…На платформе нас терпеливо дожидался Стас. Передового отряда уже не было видно. – Должок! – потрясая наманикюренным пальчиком, напомнила Ставровскому Марийка. Он отмахнулся. – Всем, кому должен, прощаю! – И она аж задохнулась от возмущения. – Ах ты!.. – Тихо, Маша, я Дубровский! – Смеясь, Стас подхватил нас обеих под руки. – Ведем себя прилично, девочки, контролеры смотрят! Женщина с красной повязкой на рукаве форменной синей тужурки, проверив наши билеты, беззлобно пошутила: – Не поделите дружка, девчата? – Да кому он на фиг сдался! – огрызнулась Марийка. – Скупердяй! На жалких полсотни раскошелиться – жаба задушила! Можно подумать, я просила со мной спорить!.. Еще «американку» предлагал, жмот несчастный! Никакого понятия о долге чести!.. – закусив удила, продолжала она шпынять невозмутимо вышагивающего рядом Стаса. Однако стоило нам войти в вагон, вмиг прикусила язычок. Сложила губки бантиком, смущенно захлопала ресничками. – Миш, а можно я сяду у окна по ходу поезда? – Нежный голосок, милая гримаска. Не Марийка – сплошное очарование. И застигнутый врасплох Арефьев, наш стойкий оловянный солдатик, на знамени которого, казалось, несмываемо было начертано: «Первым делом, первым делом самолеты (читай: учеба, карьера), ну а девушки, а девушки потом!», вдруг пошел бурыми пятнами: – Да, да, пожалуйста, садись… я сейчас… – и, навалившись всей массой на жалобно пискнувший подвесной столик, неуклюже перебрался на скамью напротив. С победоносной улыбкой Марийка заняла облюбованное местечко. Я подсела к ней. А Стас устроился рядом со мной. Его подручные обосновались в непосредственной близости от нас, в первом от выхода узком отсеке. Соорудили из рюкзаков и сумок крепостной вал и, укрывшись за ним, тихонько бренчали на гитаре, вполголоса переговаривались. Мне понравилось, что мой чистенький рюкзачок ребята не использовали в качестве строительного материала, а аккуратно положили на полку для ручной клади. Вне всякого сомнения, руководящее указание дал Стас. Видимо, отследив направление моего взгляда, Ставровский негромко сказал: – Твой студенческий там же, где и был… льгота уже не действует. Я кивнула. – Через пару минут отчалим, – посмотрев на часы, сообщил он. – Через пару-парочку и без «сладкой парочки»? – не замедлила выдать экспромт Марийка. И тотчас Арефьев, единственный из нас, уже увидевший Кирееву и Войтенко, сдавленно хрюкнул. «Сладкая парочка» явилась, что называется, под занавес. Жаклин – в крошечном топике на бретельках, шортиках от бедер, с золотым колечком в пупке – плюхнулась едва не на колени к Мишане, закинула ногу на ногу. – Ну что, все косточки нам перемыли? – Эй Жак, на грубость нарываешься! – поспешил одернуть свою пассию Войтенко. Но все равно опоздал. Марийка уже свела бровки домиком, что, очевидно, по ее соображению, должно было означать крайнюю степень озабоченности. – Скажи, Киреева, ты всегда такая мнительная? – елейным голоском спросила. – Слушай, а может, тебе стоит обратиться к психиатру? Нет, честно, я в «Здоровье» читала: предрасположенность к тому, чтобы во всем подозревать для себя неблагоприятное, – первейший признак шизофрении! Нужно было видеть, как постепенно исчезали краски с лица Жаклин. Секунду-другую она точно выброшенная на берег рыба хватала ртом воздух, то ли пребывая в немом ступоре, то ли собираясь с духом, чтоб ринуться в рукопашную. Хорошо, Ставровский не растерялся, успел воспользоваться заминкой и разрядить конфликтную ситуацию: – Все, все, баста, девушки! Боевая ничья! Обменялись «любезностями» – и заткнулись! Обе, я сказал!.. Давайте жить дружно! Пока Стас наводил порядок в рядах, я незаметно разглядывала Войтенко. В отличие от своей полуобнаженной спутницы он оделся по-походному. Модные, «под камуфляж», штаны с низко посаженными боковыми карманами, высокие пятнистые кеды, того же рисунка повязанная узлом на шее бандана, футболка без рукавов. Еще бы автомат в руки – и вылитый Рембо. Вне всякого преувеличения, лицом, мощным телосложением Сергей удивительно походил на молодого Сильвестра Сталлоне, только ростом был выше. Мой тип мужской красоты!.. …Словно гигантская гусеница, дрогнув сегментами буферной сцепки, состав медленно пополз по рельсам. – Поехали! – Откидываясь на спинку сиденья, Стас потянул меня за собой. Я резко вывернулась. – Хочешь жить дружно – держи руки на привязи! – Понял, не дурак, был бы дурак – не понял! – Ставровский по обыкновению лукавил: слов он не хотел понимать. Тысячу раз я пыталась втолковать ему, что между нами ничего не может быть, что он не герой моего романа, просила оставить меня в покое, избавить от наглых домогательств. Все напрасно. Он снова и снова продолжал испытывать мое терпение. Не думаю, чтобы из-за великой любви. Скорей уж из ненависти, до которой, как известно, один шаг, злого мужского азарта, подогреваемого идеей фикс: во что бы то ни стало сломить сопротивление строптивой. – Может, по пивку для сплочения коллектива? – вывел меня из задумчивости голос Войтенко. – У меня тут шесть банок с градусами, две без… кому какое?.. – Так, стоп, безалкогольное – пацанам, не фига малолеток спаивать! – лишил нас свободы выбора Стас. Впрочем, решение он принял правильное, так что недовольных не нашлось. Напротив, все оживились, повеселели. Вручив каждому по запотевшей баночке пива, Сергей извлек из опустевшего пакета сиреневую плитку «AlpenGold», протянул ее Стасу: – Твой заказ. – Ага, спасибо, выручил! Держи, Машка, должок! – Ставровский хитро подмигнул мне: – Говорят, от шоколада мозгов прибавляется! – Тогда тебе с утра до ночи надо его жевать! – заполучив вожделенную шоколадку, парировала Марийка. Но вряд ли Ставровский оставил бы за ней последнее слово, если бы я во избежание малоприятной перспективы оказаться меж двух огней предусмотрительно не отвлекла его вопросом: – Не пора ли познакомить нас с маршрутом путешествия? Неожиданно меня поддержал Войтенко. – Пора была еще вчера!.. кончай темнить, Стас! Не слишком, знаешь ли, приятно ощущать себя телком на веревочке! Ставровский расхохотался. – Телком, говоришь?.. Ну, это, брат, уже, по-моему, либо зоология, либо клиника!.. – Однако, обратив взор на посуровевшее лицо Сергея, мгновенно осекся, поспешил извиниться за неудачную остроту: – Прости, Серега! Правда, ничего личного! Просто хотел поднять всем настроение… Я ведь и сам не больше вашего представляю, куда нас везет наш Иван Сусанин, – кивнул он на Арефьева. – Знаю только с его слов, местечко там чудесное: сосновый бор, родник, лесное озеро… Верно я говорю, Мишаня?.. Мирно потягивавший пивко Арефьев передернул плечами. – Вообще-то, если за пять лет лес не сгорел или его не вырубили… и почва не заболотилась, то верно. – Опа-на! – Сергей живо развернулся к нему. – Не понял! Ты что, пять лет в тех краях не был?.. Мишаня покачал головой. – Да вроде того… пять или шесть, не помню точно. Я, наверно, в классе восьмом-девятом учился, когда с отцом туда на рыбалку ездил. – Ну, ты, парень, даешь! – нервно выдохнул Войтенко. – Ладно, замутил поход по памятным местам своего тинейджерства, так хоть бы разведку прежде провел, убедился, в каком состоянии бор, дорогу бы к озеру нашел!.. – А чего ее искать? – выразил недоумение Мишаня. – У нас карта есть. Сергей с сожалением, точно на идиота, посмотрел на него. Я рассмеялась. Засмеялся и Стас: – Ладно тебе, Серега, забей!.. проблема-то выеденного яйца не стоит! Заплутаем, не найдем озеро – и фиг с ним! К какой-нибудь воде все равно выйдем. Зато приключение… – он игриво подмигнул Жаклин, – …будет потом что вспомнить! – И она с жаром поддержала его: – Обожаю приключения, особенно опасные! – Как сутки спустя сказала Марийка – «накаркала».
Помочь сайту
Поздравления
