Помочь сайту
Поздравления
Маленький Лох-Несс
МАЛЕНЬКИЙ ЛОХ-НЕСС
НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
ISBN: 978-0-9869345-7-5
Все права защищены
МАЛЕНЬКИЙ ЛОХ-НЕСС
Повесть
Все персонажи и события в данной повести являются вымышленными. Любое сходство с реальными людьми,
живыми или ныне покойными, является случайным и не
входило в намерения автора.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В которой рассказывается о том, как объял землю Русскую хлад и глад, как братки-разбойнички шалят, а купцу-молодцу от них и деться некуда.
- Ну и что дальше? - Вася Колобов поднял голову от карты и, так и не дождавшись ответа от друга, продолжил: - Не хочу выглядеть дятлом, но, в сотый раз, напоминаю - я тебя предупреждал. Теперь полный тупик. Прямо поедешь - на основной костяк бригады нарвешься, у них автоматы и гранатомет, у нас с тобой ничего, кроме гаечных ключей - трясли на каждом перекрестке. Справа и слева - молодняк. Эти похуже даже, вообще отморозки. Приехали, Палыч. Да ты не молчи. Они нам на раздумья и пяти минут не дадут, сразу начнут сближаться. И ни на что не надейся – «гадобэдэдэшников» больше не будет, они свое дело сделали - остригли тебя до мяса, теперь придут люди, которые возьмут все, в том числе и твою жизнь. Сматываться надо, сматываться, Саша. Оставлять машину, груз и «делать ноги». Я, во всяком случае, был с тобой до конца, но сейчас ухожу.
- Ты знаешь, сколько я должен? - тихо спросил Румянцев. - Мне один черт умирать: что сейчас, что потом. Уж лучше сейчас. По крайней мере, может, семью не тронут. Как ты считаешь, оставят они их в покое?
Колобов нехотя пробурчал, пожав плечами.
- Это, смотря у кого занимал. А то деятели такие найдутся, что счетчик на несколько лет включат, весь выводок твой в рабство возьмут. Им все равно с кого получать, лишь бы получить.
Оба какое-то время молчали, затем Румянцев выключил фонарик, освещавший карту.
- Ну а если назад, в город обратно? - осторожно поинтересовался он.
- А, ну там точно «Га-ды бэ-дэ-дэ». Откуда вещички? И вправду, откуда? Приборы, деталюшечки разные, о-о-чень интересные, цветного металла чуть ли не с тонну! Большая часть этого добра, конечно, внезапно куда-то подевается, но и того, что останется, вполне хватит, чтобы и тебя и ребят, которые тебе его сосватали, надолго в «места не столь отдаленные» упрятать.
- Да не о том я, - с досадой оборвал Колобова «Палыч». - Помнишь, мы мимо проезжали, Женьку Русанова вспомнили, даже колебались, не заехать ли к нему в гости? Ну, так почему бы и не заехать? Гараж у него будь здоров какой, да и коттедж метров на двести квадратных полезной (!) площади, наверняка найдется, где переночевать. Если, конечно, мужик не «ожлобел».
Колобов даже заерзал на сиденье от возмущения.
- Ага, «ожлобел»! Это, скорее, ты надумал в жлобы податься, да вот не судьба, рылом не вышел. А я с Женькой и переписываюсь, и открытками обмениваюсь регулярно, в гостях даже несколько раз бывал. Зачем вот только ты друга подставить хочешь? Непонятно. Со мной заодно?
Румянцев криво усмехнулся.
- Ну, без тебя, во-первых. Ты же, как мне помнится, сбежать хотел? А во-вторых, почему подставить? Просто навестить.
- Так они нас все равно отследят, неужели не понимаешь? - разозлился Колобов. - За ночь отыщут. А тогда уж каюк не двоим, а вообще всех в доме, от мала до велика, вырежут.
- Ну, это как сказать, - скептически покачал головой Румянцев и снова осветил карту, - пораскинь мозгами, если вот так, а тут так махнуть, сколько бы ты дал мне форы?
- Максимум пять часов.
- Хорошо, ну а если мы машину по пути где-нибудь бросим, а груз на Женькиной «Газели» перевезем? Есть ведь у него «Газель», с памятью у меня все в порядке? Тогда сколько времени?
Колобов не выдержал, вспылил.
- Сколько, сколько! Палыч, ты как был, так и остался козлом упрямым. Отвечаю: сколько ни дай, финал неизменен.
- За козла ответишь? - беззлобно поинтересовался «Палыч».
- Ладно, пусть ты будешь «морским козлом», устроит тебя?
- Это еще что за зверь? - удивился Румянцев. - Есть такой?
- Ну а как же! Ты как раз и по знаку Зодиака - Козерог, помесь морского козла и козла, поднимающегося в гору. Так вот всегда нахрапом и берешь.
Русанов не подвел, во всяком случае, «козлом» не оказался. И лежа на диване, Румянцев долго ворочался с боку на бок, не в силах понять, где же он допустил столь роковую ошибку? Вроде бы все было десять раз рассчитано-пересчитано, а сколько ни примеривал, отрезал все равно наперекосяк. Вышел в отставку, командир подлодки хренов, пенсии, как водится, не хватало, а детей-внуков наплодил сверх меры. Решил подзаработать: занял деньги и подался к друзьям в Мурманск - нежданно-негаданно в родном городишке подвалил заказ на всякую металлическую дребедень. Стоп, вот здесь, по всей видимости, и была «подстава», с самого начала было задумано его грабануть. А теперь еще неустойку придется платить, что подвел заказчика. Эх, всех он подвел своей наивностью: сунулся в то, в чем ни уха ни рыла не смыслил. Васю Колобова, закадычнейшего своего друга, под дуло автомата подставил, теперь вот Женьку со всей его семьей. Черт, как эта проклятая сухопутная-беспутная жизнь ломает людей! Неужели конец их морскому братству?
Редактор местной газеты «Нижнекопьевская правда» Павел Аверкиевич Жогин лениво просматривал снимки, представленные ему фотокором Валей Попокиным.
- Ну вот, опять чернуха да порнуха, - по привычке нудил он. – Неужто, нельзя дать народу чего-нибудь чистого, светлого? Ты посмотри, что тут у тебя: интервью с владельцем казино "Марс" известным бизнесменом-бандитом Витюшей Масловым по кличке Витя Шампур, прозванным так за свою особую, пламенную, любовь к прекрасному полу. Что это, Валя? Реклама, не скрытая, а нарочитая, наглая реклама. Он хоть и бандит, пусть платит. Правда - она во все времена дорого стоила, что изменилось теперь? Или вот еще - фото митинга коммунистов. А кому и на кой хрен, спрашивается, они сейчас нужны? Нет, ты знаешь, какая перед нами поставлена сейчас основная, глобальная по своим масштабам, задача?
- Конечно, - угодливо поддакнул Валентин. - Включение родного и обожаемого Нижнекопьевска нашего в Золотое кольцо России, старинных русских городов.
- Вот-вот, - оживился, воспрянул даже от своей сонливости, Жогин. - Чем мы хуже, скажем, того же Суздаля или Ростова Великого? Да наш город чуть ли не на полвека старше Москвы. Сейчас все силы брошены на создание достойного образа нашей «малой родины», а ты мне харю какого-то Витьки Шампура, которая в объектив не влезает, хоть и масляная, суешь. Или коммунисты. Да не может быть в достославном старинном русском граде каких-то вшивых коммуняк. Про-сто не мо-жет быть.
Валя Попокин действительно на попа никак не тянул, как по духу своему, так и в силу весьма хилого телосложения. Так, попок. Но ведь попок! Причем тут «простое русское слово», смешнее которого Илья Ильф и Евгений Петров якобы ничего не знали на свете? Работа в редакции вообще Вале не задалась. Образования соответствующего у него не было, взяли его из простых фотографов, да и пришел он, когда все значительные, хлебные, места были давно уже обсижены. А он очень любил писать, да и с одних только снимков прокормиться было совершенно невозможно. Вот и рыскал он с утра до вечера в поисках самой захудалой работенки. Однако все сметало «простое русское» невезение. Да вот и пить Валя не умел - еще одно весьма досадное качество. А пили в «Нижнекопьевской правде» не то чтобы по-черному, но от души, то есть, просто-напросто не просыхали. Нет-нет, в рабочее время ни-ни, разве что одному редактору было положено, однако вход в его кабинет в таких случаях охраняли, как Оружейную палату или что там еще есть из национальных достояний? Ах, да - Алмазный фонд! Но вот в пятницу… а кто в наше время свят? Ну а в праздники, в праздники, понятие «отчего дома» для «нижнеправдинцев» вообще не существовало. Коллектив «горел» на работе. Где пил, там и спал, где ел, там… в одно мгновение решались все, копившиеся месяцами, вопросы. Ну а Валя… Валя («Не орел! Совсем не орел!») после первой же рюмки впадал либо в жуткое занудство, либо в легкую агрессию. Получал соответственно, даже от женщин. Ну и в вопросах секса, что тоже немаловажно, действовал как петушок: налетал с пылом с жаром, но больше чем на две-три минуты его обычно не хватало.
«Ладно, ладно, я еще вас удивлю, - как обычно бормотал про себя после подобных редакторских разносов Валентин. - Вот уйду к Мишке Айзенбауму, попляшете без меня».
Конечно, никаких шансов попасть в «Нижнекопьевскую пчелу», появившуюся в городе сразу же на гребне перестройки и завоевавшую бешеную популярность, у Вали Попокина не было, там работали профессионалы не чета ему, да и зарабатывали вдвое, а то и втрое больше. И тем не менее, Мишка, который в не столь отдаленные времена выше должности спецкора заводской многотиражки ни о чем и мечтать не смел, как-то, уже будучи важным барином, на совещании у местного главы похлопал Валю по спине со словами: «Ну что, Валентин, как дела? Растешь на глазах. Талант у тебя, талант!» Что позволило «простому русскому парню» предположить, что Миша спит и видит его в своей редакции, и что он, Попокин, может в любой момент запросто к нему перебежать. Чего на самом деле, разумеется, и в помине не было.
Жена сразу по Валиному виду поняла, что муж в очередной раз подвергся редакторской порке. А стало быть, все выходные будет где-нибудь пропадать. Ладно, Бог с ним, может, свадьба подвернется или похороны, хоть немного денег подзаработает. Однако на сей раз, Валя удивил ее, заявив, что отправляется на рыбалку. «Рыбалка, на кого? Какая-нибудь выдра, камбала, вобла сушеная?», - вертелась в голове Лиды Попокиной мысль, но проверить ее не было никакой возможности. Встать в такую рань и тащиться за мужем по темноте - после подобных сексуальных фантазий можно было смело записываться в пациенты местной психушки, которая была единственной в городе, но, по странному стечению обстоятельств, среди всех больниц носила номер 6.
- Ты там, если поймаешь чего, не выбрасывай, Соньке будет разнообразие в меню, - решила все-таки поддеть Валю жена, собирая ему харч с вечера. На что Попокин важно кивнул, хотя оба прекрасно знали, что кошка Сонька шарахается в сторону от речной мелкоты, как от автомобильных выхлопов.
Валера Дронов, соответственно своей фамилии носивший вполне приличную кличку Дрон, главарь местных «блатарей», недоуменно взирал на кучу металлолома, доставленную ему его ближайшим советником (читай: консильери, как у сицилийцев) Митей Проценко (Митя Процент) и раздумывал, какую козу сделать своему не в меру ретивому консультанту.
- Ну что, Митя, попал?
- А в чем проблема, Валерий Витальевич? - попытался прикинуться дурачком верный Митя.
- Ну как же, послали парня «туда, не знаю куда», думали, не привезет он «то, не знаю что». А он привез, слышишь, привез! И с долгом полностью расплатился. Это как понимать? И на кой хрен, скажи, мне теперь эти железяки? В металлолом сдать?
Процент не сдавался, намерен был сражаться до последнего.
- Железяки я продам, с прибылью, не извольте беспокоиться.
- Кому? Японцам? Взамен Северных территорий?
- Да нет, клиент уже имеется, солидный, со Старого Арбата, хлам этот пойдет под видом кое-чего, что удалось вынести с подводной лодки «Комсомолец». Глядишь, заказов вообще будет, хоть отбавляй, по меньшей мере, на год вперед.
Дрон уже не знал, то ли ему «врезать по лицу» Проценту, то ли расхохотаться. Да хрен с ним, с Митей, пусть хоть свои деньги выкладывает. И все-таки прокол, явный прокол.
Уже в бане, с парилкой, по-русски, все эти сауны – дребедень финскую, Дронов напрочь отрицал: сердце посадишь, особенно по пьяному делу, и не заметишь как, Валерий тщательно восстанавливал в памяти ход событий, постоянно морщась, так как не нравилось ему, очень не нравилось то, что в последние два года происходило. Раньше все было просто: поделили город на части, которые, собственно, испокон веку были: зачем, скажем, мальчику с Репенки пылить по Рабочему поселку? Действительно, зачем? И пылил мальчик обратно, уже утираясь кровавыми соплями. Но просто так, из принципа. А тут закрутились большие деньги, не надо было ни воровать, ни даже отбирать - сами давали. Благословенное было время. И не хлопотное: и «деревянные», и «зеленые» денежки со всех сторон притекали, прокручивались в пирамидах, банках. Канары, Багамы – отдыхали, сколько душе было угодно и не с кем попало. И дела шли прекрасно, как по маслу, мог бы большим человеком стать. Вон, скажем, Жора Иорданский (не кликуха, фамилия!), один из самых значительных авторитетов в Краснорецке, такими фигурами двигает. А трясется, как осиновый лист. Пожаловался как-то ему, Дрону, при встрече в Москве: «Эх, Валера, и куда меня понесло, никого нет своих, никому я там не доверяю. Таракана убили, Яшка Хорек со мной отказался ехать и, между прочим, не прогадал. Ну а ты как? Некоронованный царь в нашем родном Нижьекопьевске? Ладно, за заботу о матери, брате спасибо. Если что понадобится, только дай знать. Ребята у нас хоть и не сибиряки, а и Белке и Стрелке сразу оба глаза навскидку свинцом заплюют».
Что ж, в жизни все может пригодиться, ни от чего нельзя отказываться. Любую неприятность лучше всего упредить, чем потом расхлебывать. Киллер из Краснорецка - это очень хорошо, хотя сам Жора не вызывал у Дрона никакого почтения. Интеллигент - одно слово! Сынок директрисы самой большой в городе комиссионки, вдруг пошедший по плохой дорожке. Иконки, иностранцы, потом церкви, музеи. Его подручный, Таракан, прозванный так за свой маленький рост и шустрость, в любые пещеры «алмазные» без мыла пролезал.
- Еще парку, Валерий Витальевич? - уважительно спросила Нюрка Сысоева, лучшая в городе банщица.
По первому зову прилетела она, запыхавшись, из Осенок, за пятнадцать километров, из первого и до сих пор не превзойденного в городе «помывочного» комплекса, радостная, сияющая. Даже перед такой - поблекшей, раздобревшей Сысоихой не мог устоять Дронов, исходил потом, слюнями. И сейчас со сладостным предвкушением перевернулся на спину. «Поддай, поддай, Нюра, парку!»
Поговаривали, что и сынок Нюркин Витька - сын Дрона, да ведь, что называется, слова к делу не пришьешь. Во всяком случае, именно Валерий спас Витька от первой ходки к «хозяину» и даже дал ему «работу» - в хорошую «бригаду» определил.
Потом, в бассейне, никто Дрона не тревожил, это были его лучшие часы. Лишь насладившись полностью прохладной в меру водичкой, он нажимал кнопку, вызывал братву либо девок молодых, ярых, либо просто халдейку с хавкою, то бишь официантку с дорогой, изысканной жратвой.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
