Мне не впервой ждать у моря погоды, и  «моё женское любопытство» смиряется очевидностью: пока всё лето не проведёшь в «Абзаково», достоверно не узнаешь, что тебя ждёт. А если не так абстрактно и ещё честно, то мне совершенно не всё равно, приедет ли сюда Принц? Каждый раз, проживая смену за сменой не здесь, я всё же навожу справки, что там делается в моё отсутствие, и данные отнюдь не утешительные.  С одной стороны, тётка «Не – Дарья» «сдулась» и впервые не поехала как важное лицо «встать на отряд», а с другой стороны, Принца нет тоже. Совсем. Я обнаруживаю его давний портрет оттиском на всех путёвках этой смены – это такой дизайн на голубом фоне – синий абрис отряда  из одиннадцатого года – Принц в центре. На  дорожке с тумбами рекламы нахожу ещё одно его изображение – там он в спортивном угаре на футболе совершает прыжок со зверским выражением лица, но при этом чувствуется, что уже через секунду он будет вновь лучезарно улыбаться…  Если честно, не сама первая увидела, а сын Глеб подсказал, он тут по легальной (в кои – то веки!) путёвке, тогдашний мой письмоносец.
Я тяжело вздыхаю,  разочарованная  полным и абсолютным отсутствием КАСа и  на сей раз поблизости, произнося  с укоризной о себе: «Не всё коту масленица» или что-то подобное, стремительно старея сразу до ближайшего полтинника. У меня   грустно опускаются уголки рта и скорбно проступают  морщинки, мне это самой  смешно, потому что старушку вопреки ограничения по возрасту вновь  тянет на приключения, что преступно со всех точек зрения и претит даже моему  не вполне здравому смыслу. Я надеюсь, что  у КАСа просто другие планы и ничего плохого с ним  не случилось – и быть того не может. Я не допускаю ни тени сомнения в том, что благополучный  Принц просто где-нибудь на стажировке в Америке. Или того лучше. Додумать, где же «лучше, чем в Америке» не успеваю, потому что  новая смена уже началась. А для меня только что завершилась отработка в «Карагайке».  И меня ждёт на новом  месте «докомплектация» в какую-то дачу к  молодой паре, которую я воспринимаю сначала «супружеской», а позже мы будем всей компанией независимых людей собираться почти ежевечерне, узнаем многое друг о друге и уже не ошибёмся «кто кому кто». Сейчас  поздний вечер, Василиса помогла мне донести сумку с вещами. Накрапывает ледяной дождь. Июнь, а погода отвратительная. В горах утром были замечены снежинки. Летел самый обычный, настоящий снег. «Холодное лето 14». Дочь тоже по путёвке, не простой, а c направлением  в языковую школу «Бритиш – клаб», я не удержалась, чтобы несколько раз не предъявить квиток с оплатой  заинтересованным лицам, изучающих мою семью с пристрастием. Настя П., которой досталась вся моя язвительность на тему её попыток предварительно проверить документы моего ребёнка, несколько стушевалась. Я не перехожу в наступление. Моя цель – избежать конфликтов любой ценой. У меня на памяти свежие впечатления от безумного начальства «Карагайки» и их попыток «дознаний» с целью покончить с моей карьерой загородного жителя навсегда. Из-за  участия в сюжете отвратительного мальчика, будущего зека,  Д. и постоянных подстав со стороны руководства, я еле ноги унесла. Три последних дня на доработке стоили поэтому  всей предыдущей смены. Одна радость: осторожность Ларисы М., подруги моей  знакомой  Аллочки – Алефтины Борисовны. Та была предупреждена, что за каждый шаг нужно брать с нарушителей дисциплины объяснительные, это нас и спасло в трудную минуту, когда мы были на волосок от гибели карьеры. Меня Ларисе М. «подарили» для усиления дисциплины в  старшем подростковом отряде на три дня. Две вожатые, вероятно,  попавшие сюда  исключительно по блату, из «иностранцев» с территории дружественной Башкирии с созвучными именами Гуля  и Айгуль, отличницы по зачёткам, проходящие летнюю практику, оказались совершенными «амёбами», по словам моей «напарницы».  Я не относилась к ним предвзято, но слова  моей коллеги  подтвердились, к несчастью,  полностью. Равнодушие  «девиц» проявлялось в том, что они физически отсутствовали в отряде, запираясь по своим комнатам, не выходили по утрам и вечерам к подросткам, потому что их боялись. Отбой   существовал для них уже в 10 часов вечера, остальное их не интересовало. Я их видела  вместе  с детьми только в столовой. В остальное время  до  самого последнего дня смены они сами на  себя готовили характеристики, чтобы получить высший балл от  главы здешних вожатых Т.В.  Та обещала им «пятёрки» заранее, чтобы не портить аттестата.  Такая сверхнаглость подорвала фундамент даже  моего всегдашнего  миролюбия,  и я вслух пригрозила  этим  двум, что если они так и будут до конца «стесняться работать», я пожалуюсь на них  прямиком в вуз – пусть понервничают напоследок.  Но затея воззвать к совести не удалась, девушки оказались пуленепробиваемыми по толстокожести. 
У меня в наследство от предыдущего «курорта» с  горнолыжниками и лингвистами Ханты – Мансийска (всего 40 человек детей) и лингвистами из Перми (по 20 человек на каждую дачу – тоже 40!) после отъезда  этих ребят  на родину остались шашлыки из куриных крылышек  от   «шефа»  Сергея Николаевича, который позаботился даже об этом. Прежде мы у последнего костра говорили по душам, и я узнала, что Сергей последний из шести детей мордовской семьи (пять мальчиков и одна девочка), жил под Екатеринбургом, мама его ещё жива, ей 87, она и сейчас сама носит воду коромыслом в  растопленную баньку,  а пьёт только родниковую,  сама шустрая, всюду успевает… У папы Сергея  было  только начальное образование, но это не мешало ему растить детей и обеспечивать семью. Сергей  как-то сразу рос харизматичным и очень серьёзным, потому  с подросткового  возраста к нему обращались по имени – отчеству, это ему пригодилось как тренеру. Он тренирует олимпийский резерв – всё  серьёзно. Его жена возглавляет департамент по труду. Поэтому ради заработка Сергей рекомендовал обращаться именно туда: высылать «портфолио»  и писать о любви к Северу.  В нашей компании  было три женщины  из Магнитогорска, всех рассказы о непомерных заработках учителей Ханты -  Мансийска  в сравнением с нашими доходами на местах вдохновили в равной степени. Все засобирались в шутку и всерьёз «на Север», эта тема приятно щекотала идеей экономической независимости. И я всерьёз призадумалась, с лёгким холодком несбыточности перебирая варианты. Я загадала: кто первый подтвердит, что я нужна по работе, туда  к тому и отправлюсь. И вот оказалось, что Люберцы не нуждаются больше в моих услугах.  Москва в который раз накрылась. Сердце царапнуло когтистой лапой судьбы, отсёкшей лестный шанс попытать счастья в городе возможностей. Как писала ученица 4 класса Лера – хулиганка: «Я бы там всё делала в полную силу, например, учила бы детей!» Я ещё заметила, что «претензии амбициозных учеников мне удивительны»… И вот всё в прошлом. Портал захлопнулся. Я оказалась в ссылке. И те, кто подсовывал мне  сразу  80 иногородних  человек для кураторства со словами : «Будьте им просто «мамой», вызвали меня на допрос и обвинили в безделье. Якобы их  неблагодарный прямой начальник по школе иностранных языков Ирина Р. высказалась на наш счёт: «Все они – никакие воспитатели!» Потом именно эту  оскорбительную фразу  на все лады с удовольствием повторяли  мои  подлые боссы по «Карагайке», придумывая на ходу обвинительную речь,  полную дешёвых подробностей и несущественных пустяков.  Всё было  так здорово без этого «наезда»! Озеро великолепно. Я всё не могла с ним распрощаться. Мы даже попытались обойти его, но тут же нацепляли клещей на одежду. Проклятые  невзрачные  кровососы нас подкарауливали в траве на пригорке, вынуждая  отступить и вернуться. Юра удерживал мою руку подолгу в своих  ладонях, помогая подниматься по неровному склону, мы уже достаточно пообвыкли и притёрлись, чтобы не чувствовать неловкости  от  такого тесного контакта. Мне пришла идея познакомить свободных  Юру с Юлей, они очень «монтировались», по-моему,  и подходили друг другу даже внешне, но последующие действия этому не способствовали,  потому как у Юры оказалось как минимум пара романов в активе, он жил на два дома и без того «запутанной историей». Его дочь Лейла – хон уехала  в Питер, её мать была тяжело больна. Юра ни с кем не рвал, только обзаводился новыми связями, осложняя себе  жизнь. Его не вдохновила фотография кандидатуры в невесты от меня, он прямым текстом заявил, что собирается поддерживать дружбу со мной без нагрузки и попросил замолвить словечко по работе, предлагая «бартер»: он приглашает на работу моего мужа, а я прошу для него часов истории. Когда же я добилась для него аудиенции, он перестал подавать для меня признаки жизни, чем удивил меня  чрезвычайно. Он же так откровенно и явно для всех ухаживал за мной, а потом пропал, к директору не явился. Я поняла это исчезновение  как неискренность и  имитацию, хотя зачем? Не обломилось же ничего! Вот что это было, а? У меня нет версии. 
Мы с Ларисой М. съедаем копчёные крылышки с благодарностью бескорыстным ухажёрам. Наши дети в отряде  «на прощание»  уже пытались распить водку с колой, но я вовремя отняла палёную «водяру». Лариса взяла со всех объяснительные, но мы не дали им ход, потому что поставили условия  правонарушителям: «Если они не будут свиньями и не напьются в стельку больше, чем теперь, мы не «спалим источник поставки спиртного». Но они предали своего старшего друга диджея Влада, не сумев вовремя  остановиться. Влад был чей-то знакомый. Он отмечал день рождения своеобразно, разливая спирт по пластиковым стаканчикам и выставляя их на колонки во время прощальной дискотеки прямо на глазах начальства,  которое прикидывалось,  что оно в неведении. У меня в отряде был  Д. четырнадцати лет, у него сидели отец, дядя и старший брат, и он то и дело названивал в «тюрягу», как к себе домой. Он наклюкался бесплатного пойла так, что замертво  упал прямо у колонки, где приложился к стаканчику, осушив его залпом. На этом его геройство завершилось. Мы его не смогли оттащить, чтобы уложить,  тщетно повисая на руках, он устроил дебош и закатил пьяную истерику, то матерясь, то рыдая  и спалил всех. Началось расследование. Никогда не забуду издевательского: «Ага – ага!» самодовольной гусыни – директрисы на наши с Ларисой М. уверения, что мы были в курсе и знаем источник. Влад, видимо, был чьим-то сыном или знакомым, его защищали все, норовя подставить и сдать только нас.  Мы успешно отбивались. У нас на руках были документы – объяснительные подростков. Мерзкий парень Д. крыл нас с директрисой матом  на чём свет стоит, хотелось ему врезать от души. С ним возилась охрана.  Его рвало  бранью. Полицейский по имени Рустам обвинил нас с Ларисой М., что мы не нашли подхода к Д., не владеем коррекцией.  Звонил  близким  этого  «отмороженного» Д.  в тюрьму, просил повлиять. Мы расстраивались ещё больше. Администрация во всём винила нас. Но вскоре она переключилась уже  на собственные проблемы: в ночь  на «воспитательнике» местные  «гости» с перепоя подрались, угрожали  нашему знакомому полицейскому ножом. Всё это старались «замять» с концами, а нас там как раз и  не было… 
И нас оставили, наконец,  в покое.  И нашим воспитанникам ничего не было  тоже.  Родителям не сообщили.  На учёт не поставили. Шумихи не подняли. Все сделали вид, что у ЧП невинный характер детской шалости. И Влада никто не уволил. Его даже не тронули. И нам как новичкам  не предложили убираться по собственному  желанию. Но я пробкой вылетела из всей этой неблагонадёжной команды с их «кидалово». Без оглядки. Пережив  местные подставы и выслушав ор на все лады. И чего орать? Мне 46, воспитывать поздно и нелепо. «Неблагодарные!»  - крутится до сих пор в адрес  «карагайской» власти. Но они тоже не против кого-то, они – за себя! И они больше не угрожают ничем! Для полного счастья не хватает романтики – зелёная бабочка на диагностике стремительно порозовела. Я сказала в своё оправдание: «Если я даже замру по стойке смирно, на меня всё равно будут набрасываться посторонние тётки, как собаки», конечно, гораздо вежливее, но это сути не меняет. Так где же Принц? Я увидела рабочего – коротышку в униформе и кепке, он смутно  издалека напоминал  КАСа. И снова электрический разряд.  Напрасный и в сторону.  По ассоциации. И вот уже посторонний парень задаёт необязательные вопросы с умным видом, клеится.  Надо осторожнее искрить, никого не цепляя по случаю. У меня дочь – невеста на выданье, если что. И я очень скромно опускаю глаза. На оперативке узнаю, что завтра везу детей в зоопарк. Рабочие будни  продолжаются.
Не конфликтуй и не влюбляйся.