Помочь сайту
Поздравления
Мой личный Маугли-81.
30 января 2016 -
Татьяна Французова
Cмотреть утром на моих воспитанников (или подопечных – кому как больше нравилось их называть) мы тоже пошли вместе, хотя совершенно не выспались. Ну, я-то хоть напилась кофе, а вот Маугли увязался за мной из чистого упрямства. Я предлагала ему остаться и спать столько, сколько он захочет, но Вайятху упёрся, порядком удивив меня - как-то не водилось за ним раньше такой настойчивости. Но, напомнив себе, что прежнего Маугли уже нет, и надо привыкать к тому, который вернулся из лесов Мирассы, я согласилась. Благо, и идти-то было всего два шага, только завернуть за угол.
За этим самым углом мы наткнулись на Джелли, «моего» гвардейца, который поверг меня в натуральный ступор, поскольку полез обниматься с Вайятху! Пока я смотрела на них во все глаза, тщетно стараясь вернуть на место упавшую челюсть, они, пообнимавшись, встали, молча глядя друг другу в глаза. До меня не сразу дошло, что они общались, только телепатически.
Через минуту Маугли дружески хлопнул охранника по плечу и повернулся ко мне, демонстрируя, что готов идти дальше.
- Поговорили? – осторожно спросила я, когда мы вошли в небольшой квадратный холл, предварявший комнаты для бывших рабов, а гвардеец остался снаружи.
- Да всего парой слов обменялись, - улыбнулся лягушонок. – У него всё хорошо, он вполне жизнеспособен и умирать не собирается, если ты об этом.
- А почему он с тобой обнимается? Со мной вот ни разу не пытался даже.
- Просто я его приучил, что со мною надо здороваться именно так. А про тебя ничего не говорил.
- Ну, и слава Всевидящему. Он всем доволен?
- Да, у него есть ты – цель и смысл жизни, и больше ему ничего не надо.
Я опасливо оглянулась. Как-то странно было осознавать себя чьим-то безусловным смыслом жизни. Непривычно и… обременительно, честно говоря. Я подумала, что надо бы спросить у Маугли, можно ли перепривязать Джелли к кому-то или чему-то более подходящему, но тут мы подошли к дверям с зеркальными стёклами, прозрачными с одной стороны, нашей. С той, другой стороны, шла какая-то своя жизнь. Вернее, ползла, потому что Вайятху, все сорок душ, отличались редкой медлительностью и нерешительностью. Сейчас, например, они сидели тесной кучкой прямо на полу, вокруг низкого столика, и усиленно сопереживали двум своим самым сообразительным собратьям, которые складывали детальки довольно большого паззла.
Маугли застыл перед дверями, изучая своих недавних сотоварищей. Я встревожилась: неизвестно, какие именно воспоминания могли пробудиться теперь в его памяти. Скорее всего, он справился бы, но шанс получить непредвиденную реакцию всё равно оставался. Я отметила, что лицо Вайятху закаменело, а глаза сузились, словно он увидел что-то неприятное или болезненное для себя.
- Тебе необязательно идти к ним, – тихо предупредила я. – Если не хочешь - не надо. Можно перенести знакомство на завтра или послезавтра, когда ты будешь готов.
Вообще-то, я уже отпустила служителя, который должен был работать сегодня, но это было не страшно: мне и самой доставляло удовольствие возиться с Вайятху, так сильно напоминавшими моего собственного лягушонка.
Маугли покачал головой:
- Нет. Какая разница, когда снова погружаться во всё это?
- Во что – в это?
- В ощущения раба.
- Они уже свободны, - возразила я. - Вернее, у них снята зависимость от хозяев, и нет нужды в постоянных занятиях сексом. Но сделать их полностью самостоятельными, конечно, пока невозможно…
- У них нет хозяев, но и их самих почти нет, - проговорил Маугли, продолжая вглядываться в собратьев по несчастью. – Они не умеют жить отдельно. Боятся всего… И показать свои переживания тоже боятся. Ты заметила, насколько они бледные?
- Бледные?.. – удивилась я.
- Да, цвета на коже слишком приглушённые, блёклые. Они не решаются даже так открыться.
- И… что же нам сделать, чтобы они перестали бояться?
- Для начала поговорить с ними. – Маугли вдруг начал расстёгивать одежду.
- Зачем ты раздеваешься? – с недоумением спросила я, наблюдая, как он отбрасывает в сторону куртку, а потом и рубашку.
- Затем, что они должны видеть меня целиком, понимаешь? Они должны видеть, что есть кто-то, подобный им, но не боящийся демонстрировать это открыто.
Оставшись в одних трусах, Вайятху шагнул к дверям. А я почувствовала, как глухо стукнуло сердце. Сейчас он опять очень походил на того, каким был в самом начале, несмотря на немалый рост и изменившуюся внешность: обнажённость, цветовые всполохи, расширенные глаза с каким-то лихорадочным блеском…
- Маугли, ты уверен, что сможешь? – спросила я, тронув его за локоть.
- Да. Да, Тэш. И, знаешь, наверное, будет лучше, если я пойду туда один. Не обидишься?
- Нет, что ты! Иди, конечно. Кому же и говорить с ними, если не тебе…
Мой лесной принц улыбнулся, повернул ручку двери и шагнул в комнату, чтобы встретиться с собственным прошлым лицом к лицу.
Возможно, никто, кроме меня, ну и ещё Эдора, не догадался бы, что он боится. Боится осознать полностью весь ужас того, что именно сделал с ним и другими Вайятху Грасс со своими вивисекторами, и что продолжали делать потом хозяева. Я тоже боялась за него, но понимала, что он прав: рано или поздно ему пришлось бы войти, фигурально выражаясь, в клетку со своими тиграми и укротить их. Почему не сейчас?
Перешагнув порог, лягушонок остановился. Все вольноотпущенники, как один, уставились на него круглыми глазами, превратившись в соляные столпы. Похоже, они даже дышать перестали, созерцая столь нереальное зрелище: взрослого собрата.
- Камиаре, Вайядхау! – негромко сказал Маугли, и его кожа окрасилась в золотисто-песочные и изумрудно-травяные тона.
Какое-то время в комнате царило молчание, потом самый смелый или самый доверчивый ответил:
- Камиаре, сагат…
И остальные нестройно подхватили:
- Камиаре… камиаре…
Я ушла, когда стало окончательно понятно, что контакт налажен: мой лягушонок уселся прямо на столик, а бывшие рабы окружили его плотным кольцом, буквально пожирая недоверчивыми, потрясёнными взглядами. Понадеявшись на благоразумие Маугли, который лучше всех должен был понимать, что чувствуют сейчас его соплеменники, я поднялась в свой кабинет, который находился тут же, только этажом выше.
Работы хватало: надо было срочно составить графики изменения настроек у остальных подкидышей и переселения их сюда же; ещё требовалось выбить из Комитета Попечительства и Здоровья лекарства, которыми пичкали всех Вайятху, причём в количестве, достаточном для потребления в течение нескольких месяцев, как минимум. При одной мысли, что даже случайно могла повториться та сумасшедшая ночка, когда организм моего лягушонка стремительно избавлялся от медикаментов после того, как я неосмотрительно перенастроила его, меня перекашивало. Тем более, что «болящих» было теперь много, много больше…
По здравому размышлению, мы решили процедуры очищения проводить более щадящими методами, постепенно отказываясь от лекарств. К счастью, теперь Вигор имел полную возможность проанализировать всё, что мирассцы скармливали своим секс-игрушкам, и дать мне действенный совет, как и в какой последовательности лучше избавляться от отравы.
Я не успевала справляться с работой, потому что в штате Реабилитационного центра (так помпезно назвали мой приют для Вайятху), по-прежнему числились всего лишь четверо сотрудников: я и трое моих помощников. Больше желающих заботиться о брошенных рабах не нашлось. Лавиния, с которой я как-то перекинулась парой слов об этой проблеме, предложила подождать прибытия на Мирассу её братьев и сестёр. Златовласка не сомневалась, что многие из них с удовольствием взяли бы под опеку бывших рабов. Но, поскольку точную дату прилёта никто не мог назвать, надо было как-то продержаться до того счастливого момента, когда сюда явится толпа ГИО-людей.
Я даже подумывала о том, чтобы вернуть часть Вайятху их бывшим хозяевам, потому что бедные лягушата не на шутку мучились, будучи разлучены со своими господами. Но меня останавливали соображения о том, что жизнь, которую они вели там, была явно хуже, чем у тех же престарелых лошадок принцессы. Оставалось только молиться Всевидящему, чтобы никто из подкидышей не слёг или не умер от горя.
Старательно вчитываясь в документы о проведённых согласованиях и отчёты о поставках, я продолжала думать о Маугли, оставшемся там, внизу, и беспокоиться о том, как на него повлияет сегодняшняя встреча. Не переоценил ли он свои возможности? Может, мне стоило бы подменить его? И не получится ли так, что в нём пробудится ненависть или презрение к людям? Честно слово, я бы поняла его… Но время шло, он не приходил, и я постепенно погрузилась с головой в недра мирасской бюрократии.
Встретились снова мы только вечером – заработавшись, я традиционно забыла про обед, а Маугли, как выяснилось потом, поел вместе с подкидышами. Очнувшись и обнаружив, что уже девять часов вечера, я отключила кибер и пошла домой. Спустившись, убедилась, что всё спокойно, дежурный ночной работник сидит в уголке, читая что-то, а Вайятху спят, даже во сне стараясь держаться поближе друг к другу.
Маугли обнаружился в моей спальне, задумчивый и непривычно-сосредоточенный.
- Как ты? – спросила я, усаживаясь рядом.
Он покачал головой.
- Не ожидал, что это так тяжело. Никогда не задумывался, как выгляжу со стороны, а вот сегодня посмотрел и ужаснулся. Они такие… беспомощные!
Я сочувственно кивнула.
- Я был таким же? – Зелёные глаза требовательно заглянули в моё лицо.
- Да. - Зачем лгать? Тем более, если собеседник легко может почувствовать это. - Даже ещё более беспомощным, если вспомнить, что этих-то я успела перенастроить.
- Всевидящий… - тихо проговорил Маугли. – Вот теперь я, кажется, понял тебя до конца… Мне бы тоже не хотелось, чтобы тот, кого я люблю, вёл себя, как запуганное животное.
Невесело усмехнувшись, я взяла его за руку, переплела наши пальцы в замок, и сказала:
- Да, ты прав. Именно поэтому я с самого начала хотела освободить тебя. Любимых нельзя приковывать к себе цепями, даже если им кажется, что этих цепей нет…
Помолчав, Вайятху проговорил:
- Странно, что я забыл об этом. Не помню, чтобы не умел слышать окружающий мир… Неужели со мной было так же?! Они не знают, кто они. Не помнят, кем были их предки, не понимают, как жить дальше… Они даже разговаривать с растениями и животными не умеют! Тэш, они же… они просто инвалиды! Слепые, глухие и немые!..
На последних словах он судорожно стиснул мою ладонь, выдавая бурю, бушующую в нём.
- Тсс, тише, родной… Да, всё так, но ты ведь справился? Мы им поможем, ты сам поможешь! Научишь их тому, что они должны знать и уметь. Ведь они – копии тебя, значит, и их можно вырастить, воспитать и обучить. Да?
Вайятху судорожно перевёл дыхание. Но ответил уже спокойнее:
- Да. Если ещё сагат Вигор изменит их внешне, то им будет проще… Мне – точно было. Это как порвать с прошлым, оставить его позади, понимаешь?
- Да, он уже пообещал мне помочь, они не останутся маленькими, не бойся.
Лягушонок вдруг соскользнул на пол, обнял мои колени и положил на них голову, как когда-то.
- Сагите… моя сагите… Как ты решилась оставить меня у себя? Почему не отослала обратно, когда нашла на корабле? Ведь ты рисковала попасть в тюрьму?
Я вздохнула. Да, теперь всё выглядело ещё большей авантюрой, чем год назад. Неизвестно, взялась бы я теперь за это, зная, чем всё закончится… Впрочем, нет, вру – взялась бы. Особенно, зная, чем всё закончится!
- Наверное, это было предчувствие, - ответила, поглаживая Маугли по голове.
- Предчувствие чего?
- Предчувствие любви, конечно. Наверное, где-то в глубине души я уже знала, что ты станешь самым дорогим для меня мужчиной. Единственным и неповторимым. Кстати, надо будет попросить Вигора, чтобы он сделал этих Вайятху непохожими друг на друга, целых сто копий тебя я, пожалуй, не осилю…
- Да уж, - любимый нервно передёрнул плечами. – Сто меня – это точно перебор. А это возможно – вырастить их разными?
- Думаю, да. Особенно, если прилетят, наконец, остальные генетики с базы, и будут помогать ему. Вместе они точно справятся!
Маугли вздохнул и ещё сильнее прижался ко мне. Такой большой, такой удивительный, запросто разговаривающий с планетой, с растениями и приборами, способный изменить мир вокруг – и, одновременно, такой трогательный, нуждающийся в поддержке и защите. До сих пор нуждающийся…
Миколаде, стоящий в бокале с водой на столике, засиял ярче, подтверждая, что меня затопили чувства. И, чтобы окончательно не утонуть в них, я поднялась и потянула за собой Маугли.
- Знаешь, я очень хочу есть… А потом тебя.
- Именно в такой последовательности? – улыбнулся лягушонок.
Я с облегчением увидела, как оттаивает его взгляд.
- Ну, можно и наоборот, но тогда я не ручаюсь за твою физическую целостность. Можешь чего-нибудь недосчитаться.
- Ладно, тогда сначала – ужин, - покладисто согласился Вайятху. – Могу сам приготовить, только не знаю, что у тебя есть…
Вполне традиционно, у меня хранилось мало продуктов в холодильной установке, но главного я добилась: занявшись приготовлением еды, Маугли отвлёкся от своих воспоминаний. А последовавшее за ужином занятие любовью и вовсе успокоило его. На этот раз он не объединял наши сознания, зато щедро поделился энергией, так что мне совершенно расхотелось спать, и мы опять полночи разговаривали, навёрстывая упущенное время, когда он был слишком маленьким для серьёзного общения. Зато сейчас я просто наслаждалась, заново переживая наш год совместной жизни в пересказе лягушонка.
Многие события и вещи открывались с другой стороны, что-то виделось смешным, что-то – грустным, но, наконец-то, картинка обретала законченность и выпуклость: теперь я знала и его взгляд на наши отношения, людей, нас окружавших, и их поступки. И это уже не было по-детски непосредственно, вторая ипостась Маугли, разбуженная моим вмешательством, как оказалось, обладала недюжинной смекалкой и наблюдательностью. Наобщавшись, мы уснули, как сотни раз до этого, обнявшись и переплетясь руками и ногами. Кому-то, возможно, это и было бы неудобно, но не нам.
На следующее утро совпали два события, в результате которых мы полетели в Цитадель, вместо того, чтобы заниматься Вайятху, жившими в резиденции. Во-первых, позвонил один из двух моих помощников, присматривавших за оставшимися шестьюдесятью рабами, и сообщил, что срочно требуется моё присутствие. А во-вторых, мне до смерти захотелось увидеть всех друзей и показать им вернувшегося Маугли. Не так много счастливых событий случалось за последнее время, и возможность искренне порадоваться за кого-то лишней не была. А радоваться друг за друга ГИО-изменённые умели, как никто другой.
Именно поэтому мы вдвоём (Джелли оставили присматривать за порядком), отправились в столицу на флайере, угнанном когда-то лягушонком. Надо сказать, посудина оказалась очень даже удобной, и я имела полную возможность убедиться в том, что машины с эмблемой императора никто никогда не задерживает и не проверяет.
Лететь было не слишком далеко, поэтому, когда мы вышли на знакомый до отвращения двор, всё ещё продолжалось утро. Нас встречали – один из моих служителей. Едва дождавшись, пока мы покинем машину, он торопливо заговорил:
- Слава Всевидящему, что вы прилетели… Пойдёмте, пойдёмте скорее! Он уже здесь, и опять грозит подать жалобу самому императору на наш произвол!
- Кто – он, и на что собирается жаловаться? – поинтересовалась я.
- Один сагат… Утверждает, что его Вайятху забрали сюда по ошибке, и хочет его вернуть, во что бы то ни стало. Мы предупреждали, что вы лично запретили отдавать рабов обратно, но он ничего не хочет слушать, твердит, что произошло недоразумение, и требует назад свою собственность.
- Вот как? А почему же он столько времени ждал, прежде чем начать что-то требовать? – прищурилась я. – Как-то не согласуется с образом заботливого хозяина…
- А он говорит, что был в отъезде и не знал, что произошло.
- Ерунда какая-то. Кто же тогда выбросил Вайятху на улицу?
- Сагат утверждает, что это была его жена.
- У-у, нам только внутрисемейных разборок ещё не хватало. А нельзя его просто отправить домой? Ну, объяснить, что поезд ушёл…
- Простите? – Служитель озадаченно поднял брови. – Какой поезд? Ни о каком поезде я не знаю!
- Не обращайте внимания, это присказка такая, - вздохнула я. – Ладно, где этот сагат?
- В вашем кабинете.
- Ого! Уже и в кабинете? Да, похоже, он решительно настроен поругаться.
- Ну, видите ли, он в третий раз прилетает…
- В третий? А почему же вы мне ничего не сказали?
- Не хотели зря беспокоить. Думали, он поймёт, что ничего у него не получится, и успокоится, но этот сагат не такой.
- М-да. Кстати, как его зовут?
- Дериони. Сагат Мидас Дериони.
Я фыркнула про себя - надо же, какое имечко выбрали родители своему отпрыску. Впрочем, возможно, что они и понятия не имели о мифическом царе с пра-планеты, щеголявшем с ослиными ушами…
Честно говоря, никого я возвращать не собиралась, но конфликт следовало решить, по возможности, больше никого не беспокоя. Я и так давала слишком много поводов для самых разнообразных слухов, далеко не всегда безобидных. Пусть ГИО-изменённые не обращали на них внимания, но мне не хотелось подводить их.
Добравшись до своего недоброй памяти кабинета, я попросила Маугли подождать в соседней комнате. Демонстрировать вернувшегося Вайятху всем подряд тоже не следовало. Лягушонок понятливо кивнул и исчез за дверью, а я пошла разбираться с неожиданной проблемой.
Тёзка знаменитого царя оказался довольно молодым и симпатичным мужчиной, мирасским аристократом в полном смысле этого слова. В спокойном состоянии духа он, вероятно, был бы даже красив, но в настоящий момент сагат был очень зол. Это чувствовалось буквально во всём: в напряжённой позе, гневно сверкающих серых глазах, поджатых губах и даже в том, как сильно стискивали перчатки холёные белые пальцы. На меня он уставился, прищурившись, даже не пытаясь скрыть своё негодование и презрение к «чужачке». Мысленно вздохнув, я нацепила дежурную благожелательную улыбку и поприветствовала его. Увы! Моя любезность пропала втуне, сагат Дериони не захотел даже пожелать мне доброго утра, а сразу же принялся высказывать свои претензии:
- Что за произвол творится у вас?! С каких пор те, кто состоят на императорской службе, занимаются похищением чужого имущества? Да ещё и отказываются вернуть его законному владельцу! Это и есть обещанные всем изменения во внутренней политике?!
Он много чего ещё добавил, но я спокойно выслушала монолог, не вступая в дискуссию. Дождавшись момента, когда сагат слегка выдохся и начал повторяться, вежливо спросила:
- Коршу не желаете?
- Что?.. Какой коршу?! – опешил посетитель.
- Очень хороший коршу. Просто я не успела позавтракать, поэтому предлагаю вам присоединиться ко мне, - и благожелательно улыбнулась.
Пока ошарашенный сагат Дериони подыскивал слова, чтобы окончательно уничтожить меня морально, я вызвала одну из горничных, работавших на этом этаже дворца, и попросила у неё завтрак на две персоны.
- Простите, очень устала, - пожаловалась я посетителю, таращившемуся на меня совершенно круглыми глазами. – Столько дел, приходится постоянно мотаться туда-сюда… Так вы говорите, ваш Вайятху попал к нам случайно?
- Да, я же объяснил! - нервно ответил посетитель, ещё сильнее стискивая перчатки. – Моя жена… по недоразумению… отправила его из дома… Я отсутствовал и не смог сразу исправить ошибку. Да я даже не знал о том, что случилось! Вернулся всего три дня назад и сразу же прилетел сюда, чтобы забрать своего Вайятху, но мне отказали!
Гнев опять исказил приятные черты сагата Мидаса, но я не дала ему свернуть на проторенную дорожку.
- Хорошо, я верю, что произошло недоразумение. У вас есть с собой документы, подтверждающие ваши права?
- Да, конечно. – Он полез в карман своего в высшей степени аристократичного пальто и вынул кристалл. – Пожалуйста, здесь всё есть.
Просматривая копии дарственной на Сота Перона Айоса – так звали раба Дериони – я ломала голову, как поступить. С одной стороны, посетитель проявил недюжинную настойчивость в возвращении своего Вайятху, значит, он беспокоился о нём. А вот с другой… Как знать, какие тайны скрывались за этой настойчивостью? Может быть, этот конкретный Вайятху был рад-радёшенек, что оказался у нас?
Девушка принесла нам завтрак, быстро сервировала на столе и ретировалась. От салата и оладьев мой посетитель отказался, а вот коршу всё-таки выпил. А я потихоньку постаралась вытянуть из него мотивы его, прямо скажем, неординарного поступка.
Сагат постепенно оттаивал и начинал отвечать на вопросы, не забывая, впрочем, периодически поливать меня истинно великосветским презрением. Ну, к этому у меня уже выработался стойкий иммунитет, так что я на выпады не реагировала. А вот картинка у меня в результате его рассказа получилась довольно занятная.
Итак, сагат Дериони улетел по делам своей фирмы на неделю или около того на другой континент. Там его застали события, связанные с коронацией Наима, потом его смертью, потом пришлось ещё задержаться, исправляя неувязки, возникшие после режима «все остановились и скорбим». Короче, попал он домой только через десять дней и тут же обнаружил, что его любимый раб исчез. На расспросы жена, которая, кстати, давно уже ревновала мужа к постельной игрушке, сообщила, что избавилась от Вайятху, потому что он «переносил заразу». Куда именно она дела любимчика мужа, сагите Дериони отказалась сообщать, и вообще, гнев и горе мужа показались ей неестественными и оскорбительными. Тем не менее, он высказал ей всю глубину своего недовольства и разочарования, и принялся разыскивать своего раба. Узнал, что всех брошенных Вайятху собрали во дворце, обрадовался, но обнаружил, что никто ему его собственность возвращать не собирается!
В процессе нашего общения сагат несколько смягчился, и в краже ценного имущества меня больше не обвинял. Но вернуть раба всё равно требовал. Вопрос: возвращать или не возвращать, я так и не смогла решить самостоятельно. Попросив посетителя подождать пару минут, пошла за советом к Вайятху. Маугли внимательно выслушал меня, задумался, а потом внезапно предложил:
- А пусть он попробует узнать своего Вайятху!
- Как это? – удивилась я.
- Ну, они же все, практически, одинаковые? Вот пускай и попробует опознать именно своего. Заодно посмотрим, как сам Сот отреагирует на появление хозяина, обрадуется или нет.
- Да они всегда радуются, - с досадой возразила я. – Причём любому хозяину, хоть самому плохому!
- Ну, давай тогда я поприсутствую на этом испытании и попробую определить, какие чувства будут у этого Вайятху. А, кстати, он точно здесь? Или ты его уже перенастроила?
- Нет, он здесь, - задумчиво ответила я.
Что-то в этой идее лягушонка было… Если хозяину безразличен раб, а хочется ему, например, продолжать регулярно посещать четырнадцатое небо, вряд ли он будет особо стараться. Проще ткнуть пальцем в первого попавшегося, а потом перенастроить его под себя. С этой мыслью я и вернулась к сагату Дериони. Пока я объясняла ему условия, на которых он мог попробовать вернуть себе своего раба, Маугли, вместе с моим помощником, помчался к Вайятху, чтобы подготовить всё к предстоящему испытанию.
Справедливости ради нужно сказать, что Мидас Дериони не стал вертеть пальцем у виска, демонстрируя своё мнение о моих умственных способностях. Нет, он с вполне светски-сдержанным брезгливым недоумением на лице согласился участвовать в этом «диком обряде Содружества». Мне показалось, что он не сомневался в успехе, а вот я сомневалась, и ещё как.
Но всё прошло, как по маслу. Сагат Дериони вошёл в зал, в котором шестьдесят шесть Вайятху сидели рядами на корточках, потупив глаза. Все одинаково зелёно-серые, одинаково подстриженные, одинаково одетые. Просто кошмар любого стилиста! Разглядывая хрупкие сжавшиеся фигурки, я думала, что проверка получается действительно серьёзной. Не зная своего Вайятху, как облупленного, найти его здесь было очень и очень сложно.
Но Мидас Дериони не растерялся, он просто пошёл по рядам, останавливаясь ненадолго около каждого раба. Постояв несколько секунд, он переходил к следующему, неосознанно качая головой, словно говоря: «Нет, не он». К концу четвёртого ряда он вдруг застыл, вглядываясь в очередного Вайятху, а потом мягко сказал:
- Перроно камиаре, Соло…
И Вайятху, боязливо поднявший на него глаза, вдруг просиял и прильнул к ногам своего сагата. С самым счастливым выражением лица.
Меня невольно передёрнуло от этого зрелища, но тут же на плечо опустилась тёплая рука.
- Он нашёл его, - шепнул мне на ухо Маугли. – И связь между ними очень сильная. Сот его любит.
Я только хмыкнула в ответ. Покажите мне Вайятху, который не любит своего хозяина!
- Но этот сагат тоже его любит. Понимаешь? По-настоящему!
- А так бывает? – не удержавшись, прошептала я.
- Как видишь…
Пока мы шептались, Дериони подхватил свою потерю на руки и теперь покачивал поскуливающего Вайятху, пытаясь успокоить его. Меня передёрнуло ещё раз, совершенно непроизвольно, но лягушонок обнял мои плечи и прижал к себе. На сердце сразу же стало спокойнее. В конце-то концов, будем считать, что этому Вайятху повезло, ему попался любящий господин. Это же редкостная удача, надо радоваться за Сота и его сагата. Но мне почему-то было грустно.
Сладкая парочка, так и не расцепив объятий, направилась к нам. И вдруг Мидас Дериони споткнулся, чуть не упав, замер, а потом медленно опустил своего Вайятху на пол. Проследив его застывший взгляд, я поняла, что смотрит он куда-то в район моей груди. Удивившись столь внезапному интересу, я тоже взглянула вниз и обомлела: обнимающие меня руки Маугли переливались всеми оттенками зелёного, голубого и насыщенно-синего.
Рейтинг: +4
496 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
