Александр открыл толстую тетрадь на первой странице. Содержание действительно было необычным. Это не совсем походило на дневник. Скорее, на рассказы. Один чуднее другого. Трудно было уловить связь между событиями. Всякий раз новые совершенно имена, новые эмоции. И эмоций много.
Вспомнилось «...просто, как Библию хранила». И это всерьёз насторожило доктора. Не являлось ли сие «писание» неким толчком для сумасшествия последней....
И первый рассказ был следующим.
«Дождь шел уже вторые сутки. Маленькие городские улочки небольшого города, где, как правило, все недосуг проложить асфальт, стали похожи на огромные болота. Несмотря на дождь и непроходимую грязь на одной из них было достаточно людно. Пестрящие разными красками зонты то и дело мелькали на этом неприглядном сером фоне, принося некое оживление в унылый пейзаж. Люди спешили каждый по своим делам. Можно даже добавить: по серьезным и важным делам, так как в такую погоду из дома могут заставить выбраться только таковые.
Прикрываясь зонтом от встречного ветра, я видела перед собой практически только дорогу, по которой иду.Время от времени я выглядывала из-за него, чтобы посмотреть, не идет ли кто впереди, чтобы не натолкнуться ненароком.
Где-то в десяти шагах от себя я вдруг услышал громкий разговор двух людей. Это невольно заставило обратить на себя внимание, потому что нотки в нем прослушивались отнюдь неприветливые. Я приподняла зонт и увидела странную картину. На земле в грязной жиже сидела женщина лет тридцати пяти. Возле нее в грязи лежали сумки, которые она одной рукой крепко держала за ручки. Другую руку она протягивала в сторону удаляющейся пожилой женщины. Как оказалось, между этими двоими и произошел тот громкий разговор, который заставил обратить на себя внимание. Я расслышала, что пожилая дама говорила той, что сидела в грязи:
- Сама поднимайся.
- А я не могу сама!- отвечала сидящая на земле, но отвечала с какой-то дерзкой, я бы даже сказала, нахальной ноткой в голосе, будто была поставлена тут нарочно, чтобы проверять наличие чувства сострадания у прохожих.
- Почему не можешь?
- А у меня ноги больные! – опять тот же вызов в голосе…
Пожилая женщина молчала, не зная поверить ли тому, что видит и слышит. Она, уже собиралась вроде бы покинуть это место, но все останавливалась, чтобы обернуться. Что-то не позволяло ей уйти вот так просто…
А может быть дело в том, что, заметив мое приближение, она предположила, что я вместо нее возьму на себя эту миссию. В нерешительности пожилая дама остановилась, чтобы со стороны понаблюдать за тем, как все произойдет…
Сравнявшись с сидящей в грязи женщиной, я почувствовала на себе сначала ее оценивающий взгляд. Мне даже показалось, что она ждет, что я сама, молча, не дожидаясь пока она о том попросит, подойду и помогу ей подняться. Возможно, я бы так и сделала, но, приблизившись, мне стали заметны существенные детали, которые смутили, видимо и ту пожилую женщину. Сидящая в грязи даже не делала попытки встать сама. Вместо того, чтобы опереться руками о землю и попробовать встать, та сидела в грязи как курица на яйцах. Плюс еще одно: от нее разило спиртным. Впрочем, как оказалось, это не единственное, что мешало моей предшественнице оказать помощь просящей. Разозлившись на мою безынициативность, наглая пьяная баба протянула руку в мою сторону и резко так, безапелляционно и фамильярно бросила мне вслед: «Помоги мне подняться!» Если честно, какое-то время я пребывала просто в шоке от ее бесцеремонности. Дело еще и в том, что рука, которую она протягивала, чтобы ей помогли, была по локоть вымазана в грязи, а другой – чистой рукой она держала ручки своих сумок, которые лежали рядом с ней. И все-таки совесть не позволила мне пройти мимо. Я подошла и подчеркнуто взяла ее за другую – чистую руку. Она, не отпуская сумок, сделала ленивое движение, чуть приподнялась и снова села в грязь. Тогда я обошла ее сзади и стала поднимать ее под мышки. Весила эта пассия немало, пришлось поднатужиться (да еще она сама-то хоть бы помогала, какие-то усилия предпринимала, а то ведь повисла на мне, как мешок!). В общем, несмотря на то, что меня разозлила ее пассивность, тем не менее, на ноги я ее все-таки поставила. Но та, лишь полминуты простояв на них, сначала уцепилась за меня своей грязной рукой, а после соскользнула снова в грязь. Села и сидит, снова ждет. Обе мои руки и рукава куртки были теперь тоже в грязи, отчего мне стало совсем невесело.Хотите – верьте, хотите - нет, но как-то совершенно расхотелось с ней церемониться, я подняла голову, чтобы осмотреться. Пожилая женщина с интересом наблюдала за происходящим со стороны. Никакой другой кандидатуры для передачи «нестоячего тела» поблизости не было. Я с досадой развернулась и пошла своей дорогой. Благо до дома оставалось немного, а то, как по улице-то идти в таком виде?
Да. Напоследок я сказала сидящей в луже: « вы отдохните, тогда сами встанете и пойдете». Та что-то недовольно пробурчала в ответ, но мне было уже все равно, что с ней произойдет дальше. Но только я отошла на несколько шагов, вдруг вслед мне раздался громкий возглас.
- А-а-а-а! Уходишь?
Я обернулась.
Пьяница стояла на своих двух ногах и с омерзительным выражением лица кричала мне вдогонку:
- Знаю я тебя, проститутку! Думаешь, лучше меня? Моя грязь-то отмоется. А ты вот сама отмойся, попробуй! Будь ты проклята! С мужем моим спишь, дрянь! Пусть все бабы в твоём роду прокляты будут, пусть никогда мужики с вами не уживаются! Будь проклята!
Я готова была разрыдаться. И мне было страшно. Ведь я тоже её узнала. Это и была жена Паши, моего молодого любовника».
Помочь сайту
Поздравления
