Мой личный Маугли-80.

18 января 2016 - Татьяна Французова

Когда я очнулась после самого потрясающего занятия любовью и, почти в буквальном смысле слова, спустилась с небес на землю, стоять на этой самой земле сил уже не осталось.
- Извини, - прошептал лучший любовник во Вселенной, поднимая меня снова на руки. - На этот раз не получилось влить в тебя энергию. Слишком много сил забрало соединение сознаний.
- Ничего. - Я обвила покрепче его шею руками. – Мне и так очень хорошо… Не верю, что может быть ещё лучше!
- Ну, всегда можно что-нибудь усовершенствовать... - В голосе Маугли явно слышался сдерживаемый смех.
- Обязательно попробуем, только чуть позже… А сейчас я хочу насмотреться на тебя. И наслушаться.
- Наслушаться?.. – Брови лягушонка поползли вверх.
- Да. Ты ещё ничего не рассказал мне о том, что случилось за эти две недели. Почему ты всё-таки улетел, и как придумал вырастить цветок, и вообще, я хочу знать всё-всё-всё…
Вайятху вздохнул. Видимо, прошедшие дни дались ему тоже не слишком легко, и воспоминания о них радости не доставляли. Впрочем, отнекиваться не стал и, когда мы устроились на кровати лицом друг к другу, он, подгоняемый моими нетерпеливыми гримасами, начал свой рассказ:
- Когда я проснулся там, в капсуле, мне сначала показалось, что всё вернулось на год назад, - совершенно те же ощущения, которые бывают при смене владельца. Боль от ожога, в голове туман и какая-то пустота, из которой потом возникают новые понятия, ощущения… Я лежал, ждал, пока всё более-менее прояснится, но чем дальше, тем больше понимал, что что-то не так. Первым делом должен был появиться образ нового хозяина, но его всё не было и не было. Потом заработала память, я начал вспоминать, что предшествовало медкапсуле. Вспомнил тебя и то, что мы давно уже живём вместе; дом в лесу, обучение, прилёт сюда, на Мирассу, потом – бал. Вспомнил, как искал тебя глазами в толпе, стоя с лимонадом в руках, и гвардейца, который сказал, что ты ждёшь меня где-то в другом месте. И то, что я вышел с ним из зала, а потом – провал. Больше ничего не мог вспомнить, как ни старался. В памяти образовалась огромная такая чёрная дыра, а после неё сразу же была капсула.
Знаешь, тогда я перепугался - решил, что меня опять перенастроили, как ты и говорила. Узнали, кто я, поймали и перенастроили… Но, сколько ни прислушивался к себе, никакого нового образа другого хозяина не появлялось. Однако всё равно что-то со мной было не так, потому что мои чувства… побледнели, что ли? Я даже тебя воспринимал сквозь какую-то дымку или расстояние, не знаю, как точнее объяснить. В-общем, скорее помнил о том, как относился к тебе, чем на самом деле это ощущал. Вот тут я перепугался уже по-настоящему! Подумал, что меня могли перенастроить, чтобы я плохо стал относиться к тебе, или, не дай Всевидящий, навредил кому-нибудь…
А тут ещё активизировалась память Проводника, и я чуть с ума не сошёл! Оказывается, он столько всего знал, умел и чувствовал! И всё это теперь всплывало, как подводная мина.
- Почему мина? – удивилась я. – Разве ты не знал большую часть того, чем занимался Проводник? Ведь он стал отгораживаться от тебя только в последнее время?
Маугли тряхнул головой в замешательстве.
- Это очень сложно объяснить… Как будто ты постоянно жил с соседом, который находился за закрытой дверью в комнате рядом. Иногда дверь открывалась, и тебя пускали в гости, иногда ты звал соседа, и вы что-то делали вместе. А после объединения вдруг оказалось, что это ты сам жил в обеих комнатах одновременно, и теперь помнишь всё, что ты делал и в одной комнате, и во второй тоже. Ну, если вспомнить про общение с Мирассой - мне реально страшно стало, когда я понял, что говорил с целой планетой. Вернее, не с целой, конечно, с частью, но мне и этого хватило. И этот камень в лесу! Вдруг выяснилось, что я помню, как ловить и связывать струны живых и неживых существ, менять потоки энергии, чувствую, чего Мирасса хочет, слышу её зов… И этого-то было уже чересчур много, чтобы сразу осознать и понять, а тут ещё нахлынули чувства Проводника. Они, в отличие от моих, не были замороженными, но какими-то… чужими, что ли. Слишком яркими, слишком сильными, слишком неуправляемыми… Я не помнил, чтобы когда-нибудь так яростно хотел тебя или готов был убить каждого, кто тебе понравится. Это тоже пугало, как ощущение собственного лёгкого помешательства. В результате, пришлось временно закрыться от всех этих эмоций, чтобы они не мешали соображать.
Когда капсула открылась, я вылез и стал ждать, что кто-то придёт. Ведь если меня решили перепрограммировать, должны же они хотя бы посмотреть, что получилось? Ну вот, я сидел-сидел, но никто не приходил, и, в конце концов, до меня дошло, что можно не тратить зря время, а узнать у местной аппаратуры, что тут произошло. Я боялся, что после перенастройки, может быть, разучился разговаривать с электроникой - но нет, способности сохранились. Подумал, что проще всего будет расспросить систему охраны, поэтому нашёл модуль, встроенный в стену, и поговорил с ним. Он мне даже показал всё, что снимали камеры: как меня притащил тот самый гвардеец, положил в капсулу, набрал команды и ушёл. Как потом долго-долго ничего не было, а потом… Потом пришла ты. И тоже с гвардейцем.
Я сначала глазам не поверил, когда понял, что меня перенастроила ты. Сама! - Даже теперь голос у Маугли невольно дрогнул. - В смысле, что ты освободила меня от всего, в том числе и от… ну, вообще от всего. Какое-то время после этого я сидел в таком недоумении, словно меня по голове стукнули. И самое главное, никак не мог понять: почему?! Почему ты сделала это? Почему не спросила меня, прежде чем менять что-то в моей голове, хочу ли я этого?! А потом ещё начали вспоминаться ваши разговоры с сагатом Скроссом насчёт твоих планов сделать меня свободным в конце концов. Я тогда не поверил, что ты говорила всерьёз, но, оказалось, напрасно. И вот я сидел там, освобождённый, но совершенно ошарашенный, потому что не мог сообразить, что делать дальше? Куда идти? Вернуться в дом на пляже, или теперь мне туда нельзя?
А ещё я вдруг осознал, что перестал понимать: кто я? Пошла такая эмоциональная чехарда, что меня бросало из стороны в сторону. Я то ничего не чувствовал к тебе, то вдруг до боли хотел увидеться – даже не знаю, зачем. То ли, чтобы обнять, то ли чтобы сказать, что никогда не прощу за то, что ты меня вот так бросила?..
- Я не бросала, - с жаром возразила я. От откровений Маугли сердце придавил увесистый камень, тут же напомнивший, как тяжело мне было без него. – Я просто не могла остаться рядом с тобой тогда.
- Теперь я понимаю это, но в тот момент у меня в голове была такая каша - в пору с ума сойти… - Вайятху улыбнулся, и у меня на душе немного посветлело.
Слава Всевидящему, он ни в чём не обвинял меня, хотя какое-то иррациональное чувство вины я всё-таки ощущала. Пусть знала, что повторись та жуткая ночь опять, поступила бы точно так же, и совесть моя была бы чиста, но - увы! Всё равно сожалела о том, что пришлось менять настройки Вайятху именно так.
Маугли, в отличие от меня, похоже, ничем не мучимый, продолжил:
- Ну, когда в голове немного просветлело, до меня дошло, что, если ты оставила ключ от медблока, значит, не собиралась возвращаться. И, значит, выбираться нужно самому. Но, когда я вышел, в коридоре уже стоял Джелли…
- Кто? – удивилась я.
- Джелли. Тот гвардеец, которого ты прислала, чтобы он отвёз меня домой. Я потом придумал ему имя - Джелли. Ну, я ещё расскажу об этом. А тогда он просто сказал, что у него приказ – отвести меня в дом на пляже. Я спросил, кто его послал, он ответил, что ты, и я пошёл за ним. Мне сразу как-то стало легче: вроде, всё вернулось на свои места, ты заботишься обо мне, несмотря на то, что перед этим отпустила… Я начал думать, что, может, ты и дальше не оставишь меня. В смысле, не отошлёшь куда-нибудь подальше, и не забудешь.
Я, не удержавшись, горько покачала головой. «Забудешь» - это же надо было додуматься!
Маугли правильно понял мои гримасы, потому что пояснил:
- Это же я тогда так думал. И, потом, каша из головы никуда не делась, я по-прежнему ничего не понимал в том, что творилось вокруг. Догадывался только, что если поход на бал закончился перестройкой моих мозгов, значит, случилось что-то серьёзное. Джелли вывел меня прямиком к флайерам, никто нас не задерживал, мы просто сели и полетели. Пока было время, я принялся расспрашивать его. Сначала ничего не получалось: у него стоял запрет на разговоры о секретах императора, но я потихоньку нащупал, как можно было этот блок обойти, и тут как посыпалось!.. – Маугли закатил глаза от избытка чувств. - У меня волосы стояли дыбом до самого дома: Наим умирает, и он вовсе не Наим, а сам Лемир Грасс! И этот Грасс изо всех сил старался заставить тебя подчиняться, чтобы ты каким-то образом не испортила его славу после того, как он умрёт… Я не всё до конца тогда понял, но главное сообразил: Грасс заставил тебя слушаться, угрожая, что отдаст меня кому-то другому.
Тут я опять принялся думать, хотя это было ещё очень трудно - не до конца освоился с объединением с Проводником. Но даже тогда догадался, что мешать тебе нельзя. И остальным – сагату Эдору, сагату Эктору - тоже нельзя. И вообще, неизвестно когда я увижу вас, потому что вам теперь будет очень сильно не до меня. Особенно, если сагат Эктор и вправду станет новым императором. Кто-то ведь должен будет ему помогать? Не родственники же сагите Карии… Но от меня точно проку не было бы, поэтому я подумал, что следует ждать новостей в доме сагата Эдора и никого не беспокоить. Когда у вас найдётся время, вы сами прилетите. А потом мне стало жаль Джелли, потому что он сказал, что умрёт следом за Грассом. И… я вдруг почувствовал злость. Сам почувствовал! Это было так странно, я же никогда раньше не злился. А тут меня просто разрывало от желания сделать этому Грассу какую-нибудь гадость, за всё! Ну и, для начала, я освободил Джелли от подчинения императору.
- Но как? Как ты ухитрился сделать это?! – перебила я рассказчика.
- Не знаю, как объяснить… Больше всего это походило на длинную-длинную нить, которой он был привязан к тому, ненастоящему Наиму. И жить без этой связи гвардеец не мог почему-то… Поэтому я решил перепривязать его. Ничего другого в голову в тот момент не пришло.
- И к кому ты его перепривязал? – спросила я, смутно догадываясь уже о том, какой ответ получу.
- К тебе, - улыбнувшись, подтвердил мои подозрения Маугли. – К кому же ещё? Я подумал, что тебе не помешает защита и охрана, пока вы будете наводить порядок при дворе. И поэтому велел Джелли вернуться во дворец, найти там тебя и охранять. Но сначала мне нужно было вытрясти из него всё, что он знал. А ещё я опять посмотрел в его памяти, как Грасс тебя убеждал. И там был такой момент… когда он говорил о своих рабах-Вайятху, которые умерли из-за него. У тебя сделалось такое лицо - мне показалось, что ты вот-вот швырнёшь чем-нибудь в него.
Я смущённо потупилась. «Швырнёшь» – это очень мягко, на самом деле мне хотелось убить Грасса, причём, собственноручно…
- И вот, когда я смотрел на тебя через память Джелли, до меня вдруг дошло, что рабов ты и вправду не любишь. То есть, я и раньше это знал, ты предупреждала, но я не понимал, как сильно ты их не любишь. И тогда мне показалось, что я понял, зачем ты снова поменяла мои установки… Тот, кем я был - ты никогда не смирилась бы и не полюбила меня по-настоящему. Именно поэтому и перепрограммировала.
Я вытаращила глаза и уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Маугли быстро перебил:
- Нет-нет, погоди, я знаю, о чём говорю. Конечно, ты всегда хорошо относилась ко мне, заботилась, кормила, учила… Но это всё было не то. Неправильно. Потому что на самом деле это я должен был заботиться о тебе. Защищать, охранять и помогать.
Продолжать молча слушать было просто невозможно.
- Маугли, ты не прав! Я любила тебя раньше, до изменения настроек, любила именно по-настоящему, и люблю сейчас, для меня ничего не изменилось. То есть, конечно, изменилось, но не то, о чём ты говоришь! Речь шла не обо мне, а о тебе, понимаешь? О твоей установке любить каждого хозяина просто за то, что он хозяин! Меня убивало именно это. О какой любви с твоей стороны можно было говорить, если тебя программировали на привязанность?! Я должна была дать тебе свободу! Иначе… иначе всё было бы зря.
Вайятху опустил глаза и задумчиво покачал головой.
- Не знаю, что ответить… Для меня всё выглядело иначе.
- Как?
- Как будто я не оправдал твоих ожиданий. Оказался недостаточно хорош, чтобы полюбить меня таким.
- Ерунда какая-то… - растерянно пробормотала я. – Ты вправду считаешь, что надо было оставить тебя рабом?!
Маугли снова неуверенно покачал головой.
- Не знаю… Может быть, и нет. Но вот то, что мне было намного легче, когда я считал тебя своей хозяйкой - это точно. Потом… потом всё стало очень сложно и тяжело. Я никак не мог понять, что должен делать, чтобы снова стать тебе интересным… Проводник был свободнее, чем я, его никто не заставлял любить хозяев, но ему ты говорила, что больше любишь меня, раба. А потом взяла и перепрограммировала! Если ты освободила меня, потому что не хотела раба, значит, я должен был вести себя, как свободный человек, так? Но я понятия не имел – как это… Чем свободные люди отличаются от рабов? Ты говорила: ходят, куда хотят, делают, что хотят. Но я боялся ошибиться и сделать что-то не так. Боялся опять не оправдать твоих ожиданий, только теперь уже в качестве свободного… Мне казалось, что тогда это будет уже конец всему.
- Бедный мой… Да не было у меня никаких ожиданий, - вздохнула я. – Просто хотелось, чтобы ты сам – сам! – решал, с кем и где хочешь быть.
- Ну, да. Примерно это я и делал всю ночь, когда мы добрались до дома на пляже - решал, где и с кем я буду…Только сначала пришлось успокаивать слуг. Я позвал Джелли с собой в дом, потому что хотел ещё кое-что узнать у него. Его увидела Мария, и чуть в обморок от страха не упала: решила, что это меня под конвоем привезли с бала… А тут ещё выяснилось, что уже начали передавать обращение Грасса к мирассцам, и они все ударились в панику, никак не могли поверить, что это правда. Оказалось, они действительно любили Грасса! Вернее, не Грасса, а императора, кем бы он ни был. Я постарался утешить их, как смог - ведь нельзя было слишком много рассказывать о том, что случилось на самом деле, это я даже тогда, будучи не в себе, понимал. Так что сказал им пару слов и заперся вместе с Джелли в нашей спальне, чтобы ещё раз хорошенько расспросить его. Дело в том, что я не знал толком, о чём надо спрашивать, а сам он ничего не мог рассказать. Поэтому я задавал вопросы обо всём, что приходило в голову, и иногда попадал пальцем в небо, а иногда он отвечал. И чем больше я его слушал, тем хуже себя чувствовал. У него постоянно получалось, что кто-нибудь должен отдавать ему приказы, а сам он ни на что решиться не может. И существовать без привязки тоже не может, потому что теряет цель жизни. Есть хозяин – есть цель, нет хозяина – нет цели. И снова я подумал, что выглядел в твоих глазах, примерно, так же, как Джелли… И понял, что надо что-то сделать, чтобы перестать чувствовать себя таким вот управляемым роботом.
- Я никогда не считала тебя роботом, - вмешалась я.
- Зато я считал. Тогда, после разговора с гвардейцем, я был уверен, что ты видишь меня таким же. И я решил попытаться стать свободным… А для начала - полететь к Хильгасиу. Когда-то давно мы все были частью одного народа, и я надеялся, что они смогут рассказать мне о том, кто же я такой, и какими были мои предки. Может быть, они даже нашли бы мне настоящий смысл жизни?.. В-общем, я решил лететь. Тебя в ближайшие дни можно было не ждать, никаких дел у меня не было, поэтому я оставил Джелли на некоторое время в доме, просто для спокойствия слуг, и отправился к северным горам.
- До сих пор удивляюсь, как ты решился, - покачивая головой, заметила я.
- Не знаю. Наверное, потому, что во мне уже был опыт Проводника. Он и не с такими задачами справлялся. Я просто поверил, что смогу.
- А как же расстояние? Ведь там лёту – целый день!
- Ну, во флайере был запас продуктов и воды, а как управлять им, мне показал Джелли ещё по дороге к дому на пляже.
- Ничего себе, эвона как они тут снаряжают городские машины, - пробормотала я удивлённо.
- Почему городские? Это был один из императорских малых летательных аппаратов.
- Маугли! - не удержавшись, прыснула я. – Вы что, угнали дворцовый флайер?!
- Ну… наверное, - скромно пожал плечами Вайятху. – Но он же был никому не нужен…
М-да, ну, теперь стало понятно, как лягушонок ухитрился беспрепятственно пролететь весь континент, с юга на север, и ни разу не попасть в переделку: кто же будет связываться с пилотом машины, на борту которой красуется императорский герб?!
- Ты и сейчас на нём прилетел?
- Ну да. Никакого другого у меня не было.
Я всё-таки расхохоталась от запоздалого облегчения. Воистину, Всевидящий любит этого негодника! Никак иначе не объяснишь, почему ему попался самый подходящий транспорт для его безумного побега. А я-то мучилась столько дней, пытаясь представить, как ему удалось преодолеть все те сложности, о которых я знала теперь: и следящую сеть, расчертившую небо Мирассы на равные квадраты, и пункты опознавания летательных аппаратов, и контроль за теми, кто пересекает границы резерваций туземцев… Короче, Маугли невероятно повезло! Иначе эта эскапада могла кончиться куда хуже.
- Ладно, продолжай, - попросила я, отсмеявшись.
- Продолжаю… Ну, я прилетел к Ванжеи…
- К кому? – не поняла я.
- Ванжеи. Так зовут того Хильгасиу, с которым мы встречались на Второй.
- Какое необычное имя. А что оно означает?
- Красный камень, растущий из сердца гор.
- О! Потрясающе… Ну, теперь понятно, почему ему не понравилось твоё имя, - ответила я. – Видимо, у них приняты такие, величественные имена. «Красный камень» и какой-то там «лягушонок»… М-да.
- Не переживай, Тэш, - Маугли нежно коснулся моей руки. – Они всё равно звали меня именем, которое дала ты.
- И не пытались назвать по-другому?
- Ну, хотели… - Вайятху пожал плечами. – Но для этого нужен целый обряд. Имена просто так не меняют.
- Та-ак, - я подозрительно уставилась на него. – Только не говори мне, что тебя хотели там женить!
- Ладно, я промолчу, - покладисто согласился паршивец, мило улыбаясь.
- Кто? – прорычала я, чувствуя неодолимое желание добраться до этого плорадова «Красного камня» и слегка подправить ему физиономию, если уж мозги не выйдет. Это же надо додуматься! Не успела я отпустить Вайятху, как этот… уже попытался наложить на него свои лапы!
- Не злись, Тэш, - примирительно проговорил предмет наших с Хильгасиу заочных споров. – Или нет, злись. Ты становишься такой красивой… Вся вспыхиваешь, как огонь…
Совершенно невозможно продолжать сердиться, когда на тебя смотрят с такой нежностью, да ещё и целуют, в очередной раз проникая куда-то вглубь, прямо к сердцу, омывая его, как тёплый, ласковый дождь.
Естественно, через пять минут я простила полосатому бугаю все его прегрешения, прошлые и нынешние, и даже преисполнилась благодарности: ведь меня так просили за него… Честное слово, я была согласна, чтобы он и впредь вёл себя, как медведь в кладовке, при условии, что Маугли так же просил бы за него прощения…
Когда я устроилась на плече Вайятху, совершенно умиротворённая (оторваться от него было просто невозможно!), он продолжил своё повествование.
- Так вот, я встретился с Ванжеи, и он очень мне обрадовался.
- А как ты его нашёл?
- Там, во флайере, был специальный вифон. Когда я подлетал к границе, со мной связались какие-то люди и спросили, куда я лечу. Я ответил, что хочу увидеть одного из Хильгасиу, а они уже сами предупредили его. Там, недалеко от горы, где живёт его племя, есть посадочная площадка, и, когда я сел, Ванжеи уже встречал меня. Мы поднялись в его обиталище, а по дороге к нам прибилось чуть не всё население тамошних пещер.
- Они живут в пещерах? – спросила я, любуясь нежно-голубыми переливами на щеке Маугли.
- Да, они же настоящие горцы. Меня встречали, как самого дорогого гостя, устроили целый пир… В-основном, конечно, для себя, потому что всем хотелось увидеть настоящего, живого Вайядхау.
- Хм… - с сомнением произнесла я. Как-то Маугли сказал это так, что на ум тут же пришло сравнение с неким необычным зверем или заморской диковиной, как в сказках.
- Я им понравился, - продолжал мой диковинный зверь. – Но это было немножко утомительно, потому что все норовили подобраться поближе и ткнуть пальцем, чтобы посмотреть, как поменяются цвета на коже. В конце концов, Ванжеи заметил это и отогнал всех любопытствующих, тогда стало полегче. Мы долго ели, пили, разговаривали. Потом пошли к «мудрым» - так там называют самых старых членов племени, которые хранят в памяти опыт многих лет – и я стал спрашивать у них, что они знают о моём народе. Они долго вспоминали предания и легенды, потому что никаких достоверных сведений у них, естественно, не осталось, и всё это рассказывали мне. В том числе, и про миколаде. Так я и узнал, что это очень особенный цветок, который без Вайядхау просто не цветёт. Потом мы взобрались на гору, и Ванжеи предложил мне остаться у них. Показывал, как красиво в горах, обещал любящую, заботливую жену и уютную пещеру…
Я деликатно покашляла. Засунуть древолазающего Вайятху в каменный мешок? Не самая удачная мысль, прямо скажем.
Мааугли улыбнулся.
- Да, я тоже подумал, что мне это не подходит. Но поблагодарил, конечно, и попросил разрешения уйти в лес. Там, буквально у подножия горы, расстилается довольно большой лес, дикий и непроходимый, как мне и хотелось. Ванжеи возражать не стал, но предложил не торопиться. Кстати, именно он напомнил мне о том, что «Сердце ночи» - это проверка для обоих влюблённых. Когда я снова отказался от возможной жены, Хильгасиу спросил, есть ли кто-то у меня в сердце, и я не смог скрыть свои чувства. Ты же помнишь, от них вообще почти невозможно что-то скрыть. Ну, вот. Он тут же понял, какая сумятица творится у меня в душе, и посоветовал попробовать вырастить этот цветок. «Миколаде никогда не даст солгать, ни себе, ни ей», - так он сказал. И я подумал: а, в самом деле, что я теряю? Не получится - значит, всё обман. Тогда и возвращаться будет незачем… А если я его всё-таки выращу, мне будет за что бороться. А, кроме всего прочего, это была прекрасная возможность побыть с собой наедине, привыкнуть к тому, что я теперь один, и дверь в соседнюю комнату всегда распахнута… Короче говоря, я ушёл тем же вечером. Попросил Ванжеи приглядеть за флайером, переоделся и спустился с горы.
Маугли помолчал, глядя куда-то вверх, выражение лица у него стало мечтательным до полной отрешённости, и я поняла, что сейчас на меня обрушится поток очередных дифирамбов красотам мирасских лесов. Не то, чтобы это раздражало - вовсе нет, красоты и впрямь были замечательными, но такое нехорошее чувство, как ревность, продолжало потихоньку грызть меня изнутри.
- Там было так невероятно хорошо… Свободно, легко, торжественно, весело, ярко, нежно… - Вайятху, зажмурившись, выдавал одно за другим определения, пытаясь описать свои ощущения от чащобы, а я честно пыталась разделить с ним его восторг и благоговение. – Деревья – твои друзья, они готовы говорить с тобой, помогать и советовать. Они делятся плодами и подсказывают, где есть вода. Кустарник специально для тебя ускоряет созревание ягод, а грызуны могут принести орехов и грибов… Лес – это мой дом, мой настоящий дом! В нём нет ничего страшного или неприятного, он прекрасен и днём и ночью, в нём живут птицы и звери, которые готовы служить и помогать тебе… И они ничего не просят взамен, им и так хорошо просто от того, что ты – рядом. Нет, конечно, я тоже старался помочь, когда была в этом нужда: поднять упавшее дерево или расчистить полянку с любимой травой для гиларумов… Это такая простая и ясная жизнь, в которой я всё понимаю! Не то, что в городе… Там так много ограничений, запретов, правил. И людей добрых мало.
Я вздохнула. Наверное, Маугли был прав. Просто мы привыкли к такому положению вещей, да и не чувствуем всё настолько остро, как эмпаты.
Видимо, ощутив изменение моего настроения, Вайятху встрепенулся и бодро продолжил рассказ.
- Ну, в-общем, мне там очень понравилось. А, когда я нашёл подходящее дерево – пятилетнее, ни разу до того не дававшее цветов – и уговорил его вырастить миколаде…
- Ты говорил, это очень сложно? – вклинилась я. Всевидящий знает почему, но мне приятно было слушать о том, как Маугли бился с «Сердцем ночи», которое, кстати, лежало на моей прикроватной приставке и продолжало чуть заметно сиять.
- Непросто, да. Ила-илу не очень-то хотелось отказываться от обычного цветения и все силы направить на то, чтобы вырастить один-единственный цветок.
- Вот как? – удивилась я. – Так миколаде и от дерева требует жертвы? С ума сойти…
- Я же говорил, это очень особенный цветок.
- И как же ты его уговорил? – заинтересовалась я.
- Ну… объяснил, что оно будет первым за четыреста с лишним лет. И что миколаде – это уже легенда… И, может так статься, что это «Сердце ночи» станет вообще последним на Мирассе, поскольку Вайядхау больше нет, и растить миколаде некому…
- Дерево тоже пожелало войти в историю? – еле сдерживаясь от смеха, уточнила я.
- Наверное… А что? Это же почётно.
Живое воображение тут же нарисовало мне картину мощного кривого дерева с узловатыми ветвями, перед которым красовалась бронзовая табличка с надписью: «Ила-илу, на котором был выращен последний настоящий цветок «Сердце ночи».
М-да… Усиленный уход, удобрения или подкормку в качестве решающего аргумента я бы ещё поняла, но историческая слава… Похоже, не только разумные обитатели, но даже флора и фауна Мирассы были заражены бациллой амбициозности.
- Ладно, вы договорились, и ты смог вырастить цветок. А что было потом?
- Потом я вернулся из леса к оставленному флайеру и полетел обратно, на юг, искать тебя, чтобы понять, как мне жить дальше… Потому что за время, пока я растил миколаде, понял несколько вещей: во-первых, я смог «вместить» в себя Проводника и перестать пугаться его эмоций и способностей. Во-вторых, осознал, что не хочу жить отдельно от тебя. Чем больше я вспоминал все свои жизни, тем больше хотел вернуться к тебе. Ты мне очень-очень нужна. И, в-третьих, понял, что всё-таки любил и люблю тебя обеими половинками.
- А ты сомневался в этом? – осторожно спросила я.
- Ну, в какой-то момент мне показалось, что чувства сохранились только у Проводника, а я… будто забыл, как относился к тебе. Вернее, не забыл, но начал именно сомневаться во всём. Много раз вспоминал, как ты снимала привязки, и ломал голову, какие же чувства у меня остались из прошлого, а какие родились теперь… Ты знаешь, растить «Сердце ночи» - очень медленное и, временами, довольно скучное занятие, зато оно прекрасно подходит тому, кому надо разобраться в себе. Я двенадцать дней только и делал, что анализировал и думал, вспоминал, сравнивал и опять думал. И, наконец-то, начал чувствовать себя цельным, а не составленным из частей, как конструктор.
Я вздохнула с облегчением. Слава Всевидящему, что он затеял эту авантюру со светящимся цветком. По крайней мере, теперь ни у него, ни у меня никаких сомнений не оставалось. Мы любим друг друга, любим сильно и хотим быть вместе. Этого более, чем достаточно для чего угодно: от совместного покорения здешних лесов, до обустройства гнёздышка рядом с домом Эдора на пляже. Главное, чтобы вместе...

Регистрационный номер №0326305

от 18 января 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0326305 выдан для произведения: Когда я очнулась после самого потрясающего занятия любовью и, почти в буквальном смысле слова, спустилась с небес на землю, стоять на этой самой земле сил уже не осталось.
- Извини, - прошептал лучший любовник во Вселенной, поднимая меня снова на руки. - На этот раз не получилось влить в тебя энергию. Слишком много сил забрало соединение сознаний.
- Ничего. - Я обвила покрепче его шею руками. – Мне и так очень хорошо… Не верю, что вообще может быть лучше!
- Ну, всегда можно что-нибудь усовершенствовать... - В голосе Маугли явно слышался сдерживаемый смех.
- Обязательно попробуем, только чуть позже… А сейчас я хочу насмотреться на тебя. И наслушаться.
- Наслушаться?.. – Брови лягушонка поползли вверх.
- Да. Ты ещё ничего не рассказал мне о том, что случилось за эти две недели. Почему ты всё-таки улетел, и как придумал вырастить цветок, и вообще, я хочу знать всё-всё-всё…
Вайятху вздохнул. Видимо, прошедшие дни дались ему тоже не слишком легко, и воспоминания о них радости не доставляли. Впрочем, отнекиваться не стал и, когда мы устроились на кровати лицом друг к другу, он, подгоняемый моими нетерпеливыми гримасами, начал свой рассказ:
- Когда я проснулся там, в капсуле, мне сначала показалось, что всё вернулось на год назад, - совершенно те же ощущения, которые бывают при смене владельца. Боль от ожога, в голове туман и какая-то пустота, из которой потом возникают новые понятия, ощущения… Я лежал, ждал, пока всё более-менее прояснится, но чем дальше, тем больше понимал, что что-то не так. Первым делом должен был появиться образ нового хозяина, но его всё не было и не было. Потом заработала память, я начал вспоминать, что предшествовало медкапсуле. Вспомнил тебя и то, что мы давно уже живём вместе; дом в лесу, обучение, прилёт сюда, на Мирассу, потом – бал. Вспомнил, как искал тебя глазами в толпе, стоя с лимонадом в руках, и гвардейца, который сказал, что ты ждёшь меня где-то в другом месте. И то, что я вышел с ним из зала, а потом – провал. Больше ничего не мог вспомнить, как ни старался. В памяти образовалась огромная такая чёрная дыра, а после неё сразу же была капсула.
Знаешь, тогда я перепугался - решил, что меня опять перенастроили, как ты и говорила. Узнали, кто я, поймали и перенастроили… Но, сколько ни прислушивался к себе, никакого нового образа другого хозяина не появлялось. Однако всё равно что-то со мной было не так, потому что мои чувства… побледнели, что ли? Я даже тебя воспринимал сквозь какую-то дымку или расстояние, не знаю, как точнее объяснить. В-общем, скорее помнил о том, как относился к тебе, чем на самом деле это ощущал. Вот тут я перепугался уже по-настоящему! Подумал, что меня могли перенастроить, чтобы я плохо стал относиться к тебе, или, не дай Всевидящий, вообще навредил кому-нибудь…
А тут ещё активизировалась память Проводника, и я чуть с ума не сошёл! Оказывается, он столько всего знал, умел и чувствовал! И всё это теперь всплывало, как подводная мина.
- Почему мина? – удивилась я. – Разве ты не знал большую часть того, чем занимался Проводник? Ведь он стал отгораживаться от тебя только в последнее время?
Маугли тряхнул головой в замешательстве.
- Это очень сложно объяснить… Как будто ты постоянно жил с соседом, который находился за закрытой дверью в комнате рядом. Иногда дверь открывалась, и тебя пускали в гости, иногда ты звал соседа, и вы что-то делали вместе. А после объединения вдруг оказалось, что это ты сам жил в обеих комнатах одновременно, и теперь помнишь всё, что ты делал и в одной комнате, и во второй тоже. Ну, если вспомнить про общение с Мирассой - мне реально страшно стало, когда я понял, что говорил с целой планетой. Вернее, не с целой, конечно, с частью, но мне и этого хватило. И этот камень в лесу! Вдруг выяснилось, что я помню, как ловить и связывать струны живых и неживых существ, менять потоки энергии, чувствую, чего Мирасса хочет, слышу её зов… И этого-то было уже чересчур много, чтобы сразу осознать и понять, а тут ещё нахлынули чувства Проводника. Они, в отличие от моих, не были замороженными, но какими-то… чужими, что ли. Слишком яркими, слишком сильными, слишком неуправляемыми… Я не помнил, чтобы когда-нибудь так яростно хотел тебя или готов был убить каждого, кто тебе понравится. Это тоже пугало, как ощущение собственного лёгкого помешательства. В-общем, пришлось временно закрыться от всех этих эмоций, чтобы они не мешали соображать.
Когда капсула открылась, я вылез и стал ждать, что кто-то придёт. Ведь если меня решили перепрограммировать, должны же они хотя бы посмотреть, что получилось? Ну вот, я сидел-сидел, но никто не приходил, и, в конце концов, до меня дошло, что можно не тратить зря время, а узнать у местной аппаратуры, что тут произошло. Я боялся, что после перенастройки, может быть, разучился разговаривать с электроникой - но нет, способности сохранились. Подумал, что проще всего будет расспросить систему охраны, поэтому нашёл модуль, встроенный в стену, и поговорил с ним. Он мне даже показал всё, что снимали камеры: как меня притащил тот самый гвардеец, положил в капсулу, набрал команды и ушёл. Как потом долго-долго ничего не было, а потом… Потом пришла ты. И тоже с гвардейцем.
Я сначала глазам не поверил, когда понял, что меня перенастроила ты. Сама! - Даже теперь голос у Маугли невольно дрогнул. - В смысле, что ты освободила меня от всего, в том числе и от… ну, вообще от всего. Какое-то время после этого я сидел в таком недоумении, словно меня по голове стукнули. И самое главное, никак не мог понять: почему?! Почему ты сделала это? Почему не спросила меня, прежде чем менять что-то в моей голове, хочу ли я этого?! А потом ещё начали вспоминаться ваши разговоры с сагатом Скроссом насчёт твоих планов сделать меня свободным в конце концов. Я тогда не поверил, что ты говорила всерьёз, но, оказалось, напрасно. И вот я сидел там, освобождённый, но совершенно ошарашенный, потому что не мог сообразить, что делать дальше? Куда идти? Вернуться в дом на пляже, или теперь мне туда нельзя?
А ещё я вдруг осознал, что не понимаю вообще: кто я? Пошла такая эмоциональная чехарда, что меня бросало из стороны в сторону. Я то ничего не чувствовал к тебе, то вдруг до боли хотел увидеть тебя рядом – даже не знаю, зачем. То ли, чтобы обнять, то ли чтобы сказать, что никогда не прощу за то, что ты меня вот так бросила?..
- Я не бросала, - с жаром возразила я. От откровений Маугли сердце придавил увесистый камень, тут же напомнивший, как тяжело мне было без него. – Я просто не могла остаться рядом с тобой тогда.
- Теперь я понимаю это, но в тот момент у меня в голове была такая каша - в пору с ума сойти… - Вайятху улыбнулся, и мне стало немного легче.
Слава Всевидящему, он ни в чём не обвинял меня, хотя какое-то иррациональное чувство вины я всё-таки ощущала. Пусть и знала, что повторись та жуткая ночь опять, поступила бы точно так же, и совесть моя была бы чиста, но - увы! Всё равно сожалела о том, что пришлось менять настройки Вайятху именно так.
Маугли, похоже, ничем не мучимый, в отличие от меня, продолжил:
- Ну, когда в голове немного просветлело, до меня дошло, что, если ты оставила ключ от медблока, значит, не собиралась возвращаться. И, значит, выбираться нужно самому. Но, когда я вышел, в коридоре уже стоял Джелли…
- Кто? – удивилась я.
- Джелли. Тот гвардеец, которого ты прислала, чтобы он отвёз меня домой. Я потом придумал ему имя - Джелли. Ну, я ещё расскажу об этом. А тогда он просто сказал, что у него приказ – отвести меня в дом на пляже. Я спросил, кто его послал, он ответил, что ты, и я пошёл за ним. Мне сразу как-то стало легче: вроде, всё вернулось на свои места, ты заботишься обо мне, несмотря на то, что перед этим отпустила… Я начал думать, что, может, ты и дальше не оставишь меня. В смысле, не отошлёшь куда-нибудь подальше, и не забудешь.
Я, не удержавшись, горько покачала головой. «Забудешь», - это же надо было додуматься!
Маугли правильно понял мои гримасы, потому что пояснил:
- Это же я тогда так думал. И, потом, каша из головы никуда не делась, я по-прежнему ничего не понимал в том, что творилось вокруг. Догадывался только, что если поход на бал закончился перестройкой моих мозгов, значит, случилось что-то серьёзное. Джелли вывел меня прямиком к флайерам, никто нас не задерживал, мы просто сели и полетели. Пока было время, я принялся расспрашивать его. Сначала ничего не получалось: у него стоял запрет на разговоры о секретах императора, но я потихоньку нащупал, как можно было этот блок обойти, и тут как посыпалось!.. – Маугли закатил глаза от избытка чувств. - У меня волосы стояли дыбом до самого дома: Наим умирает, и он вовсе не Наим, а сам Лемир Грасс! И этот Грасс изо всех сил старался заставить тебя подчиняться, чтобы ты каким-то образом не испортила его славу после того, как он умрёт… Я не всё до конца тогда понял, но главное сообразил: Грасс заставил тебя слушаться, угрожая, что отдаст меня кому-то другому.
Тут я опять принялся думать, хотя это было ещё очень трудно - не до конца освоился с объединением с Проводником. Но даже тогда сообразил, что мешать тебе нельзя. И остальным – сагату Эдору, сагату Эктору - тоже нельзя. И вообще, неизвестно когда я увижу вас, потому что вам теперь будет очень сильно не до меня. Особенно, если сагат Эктор и вправду станет новым императором. Кто-то ведь должен будет ему помогать? Не родственники же сагите Карии… Но от меня точно проку не было бы, поэтому я подумал, что следует ждать новостей в доме сагата Эдора и никого не беспокоить. Когда у вас найдётся время, вы сами прилетите. А потом мне стало жаль Джелли, потому что он сказал, что умрёт следом за Грассом. И… я вдруг почувствовал злость. Сам почувствовал! Это было так странно, я же никогда раньше не злился. А тут меня просто разрывало от желания сделать этому Грассу какую-нибудь гадость, за всё! Ну и, для начала, я освободил Джелли от подчинения императору.
- Но как? Как ты ухитрился сделать это?! – перебила я рассказчика.
- Не знаю, как объяснить… Больше всего это походило на длинную-длинную нить, которой он был привязан к тому, ненастоящему Наиму. И жить без этой связи гвардеец не мог почему-то… Поэтому я решил перепривязать его. Ничего другого в голову в тот момент не пришло.
- И к кому ты его перепривязал? – спросила я, смутно догадываясь уже о том, какой ответ получу.
- К тебе, - улыбнувшись, подтвердил мои подозрения Маугли. – К кому же ещё? Я подумал, что тебе не помешает защита и охрана, пока вы будете наводить порядок при дворе. И поэтому велел Джелли вернуться во дворец, найти там тебя и охранять. Но сначала мне нужно было вытрясти из него всё, что он знал. А ещё я опять посмотрел в его памяти, как Грасс тебя уламывал. И там был такой момент… когда он говорил о своих рабах-Вайятху, которые умерли из-за него. А ты слушала, и у тебя делалось такое лицо - мне показалось, что ты вот-вот швырнёшь чем-нибудь в него.
Я смущённо потупилась. «Швырнёшь» – это очень мягко, на самом деле мне хотелось убить Грасса, причём, собственноручно…
- И вот, когда я смотрел на тебя через память Джелли, до меня вдруг дошло, что рабов ты и вправду не любишь. То есть, я и раньше это знал, ты предупреждала, но я не понимал, как сильно ты их не любишь. И тогда мне показалось, что я понял, зачем ты снова поменяла мои установки… Тот, кем я был - ты никогда не смирилась бы и не полюбила меня по-настоящему. Именно поэтому и перепрограммировала.
Я вытаращила глаза и уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Маугли быстро перебил:
- Нет-нет, погоди, я знаю, о чём говорю. Конечно, ты всегда хорошо относилась ко мне, заботилась, кормила, учила… Но это всё было не то. Неправильно. Потому что на самом деле это я должен был заботиться о тебе. Защищать, охранять и помогать.
Продолжать молча слушать было просто невозможно.
- Маугли, ты не прав! Я любила тебя раньше, до изменения настроек, любила именно по-настоящему, и люблю сейчас, для меня ничего не изменилось. То есть, конечно, изменилось, но не то, о чём ты говоришь! Речь шла не обо мне, а о тебе, понимаешь? О твоей установке любить каждого хозяина просто за то, что он хозяин! Меня убивало именно это. О какой любви с твоей стороны можно было говорить, если тебя программировали на привязанность?! Я должна была дать тебе свободу! Иначе… иначе всё было бы зря.
Вайятху опустил глаза и задумчиво покачал головой.
- Я не знаю, что тебе сказать… Для меня всё выглядело иначе.
- Как?
- Как будто я не оправдал твоих ожиданий. Оказался недостаточно хорош, чтобы полюбить меня таким.
- Ерунда какая-то… - растерянно пробормотала я. – Ты вправду считаешь, что надо было оставить тебя рабом?!
Маугли снова неуверенно покачал головой.
- Не знаю… Может быть, и нет. Но вот то, что мне было намного легче, когда я считал тебя своей хозяйкой - это точно. Потом… потом всё стало очень сложно и тяжело. Я никак не мог понять, что должен делать, чтобы снова стать тебе интересным… Проводник был куда более свободен, чем я, его никто не заставлял любить хозяев, но ему ты говорила, что больше любишь меня, раба. А потом взяла и перепрограммировала! Если ты освободила меня, потому что не хотела раба, значит, я должен был вести себя, как свободный человек, так? Но я понятия не имел – как это… Чем свободные люди отличаются от рабов? Ты говорила: ходят, куда хотят, делают, что хотят. Но я боялся ошибиться и сделать что-то не так. Боялся опять не оправдать твоих ожиданий, только теперь уже в качестве свободного… Мне казалось, что тогда это будет уже конец всему.
- Бедный мой… Да не было у меня никаких ожиданий, - вздохнула я. – Просто хотелось, чтобы ты сам – сам! – решал, с кем и где хочешь быть.
- Ну, да. Примерно это я и делал всю ночь, когда мы добрались до дома на пляже, - решал, где и с кем я буду…Только сначала пришлось успокаивать слуг. Я позвал Джелли с собой в дом, потому что хотел ещё кое-что узнать у него. Его увидела Мария, и чуть в обморок от страха не упала: решила, что это меня под конвоем привезли с бала… А тут ещё выяснилось, что уже начали передавать обращение Грасса к мирассцам, и они все ударились в панику, никак не могли поверить, что это правда. Оказалось, они действительно любили Грасса! Вернее, не Грасса, а императора, кем бы он ни был. Я постарался утешить их, как смог - ведь нельзя было слишком много рассказывать о том, что случилось на самом деле, это я даже тогда, будучи не в себе, понимал. Так что, сказал им пару слов и заперся вместе с Джелли в нашей спальне, чтобы ещё раз хорошенько расспросить. Дело в том, что я не знал толком, о чём его надо спрашивать, а сам он ничего не мог рассказать. Поэтому я задавал вопросы обо всём, что приходило в голову, и иногда попадал пальцем в небо, а иногда он отвечал. И чем больше я его слушал, тем хуже себя чувствовал. У него постоянно получалось, что кто-нибудь должен отдавать ему приказы, а сам решиться на какое-то дело он не может. И жить без привязки – тоже не может, потому что теряет цель жизни. Есть хозяин – есть цель, нет хозяина – нет цели. И снова я подумал, что выглядел в твоих глазах, примерно, так же, как Джелли… И понял, что надо что-то сделать, чтобы перестать чувствовать себя таким же управляемым роботом.
- Я никогда не считала тебя роботом, - вмешалась я.
- Зато я считал. Тогда, после разговора с гвардейцем, я был уверен, что ты видишь меня таким же. И я решил попытаться стать свободным… А для начала - полететь к Хильгасиу. Когда-то давно мы все были частью одного народа, и я надеялся, что они смогут рассказать мне о том, кто же я такой, и какими были мои предки. Может быть, они даже нашли бы мне настоящий смысл жизни?.. В-общем, я решил лететь. Тебя в ближайшие дни можно было не ждать, никаких дел у меня не было, поэтому я оставил Джелли на некоторое время в доме, просто для спокойствия слуг, и отправился к северным горам.
- До сих пор удивляюсь, как ты решился, - покачивая головой, заметила я.
- Не знаю. Наверное, потому, что во мне уже был опыт Проводника. Он и не с такими задачами справлялся. Я просто верил, что смогу.
- А как же расстояние? Ведь там лёту – целый день!
- Ну, во флайере был запас продуктов и воды, а как управлять им, мне показал Джелли ещё по дороге к дому на пляже.
- Ничего себе, эвона как они тут снаряжают городские машины, - пробормотала я удивлённо.
- Почему городские? Это был один из императорских малых летательных аппаратов.
- Маугли! - не удержавшись, я прыснула. – Вы что, угнали дворцовый флайер?!
- Ну… наверное, - скромно пожал плечами Вайятху. – Но он же не был никому нужен…
М-да, ну, теперь стало понятно, как лягушонок ухитрился беспрепятственно пролететь весь континент, с юга на север, и ни разу не попасть в переделку: кто же будет связываться с пилотом машины, на борту которой красуется императорский герб?!
- Ты и сейчас на нём прилетел?
- Ну да. Никакого другого у меня не было.
Я всё-таки расхохоталась от запоздалого облегчения. Воистину, Всевидящий любит этого негодника! Никак иначе не объяснишь, почему ему попался самый подходящий транспорт для его безумного побега. А я-то мучилась столько дней, пытаясь представить, как ему удалось преодолеть все те сложности, о которых я знала теперь: и следящую сеть, расчертившую небо Мирассы на равные квадраты, и пункты опознавания летательных аппаратов, и контроль за теми, кто пересекает границы резерваций туземцев… Короче, Маугли невероятно повезло! Иначе эта эскапада могла кончиться куда хуже.
- Ладно, продолжай, - попросила я, отсмеявшись.
- Продолжаю… Ну, я прилетел к Ванжеи…
- К кому? – не поняла я.
- Ванжеи. Так зовут того Хильгасиу, с которым мы встречались на Второй.
- Какое необычное имя. А что оно означает?
- Красный камень, растущий из сердца гор.
- О! Потрясающе… Ну, теперь понятно, почему ему не понравилось твоё имя, - ответила я. – Видимо, у них приняты такие, величественные имена. «Красный камень» и какой-то там «лягушонок»… М-да.
- Не переживай, Тэш, - Маугли нежно коснулся моей руки. – Они всё равно звали меня именно так, как назвала ты.
- И не пытались дать другое имя?
- Ну, хотели… - Вайятху пожал плечами. – Но для этого нужен целый обряд. Имена просто так не меняют.
- Маугли, - я подозрительно уставилась на него. – Только не говори мне, что тебя хотели там женить!
- Ладно, я промолчу, - покладисто согласился он, улыбаясь.
- Кто? – прорычала я, чувствуя неодолимое желание добраться до этого плорадова «Красного камня» и слегка подправить ему физиономию, если уж мозги не выйдет. Это же надо додуматься! Не успела я отпустить Вайятху, как этот… уже попытался наложить на него свои лапы!
- Не злись, Тэш, - примирительно проговорил предмет наших с Хильгасиу заочных споров. – Или нет, злись. Ты становишься такой красивой… Вся вспыхиваешь, как огонь…
Совершенно невозможно продолжать сердиться, когда на тебя смотрят с такой нежностью, да ещё и целуют, в очередной раз проникая куда-то вглубь, прямо к сердцу, омывая его, как тёплый, ласковый дождь.
Естественно, через пять минут я простила полосатому бугаю все его прегрешения, прошлые и нынешние, и даже преисполнилась благодарности: ведь меня так просили за него… Честное слово, я была согласна, чтобы он и впредь вёл себя, как медведь в кладовке, при условии, что Маугли так же просил бы за него прощения…
Когда я устроилась на плече Вайятху, совершенно умиротворённая (оторваться от него было просто невозможно!), он продолжил своё повествование.
- Так вот, я встретился с Ванжеи, и он очень мне обрадовался.
- А как ты его нашёл?
- Там, во флайере, был специальный вифон. Когда я подлетал к границе, со мной связались какие-то люди и спросили, куда я лечу. Я ответил, что хочу увидеть одного из Хильгасиу, а они уже сами предупредили его. Там, недалеко от горы, где живёт его племя, есть посадочная площадка, и, когда я сел, Ванжеи уже встречал меня. Он отвёл меня к себе, а по дороге к нам прибилось чуть не всё население этих пещер.
- Они живут в пещерах? – спросила я, любуясь нежно-голубыми переливами на щеке Маугли.
- Да, они же настоящие горцы. Меня встречали, как самого дорогого гостя, устроили целый пир… В-основном, конечно, для себя, потому что всем хотелось увидеть настоящего, живого Вайядхау.
- Хм… - с сомнением произнесла я. Как-то Маугли сказал это так, что на ум тут же пришло сравнение с неким необычным зверем или заморской диковиной, как в сказках.
- Я им понравился, - продолжал мой диковинный зверь. – Но это было немножко утомительно, потому что все норовили подобраться поближе и ткнуть пальцем, чтобы посмотреть, как поменяются цвета на коже. В конце концов, Ванжеи заметил это и отогнал всех любопытствующих, стало полегче. Мы долго ели, пили, разговаривали. Потом пошли к «мудрым» - так там называют самых старых членов племени, которые хранят в памяти опыт многих лет – и я стал спрашивать у них, что они знают о моём народе. Они долго вспоминали предания и легенды, потому что никаких достоверных сведений у них, естественно, не осталось, и всё это рассказывали мне. В том числе, и про миколаде. Так я и узнал, что это очень особенный цветок, который без Вайядхау просто не цветёт. Потом мы взобрались на гору, и Ванжеи предложил мне остаться у них. Показывал, как красиво в горах, обещал любящую, заботливую жену и уютную пещеру…
Я деликатно покашляла. Засунуть древолазающего Вайятху в каменный мешок? Не самая удачная мысль, прямо скажем.
Вайятху улыбнулся.
- Да, я тоже подумал, что мне это не подходит. Но поблагодарил, конечно, и попросил разрешения уйти в лес. Там буквально у подножия горы расстилался довольно большой лес, дикий и непроходимый, как мне и хотелось. Ванжеи возражать не стал, но предложил не торопиться. Кстати, именно он напомнил мне о том, что «Сердце ночи» - это проверка для обоих влюблённых. Когда я снова отказался от возможной жены, Хильгасиу спросил, есть ли кто-то у меня в сердце, и я не смог скрыть свои чувства. Ты же помнишь, от них вообще почти невозможно что-то скрыть. Ну, вот. Он тут же понял, какая сумятица творится у меня в душе, и посоветовал попробовать вырастить этот цветок. «Миколаде никогда не даст солгать, ни себе, ни ей», - так он сказал. И я подумал: а, в самом деле, что я теряю? Не получится - значит, всё обман. Тогда и возвращаться будет незачем… А если я его всё-таки выращу, мне будет за что бороться. Да и вообще, это была прекрасная возможность побыть с собой наедине, привыкнуть к тому, что я теперь один, и дверь в соседнюю комнату всегда распахнута… В-общем, я ушёл тем же вечером. Попросил Ванжеи приглядеть за флайером, переоделся и спустился с горы вниз.
Маугли помолчал, глядя куда-то вверх, выражение лица у него стало мечтательным до полной отрешённости, и я поняла, что сейчас на меня обрушится поток очередных дифирамбов красотам мирасских лесов. Не то, чтобы меня это раздражало - вовсе нет, красоты и впрямь были замечательными, но такое нехорошее чувство, как ревность, продолжало потихоньку грызть меня изнутри.
- Там было так невероятно хорошо… Свободно, легко, торжественно, весело, ярко, нежно… - Вайятху, зажмурившись, выдавал одно за другим определения, пытаясь описать свои ощущения от леса, а я пыталась разделить с ним его восторг и благоговение. – Деревья – твои друзья, они готовы говорить с тобой, помогать и советовать. Они делятся плодами и подсказывают, где есть вода. Кустарник специально для тебя ускоряет созревание ягод, а грызуны могут принести орехов и грибов… Лес – это мой дом, мой настоящий дом! В нём нет ничего страшного или неприятного, он прекрасен и днём и ночью, в нём живут прекрасные птицы и звери, которые готовы служить и помогать тебе… И они ничего не просят взамен, им и так хорошо просто от того, что ты – рядом. Нет, конечно, я тоже старался помочь, когда была в этом нужда. Поднять упавшее дерево или расчистить полянку с любимой травой для гиларумов… Это такая простая и ясная жизнь, в которой я всё понимаю! Не то, что в городе… Там так много ограничений, запретов, правил. И людей добрых мало.
Я вздохнула. Наверное, Маугли был прав. Просто мы привыкли к такому положению вещей, да и не чувствуем всё настолько остро, как эмпаты.
Видимо, ощутив изменение моего настроения, мой личный эмпат встрепенулся и бодро продолжил рассказ.
- Ну, в-общем, мне там очень понравилось. А, когда я нашёл подходящее дерево – пятилетнее, ни разу до того не дававшее цветов – и уговорил его вырастить миколаде…
- Ты говорил, это очень сложно? – вклинилась я. Всевидящий знает почему, но мне приятно было слушать о том, как Маугли бился с «Сердцем ночи», которое, кстати, лежало на моей прикроватной приставке и продолжало чуть заметно сиять.
- Непросто, да. Ила-илу не очень-то хотелось отказываться от обычного цветения и все силы направить на то, чтобы вырастить один-единственный цветок.
- Вот как? – удивилась я. – Так миколаде и от дерева требует жертвы? С ума сойти…
- Я же говорил, это очень особенный цветок.
- И как же ты его уговорил? – заинтересовалась я.
- Ну… объяснил, что оно будет первым за четыреста с лишним лет. И что миколаде – это уже легенда… И, может так статься, что это «Сердце ночи» станет вообще последним на Мирассе, поскольку Вайядхау больше нет, и растить миколаде некому… В-общем, уговорил.
- Дерево тоже пожелало войти в историю? – еле сдерживаясь от смеха, уточнила я.
- Наверное… А что? Это же почётно.
Живое воображение тут же нарисовало мне картину мощного кривого дерева с узловатыми ветвями, перед которым красовалась бронзовая табличка с надписью: «Ила-илу, на котором был выращен последний настоящий цветок «Сердце ночи».
М-да… Усиленный уход, удобрения или подкормку в качестве решающего аргумента я бы ещё поняла, но историческая слава… Похоже, не только разумные обитатели, но даже флора и фауна Мирассы были заражены бациллой амбициозности.
- В-общем, вы договорились, и ты смог вырастить цветок. А что было потом?
- Потом я вернулся из леса к оставленному флайеру и полетел обратно, на юг, искать тебя, чтобы понять, как мне жить дальше… Потому что за время, пока я растил миколаде, понял несколько вещей: во-первых, я смог «вместить» в себя Проводника и перестать пугаться его эмоций и способностей. Во-вторых, осознал, что не хочу жить отдельно от тебя. Чем больше я вспоминал все свои жизни, тем больше хотел вернуться к тебе. Ты мне очень-очень нужна. И, в-третьих, понял, что всё-таки любил и люблю тебя обеими половинками.
- А ты сомневался в этом? – осторожно спросила я.
- Ну, в какой-то момент мне показалось, что чувства сохранились только у Проводника, а я… будто забыл, как относился к тебе. Вернее, не забыл, но начал именно сомневаться во всём. Много раз вспоминал, как ты снимала привязки, и ломал голову, какие же чувства у меня остались из прошлого, а какие родились теперь. В-общем, ты знаешь, растить «Сердце ночи» - очень медленное и, временами, довольно скучное занятие, зато оно прекрасно подходит тому, кому надо разобраться в себе. Я двенадцать дней только и делал, что анализировал и думал, вспоминал, сравнивал и опять думал. И, наконец-то, начал чувствовать себя цельным, а не составленным из частей, как конструктор.
Я вздохнула с облегчением. Слава Всевидящему, что он затеял эту авантюру со светящимся цветком. По крайней мере, теперь ни у него, ни у меня никаких сомнений не оставалось. Мы любим друг друга, любим сильно и хотим быть вместе. Этого более, чем достаточно для чего угодно: от совместного покорения здешних лесов, до обустройства гнёздышка рядом с домом Эдора на пляже. Главное, чтобы вместе…

Мой личный Маугли-79.

Мой личный Маугли-81.

Рейтинг: +4 591 просмотр

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (6)