
– Нет, спасибо, – заторопилась я. – Пожалуй, поеду обратно, позанимаюсь на фортепиано. Не забудьте сегодня вечером приехать к нам на ужин.
– Ни в коем случае, – пообещал Марк и накрылся одеялом.
Флора тихо вышла вслед за мной, и мы пошли по длинному белому коридору. Потом наши пути разошлись – я направилась к главному выходу, а она, попрощавшись, продолжила движение по санаториуму.
Выйдя на улицу, я сразу отправилась к карете. Но мой глаз уловил движение сбоку, и я повернулась – на территории сада этот калека, кажется, Гийом, тащил за собой по земле куль с чем-то тяжёлым. Мне стало жаль его. Я оглянулась, однако нигде не заметила тележки. Почему ему приходится волочить такие крупные мешки? Меня он не заметил, а я вряд ли могла бы ему помочь. Поэтому я подошла к экипажу, попросила Шарля поехать обратно и уютно уселась внутри.
За окном мелькали небольшие дома горожан, одноэтажные лавчонки, на улицах практически не встречалось людей. Наверное, все они были заняты своим делами внутри помещений в зимний холодный день. Я поймала себя на мысли, что накануне мы ехали этой дорогой почти в такое же время. И вчера ещё делали крюк на городское захоронение. Не знаю, что на меня нашло, но я крикнула Шарлю:
– А можно заехать на кладбище?
Он остановил двух пегих лошадей и подошёл к окошку. Похоже, кучер был глуховат, потому что переспросил:
– Куда? На какое кладбище?
– На то, куда мы заезжали вчера, – объяснила я.
– Э, на то, заброшенное, старое, – Шарль махнул рукой. – Как скажете.
Не моргнув глазом и не задавая лишних вопросов, он снова уселся на облучок, и мы тронулись с места. Я не могла объяснить себе, зачем снова еду туда. Просто так. Другого ответа у меня не находилось. Вскоре повозка оказалась у знакомой ограды.
Пообещав кучеру, что быстро вернусь, я поспешила в том же направлении. Мимоходом я заметила какую-то фигуру в окне сторожки. По крайней мере, я здесь не одна. Хотя, признаюсь, некоторый страх у меня оставался. Только перед кем или чем? Как говорят люди – бояться нужно живых, а не мёртвых.
Уверенным шагом я добралась до могилы тёзки и замерла напротив неё. Сегодня снег не покрывал высеченные на надгробии слова, и я прочитала их отчётливо. Оглянувшись, я заметила, что у рядом похороненных людей были другие фамилии. Но что означала эта вишня, обвивающая могильный камень? Что-то типа семейного символа, как первоцвет у Драйзеров?
Поднялся ветер и махнул в мою сторону горстку снежинок. Я убрала белые песчинки с лица. Прошло, наверное, около двух минут. Даже не представляю, что я ожидала тут увидеть сегодня. За ночь что-нибудь изменилось и умершего в мой день рождения человека зовут не Изабелла Конрой?
Мне незачем здесь находиться, и пора уходить. Но как только я собиралась это сделать, то случайно заметила, что ржавая калитка ограды, которую я вчера не могла отворить и через которую пришлось перелезать, сейчас была открыта! Значит, сюда кто-то приходил? Не сама же она отворилась?
Я уставилась на калитку в изумлении. Осмотревшись вокруг, я не видела ничьих других следов, кроме моих, но кое где они смешались, и я не была уверена до конца. Распахнутая дверца словно приглашала меня подойти поближе к надгробию. Не помня себя, я сделала несколько маленьких шагов вперёд и дотронулась рукой в перчатке до холодной каменной плиты, провела пальцами по изгибам металлического вишнёвого дерева. И в тот самый миг я отчётливо услышала из ниоткуда голос, прошептавший всего лишь одно слово:
– Найди.