Часть 3 Рыбачка Соня

 

 

Рыбачка Соня

 

А жизнь шла своим чередом. Появилась в жизни Распутина одна женщина, которая заставила его поволноваться. Хотя его чем-то удивить уже было трудно. А всё была виновата одна супружеская пара Ивановых, его старых друзей.

- Хватит тебе, Григорий, холостяковать, уже пора и о серьёзной жизни подумать. Ты у нас мужик видный и не пьющий. И тайгу сильно любишь, с детства там ходишь. Тебе и подругу такую же надо, чтобы вам на пару по лесу гулять.

- Конечно, от такой подруги я бы не отказался, вдвоём веселее, – смеётся Распутин. – И если заблудишься, то только в радость такая ситуация. Ох и поблуждаем мы по лесу! Пока не состаримся!

- Мы нашли тебе такую женщину, Гриша! Это Анна, жена Михаила. Глаза её искрятся весельем! Она тебе точно понравится, и хозяйка хорошая! И сама непротив с тобой познакомиться.

Не хотел Распутин никаких смотрин, у него своих хороших женщин хватало, но друзья крепко взяли его в оборот. И как ни выкручивался он, пришлось согласиться, а то подумают, что струсил. А для моряка это настоящее оскорбление: женщины испугался. Пришлось ему идти на нейтральную территорию к своим друзьям знакомиться. Как говорится, поневоле туда заявился, с шампанским и тортиком, всего на пять минут.

Рядом с друзьями сидела смуглая женщина в белой водолазке, что ещё больше подчёркивало её стройную фигурку. Чувствовала она себя уверенно, как-никак это её хорошие знакомые. А Распутин для неё просто шахматная фигура: всегда можно её отодвинуть в сторону, без всяких для неё потерь. Но ей самой интересно посмотреть, что за логическую фигуру он из себя представляет. И естественно, что в этой игре она королева. Иначе игра у них не получится, это точно, на то она и восточная женщина. Вся жизнь – игра!

Шампанское Софья только пригубила, так как вообще не употребляла алкоголь в любом его виде. Тортиком тоже не баловалась. Для вида съела кусочек и запила чаем. В общем, они за столом долго не засиделись. Кареглазая и черноволосая, при полных влекущих губах, да и фигурка была заметная, она уже представляла какой-то интерес для Распутина.

Папа её кореец, мама русская, а метиски, как известно, в своём большинстве красивые женщины. Где мудро смешались «тонкий восток» с его жаром души и любвеобильная Россия с её холодными снегами. Та барыня-сударыня, которую не любить невозможно. Лебедь-птица, к которой прикоснуться и то счастье. А тут всё в одном лице: смешение далёких-далёких кровей, и что получилось? Красавица!

Пошёл он провожать Софью до дома. И когда ему надо было уже уходить, так им было запланировано, Распутин замешкался и призадумался: «А не дурак ли я? Да ещё если сам уйду?» Вот где задачка.

- Конечно, дурак ты будешь, Гришка! – это внутренний голос ему отвечает. – Не позорь меня, мне уже стыдно за тебя, пехота.

Пришлось ему подчиниться внутреннему голосу и остаться. Затем войти в её дом вместе с Софьей. Сели они снова пить чай, и всё это за дружеской беседой происходит. И не хочешь, а получается, что оба они ждали, когда дети уснут. Что там говорил им внутренний голос на этот раз, осталось вечной тайной. А вообще-то, всё шло в правильном русле. Одна душа скучала, другая наблюдала. И вот вам результат.

- Домой пойдёшь? – спрашивает его как бы ненароком хозяйка квартиры.

- Я уже забыл об этом? – слегка улыбнулся Распутин и подумал. – Пусть побеспокоится, покажет себя. Но Софья молчит.

Недолго они беседовали в спальне при интимном свете ночничка. С таким лёгким освещением последнее восприятие незримого барьера между ними исчезло полностью. И прежде чем погас свет, мелькнуло смуглое красивое тело хозяйки уже в постели, под покрывалом.

Ещё заметил «жених» красные, художественной выделки трусики, они промелькнули в его мозгу, как запрещающий свет светофора. Быка только дразнить светофором. Свет погас.

- Что тут думать? Прыгать надо! Всё, как в анекдоте про алкоголика, который увидел вверху над собой сетку с водкой. И с ходу прыг туда.

Вопрос решён положительно, но это животный интеллект. Такое заключение дали учёные, проводившие опыт на реакцию человека и обезьяны, проверяли их интеллект.

Обезьяна же взяла, подставила под свою сеточку с бананами табуреточку. Подобрала палку и давай ею потихоньку бананы сшибать. Ей спешить некуда:

- Тут налицо интеллект человека! – заключили учёные.

- Она ещё думает! Поглядите-ка? – Это уже довольный алкоголик, он опохмелился. – Я всем назло жив, и я в этом мире властвую. А тебе, мартышка, до мотыги, как до Луны пешком.

Ещё выпил и заключил:

- Никогда ты не станешь человеком, потому что ты обезьяна. У меня всё проще: я уже человек! – Опять прыг за бутылкой. – И обратного хода у нас нет!

В постели встретились лёд и пламя, две сильные сущности в своём страстном порыве властвовать. И тут уже людям не до разума, последние его отблески давно померкли в море этих страстей. Заглянула в окно любопытная Селена и застыдилась, прикрылась шторкой. А она покровительница всех влюблённых. И ей не до себя стало.

Тела стонут и мечутся, не стыдясь своей наготы. Сейчас они в полной гармонии друг с другом, и с природой тоже. И как-то обуять свою страсть они не пытаются. Но всё же и они утомились. Время их доконало. Устало прижимается Софья к груди Распутина: я не думала, что ты такой сильный таёжный зверь. Но грузчик решил отделаться шуткой.

- Когда я вижу врагов революции, то я всегда зверею.

- Надо же? - не понимает его Софья. – Я не враг тебе, Гриша. Я сегодня как в омут с головой бросилась и не жалею об этом.

- Это анекдот такой про Петьку и Василия Ивановича. Сидят они в окопе, а на них белогвардейцы попёрли в атаку. Тут Петька заметался и сразу же: «Василий Иванович, можно мне в кусты: нужда прижала!»

- Иди, Петька, нужное дело!

Комдив за пулемёт и отбивает атаку уже один без помощника. И так три раза подряд.

Последняя атака была самой долгой. Один еле отбивается от врагов Чапаев. Терпение его закончилось. А тут и помощник появляется, всё как обычно.

- Пойдём, посмотрим, Петька, чем ты там всё время занимался, пока твоего командира враги революции убивали.

- А там все кусты разворочены и три кучи, одна больше другой. Красуются своеобразные «египетские пирамиды», в редком, масштабном исполнении ординарца Петьки.

- Это мог сделать только зверь, а не человек! – удивляется Чапаев.

- Правильно, Василий Иванович. Когда я вижу врагов революции, я всегда зверею.

- Так и я, Софья: от страха всё это!

- Тогда я тебя ещё пожалею чуть-чуть: можно?

- Ну как нельзя?! Тут прыгать не надо!

Потом в своих ранних стихах он напишет:

 

Не надо быть мне на Востоке,

Не надо древней старины,

И так стою я у истоков

Твоей волшебной красоты!

К тебе я только прикоснулся,

И время сразу замерло на миг.

До безрассудства я влюбился,

Хотя о том и думать я не мог.

 

Хотя в жизни было всё сложнее. У Софьи Викторовны было двое детей. Муж умер. Мама старенькая. И всем им надо было хотя бы немного заботы и внимания. Особенно детям. И ее мама кочевала из одной семьи в другую, чтобы так решить эту насущную проблему. Никого без внимания и заботы она не оставляла: ни детей своих, ни внуков.

Ещё было чистой правдой, что Софья сильно любила тайгу. Будь то рыбалка, грибы, ягоды. И понятно, что без помощи своей матери тут конечно ей не обойтись. И тут мама, как можно помогала Софии. Она хорошо понимала свою дочь. Ведь она сама оставалась вдовой долгие годы. А сейчас уже безвозвратно долгие. Со своей многодетной семьёй. Семь душ там было.

Сейчас Евгения Михайловна глубоко верующий человек. Она достойно выдержала все свои жизненные испытания. А их премного было в её жизни.

Помогла ей выжить советская власть, этого никак не отнимешь. Без неё они все точно бы пропали, вся её большая семья. Ведь она сама изначально была беспризорницей. Не хочется Евгении Михайловне вспоминать то время, но никуда тут не денешься.

Ни папы, ни мамы она не помнила. Жила в детском доме. Потом оттуда сбежала, потому что любила путешествовать. И каталась девочка по всей необъятной России. Кочевала от одного детского дома до другого, даже все и не помнит сейчас. Затем работа подростком на большом заводе. Оттуда завербовалась она на Сахалин, на рыбные промыслы. Её влекла романтика, хотелось край земли посмотреть.

А там не просто всё было. Плачь не плачь, а действительно там был край земли. Бывшая царская каторга. Воры запросто проигрывали людей в карты. Человек там ничего не стоил: клопы чувствовали себя там спокойней, чем люди. А человека ножом по горлу «чик» и в море. Вот и вся его сермяжная правда.

Девушке казалось, что все воры и убийцы со всего света тут на Сахалине собрались уже на свою добровольную каторгу. Но суть жизни от этого не менялась. Потому что многие преступники оттуда никогда и не выезжали на материк. Им давно была заказана туда дорога. Как ни странно, их там ждала верная смерть. Свои законы!

Там познакомилась она со своим мужем корейцем. Виктором его звали. Работник он был знатный и человек справедливый. На нож из-за неё пошёл, но не дал девушку в обиду. Хоть и сильный он был парень, а спасло его только то, что корейцев там много жило. А у тех свои родовые отношения и понятие о своей чести, а это много значит на чужбине, дружный они народ.

Прикипела она душой к своему защитнику. Там иначе и быть не могло. К тому же она была романтическая особа. Могла броситься и в омут с головой. Не раздумывая! И никогда не жалела об этом.

Затем вышла за Виктора замуж. Хорошо они жили, всегда в достатке. Работали в леспромхозе. А он знатный был работник, передовик производства. Везде успевал поработать и дома тоже. Оттого и двор их был, как картинка – загляденье. Там и семь детей она ему родила.

Но одно было плохо. Любил Виктор погулять, как это ни странно звучит. И главное, считал всё это нормой жизни. И детей до безрассудства строго воспитывал. Если разозлится, то мог чем попало в них запустить, всё что под рукой лежало. Тут другой народ, и менталитет другой.

Это у него всего какой-то миг, хотя и любил он детей. А матери как смотреть? Она бывшая беспризорница, и это её больше всего коробило. Дети! Это её внутренний мир. Туда она никого не допускала, даже отца.

Раз она предупредила Виктора, потом ещё раз: «Не трогай детей!» Не за себя, а за сынов и дочерей заступилась. Не помогло! Он сам и взял ей билеты на самолёт, всё думал, что жена одумается.

- Погорячилась, бывает! Куда ей деваться с таким-то «пушистым хвостом»? Но у той тоже характер!

- Мне дети всегда дороже, чем моя личная жизнь! И она у меня не простая, ты сам знаешь! Так что ты, Витя, устраивай свою жизнь с кем захочешь! У тебя женщин много, тебе проще жить.

- Страна наша большая: места и нам хватит. А наша советская власть поможет поднять моих детей. Как и мне помогла вырасти. И у меня нет на неё никакой обиды. Только я сама виновата, что долго беспризорничала. Но даже тогда у меня всегда был выбор, этого права у меня никто не забирал. И я его пусть поздно, но делала сама. Душа такая!

- Хочешь помогай мне, а хочешь, нет. Это дело твоей совести. Мы там, на материке, не пропадём, это точно! А здесь ты всех детей поубиваешь!

Она свято верила в идеалы революции. Боготворила Ленина и Дзержинского. Это были её кумиры: её беспризорного детства. Знала, что советская власть – ей мама родная. А они отцы её души: навечно там.

Так Евгения Михайловна и не вернулась к своему мужу. Их дороги навечно разошлись в разные стороны. Может, она и жалеет о своей личной трагедии души, но теперь она Богу служит. С ним её долгий разговор до своих последних дней. И она не ищет там себе оправдания, за здоровье детей своих просит Бога.

Никто из детей у неё в тюрьмах не сидел и чужого не брал. И стыдно за них матери никогда не было. С ними она сейчас счастлива. Много хорошего в её детях прижилось, именно от неё: упорство в жизни, и это никак не скроешь. Но главное то, что им от отца достались честность и трудолюбие.

И на Распутина она смотрела не как на своего зятя, про это и речи не велось, а просто, как на обычного честного человека. Поможет он им хоть чем-то, то хорошо будет. А нет, то и так ладно. Не будет у них обиды. Пусть и он это знает.

Евгения Михайловна ещё при силе. Только поседела сильно её когда-то огненная коса. Роскошные были у неё волосы, многим на зависть. Зато зелёные русалочьи глаза никак не меняются. А там весёлый характер беспризорницы плещется, как река играется волной: «Бери от жизни всё, дочка, сколько сможешь радости, такая ноша не тяжёлая. Через всю жизнь её пронесёшь!»

Бурлит Бешеная протока, издалека её слышно. Сейчас эта, девица» действительно такая, как её люди назвали, вся непредсказуемая и ворчливая. И, казалось бы, никому не сможет она сейчас понравиться своим характером. Вон, как через край сердито переливается, кипит вся.

Ступишь туда – пятачок заплатишь, это цена твоей жизни. А выйдешь оттуда живым, то тебя золотом река одарит. Так в старину говорили старые люди.

Но Распутину этого мало и деньги тут не причём. Грибочков ему с Софьей очень хочется. А их на том берегу уйма растёт, не сосчитать даже. И сами лесные герои, белые грибы, из дубовой релочки за людьми с усмешкой наблюдают. До них они вряд ли когда доберутся.

Но это не так: грибники уже готовы Бешеной протоке по пятачку заплатить, это не дорого. Хотя знают, что с водой всегда были шутки плохи, и недооценивать её нельзя. Но и золотой империал им не надо. Не за деньги они стараются.

Посадил Гришка Софью с коробом себе на плечи и в бурлящую воду протоки ступил своими ногами. Как вызов ей бросил – вода приняла его.

Раньше там воды всего по колено было, сейчас ему по грудь, а та ещё прибывает. На дне мягко шуршат обомшелые камни. Они сейчас, как никогда, скользкие. Знает таёжник, что с двойным весом его ногам будет больше опоры. На это и был весь Гришкин расчёт.

Сейчас даже птицы на берегу примолкли, и им интересно знать, кому тут золото достанется. Ухарь парень! И протока сильно рассержена от такой наглости грибников. Такого нахальства здесь никогда не видели.

Уже «едет» на своих ногах по скользким камням Распутин. Скользит по дну протоки, как на лыжах. Река не уступает ему в дерзости. Хочет она его опрокинуть и скорее взять в свои ледяные объятия. Тогда обоим грибникам будет конец. Она и летом-то холодна, как снежная лавина с сопок. Пусть узнают наглецы, откуда она родом. Разом посчитаюсь с ними!

Софья вцепилась руками за голову Распутина, под самую шею держит. Дышать стало ещё тяжелее, но терпит он. Хорошо хоть протока здесь узкая. И уже подбило их течением под залитые водой ивняки, что на том берегу роскошно красуются и ждут их в свои объятия. Здесь протока уже мельче, и за кусты можно держаться.

Разжал Распутин руки своей напарницы: приехали! А та, как кошка, на него дико смотрит. Такого перехода через Бешеную протоку она никак не ожидала.

- Мне даже не верится, Гриша, что мы уже на другом берегу, всё ещё беснуется вода перед глазами. Но я верю тебе: я как ниточка за иголочкой, везде за тобой буду следовать. Ты мне веришь?

- Зачем вообще ты лезла со мной в воду, красавица? Мало, что мне в голову взбредёт. Один-то я везде пройду, в крайнем случае, переплыву. А про пятачок и золото это хорошая сказка: но, правда, интересная? Мы сами золото!

Уже обнялись они и в глаза друг другу смотрят. Осветило их летнее солнце, и воссияли они в его лучах – вот и одарила их природа золотом. Не сказка всё это.

А грибов-боровичков здесь не сосчитать. Они, как на параде, выставились. Гришка их до короба охапками носит. Столько их много там, что короб тяжело за собой таскать. Зато Софья не берёт всё подряд, она только маленькие грибочки собирает. Все у неё один в один красавчики. И пусть их всего два ведра будет, зато есть, на что посмотреть людям, любо-дорого глянуть!

Уже и грибы некуда класть, а те всё не кончаются. Легко, одним дуновением ветра, манит путешественников мягкая и тёплая земля. Она нежно дышит на них своим таёжным ароматом.

Это эликсир молодости из настоянных целебных трав. Он из каждой травинки сочится. Ну, как тут не подышать во всю свою грудь людям. Новой силы набраться. Тут каждый листочек ласково тянется к солнцу: свету-то сколько, Господи!

Нашлось там место и для грибников, и им захотелось силы от земли набраться. Прилегли они на мох и уже любят друг друга. Ну, как тут не любить жизнь? Не купаться в первозданной красоте природы. Наверно, вся человеческая жизнь так устроена. Сначала он всё берёт от природы, а потом уже отдаёт всё частями. По-другому у него не получается.

Вот боровичок, он совсем маленький. Растёт он, залюбуешься им. Потом он уже «парнем» стал, удали в нем много. Та так и прёт из него наружу. Затем гриб-боровик возмужал, уже богатырь настоящий, лесной силы вдоволь набрался. Любо-дорого на него посмотреть человеку и повосхищаться им. А вот уже и мудрости он набрался, через край ею полон, в сторонке держится. С ним уже молодые грибы советуются, а как же иначе! Все уважают его.

И вот уже совсем старый стал гриб. Обветшал бедный и раскис весь. На своих «ногах» уже не держится, опереться ему хочется. Плачет он и падает на землю: прими меня, мать-земля, отдаю тебе всё сполна, что должен тебе: свою душу. Спасибо тебе! Так и у людей всё получается. Большой разницы нет.

Налюбились они, натешились, наговорились вдоволь. И уже домой собираются. Опять надо через Бешеную протоку переправляться. Но сейчас это практически невозможно сделать, особенно при таком сильном течении. Да и вес сказывается. Столько грибов они насобирали, что с ними соваться в воду просто глупо будет. И вода там «огонь», тело долго не выдержит долгих переходов. А за один присест тут ничего не сделаешь. Много раз придётся ходить Распутину.

- Пойдём, Софья, я ещё одно узкое место знаю, может там с переправой что-то получится.

Пошли они вдоль протоки. А там действительно затор из деревьев, гудит от напряжения. Крепко осины здесь протоку перекрыли. От берега до берега просторно лежат. Вот тебе и «чертов мост» получился. Так такие места над пропастью в народе называются.

Всё равно гиблое место тут, что река, что пропасть. Всё от слова пропасть. За пять минут река может такой «чёртов мост» в любом месте сложить и разобрать ещё быстрее. Но идти домой всё равно надо.

Походил там Распутин по деревьям и говорит Софье: «Мост на славу удался, танк выдержит». Через час они были уже на дороге. Привели себя в порядок и ждут автобуса. Только от гула в голове им ещё долго не избавиться. Гудит Бешеная протока.

- Молодец, Сонька, даже ни разу не пикнула. Похвально, таёжница, хотя столько глупостей мы натворили сегодня, что уму непостижимо. Стоило ли нам туда лезть, в реку?

А та со своими малышами-грибочками, возится, поудобней их в коробе укладывает. Она счастлива. Наверно стоило им рисковать.

Прошло немного времени, и они уже плывут по реке Бире на резиновой лодке. Распутин сидит на вёслах, и если надо, то потихоньку ими работает. Софья устроилась на резиновой подушке, она вперед смотрящая. Тут всё, как на корабле происходит. И так же вода грозно бурлит вокруг лодки.

- Наверно, это самый большой подъём воды за последние годы, - думает Распутин. - Но ничего страшного тут нет, лодка манёвренна, и сейчас ей раздолье вокруг: куда хочешь, плыви. Главное, чтобы на топляки не налететь, их в воде сразу не заметишь. Это могут быть, как мелкие ветки, так и целые деревья. Своей большей частью они под водой находятся, потому и очень опасны. А от залома из деревьев всегда можно отойти, вёсла наготове. Ударил ими по воде, и ты уже в безопасности.

Вот она хищная пасть залома, страшного доисторического монстра, на тебя смотрит. Сколько там брёвен торчит, как зубы, не сосчитать! Не успеешь ты это сделать, и зачем их считать? Течение уже дальше проносит их пушинку лодочку. А вот и чайки заметались над лодкой. Что-то говорят они путешественникам, а что, не понять. Софья им машет руками, и они летят к ней. С криком падают ей на голову. Та в страхе прикрывается руками, а птиц уже нет. А те такой манёвр заложили, что не один самолёт не осилит. И снова готовятся к атаке.

- Это души умерших моряков хотят вернуться в наш мир, оттого они и плачут. Не могут это сделать. И ещё больше плачут!

- Бедненькие! – это уже Соня подставляет им свои узкие ладони.

Туда с криком устремляются чайки. Но лучи солнца опережают их. Они первые купаются в ладонях черноволосой красавицы рыбачки. И та объяла руками и чаек, и солнце, и небо – не расплескать бы всю эту красоту. И с восхищением тянет к лицу щедрый подарок природы. Само счастье так можно любить, иначе не скажешь.

- Рыбачка Соня! – резюмировал восхищённый Распутин. – Хоть картину с неё рисуй.

Но не всё так было безоблачно и в этот раз. Наверно, без опасных приключений им с Софьей просто не прожить. И никто бы не мог подумать, что скоро будет им серьёзное испытание, да ещё какое.

У Распутина до сих пор дрожь по коже гуляет. Сам-то он ладно: отрезанный ломоть, ни семьи у него сейчас, ни детей. Он даже шутит на этот счёт: если бы его убили, то Мария, его бывшая жена, денег не пожалела бы. Всех одарила. Хотя жадная была до ужаса. Вот сколько злости у неё на Гришку Распутина.

Река разбивается на три протоки. Пришло время людям выбирать себе путь. Софья здесь не причём, это должен сделать Григорий. Он опытный рыбак, и как говорится, не раз в переделках бывал. Но река, она живая, и никаким человеческим законам не подчиняется. Вдруг взяла и передумала вести себя прилично. Ей пошутить захотелось, вот и западню людям устроила. На прочность их новый союз проверяет.

Распутин выбирает среднюю протоку, это оптимальный вариант. Любой бы на его месте так поступил. И уже видать глазом, как впереди две протоки сливаются воедино. В таких местах естественно, что образуются воронки. Но для опытного рулевого это не так страшно. Покрутит чуть лодку течением, побрызгает им в лицо холодной водицей. И всё! Одно веселье от такого ненавязчивого сервиса, всё воспринимается, как лёгкий душ.

А тут так получилось, что третья проточка в засаде оказалась. Её и видать не было путешественникам, они про неё совсем забыли. Вот она-то и устроила туристам, как говорится, «козу».

Только они очутились в первой воронке, где сливаются две проточки воедино, как ниже их, в десятке метров, куда впадает третья проточка, открылась глазу такая воронка, что от увиденного дух захватило.

Издалека её коварную и видать не было. Потому что оттуда она ровной, точнее чуть взволнованной гладью смотрится. Тут всё, как в кривом зеркале, происходит, полный обман зрения. А сунься туда – не рад будешь.

Что-то предпринять и обойти её по безопасной касательной линии уже было поздно. Лодка, вращаясь по спирали вниз, сползала в жуткое «чавкающее» чрево воронки. И там, как норовистая лошадь, лодка воспротивилась, на дыбы встала. И река ловко накрыла их холодной волной. Как «попоной» свою лошадку укутала. И дальше по спирали стала закручивать лодку на дно реки.

- Держись! – кричит Распутин онемевшей от ужаса спутнице. И та вцепилась намертво в верёвки на бортах лодки леера.

Гришка гребёт веслами вперед, а неведомая сила тянет лодку назад, в пучину, всё сильнее осаживая корму в воду. И уже непонятно гребцу, куда грести надо. И всё же понимает он: только против спирали! А воды в лодке уже по пояс.

Рыбачка Соня отчаянно смотрит на Распутина, глаза её сейчас огромны, но она сдерживает себя. И Гришка понимает, что если сейчас они покинут лодку, то это на девяносто девять процентов их погибель.

Пусть и дальше лодка погружается с ними в пучину, хоть до самого горла. Тогда и не придётся им прыгать в воду, сам ты волей-неволей из лодки выплывешь. Другого выхода у свободного тела уже не будет. Или уже приплыли, то сразу обоим конец. Но без паники...

А пока он чувствует дно лодки под ногами. Это сейчас главное: всё равно они в лодке находятся. И та тоже, как живая, борется с рекой за свою и их жизнь. На флоте это называется борьба за живучесть корабля. Сейчас они один погибающий, и пока ещё живой организм. Тут кто кого победит. Река или они эту сложную ситуацию. Потому что саму реку победить невозможно, это стихия.

Даже в такой плачевной ситуации про себя шутит бывший моряк: «И если мы погрузимся в воду по горло, то тогда удачно сойдём на воду, лодка нам уже ничем не поможет». Это его привычка шутить. Сейчас вся надежда только на лодку и Господа Бога.

Неведомо, какая сила выбросила лодку из воды наверх, как пробку из-под шампанского. Видать, лодка попала в мощную подводную струю. И та понесла их на выход из воронки. На её краю вода завернула нос лодки так, что чуть не опрокинула её на бок.

- Держись, Софья! - и они не перевернулись, устояла лодка перед напором стихии.

А дальше их ждала стремительная прямая линия, как на финише. И тут понесло лодку течением так, что в глазах зарябили деревья на берегу. А куда ты денешься?

Лодка, полная воды, но всё же держит их. Как говорится, всё равно остаётся на плаву. Куда-то прыгать из неё сейчас безумие. Софья не пытается без команды Распутина что-то предпринимать. И это правильно. Выход один, пусть несёт их река, пока сама не устанет и не успокоит свой стремительный бег.

Выдохнется она, как вырвавшееся игривое шампанское из бутылки, всё равно это когда-то будет, раз его разлили по бокалам! И по какому поводу тоже неизвестно. Но за упокой шампанское не пьют, это ясно. Но кто разливал, тот знает причину. И кто там в жуткой бездне разливает вино?

Как лягушата, мокрые сидят путешественники в лодке. Та вровень с поверхностью воды держится, потому что давно полная воды, но оба целы, и это главное. Плохо им, но ещё потерпеть можно.

- Это сколько же лодка приняла воды? Да ещё они сами сколько весят? - пытается Гришка что-то прикинуть в своём воспалённом мозгу. И непонятно ему, зачем он это делает именно сейчас. Но это так происходит разрядка, как бывший подводник он знает это. Она должна быть в таких ситуациях, только у всех людей по-разному происходит.

- Гриша, пронесло нас? – спрашивает его тихо Софья. Она бледна, но её самообладанию мог бы позавидовать даже древний самурай.

- Если в полном смысле слова, то нет! – смеётся Распутин. – И в штанах мы. И в воде находимся. И если даже пронесло нас, то бумага нам точно не понадобится! А теперь серьёзно. Мы, Соня, уже удалились от своей беды! Мы уже почти герои. Хотя почти героев не бывает в жизни. Пусть несёт нас течение дальше, другого выхода у нас нет. Сейчас лодка неуправляема.

С километр продолжалась эта их гонка в никуда. И вот река начала заметно сдаваться. Уже можно вёслами подгребать к берегу. И хоть тяжело двигалась перегруженная лодка в нужном направлении, но всё же двигалась, пока в тихой заводи под берегом не остановилась. Шагнул Распутин из лодки в воду на мель. А затёкшие ноги полосонуло, как ножом, болью, что значит, долго были без движения.

- Помлеют и пройдёт боль, - говорит он Софье. – Это каждому рыбаку знакомая ситуация.

Подтянул он лодку к берегу, высадил свою попутчицу на берег. И давай потихоньку переворачивать лодку на один борт. В воде это можно сделать, если у человека есть опора под ногами.

Нехотя вода поддавалась, отдавая свою добычу людям. Затем лодка перевернулась кверху дном и звучно, как хлопушкой, ударила своими бортами по воде. Залепила ей знатную пощёчину по её самодовольному лицу. За все свои мытарства в воде так жёстко и ловко ударила. Только эхо разнеслось по низинам.

- С водой дружить надо, – знает это Распутин, и он извиняется перед стихией, – извини, водичка, что так нелепо получилось у нас. Ты самая лучшая на свете. И мы, и всё живое тебе жизнью обязаны, колыбель ты наша!

Простила их вода. И люди уже костёр разводят. Вещи целы, хоть их и немного, но главное в тайге – спички. Сейчас солнца недостаточно, только костёр им поможет просушиться и согреться. И вот уже огонь весело потрескивает, бросая дым пригоршнями в сторону реки. Отгоняет её прочь от костра. Тут властвует новая стихия огня.

Люди обнажены до предела. Их вещи сушатся, как на цыганском таборе, без всякой там иерархии. И если, шутя всё это сказать, как пропали, так и попали сюда - это про цыган. А кто взял их, тот и барин! Тут всё вперемешку висит!

Когда путешественники немножко отогрелись и пришли в себя, то тела их невольно сблизились. Потом также непроизвольно они обнялись. Это и должно было так произойти, и не иначе, так распорядилась сама природа. Пока молодые и сильные, любите друг друга. У вас свой полёт мысли, раз во сне вы летаете. Только старость людей приземляет.

- Ты знаешь, Гриша. Я сейчас пришла к мысли, - это Софья заговорила, - что люди зря живут на земле, если где-то не оставили свой след. Даже каждая, самая маленькая травинка запомнит то место, которое согрели мы душой и своим телом. Это яркая вспышка нашей энергии, такой след даже оттуда видать, из космоса. И он, этот свет, там будет вечен. Так в той книге уже записано, - показывает рукой на небо. – Но вряд ли мы сможем её прочесть.

Распутин даже отодвинулся от Софьи, чтобы лучше рассмотреть её страстное лицо предсказательницы. Сейчас та похожа на красивую шаманку со своими бездонными глазами. А Распутин у неё не случайный полонянин, его мысль тоже в плену. Но та говорит серьёзно. Не похоже всё это на шутку. Плен, так плен!

- Зато на земле всё легко читается. И даже когда старым ты будешь, нужно будет тебе подпитаться хорошей энергией. Пришёл на такое лесное, наше любимое место, земля тебе сама с радостью его покажет, всё, что выросло там, помнит тебя. Это твой след на земле. И даже нас не будет, а память всё равно останется в другой памяти: дерева, кустика, растения – она вечная. Это та же вселенная, её материя: низ и верх.

Таких мест должно быть много, как можно больше на земле. Это не только нам нужно, так должно всегда быть на Земле для существования самой жизни, чтобы она никогда не прекращалась. Ты понял меня?

- Понял, понял тебя! – чуть не взвился в небо Распутин от радости. Мальчишка, да и только! И уже что-то придумал. От счастья сияет.

На его теле и лице прилипли разные смешные травинки. Они у него сейчас тоже воодушевлённые, как и он: чётче подчёркивают его ярчайшую мысль.

- Ещё великий пролетарский поэт Маяковский так сказал: «Любить до дней последних донца, вот лозунг мой и солнца!» Я молодец!

- Что сказать тебе: конечно, да! Только получается, что он пришёл к этому раньше, чем мы, чуть ли не на сотню лет. Вот что обидно! – рыбачка Соня расстроена, пухлые губы обиженно поджаты.

Но ярчайший, доморощенный философ Распутин ей свою теорию разъясняет:

- Тут всё намного проще объясняется, Софья, вся наша кладезь знаний - это один источник. Другого варианта пока нет на свете. Люди пить оттуда хотят и напиться желают открытий, только это в разное время делают. Один напился и забыл об этом, а другой людям принёс: подставляйте ладони... Вот и сто лет прошло!

- Мы на правильном с тобой пути, Софья: любить, везде любить, и это нам в итоге зачтётся, - уже дурачится Распутин. – С первого класса переведём во второй, и так далее. Или всё тут экстерном можно сдать?

- Экстерном никак не получится, на то она и наука. Пехота ты, Гришка, а не моряк!

Веселятся они:

- Не сойдём с намеченного курса: румба-румба, так держать - откуда это в нашей памяти? Кажется, из какой-то давней весёлой песенки. Может, там что-то и не так написано, или здесь сказано, они всё равно идут по жизни по своему компасу. У них свои градусы на шкале компаса – румбы. И здесь тоже бывает, что зашкаливает, как сейчас в походе было. Но на то она и жизнь человеческая.

Гришке дома отчитываться не перед кем, и они решили пойти ночевать к Софье. Ему завтра идти на работу, а от неё ближе добираться до рынка. Дома что-то готовить надо, убираться, и так далее. А тут сама хозяйка в гости приглашает. Какой же мужик откажется от приглашения – таких чудаков не бывает. Действительно чудаков!

- Ну что, путешественники, заявились домой? А я-то уже переживать стала, стареть начала, - это Евгения Михайловна их радостно встречает. Лицо её сразу помолодело, глаза искрятся задором.

- Всё нормально, мама, отдохнули хорошо. Спасибо тебе! Вот и грибочков набрали, пока шли до дороги. И рыбки немного поймали. Гриша у нас мастер по этой части.

- Уж, как Соня грибы собирает, так это надо картину с неё рисовать. В белом платочке, с палкой в руках. Под каждый кустик заглянет и что-то там нашёптывает. Недаром, про таких людей говорят, что это тихий охотник. Вроде, как помешанный на этом деле. А я так буйный, мне хоть спидометр ставь. Только треск стоит по лесу, петли нарезаю, как заяц, но всё равно своё счастье найду. Это действительно счастье, даже просто походить по лесу.

Мама жила у младшей дочери Нади, совсем недалеко от Софьи. Но, раз тут её помощь нужна, то она сразу же приехала, как мобильная «скорая помощь»: «На дом вызывали? - Конечно!»

И сейчас ей подарков наложили с собой в дорогу, пусть и ей покажется, что она сама за ними в лес ходила. Пусть и у неё будет маленькая своя радость. Ведь там, где она жила в леспромхозе на Сахалине, этого добра, ягоды и рыбы, море было. И далеко ходить не надо было, всё под боком.

А вот про свои опасные приключения маме говорить не стали, зачем пожилого человека зря расстраивать, глупо это.

Ещё приехала Вика из Хабаровска, это младшая дочь Софьи, двенадцать лет. Она инвалид по зрению и учится там, в специальном интернате. Даже в очках девочка видит плохо, сильная близорукость. Но она без особых проблем справляется со своей бедой, дети легче переносят свои физические и душевные травмы, чем взрослые.

Она белокожая, явно похожа на своего отца, он несколько лет назад умер. Зато волосы чёрные и жёсткие, это явный подарок от матери. А Саша смуглолицый, черноволосый, черты лица похожи на отца. Впрочем, они красивые дети, хотя не красивых детей не бывает.

- Я, наверно, домой пойду! – решает Распутин. Но никто его не хочет отпускать, ни старший сын Саша, ни Вика. Та смотрит на него через линзы своих очков: «Не отпустим вас, дядя Гриша». «Егоза» она, и на месте ей не сидится.

Но больше всех суетится Софья. Она уже отварила ножки грибов, они хрустеть будут во рту. Перекрутила их через мясорубку. Достала готовое тесто из холодильника. И уже печёт пирожки с грибами. Это просто объедение. Гришкины бабушка и мама в его детстве то же самое делали. Даже пироги с грибами готовили. И с яблоками тоже. А там, в Брянской области, их всегда изобилие было: яблоками коров да свиней кормили. Их целые горы, этого вкусного добра, и они там зазря пропадают. И нет здесь таких хороших яблок на Дальнем Востоке. Несправедливо всё это. Но?

Сидят они за столом с Софьей. Пьют вкусный чай, заваренный на разных целебных травах. Лицо Распутина довольно, и он не заставил себя долго ждать с ответом.

- Сегодня я столько много пережил, но душа моя сейчас отдыхает. Я уже отвык от семьи, от детей, а тут снова в прошлое вернулся. Дети много значат для счастья, без них оно невозможно.

Вот сейчас они суетятся по дому, решают свои маленькие проблемы, которые сами придумали. И жизнь у них идёт полным ходом. А у нас, взрослых, большие проблемы, но жизнь на месте стоит.

Без детей трудно прожить. Как уехали мои дети за границу, так моя жизнь и закончилась. Как говорят шофера, на месте буксую. Работаю, пока не сломается мотор, и только всё глубже в грязь зарываюсь.

Разрумянилась рыбачка Соня от свежего воздуха, которым они вдоволь надышались. От солнца, что грело, их не жалея. И, конечно же, от семейного, домашнего уюта. Похоже, что и у неё что-то стало налаживаться в её личной жизни. Она счастлива и не скрывает этого от Распутина.

- Ты знаешь, Гриша, я сегодня поняла для себя, что за тебя, хороший мой, я любому глотку перегрызу. Даже ни на секунду не задумываясь это сделаю. И это не громкие слова - независимо кто там будет. Тут меня уже никто и ничто не остановит! В душе всё это у меня обозначилось. Женщину силой не возьмёшь – тут душа нужна. А ты суровый, но очень добрый.

Вот сегодня в лодке ты сказал бы мне, что прыгать надо в ту страшную пучину, что нам вдруг открылась, и я, не задумываясь, туда бы прыгнула. А я смотрю, что ты спокоен, и верю тебе: никуда не прыгаю. Я уже там, на реке, с тобой была заодно. И решила, что даже погибать, то только вместе. Хотя признаюсь, что сильно боялась.

- Глупенькая ты, Соня, у нас не было другого выхода: только выдержка нужна была, без всякой там паники, как на корабле. Вот и обошлось всё! А если бы я заметался?

- Я считаю себя восточной женщиной. И даже девушкой хотела, чтобы мой муж был кореец. Душа у меня такая. Если надо мужу помыть ноги, то я, не задумываясь, это сделаю. В крови это у меня, в генах моих заложено.

У русских женщин всё по-другому. Те всё свою гордость людям показывают. У них душа отдельно живёт: её никогда не видно, а тело бессовестно тряпками прикрытое.

Скажет муж: «Помой мне ноги, я устал с работы». Вот тогда ты и увидишь душу своей жены. Кажется, что унижают её: она противится и, как змея, крутится. Даже жалит! Хотя она сама должна была это сделать, как на Востоке. И это правильно, там с детства тому учат.

Не стерпел тут Распутин от такого признания восточной женщины. Тут всё сказанное Софьей противится его железной логике жизни. Он и сам бы не посмел предложить своей Марии помыть ему ноги, даже умирал бы, не сделал этого.

А если бы предложил: «Мария!? Сполосни мне там по-шустрому мои ласты нежные и нецелованые, или «кеглины немытые». Вот тут ему придётся или смеяться, или сразу плакать. Он и сам толком не знает, что там было бы. Но если, конечно, с юмором подойти, то и такой вариант возможен был. Да ещё если заранее приготовить валидол для жены, так им обоим лучше будет, потом хлопот меньше с врачами. Потому что самый оптимальный вариант ответа жены: «Ты откуда выпал, Гриша?» Ясно откуда! Не с мешка же?»

На следующий день на рынке все грузчики заметили перемену в Распутине. И не только грузчики. Тот летал, а не двигался со своими сумками да прочим китайским товаром. Везде он успевает, как ртуть движется.

- Наверно, влюбился мужик, - посмеиваются братья Чёрные. Они добрые ребята. Это даже очень хорошо, Григорий, магарыч с тебя!

Но скоро над Гришкой перестали посмеиваться. Удивила всех китаянка Маринка. Очень красивая и добрая женщина. Она всегда привозила Распутину из Китая какой-нибудь подарок. И на русском языке чисто говорила: «Ты хороший, Гриша, и работаешь без обмана, подарок от меня!»

- Ты же знаешь Маринка, что я водку не пью?

- У вас везде водка, вместо денег ходит – пригодится! – и китайцы это прекрасно понимали. – Бери!

И вот, к этой красавице подходит один хорошо выпивший русский парень. Он намного моложе китаянки. И надо ему тут покуражиться, себя показать. Он всячески старается её обидеть словами, и товар бросает на дощатый настил, такой своеобразный прилавок. Конечно, понятно, что покупать он ничего не будет. Но и китайцы сейчас терпеливо молчат. Что тоже по себе очень странно выглядит. Они хорошо знают свою товарку. И то знают, чего даже грузчики не ведают, потому и ухмыляются. Ждут развязки!

Ловкий захват, бросок. И лежит уже парень на прилавке вместо товара, что он бросил под ноги продавщице. А Маринка только разрумянилась, да ещё больше похорошела. Чёрная прядка густых волос из-под шапочки выбилась. Задору ей придаёт.

Перехватила она парня за ногу. И крутит его по прилавку силовым приёмом то в одну сторону, то в другую. Парень не хочет ей подчиняться, но сильная боль заставляет его это делать.

- Не будешь хулиганить! – внушает ему Маринка. И крутит его ногу в обратную сторону. – Зачем плохо себя ведёшь и товар под ноги бросаешь? А?

Всё это очень легко делается, так что толпе зевак все смешнее становится. Уже слышны пьяные реплики: «попал, как х… в рукомойник!» Ну, как можно тут не смеяться людям.

Парень уже вовсю плачет, а вырваться не может. И смех людей его ещё больше добивает. Что тут делать ему, ума не приложит. И что он может сделать?

- Петька, сдаваться надо! – советуют его друзья. – Другого выхода тут нет, иначе «чумиза» из тебя, как из теста, слоёный крендель закатает.

И заискивающе продолжают они: «Нам тоже тебя жалко, братан. Ты это обязательно запомни, Петя!  Очень жалко! Но светиться мы не будем, уже милиция на подходе».

- Я всё запомнил, - плачет хулиган. - И вам, дружбаны, моё спасибо!

Дальше кроет их «слоёным матом»: «В пирожное вашу бабушку! Дедушку! И всю вашу родню... И вас тоже!»

А слёзы по лицу уже градом текут. Неистово он стучит по прилавку двумя руками, от боли и отчаяния. Как в дзюдо, на татами: бой проигран!

Маринка его понимает, она спортсменка, помогает ему подняться, отряхивает его. И уже совсем, как мама, наставляет своего обидчика. Как своего нашкодившего ребёнка, упрашивает: «Ты будешь ещё хулиганить, Петя? Ну, скажи мне!?» Тот горько плачет пьяными слезами.

Наверно, и у неё дома есть свой трудный ребенок, кто знает? А может в Китае всё проще решается, и нет там таких проблем, как в России!

- Никогда не буду!

Приезжает Распутин к себе домой, надо и там осмотреться. А тут к нему в гости заходит его давняя знакомая Женечка. Дружили они уже давно и спали от случая к случаю. Но больших прогнозов на общую жизнь не строили. А тут: «Можно я у тебя наволочки для подушек на машинке пошью? И для тебя сделаю, Гришенька!»

Тому деваться некуда, не будешь же ей всё объяснять про Софью, как говорится, донага раздеваться. Хотя интима везде хватает - и там, и здесь. Зачем это? Объясняй, что они свободные люди, и так далее.

Дама очень довольна собой и не скрывает этого. Что она думает: «Всё так хорошо сейчас складывается, как никогда просто и дипломатично. Образовавшийся пробел в их прерванных отношениях сегодня непременно завуалируется. А то уже начала отчаиваться: исчез её Распутин! И далее:

- Не пьёт и не курит. И холостяк сейчас, и квартира есть, что ещё надо ей. Тут и дети – не помеха, только живи да радуйся жизни! Держаться надо друг друга!

И всё бы было ничего, но тут в дверь стучится Софья. Она счастлива и не скрывает этого от Распутина. Переступила через порог и вся сияет от радости. Но постепенно это чувство у неё улетучивается: увидела растерянное лицо Григория, да обувь Евгении. Поняла, что её тут точно не ждали.

- Проходи, Соня, будь, как дома! Я чайник поставлю, тоже недавно пришёл.

А это Евгения, у неё нет швейной машинки, так у меня попросила наволочки пошить. Дело нужное, ты ведь сама знаешь!

Евгения шьёт наволочки, а сама косит глазом на Соньку. А у той аж ноздри раздуваются, как у необъезженной кобылицы. Её характер восточный ещё тот советчик! Хуже его не придумаешь.

И Евгения это тоже понимает: эта выдра от своего не отступится. Никаких подруг ей не надо, по её роже видать, бешеная!

- Я наволочи тут шью, и для Гриши тоже, - это Женя говорит примирительно Софье. - Мы с ним старые знакомые. Так что давай с тобой знакомиться. Но слышит в ответ совершенно другое предложение. Оно по своей сути дерзкое, но легко объяснимое: «Ну и шей отсюда поскорее, швея-мотористка нашлась!»

Распутин стоит у порога в комнату и не знает, что ему делать сейчас. Ситуация тут сложнейшая: его «мурло», как у кота, сейчас всё в пуху». Дураку ясно, что грешен тот: цыплят воровал. И Гришка сейчас такой же шустрый, но уже пойманный котяра. В его шкуре ходит. Как тут объяснить Софье, что у него к старому уже нет возврата: цыпа-цыпа-цыпачки-мои. Попался!

- Сходи, пожалуйста, в магазин, купи что-нибудь к чаю, - это Софья суёт деньги Распутину в руки. – А мы с Евгешей материю кроить будем. Тут свои секреты есть, очень тонко всё.

Тот толком ничего не понял, но краем глаза всё же заметил, что «две подруги» мирно присели у швейной машинки, и что-то там деловито обсуждают: шебаршит материя для подушек в их цепких руках. Создавалось даже впечатление, что они там колдуют.

- Пусть делают, что хотят. За булочками, так за булочками, – и хозяин квартиры деловито выскочил за дверь. Там перевёл дух. – Аж, в пот меня бросило, а им хоть бы что. Но и выдержка у них, как у разведчиков настоящих, позавидуешь им!

Когда Распутин вернулся из магазина, то пушинки от подушки ещё летали в воздухе, но Евгешин след уже простыл. Недошитая материя тоже куда-то исчезла. Но тут всё ему понятно: она ведь не вечная, эта наша материя. Могла она тряпочная исчезнуть? Конечно, могла! Только и хозяйки её не видать.

- Тут своя диалектика есть, - так красиво говорил один его друг Вася. Но знал ли он сам, что это такое, это ещё вопрос. И всегда при этом восторженно добавлял: «Есть такая, но пощупать её нельзя!» Смеётся.

- Садись пить чай! – это Софья зовёт Распутина к столу на кухню. – Я тебе уже налила чай в чашку, вкусный какой!

Она очень довольна, этого не скроешь. Собой или чаем – вопрос?

- Что-то говорить о Евгении сейчас глупо. Вот и давись тут чаем и думай, думай, разведка работает, люди исчезают! Опять этот Вася в мозгах сидит, как заклинило меня с этим другом в голове.

- Чудеса творятся в этом доме, - приходит к логическому заключению Гришка и чешет свою «репу», - но это и к лучшему!

Вопрос о Евгении снимается и, похоже, что навсегда.

И вот они уже снова собрались в поход. Софья без этого жить не может, таков её характер таёжницы. Сначала Распутин думал, что она просто свою марку держит: любит тайгу и так далее. Но потом убедился, что ошибался. Софья не притворяется!

По ходу рыбаков роса висит переспелыми, изумрудными гроздьями. От неё и травы не видать, и тропинки тоже. А всё просто решается. В этом году, как никогда богатые травы уродились. Отсюда и большое обилие влаги в воздухе. Роса до самой земли травы клонит: умывает, да как детишек своих к празднику обряжает. Торопится туда поспеть! Грех опаздывать к восходу солнца!

И вот он этот весёлый праздник: чудеса творятся! Всё вокруг преображается, прихорашивается - природа ликует. И птицы гимн владыке воспевают.

Солнце торжественно поднимается от горизонта, чтобы взойти на свой законный престол. И легко без всякого касания по изумрудной росе туда движется. И всё это обилие драгоценностей вокруг по его ходу воссияло всеми цветами радуги.

Игра самоцветов любого человека очарует. Ещё бы! Ведь сокровища здесь лежат несметные. И разбросаны так ловко, что никому их вовек не сосчитать. Зато бери, сколько хочешь. Можно и руками в мешки грести, как в сказке. А добро через пальцы уходит: уже нет ничего! Потому и говорится в народе, что жадность – порок. Зато одарить всех людей можно. Уже наяву!

- Софья, я дарю тебе это море драгоценностей! Никто и никогда не делал такого щедрого подарка людям. Ты самая счастливая в этом мире. Дарю тебе! Дарю!

Люди насквозь мокрые от росы, но отказаться от волшебства у них нет сил. И они идут по своему богатству, навстречу солнцу. Эта сказка, и она никогда не должна закончиться. Но везде свои законы, они даже в сказках есть. Если добрый человек, то он обязательно зло побеждает. Если жадный, то будет позорно в том уличён, в назидание другим людям. И так далее. На то она и сказка.

Вот и река показалась. Уже вся наяву видится рыбакам: парит, как в купели. Лёгкий туман нехотя расползается по низинам. Он ещё ленив ото сна и толком не проснулся, но ослушаться свою хозяйку-реку  не может. Ему надо уходить, но он ещё тот притвора! Что вытворяет, такие рожи корчит людям, что поневоле рассмеёшься. А вот на испуг их берёт: движется на них огромным и страшным монстром, сейчас, не жуя, их проглотит. Надвинулся на людей, и нет его – играется так.

Распутин ставит рюкзак на берег. Достаёт оттуда лодку, разворачивает её и начинает накачивать насосом. Софья тоже старается, помогает ему в другом деле, но и за природой наблюдает. Ей искренне жалко, что сказка неожиданно закончилась. Вон как река ворчит недовольно. Тут надо ухо держать востро. Что она ещё придумает, им неизвестно. Рыбачка это сейчас хорошо понимает, учёная уже.

Лодка легко скользит по воде, грести тут не надо. Течение само до места назначения их доставит. Гришка хорошо знает эти места и говорит Софье: «Запомни, красавица, это место. Отсюда мы плывём вниз по реке. И назад возвращаться мы тоже будем вниз по реке плыть. Только с другой стороны на это место приплывём, уже по протоке. Тут их несколько. Перешёл немного, и можно плыть в другую сторону. Только знай, что плывёшь по кругу».

- Разве такое чудо возможно? – изумляется Соня.

Даже лёгкие конопушки по её лицу разметались веером. И удивительно красиво легли на смуглое лицо женщины, а тут и солнце их ярко осветило. Это лодка другой бок солнцу подставила, и ей на воде порезвиться хочется, погреть свои лощёные бока. Но Распутин с ней строг: «Заданного курса держаться надо, красавица». И она у него красавица. - Тут не до шуток тебе. Быстро рогатину в бок получишь, а их тут сколько хочешь из воды торчит.

На высоком берегу реки они остановились, по-другому на рыбалке быть не должно. Иначе комары да мошка тебе такого жара дадут, что ты и про маму свою забудешь. Гольды, аборигены этих мест, хорошо это знали. И поэтому все их стоянки в тайге были на высоких местах у реки, чтобы там ветерок мошку да комаров разгонял. Иначе трудно выдержать эту настоящую пытку, да ещё в пасмурную погоду. Когда света от них не видать.

А если напарник впереди идёт, то его спина вся серая от гнуса. Проведи по ней своей рукой, а там их под ладонью целый слой, как варенье на хлеб мажется. Воздух гудит от такого мощного напряжения, что создали эти с виду неказистые летуны. Но это только с виду так, «эти парнишки» хорошо постарались.

У гольдов всё живое, начиная с дерева, травинки и так далее. Вот и мошка да комар – нехороший парнишка, а олень тот добрый парень, или свой парень. Тут своя простая иерархия есть, и ошибки здесь быть не может. В тайге любая ошибка дорого стоит.

- Что-то портится погода, - говорит Распутин Соне. – Как бы дождя не было. Мошки сколько появилось!

Но пока они перебирают свои сетки, надо их почистить от сора, да хорошо сложить. Тогда они сами в воде расходятся. Так говорят рыбаки.  Проплыл на лодке, а сетки уже в воде стоят. Поправил кое-где. Вот и нет тебе проблем: ловись рыбка большая и маленькая. Всё тут просто и красиво получается.

- Место тут живописное, с двух сторон Ин течёт, старое и новое русло, три проточки и ещё залив рядом. Я тебе обязательно покажу всю эту красоту. И ещё покажу, как новая река рождается. Как она силу набирает. Это моё любимое место. Завтра мы поплывём по тем местам. Тут сеть островов. А за старицей стоянка гольдов, можно сказать, что древнее место, но ещё точнее культовое, там такие холмы нарыты, а один так раньше горой был. Сейчас всё это осело, столько лет прошло, а может не один век. Там совершенно другая энергетика, время другое, даже трудно в это поверить.

- У меня уже холодок на душе, Гриша. Как ты говоришь, другая энергетика. Так я уже её и сейчас чувствую.

Раскосые глаза Софьи сейчас расширены. И у Распутина опять возникает мысль, что она очень похожа на шаманку. Только где тот древний народ гольдов, наверно, где-то сейчас рядом с ними находится.

- И ничего тут страшного нет, мы же к ним с хорошими мыслями пришли. Мы плохого никому не желаем, правда, Соня?

- Только так, Григорий. Имя-то какое звучное у тебя. А что означает? – это рыбачка дразнится, а может действительно желает знать, с кем дело имеет.

- Греческое имя. Означает трудолюбивый, выносливый. По крайней мере, я так знаю. Хотя по жизни всё сходится. Очень даже похоже, это Гришка с лёгкой улыбкой объясняет своей рыбачке. – Трудно говорить о себе серьёзно, не на коммунистическом собрании.

- А хочешь мы сейчас по старице на лодке быстро пройдем до одного красивого места. Течение сильное на старице. Место узкое. Река быстро нас туда домчит, только держись. У реки там свой необъезженный норов имеется. И не всякий рыбак туда сунется, лучше обойдёт то место. Но я то место хорошо знаю.

- С тобой хоть куда! – вот и весь её ответ.

Перетащили они лодку на старицу, старое русло реки, там всего сотня метров от их табора. Тут всё рядом, в любую сторону можно плыть. Уникальное место. И уже звучно, как лягушка, лодка плашмя шлёпнулась на воду: держите меня – эхо расходится по реке.

Отплыли они от берега. И Распутин рукой показывает Софье на той стороне реки дубовую рёлку.

- Там стоянка гольдов. Я тебе уже говорил об этом. Обязательно там побываем, историческое место. Чуть дальше много холмов нарыто. Тут за один раз всё не осмотришь. Нужно время, а ещё хочется рыбки поймать. Вот и выбирай тут, что делать. Но сейчас мы будем другое чудо смотреть.

А пока рыбаки разговаривают, течение несёт лодку в узость реки.

- Тут, Софья, зевать не надо, есть у тебя весло, вот когда надо будет, то отгребай от заломов. Минут пятнадцать - и мы будем на месте.

Только они прошли первый залом, у Сони даже глаза округлились, чего там только нет. Всё торчит из его хищной пасти: и доски, и куски дюралевых лодок, и ещё непонятно что. Похоже, что этот обжора-толстопуз ничем не брезговал. А что в его брюхе? Лучше туда не соваться.

Дальше река, здесь она в ширину всего десятка полтора метров. Делает крутой поворот, чуть не под прямым углом. И надо рыбакам не залететь под сваленные водой деревья, их там, на повороте, целое кладбище. Течение бьёт туда всей своей массой воды. Ужас, что там творится – кипящий котёл. Деревья там заживо варятся». Но Распутин ещё раньше ловко уводит лодку от удара этой стихии об павшие деревья.

Это несложный манёвр: прижимается лодкой к ближнему берегу, тут можно руками зацепиться за траву. Но нельзя этого делать. Есть здесь узкая полоска воды у берега, которой не касается течение. Как говорится на фронте, «мёртвая зона». Вот её и надо держаться людям, не попасть во власть течения.

Лодка сама плавно огибает берег, то, чего и хотел добиться Распутин. Впереди ещё несколько таких крутых поворотов и заломов. Река здесь мечется в западне, как хищный зверь, который понимает, что он уже пойман. Но не хочет сдаваться: выход должен быть!

И река находит спасение, она увидела его, этот выход. Её стремление тут понятно. Это снова свобода. Её не поймать и не запереть. Не заковать в кандалы крутыми берегами. С восторгом и утроенной силой она рвётся туда к свободе. Сила течения здесь огромная, свобода стоит того.

Лодка, как пушинка, несётся по грозным волнам вперёд. Здесь уже нет опасности, всё хорошо просматривается. Видно новое русло реки, туда и стремится старица, старое русло реки. Они родные, наверно, сёстры: и явно, что не чужие.

А вот их тесных объятий надо избегать. Уж больно в них много восторга и радости. Хотя это и не два автомобиля, но тут сюжет и похлеще может быть, который заранее и не продумаешь.

 «Не лезь!», «Не влезай!» - здесь на речке не бывает таких знаков. Впрочем, и так их восторг до души достаёт: вон, как радостно «хлопают в ладоши» сестрички своими волнами. Только эхо по реке разносится. Это чуть дальше происходит, всего в нескольких десятках метров ниже по течению.

Но самое интересное уже рядом – это горы песка. То, к чему и стремились Распутин и Софья. Здесь уже восторгаются люди. – Как такое возможно? Какой Титан здесь так хорошо поработал на загляденье всем людям?

- Не один экскаватор здесь не справится. Объем работы не тот! - Он ещё малыш слабосильный. Ему ли железному красавцу за это дело браться, здесь размах мысли нужен. И та сила, что ему не дана.

- Я так мечтала побродить по песку, он здесь такой красивый, крупнозернистый и цвета необычного. Мне кажется, что он во сне мне всегда снился. Благодать-то какая! Даже искупаться хочется. Хотя я всегда воды боялась!

- Затем мы сюда и приплыли, красавица, раздевайся!

Это вырвалось у него непроизвольно, как обычно, когда в компании мальчишки купаются. Всегда так было в детстве. Но тут Распутин понял, что не то сморозил: «Кажется сдуру. И притом большую». Теперь поздно забирать свои слова обратно. Похоже, что он вляпался – ведь они серьёзные люди – и куда - ему самому не известно! Он ждёт реакции.

Даже ветерок заволновался, по лицу Распутина легко мечется, охладить хочет. И тот не хочет, чтобы среди людей даже лёгкая тень недоверия пролегла. Так всё хорошо шло, залюбуешься ими, и вдруг...

Но Софья не заметила даже лёгкого повода на подвох со стороны Распутина. Потом она осторожно скажет ему, что он недопонимает характер женщины. Девяносто девять процентов женщин именно так бы поступили без всякой его необдуманной команды. Как в старом советском анекдоте: «Почему женщин не берут в армию? Да потому что они неправильно понимают команду «Ложись!».

Тут природа-мама всё решает. Они её необласканные дети: далеко от неё ушли и чуть не потерялись. Где-то долго блуждали. И вот в её лоно вернулись. Естественно, что тут чувства выше их разума. Но всё в гармонии с природой, никакой там грани или черты.

- Что тут думать, прыгать надо? - опять шутит Гришка. По-другому ему уже никак нельзя поступить: сам допрыгался. Разделся – и прыг в воду!

А там они, как дети, резвились под солнцем, только брызги летят во все стороны. И эхо разносит их голоса далеко вниз по реке. Вторит там, да дразнится всеми голосами. И ему стало весело: скажи так, да скажи так!

Потом они долго лежали на песке. Грелись под солнцем, ни о чем не думая. Редко такие счастливые минуты у людей бывают. Наконец Софья прервала это забвение души.

- У тебя, Распутин, глаза, как небо, синие. В них тоже можно купаться, – она впервые назвала его по фамилии. – И волны там плещутся, когда ты смеёшься. Словно зовёшь туда.

А это уже о многом говорило. Нет грани в их отношениях, она совсем исчезла.

- Пусть твоя душа купается, её не прогонишь.

Наигрались они и вспомнили, что они уже взрослые люди. Сразу о делах подумали. Это был только миг в их жизни и вряд ли он померкнет с годами. Так в жизни бывает.

- Как мы поплывём на лодке обратно, ведь это невозможно? – заметно тревожится рыбачка Соня. – Я как подумаю об этом, то у меня мороз по коже гуляет. Мне кажется, что второй раз проделать такой путь я не смогу. Но я не отказываюсь, Гриша! Ты даже не думай так, я за тобой, как ниточка за иголочкой. Просто я так думаю!

- Садись, Софья, в лодку, и сама ты посмотришь на уникальность этого места. И ничего мне не говори, – Распутину весело. Он сейчас маг и волшебник, всё в одном лице. А показать тут есть чего.

- Не вылезая с лодки, мы к нашему табору приплывём, только с другой стороны. Заодно и сетки проверим, только с обратной стороны это делать будем.

Переплыли рыбаки на другую сторону старицы, здесь уже новое русло реки. И вдоль берега стали подниматься до заливчика. Там нет течения, если вдоль берега идти. Всего сто метров пути. Вход в залив узок, среди нависших ивняков, как тоннель, тянется. Немного тёмного лабиринта, и уже залив расширяется. А за поворотом уже вся красота первозданного залива открывается рыбакам. Тут заливные места. Так что зелени здесь в изобилии, как в тропиках. Только любуйся ими.

- Вот и наша последняя сетка, она сейчас первой будет. А та большая рёлка, что впереди видится, это и есть наш табор, там все наши вещи лежат.

Ты узнаёшь эти места, Соня? Только все смотрится, как в зеркале сейчас – перевёрнуто!

- Ничего не понимаю, Григорий! И вообще, как всё это возможно? – у рыбачки столько удивления на лице, что только этим все сказано. - Сразу во всём сплетении увиденного чуда не разберёшься, тут время нужно.

А вот и первый карась попался в сетку, прямо возле берега зацепился. Весь золотом сияет красавец и хочет уже улизнуть от Распутина. Но тот тоже шустрый парнишка, успел его вовремя перехватить. И пошла у них работа, только успевают они выпутывать карасей. А вот и щука сетку на себя тянет. Удар у неё, что молния, быстрый. Аж, Софья вскрикнула от неожиданности, не ожидала от той такой прыти. Но сетка выдержала удар.

- Не уйдёт никуда! – успокаивает её Распутин. - Это уже наша добыча. А там, похоже, что сазан попался. У того дури больше будет, его так просто в руки не возьмёшь.

Щуку взял за голову, и она вся коматозная становится. Это самое уязвимое у неё место.

Зато сазан широк, что лопата, и силён, как боров. С ним такие номера, как с щукой, не проходят, его лучше сачком брать. Подвел под него, и уже наверняка он там будет.

«Боров» не хочет в руки даваться, а порвать тонкую карасиную сетку сазану ничего не стоит. Вроде повернулся он в сети, без всяких усилий, и та уже, как гнилая, сама по швам расползается. Такая у него сила дурная. Даже сам, если захочешь порвать её, не сможешь это сделать.

Старается Распутин накинуть на рыбину побольше сетки. И только потом начинает извлекать сазана из воды. Вода в том месте неистово забурлила, и «кокон» из сетки и тины с сазаном внутри уже в лодке. Довольный Распутин выпутывает добычу, а Софья вёслами придерживает лодку на месте. Она молодец, и Распутин говорит ей об этом.

Пристали они к табору, и только тогда рыбачка узнала его. И сразу всё в её голове на место встало. Перевернулось всё там, как в кино, и фокус закончился. Но это только пока!

- Там старица, мы плыли по ней, - показывает ей Распутин своей рукой. - Там мы описали на лодке небольшую петлю и снова в этот залив приплыли. Вот и весь наш сегодняшний боевой поход. Хотя завтра фокус будет продолжаться. Поплывём по другой протоке и приплывём на то место, откуда начали свой поход. Это ещё больший круг.

Устроили рыбаки рыбу в садок, а её там чуть не два ведра будет. Сазана на кукан посадили: толстый шнур продели через жабры. Привязали верёвку к колу – и в воду сазана: плавай так рыбка, вот тебе и кукан. Давно ещё гольды это придумали, потом по наследству русским рыбакам передали. При царе всё это было. А до него разве жизнь прекращалась? Трудно здесь что-то переделать на благо истории, настолько всё древнее. Лучше ничего не касаться.

Затем развели небольшой костёрчик, вскипятили котелок чаю. И сели рыбаки перекусить. А потом после еды прилегли на своих лёжках отдохнуть. Время у них есть, потому что самая рыбалка только ночью начинается. А пока суть да право, разговорились.

- Травы тут много, вокруг нашей рёлки её целое море. Хотя она сейчас и не шибко горит, но всё равно опасаться нам надо. Собственно тут протоки - вода вокруг. Но лучше следить за костром, это для порядка. От огня всё живое погибает, и птички, и зверушки, это мелочь. Даже крупные звери и люди.

Вот тут Распутин и разговорился, точно его прорвало: «звери и люди», есть и «зверолюди»:

- Я как-то ставил сетки по Ину, отсюда далеко это было. Стал назад к дороге возвращаться, а навстречу мне пал идёт. Едкий дым всю округу застилает. Сначала решил я прорваться через огонь. Но у меня уже были такие ситуации, когда моя жизнь на волоске висела. Только кажется, что огонь, неуклюжий обжора, как змей, ползёт по земле, но это не так, он и по ветру хорошо летает, такими семимильными шагами скачет, что только диву даёшься, откуда у него прыти столько. И у зверя столько силы не будет.

И решил я обойти этот огонь стороной. Между речкой и огнём, против ветра проскочить до зимника. Есть там такая зимняя дорога. И уже по ней выходить до трассы, как бы огню зайти в тыл. Так можно было сразу двух зайцев убить. Раз огонь шёл оттуда, то там уже гореть нечему. И по зимнику легче идти к дороге, чем по целине да болоту от огня скакать. Вдруг там ногу подвернёшь, или ещё что случится.

- Разминулся я с огнём в разные стороны. Он в свою сторону ползёт по ветру, а я уже у него за спиной, по зимнику иду к трассе. Всё у нас без обиды получилось: кто не успел, тот опоздал. Я успел там проскочить, где задумал.

Тороплюсь я по зимнику к трассе, меня там машина ждёт. А тут вижу, прямо на вездеходной дороге три человека лежат. Возле них совсем недавно горел небольшой костерчик, что-то там в банке они на закуску себе подогревали. Вокруг костра валяются пустые «фунфырики», уже ими дочиста выпитые. Но есть ещё и целые в рюкзаке. Всё там открыто лежит. Как они пили, бродяги, иначе их трудно назвать. Заросшие, грязные, чуть не по пояс мокрые, в летних кроссовках, а ужё на реке забереги были. То есть река льдом покрывалась. Так они и отключились, где попало лежат. Отсюда от них и пошёл весь пал. За такие дела рыбаки по роже бьют своих сотоварищей. Но с этих друзей нечего взять. Ни один из них не поднимается, как ни тормошил я их.

Еще вижу, что хуже всего им будет, если огонь развернётся, тот, что по другую сторону зимника горел. Этот их точно достанет, погорят они. Жалко мне мужиков. Знал я, что землянка у них на речке была. Но я туда к ним никогда не заходил. У меня всегда свои дела были. И вообще, ни с кем в тайге я встречаться не хотел, потому что по жизни я одиночка.

Хорошего товарища трудно найти, а плохих друзей мне самому не надо. Поэтому всегда стороной  ту землянку обходил. А вот пьяные их вопли я часто слышал. Жили они там всегда: и зимой, и летом.  Нажрутся своего пойла и орут там, как потерпевшие кораблекрушение. Такие люди спокойно залезут в твои сетки и рыбу всю снимут. И зайцев с петель поснимают: нет у них уже совести. Им что, рыбу продал – и снова гуляют. Свободные люди.

Стал я их за ноги перетаскивать на вездеходную дорогу и между колеи укладывать. Тут если они шевелиться не будут, то огонь их никак не достанет, это точно. Другого выхода у меня не было, я и сам уже опаздывал к машине. Жалко мне было самого младшего из них, тому было лет семнадцать не более. А тоже пьян был в стельку.

Вряд ли они сами кого-то спасали бы от пожара. Эти ещё не звери, но уже и не люди, такие живут по другим законам: попался, так и отвечай сам. Взяли бы они что лишнее у тебя, да что плохо лежит. Особенно в радость спиртное, и ушли бы по своим делам. Им, главное, самим нажраться и жить не тужить. Но это образно сказано. Не понимают они, что сами окажутся рано или поздно в таком же безысходном положении.

Уже по ходу я перебрался через речушку: в своих болотных сапогах кое-как это сделал. А они здесь по воде шли в своих кроссовках. И жалко мне стало их, что они на вездеходной дороге остались. Как будто я в чем-то виноват перед ними. И всё же ничего большего для них я сделать не мог. Ещё неизвестно, как бы они повели себя, если бы хоть чуть-чуть соображали. Наверно, у нас было бы намного больше проблем.

Я как-то встречался с двумя такими свободными рыбаками. Сидели мы тогда у костра зимой на рыбалке, пили чай и разговаривали. Тогда для жизни были тяжёлые годы. Молодой парень знал меня и молчал всё время, в разговор не вмешивался. Я его на рынке из одного нехорошего дела вытащил. Поэтому и не хотел он в пустые дебаты встревать. Знал хорошо, что лично ему у меня было, что сказать. Другой же мужичок разговорился.

- Я теперь свободный человек! Ельцин нам свободу дал, и я теперь работать никогда не буду. Раньше за это дело судили людей. В крайнем случае, могли в ЛТП отправить. А сейчас порядок навели в нашей стране, давно бы так сделали, заросшее лицо рыбака озлобленно, глаза, как у крысы, светятся. Нехорошие искорки там сабантуй в его душе устроили.

- Ну, как же ты свободен? – возмущаюсь я. - А если ты заболеешь, кто тебя лечить будет? Денег у тебя нет на лечение, а без денег ты никто. Любой тебя, как червяка, раздавит. Зачем тебе такая свобода?

- Ты, наверно, коммунист, не буду я с тобой разговаривать, – допил он свой чай и ушёл к своим лункам рыбачить, на меня надутый, как мышь на крупу.

За что? За то, что правду сказал!

- Не встречал я его больше ни разу. Может уже и в живых его нет. Среди таких свободных людей большой мор идёт: уже по известным нам причинам они умирают.

И про тех троих я потом от товарищей узнал, что погорели они уже на своей землянке. На вездеходной дороге живыми остались. Так всё равно смерть их в другом месте достала. И там они пьяные пожар устроили. А тот шутить не любит, он здесь властелин.

Софья слушала Распутина молча, не перебивая. И по окончании рассказа всё равно не разговаривала. Видно было, что тот произвёл на неё огромное впечатление.

- Страшно-то как, ведь живые люди зазря пропали, без всякой там войны. И к чему ты все это рассказал, Гриша?

А тот и сам недопонимает:

- Как увидел огонь, так как наваждение какое-то. Сами мысли в голову полезли, хотя что мог, я для них сделал. Но всё равно неловко на душе.

- Есть ещё и смешные истории, связанные с огнём. Ни одна пьянка на рыбалке. Ведь и дома можно до ушей напиться, но это неинтересно. А там обязательно без приключений не обходятся. И не выпить рыбакам тоже грех, вот и чудеса не раз случаются. Правда, я сам это не видел. Так всегда рыбаки начинают свой рассказ. Или было такое! Но не с нами! На себя брать чужое! А это уже не шутка, тот же грех. Всю ответственность за произошедшие события. Зато сказку-быль придумали. Разберись тут, где правда, а где неправда – да и зачем это людям?

- Очень весело отдыхали три товарища на рыбалке. Они даже свои спиннинги из чехлов не доставали, только водку из рюкзаков, да закуску. Отдыхать, так отдыхать! Ну, как же на рыбалке без костра, да без чая – непорядок это! Сделали всё, как надо по всем приличным нормам, по-человечески. Затем вволю купались в реке и снова пили водочку. Отдыхали на природе, как говорится, по полной программе. Транзисторный приёмник во всю свою мощь так надрывался, что даже любопытные и продвинутые вороны то страшное место далеко стороной облетали.

Короче, всем обитателям тайги они жутко надоели, пока не попадали спать, где попало. Так почти голышом они и остались лежать недалеко от костра. Как для истории лежат: все в разных рокировках, только «ловкие пузыри» с носа далеко запускают. И не простые они люди, а судьи да прокурор.

Ветер поменялся, и хорошо разгорелся костёр. Да так хорошо постарался огонь, что рюкзаки да одежда – все сгорели. А властелин тайги дошёл до речки, там всего десяток метров было, и сам по себе затух: изволил отдыхать. Ещё хорошо, что рыбаки по другую сторону огня оказались. Как и те три свободных человека, про которых я тебе уже рассказывал. Но у тех хоть рюкзак целым оставался. У этих вообще ничего не осталось, всё огонь по ходу зацепил и сожрал за милую душу.

Проснулись рыбаки как на другой планете. Голова тяжелая, похмелиться нечем. И с одеждой проблема. Как-то надо до дороги выбираться, да домой подаваться. А тут куда ты сунешься, к какой дороге? Если трусы и те все в дырках. Как в шахматах, создалась очень сложная, многоходовая комбинация. Наперёд думать надо!

Прикинули они у кого более-менее целые трусы остались. Значит, тому и к дороге за помощью идти, а там на машину и вперёд домой за одеждой. Очень сильный и разумный ход - это Василий Иванович так придумал.

- Значит, тебе, Вася, и ехать надо. Ты всю нашу программу по уму расставил, великий комбинатор!

Однако великий комбинатор упёрся: «Я лучше здесь подожду. Пусть Петька домой едет, ему дома спокойнее будет! А у меня жена зверь!»

Тот сразу вверх, как змей взвился: «Конечно, я против показухи. Против всякого исхода нищеты на дорогу, или там «явления человечеству современного Модифика», модифицированного продукта питания. Как он придумал? Он очень умный, этот Петя, Пётр Иванович, в этом ему не откажешь:

- Я где-то читал журнал или газету, точно не помню, там всё было сказано о современной моде. Так там замечательно было сказано, Вася, я это точно помню: если на твоём теле есть хоть одна резинка, то ты уже не только одет, а ещё и вооружён чуть ли не современным оружием. Вот видишь, как тут всё логично, у тебя даже больше, чем резинка, осталось. Можно сказать, что на тебе целый гардероб одежды имеется.

- Сволочь ты, Петр Иванович! И ты это считаешь гардеробом!? Да мои трусы, как у Ходжи Насреддина халат, весь в дырках, во все стороны рука пролезет. Вот вам! - и грязный кукиш им показывает. Потом гордо говорит: – Я лучше здесь спокойно умру, чем куда-то поеду в таком позорном виде. Конечно, голожопому помирать легче во всех отношениях: одежда давить не будет!

- А что люди подумают? – вмешался Михаил Сергеевич.

- И то правда!

Сами погорельцы грязные, закопчённые. Где кто лежал, то там и загар от солнца принял. У кого что, всё на спинах отпечаталось среди прочего сора. Но дух в них ещё силён, можно сказать, что не сломлен он.

Тут и вороны собрались. И им так весело, что чуть до земли они с веток не падают. Ведь могут шкодницы разбиться, но кино стоит того.

И всё же Михаил Сергеевич всех рассудил по совести, потому что и по жизни он прокурором был:

- Мне на дороге в таком виде никак показываться нельзя. А в городе тем более. Так что остаются две кандидатуры. Ты, Вася, и ты, Петя! Будете спички тянуть, кто из вас за одеждой домой поедет. Короткая спичка, тот и едет. Остальные на месте ждать гонца будут. Другого выхода у нас нет!

- Я где-то недалеко отсюда видел камеру от машины, её выкинули шофера за ненадобностью. Так вот здесь мы сами на месте курсы кройки и шитья организуем.

Выпало ехать Васе, но тот всё же хочет от обиды высказаться, как перед смертью исповедаться. Всю свою правду-матку этому сейчас незавидному прокуроришке высказать.

- Ты всегда, Михаил, за спины других прятался и сейчас так нехорошо поступаешь. А ведь мы товарищи старые. И сейчас мы тем более равны, что ты голо-голо-пузый, что я голо-голо-попый, – Василий от волнения начал даже заикаться. – Кто нас различит сейчас? Я вас спрашиваю? - И сам же отвечает: – Только дома различие! А здесь мы все равны, так и раньше у нас было.

Знает Василий, что спорить тут бесполезно и даже глупо. Поэтому сам скоро смирился и пошёл искать брошенную камеру для курсов кройки и шитья. Другого выхода у него не было. А пока он ходил, то и ножик обгорелый нашёлся, ручка там сильно пострадала. Это был знатный нож Михаила Сергеевича, сталь там такая, что ей поневоле позавидуешь. Чуть не дамасской стали нож. Такая крепкая сталь, что бриться им можно.

Сидят рыбаки кружочком и прикид Васе готовят. Тот в этом деле не хотел участвовать. Но подумал: и там глаз нужен, ведь покрой ещё хуже может быть. Не для себя клоуны стараются. Это он о них так, себя он не видит со стороны. И он уже поневоле вынужден думать со всеми. Он для себя старается. Хотя куда тут, ещё хуже!

- Трусы новые с прорезиненным задом тут никак не выходят – отпадает! Зато шотландская модернизированная юбочка даже очень получится. Всё в лучшем виде будет. Фасонистая, по последнему крику моды, это Петька так дразнится, иронизирует всю их незавидную ситуацию.

Но никто не думал, что кукушка к ним в гости пожалует в своём никогда не стираном сарафане. Села для безопасности повыше на дубовую ветку и своё им кукует: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» И так без всякой остановки старается бестия. Добросовестно их годы жизни считает. Но сейчас это позорные годы. Скажи, кому так смешно будет, не остановишь его, так будет смеяться.

А у Василия психика так вообще сдала, ему сейчас кажется, чёрт те знает что. Ку-ку, рюкзак! Ку-ку, одежда! И рыба, ку-ку! И Вася, ку-ку! Карьера, ку-ку! И так далее. Обидно очень!

Нервы его не выдержали, и он сорвался на крик: «Да замолчи ты, кукмонда старая, без тебя тошно жить. Хорошо, что у тебя нет ни кола и ни двора! Ни мужа пьяницы, как я, ни детей нет. А мне как на дорогу идти голопупому, и того хуже. Ты хоть это понимаешь, стерва?!»

Видит кукушка, что мужик уже на грани срыва. Снялась с дерева и на очередное свидание с любовником срочно подалась. У неё свои проблемы! Только ей их забот с одеждой не хватает. Пьяницы!

Обрядили рыбаки своего друга в шотландскую юбочку из резины, на лоскуты распущенную. На шею да спину веток дубовых навешали, чтобы от гнуса всякого защитить Василия. Перекрестили его и к трассе отправили.

Идёт горемыка и чуть не плачет от досады. Разве мечтал он о том, что в свои серьёзные годы он в таком прикиде на дороге стоять будет. И кручина его мнёт не на шутку, никуда идти не хочется.

Но тут лешата постарались. Сначала они смеялись над странным человеком-видением: Леший он, или Кикимор какой, или другая сущность - ими не ведомая? Неизвестно! Плетётся по дороге, как лошадь дохлая, да ещё из листьев «нищенской попоной» укрытый. Тоже загадка!

- Да алкоголик он конченый! - это уже бабушка Яга постаралась, подсказала им. – Родненькие вы мои, внучата, да учите его непутёвого уму-разуму, вам его родные ещё спасибо скажут, пока он в наших руках находится.

И давай его лешаки, да кикиморы болотные, где ногой, где щекоткой, его по лесной дороге гнать. Там чуть ли не час до трассы добираться, так Вася всё это расстояние за десять минут одолел.

Вывалился он на дорогу в таком странном наряде, чуть под колёса автобуса не попал. И там тоже никто не понял, что же это за лесное чудо транспорт таким странным методом останавливает. И на зверя оно очень похоже и на человека. Но от страха дрожит не по-человечески, как осиновый листок на ветру трепещет.

Огляделся Василий и видит, что кикимор нет, и никто за ним больше не гонится, то сразу оправился от страха, заговорил:

- Погорельцы мы, рыбаки. Вся одежда у нас по пьянке сгорела. До дома нам не в чем добраться. Трое нас таких бедолаг, как я, оказались! Вот и послали меня друзья на дорогу, вроде как побираться. Извините, но другого слова я не нахожу. Я должен одежду им из дома сюда привезти. Так мы сами решили – они решили! – совсем запутался и расплакался Василий Иванович.

- Ну а что же ты бежал так, как угорелый, или кто-то гнался за тобой? – это удивлённый шофёр спрашивает, таких интересных пассажиров у него никогда не было.

- Гнались ироды, да ещё как гнались, живого места на теле нет. – А тело у Василия, действительно, синее, и глаза от страха готовы из орбит выскочить. – Вся нечисть лесная на меня ополчилась, начиная с бабы Яги, и так далее, по нисходящей линии, даже лешата били. Хлестали ветками, да пинали до самой дороги. Только здесь и поотстали немного.

- Белочка его посетила, белая горячка, беззлобно хихикают пассажиры автобуса. – Не в себе человек!

И давай ему одежду собирать, чтобы тот хоть немного прикрылся. Даже предложили ему опохмелиться. Водочки в стакан налили - нашлись добрые люди!

- Пей, Василий, раз ты чёртиков гоняешь, то хуже тебе уже точно не будет! Зато сразу на душе легче станет.

- Я теперь к ней проклятой уже никогда не прикоснусь, – искренне убеждает всех пассажиров Василий. – Черти мне туда дорогу заказали, – и снова плачет рыбак, грязными кулаками слёзы по лицу размазывает. – Натерпелся я сейчас страха, как за всю жизнь не терпел, сразу за всё принял, – и дальше рыдает горемыка.

Так и поехали они до города. И даже до дома шофёр Васю довёз. Тут у рыбаков всегда полная солидарность. На рыбалке ведь всякое бывает, но такое? Он впервые видел и слышал.

Когда приехали за Петей и Михаилом Сергеевичем, то те на деревьях сидели, как сычи надутые. Ни с кем они разговаривать не хотят и слазить с деревьев отказываются. Тут один бравый малый и говорит весело:

- Может им опохмелиться надо предложить? Тогда они сами оттуда слезут, даже спрыгнут! Ведь они были до выпивки, ещё до пожара, на это дело шустрые ребята. Пейте, ребята, я вас водочкой угощаю! – и бутылку достаёт из сумки, так было спасателями задумано, угостить потерпевших рыбаков. Ведь и они сами тоже выпивают, не без этого, но тут с потерпевшими беда настоящая.

«Сычи» с деревьев слезли, напуганные и, как говорится у военных, полностью деморализованные, но пить водку наотрез отказались: «Мы теперь: ни-ни! На всю жизнь зареклись».

Потом прояснилось, что вся тут нечисть лесная их розгами лечила: лечила, лечила, и до испуга залечила. Особенно прокурору Тряпкину досталось, у них к этой чиновничьей особе свой счет был. Ещё давний, предавний велся! И не заканчивался.

Старый леший Путало, весь седой, как лунь белый, во мховой куртке, борода его до самой земли ниспадает, а если кланяется он, то она на землю лёгкой волной стелется. Годочков ему уже несколько веков будет, если не больше. А может уже и к тысяче подкатило, никто того не ведает. Зачитывает шкодникам свой приговор с берестяного свитка. Как святой водой свои лешачьи бестелесные души кропит. Те давно жаждут такого законного суда над «законниками». Можно сказать, что заждались его.

- Наш суд в отличие от вашего суда неподкупный! Не я вас сейчас, а весь лесной народ честно судит. А он от вашего брата судей да прокуроров натерпелся много лиха. Уж, как вы над нами изголялись, это здравому уму непостижимо. Во что нашу исконную вотчину, леса и болота превратили. Вы сами того не ведаете! Потому что глаз, да совести у вас совсем нет. И так бывает в жизни.

- А мы вам сейчас всё напомним: За мелиорацию! За декларацию! За депортацию нашего целого лесного народа! За вашу продажную сущность, потому что ни души, ни чести в вас нет...

«И за «кукмонду» им надо по полной программе врезать», - это кукушка с очередного свидания вернулась. Вся помятая, чрезмерно накрашенная и «размазанная», но довольная прошедшей встречей с любовником филином. Всё ещё очарованная его орлиным взором, вся в его власти. И кажется всем, что любвеобильная подружка хороша, навеселе. Даже очень! Но тоже хочет высказаться: «Подумайте, господа-товарищи! Ведь не только меня они оскорбили, эти алкоголики-судьи да прокурор, – потом призадумалась. У неё ещё мысли в голове путались от прежнего восторга.

- А может правильно сказать, не оскорбили, а «бляли». Весь мой род они оскор-бляли. «Бляли», как вольный народ, и ещё раз «бляли»!

- Похоже, что она окончательно запуталась. Совсем старая стала шкодница, во всём меру и совесть потеряла. И уже нагло грешить начала: сильно водочку попивает! Лесной устав нарушает, заведомо зная о грядущем наказании.

Даже леший Путало до слёз смеялся. Это надо же так придумать? И я сам бы не додумался: язык тут сломаешь, «кукмонда старая»! А ведь, похоже, иначе её и не назовёшь стерву лесную.

В общем, суд получился не по-современному весёлый. И кукушку тоже наказали, нашли ей работу «по душе». Не хотела, так получай, старая: страусиные яйца на ферме высиживать будешь. Недавно такая ферма здесь в округе появилась.

Хоть и хлопот ей там много, но старая кукушка довольна наказанием, стареть начала, детишек захотела, и пить ей уже будет некогда.

Наказание должно быть в радость! Такой основной принцип лесного устава. А у людей такого основного принципа нет: всё в их законе сложно!

И всё же «кукмонда» до последнего хитрила, а в уме ей не откажешь. Другого бы за все его грехи пожизненно всех прав лишили. А эта уже второй век живёт, и старость её почему-то не берёт.

- Я себя нисколько не защищаю, господа, даже вот столько, – и одно маленькое перышко показывает. – Чиста я перед вами.

А оно хоть и маленькое и лёгкое перо, зато там пушинок премного имеется. И она это знает, но тут главное, что не врёт она, от грехов своих не отказывается. Впрочем, и все это знают, что кукушка из себя представляет, но зла на неё не держат. Пусть хитрит.

Посмела бы она открыто дурачить лесной народ, наказание ещё строже было бы. Вечное!

- Я предлагаю на эту дурацкую страусиную ферму. Говорю так, потому что люди ничего умного ещё не придумали. Вообще ничего! Объясняю вам точнее. Посмотрите на этих огромных дибилов, страусов, голопопые зимой по снегу, как экспресс, носятся. И даже догнать их на крыльях невозможно. А дети их ещё хуже будут, дибилы, эти «птички». Хотя все они дибилы, уже дальше некуда!

Перекрестилась и умно добавила: «Чем иметь таких детей, лучше никогда их не иметь!» Но её прервали, хоть и смешно было:

- Давайте говорить по существу вопроса, гражданка, кажется, кукмондой вас назвали. – Совсем, как у людей получается суд. Настоящая потеха.

- Я предлагаю всю эту шайку: двух судей и прокурора Тряпкина Михаила Сергеевича, иначе я их назвать не могу, потому что везде у них явствует сговор и круговая порука, вместо меня отправить на ферму яйца высиживать. Для них это дело привычное.

Они сами, даже с виду бестолковые. А в работе и того хуже. Любой тут скажет. Наверно в другой жизни тоже страусами были. Посмотрите на них внимательно, на них и одежды-то нет человеческой! Им без разницы, где штаны протирать. И ещё мы таким передовым «нано-решением». – Задумалась и добавила: «И Чубайса туда надо». Вот тогда-то мы и «соблюдём-блидём-бледям. - Она окончательно запуталась, хмель снова в голову ударил.- Всю нашу законность!»

Лесной народ уже от смеха с травы не поднимается. Но кукушка стойко продолжала ясно выражать свою историческую мысль дальше:

– Дадим воссоединиться одной и той же популяции людей и животных, которые за тысячелетний эволюционный период потерялись-растерялись чуть ли не навсегда. И мне это очень обидно осознавать, особенно сейчас!

Но как и все пьяные, говорящие, закончила дерзко:

- Страусы они все! И тоже мне умники! Голову в снег прячут, а «ж» прикрыть нечем: наоборот надо! Ничем не отличаются прокурор и судья... Они очень похожие птички... Мне их очень жалко!

Естественно, что приговор оставили без изменения, о чём кукушка собственно и не жалела, потому что была уже в полной «отключке». Тут принцип: каждому по его делам да воздастся, что с ней и случилось!

Софья насмеялась до слёз, а потом серьёзно говорит Распутину:

- Ты эту сказку сам придумал? Интересная и очень она из жизни нашей: жизненная, и призадуматься можно. Тут правда везде есть. Только без прикраски она серо выглядит. А ты молодец, хорошо всё рассказал, красочно!

- Рыбаки это придумали. А они народ вольный, я не сказал «свободный», это разные вещи. Вот так потихоньку и появилась сказка-быль. Один добавил, другой прикрасил, а прокуроров да судей – кто их любит?

Как-то поехали мы с друзьями за брусникой на поезде. Набрали ягоды и назад приезжаем в город. А на перроне нас всех ягодников милиционеры встречают. Да расспрашивают, где были, да что были, с кем были. А оказывается, что один прокурор за ягодой поехал и как-то там под поезд попал. Вот такие дела случаются: и никто ничего не знает.

Смерть всегда разборчива: у кого много грехов, тот уже ближе к ней стоит. А у чиновника грехов, как у кота блох: на одной черте они со смертью стоят. Даже ветер дунет, кого-нибудь да выхватит. И я думаю, есть за что. Кстати, они так же о нас думают. И сами под ту черту людей подводят, работа у них такая.

Я одного прокурора подобрал, тот с автобуса выпал и ногу себе сломал. А это зимой было, уже под Новый год. И автобусы перестали ходить. Так я его на себе до больницы тащил, открытый перелом был. Всё просил не бросать его – конечно, сильно боялся. Мороз под сорок градусов.

А когда меня моя жена на пятнадцать суток ни за что сдала, ей надо было меня проучить! Вот и проучила! Написала она заявление, и мне, как с куста, сутки определили. Сказали: «Всё по закону!»

Я попросил у того прокурора помощи. Он разобрался и мне передал: посиди там и подумай, Гриша, ты пьяный был. А у тебя семья.

- Вот такие дела. Одно меня смутило, когда я его на спине своей тащил, то тоже трезвым не был. Где его гонор тогда был? Чуть не плакал он, зима ведь на дворе. И хорошо он отблагодарил меня, хотя я у него тогда ничего не просил. Просто помог ему, как и любому человеку, по простоте души своей!

Вот и вся тут законность: у кого правда? У него своя прокурорская правда, у меня своя: «быдло» мы. Конечно, его правда больше стоит. Только как их две правды оказались? Такой фокус. А когда на моей спине сидел он, то очень боялся за свою жизнь: «Только не бросай меня, Гриша, век помнить буду».

- Ну что поплыли, рыбачка, перед темнотой сетки перетрясём, освободим их от ила и рыбы, что туда залетели. Немного времени до темноты осталось, лучше это делать посветлу. Да и от мошки на воде отдохнём, погода уже портится не на шутку. Вроде наладилась днём и опять... Хорошо, что успели вдоволь накупаться.

Работают они с сетями, и вдруг Софья говорит Распутину. Она удивлена и не скрывает этого:

- Что это за жёлтенькая звездочка движется невысоко от земли? Ещё не темно, и рано звёздам на небе появляться. Да так низко летит, чуть ли не над макушками деревьев.

- Это, Софочка, НЛО летает. Тут у них своя законная трасса имеется. Через полчаса она будет вон там, – и указывает ей место на небосклоне. Так оно и получилось.

- А почему всего один огонёк, что объект такой маленький? – волнуется рыбачка уже не на шутку.

- А зачем им светиться: двигаться и одного огонька хватит. А если все зажгут, то там такая игра огней будет, что ты про всё на свете забудешь. Сейчас он на своё законное место движется, в засаду идёт. Вон дошёл до своего места и растворился там, в воздухе, замаскировался так. Я это здесь уже не раз видел. Так они пришельцы здесь постоянную земную вахту несут. А наши космонавты уже космическую вахту, только далеко в космосе. Зачем? Когда они здесь, под боком у нас, находятся: чего их там искать? Парадокс, да и только!

Тут всё, как у Гоголя, получается, в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Зачем далеко ходить, кузнец Вакула, он у тебя в мешке за спиной сидит». Может сейчас и не так сказано, но смысл тот.

Как поплывём домой, ты сама всё увидишь: рождение новой реки. А ещё здесь проходит земной разлом, оттого и выброс энергии очень большой. Такие места – это трассы у них. Там можно подпитываться энергией земли. Лично я только так всё понимаю.

Софья ещё больше удивлена: «Я всегда думала, что это всё сказки, а тут такие дела творятся, что голова кругом идёт. Даже не верится, если бы своими глазами всё не видела. А сейчас, поневоле задумаешься.»

Рыбаки проверили все сетки и скорее к костру подались, рыбы мало попалось. Видно погода меняется, давление падает, и рыба не хочет зазря шевелиться, замерла где-то на ямах. А к костру уже и ночь подсела. Она до ухи охотница, и послушать рыбаков тоже желает. Ей и ложка нашлась, и почётное место, ибо она тут везде хозяйка. А они, получается, что сами в гостях у неё. Вот такие тут дела творятся.

И всё бы хорошо, но мошка одолевает. Хоть и зелень в костёр подкладываешь, но это ненадолго отпугивает кровопийц. Гришка говорит напарнице: «Ты бы лицо платком закутала и спи себе спокойно, ни одна мошка тебя недостанет». Та ему отвечает логично: «А дышать-то как, Распутин? У меня не получается».

- У меня тоже не получается!

У нас на службе ребята, а я на дизельной лодке служил, так говорили. Это когда тебе особенно плохо было: «Дыши через зад, проходим экватор». Автономность нашей лодки небольшая, и всплывать часто приходилось. Чтобы подзарядить аккумуляторы, проветрить аккумуляторные ямы, да отсеки. Известно, что батареи при работе выделяют водород. Хотя водород частично и нейтрализуется химическим путём. Но всё равно его в лодке накапливается много. Ещё есть и углекислый газ, так что периодически всплывать лодке просто необходимо. И ещё есть одна беда: в концевых торпедных отсеках лодки всегда прохладно, а зимой даже холодно бывает. В остальных отсеках жарко, а летом так вообще невыносимо находиться. Пот всё тело заливает, и поневоле до плавок моряки раздеваются.

Работают вентиляторы, охлаждают аппаратуру и моряков, но воздух-то они горячий гоняют. Есть и кондиционеры, но толку от этого тоже мало. Да ещё если в южных широтах лодка находится, тогда многое зависит только от выдержки экипажа. Вот моряки сами себя и подбадривают: «Дыши через зад, проходим экватор!» – без юмора на лодке нельзя жить. И ещё выполнять поставленную перед экипажем задачу. И без песни:

 

Лодка, скинув море со спины,

Вновь палубу подставила муссону,

С наветренной цепляясь стороны

Антеннами за пояс Ориона.

 

Меня послали в командировку на первую ракетную лодку Тихоокеанского флота. Она уже тогда старая была. Три ракеты у неё было, потом ракетные шахты вырезали. И она доживала свои последние дни, как говорится, весь свой ресурс выработала.

Сложилась такая ситуация, что дышать было практически уже нечем. Ты вдыхаешь полную грудь воздуха, а кислорода там не хватает. Ощущение такое, что ты вообще не дышал. Тогда первый раз мы днём всплыли. Обычно лодка ночью всплывает, чтобы людям, да механизмам «дать отдышаться», зарядить батареи. Скрытность лодки всегда сохраняется, и только в аварийных ситуациях всё по-другому случается. А уже под утро боевая тревога и срочное погружение.

 

И снова нет ни неба, ни земли,

И снова ситуация такая,

Дежурные по флоту корабли

Родной страны покой оберегают.

 

- А я-то думала, почему ты всё время в тельняшке ходишь? Оказывается, есть тому причины, да ещё какие логические! Давай я тебя поцелую...

- Давай сплаваем до сетей, проверим их, хоть рыбы там и немного будет. Зато от мошки отдышаться можно. Я когда-то в одной книге читал, что диверсанты своего проводника ороча, есть такой народ на Дальнем Востоке, раздели и привязали к дереву. Убивать не стали, считали, что тот сам помрёт. Потом его геологи подобрали, так там вместо лица кровавое месиво было. И он потом действительно умер, но какой страшной пытке подвергся.

На воде всё же легче было, но и там не сладко рыбакам. Но делать нечего, надо ждать утра, ночью срываться с места просто глупо.

- Я знаешь, что решил, Софья, надо нам строить землянку. Тогда нам ни дождь не будет страшен, ни мошка. Как к себе домой будем ездить. И просушиться нам, и отдохнуть можно, знатная будет рыбалка. А так, аж воздух гудит от гнуса, и глаза, и нос забивает. Пытка, да и только, особенно если руки заняты сетями. И ветра нет.

- Раз ты решил, то будем строить! – улыбается рыбачка при свете фонарика. – Я всегда согласна с тобой, у тебя опыта много во всяких рыбацких делах.

- Здесь на островке есть хорошее место, оно и скрытное, и высокое. Вряд ли туда кто-то полезет в чащобу, то, что нам и надо. Возьмём в следующий раз лопату да пилу и начнём там стройку века. И место тут очень удобное, лучше не придумаешь.

В пасмурном небе рассвет затянулся, и похоже надолго. Но Распутин с Софьей уже сетки снимают, они не ждут его, а готовятся к нему. Здесь больше делать нечего, по паре вёдер рыбы поймали, и этого пока хватит. Нет тут смысла больше оставаться. Попили они чайку на дорожку с печеньем. Собрали свои рюкзаки, да на другую протоку вещи да лодку потащили. Тут всего сто метров ходу, а дальше на лодке плыть до тропы на трассу.

Вот и проточка показалась из-за деревьев: на них удивленно таращится через ивняки, да недовольно ворчит на рыбаков. Она себе новое русло пробивает через тайгу, поэтому торопится, некогда ей с рыбаками разговаривать.

- Мы с тобой, красавица, - говорит ей ласково Гришка Распутин, - да и не один я – принимай гостей!

Протока сильно не возражала, у неё тоже строптивый характер, но не как у старицы. Кстати, она сама оттуда, мягко сказать, сбежала, не по пути им пришлось шествовать. Зато рыбакам с ней тут по пути, и даже очень. Быстро и с почётом доставит она их до тропы: и лодку, и рыбу, и рюкзаки, и самих рыбаков. Всё им не по кочкам, да рёлкам гружёными тащиться.

И вот уже вода понесла их, как строптивая кобылица, по лёгким волнам. Рыбаки только успевают отводить лодку от поваленных деревьев, что из-под воды выпростали свои заскорузлые руки-ветки, готовые для захвата добычи. Но это не старица, силы у неё маловато. И для рыбаков это не страшно.

- Вот вправо отходит проточка, - говорит Софье Распутин. - Она сейчас непроходима для гружёной лодки, и нам туда лезть не надо. Она лёгкая добыча для этой большей протоки, по которой мы сейчас плывём. Её, как мышонка, эта строптивая киска сцапает. Посмотришь, как это ловко она сделает.

Протока огибает небольшую дугу и уже ловко зашла первой проточке наперёд, и там за песчаным бугром устроила свою засаду: ждёт её нерасторопную подружку-побегушницу, та сильно зазевалась в пути. И вот забурлила вода, как в кипящем котле мечется. Здесь идёт вечная борьба за власть, кто сильнее. Хотя исход той борьбы был заранее ясен, всё, как у людей, происходит: не зевай, Фома, на то она и ярмарка. Здесь они встретились.

- Поклонись этому месту, Софья, отсюда новая река зародилась, здесь её истоки. Так и в нашей жизни всегда есть истоки: и в жизни, и в памяти. Надо их только найти и сохранить. А лучше всего не терять их.

Лицо Распутина одухотворённое, сейчас с него хоть картину рисуй. Но это громко сказано, хотя подъём души тут наивысший. И не заметить это просто нельзя.

Глаза, как синие самоцветы, светятся его мощной душевной энергией. Хотя там должна быть чернота, в бездне их. По всякой логике вещей, если там бездна памяти, а здесь свет струится, да ещё какой сильный! Жизнь это!

Вся его крепко сложенная фигура, точно литая. И природа вокруг такая же замечательная, навечно врезается в память. По-другому здесь просто нельзя себя чувствовать. Формируется человек и его воля в один мощный организм – вот он! И река тоже здесь обрела свою жизнь, как живой человек.

- Это сколько же надо воды, чтобы напитать большую реку? Тут никак не сосчитаешь, и зачем это делать? Но откуда её здесь столько берётся? Значит, есть мощнейший выброс родников.

- Смотри внимательно, Софья, за поворот. Тут всего сто метров расстояния, если не меньше будет, но песчаный бугор, густо заросший ивняком, мешает что-то там увидеть. Сейчас всё увидишь сама – приготовься.

Завернула лодка за песчаный бугор, как за тяжёлую занавесь заглянула.

А тут уже большая река ждёт рыбаков в своём живописном разливе. И, как в лёгкие объятия, скользит туда лодка с людьми. Они в восторге! Перевоплощение небольшой массы воды – из ручейков в большую реку – здесь грандиозно смотрится. Ярко и неповторимо!

- Тут дважды торжествует живая душа: и реки, и человека! Возможно ли такое чудо!? Любуйтесь!

Софья очарована происходящими событиями, она забыла обо всём на свете. И даже мошка отступилась от неё. Никак ей не испортить праздник её души, там всё ликует.

- Удивил ты меня, Григорий, на всю жизнь память осталась. Не каждый человек может похвастаться, что видел всё это. Здесь нет огромной воронки, что мы видели с тобой на Бире, но живой котёл страстей здесь ярче кипит. Там конкретная западня человеку, а здесь чрево жизни. Хотя и там, и здесь можно погибнуть. Там нас вода тянула вниз, а здесь выбрасывает наверх.

- Я нырял туда! – говорит ей Распутин. – Всё так и есть, как ты думаешь. Иначе бы я не сидел перед тобой в лодке.

Взялся Распутин за вёсла и давай понемногу ими подгребать, помогать течению. Здесь уж очень плавно преподносит себя стихия: река, как пава, рисуется. Залюбуешься ею. Но это не последний её сюрприз.

Огромный таймень недалеко от лодки взлетел над водой. В своём грациозном прыжке акробата, при всем своём параде - его выход. И это у него так легко получилось, что соперничать с ним трудно любому профи, будь то человек или рыба, или зверь. Но это его жизнь, хищника. Наверно, уже где-то под корягой лакомится своей жертвой. И снова готов повторить грандиозный захват добычи. Смотрите! Повторяю для непонятливых, кто здесь хозяин...

А река уже подносит их к тому месту, откуда они вчера начали своё путешествие. Течение тут сильное, и Распутин налёг на весла, чтобы их дальше не пронесло в самые кочки.

Вылез он из лодки в воду в своих болотных сапогах, подтянул лодку дальше к берегу и говорит Софье: «Прибыли, красавица, вот наши вчерашние следы. А это визитка твоего сапога на песке, если сомневаешься, то можно и ксерокопию сделать».

Софья ничего не понимает, как такое возможно. Но сегодня столько чудес было, да и вчера не меньше. Чтобы что-то сразу понять, здесь просто невозможно, нужно время для осмысления событий, их цепочки. Иначе и быть не может.

Перетащили они вещи на берег, помыли лодку, и давай её укладывать в мешок. И только рыбаки двинулись по тропе к трассе, как зауросил дождичек. Долго он собирался, и наконец-то, соизволил разойтись. Но это уже рыбаков не пугало. Иди себе потихонечку к трассе, а там в известное время и автобус подойдёт. Всё рассчитано, и даже минут десять в запасе останется.

- Я обязательно хочу сюда вернуться: здесь словно частичка моей души осталась, - это Софья говорит Распутину, словно исповедует свою душу. – Никогда такого со мной ещё не было.

Через неделю они снова вышли на старицу. Только по другой тропе шли, чтобы выше зайти: выше стоянки гольдов. Надо осмотреть древнюю стоянку. Это Софье новый сюрприз.

И уже потом поплывут строить землянку на своё старое место, тут всё по течению реки получается. Только сейчас рыбаки начали своё движение по реке с другой стороны, сразу со старицы.

Лодка медленно скользит по воде, в этот раз она тяжелее, чем прежний раз. Груза изначально добавилось: хороший топор, хорошая ножовка, гвозди, лопата и так далее.

- Вот видишь маленькую рёлочку, там эта древняя стоянка. До неё от реки метров двести будет, не больше. Пойдём туда налегке, зачем весь груз туда тащить. Потом к лодке вернёмся и дальше поплывём.

Рыбачка Соня с Распутиным не спорит, она знает, что если тот говорит, то это у него уже всё продуманно, и действительно так лучше будет. А если шутит он, то по лицу его это не трудно определить, там всю его простецкую душу легко увидишь.

Берег крутой, сразу не пристанешь. А потому нашли они небольшой кармашек, от слова карман, и загнали туда свою лодку. Закрепили её, привязав верёвкой к кустам, чтобы ту не унесло течением. И двинулись рыбаки по кочкам к высокой рёлке.

Она здесь, как бастион, возвышается над местностью. И если говорить языком военных, то имеет большое стратегическое значение. И может, это странным покажется, но это могло быть правдой. Ведь здесь и маньчжуры жили. А у тех и города в этих местах были. И войны тут были. Гольды – простые рыбаки и охотники, а маньчжуры – это воинственные племена. Вполне возможно, что стычки здесь бывали, ведь надо было дань с этих племён собирать.

Ниже по течению Ина есть Гольдячий залив, так там древний город был, вокруг него курганы нарытые. Их много по периметру этого мистического города. Со стороны реки стоят, как смотровые башни. Гришка с Колей Пыхаловым не раз там бывали, есть там что посмотреть и о чём подумать.

Здесь мощная энергетика. Да такая, что твоя душа, как под рентгеном, наружу выворачивается. Плохому человеку тут обязательно плохо будет. А хорошему надо думать только о хорошем, чтобы ему тоже плохо не было. Тогда поверят ему духи-хранители этих мест. Прочитают его мысли и успокоятся. Это культовое место, ошибки тут быть не должно. И они никогда в людях не ошибались.

- Вот эти круглые ямы, вырытые в земле, не что иное как бывшие дома гольдов. Над ними ставили остов из жердей, обтягивали сооружение оленьими шкурами, и чум для семьи готов. А здесь их чуть ли не два десятка ям, значит, столько семей здесь и жило. И что самое интересное, Софья, воды в этих местах никогда не бывает. Даже в самую большую воду – тут сухо. Умели они выбирать такие места. А может, они уже давно выбраны были, уже тысячелетия. И кочевали гольды, и знали эти стоянки давно, со дня своего рождения. Вели своё расписание заселения этих мест, летом и зимой, разные стоянки. Целая наука.

- Знаешь, Григорий, у меня в голове лёгкое головокружение. Здесь такая тишина стоит, что я слышу, как воздух движется. Где-то далеко колокольчики звенят, это олени пасутся. Их немного там, я даже вижу это стадо.

- Давай, Софья, к краю рёлки пойдем, там ты проветришься. Здесь аура такая сложная, что не всякий организм её выдержит. Тяжело нам сейчас через время веков пробираться, да еще земля здесь, как нарочно, диким виноградом заросла. Тут поневоле всякое покажется.

На другой стороне рёлки живописный залив в виде подковы к реке тянется. «Подкова к подошве Ина». Нет, река не терпит подошв и оков на них, она с рождения свободная. Это духи этих мест вмешались. Так белые люди всё придумали, потому что они тяжелы на ногу. Оттого и мозги у них, как из сомячьей головы холодец. Его кушать хорошо, а думать им, ещё больше стынет!

Софье на ветерке стало легче, да и солнышко здесь радостней светит. Совершенно другая аура. И состояние её души быстро нормализуется. Даже стойбище гольдов само по себе сдвинулось в сторону. Всё стало на свои законные места, уже с чёткими границами разума.

- А то тут был какой-то иной мир без границ. Туда вошёл человек, и он уже весь там, в чужой власти другого разума, целой цивилизации. Тяжело ему там находиться, под гнётом времени, мозг не выдерживает колоссального напряжения, – это Софья размышляет так.

По берегу залива путешественники двинулись в другой край рёлки. И уже на подходе среди зарослей дубов был хорошо заметен большой холм. Он тоже порос деревьями. Но всё равно было видно, что это работа человека. Всё основание холма чисто, как будто здесь трактор поработал. И это понятно, это место специально зачищали люди и утрамбовывали годами. Здесь когда-то стояли на коленях охотники, скорее всего это культовое место. Что-то здесь клали, какие-то подарки, приношения.

На вершине этого сооружения всё же растёт несколько дубов. Лет им по их меркам немного, а по нашим – где-то всего сотня лет, один век. Получается, что последние люди совсем недавно ушли отсюда. Не хочется говорить, что совсем ушли, то есть умерли.

- Они следили за этим холмом, чтобы здесь ничего не росло. Лес был только со стороны стойбища. А дальше низина и чистое место: хорошо просматривается до самой реки.

Стоят рыбаки на самой вершине этого холма, за дубы обнялись и смотрят вдаль. Стараются угадать, почувствовать: что же здесь всё же было на самом деле.

- Давай, Софья, поклонимся на все стороны, так на Руси было принято. Всем добрым людям добра и покоя пожелаем. Они хотели этого, и мы сюда с добром пришли. И так же тихо уйдём отсюда, никого и ничего не потревожив.

По краю релки рыбаки двинулись в сторону своей лодки. Ничего они не говорили друг другу. Зачем? Каждый о своем думал. А тут было о чем человеку подумать. Только течение реки, встретившей их, ни о чём не заботилось. Оно и так знает великие тайны этих мест и всего ушедшего туда, не понятно куда, целого народа. Можно говорить и о параллельном мире, но тут всё намного сложнее.

- Потом, Софья, мы проплывём по тому заливу, что находится по ту сторону стойбища. Там будет продолжение того, что мы здесь с тобой видели. И тоже культовое место, это бесспорно. Если связать их в одну цепочку, то кое-какая картина вырисовывается. Но об этом, Соня, потом, сейчас у нас другие дела.

Течение несёт лодку, а Распутин и Софья во власти всего увиденного. Не стерпел рыбак и опустил руку за борт, затем охладил своё лицо водой. Снял другую, тяжёлую энергию с себя, как какое-то наваждение. По сути дела, так оно и было. Но они сами туда пришли, их никто не звал в гости. Утки сорвались с воды и шумно взмыли вверх, они отдыхали за поворотом реки. Вот они, эти чужие мысли, другого народа, они уже в другом воплощении, и снова живут на земле. А утки своими крыльями легко «нарезают» воздух на части, им всё равно, что о них думают люди. Они сейчас счастливы, и это главное в этой жизни.

Все свои вещи рыбаки выгрузили на берег, сейчас людям не до них. Надо скорее перебрать да поставить сетки, и это главное сейчас. Всё остальное потом само приложится, своим чередом пойдёт. Не раз так было.

И вот рыбаки снова в лодке. И снова лёгкой волной ложатся сети на воду. Плещется вода под днищем лодки, словно хлопает им в ладоши. Похвально все это: чётко сработали рыбаки. Как по боевому расписанию моряки работают. Известно, чья это школа. И это им сегодня наивысшая оценка. Так и должно быть на рыбалке: всё налажено, как в автомате.

Всё тут на виду, вокруг хорошие люди. Они всё видят и помочь могут - всё так просто у древних гольдов. - Не надо с ними ругаться!

Так что тут рыбакам надо поневоле стараться не потерять своё лицо. И пока у них всё отлично получается.

А далее перетащили они свои вещи вглубь острова, под дубы, где всё осторожно сложили.

- Здесь и будем мы строить свою землянку. Дубы только на высоких местах растут, они не любят затопляемые места, это у рыбаков и охотников самая верная примета. Но прежде всего нам надо перекусить и попить чай, так вслух рассуждает Распутин, чтобы и Софья его хорошо понимала. – Тут, Соня, нам работы будет непочатый край!

Плотно перекусили рыбаки, попили чаю, и Распутин взял в руки лопату. И только он начал снимать верхний слой земли, как уже появились первые археологические находки. Сразу попалось несколько глиняных черепков от посуды.

- Там ниже песок начинается, он здесь вековыми слоями лежит. Это остров, и все слои здесь наносные. Как пирог, их вода здесь веками слоила. Так что начинка здесь на удивление всякая может быть.

- Гриша, ещё что-то под лопатой лежит! – это Софья восторженно наблюдает за его работой, она старается ничего не пропустить. Никогда она не была на древних раскопках истории. Ей даже не верится, что такое вообще возможно. Она даже не замечает, что её за веку, укусила злая мошка, и глаз её уже заплывает. Настолько та ядовитая, эта лесная пакость, что сравнить её просто не с чем.

Распутин далеко от неё не ушёл, у него уже распухает губа, и на глазах она начинает некрасиво отвисать. Какая тут может быть красота? Можно было бы посмеяться друг над другом, но сейчас рыбакам не до этого.

Там действительно под лопатой что-то темнеет. Софья, как зоркий сокол, бросается туда и извлекает оттуда непонятно что. Это древнее грузило на сети, оно умело сделано гольдами из глины. Затем его обожгли на костре. Получился красивый кусочек керамики, даже прорези есть для ниток, чтобы его привязать к сети. Тут всё продумано, вековая технология. Даже своя энергетика есть, что тут копилась годами.

Софья это уже чувствует своими руками: «Мне кажется, что в моих руках волны плещутся. Это река так интересно играется со мной, прохладно и спокойно на душе. Как раньше никогда не было.»

- Вот я и сделаю тебе из него амулет, будешь ты настоящей шаманкой-гольдячкой. А то только видом своим напоминаешь. А так амуниция у тебя будет. Достаёт Распутин из ножен свой охотничий нож, и давай им сверлить дырочку в амулете. Это у него ловко получается, и скоро отверстие было готово. Рыбаки продели туда капроновую ниточку, и украшение получилось на славу.

Это настоящий праздник для Сони, и она не скрывает этого. Она уже торопливо примеряет обнову, одна беда, что зеркала у неё сейчас нет. Естественно, что для современной женщины это уже настоящая катастрофа. А для восточной и мудрой женщины, это тройная катастрофа.

Но на то она и мудрая женщина. Ловко снимает с себя кулончик, и уже он красуется на шее Распутина. Тот ничего не понимает, даже не успевает отодвинуться или как-то воспротивиться её действиям. Но от него ничего и не требуется сейчас, только спокойствие. Он её волей ловко использован, как простой магазинный манекен. Оценка находки уже произведена со всех сторон, звонкий поцелуй Распутину, и подарок снова на шее Софьи.

- Такого ценного подарка у меня никогда не было, – и ещё раз целует Распутина. – Спасибо тебе, дорогой! Моя драгоценная находка! – Наверно, это уже было сказано именно ему.

Когда они заканчивали свою работу, как шутил Распутин «по выемке грунта», то ещё раз им пришлось удивляться. В одном углу будущей землянки песок начал потихонечку осыпаться. Скоро там что-то заблестело на солнце, но что это было, трудно понять. Да и заблестело – не то слово, скорее, что-то обозначилось на свету.

«Зоркий сокол» и сейчас был на высоте. Софья не могла что-то пропустить. Как такое возможно? Ей даже подумать о том страшно!

И она уже на том месте шустро ковыряется палочкой, роет песок, как настоящий археолог. Потом извлекает из песка какой-то тяжёлый предмет. Это ещё непонятно, что за изделие, но это точно не золото, а, скорее всего, бронза. Тёмное очень.

- Пойдём к речке, искупаемся там, сети проверим. Да и с находкой надо разобраться, – говорит Распутин. Его уже заела мошка, та только и пользуется тем, что его руки заняты. Потное лицо преобразилось от укусов гнуса, глаза тоже заузились от яда. – Нанай, не нанай! Чукча, не чукча. Однако - резвый парнишка! – это Гришка о себе так весело отзывается. А что ещё остаётся ему делать? Он старый рыбак, и все прекрасно понимает, какую такую красоту он сейчас своей знатной персоной представляет. Наверно, историческая персона артиста-комика. И без смеха смотреть, конечно, нельзя, а то сам собой залюбуешься.

- Поплыли на ту сторону реки, там рёлка высокая, дубы: один к одному красавцы стоят. И место, будто созданное для отдыха.

Софья с ним не спорит. В её руках их драгоценная находка, и пусть это не золото, но она уже много значит для неё.

Там действительно стоял рыбацкий шалаш, но людей уже давно не было. И это понятно, если судить по стылому кострищу. Пепел успел хорошо спрессоваться, и даже травка по его краям ожила, оправилась от огня.

Разделись рыбаки догола, сейчас этот вопрос ими не обсуждался. Всё было намного проще, чем раньше. Так как и должно было быть в природе: мы все её шаловливые дети. Играться захотелось! И какая мама тут им возразит: они ей родные!

Плескались романтики на лёгком течении реки, вода нежно ласкала их тела. Солнце тоже радовалось, глядя на них. Оно всегда наблюдает за людьми, за ними глаз да глаз нужен.

Потом они вошли в свой сказочный шалаш, как в райскую обитель, и там потерялись. Но, похоже, что этого события никто не заметил. Наверно, так и должно было быть в природе.

Отчистила рыбачка Соня свою находку от глины, затем хорошо отмыла её в воде. И приносит к Распутину: «Смотри, Гриша, там, похоже, что рыбки плавают». Она очарована своей находкой.

Чашечка сама очень интересна собой. На солнце даже очень красиво смотрится. По её внешней стороне орнамент из каких-то литых листьев. Похоже, что это виноград весело вьётся к солнцу. А внутри её пучеглазые рыбы плавают, но все они почему-то с шипами. И эта какая-то, похоже,  доисторическая рыба пузыри там пускает. И они стремятся вверх по краю чашечки. Один за другим чинно следуют, эти важные пузырьки. Совсем как генералы движутся после своего делового совещания. Ту всё разумно и интересно, как в сказке, получается. Только всей сути сказки им ещё не понять.

Сели рыбаки снова в лодку и опять вернулись в свой залив. И уже там по ходу начали проверять свои сети. Рыбы там было немного, ещё не то время было. Но тут очередная сеть сильно задёргалась, и Распутин говорит Соне: «Наверно крупная рыба попалась». А там действительно было, что посмотреть, попалась какая-то яркая доисторическая рыба. Да ещё с большими шипами по всему телу.

- Я не знаю такой!? – это удивлённая Софья.

- Да это же ауха! – так её рыбаки прозвали за её редкие вкусовые качества. Уха с неё отменная получается, вот и ауха. – А если по-научному, это китайский ёрш, - говорит Гришка. – Он в Красной Книге записан и здесь по Ину редко попадается.

- Батюшки мои! – это Софья замахала руками, совсем как наши бабы в деревне. И это у неё просто изумительно получается. – Да он же копия той рыбы, которая на моей чашечке изображена.

Она уже уверена, что чашечка – это её личное достояние. И действительно в глаза бросается, рыбы очень похожи. Какое-то знамение тут.

- Пузырьки воздуха, это жемчужины! – поразилась своей неожиданной мысли Софья. – Сначала они кверху идут, там, на чашечке всё запечатлено. Потому что этот знатный красавец их просто выплёвывает. А может, так одаривает какого-то великого китайского императора. А потом жемчужины вниз на дно чашечки ложатся. Налил туда воды, а там подарок тебе. Вылил из неё воду, и снова она пустая, и так без конца. Вот тебе и сказка вся. А этот китайский ёрш – гонец. За этой волшебной чашечкой сюда прибыл, мы его с тобой сейчас из сетей вытащили. Посмотри, какой он красивый и знатный вельможа. Наверно, очень умный.

Тот радостно выпучил свои чёрные глаза и что-то говорит рыбакам, вовсю болтает, старается. Люди видят это, но ничего из его слов не понимают.

- Видишь, как своё требует! Нехорошо мы с тобой поступили, Софья. Вроде его и даже самого китайского императора мы ограбили. А у нас и мысли такой не было!

Не хочет чашечку возвращать рыбачка Соня, слезинки блистают в её раскосых глазах, как жемчужины, но они же её потеряли или даже выбросили, а теперь хватились.

Даже природа волнуется, звучно хлопает по лодке волнами.

- Отдайте! – Брызги летят рыбачке в лицо, та не утирается. – Я всё вытерплю, такое у меня впервые в жизни случилось. Она мне, как родная теперь, это часть моей души. Я из неё жемчужины пью, а на шее ощущаю ожерелье из жемчуга, его там прибывает.

Распутин удивлённо молчит.

- Так кто же пил тогда из чашечки, сам император китайский или императрица? - Государю, тому богатство сыплет рыба в казну, а красавицу супругу жемчугами обряжает! Тут с ума сойдёшь от всех таких необычных раздумий. Кто бы мог подумать, что так всё получится.

- Давай, Софья, всё миром решим, а гонец пусть послушает нас. Попробуем всё это трудное дело на месте решить. Раз мы в нашей будущей землянке эту чашечку нашли, то пусть она всегда там и находится. Мы её увозить оттуда никуда не будем. Ни учёным, ни историкам – никому её не отдадим. Только нас она будет радовать, и тебя, Софья, жемчугами одаривать. Всё же Распутин думал, что рыбачка пошутила насчёт ожерелья. Но ночью при свете костра Софья показала ему всю красоту подарка. Распутин своими глазами увидел у неё на шее ожерелье из жемчуга.

- А пощупать можно? – не сдержался он. – Как тот продвинутый хохол! Пощупал! Под рукой ничего не было.

Не верить своим глазам он не может. Ещё раз пощупал ниточку с жемчугом, её на теле Софьи не было. Наверно, какой-то параллельный мир: мираж какой-то! Но это было вечером.

А пока гонец слушает рыбаков, не перебивая. Рыба она и есть рыба, что с неё взять?! Возразит кто-то, но так ли это правильно?

У неё и эхолот всегда был, когда мы об этом ещё ничего не знали. И ещё какие-то сканеры имеются, про которых мы тоже никогда не слышали. Так что человек поотстал в этом деле не на один век.

Вот и сейчас, похоже, что ёрш всё понял, затрепыхался в руках Софьи, легко просится в воду. Гонец согласен на условия договора, но не он сам всё решает, ему надо посоветоваться.

Соня отпустила гонца, по-другому и быть не могло. Что-то нагло взять и не отдать не по правилам Распутина. Всё у них решилось миром. Такие ценные культовые вещи и силу имеют особенную. На них много наговоров, заклинаний разных и знаний висит, что себе дороже их трогать. Ты раз ошибся, и достаточно - назад дороги нет!

Через много лет Распутину всё же пришлось отдать эту чашечку дедушке Ину, духу этой древней реки. Видать, и там был свой совет, но почему он так долго тянулся, неизвестно. Но всё же было там решено вернуть своё достояние. А как это получилось, то тоже интересно. Хотя Софьи там не было, и вообще на рыбалке не было. И Гришка до сих пор рад такому исходу, а мог и он тогда пропасть.

Уже больше десятка лет прошло. А Распутин всё в своей вотчине рыбачит. Да и зачем ему другое место, когда он тут дома. Но тогда что-то странное творилось на реке. Если говорить морским языком, то сильно штормило. Волны очень большие, захлёстывали лодку. Чуть ли не каждый час менялась погода. В такую погоду, как говорят рыбаки, рыба ловиться не будет, разве что «пьяный» карась попадётся. Всё примерно так оно и было, всё по погоде.

Выше шалаша, где отдыхали Распутин с Софьей, есть небольшое озерко, и оно соединяется с Ином, небольшим ручейком. Поставил там одну сетку Распутин, а потом в своё время поплыл на лодке её проверять.

Вот тут-то всё и случилось с ним. Сначала сильный ветер носил его от одного берега этого озерка до другого. И сеть никак не проверить Гришке, какая тут рыбалка.

Распутин уже начал выбирать сетку в лодку, хотел её переставить в другое место, ближе к землянке. Но тут вообще что-то странное случилось с погодой. Такой ливень полился на Гришку, что это простому уму непостижимо: льёт на него, как с ведра.

А вокруг озера ярко солнце сияет, и даже ветерка там нет. Трава высоченная, не шевелится. А ведь до этого, как её «полоскало» ветром, во все стороны валило. А сейчас там такая погода стоит, что ею залюбуешься, со стороны всё это хорошо видно. Тишь да гладь кругом. Как проклятое место, это озеро.

Думал рыбак, что это всё мелочь. Удивить его было трудно, потому что всякое с ним в жизни бывало. Хотя именно такого чуда никогда не было. И дальше сеть в лодку набирает, чтобы потом поплыть к берегу. Всё равно он весь мокрый, и какой смысл ему прятаться от ливневого дождя? Так же и смысла нет рыбачить на этом озере.

Почему же весь ливень собрался именно здесь, на этом небольшом озере? Это Распутину ещё непонятно. А дальше, ещё хуже пришлось рыбаку. Лодка уже полная воды, но тропический ливень не прекращает «свой грандиозный разбег»: наверно, не во всю свою мощь льёт. А куда уже больше?

Всего один раз в жизни примерно такое чудо видел Гришка ещё в годы своей службы на подводной лодке. Подняли тогда весь Флот по боевой тревоге. И моряки бежали сломя голову на свою лодку, надо было срочно всем в море выходить. Весь экипаж тогда отдыхал на берегу, на лодке только вахта была, чтобы поддерживать необходимую боеспособность корабля.

Как потом моряки между собой говорили, что где-то наши ребята сбили американский самолёт. А там премного чинов летело, самого большого масштаба. И даже, что командующего американским флотом там, в небе, «завалили». Но это может быть была всего легенда. И такое возможно. Вот вам и оправдание боевой тревоги. Страна была на грани войны, и так далее.

Но скорее всего это была сказка, придуманная моряками. Тревога была, и большого масштаба. Вот и искали моряки тому своё подтверждение. И если сами не нашли его, то добросовестно придумали. Но всё равно это интересная, жизненная сказка. Хотя вопросы по тому случаю и сейчас остались.

Почему именно в это время лил такой тропический ливень, не раньше и не позже пролился? Это случайное совпадение, или есть там какая-то природная закономерность. Даже мистическая? Факт тревоги был, и факт ливня тоже был, а далее... Но сам Распутин об этом никогда раньше серьёзно не думал. Зачем?

Вот тогда там примерно такой же ливень лил. Такой силы, что воды на асфальте чуть ли не по колено было, и она просто не успевала куда-то расходиться в стороны. Но там такие ливни были возможны, там климат другой.

Но здесь, на озере? Да ещё «в точечном исполнении». Такой фокус и сейчас в таком мелком масштабе трудно исполнить. А тогда про это люди и вообще не ведали. Смеялись бы до слёз, озеро тонет в воде: где это видано, где это слыхано?

Сначала Гришка думал, что это небесная шутка во всей своей красоте. Но когда лодка уже так наполнилась водой, что к самым краям бортов стала подбираться, то непроизвольно рыбак начал скидывать сеть в воду, уже была явная угроза его жизни.

Распутин не собирался тонуть, да ещё в такой луже. Но инстинкт самосохранения сработал раньше, чем он осознал всю опасность всего происходящего с ним потопления. И он просто вывалил в воду остатки своих сетей, другого выхода у него не было. Освободил лодку.

Но тут он увидел своими глазами чёрную яму под собой, в которую он вместе со своей лодкой валился. И веретеном завертелся на своём мягком месте, да так ловко, что деревянное сиденье под ним чуть не задымилось. Конечно, всё это образно сказано, но опасность от этого меньше не стала. И это всё в ливень происходит.

Лодка валится в яму. И сеть, которую выбросил Гришка в воду, уже на него наплывает. Она была собранная комком, как попало. А теперь в более-менее развёрнутом виде наплывает на Распутина.

- Она сама успела в воде развернуться по какой-то загадочной спирали. Или её кто-то там ему невидимый так развернул? – мельком думает Распутин.

Вот тогда Распутин и осознал трагичность своего положения: окажется он в воде, в одежде и своих болотных сапогах, а его там «прохладно» охватит его же развёрнутая рыбацкая сеть, что только и ждёт свою добычу. Тогда вряд ли он там долго продержится.

Тут ясно вырисовывается картина Репина – приплыли. Похоже, что ловушка сработала, но он никогда и не прятался. Гришка жил по принципу: если тебе страшно, то иди всегда навстречу страху, и он сам отпадёт. А если струсишь, то он будет тебя всю твою жизнь преследовать. Примерно так сказал Юрий Алексеевич Гагарин, человек-легенда, первый в мире космонавт. Не только в СССР, а во всём мире первый! Кумир всей советской молодёжи! А точнее - народов всего мира.

Вот тогда Распутин и вспомнил, что он крещёный человек. Его маленького, тогда и года ему не было, крестили в Москве его дяди и тёти. Мама уезжала с Дальнего Востока в Брянскую область на постоянное место жительства. С отцом она разошлась. Ехали через Москву.

В Москве родни много жило, все они люди верующие, поэтому долго не раздумывали: детей крестить надо! И как можно быстрее, чтобы на всю жизнь оградить их от всяких опасностей.

Естественно, что без Божьей помощи он давно бы погиб, как и любой человек. Творец дал ему жизнь и никогда не оставлял его без поддержки, никак это не афишируя. Как говорится, сам вёл его по жизни через все испытания.

Прошёл человек испытание, и это ему обязательно зачтётся. Не прошёл, и это тоже зачтётся. Вот и получается, что вся жизнь человека – это череда испытаний. Так его душа при жизни человека формируется: большая она будет или маленькая.

- Помоги, Господь Бог, Отец наш! Что-то непонятное сейчас со мной творится. Всё помимо моей воли и разума происходит. Никакой вины за собой не чувствую – поддержи в трудную минуту!

По лицу Распутина безжалостно хлещет дождь. Глаза не выдерживают напора массы воды. Но там за этой страшной пеленой светит солнце. И он обращался туда. Это тоже было испытание его души!

Осенил Распутин себя крестным знамением. И на его глазах всё стало преображаться. Никогда бы в это не поверил - в великую силу крестного знамения. А тут всё на глазах происходит.

Чёрная яма выровнялась, не стало того зияющего провала в воде. И ливень сразу же прекратился. Стало необычно тихо, как и везде вокруг. Тяжесть, что гнула его, исчезла. И он облегчённо вздохнул, как будто сейчас заново родился. Жизнь ему снова дана. Но кто хотел ему зла?

Доплыл рыбак до берега, вылез из лодки, своего непотопляемого судна, столько воды там набралось. Ноги от напряжения дрожат, руки тоже плохо слушаются Распутина.

Сейчас он хорошо понимает, насколько он жалко смотрится на фоне всей ликующей природы. Она явный победитель – и силу свою показала. А он похож на маленького голого лягушонка. Но это минутная слабость. Он человек, и этим всё сказано. Есть у него сила великая, и защитники тоже есть.

Гришка сбросил с себя лишнюю, мокрую одежду, вылил из лодки воду. И поплыл за своей сетью. Не бросать же её в воде, раз всё уже обошлось. А та вся чёрная от ила, ждёт своего хозяина. Надо собрать её в лодку.

Озеро теперь напоминало ему серебряное блюдце. А его лодка снуёт по воде легко, как пушинка. Удивительно быстро движется, легко меняет направление. А вот и замерла лодка. Сам он в лодке сидит: дедушка с большой белой бородой. И солнце ему в глаза светит. Такое видение.

Как можно так себя со стороны видеть, это уму непостижимо. Наверно, это опять какой-то параллельный мир. Раз тут разлом земной коры, отсюда и разные видения появляются.

Всё тут, как на изломе видно. И даже чёрная яма тогда легко объяснима. Там в земле провал образовался, или образовали его. Маленькая микроскопическая дырочку. А дальше пустота - или бездна. Если бездна, то она уже материальна: глубоко, нет дна...

Прервал философ свои рассуждения, но только на время. А ночью, лёжа в своей землянке, в тепле, уже на отдыхе, думал о причине его конфликта с природой: в чём его вина?

И вот когда он уже спал, то услышал голос: «Верни духу воды Ину то, что по праву принадлежит ему».

- Но мы же с Софьей в земле нашли эту чашечку. Значит, она земле принадлежит!?

- Тут была большая река!

Гришка понял, что это надо сделать без всякого отлагательства. И когда плыл домой по протоке, то остановил ход лодки над той самой бездной, куда нырял когда-то. Здесь они с Софьей смотрели, как зарождается река. Здесь её истоки. Она и сейчас кипит от родников.

Набрал он воды в чашечку, стали там рыбы пузыри пускать, своими хвостами, как веерами, помахивают, а на дно уже жемчужины горочкой ложатся. Бери, добрый человек!

- Не надо мне ничего, кроме спокойствия. Вот его я и беру с собой! Это моё, то есть наше с Софьей.

Кружится чашечка, какой-то свой танец в воде вытанцовывает, боится рассыпать жемчуга, не донести их до Ина. Но вот она дошла до назначения. Глубокий вдох облегчения прокатился эхом по воде: принято!

Но это Гришкины мысли наперёд забежали, они вечно у него торопятся. А пока им с Софьей надо строить землянку дальше. Взял он топор да пилу, и давай пилить осины. Но и тут он не всё подряд валил. Всё делал продуманно, чтобы не оголить свою постройку. Пусть далеко свалит он дерево, дотащит столб до места, но зато общий фон острова не нарушается. Большой бреши в его зелёном шатре нет.

- Силен ты, Григорий, - хвалит его Соня. – Любо-дорого на тебя посмотреть, хватка железная!

- Вот эти столбы перетащу к землянке, и пойдём с тобой купаться. А то весь потный я, освежиться хочется. А там, может, и карасей руками половим.

- Да как же это можно руками рыбу ловить? Даже коты и те не все ловят. А ты что кот у меня? А вообще-то, похоже! – ей смешно даже это представить. – Киса-киса-киса! – дразнит Распутина.

- Доиграешься, Софья, с огнём шутишь, ох и доиграешься.

На заливе купаться рыбакам хуже, здесь дно илистое, и это ногам неприятно. Рыбачка зацепилась за шею Гришки. Тот плывет к другому берегу, там дно лучше. Софья у него на прицепе тащится.

- Если будешь плохо себя вести, то за кота придётся отвечать. Я не запугиваю тебя, Соня, просто довожу до вашего сведения. – Ему сейчас весело: после праведных трудов до воды он добрался. - Какое это наслаждение!

А с Софьей он шутит, и она понимает его. И тоже отшучивается:

- Я любое твоё желание выполню, Гриша – любое, задавай! - И с усмешкой ждёт ответа, наверно, любые варианты в голове перебирает. Даже птицы примолкли, уняли свой гомон, и солнце тут щурится – все ждут!

Гришка решил, как говорится, «смолотить под дурочка», чтобы ещё смешнее было. Ведь Софья его знает, как серьёзного человека, но тут она глубоко ошибается.

- Что с тебя можно взять, моя радость? - И нарочно призадумался, как бы перебирает все свои возможные варианты.

Взять с них действительно нечего. И это уже понятно по какой причине. Нагие они, кого тут стесняться. А потом безнадёжно опускает руки.

- Всё придумал! - Конечно, тут надо быть клоуном, и он старается. - Ведро воды выпьешь, будет тебе наказание.

Софья сначала онемела, но потом, смеясь, погналась за Распутиным, только брызги по воде полетели. И радугой засияло небо, жемчуга на их головы сыпятся.

Наконец-то она очутилась в объятиях этого чудака. И не хочет оттуда освобождаться. – Ты меня, можно сказать, что убил наповал, я же красивая женщина, а ты мне такую пакость говоришь. Как ты мог?

- Есть такой анекдот старый, про лису и зайца, из той же оперы, – рассказывает Гришка. – Очень похоже!

Идёт волк по лесу, а навстречу ему заяц, тот телевизор тащит, а старые телевизоры хорошо весили. Цветной так все семьдесят килограмм тянул. Пыхтит заяц, старается, но очень доволен собой. И это заинтересовало волка. Такую тяжесть нести, да ещё с таким счастливым выражением лица?

- Откуда тащишься, родимый ты мой?

- Понимаешь, серенький, лиса пригласила меня в гости. Посидели мы с ней славненько, выпили хорошо. А потом разделась она и говорит мне: «Заинька! Возьми у меня самое дорогое, что у меня есть!» Вот я телевизор и выбрал! Так и у нас с тобой.

- Как ты нехорошо о женщинах думаешь!

Опять они весело плещутся в воде. И надолго зависает над ними радуга. Она на солнце искрится. Как живая она, тоже играется.

- У женщин на этот счёт – круговая порука! Игра продолжается.

Вылезла Софья отдыхать на берег и, как русалка, греется на солнышке. А Распутин остался в воде. И руками полез под самую большую кочку, что дальше всех своих подружек залезла в воду.

- Ах ты, растрёпа! - это он кочке говорит. - Купаться захотелось! – И заодно дразнит рыбачку Соню.

И только она собралась расправиться с ним, как Гришка достаёт из-под кочки карася. Тот рвётся из рук, но рыбак крепко держит его.

- Держи золото! – а тот действительно весь золотом сияет. И бросает на берег к ногам Софьи недовольную рыбу. Вроде шутя всё у него получилось.

И пошла у них потеха! Через несколько минут рыбак ещё одного карася поймал. Потом в другое место перешёл. Там пошарил руками под свежими кочками, и снова у него в руках карась трепыхается. И этот летит к ногам Софьи.

- Наверно, я неправильно тебе говорила. Ты, действительно, кот и даже лучше многих. Не всякий кот так сможет рыбу поймать, - она искренне изумлена такой необычной рыбалкой. – Зачем сети нам ставить, Гриша? Ты руками наловишь не меньше рыбы; и накупаешься вдоволь.

А Гришка, похоже, нашёл под кочкой нору и суёт туда  всё дальше, руку. Уже его голова в траву залезла, но он упорно не отступает от своей затеи. Потом уже и руки ему не хватает.

Наконец-то, под кочками что-то забилось, вода там забурлила, и в руках Распутина появился сом. Тот страшно пучит на рыбака свои глаза-телескопы, по-змеиному извивается, но вырваться не может. Бросать на берег его бессмысленно. Потом никак его не поймаешь, настолько он скользкий и ловкий разбойник. И Распутин выходит с ним на берег. Это самый лучший вариант.

- Вот видишь, красавица, как это ловко делается. Всё тут, как в цирке, происходит. Только руками поймать сома очень трудно. И пока ты его за голову не захватишь, ни за что его не удержишь в воде, а он всё дальше под берег уходит.

Бывает, что сом такой от тебя разгон возьмёт в своём тоннеле-«метро». Под водой, в норе, как экспресс, движется. На десятки метров его слышно, как он плюхается там. Но как ты его достанешь из-под земли? И так бывает: и смешно, и обидно на такой необычной рыбалке.

А бывает, что сом ленивый до удивления, ведёт себя совсем, как настоящий поросёнок. Настолько он на солнышке разомлеет, что двигаться в воде ему никак не хочется. Тогда я его по спине рукой глажу. Лентяй только сторонится твоей руки, но далеко не отходит. А я его уже по толстому животу, как поросёночка, глажу. Наверно, тот и похрюкивает в воде. Я и это предполагаю, иначе быть не может. А когда я взял его за голову, теперь он уже твой на сто процентов. Вот такая у меня есть забава, бывало, что по три ведра рыбы руками ловил, это к слову сказано!

- А как мы на свой берег с пойманной рыбой перебираться будем?

- А мы такси закажем! - Гришка плывёт за лодкой. И скоро та рядом с Соней. – Такси подано!

Её изумлению нет предела.

- Да ты настоящее сокровище, цены тебе нет, хоть в дикари с тобой записывайся. Я готова, Распутин!

- Наоборот, дорогая рыбачка, мы строим свой домик от дикарей подальше. Мы за хорошую, добрую цивилизацию! Без страха и крови.

Развели они небольшой костёрчик, вскипятили чаю. Тот всегда должен быть свежим. Шиповничка туда бросили – незаменимая в тайге ягодка. Любую простуду легко снимает. И большую силу человеку придаёт. Очень полезна. И для согрева рыбацкой души полезна, хоть и не водочка.

- Всё! Больше ничего делать не будем. Тут работы непочатый край. С этой нашей большой стройкой без рук останешься, на сегодня хватит. До следующего раза всё оставим. Надо отдохнуть хорошо, а ночью у нас самая рыбалка будет.

Ночь опустилась на землю, у костра сидят рыбаки. Вокруг них своя жизнь идёт, нам людям малопонятная. Вот рыбина по воде так саданула своим хвостом, что Софья даже испугалась.

- Наверно, человек в воду упал или большое дерево.

Поневоле она жмётся к Распутину.

- Таймень так охотится. И весу в нём не один десяток килограмм.

И только всё успокоилось, на той стороне реки кто-то как гавкнет, вроде большой и злой собаки. Возле самого шалаша, где они с Софьей отдыхали.

- Откуда там собака появилась? - рыбачка недоумевает. – Ведь ещё засветло там никого не было.

- А это дикий козёл подошёл к воде, ему хочется от гнуса немного отдышаться. Отдохнуть он хочет. Так что не пугайся, Соня, на рыбалке это частое явление.

- А медведи здесь есть?

- Сейчас нет, а осенью может медведь подойти. Видел я как-то его кучу, такую наворочал чуть ли не на нашей тропе. Полведра будет навоза.

- Здесь если дальше на север идти, то на тысячи километров вокруг нет людей, разве что редкие охотники попадутся. Это коренные, кочевые народы своих оленей пасут. А их тут когда-то паслись несметные стада. Ты слышала звон колокольчиков, когда мы с тобой на курган ходили. Они сейчас где-то в параллельном мире кочуют. И только туда они могли уйти, не иначе. Я так думаю.

- На тысячи километров одна тайга? Ни одной человеческой души? - Трудно Грише в это поверить. - Великие бескрайние просторы! - И это всё наша Россия, Родина наша!

Распутин решил пошутить, чтобы хоть как-то успокоить Софью, не дать разгуляться её страху, фантазии.

- Нет! Всё же, золотце моё, одного человека ты сможешь встретить в тайге. В крайнем случае, двух человек. Ведь не может такого быть, чтобы людей там совсем не было – должны быть они! Должны!

Рыбачка Соня смеётся над его наигранной наивностью: умеет же Гришка так ловко притворятся. Почему он так всё время делает? И в разговор легко вклинился: умышленно уводит её от этой темы или так дразнится?

А тот и непротив объяснить своё мнение на этот счёт напарнице.

- Понимаешь, Софья, у рыбаков да охотников на такой случай есть даже анекдот. Ты же знаешь, что они люди весёлые, ну вроде меня сейчас, – смеётся. - Так они вот так рассказывают свои байки.

Один охотник, конечно врунишка большой. Всегда, когда о своих охотничьих подвигах рассказывал, никогда число своей добычи не округлял до большого числа. Например, был я недавно на охоте и убил девяносто девять уток. Или поймал девяносто девять карасей. Убил девять медведей, и так далее.

Таёжники народ внимательный, и уже чувствуют, где есть подвох, везде должна быть мера. Но этот врёт, вроде, в меру, «его борзометр» никак не зашкаливает, и это тоже уже подозрительно.

- А почему ты не говоришь, что убил сто уток, сто зайцев, десять медведей, и так далее, у тебя везде одного не хватает, рассказчик охотник искренне изумляется, но ненадолго, артист играет свою коронную роль дальше:

- Ну что же вы, братцы! Да как же так можно обманывать? Чтобы там из-за одного зайца или утки, и даже медведя меня вруном назвали?! Да никогда в жизни!

Я честный человек, и горжусь этим! - Да ещё и в грудь себя постучит загорелой рукой. – А как же вы думали?  Сами логически подумайте! - И на лице его такое искреннее изумление, что над ним смеяться тоже грех. – Пусть дальше врёт!

- Вот и я, Софья, прибавил немного для тебя, чтобы тебя совсем не расстраивать. А то, получается, что там совсем-совсем никого нет. И тебе страшно становится, и люди нам не поверят.

Рыбачка Соня отдыхать у костра не хочет. Ей самой интересно выпутывать из сетей рыбу. И то, что она поневоле становится мокрой от воды, которая на неё с сетей стекает, тоже не беда. Подумала рыбачка над этой темой и уже работает в брезентовом фартучке, из дома прихватила. Любо-дорого посмотреть на неё Гришке.

На рассвете рыбаки стали снимать сети, рыбы много поймали, можно домой собираться. Сетки уже возле землянки спрятали, чтобы их домой не таскать: теперь это их законное место. А солнце всё выше поднимается над горизонтом. Хорошо так рассветы встречать. Всю бы жизнь так прожить.

И снова протока стремительно несёт их вниз, к истокам большой реки. На этот раз Софье хочется лучше рассмотреть это историческое место. И она вертится в лодке, не сидится ей на месте. А тут рыбаки в густую черёмуху заплыли, что решила искупаться в утренней воде.

Увидела рыбаков эта красавица девушка, присела в воду и стыдливо руками прикрылась. Но спелые кисти ягоды ей никак не прикрыть, как она не старается это сделать. Те непослушные сами к солнцу тянутся и к людям. Как ты такую красоту в лесу утаишь, если только от одного её аромата невольно пьянеешь. А чёрную и сладкую ягоду поцеловать хочется.

А та уже в чарующие кисти собралась: целуйте меня, я вся тут навиду! Вот тебе мамы и дочки. Дерево-мама противится. А дочки-ягодки внимания хотят и любви. Природа берёт своё, всё, как у людей.

Ещё раз Софья рассматривает то место: начало большой реки. Вот бездонный омут, под ним земной разлом. И чуть дальше, уже за бугром, большая река.

Теперь и ей всё понятно, её восхищению нет предела. На её глазах река родилась. Да и Распутин готов не один раз сюда вернуться. Он уже крестился здесь, нырял туда в омут, иначе тут ничего не скажешь. Родные они.

Не прошло и недели, как рыбаки вернулись на старицу, чтобы продолжить свой экскурс по легендарным местам древних гольдов. И снова река несёт лодку к той небольшой рёлочке, где стоит большой холм. Хочет Распутин дальше показать Софье не менее интересные места. Тут всё практически рядом находится. И все они как-то связаны одной тайной.

- Ясно, что всё это творение рук человеческих, но не это тайна, а зачем всё это делалось?

На этот раз Распутин тащит лодку с собой. Теперь они поплывут по заливу, что за рёлочкой находится. Так им удобней будет во всех отношениях. Это не по кочкам тащиться со своими большими рюкзаками. И новые места надо Софье показать.

Подошли рыбаки к холму, положили к его подножию лодку, рюкзаки. Тайга не любит торопливых людей, те в её понятии мотыльки, что сами летят на огонь и гибнут там без счёта. И гольды спешку никогда не любили. Поэтому кажется рыбакам, что они и сейчас где-то рядом с ними курят свои трубки: думают так.

И Софья говорит: дымом пахнет! И тут ничего удивительного нет. Всё это рядом происходит с параллельным миром, их разделяет всего один шаг. Они нас слышат и видят, а мы только догадываемся об их присутствии.

Поклонились рыбаки гольдам, их родовым духам.

- Мы с миром к вам пришли, лесные люди, и зла вам не желаем.

Те молчат. Потом ветви на дубах тихо зашелестели. Слышен лёгкий ропот лесного народа, так они совет держат. И вот дубы закивали кудрявыми головами, они тоже не против этих странных белых людей пусть побудут у них в гостях. Разрешили им.

- Ну, раз в гости вы нас сами позвали, то веселее у рыбаков на душе стало. – Идём к вам.

Теперь всё у них будет по закону, по совести. Никому не хотят чинить вреда гольды, они добрый народ. Но и зла они никому не прощают.

И вот уже лодка на воде залива. А там очень много кувшинок, они ковром стелятся по воде и готовы принять лодку в свои роскошные объятия.

И ещё тут много ондатры, это такой пушной зверёк, который когда-то по воле людей приехал сюда из далёкой Канады. А теперь от них покоя нет и рыбакам, и рыбе.

Та с раздражением думает: бороздят иностранцы-ондатры гладь нашего залива, как у себя дома в Канаде хозяйничают. Совсем обнаглели эти крысы.

- Звучно чавкнула чья-то рыбья пасть, и нет роскошной шапки. Одной шкуркой меньше стало. И естественно, что хозяйки этой шубки. Пошла она на обед огромному угрю или щуке, скорее всего последней. Да и сом своего ужина не пропустит. Тот всё больше на вечерней зорьке орудует-охотится. А деликатесы зарубежные он просто обожает.

А людей ондатры совсем не боятся, прилегла такая особь на воде, любопытную мордашку на развёрнутые листья кувшинки положила, и смотрит на людей, не моргая. Распутин, шутя, тянется к ней веслом, и никакой реакции. И только в момент касания та умело уходит из-под весла в воду. Нет её!

Доплыла лодка до большой дубовой рёлки, и рыбаки выгружаются на берег. Здесь нет кочек, и можно по её краю легко двигаться. Но это только так говорится: за плечами у рыбаков рюкзаки, на голове у Распутина лодка. Нелегко им. И всё же их интерес сильнее всяких трудностей ведёт их вперёд.

И вот глазам Софьи открылась доселе невиданная панорама. Высокие холмы, до двух метров высотой, навечно расположились среди редких дубов. Их немного, чуть больше десятка. Можно походить между ними, хорошо их рассмотреть. И даже на глаз видно, что здесь нет какой-то заметной закономерности в их расположении. Но одно ясно, что они нарыты руками человека и были значительно выше высотой, а время их сильно осадило.

Положили рыбаки свои вещи и внимательно рассматривают это историческое место. Здесь энергетика тоже очень сильная, и это не удивительно им. Также было у большого холма. И здесь тоже самое, разницы никакой. Всё тут в одну загадочную систему входит: рёлки, река, заливы с двух сторон, озерко. Но здесь место больше похоже на место покоя.

И опять до конца не понятно рыбакам, что это такое: захоронения или что-то другое? И на смотровые вышки эти холмы никак не похожи, потому что в этой округе людям нечего высматривать, и до реки тут далеко. Скорее всего, что это всё же какие-то захоронения, и не обязательно людей. Сплошные раздумья!

Вокруг вековая тишина, и долго никак не выдержишь эту проверку времени. Софья первой берётся за лямки своего рюкзачка: «Пойдём, Гриша!» И тот согласен с ней. Ловко берёт свою поклажу, и они двигаются дальше по краю релки. Реку здесь хорошо видать, это старица к своему слиянию с новым руслом стремится. В прошлый раз они там на лодке плыли. И понятно, что тут ничего они не видели, то, что в дубовых рёлках надёжно упрятано.

А дальше небольшой и узкий заливчик. За ним устье старицы. А перед ним сплошная кочка и ивняки. Но они уже были там с Софьей на устье старицы. Нежились на песчаных холмах. Купались на своём диком пляже.

На берегу заливчика место очень высокое и легко продуваемое ветром. Дубы склонили свои кудрявые головы в сторону воды, им почему-то сильно жарко сегодня. Наверно, волнуются, гостей встречают. А там у воды вековая прохлада, и ветерок старается, дует им в «лицо», не для себя старается. Они живые дубы, и это знали гольды, и ветер это знает.

Вот здесь остались ямы от их жилищ, тут несколько семей жили. И чуть в стороне от селения опять небольшие холмы, как захоронения. Но здесь они почти рядом расположены с жилищами, опять задача.

- Вот такая, Софья, загадка! И ещё смотри, кто-то начал копать лопатой холм. Видишь! Но по непонятной нам причине бросил это тяжелое дело. И действительно, в вершине холма появилась неглубокая отдушина. И естественно, что она там не нужна. Слава Богу, что дальше не рыли.

- Может рыбаки хотели начать строить здесь землянку, в этом холме, или подобие землянки. Но бросили это дело, опять виновата сильная энергетика этого места. А может, что-то другое помешало. Тут много задач, которые дилетанты вроде нас решить не смогут. Нужны научные работники с богатым багажом знаний и, главное, опыт в таких делах.

Очень трудно в тайге вести раскопки. Мы с тобой, Соня, только основание под свою землянку вырыли и потом долго смеялись над своими лицами. Мошка – настоящий бич этих мест, на себе убедились. У тебя губу раздуло так, что рот перекосило, у меня глаза совсем заплыли. И как в песне Аллы Пугачёвой поётся, то ли ещё будет ой-е-ёй!

- Естественно, не это причина, что не ведутся здесь научные исследования. Она намного проще, нет денег. Вся наша страна рушится, благодаря Ельцину и Горбачёву. Какие тут могут быть исследования, если бездомных детей то ли пять, то ли шесть миллионов в стране, точно никто не знает. Больше, чем после революции было.

Для этого нужно могучее государство, такое, каким был Советский Союз. Тогда и подход к таким задачам будет совершенно другим. Был массовый патриотизм. А с нашим народом любую поставленную задачу можно легко решить, даже глобальную. Взять БАМ: Байкало-Амурскую магистраль, освоение космоса, и так далее. Разве может их решить государство, «слабочок». Бюджет страны на полгода они не могут там посчитать в нашем правительстве. Что-то считают, а всё рушится. Опять что-то считают, и ещё больше рушится! Такая дыра, из которой стране нескоро выбраться. Даже на реке, Софья, нам с тобой проще было выбираться.

Сейчас, как говорят, зачем о мёртвых думать, если живым жить хуже некуда. И это сейчас всё горькая правда. Народ надеется на Путина. Именно он должен вытащить Россию из дыры, в которую её затолкали иностранцы, наши партнёры, и наши известные предатели Горбатый, Ельцин, и так далее. Мне даже сон приснился, Софья, что я сижу рядом с Владимиром Путиным, Президентом России, и я ему прямо говорю, что власть вся у богатых олигархов, банкиров, промышленников. Так же было и в Германии, пока Гитлер не убрал их со своей дороги. И только тогда вся власть перешла в единые руки. Так же и ему надо делать в нашей России. Власть должна быть в одних руках.

Это сон! Проснулся и самому смешно стало. Уж, Владимир Владимирович знает, как ему действовать в таких ситуациях, он кадровый разведчик. И естественно,  в моих советах не нуждается. Но и от сна мне не хочется отказываться, только там можно нам пообщаться с Президентом Великой России. Хоть во сне такая великая честь выпала, и всё равно приятно!

- Вот это да! – глаза Софьи стали большими-пребольшими: без всякой хирургической операции. Как в анекдоте: «А сколько будет стоить такая операция?» Сказали врачи сумму, и уже никакая операция не нужна пациенту: О-О-О!»

- Мне бы хоть краешком глаза такой сон посмотреть, а попросить есть чего. У Вики большие проблемы со зрением. Домой она редко приезжает. Дальше проблем будет ещё больше. Мне очень бы хотелось, чтобы она в институте выучилась. Ей тяжело будет в нашей жизни. Там, в интернате, у них всё общее. И она мало приспособлена к современной жизни: убраться там, постирать, помыть полы. За них в интернате это кто-то делает.

- Ладно, Соня, это всё из нашей обыденной жизни. Мы как-то сможем это всё сами решить. А вот что здесь в лесу находится, это всё из другого мира. И тут меня больше интересует то, что здесь было. Тоже не так всё просто: что было, не знаем, и что будет, не знаем.

Я давно читал один роман нанайского писателя. Это те же гольды, гольдами их русские звали. Так тот так описывает те события начала нового века, когда русские по Амуру расселялись. Что большой мор пошёл среди нанайцев. Та эпидемия оспой называлась. И народа в тайге вымерло тогда без счёта.

Заболеет один человек, а к вечеру уже целая семья пластом лежит. Ты же видишь, что они семьями в чумах жили. Это круглые ямы, что мы с тобой видели. Вокруг жерди, обтянутые шкурами, вот тебе и жилище охотника.

На следующий день ужё всё стойбище болеет и умирает. И до того эта болезнь быстро распространялась, что паника у людей началась. Потому что бороться с мором было бессмысленно, люди заживо гнили и в страшных муках умирали.

Дошло до того, что уже в чумы к больным здоровые люди не заходили. Те их сами об этом просили. Охотники валили жерди, закапывали жилище землёй, вместе с ещё живыми людьми. И сами на лодках уходили в другие места. Так убегали они от смерти, своих детей спасали.

Софья придвинулась ближе к Распутину, на неё впечатляюще подействовал этот страшный рассказ.

- Неужели всё это здесь было? Целый народ погиб. Как кладбище тут.

- Никто того не знает, Соня. Там описываются события по Амуру, живые ушли в другие места, притоки Амура. Ин тоже к Амуру свои воды несёт, но это долгий его путь, и там у него уже другие названия. Но остается фактом, что нанайцы здесь жили, а вот кто куда ушёл или переселялся - это большой вопрос. Нет их, и всё!

Ещё есть одна легенда у тунгусов. Именно там взорвался  тунгусский метеорит. Что после взрыва, страшный мор по тайге пошёл, как косой лесной народ косил. Может он и сюда дошёл.

- Видишь, Соня, и там об эпидемии вспоминается: мор пошёл. И ещё интересное: в тайге появилась чёрная женщина, она от всех болезней охотников лечила. Её никогда раньше в тайге не было, а тут вдруг появилась. Есть же такая гипотеза, что тунгусский метеорит – это не что иное, как космический аппарат пришельцев с других планет. Наверно, и женщина оттуда.

Вот тебе ещё одно подтверждение современного НЛО. Потерпел корабль аварию, не все космонавты погибли, вот тебе и чёрная женщина, которая всех лечила. А та эпидемия с бацилл началась, что сюда из космоса прилетели вместе с космонавтами. Видишь, Софья, что вопросов только добавляется. Наверно, не надо никому трогать эти холмы, так как мы не знаем, что там находится. И нашей науке это тоже неизвестно. А лучше пусть гольды живут в параллельном нам мире, куда их шаманы увели, есть такая легенда. Лишь бы и там они были здоровы. Что мы ещё сможем им сейчас пожелать? Давай собираться в дорогу. Складывай вещи в лодку, и поплывём мы по заливчику до Ина. Там немного поднимемся вверх по течению, и будет устье старицы. Мы там уже были с тобой.

Гришка гребёт на веслах, а Софья всё думает. Настолько всё услышанное и увиденное ей врезалось в память, что нескоро она в себя придёт. И она это хорошо понимает. Сама хочет избавиться от этого тяжёлого багажа истории.

- Прощай, стоянка гольдов, прощай история! Я устала сегодня от нашего людского бессилия, я это всё так хорошо понимаю. - Берёт в руки небольшое весло и помогает грести Распутину.

И вот уже волны реки ударили в борт лодки. Они хотят расправиться с лодкой и людьми. Здесь хоть и сильное течение, но это сейчас больше походит на хорошую шутку.

Лодка наискосок пересекает реку и уже под тем берегом, вдоль косы, поднимается вверх по реке. Там нет течения. И когда их здесь стало доставать течение, Распутин снова уводит лодку под другой берег. А вот уже и устье старицы и горы красноватого песка. Их дикий пляж.

Не сговариваясь, они раздеваются и с разбега летят в воду. И уже в объятиях Распутина рыбачка призналась Гришке:

- Я только сейчас в воде полностью пришла в себя. И ты знаешь, почувствовала, как наша жизнь прекрасна. Именно после всего увиденного и услышанного там, это другой мир! Как ребёнку, захотелось погреться на солнце, тепла там нет! Мёртво всё!

Скоро рыбаки подплывали к своему острову. Выгрузили вещи на берег и принялись перебирать сети. Всё обычно, как и должно быть на рыбалке. Оперативно расставили по старым местам сетки. И потом уже с вещами пошли к землянке, которой ещё нет, но она непременно будет построена. Попутно захватили котелок с водой для чая, без этого на рыбалке никак нельзя обойтись. Всё тут надо делать продуманно, и они оба стараются.

И вот уже горит небольшой костерок, в нем весело побулькивает закипевшая вода. Софья суетится с едой, она здесь хозяйка: обед, так обед. И само собой всё хорошо получается.

После еды и чая она берётся за свою чашечку и целует её: Сколько ты натерпелась в жизни, наверно, больше, чем весь твой народ. Плеснула туда водички, и рыбы засуетились там, жемчугами её одаривают.

- Она, как ребёнок малый, столько в ней наивности, - думает Распутин. – И это хорошо, что у неё такая душа добрая. Не то, что он, Гришка, со своей зачерствевшей душой. – И тут же сам себе отвечает. – Поневоле она зачерствеет, если жизнь тебя хлещет так, что только успевай уворачиваться. А пропустил удар, и посыпалось на тебя всё, что раньше недополучил в этой жизни. И даже больше.

Но главное, что не сломился Распутин. Он это хорошо понимает.

Видит Гришка, что ему надо уйти от своих тяжёлых раздумий. Берёт в руки топор и пилу, надо работать. И только так можно человеку забыться. А работать он может. Вот уже и столб один отпилил, теперь надо его в землю вкапывать.

Начал в песке яму копать, да столб туда ставить. Так они и работают с рыбачкой Соней, по-другому её трудно назвать. А тут всё, как и есть на самом деле.

- Хорошая рыбачка, душа-человек, красавица, - и он слегка поддразнивает Софью, – Рыбачка Соня как-то в мае, направив к берегу баркас...

Софья понимает и не прерывает его, пусть потешит своё воображение. Как в пословице говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Берёт в руки лопату и начинает копать другую яму, под следующий столб. И Распутин невольно замолкает, у него уже нет желания дразниться. Надо и ему поторапливаться. Опять берётся за пилу и снова пилит осину. На лице появляется пот, и он утирает его ладонью. Сейчас ему уже не до песен.

Потом пошли рыбаки проверили сетки. Искупались. И снова пришли строить землянку. К вечеру столбы были вкопаны, поперечины прибиты гвоздями.

Строители обтянули всю конструкцию плёнкой, и временное жилище для рыбаков было готово: можно и тут ночевать. Главное сейчас, что можно будет от дождя укрыться. И лежанка здесь есть. По-человечески всё будет смотреться. А как потравим комаров, так и с комфортом.

- У меня дома металлическая печка есть, она в гараже стоит. Я её ещё зимой заказал ребятам, сантехникам, на работе. Они мне и сварили её из хорошего металла. Всё в лучшем виде. Одного зайца я им за это дело отдал. На обед они сварили супчик с зайчатиной. Сама знаешь, что на работе все вместе питаются. И втройне им радостно было. Свой коллектив. Всем хорошо. И мне тоже.

Привезу я её на машине до речки. И труба у меня есть. Загружу лодку и по Ину сплавом пойду до землянки. Вот так и будем с тобой, Соня, всё до ума доводить. Работы тут ещё очень много. Но ничего, с такой помощницей работа в радость.

Лежат они на просторной лежанке, и планы строят на будущее. Хорошо им сейчас. Потравили комаров да мошку, и отдыхай себе вволю. Можно и лишнюю одежду снять.

На улице горит небольшой костёр. Распутин положил туда край бревна, и огонь потихоньку гложет его. Алчные языки пламени отсветом мечутся по землянке и отражаются на лицах рыбаков. Сейчас они сами похожи на инопланетян, в каких-то суровых и необычных одеждах, очень громоздких. Распутин встал с лежанки и половину землянки занял собой. Его громоздкая тень страшно зависла над лежащей Софьей. Та заговорила.

- Ты что-нибудь знаешь об инопланетянах. Я в это плохо верю, можно даже сказать, что вообще не верю. А ты, Гриша?

- Я верю и ещё как верю. У меня есть, что рассказать. Но я просто напомню тебе, ты видела тогда в сумерках яркую звездочку. Многие тоже говорят, что НЛО – это всё фантазия, или больное воображение. Это его личное право, но когда несколько человек всё видят своими глазами, то тут надо хорошо подумать, прежде чем делать такие выводы.

Мы как-то с товарищем одним ночевали далеко в тайге. Холодно было, еще местами снег лежал. А вокруг нашей рёлки весенний разлив воды. Рёлочка сама по себе маленькая, но дров там очень много. Поэтому и остановились мы там ночевать, всё под рукой у нас: дров и воды – хоть залейся. Самое удобное место для ночёвки.

Ночью столько звёзд на небе высыпало, что мы просто диву давались, и все они такие яркие, что не налюбуешься на них. Представь себе, горит наш яркий костер, а вокруг нас болота, одна кочка кругом, и леса нет. Лишь весенняя вода во все стороны разливается. А если всё это из космоса увидеть? Да ещё ночью. Поневоле нас бедненьких жалко станет, настолько мы одиноки в этом море безмолвия.

Но скоро мы забыли об этом. На чёрном атласе неба стали появляться такие же яркие звездочки, какие мы с тобой видели. Правда, всё это очень высоко было. В итоге мы их больше десятка насчитали. Что они там вытворяли, такой звёздный аттракцион устроили, как в цирке старались. А может и похлеще того.

Стремительно несется такая яркая звёздочка к земле. Затем уходит резко в сторону, начинает там водить в стороны, как рыба на поводке. И при этом вперёд движется. Затем резко уходит вверх, на свой эшелон высоты. Отходит назад и снова движется вперёд. И всё это без конца повторяется.

Я говорю эшелон высоты, потому что там не один объект болтался в небе, мы их больше десятка насчитали. И все они не мешают друг другу, как будто такая программа у них. Только непонятно, зачем они такое представление для нас устроили. Кто мы такие? Может, и для себя старались, мы их не понимаем.

- Они видят нас? – настороженно спрашивает меня мой товарищ.

- Такой яркий костер на всю безлесную пустыню, болота вокруг - только незрячий не увидит. Он, как маячок для них, так и манит их к себе в гости.

- А может, они и были у вас в гостях, когда вы спали, ведь и такое возможно, – Софья волнуется. – Была бы историческая встреча с инопланетянами! - и, похоже, что она не ведает страха, или просто недопонимает серьёзности всей этой темы. И Распутин её не расстраивает, как говорится, подливает масла в огонь.

- У меня были такие встречи, и не одна. Я даже нашу Землю из космоса видел, такое ни с чем не спутаешь. Сначала их аппарат пронзает нашу атмосферу, и, как иголка легко её проходит. А дальше чёрная и зловещая тишина космоса. Всё это в один миг происходит. И уже из этой черноты вечной ночи видна наша яркая и зелёная планета. Она всего с футбольный мяч, может, чуть больше.

Теперь я хорошо понимаю, почему она к себе привлекает гостей со всех звёздных миров и разных галактик. Да потому что она настолько красива из космоса, что по-другому и быть не может. Яркая планета, зелёная, живая, в лёгкой голубизне воздушной оболочки. Она там дышит во вселенной, восторгается жизнью. Есть у неё и завистники, и добродетели. Нельзя ей не любоваться.

Но на сегодня, дорогая, хватит, надо нам, Софья, с тобой хоть часик отдохнуть, а потом сплаваем, проверим сети.

Рыбачка Соня шокирована услышанным рассказом Распутина, и только сейчас она начала приходить в себя, точно проснулась.

- Я бы никогда не подумала, что увижу такого человека. А что ты рассказывал, то вообще в голове не укладывается. Как такое может быть: видеть нашу планету из космоса?

Наши космонавты и готовятся долго, и тренируются всю жизнь. И то их мало! А тут такое услышать, что поверить во всё трудно. И ты рассказываешь так, как будто действительно видел всё это сам из космоса. Трудно в этом сомневаться, тут всё похоже на правду.

- Я не хотел это никому говорить, но раз уж так получилось. Как-то всё само собой произошло. Но, похоже, ничего страшного тут нет. Всё, что лишнее в нашей памяти, они сами стирают. Так что, Софья, я действительно устал, и нам надо отдохнуть.

Вышел он из землянки, поправил костёр и уже лёг спать. Соня, недолго думая, ему «под крыло» упрятала свою голову. Ей не страшно, в этом она не хочет признаваться, но так как-то спокойнее будет. Прокричала где-то на болоте ночная птица, точно всхлипнула. И больше Софья ничего не помнит. Точно отключилась она.

Утром на рассвете рыбаки снимали свои сетки. Рыбы попалось много. И то, что они не плавали ночью их проверять, теперь с лихвою компенсировалось. И к тому же выспались они, как никогда, на рыбалке. Наверно, инопланетяне так хорошо их убаюкали. Не дали дальше говорить на эту тему. А сейчас рыбаки и сами не вспоминают их ночной разговор. Сильно был перегружен прошедший день всякой сложнейшей информацией. Поэтому сейчас они на эту тему, про инопланетян, ни гу-гу!

Они оба чем-то шокированы: Распутин тем, что начал рассказывать, о чём надо было ему молчать. А Софья содержанием всей услышанной информации. Уж больно она для неё сложная.

Домой они выбирались старым маршрутом: на лодке по протоке и дальше к трассе пешком. Добрались и уже дома решили сделать с рыбалкой перерыв. Рыбы дома достаточно. А вот с голубицей проблема. В этом году они её даже не пробовали. Непорядок это.

Вот и говорит Софья Распутину: «Может на выходных за ягодой съездим. Ты все места здесь знаешь. Возьми меня и Валю, если можно. Ей тоже ягоды хочется.»

Распутин уже успел познакомиться с Валей Ивановой, хорошая женщина, ничего про неё плохого не скажешь. И ещё была у Софьи вторая подруга Лида, они всегда держались вместе – «святая троица». Но Лида работала, и ей было не до ягоды.

Всё равно они потом поделятся ягодой. Без этого у них не бывает. Подруги хорошо дружат, на зависть другим женщинам. Сами красивые, весёлые, добрые и бескомпромиссные. Даже Распутина в своё время предупредили: «Ты смотри, Гриша, нашу Соню грех обидеть. Она такой человек, что нельзя это делать. И мы тебе не советуем!» – Вот это да!

Гришка смеётся:

- Что же вы, красавицы, начали вроде за здравие, кончили за упокой. Ваша рыбачка Соня сама меня обижает, видите, как я исхудал у неё. А на флоте, где я служил, на эту тему так говорили моряки: муж должен быть толстый и ленивый, как кот.

Подруги попались на Гришкину удочку, на что и был весь его тонкий расчёт.

- Тогда какая должна быть жена? Как там у вас на флоте говорят ваши хвалёные моряки?

Распутин доволен, улыбка у него во всё лицо сияет, попались девочки-подружки.

- Есть два варианта ответа. По-первому варианту, это звучит даже очень бодро: жена должна быть шустрая, что веник. По второму варианту всё звучит так же, только смысл ещё круче: жена должна быть шустрая, что понос.

Это сравнение красавицам явно не понравилось, и никому бы оно не понравилось. Это уже проверено не одним поколением моряков. Потому что это всё не для женщин сказано, а в своём мужском кругу. А там такие вольности прощаются: они все молодые, да не женатые. Но если женщины просят, то в таком случае им можно это сказать. Но и тут думать надо, когда, где и кому говорить.

- Я вношу небольшую поправку, девушки, как бы извиняюсь за нашу мужскую грубость. Её полный и хороший смысл в том, что настоящая хозяйка никогда не сможет усидеть на месте: ей двигаться надо, ищет она себе работу.

И про себя добавил, чтобы не слышали её подруги, да и сама Софья: «Поневоле тут задвигаешься, если прижмёт хорошо. Вроде тренировки будет! Летать будет!»

Валя и Лида, похоже, что простили Распутина, да и не хотелось им сразу портить отношения с другом Софьи. В общем, вопрос с походом за ягодой был решён положительно.

Утром они встретились на вокзале, и уже все мысли их были там, на болоте. Но вся беда в том, что погода уже портилась, и ещё можно было остаться дома – не испытывать свою судьбу там, на болоте. И всё же на коротком совете они решили ехать.

Вышли путешественники из поезда и по линии бодро добрались до места отворота. А дальше уже шли по болоту, до самого ягодника. Ягоды было много. Крупная, подёрнутая синевой, она сама просилась в руки. Любо-дорого на неё посмотреть. Да ещё звёздочка на ней: как у красавицы, во лбу звезда горит, принцесса из сказки.

Женщины укутали свои лица в белые платочки и стойко переносят все тяготы и лишения похода. Распутин не может на них без улыбки смотреть, ведь в воинском уставе как сказано: стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. А здесь всё добровольно происходит, сами так решили. Но главное, что нет паники на «корабле».

Пока Распутин, как говорится, «разевал варежку», то совком, или комбайном для сбора ягоды, – везде по-разному этот нехитрый инструмент называют, – снял с куста голубицы небольшое осиное гнездо. А там осы сидят. И как говорится алчно смотрят на Гришку Распутина - попался, родимый! Но тот уже опытный в таких делах, знает, что на болоте от них практически нет спасения. Главное, тут не дёргаться. И ни в коем случае не бросать гнездо или совок вместе с гнездом на землю.

Как говорится, минёр ошибается один раз, сейчас то же самое, ошибки быть не должно. Осторожно, чтобы не потревожить ос, Распутин ставит гнездо на старое место и только потом потихоньку убирает из-под него совок: «Ух, кажется, пронесло, - утирает он пот со лба. - Ни одна оса не поднялась. А там и солдаты у них есть и сторожа. Своя неподкупная армия. Дали бы они жару любому агрессору. Да ещё и ополчение пришло на помощь. Равнодушных ос в гнезде не бывает: маленькое, но грозное войско».

У Распутина уже был один раз такой случай с осами. Так он тогда и про короб с грибами забыл. И всё на свете забыл. Хорошо, что вода была рядом, отбился он кое-как.

Укусило его тогда немного всего несколько ос. И ничего до вечера с его лицом не произошло, на лице видны были красные пятна, и только. Зато утром он голову не мог оторвать от подушки, так она у него распухла.

Шнурки на ботинках не мог завязать бедолага, думал, что щёки оторвутся. Они отвисли у него, что у спаниеля уши. И глаз не было видать, только маленькая щелочка на одном из них. Вроде специально оставленная для наблюдения, смотровая щель, как в боевом танке, иначе её не назовешь. А голова, как улей, гудит. Какая тут может быть работа: пришлось идти к врачу на приём.

Все врачи до слёз смеялись, хотя над больными грех смеяться: «Ты уже нас прости, дорогой!»

«Дороже некуда» - без обиды думает Гришка.

- Но не смеяться мы не можем. Не часто к нам такие пациенты на приём приходят.

И потом уже объяснили Распутину, что у ос есть яд, они ведь и по трупам лазают и питаются там. Поэтому даже одного их укуса может быть достаточно для летального исхода. И сразу выписали ему больничный лист. Давно это было, но как такое забудешь. А сейчас вот и вспомнилось.

И ещё, хорошо, что у ос сегодня нелётная погода, к дождю она клонится. А это для ос тоже немаловажную роль играет. Сейчас у них активность организма очень низкая. И Гришка хорошо это знает. Зазря они не поднимутся в воздух. Тут только выдержка нужна, и, главное, без паники.

Осторожно весь осиный клубок он опускает на мох. Всё обошлось: гнездо на месте, осы тоже целы. Теперь ему нужно быстрее и подальше уходить, уносить свои ноги.

Предупредил Распутин Софью да Валю. И они так же оперативно покинули то место. Всё, как по боевому расписанию, четко и быстро.

Ягоды набрали много. У Вали чуть ли не два ведра будет, у Софьи поменьше. Но это чистой ягоды. А у Распутина так все три ведра будет, но с листьями ягода, потому что он совком ягоду собирает. Провёл раз по кустам, вот тебе и горсть ягоды. Два раза провёл, в два раза больше. Три раза провел, уже литр. Сколько хочешь бери ягоды, только не ленись, человек.

Не может Гришка руками ягоду брать, они настолько у него огрубели от тяжёлой работы, что иголку не держат. А ягоду тем более ему не удержать, настолько она нежная и сочная. А совком одно удовольствие собирать. И на ногах двигается. Всё не под кустами сидеть.

Уже подходили к линии, как начал моросить мелкий дождик. И всё же легче стало дышать, гнусу поубавилось. Боятся кровопийцы дождя. А то спины шедшего впереди человека не было видно. Настолько она серая от мошки, и над головой живое облако вьётся.

Решили ягодники на вокзал не идти, поезд только вечером будет. А тут трасса рядом, и если им повезёт, то может попутка подобрать. Завершили они небольшой марш-бросок, через кочки и мелколесье, и уже на дороге стоят.

Но и тут всё вилами по воде писано. Проходят редкие машины, но никто из шоферов не хочет останавливаться. Ельцин у власти, бандитизм по всей стране, разруха и голод. И редко кто захочет зазря тут на болоте рисковать, а риск большой. У шоферов бывает так, что и жизнь на кону.

Но вот одна легковая машина остановилась. Людей там много, брать пассажиров некуда. Но ведро ягоды они сами предложили продать, и цена приличная. И Валя решила продать ягоду. Ей и той, что останется, хватит.

Деньги у неё на кармане, настроение у всех хорошее. И всё бы было хорошо, но дождь всё усиливается, и радость сама по себе потихоньку меркнет. По лицам красавиц текут мутные ручейки дождя, они затекают под одежду. Та прилипает к телу, и людям уже совсем не до смеха: цыганский пот прошибает, то есть дрожь по телу гуляет.

- Околеем мы здесь, надо костёр разводить, - говорит Распутин. – Только огонь нас спасёт в такой ситуации, а дров здесь, как говорит наша молодёжь, «завались». У дороги сухостой «дыбится» в бессчетном количестве. И хорошо ещё, что не совсем вымок он.

Не хочет костёр разгораться при таком дожде. Да ещё и ветерок поддувает, как назло старается. Только спичка разгорится, он туда пригоршню дождя ловко швыряет. И точно в цель попадает.

Осталась последняя спичка, и последняя надежда согреться. Тут уже надо собраться с собой и, не торопясь, готовить растопку. Всё делать тщательно. Иначе ничего не получится. Когда он ходил в тайгу с рюкзаком, то там, в кармане всегда есть каучук, тот, как порох горит. Но сейчас ничего нет, ни рюкзака, ни каучука, только короб с ягодой – думай, рыбак.

Гришка ножом раскалывает небольшую полешку, внутри она сухая, потому что вода туда ещё не попала. И уже оттуда строгает ножом тонкую стружку. Тут лениться не надо, и готовить её надо вволю, чтобы про запас было.

Нашёлся и кусочек бересты. И её распустил рыбак на тончайшие волокна. Из них соорудил небольшой, но пышный домик. Прикрыли всё это сооружение от дождя и ветра курткой, и поднёс туда горящую спичку. Та ещё «раздумывала», гореть ей или не гореть. В такую погоду и ей сыро и неуютно.

Но страсть огня всё пожирать и тут взяла верх над его видимой скромностью. Робкий огонёк начал помаленьку разрастаться. Лёгкая деревянная стружка со стоном стала заворачиваться в спираль, затем ловко охватила всё пламя.

И там уже в маленьком очаге, как в зародыше, виден был демон огня. Очарованные люди из рук кормили его «вкусной едой», как могли поддерживали его силу. И тот преданно пытался лизнуть их руки. Ластился, как верный пёс к своему единственному и доброму хозяину. И люди тоже старались во всю силу своих лёгких раздувать пламя. Поддавали ему силы.

Веточки хорошо прогрелись, влага из них испарилась, и они занялись ровным пламенем. Победа над дождём на первом этапе борьбы была бесспорной. Их победа!

А дальше всё было проще, Распутин таскал дрова, женщины поддерживали огонь. И пока не разгорелся большой пионерский костёр, работа не прекращалась. Огонь уже буйствовал во всю свою силу, гудел, как реактивный самолёт. Капли дождя уже не долетали до костра, ещё на подходе к огню они, как злейший враг, были уничтожены. Тут шла настоящая война двух стихий, триумф победителя огня был очевиден. Чистая победа!

Теперь друзьям можно было спокойно смотреть на проходящие мимо машины. Костёр в рост человека и шоферам нравился. Они приветливо махали им руками и спешили по своим делам.

Но это уже так не огорчало ягодников. Женщины раскраснелись, похорошели, привели себя в порядок. И Распутин понял, что для окончательного закрепления их боевого духа им нужен хороший анекдот. Ну, от чего же не уважить хороших людей.

- Слушайте! На приёме в кабинете у глазного врача пациент жалуется врачу.

- А куда ты там денешься?! Хочешь или не хочешь, надо говорить правду, и только правду. Хотя она сама по себе нелепая и даже смешная.

Подсматривал я в дырочку за женщинами в бане. А кто-то взял и мне в глаз пальцем ткнул: «Пусто один!» И все там за стеной смеются.

От боли я еле пришёл в себя, но мне всё же интересно посмотреть на своего врага, что он из себя представляет, такой грозный: может он того и не стоит?! А если он совсем замухрышка? Тогда и спрос с него будет особый!

Решил я вторым глазом в этом реально убедиться. И только я к дырочке приложился вторым глазом, слышу: «Пусто два!» И тот же ехидный голос: «Я же говорил, что ему понравится». И опять все там смеются.

Врач тоже смеётся: «А дальше что?»

- Я человек многоопытный, и решил отквитаться за свой позор и обиду. Лбом в стенку выше дырки ткнулся, а зубы, как гильотину, наготове держу. Пусть враг думает, что я совсем простофиля. У меня своя стратегия на этот счёт имеется.

И только палец в дырке показался, я его, как акула, моментально зубами захватил. Одно плохо, что ничего сказать не могу. Слышу что за стеной кто-то там не по-человечески верещит. И уже никто не смеётся, моя цель достигнута. А сказать ничего не могу, рот занят. Очень обидно. А сказать было чего.

Врач веселится ещё больше: «Вам надо к хирургу, гражданин, только он сможет вам по-настоящему помочь. Если ваш акулий захват был хороший. А по вашим зубам, я в этом нисколько не сомневаюсь, то ваш обидчик там, у врача обязательно появится. И ещё хорошо, что ваши зубы все целыми остались. А так бы вам ещё и к протезисту пришлось обращаться.

Был у меня уже один такой пациент, не вы первый. Так того по полной программе разделали. Теперь тот зазря рот не раскрывает. А вы ещё ничего, можно сказать, герой!

Видно и там, в засаде, осечка вышла. Очень даже смогли вы его убедить, что глаз там, в отверстии, появился, а не ж...»

Проезжают мимо машины, и шофера недоумевают, чему так можно заразительно смеяться в такую нелепую погоду. Действительно все тут в России с ума посходили, в нашей родной и не понятной, тут плакать надо, а они смеются.

Хотел им Гришка ещё один интересный анекдот рассказать, но тут автобус подошёл. Даже руками махать не надо было. Шофёр сам включил сигнал поворота. Не может он бросить людей в беде, работа у него такая. А эти молодцы ребята, совсем не дурно у огня устроились, чем тут не романтика?!

Подоспела и клюква, ценнейшая ягода на Дальнем Востоке, да и не только здесь. Во всём мире ей нет равных соперников по количеству содержащихся в ней витаминов. Конечно, тут раздумывать не надо было, однозначно решено: надо брать!

Впереди идёт Гришка Распутин, за ним рыбачка Соня, а далее следует Валентина. Они разрумянились от ходьбы, и чавкающая под ногами вода их особо не страшит. Потому что на другом месте клюква не растёт, ей моховое болото нужно. Это её мягкая колыбель, королевы тайги. Вот она разбросалась на своей постели: красная, сочная, томная на мох прилегла отдохнуть, как сказка нами желанная. И уже далее. Такой узор невозможно сложить, так напишет потом Распутин.

Не сговариваясь, подруги собирают красавицу ягоду. Вот и тетерев-косач рванулся из-под рук в небеса. Уж он-то сердцеед только этим и питается. Нежное сердце красавицы ему нужно, а кожицу от ягодки на мох выплёвывает. Тут своя любовная трагедия разыгралась. Вон, как плевался жених, все кочки клюквенной кожурой усыпаны, как семечками щёлкал на базаре.

- Вот паразит какой! Всё, как в жизни нашей, – возмущаются ягодницы. – Попользовался и бросил. Так и этого ему мало, обязательно убить ягодку ему надо. Вон сколько душ загубил! Паразит!

Распутин только усмехается и в их разговор старается не вмешиваться.

- Тетерев на крыльях летает, оттого и спасся, а Гришка, человек-паразит по отношению к женщинам, без крыльев родился. Он точно в суп попадёт.

Но пока женщины до этого ещё не додумались, кто есть Гришка?! И лучше их не тревожить, это осиное гнездо. Он учёный уже!

Нашли они посуше местечко и присели отдохнуть на поваленную лиственницу. Достали свои бутерброды и Распутина угощают. Тот не отказывается, Соня всё так вкусно готовит, а пирожки вообще изумительно печёт. Поэтому его особо упрашивать не надо. Да и Валя не хуже её готовит.

Стали они голубичным морсом еду запивать, а тот на солнце нагрелся и, как бражка, невкусный. Распутин и говорит им: – Что же вы сестрицы в тайгу ходите, а её благами пользоваться не умеете. Вот тут во мху я в прошлый раз себе криничку раскопал, их много по тем местам, где я ягоду собираю. Я всегда делаю свои остановки у воды, чтобы можно было там напиться, как корабль пустыни верблюд.

Попил воды из такой кринички, и снова тебе жить хочется. И не только жить, а ещё и творить добро. Вода, настоянная на мохе и ягоде, необычно вкусная и холодная, как лед. Ею можно вдоволь напиться, а что из дома принесли – это всё помои, даже бык пить не будет.

Приносит он кружку воды, а там от ягоды соринки плавают да листочки. И женщины вроде брезгуют, но когда распробовали этот эликсир молодости, то уже остановить их было трудно, пили вволю: вкусно и холодно, аж зубы ломит! И это всё в такую жару происходит, что уму непостижимо. Как такое чудо возможно, без всякого в тайге холодильника? Но это всё просто объясняется: мох сверху тепло держит, а под ним недалеко лёд лежит, оттуда и холод – холодильник. И вода в том природном холодильнике вечно хранится.

Разомлели путешественники и разговорились. Сейчас, как никогда, телу отдых нужен. А это и есть отдых, разрядка всего организма. Вот и Валя так.

- Ты знаешь, Григорий, после того раза, как мы с тобой за голубицей ходили и уже замерзали под сильным дождём, а ты костёр нам разжёг, я тебя по-настоящему уважать стала, а так я недооценивала тебя: ты как все мужики, и только.

Карие глаза Валентины светились искренностью и чистотой, точно в родники глядишь. Не поверить сейчас ей просто нельзя. Как говорится, что на душе у неё лежит, то она и сказала. И Распутину, конечно, приятно это слышать. Но ещё больше его удивила рыбачка Соня. Теперь её подруги, дети и знакомые только так её зовут, как прилипло к ней новое имя.

- Я за своего Григория любому глотку перегрызу. Таких добрых людей, как он, мало. Я может по-настоящему только его полюбила. И у неё глаза – родники, на удивление светятся.

Распутин онемел от таких признаний подруг, ему даже стало неловко. Он простой человек, без всяких там наворотов, нет в нём гонора. И от женщин он немного слышал хороших слов, а тут.

И ещё можно сказать, что его такими словами в жизни или мало баловали, или вообще никогда не говорили. Так что сейчас ему это удивительно слушать.

Да он как-то и не заострял на этом особо внимания, сделал доброе дело людям, и хорошо. Лишь бы и другие так делали, тогда всем им проще будет жить. Всё просто: ты сделаешь человеку добро, так же и тебе потом сделают. Как на Руси говорили: как аукнется, так и откликнется. Гришке надо уходить от этой темы, а то чуть ли не герой он. Стесняется он громких женских слов.

- Лучше я вам расскажу весёлую историю из нашей флотской жизни. Мои хорошие знакомые супруги Утковы Коля и Нина вместе прожили не один десяток лет. Хорошо они всегда жили, без всякой там ругани. Ну, бывало выпивал Николай, грешен был, не без этого. Но всегда под рюмочку любил поговорить и делал это с чувством, с расстановочкой. А рассказать ему было чего. Потому что служил он срочную службу на подводной дизельной лодке. И даже награждён был командующим флотом медалью за спасение своего товарища в одной аварийной ситуации.

Естественно, что все его разговоры всегда велись о моряках, старшинах, офицерах корабля. И не иначе: это частица его души. Все они стали ему родными и любимыми людьми. Навечно врезались в его память. Поэтому его Ниночка всех знала на корабле не только поимённо, но и пофамильно, а даже по званиям, должностям и так далее. Настоящий домашний архив.

А Ниночка с юмором всегда была от природы, черноокая, красивая, смуглая. Поэтому и слушать её было приятно любому человеку. Ну, а любящему мужу естественно, что больше всех приятно.

Но никогда бы не подумал он, что она будет так его разыгрывать. Известно ведь, что пьяный человек наивен, как ребёнок малый. И когда он опять пьяным стал рассказывать жене про свою службу, о своих геройских друзьях, то его любимая жена и говорит ему серьёзно:

- Да мы же с тобой, Николай, на одной лодке служили, ты что забыл?

Муж морщит свой лоб:

- Да это же недоразумение какое-то, не помню я тебя. Но знаю я точно, что женщина на корабле – это вечная наша беда, их там не должно быть. А ты меня интригуешь! – и ещё рюмочку водки себе наливает.

- Да как же, Николай, командиром у нас был Пупкин, старпом Гуськов, – и так далее, по ниспадающей линии всех командиров называет. – Ты что не помнишь их?

- Это я-то не помню? Хоть ты и моя жена, да за такие оскорбления моряка знаешь, что полагается? - Но никогда моряк своих рук не распускал. Подумал Коля, и снова уселся на свою «баночку», табуретка так называется. Думает.

- Надо выпить по рюмочке, это для ясности ума, а то мысли в голове путаются. А кем ты была на корабле, пехота? Что-то я не припомню тебя, – муж таращит на неё осоловелые от водки глаза.

- Что ты, Коля, да я же коком служила, наш камбуз в четвёртом отсеке был, а я старшиной второй статьи была. Старшина второй статьи Уткова. Нина Ивановна Уткова, твоя жена.

- Я тоже был старшиной второй статьи: Утков Николай Иванович, торпедист. И что ты моя жена, то я тоже согласен, и помню прекрасно.

Потом у него заминка:

- Погоди-погоди-погоди! – моряк напряжённо думает. – Погоди, Ниночка, а как ты вообще на корабль попала? У нас ведь там с этим очень строго!

- А? То-то, я и думаю, а не дурак ли ты, Колька...

- Да ведь ты, Николай, и привёл меня туда, забыл что-ли? – тут смеяться нельзя, и жена не смеётся.

- Но если я сам? То я, конечно, мог, ведь меня все ребята уважали. А как же иначе!?

Ягодницы-сестрички уже с дерева на мох от смеха сползли, и то, что тот влажный, уже никак их не волнует. Скорчились они там от смеха: «Ой, бабоньки мои...» И самому Распутину уже смешно, как говорится, за компанию.

А утром моряк ничего не помнит. Нина ему рассказывает, а он ей своё: бросать надо, допился уже. Но это ненадолго. И если Николай опять своих флотских друзей начал вспоминать, то это верная примета - выпил. И ей надо срочно готовиться, что-то ещё вспомнить из их совместной службы на лодке, иначе ей самой не интересно будет жить. А так муж поговорит, поудивляется, порассуждает на этот счёт и спать ляжет. Отдохнуть моряку надо.

На удивление быстро набрали ягоды по полному ведру. И как тут не будешь собирать её, такую крупную да пригожую. Душа не нарадуется от такой работы. И вот пришло время домой собираться. Попили на дорожку водички из кринички во мху, да до дома подались.

Снова впереди идёт Распутин, он, как корабль, лидер, первым по морю движется, за ним женщины. От такого сравнения у кого хочешь настроение поднимется. Здесь он действительно лидер. И своё море имеется: зелёное море тайги. Чем это не море? И по размерам оно грандиозно. На тысячи километров вокруг одна тайга. Есть места, где и нога человека не ступала.

Выводок тетеревов спешит возвратиться на своё любимое место. Во главе петух-косач, он ярче всех одетый, при чёрном фраке, с белой оторочкой. Он очень красивый, этот сердцеед, опять до своих красавиц ягодок подался. Извечная таёжная драма, а человеку лишний раз призадуматься.

Даже Распутину неловко стало, когда женщины этого сердцееда при нём звучно расхваливали. Но что-то изменить в природе уже невозможно. Это чужая жизнь. И людям надо всё тут воспринимать с душой, как есть. Иначе гармонии с природой просто не будет.

Софья приглашает Распутина к себе ночевать. Тот не возражает, что ему одному дома делать, всё веселее будет.

Встречает их Евгения Михайловна и искренне радуется!

- Сегодня хоть погода хорошая, а в тот раз так я совсем извелась. Дождь на улице вовсю льёт, а их нет. Вся моя душа изболелась. Теперь я спокойна. Можно и мне до дома податься.

А у мамы дом там, где её помощи не хватает. По первому зову является она к любому своему ребёнку. Они для неё все одинаковые, как пальцы на её руках. Когда одному из них больно будет, и маме тоже больно. А как же иначе: она родила и вырастила своих детей, как их можно разделить? Это невозможно сделать.

Но у дочери Нади ей всё же веселее жить. И огород рядом, и корова пасётся. Есть, где приложить ей свои силы и руки. А в старости это много значит. Понимать, что ты кому-то нужен, что твои силы полностью востребованы.

Да и как детям без её совета прожить? Только мудрости им не хватает, а так всё у них есть. И она несёт им свои познания в жизни. Лишь бы они жили хорошо: пусть будут счастливы.

Распутин пошёл в ванну, помылся. И теперь сидит чистенький да раскрасневшийся на кухне. Софья возле него, как мотылёк порхает. Дети уже накормлены бабушкой, ухожены. И она тоже счастлива, ведь ей самой немного надо в этой жизни. А тайгу она любит, что-то принести: всё для детей старается.

Гришка решил проверить её.

- Может ты устала, Соня, и все наши походы тебе надо прекращать. Ведь устаёшь ты, да и дети без внимания растут.

- Я своих детей ни на что не променяю. А пока моя мать жива, то и они не сироты. Она и мне помогает, и детям. Очень строга с ними. Всегда готовит их к трудностям. Но это её беспризорное детство. Я даже могу тебе честно сказать, что с неё педагог лучше, чем с меня.

Когда мой муж умер, то я в таком трансе была, что всё путала на свете. И это долго продолжалось. Другой бы человек сорвался и накричал на меня, хотя я тут ни в чём не была виновата. А она мне и полсловечка в упрёк не сказала, только крестила меня. И я ей благодарна за это. Даже не знаю, что было бы со мной и детьми, если бы не её помощь. И главное – мудрость.

Видит Распутин, что Софья начала расстраиваться, и говорит ей:

- Давай я тебе анекдот расскажу, он из нашей жизни. И естественно, что он тоже мудрый. Наши старые анекдоты все такие. Они из нашей жизни взяты.

Новые анекдоты, больше пустые, глупые. Без души они, надуманные. Иностранщиной от них сильно прёт. И что обидно, нашего русского юмора там совсем нет. А тут...

Собрался один товарищ жениться, а невеста ему привередливая попалась. Говорит жениху:

- Я все требования относительно моей морали соблюла и чиста перед тобой. Теперь и ты, дорогой, должен принести мне одну справочку от врача, что у тебя там всё в порядке.

И ниже пояса показывает.

- Что там всё функционирует нормально. Жизнь у нас долгая предстоит, и мне необходимо это знать. Как говорится, чтобы потом зря не распылять свои силы, нужен подтверждающий факт, то есть медицинская справочка на эту тему.

Софья уже заулыбалась, от её серьёзности, и даже грусти, следа не осталось. Тема сама по себе интересная и даже волнующая. А раз так, то для любой женщины, как бальзам, на душу ложится.

Жениху некуда деваться, невеста хороша собой, и от такой красавицы отказаться просто глупо. Пошёл он на приём к врачу. Потом показывает невесте и её родителям справку. А там всего-то и написано: МТС! А дальше роспись врача.

Невеста его и спрашивает: – Что это значит, дорогой, мне так интересно знать.

- Мощный, толстый, сильный! - МТС.

- О-о-о! – невеста в восхищении от такого будущего супруга. Да и родители довольны, всё у них соблюдено, комар носа не подточит.

Сыграли они пышную свадьбу, а дальше одни разочарования у жены, толку с её мужа в постели – ну, никакого толка!

Хватают родители эту справку и срочно в больницу бегут к врачу:

- Это вы дали нашему зятю такую справку?

- Да, я!

- Вот здесь написано: мощный, толстый, сильный! А толку с него никакого! Людей обманываете?

- Почему обманываю? Я же написал ясно: можно только сцать! - МТС!

Прибежали дети на кухню: «Мама, что с тобой?» Вика даже очки протёрла, чтобы лучше рассмотреть свою мамочку. Она приехала на пару дней домой отдыхать.

И видя, что всё нормально, дети тоже начинают смеяться. Короче, все смеются, но по разным причинам, а, в общем, всем весело.

Потом Вика и говорит Распутину:

- Вы бы чаще приходили к нам, дядя Гриша, мы такой весёлой свою маму давно не видели. А теперь её хорошо разглядели, так она красавица у нас.

- Это анекдот её так развеселил, а не я.

- Ну, прямо красавица, - это уже мама. – Даже слёзы из глаз потекли, рассмешил ты меня, Григорий!

- А нам расскажите анекдот, дядя Гриша, мы тоже хотим посмеяться, – это опять Вика, ей хочется общения со взрослыми людьми. И это понятно, девочки раньше развиваются. Саша тоже согласен послушать детский анекдот, но он об этом взрослому никогда не скажет. Парень растёт, сам себе голова.

Вика, светлокожая и черноволосая, на маму совершенно не похожая, ясно, что она похожа на отца. Саша смуглолицый, с тонким овалом лица, красивый мальчик. И хоть на маму мало похож, то на своего дедушку, это уж точно. Чувствуется в нём восточная кровь.

- Надо слона через границу провести. А как это сделать, никто из зверей не знает. Но тут муравей вызвался: «Я переведу его через границу, только мне булку хлеба надо».

Принесли ему булку хлеба, он тот хлеб порезал на части и ими слона облепил. Затем повёл его к границе. А там останавливают его пограничники и документы проверяют: там всё нормально.

- А что это у вас на верёвочке за вами тащится?

- Да это же мой бутерброд, не успел я здесь перекусить, на той стороне это сделаю.

- Раз так, то тогда всё по закону: запишем ручная кладь. Проходите!

Всей семье весело. В доме царит безвластие. Стали и дети свои анекдоты рассказывать, а их взрослым не переслушать. Долго они копили в себе позитив, а вот выхода ему не было. А теперь и случай представился, так что спать никто не собирался ложиться, пока мама не разогнала всех по комнатам.

- Всем отдыхать! Нам на работу завтра идти! А значит, выспаться надо.

- Хорошо день прошёл, правда, Гриша?

- Тут ничего не скажешь, всё было на высшем уровне, - Гришка согласен с Софьей. – Давно я так не отдыхал своей огрубевшей душой.

- Может, ты здесь жить будешь, ближе к детям, – это Соня Распутину. – И тебе будет легче, и детям веселее. Ей искренне жалко хорошего человека, а в том, что Распутин именно такой человек, она нисколько не сомневается.

- Я уже давно один живу, фактически даже раньше, чем мы развелись. Так получилось у нас, и если бы не тайга, то мне совсем плохо было бы. Там сейчас моя душа живёт. И мне сразу легче становится, нашёл я своё место.

А вообще, Софья, спроси сначала своих детей. Такие вопросы в одиночку не решаются. Не так уж я и бедствую, чтобы безрассудно спешить, делать новые глупости. Надо всё сделать обдуманно, ошибки быть не должно.

Я, Соня, о детях думаю. Они такого не прощают, даже своим родным. Я сам прошёл эту школу: без отца жил, и дети мои тоже без отца живут – такова горькая ирония моей судьбы.

На том они и порешили, не торопиться. И ещё раз не торопиться. А Селена уже заглядывает в окно, как там милые любуются или всё ещё грустят. Но она свято хранит свои тайны. Радушная хозяйка ночи: пусть наговорятся. И мне что-то взгрустнулось, тихо удалилась за лёгкую штору окна.

И снова лодка на воде, плывут рыбаки до своей недостроенной землянки. Им надо торопиться до зимы построить своё лесное жилище.

- Раз уже взялись мы за дело, то нельзя на полдороги останавливаться, грех это, – так Распутин считает, и Софья с ним полностью согласна.

Решили плыть по старице. Теперь это уже дважды пройденный маршрут, и сейчас он не так страшен рыбакам, как казался раньше. Хотя груза в лодке много, разных дощечек набрали, гвоздей и прочей мелочи. Всё в строительстве пригодится.

Поэтому им надо рациональней использовать силы водного ресурса, чтобы сберечь свои силы. Пешком туда долго добираться. А на старице течение быстрое, домчит туда быстро, только держись. И груз не надо таскать по протокам.

Софья не отрывает глаз от берега, там жили гольды. Там они в прошлый раз шли с Распутиным, топтались по их истории своими ногами. А теперь вот на сердце какая-то непонятная тяжесть вины. И этого никак не скрыть от Григория: на её лице всё написано. Вокруг них такая мощная энергетика, что и захочешь, тут не соврёшь.

- Соня, там часто бывать тяжело, не всякий человек это выдержит, даже на кладбище легче находиться, чем там. Это моё личное мнение. Теперь не скоро туда пойдём, может, когда-нибудь порыбачим на том небольшом заливчике.

Там заход хороший с реки, а это в рыбалке много значит. Вода начнёт подниматься, и рыба сама туда попрёт в траву, на раздолье ей захочется, на свежей травке порезвиться. Только бери её.

Гольды жили только у рыбных заливов, и они никогда не ошибались. У них всегда всё под рукой было: охота, рыбалка, грибы, ягоды. А пока, скажу тебе честно, и мне не хочется там снова оказаться, даже рыбалка не прельщает.

Но вот река понесла лодку так, что им стало не до разговоров. И это ясно, всё ближе устье старицы. Уже и песчаные холмы видать.

Лодка проходит узость. Ловкий поворот, и она уходит из-под власти сильного течения протоки. Теперь до землянки грести вёслами надо, но это не на себе весь груз тащить.

Подошли рыбаки к землянке, и Софья ахнула. Там железная печка стоит, совсем, как дома стало. Её богатая фантазия ликует. Хотя это только видимость жилья, столбы обтянутые плёнкой.

- Когда ты успел это сделать, Распутин? И я ничего не знала. Даже трубу одел на печку. Она теперь как паровоз смотрится: наш маленький паровозик! С такой большой трубой хоть куда нас умчит!

- Это тебе сюрприз, Соня, чтобы ты издалека свой дом видела. Ориентир тебе. Я молодец!

- Ещё какой молодец, даже сам не представляешь! - и она целует рыбака. Тот не ожидал такого поворота событий. К этому он точно не был готов. – Можно и без нежностей, а всё равно приятно.

- Я на машине привёз печку до самого отворота, дальше весь груз до Ина перетащил, а потом уже на лодке сплавом шёл до самой землянки. Как и думал, так и сделал. Затем домой вернулся, чтобы ты ничего не знала. Как говорится, за один день обернулся туда и обратно.

Собственно и времени у меня не было тут рыбачить да ещё строить землянку. И только теперь всё будет, как мы и планировали с тобой. Всё в прежнем исполнении: сети, чай, землянка.

А Соня уже со своей чашечкой возится, как ребёнок ей радуется. Ласково целует её, гладит руками. И рыбы довольные, от всей своей щедрой души ей жемчуга в ладони сыплют.

Но тут рыбачка ещё больше удивилась. И не сдержала своих бурных эмоций, от удивления вскрикнула. Она что-то увидела, то, чего Распутин ещё не видит. И ему это интересно: что же там такое происходит?

- Да у нас же гости знатные, Гриша! Чередой стоят да на нас смотрят. Ты только посмотри, Григорий, на них.

И действительно, из-за дубов на них любопытно поглядывает семейка боровиков. Папа-богатырь, косая сажень в плечах. Мама – красавица, и детишки, один меньше другого, листочками прикрываются. Вот это картина, чудо-картина! Только природа так красиво рисует. А человек сам не придумает.

- Наверно это мы, Софья, у них в гостях, - замечает ей Гришка. – Они здесь у себя дома живут и людей-то никогда не видели. Даже их прапрабабушки и дедушки. Но очень красиво смотрятся, в гости собрались.

- Это все мои детки! И большие, и малые! - Софья игриво прилегла на землю и обхватила грибы руками. А малыши уже к своей «маме» на руки просятся. Она им тоже родная. Вот так всё в жизни бывает!

- В большой рёлке их наверно без счёта растёт, богат осенний урожай. Я как-то там за один раз вёдер десять набрал грибов: и белые грибы, и подосиновики. Вот поплывём туда купаться, там и посмотрим всё сами. Потом хоть стихи пиши. Красота там!  И руками до неё можно дотронуться.

- А эти грибочки мы трогать не будем, пусть они здесь разводятся. Это их дом и наш дом. И я их в обиду никому не дам! – капризно надула свои красиво очертанные губки рыбачка Соня.

- Да разве я против тебя?! Что ты, что ты! - дурачится Распутин.

Управились рыбаки со всеми рыбацкими делами, и Гришка берётся за пилу и топор. Пилит осины на брёвна и закладывает их за стойки землянки. Брёвна внизу будут для тепла.

Софья потихоньку лопатой закапывает их землёй, затыкает все дырки разными сучьями. Так теплее им будет, на то она и землянка. А внутри всё обить можно будет всем, чем захочешь, на любой вкус, как комната получится.

- Сверху тоже всё жердями обобьём, да дёрном обложим. Я ещё и окошко сюда привёз. Оно с восточной стороны будет, чтобы нас первые лучи солнца будили. На то она и природа, надо с ней в гармонии жить, любоваться ею. И именно с восхода солнца.

После работы поплыли строители на лодке до своего шалаша «в раю», чтобы на речке искупаться и отдохнуть в шалаше. Не зря говорится, что с милым и рай в шалаше. А тут сама природа об этом позаботилась. Всё у них, как в сказке получается, заодно и грибы посмотреть.

- Я только с тобой, Гриша, так закалилась, что спокойно в реке осенью купаюсь. Раньше до этого я бы не додумалась.

Река им рада, теперь они с ней «одной крови», породнились они. Вон как брызги во всю сторону разлетаются да осыпаются драгоценностями на их обнажённые тела. А тем и прикрыться нечем. Да и зачем, сильным телам это не надо, пусть больше силы набираются. Грех против природы идти.

Протянули они свои руки к солнцу. И уже венец из солнечной радуги над их головами красуется. Мало кто может таким чудом похвастаться. А это о чём говорит: полная гармония их души и тела. Редко такое бывает. И как потом людям в лесной дом не войти. Это уже второе чудо. Шалаш сейчас для них сказочный дворец.

Зато грибов здесь, среди вечных дубов, как говорится, хоть косой коси! Но куда их сейчас собирать рыбакам? Некуда!

Жалко их! Такую красоту губить рука не поднимается.

Мудро решили отложить это дело до утра. А пока поклонились на все четыре стороны всем добрым людям. Это тоже люди: не только грибы, а всё живое здесь, так гольды говорили.

И хоть не желают рыбаки сегодня о гольдах думать, но здесь это невозможно. Это их земля. Они уже ступили на неё. Тут всё их духом пропитано. И надо людям, их потомкам, об этом всегда помнить. И на Руси то же самое говорили: со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

- Поклон вам, добрые лесные люди!

На обратном пути рыбаки проверили сетки. Ни одной аухи им больше не попалось. И это за все их прежние рыбалки. Хотелось ещё раз сравнить тех рыб, что на чашечке Софьи отлиты с живым оригиналом, но не получается у них. И Распутин прокомментировал это событие так просто, что любому человеку понятно:

- Раньше в этих местах такой рыбы вообще не было. Так высоко по рекам, от Амура-батюшки, она никогда не поднималась. Но сейчас нарушена экология всего бассейна Амура. И даже всего мира. Химия там, вся таблица Менделеева.

Чистая вода рыбе, как воздух, нужна. Вот и вынуждена она подниматься вверх по притокам, искать её чистую воду для детей своих. Все жить хотят.

Поэтому здесь появились рыбы, которых никогда в притоках Амура не было. А сейчас есть такие красивые экземпляры, что их можно только в аквариуме держать: ярко-черного, жёлтого и зелёного цвета. Такое ощущение, что радуются они. И это так: здесь чистая вода! Жизнь!

Я не считаю себя прорицателем, но мне часто снились, Соня, эти берега, заваленные дохлой и полудохлой рыбой. А та, что в воде ещё еле живая, слабо движется, но уже обречена на гибель. И сюда приплыла умирать. Тут кладбище рыбы. Я не понимал этих снов. Живое кладбище!

Так на самом деле всё и получилось. Вся бесчешуйчатая рыба, а также угорь и даже карась, тот реже попадался, потом заживо гнили. На них без ужаса нельзя было смотреть человеку. Огромные рыбины все в отвратительной слизи. Беспомощно таращат свои большие глаза-телескопы на рыбаков. И те умоляют нас: «Загляните мне в душу. Её уже нет там, она давно мертва. И я погибаю!»

И если бы они могли сказать нам человеческим языком, то плач был бы неимоверный: «Это ваших рук дело, паразиты! Одумайтесь, люди!»

Конечно, во всём виноваты только люди и химические заводы на той стороне Амура, китайской территории. Не одна авария там была. И сброс отходов аварии был в Амур. Это катастрофа для всего человечества. Раньше или позже!

- Невольно мне приходит одна мысль, может люди других миров, и даже тех же параллельных, с нами через наш сон пытаются таким путём заранее предупредить людей о грядущей аварии. Но мы их не понимаем. Можем только констатировать произошедший факт, не более того. Как и в данном случае со мной было.

Сейчас такой рыбы практически уже нет. Больная рыба, что пришла с Амура, погибла. Природа сама очищается за счёт своих подземных родников, истоков рек. Но сколько это может продолжаться? Наверно, недолго.

Распутин замолчал. Течение реки слегка волнуется: гладит натруженную руку Распутина. Река живая и понимает его. Та согласна с ним и по-своему благодарит человека за поддержку: «Всем погибель будет! Всему человечеству! И нам, и вам, люди! Мы тоже живые люди, как это ни странно звучит».

- Получается, что ты знал об этом? Что именно так будет? - это удивлённая рыбачка Соня. Она ждёт ответа от Распутина. Тот думает.

- Скорее всего я был предупреждён об этом в лёгкой форме, во сне. Но я, как и многие современныё люди, сразу не понимаю этих снов. Все позже случается. А случилось, и мне понятно: это было уже во сне, снилось раньше.

Да и нет моих сил что-то предотвратить, не один я такой! Тут надо всему человечеству задуматься. И как-то решать эти проблемы, а их только добавляется.

- А что снилось такое, что тебя сильно взволновало, но ещё не было? – хитрит рыбачка, и Распутин её понимает. Женщина, она и есть женщина, со своей мудростью и любопытством, где эта грань.

- Настоящие звёздные войны. Там в небесах война идёт, и мы, люди, с земли наблюдаем её. Я лично это наблюдал во сне, и скажу тебе, жуткая картина: чёрный мрак ночи и яркий свет разрывов. Неживое полотно ночи рвут на части непонятные мне силы. Хочется лечь на землю, как-то укрыться, а куда спрятать голову, я не понимаю. Всё в чёрно-белом изображении.

К эпицентру взрыва ложись, так меня в армии учили. А если всё небо рвётся на части? Ты весь в том эпицентре, наверно, и вся наша земля. А на светлой полосе неба вырисовывается чёрный мечущийся объект - это так страшно. И он не один там барражирует мрак ночи, их много.

- Тебе такие страшные сны снятся, они из области фантазии. Ты фантазёр!

Распутин не спорит с рыбачкой Соней, но и согласиться с ней не желает. Похоже, что эта реплика задела его за живое, потому что он вздрогнул.

- Я не люблю современных фантазий. Там столько ужаса, что дети, которые смотрят эти фильмы, непременно получают огромные душевные травмы. В них заранее закладывается страх, и они уже его рабы на всю свою жизнь.

Мне кажется, что фантазия должна быть доброй и вдумчивой. Человек её сам домыслит, это уже его право. А сон так и останется сном, там ты ничего не придумываешь. Ты только проводник чужой мысли, или события. А что-нибудь тебе хорошее снится?

- Во сне я собираю красную ягоду. Её на болоте очень много лежит. Но самое интересное то, что наяву я в этих местах никогда не был, только во сне. Начинает сон сниться, и я узнаю там тропинки, по которым уже ходил в предыдущих снах. Одни и те же места снятся. Так и хожу я там, собираю ягоду. Бывает, что собираю кишмиш и виноград, это всё в лесу происходит, их там целые заросли. Деревья, увитые обильными лозами, полные спелой ягоды. Тоже одни и те же места.

- Очень интересные сны, полные романтики. Наверно, в таких снах ты отдыхаешь. – Софья сейчас улыбается Распутину, проникла в его тайну. Как фея, она меняется, и рассказчик всё это замечает.

- Вряд ли там отдохнёшь, так же идёшь, движешься, может, душа отдыхает! Но есть сны, которые, наверно, никогда не разгадать!

- Гришенька родной, мне расскажи, пожалуйста?! – фея уже чарует Распутина своим обаянием.

- Безусловно, это вещие сны. Их немного, но они яркие. Снится мне Храм Господний в Иерусалиме, я там никогда не был. Но знаю, что это он, душой это чувствую. Златоглавый храм, стоит на вершине горы. Там такая мощная энергетика, что каждой клеткой своего тела это чувствуешь: ни с чем не спутаешь. И солнце ярко светит! Невольно восхищаешься этому эффекту природы: даже во сне чётко передаётся. Всё так и задумано Богом, место такое. Ничего не искажается!

Можно сразу сказать, что этот сон сбудется, Распутин побывает в Иерусалиме, и в Храме Господнем. Его последующая жизнь так и сложилась, всё стало реальностью, но это долгие годы его жизни.

А вот что осталось его загадкой на всю оставшуюся жизнь, так это другой сон. Но, похоже, что этой разгадке ещё не пришло время.

Высоченный храм. Мраморные, хорошо отделанные светлые стены. Или дворец такой. Но там внутри него вода. Гришка плывёт на лодке или идёт по ней. Он этого не понимает – как? Но легко движется там по зеркальной глади воды. Она поражает его воображение своей прозрачностью. И на его душе такая же чистота и покой. Сначала он не понимал, почему это происходит: такое восприятие чистоты и гармонии - в его мозгу? Разгадка проста.

Где-то недалеко капают редкие капельки воды: кап-кап. Их хрустальный звон в полнейшей тишине храма четко слышен Распутину. Тут всё живо, ничего не придумаешь. Отсюда ощущение чистоты и душевного равновесия. Задумка такая, чтобы человек понял это!

Потом видел мраморные колонны, лестницы, уже снаружи храма, дворца. Я так и не разобрался, что это было. Что я видел в своей жизни? Как уже говорил раньше: берёзы, да соломенные крыши. И то это лёгкая память раннего детства: ярко выхватила, вспышка такая, и на всю жизнь. А тут дворцы, да храмы, как будто они сошли сюда из учебника древней истории, не иначе.

Пока рыбак рассказывал Софье свои байки, сейчас он сам не хочет, чтобы это по-другому воспринималось, лодка слегка отплыла от берега, и он взялся за вёсла.

- Видишь, какие сказки могут присниться человеку? - это он Соне. Та всё находится под впечатлением рассказанных снов. – Не надо в это верить.

- А я верю тебе! – тут твоя душа есть, в каждом твоём слове.

Распутин досадливо поморщился. Не хотел он, чтобы кто-то ещё раз заглянул в его душу. Таких людей было мало в его жизни: именно, кто по-настоящему понимал его. Первой была его бабушка.

Даже мама до конца его не понимала, у неё на переднем плане была работа, ей надо было кормить семью. И жена не понимала. Между ними события и громада человеческой жизни, что как глыба способна раздавить любого человека. И его личная жизнь.

Софья всё же получила на это право, даже не от Распутина. Как там это получается на космическом уровне? Наверно, и она сама того не знает. Проще сказать, они родственные души.

Не всякий человек может сказать про себя всю правду. А исповедаться в церкви ещё тяжелее. За всю жизнь многие люди этого не сделают. Поэтому не зря на Руси говорили: чужая душа потёмки. Там можно только блуждать незнакомцу. А кто-то зашёл в эту горницу и сразу зажёг там свет, это образно сказано.

Кто это знает - хозяин? Знает! И ещё тот, кто может там быть!

Рыбы было немного, её определили в садок, что под тальниками в воде находится. Набрали котелок воды и двинулись к своей землянке. Встречает их там семейство грибов, те снимают перед гостями свои шляпы. – Присаживайтесь, пожалуйста, гости дорогие!

Когда пили ароматный чай, то и Распутин заметил, что никогда он не был такой вкусный, как сегодня. Но Софья своих секретов не выдаёт.

- Ладно, хозяйка, и тебе вечером будет сюрприз от Распутина. А пока надо снова работать.

Вечером проверили сетки, и Гришка уже потрошит ножом двух сомов по килограмму весом. Софья удивляется: Зачем?!»

- Много будешь знать – раньше состаришься!

Та думает: «Уху мы варить не будем, это точно!»

- Может жарить?

- Теплее стало, но до истины ты не докопаешься.

Гришка растопил печку, та уже на своём законном месте стоит. Когда та хорошо прогрелась, образовались угли. Затем снаружи землянки рыбак подвесил в трубу на прутике тушку одного подсоленного сома.

Через десять минут деликатес был готов. Аромат был настолько силён, что Софья места себе не находит.

- Ешь, красавица! Только пальчики не откуси! – это Гришка подзадоривает её. – Не проглоти их!

- Язык что ли? - дразнится Софья. - Руки и губы у неё в жиру, глаза искрятся весёлым блеском, но оторваться от здоровой и вкусной еды у неё нет сил. Явно, что эта пища не домашнего приготовления. Тут всё на глазах происходит. И сама она не может похвастаться, что ела что-то подобное в своей жизни.

Два сома исчезли, как будто их и вовсе не было на столике. Теперь надо запить это дело чаем. И скорее упасть на царские полати отдыхать. А сырая одежда пусть возле печки висит, сушится там.

Горит в землянке спиралька, травит недовольных комаров. Те вовсю возмущаются, но вынуждены прятаться на улице за плёнкой. Пусть они там и зудят своё. А рыбакам сейчас как никогда комфортно, сухо и тепло. Чем не романтика?

Голова Софьи лежит на груди Распутина, она на всей рыбалке главный романтик. Такое у неё законное право, и сейчас она восторгается.

- Вот видишь, как всё хорошо у нас, не зря мы взялись за это дело. Тут даже дождь не страшен. А если всё хорошо сделаем, то тут и зимой можно будет отдыхать и рыбачить на речке.

- Какие у тебя планы?! – восхищается Григорий. – Есть и среди женщин отчаянные рыбачки, но их мало. Ты, наверно, пополнишь их ряды, и мне с тобой веселее будет.

Кстати, мне государственную работу обещали, на насосной станции. Хватит, по рынку с тележкой носиться, четыре года на это дело ушло. И официально оформлять нас никто не хочет, получается, что это мои потерянные годы. Не задумываясь, мне оттуда надо уходить.

Но тут заговорила Софья:

- Я не хотела тебе говорить, Гриша, но всё равно это надо сказать. Я разговаривала со своими детьми на счёт того, чтобы ты у нас жил: они молчат. Память об отце сильнее их разума, вроде, как маму у них забирают. Не обижайся! Они тебя уважают, но боятся сделать шаг мне навстречу.

- Нисколько не обиделся! Это их право выбирать, как им лучше жить и с кем жить. Отца им всё равно никто не заменит, и они это прекрасно понимают. Хоть он и умер, не хотят они его навсегда терять. Им его память дорога, о тебе они не думают, ещё возраст не тот. А я не бедствую, у меня есть своя квартира, так что про это можно было вообще не говорить.

- Я хотела, как лучше сделать, чтобы всем хорошо было. Но у тебя жить я тоже не смогу. Пойми, детей одних оставлять – грех большой. И тебя я терять не хочу. Спасибо, что сейчас мама с ними остаётся. А так бы совсем плохо было бы, рыба того не стоит.

Пусть пока всё будет без изменения, ладно, Гриша. Ради детей тебя прошу!

- Я согласен, пусть всё так и будет, как ты решила. Это самый простой выход из создавшегося положения. И многие годы этот вопрос уже не поднимался, зачем изболевшиеся души тревожить.

Утром собрали рыбаки сетки, спрятали их у землянки, чтобы их с собой не тащить, и поплыли к своему шалашу. В свой рай за грибами. А там их, как гвардейцев на параде, счёта им нет, все бравые ребята. Ждут их грибы, не дождутся.

Ахнула Софья и давай их до лодки сначала пакетом, потом охапками носить. А грибница она знатная, от её глаза грибам трудно укрыться. И Распутин с радостью смотрит на её счастье. Хотя она вся мокрая от утренней росы, но она счастлива. Именно здесь на природе, вдали от всех своих домашних проблем, и только тут её красоту можно увидеть, хорошо рассмотреть её и восхищаться ею.

- Как мы всё это потащим, – изумляется Софья, глядя на большую гору белых грибов, – у нас рук не хватит. Да ещё рыбы сколько поймали.

- Поплывём другим путём, по озёрам, так можно будет почти до самой дороги добраться. Только выберемся мы на трассу чуть выше, чем прежний раз выходили. От последнего озера всего с километр расстояния будет до дороги, может и того меньше. Ты там никогда не плавала, Софья, но другого выхода у нас нет. Будет тебе экскурсия по новым местам. Всё не на руках да своём горбу весь груз тащить на трассу.

Плывёт загруженная до краёв лодка прямо по кувшинкам, другого пути тут нет. Хоть и жалко Софье всю эту красоту портить, но здесь их плантация, не пройти, не проехать. Терпите, милые! Вот и ондатра вылезла из воды, положила свою рыжую голову на кувшинку и удивлённо смотрит на странных паломников. «Что они здесь тащатся по моим владеньям, похоже, что заблудились страннички. – Геть отсюда!» – совсем по-русски ругается канадская красавица.

- Вот это приём! – смеётся Гришка. – Совсем страх потеряла рыжая бестия. Сколько я вашего брата на шапки перестрелял, со счёта сбился. А теперь эти шапки никому не нужны, столько вас расплодилось, что наглеть стали.

Малые озёра закончились, и дальше их ожидало огромное озеро с табунами уток. Те шумно встали на крыло и делают облёт своей территории. Они тоже недовольны и долго ругаются на своём языке. Хорошо, что их рыбаки не понимают. Но те сами быстро успокоились, куда людям до них «реактивных». Плывут себе по озеру «пердячим паром», никому они не мешают. Ну и пусть себе плывут.

И этих «реактивных» Гришка немало перестрелял за свою бытность на охоте. А сейчас невольно надо всех прощать, лишь бы они его простили. Тогда азарт руководил человеком, его азартная душа. Ей во всю свою красоту разгуляться надо было. А сейчас ему всех жалко, и травинку, и былинку, видно стареть начал. Так они и доплыли до места высадки, дальше тропинка до трассы.

Помыли и свернули рыбаки лодку, в мешок упрятали. Но всё равно весь груз сразу не взять, надо им две ходки до дороги делать. Так они и сделали. А на трассе повезло им неимоверно. Распутина друг без грибов домой на машине возвращался. Сам и остановился перед Гришкой.

- Привет, Григорий! Однако ты нахапал грибов, что унести не можешь. А я так на жарёху еле-еле набрал, – и от досады рукой махнул. Обидно ему, ведь есть же грибы, только не для него.

- Так в чём дело, Михаил, бери себе ведро грибов, только нас до дома довези. И тебе хорошо будет, и нам лучше не придумаешь, да ещё десяток карасей на уху дадим. По рукам!

- По рукам, Григорий!

Так с комфортом их до дома и доставили на машине, до самого крыльца довезли. Все соседи вышли посмотреть на героев рыбаков. А тем уже не до этого парада, вся усталость наружу вылезла. Евгения Михайловна и это видит: «Родные вы мои, я так за вас переживала, как никогда. Сама не знаю почему?!»

Хотел Распутин домой уйти, но его никто не отпускает. Вика уехала в Хабаровск, дальше учиться. А Саша рад такой редкой добыче, никогда раньше такого богатства дома не видел. Известно, что мальчишки к мужикам тянутся, там их душа в их делах. И Распутин невольно погладил Александра по голове. Сам ведь без отца рос, понимает всю тяжесть его положения. И ему не сладко в детстве было.

Дерётся маленький Распутин с мальчишкой, а тот его старше года на три. Но свалил его Гришка на землю, а удержать не может, силёнок не хватает. Слёзы по глазам текут, в горле комок. Но никто его душу не понимает. Всем прохожим весело, им не до души этого пацана.

И вот тогда он с горечью подумал: «Был бы со мной рядом отец, он обязательно помог бы мне. Он никогда бы меня в обиду не дал».

Утром Распутин пойдёт последний раз на работу на рынок, а там уже на другое место работы. Но и там его только подменным рабочим берут, хотят присмотреться к нему. Гарантии никакой ему не дают, и без него людей хватает. Сейчас время такое смутное, в стране повальная безработица. И даже случай такой «весёлый» на эту тему вспомнился.

Идёт Распутин с ведром голубицы, с автобуса вышел и через проходной двор на другую улицу шествует. Там у него в одном магазинчике ягоду заказывали. А это живые деньги, как тут откажешься, если в стране повальный бартер: шило на мыло меняют. И не только на мыло, а на всё, что хочешь: кто что придумает. Тысячи вариантов!

Время уже к вечеру. В таких местах это особенно остро чувствуется, потому что людей там в эту пору практически не бывает. Недаром, есть такая притча на эту тему, наверно, родом из Одессы-мамы, нэповских времён: «Чем занимаешься? – Ночью ножи точу, днём деньги считаю!»

И сейчас в стране те исторические времена повторяются. Снова страна переживает НЭП, без всякой машины времени, и не по своей воле наши люди там оказались. Опять же Горбатый, Ельцин.

И только Гришка вышел из-за гаражей на большую улицу, как увидел, вернее, понял, что он, как муха влип. Куда уже влип, он не успел домыслить.

Перед ним стоит небольшой белый грузовичок с кузовом. И два мужика с поднятыми вверх руками, ноги на ширине плеч, подпирают этот кузов руками, конечно, не по своей воле. Сзади них, тоже стоят два человека, но они с пистолетами в руках, и сейчас они хозяева положения. Потом один из них начинает обшаривать карманы первых двух мужиков.

И тут сзади их «нарисовался» Распутин со своим ведром ягоды, между ними всего три шага. У ягодника есть два выхода – бросать своё ведро и бежать назад в подворотню: туда, откуда он пришёл. Или же двигаться дальше «дурачком» по-своему пути, будто бы сейчас ничего не происходит.

Пусть дурак, или дурачком, но главное тут не дёргаться, в прямом смысле этого слова, как на рыбалке, когда руками рыбу ловишь. Ты нащупал руками рыбу и уже неосознанно сам дёргаешься от страха и неожиданности. Тогда и рыба от тебя так же резко уходит на глубину. Ты её никогда не поймаешь.

Сейчас он «поймал рыбу», даже сам не знает, какую страшную. И если он дернется, то, скорее всего, получит пулю в спину. Те «тоже на рыбалке» и разбираться с ним у них тоже нет времени, что он за рыба такая. И куда его отсортировать: опасен он им или не опасен? Они тоже не знают.

Он сзади них находится: кто он и с чем он? Уже опасен!

Гришка спокойно и уверенно, не оборачиваясь по сторонам, идёт своим маршрутом дальше. Голова его напряжённо думает: Он и с медведем не раз в тайге встречался, там тоже побежишь – смерть! Как мышонка медведь тебя сцапает.

И в тайге надо, и здесь спокойно расходиться. Только выдержка: ты рыбак, охотник и дичь одновременно! Как себя поведёшь!

Когда он уже разминулся с этой «честной» компанией, «шутники» у него за спиной оказались, то ясно услышал в свой адрес, и не только в свой адрес, напутствие: «Будет орать, или дёргаться, мочи всех троих, разбираться нет времени!» Так он и ушёл спокойно по своим делам. А кому тут жаловаться? Ведь известно, что кто догоняет, и кто убегает далеко, друг от друга не ушли. И те, и другие хищники, только называются по-разному.

Но отступать Распутин не привык, а если работал, то до горячего пота. Как же иначе работать?! Не понимал он этого. Так и оставили Распутина на новой работе. Скоро сдал он на третий разряд и уже безукоризненно законно работал сутки через трое. Сутки работаешь, трое суток дома. Так что свободного времени у него хватало.

Землянку они с Софьей достроили и рыбачили теперь с комфортом. Всё по-человечески было, как у настоящих таёжников. А у тех тоже свои законы. У каждого должна быть своя землянка, свой район охоты и рыбалки. И никакого там беспредела тоже быть не должно, всё должно делаться по совести. Все местные люди с оружием с детства ходят, так что тут любой шкодник поневоле задумается. А стоит ли ему что-то не так делать.

Вышел Гришка как-то на другой рыбацкий табор, а там мужик сидит на чурке для костра и чуть не плачет. Печка у него прострелена, вся посуда тоже в дырках: картечью изорвана. Это предупреждение охотнику, надо убираться ему с этого места. Где-то напакостил он, нарушил таёжный закон: не туда залез, может чужой вентерь с рыбой вытряс, может что-то другое. Сразу ты не узнаешь.

- Помоги мне, Григорий, разобраться с обидчиками, я тебя рыбой завалю. Всё, что хочешь, для тебя сделаю.

Нельзя лезть в чужие дела, не разобравшись, тут свой таёжный закон. И зазря здесь ничего не делается, в чём-то тот виноват, это точно! И Гришка ему своё говорит:

- Я здесь не местный. Но никому зла не творил, ничего не поджигал, чужие вентеря не трогал. И хоть я городской, меня местные люди за это уважают. Переговорю я с хорошими людьми, узнаю правду, потом на эту тему с тобой разговаривать будем. Так что извини, дорогой, пока ничем помочь не могу, пока правды не узнаю.

Ничего не ответил ему незнакомец, бросил свои пожитки в оморочку, лодка такая, и поплыл искать себе новое место рыбалки. Здесь ему уже покоя никогда не будет. В следующий раз лодку порубят, и так далее. Всё равно сживут с места плохого человека. А то и прямо заявят: «Уходи, а то ещё хуже будет!» Тайга – закон, медведь – хозяин!

Скоро настала зима, но и тогда они с Софьей не прекращали свои походы. Ставили они свои сетки и на озёрах, и на речке, и на заливе возле землянки. Нарубит Распутин топором лунки во льду, запустит под лёд длинный шест со шнуром на конце и проденет его через все лунки, как нитку с иголкой. Потом уже к шнуру сетку привязывает. Софья тянет шнур на себя, а с другого конца Распутин расправляет сетку. И та медленно уходит в воду, там расправляется и движется вперёд к Соне. Пока не займёт свое «законное» место, что на деле и происходит.

Конечно, Распутину веселее с Соней рыбачить. Хотя он и один бы управился с сетками, для него это дело привычное. Но ему приятно наблюдать за рыбачкой, той действительно всё это дело в радость. С душой она делает. Для женщин это редкое явление. Даже можно сказать, патриотизм в трудной работе рыбака. И всё же есть и здесь «уникумы», Софья тому подтверждение. И это их общая заслуга. Тем более приятно.

Главное, чтобы сетка с грузами и пойманной рыбой не всплыла наверх и не вмерзла в лёд. Тогда её надо или рвать, или вырубать топором изо льда, а это тоже тяжёлая работа. Но пока всё у них нормально происходит, всё в рамках допустимого курьёза.

Зато в землянке им можно хорошо отдохнуть после всех своих рыбацких дел. Она хорошо обложена дёрном, поэтому их жильё получилось тёплое и надёжное. Душа радуется это понимать. И ещё то, что они сделали это всё сами: достигли того, о чём мечтали.

Горит керосиновая лампа на столе, на печке греется чайник. Сейчас обо всём можно говорить, ночь длинная. Дров у них в избытке, горочкой возле печки лежат. И даже рассортированы: крупные дрова лежат отдельно, мелкие ближе к печке. Это для удобства так, и это похвально. Зато их жизненные проблемы и захочешь, так не разложишь. Но Распутин о своих проблемах молчит, не может он ещё говорить об этом. Зато у Сони пришло время высказаться:

- Я за свою Вику очень боюсь, тяжело ей в жизни будет с её зрением. И ещё больше со своим подходом к житейским проблемам. Для неё они просто не существуют, потому что там, в интернате, у них полное государственное обеспечение. И как бы так получается, что они выходят оттуда иждивенцами. Им всегда по жизни няньки нужны. И Вика моя такая же, иждивенкой растёт, что-то по дому для неё сделать проблема. Хотя она всё может и сама сделать, без моих указаний. Но принцип иждивенчества в них сильнее развит. Будет упорно сидеть и ждать, пока я её не заставлю это делать.

Ей надо будет ещё в институте учиться, ведь у неё голова светлая. Как говорится, всё налету схватывает. А потом и семейную жизнь устраивать. Я ей говорю об этом, а она даже слушать меня не хочет, всё делает по-своему. И главное, что без всякого желания, лишь бы сделать.

Распутин ничего сказать не может Софье, его дети хоть и далеко, но проблемы у него ещё будут большие, и он это прекрасно понимает. Просто их время ещё не пришло. Дети с мамой за границей живут. С ними и его проблемы растут, его наказание. Тут всё уже заранее запрограммировано судьбой, и вряд ли тут можно что-то изменить.

Тени пламени от горящей печки мечутся по стенкам землянки. На их фоне и лицо Распутина меняется, то оно становится страшным, а то совсем жалким, неизвестно, из какой сказки этот персонаж. Скорее всего, в той сказке-были, нет ещё точного названия, но её сюжет уже хорошо просматривается. И герой-неудачник уже известен. Но Гришка нашёл в себе силы и стряхнул с себя тяжелую грусть. Пламя в печи ярко вспыхнуло.

- Ничего, Софья, всё образумится! И мне не сладко приходится: душа сильно болит, а кому скажешь об этом.

Рыбачка, а сейчас просто женщина, мать своих детей, прижалась к Распутину: «Я тебя понимаю, тебе тяжелее, чем мне приходится. Потерпим с тобой, вдвоём перенести легче все тяготы нашей жизни. И ты это знаешь.»

Григорий совсем погасил лампу, он не хотел, чтобы Софья видела его лицо и особенно глаза. Но что там можно было увидеть, уже в темноте?

Утром рыбаки попили горячего чая и пошли снимать свои сетки. Солнце только начинает подниматься от горизонта. Сейчас самый сильный перепад температуры, самая низкая за всю ночь. А дальше она будет расти, но всё равно зима есть зима.

Отдолбил рыбак крайние лунки, очистил майну ото льда и начал потихоньку выбирать сетку. Рыбы там было много, особенно карасей. И Распутин добросовестно выпутывает их. Вода холодная, но руки за всю их осеннюю рыбалку уже привыкли к стылой воде.

- Вот и пригодилась нам, Соня, вся наша закалка, а так бы не сладко пришлось. В ледышку бы превратились.

В принципе он доволен, и даже внутри его появляется лёгкое желание искупаться в проруби. Лёгкое, потому что и на душе сейчас у него легко. Но он сдерживает себя, берёт топор и движется по льду к другой сетке. Софья пока собирает пойманную рыбу.

Она рада богатому улову, и доброму утру, и яркому солнышку. Всему рада. Очень хорошо у них день начинается. Но, как известно, всё хорошо не бывает. И как это ни странно звучит, это даже подозрительно смотрится. Так уже наша человечья жизнь устроена, что мы даже своей природе не доверяем. В конечном итоге, так всё и получилось.

Софья шла по льду уже к землянке, несла в руках пакет с вещами и топор. Распутин двигался сзади, тащил лишние рыбацкие вещи: «Надо их в землянке оставить, а рыбу по ходу, на обратном пути домой заберём. Что её зря туда-сюда таскать».

И только рыбачка стала на берег подниматься, а там лёд просел немного и горочка получилась, ступила она туда, и видит Распутин, что топор и пакет резко летят в сторону, а Софья уже на льду лежит. Похоже, что она на миг потеряла сознание. А Гришка не понимает причину её падения, смотрит на топор. Может об него как-то ударилась, но на нём нет крови. И на Софье тоже нет крови.

Но тут рыбачка открыла глаза и тихонько застонала, и показывает на свою руку: «Наверно, сломала, Гриша». Тот понял, что топор тут не причём, и легче на его душе стало: слава Богу, тут обошлось, остальное не так страшно.

Помог он подняться Софье и потихоньку повёл её к землянке. Потом рыбачка сама пошла, а Распутин вернулся за брошенными вещами. Уже у землянки он догнал Софью: «Подожди, я тебе двери открою». А потом Соня и говорит Гришке Распутину: «Я думаю, что перелома нет у меня, просто сильный вывих. Так что не волнуйся за меня.»

- Как же не волноваться за тебя, если что-то случится, то мне за тебя перед всеми родными и детьми придётся держать ответ. И про маму не забывай, что она подумает?

- Ну, ладно об этом, давай потихоньку куртку снимать, и дальше до тела доберёмся.

Осмотрел Распутин распухшее плечо. И понял, что действительно перелома там нет. Но и на вывих это тоже не очень похоже. Цвет опухоли ему не понравился, как какое-то месиво там под кожей.

- Видишь бугор из мышц, - говорит ему Соня. – Дёрнешь руку, и сустав на место станет. Вот и все дела. Так что давай дёргай, а я потерплю.

Но Распутин думает по-другому: «Дёрнуть-то можно, а вот что там внутри происходит, мне не понятно. Подозрительно всё там расквасилось».

- Нет, Софья, я дёргать руку не буду. Я не врач, но мне кажется, что это не вывих. Не обижайся, но лучше до врача доберёмся. А то потом себя проклинать будешь, рука ведь не тряпка.

Идёт рыбачка Соня по старой тропе до дороги. Сдерживает боль и не жалуется Распутину. Тот рыбу и все вещи на себе тащит. Пот ему глаза заливает, но он этого не замечает.

- Я как увидел, что топор в сторону отлетел, а ты на льду пластом лежишь, так и подумал, что ты на топор налетела. Вот тут я и растерялся. Как всё это произошло, сам не могу понять!

Прошла машина с рыбаками, она остановилась, но там народу столько было, что сесть туда было невозможно. Всё же одной можно было уехать, рыбаки – народ понятливый. Но Софья наотрез отказалась ехать одной. Распутин хорошо понимал её, и здесь нет какой-то гарантии, что всё нормально будет. Люди там выпившие, а отвечать ему придётся.

- Езжайте! Спасибо, что не отказали.

- Будем торопиться на автобус, другого выхода у нас нет.

А время уже поджимало, и не успеть было нельзя. Софья, терпи, родная, главное, сейчас до врача скорее добраться. А пока на автобус успеть. И они уже чуть не бежали до дороги, но это им только так казалось. Обоим было не до разгона, но они не сдавались, цель была близка.

И только они вышли на дорогу, как показался автобус. Распутин чуть не загородил ему проезд, вышел на трассу. Шофёр остановился, но выходка Гришки ему явно не понравилась.

- Куда ты прёшь, как на буфет, или жить надоело?

- Не ругайся, нам в больницу срочно надо. Что-то у неё с рукой случилось, упала на лёд, может перелом, сами не знаем.

- Так бы и сказал, зима ведь, тормозить плохо, да и не проехал бы я.

В больнице врач осмотрел повреждённое плечо и сказал Распутину, что у Софьи порвано сухожилие, и нужна срочная операция. Вот тут рыбаки и переглянулись: «А если бы я дёрнул руку, Соня? Никогда бы не простил себе этого». А той бедной и сказать нечего, потом всё же нашла нужные слова: «Спасибо, родной!»

- Да брось ты благодарить, всё нормально, у нас по-другому и быть не должно.

Чуть ли не десяток лет продолжалась связь Софьи и Распутина. За это время они вдоль и поперёк исходили свои рыбацкие угодья. Собрали без счёта грибов и ягод. И везде у них были свои законные остановки: любить так любить, жизнь один раз дана – это их основной принцип в этой стремительной жизни.

Уже по прошествии многих лет Распутин обязательно останавливается в этих дорогих для его души местах: «Здесь остался наш след на земле, рыбачка Соня. Что же здесь за это время выросло?» И он внимательно рассматривает местность.

- А кто-то ещё и помнит нас с Софьей! Например, вот эти могучие дубы, – и бережно гладит Распутин их шершавую кору, – эти молодцы ещё и нас с тобой переживут, Соня. Живите долго, богатейте детишками. Без страшных, лесных пожаров и «лихих людей», остерегайтесь их!

Саша отслужил в армии, затем женился. Теперь у него своя семья, и Распутина он по-прежнему уважает. Сам уже не один раз отец. Годы быстро летят.

С Викой всё было намного сложнее. Та закончила в Хабаровске среднюю школу-интернат. Вернулась домой, поступила в институт и его с отличием закончила. Затем работала в обществе инвалидов, занимала там руководящую должность. Может даже директором была, Распутин того не знает.

Знает, что та всю свою душу вложила в эту нелёгкую работу. Она и пела хорошо, и танцевала, можно сказать, что жила там в коллективе. Не было у неё духа иждивенчества, и не о себе она думала. Таким человеком была Вика: тут у мамы ошибка вышла. Бесспорно, что она ей только счастья желала, по-другому у них и быть не могло.

Потом Виктория по интернету познакомилась с одним парнем, он тоже был инвалидом. Дальше больше, разгорелась у них заочная любовь. И дочь решила посоветоваться со своей мамой: «Я решила туда ехать, это моя судьба». Вот это и был весь их семейный совет. И это было в их духе.

- Куда ты поедешь, доча, ты же плохо видишь. А это Поволжье, туда без пересадки не доберёшься, – она пытается отговорить Вику, но всё безуспешно.

Потом поняла, что это её характер проявляется, да и бабушка была знатная путешественница, теперь она только Богу служит, а так беспризорницей всю страну изъездила. Не удержать ей дома свою дочь. Тем более что та уже рассчиталась на работе.

Собрали ей там подруги свои небольшие деньги. Отметили они немного это дело, а потом плакали от радости. Для них, инвалидов, любовь – это целое событие в их жизни. А может, и вся их жизнь. Очень хочется им жить, как все люди живут, и это их право! И никто его не отнимет, разве что только смерть. Но для той «хозяйки», все без разбора люди равны.

Уехала Вика одна, от помощи матери отказалась. Та тоже собиралась с ней ехать, но дочка только посмеялась: «Если я замуж пойду, то и ты замуж выйдешь?»

Конечно, это дерзость с её стороны, но мудрость тут сильнее обиды. Тут все женщины равны, это их личное счастье. Даже яркий пример есть тому в нашей природе. Есть в наших реках такая рыба, кета называется. Так та на нерест из океана за тысячи километров идёт, потом вверх по реке поднимается. Вся в брачном наряде, настоящая царица реки, красавица. Упорно против течения поднимается, до своего родного нерестилища торопится. И не кушает ничего по дороге. Это надо же ей такую силу и упорство в себе иметь? Отметала она там икру, дала потомство, и всё – нет у неё интереса к нашей жизни.

Но она счастлива. Течение реки величественно, как свою царицу победительницу несёт её в последний путь к месту тризны. А по берегам реки безутешно рыдают плакучие ивы. Как руками, утираются своими ветками. И не зря говорили гольды, что в них есть душа - это те же люди.

Около года Вики не было дома. Потом она приехала похудевшая и серьёзная, но тени отчаяния на её лице не было: «Вот я и дома!»

Ничего ей не сказали ни мама, ни бабушка, тут и так всё было ясно. Они могли предвидеть такой вариант течения событий и были готовы к любому исходу дела. Что-то там у молодых не заладилось в их жизни. И это понятно, там чужие родители, и их больной сын. А Виктория бурная и весёлая на фоне их покойного духа. И ещё очень деятельная. А какой маме это понравится: это явное покушение на их сына и весь долгий уклад их семейной жизни.

Рыбачка Соня не ругалась истошно, не ломала себе рук, когда узнала, что Вика беременна. К этому она отнеслась по-восточному мудро: «Я ещё не старая, и моя мама жива, девочку мы воспитаем». Она была уверена, что у дочери родится именно девочка. Так оно и получилось.

- Гриша, помоги забрать Вику из роддома, больше некому, – Софья звонит Распутину.

- Извини за беспокойство, это Вика просит дядю Гришу.

- Ждите, я вас извиняю! – это им дядя Гриша отвечает. А что он ответит им. Софья сама перенесла тяжёлую операцию, что-то там у неё не заладилось в организме. Сейчас ей ничего нельзя поднимать тяжёлого, и много чего нельзя.

Выносит санитарка ребёнка в одеяльце и в руки Распутина суёт этот красивый пакет. Тот хоть и всех своих детей вынянчил, а всё равно уже отвык от них. А Софья посмеивается: теперь дед не откажешься от внучки, нянчиться будешь!

- С меня нянька никудышная. Хоть скажите, как внучку назвали.

- Юля!

Открыл дед покрывальце, а там серьёзная крошка свои космические сны досматривает. А казалось бы, что она может уже понимать? Но получается, что больше нашего понимает, у них прямая связь с космосом. И по мере роста ребёнка эта связь всё уменьшается. А к старости человек превращается в пень, он уже к земле, как никогда, близок. Ему сейчас не до космоса: отшумела его царская крона, его молодость, и нет ничего. А там вся его жизнь была. Теперь в труху превращается.

Взяли они такси и до дома доехали, а там их, как всегда, Евгения Михайловна встречает:

- Я извелась, право, вся, долго вас не было. Дайте и мне ребёнка подержать, я с ними душой молодею.

Так и росла Юлька под присмотром бабушек. Вика нашла себе новое место работы, прежнее уже было занято. И опять она с головой ушла в работу, а это общение с людьми. Как-никак, а это была редакция газеты. И не просто газеты, а которая защищает интересы народа.

- Тебе бы, Вика, комиссаром быть! – смеётся прабабушка. – Я их за всю свою беспризорную жизнь вдоволь насмотрелась. Сейчас из них монстров делают. А я могу прямо сказать, спасибо родной советской власти. Иначе меня и в живых бы не было.

Памятник Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу убирали с площади, так я плакала. Он пять миллионов беспризорных детей устроил в детские дома, вырастил и выучил их, дал им путёвку в жизнь. Это были уже молодые советские специалисты всех профилей. Строили новое государство, наше государство.

Он прямо говорил: если мы сейчас не устроим беспризорных детей, то все они уйдут в криминал. И тот захлестнёт всю нашу страну, что сейчас и происходит.

Не нашлось у нас в России героев, которые даже по долгу своей службы должны были его защищать. Стыдно это! Моя душа и сейчас плачет! Как такое возможно?!

Юльке было годика три, как заболела её мама. Врачи признали у неё рак. И Распутин успокаивал Софью: «Не плачь, ничего такого страшного нет, сделаем настоечку из мухоморов, будет она по нескольку капелек пить, и дело пойдёт на поправку. Есть такой рецепт, хорошо помогает».

А уже была глубокая осень на дворе.

Только бы свежих мухоморов дождаться, они вылечат её дочку. Согласна Софья с Распутиным, всё попробуют.

Но в течение одного месяца Вики не стало. И это было шокирующим ударом для тех людей, с кем она общалась. Их печаль никак не подделаешь.

- Помоги, Гриша, могилу ей выкопать рядом с отцом, тот её сильно любил. И ты ей как родной стал, тебя она всегда уважала. А главное, что ты ей могилку с душой выкопаешь, а не как попало. А это много для неё значит. Поэтому я и прошу именно тебя. И стоит сейчас это «удовольствие» очень дорого, сейчас у меня и денег таких нет.

Софья и сейчас по-восточному очень спокойна, только редкие слезинки выдают её тяжёлое душевное состояние. Они сами непроизвольно текут, помимо её большой воли.

- Даже не переживай, Соня, всё сделаем, как надо. Вика мне тоже не чужая, ты правильно всё решила.

За помощью он обратился к своим друзьям по работе на ТЭЦ. Земля уже начала промерзать, ноябрь на дворе, и понятно было, что одному человеку эта работа не под силу.

- Григорий, что там думать, вдвоём будем копать, – это Фёдор Иванович Чирич. – Я тебе всегда помогу, и никаких денег мне за это не надо, потому что ты бескорыстный человек. Ты ещё никому в помощи не отказал, всем помогаешь, душа у тебя такая.

Его смуглое лицо раскраснелось от искренности сказанных слов.

- Спасибо, Фёдор Иванович, и у тебя душа добрая, этого никак не скроешь. Мы все здесь уже как родные стали. Надо помогать друг другу.

Взяли они нужный инструмент, сели на такси и поехали на кладбище, а там уже Софья с Валей Ивановой их поджидают. Вместе они и доехали до места, где похоронен муж Сони.

- Здесь вот и копать надо, рядом с Колей, – и цветы у памятника поправила. – Он сильно её любил и снился мне, просил похоронить рядом. Вдвоём им веселее лежать. Но слёз на глазах у матери уже нет, видно, что раньше закончились. Только её душа съежилась от боли и страдания.

Уехала Софья с Валей по другим делам, а их всегда в таких случаях с избытком хватает. Разобрали мужики оградку, очистили небольшой снег, что припорошил остывающую осеннюю землю. И давай при помощи железного клина и кувалды врубаться в мёрзлую землю. Скоро они уже были мокрые от пота и работали чуть ли не в одних рубашках. Земля промёрзла немного: всего на два штыка лопаты, и они относительно быстро с этим слоем управились. А дальше была песчаная земля и копалась легко. Но начались осыпаться стены, особенно со стороны могилы Викиного отца. Видно, и он там волнуется, по-своему им помочь хочет. И деревья склонили свои головы над могилой, что-то своё обсуждают. Печально смотрят в чёрный провал жизни на белом покрывале снега. О чём они думают?

- Копать дальше бессмысленно, – говорит Фёдор Иванович Распутину, – а то не могила получится, а какая-то яма. Завтра морозец стены прихватит, они и осыпаться не будут, и всё будет ровно смотреться, как надо!

На следующий день они поправили стены, докопали могилу, и как можно, создали там уют. А это просто: разгладили песок, стены, убрали лишние корешки, и всё это с хорошими словами делается, пропитанными человеческим теплом. Отсюда и хорошая энергетика там, а это для покойника много значит. Он только сказать ничего не может вслух словами. А во сне всё своё недовольство или похвалу мысленно выскажет.

Фёдор Иванович не стал дожидаться похоронной процессии и спешно засобирался домой. От водки и денег он категорически отказался: не за это я работал, Григорий, тебе помогал, как другу – по совести всё. Карие глаза его опечалены, и, правда, радоваться здесь нечему.

У гроба собрались все желающие попрощаться с Викой. Приехали сюда на кладбище и местные коммунисты. Она действительно оставила в их редакции частицу своей души. И они все говорили об этом.

От общества инвалидов народу было немного, по той причине, что им тяжело было туда добираться. Это только часть их коллектива. Но это все её искренние друзья и единомышленники.

- Виктория прожила короткую, но яркую жизнь, и можно прямо сказать, что она себя никогда не жалела, всегда для людей старалась. Хотя её здоровье всегда было неважное. И она это прекрасно понимала, но что-то изменить, а тем более искать для себя выгоду она не хотела. Поэтому она нашла много друзей в своей жизни. А это самое главное для человека, понимать, что ты кому-то нужен. Что тебя ждут люди, думают о тебе и гордятся тобой. Ты правильно жила, Вика! Царство тебе небесное, и пусть земля тебе будет пухом, - это Григорий Распутин так сказал от себя несколько слов о Вике. Душа её где-то рядом с ними находится, она всё видит и слышит, и тем более понимает.

Больше всех у гроба плакали инвалиды, но это тоже полноценные и даже уникальные люди. У них намного тоньше, чем у нас, всё восприятие этого сложного мира. Человек может похвастаться своим здоровьем, а вот этим не каждый сможет. Тут от Бога им дано, а здоровым-то и нет.

После похорон, когда её душа немного успокоилась, у Софьи состоялся разговор с Распутиным. И он должен был произойти рано или поздно. Она была бледна, зрачки глаз расширены, много думала.

- Я всегда говорила, Гриша, что за тебя перегрызу глотку любому человеку. И это так, ты для меня очень много значишь в этой нелёгкой жизни. Ты всегда был примером для меня, в любой тяжёлой ситуации, а их много было в наших походах. Я могла с тобой на край света спокойно идти, без всякой там боязни и даже раздумья.

Но когда я заболела, то поняла, что не имею права тебя удерживать. Тебе для жизни нужна другая женщина. Здоровая, красивая, сильная и добрая, ты этого заслуживаешь. У меня уже нет того здоровья, чтобы тянуть весь воз нашей жизни, он и так перегружен. Мне бы только хватило сил, чтобы поднять на ноги Юльку. А себя мне не жалко. Вика не смогла её вырастить, теперь я перед Богом за неё отвечаю. Так что мой дом для тебя всегда открыт. И если будешь нуждаться в моей помощи, то я помогу тебе. А лучше всего устраивай свою жизнь сам, без оглядки на меня. Никаких претензий с моей стороны к тебе не будет. В любом случае мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь.

Нет, они не ругались, всё было сделано по-человечески, расставлены все точки над «И». Произошло то, что и должно было произойти в данной ситуации.

Редко кто может признаться в своей слабости. Но тут Софье надо сохранить свои силы «для забега на длинную дистанцию» – воспитать Юльку. А их мало, этих сил. Поневоле ей приходится так думать.

На том они и порешили, что они свободны в своём выборе и только друзья. Конечно, Распутину это не сильно понравилось, ударило по его гордости. Но как говорится в анекдоте: «Я гордый гусь, я полетел дальше...» Наверно, всё же от обиды он так говорит.

Обрёл он свою свободу, но это только формально. А на самом деле всё тут сложнее. Снится ему необычайно тяжёлый сон. Даже во сне Гришка понимает, что его за дело привлекают к ответственности. Как кота, которого поймали за шкирку за то, что тот воровал цыплят. И публично тащат его на суд. Можете себе представить его дикие от страха глаза, хорошо измочаленную трёпками шубку.

Весь свой лоск кот уже потерял, но от своей идеи он отказаться не может. И если бы его попросили сказать всю кошачью правду, то он бы её сказал, ни на минуту не задумываясь: «Как воровал я ваших цыпочек, так и буду воровать. Олухи вы царя небесного! Я всегда прав!»

Так и Гришку тащат на суд за его похождения, за грехи по отношению к Софье. И не понять ему, кто его тащит под руки, то ли люди, то ли какие-то кикиморы. И если он упирается, то под зад ему хорошо поддают своими лохматыми ногами. Так что вся эта «весёлая компания» вприпрыжку движется на место суда. И там тоже такие же непонятные люди-существа толкутся, что-то дерзко вопят в адрес Распутина.

А дальше было такое, что и не придумаешь нарочно, как в фильме «Вий». Навстречу Распутину ведут бережно под руки громоздкое несуразное существо. Оно серого цвета, большая голова плохо поворачивается. Глаза закрыты. Наступила зловещая тишина. И тут потрёпанный Гришка узнаёт. И не может себе представить, да это же Евгения Михайловна! Тут всякий дар речи он потерял, как такое может быть? И может ли быть даже во сне. Медленно открываются её глаза:

- Это он! Но трогать его не надо, он ни в чём не виноват!

Вокруг гул недовольства. Его по-прежнему толпа хочет растерзать, даже следа не осталось от его ухарства. Сейчас он жалок, как бы сник душой. Но тут он вспомнил свой принцип в жизни: спина должна быть всегда прямой.

Гришка начинает распрямляться и обретает уверенность в себе. И тут какой-то лёгкий, как тень, занавес отделяет его от толпы. Сейчас он для них недосягаем. Это всё очень быстро получилось. Нет его! А там за занавесом осталась беснующаяся толпа. Он спасён!

Распутин проснулся весь потный, его мозг ещё оставался во власти тяжёлого сна. Все его ощущения реальные, как будто бы он действительно побывал на этом страшном судилище. Тяжело ему это понимать, тем более что до конца он не понял, кто же спас ему жизнь. Если Софья Михайловна? Но занавес-то был реальный, не тень. Он и от неё отделил Распутина.

Так и остался этот сон для него загадкой. Но тут, наверно, все проще решается: натерпелся тот страха, и ему пока достаточно. Как бы вынесли ему предупреждение, тут всё непонятно.

Софья была тихой гаванью на всю его бурную жизнь. Для бедствующего корабля это всегда спасение. Пусть вокруг беснуется штормовое море, а он уже нашёл свой, так необходимый ему душевный покой. Спасибо тебе, рыбачка Соня!

© Copyright: Григорий Хохлов, 2016

Регистрационный номер №0351721

от 19 августа 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0351721 выдан для произведения:

 

 

Рыбачка Соня

 

А жизнь шла своим чередом. Появилась в жизни Распутина одна женщина, которая заставила его поволноваться. Хотя его чем-то удивить уже было трудно. А всё была виновата одна супружеская пара Ивановых, его старых друзей.

- Хватит тебе, Григорий, холостяковать, уже пора и о серьёзной жизни подумать. Ты у нас мужик видный и не пьющий. И тайгу сильно любишь, с детства там ходишь. Тебе и подругу такую же надо, чтобы вам на пару по лесу гулять.

- Конечно, от такой подруги я бы не отказался, вдвоём веселее, – смеётся Распутин. – И если заблудишься, то только в радость такая ситуация. Ох и поблуждаем мы по лесу! Пока не состаримся!

- Мы нашли тебе такую женщину, Гриша! Это Анна, жена Михаила. Глаза её искрятся весельем! Она тебе точно понравится, и хозяйка хорошая! И сама непротив с тобой познакомиться.

Не хотел Распутин никаких смотрин, у него своих хороших женщин хватало, но друзья крепко взяли его в оборот. И как ни выкручивался он, пришлось согласиться, а то подумают, что струсил. А для моряка это настоящее оскорбление: женщины испугался. Пришлось ему идти на нейтральную территорию к своим друзьям знакомиться. Как говорится, поневоле туда заявился, с шампанским и тортиком, всего на пять минут.

Рядом с друзьями сидела смуглая женщина в белой водолазке, что ещё больше подчёркивало её стройную фигурку. Чувствовала она себя уверенно, как-никак это её хорошие знакомые. А Распутин для неё просто шахматная фигура: всегда можно её отодвинуть в сторону, без всяких для неё потерь. Но ей самой интересно посмотреть, что за логическую фигуру он из себя представляет. И естественно, что в этой игре она королева. Иначе игра у них не получится, это точно, на то она и восточная женщина. Вся жизнь – игра!

Шампанское Софья только пригубила, так как вообще не употребляла алкоголь в любом его виде. Тортиком тоже не баловалась. Для вида съела кусочек и запила чаем. В общем, они за столом долго не засиделись. Кареглазая и черноволосая, при полных влекущих губах, да и фигурка была заметная, она уже представляла какой-то интерес для Распутина.

Папа её кореец, мама русская, а метиски, как известно, в своём большинстве красивые женщины. Где мудро смешались «тонкий восток» с его жаром души и любвеобильная Россия с её холодными снегами. Та барыня-сударыня, которую не любить невозможно. Лебедь-птица, к которой прикоснуться и то счастье. А тут всё в одном лице: смешение далёких-далёких кровей, и что получилось? Красавица!

Пошёл он провожать Софью до дома. И когда ему надо было уже уходить, так им было запланировано, Распутин замешкался и призадумался: «А не дурак ли я? Да ещё если сам уйду?» Вот где задачка.

- Конечно, дурак ты будешь, Гришка! – это внутренний голос ему отвечает. – Не позорь меня, мне уже стыдно за тебя, пехота.

Пришлось ему подчиниться внутреннему голосу и остаться. Затем войти в её дом вместе с Софьей. Сели они снова пить чай, и всё это за дружеской беседой происходит. И не хочешь, а получается, что оба они ждали, когда дети уснут. Что там говорил им внутренний голос на этот раз, осталось вечной тайной. А вообще-то, всё шло в правильном русле. Одна душа скучала, другая наблюдала. И вот вам результат.

- Домой пойдёшь? – спрашивает его как бы ненароком хозяйка квартиры.

- Я уже забыл об этом? – слегка улыбнулся Распутин и подумал. – Пусть побеспокоится, покажет себя. Но Софья молчит.

Недолго они беседовали в спальне при интимном свете ночничка. С таким лёгким освещением последнее восприятие незримого барьера между ними исчезло полностью. И прежде чем погас свет, мелькнуло смуглое красивое тело хозяйки уже в постели, под покрывалом.

Ещё заметил «жених» красные, художественной выделки трусики, они промелькнули в его мозгу, как запрещающий свет светофора. Быка только дразнить светофором. Свет погас.

- Что тут думать? Прыгать надо! Всё, как в анекдоте про алкоголика, который увидел вверху над собой сетку с водкой. И с ходу прыг туда.

Вопрос решён положительно, но это животный интеллект. Такое заключение дали учёные, проводившие опыт на реакцию человека и обезьяны, проверяли их интеллект.

Обезьяна же взяла, подставила под свою сеточку с бананами табуреточку. Подобрала палку и давай ею потихоньку бананы сшибать. Ей спешить некуда:

- Тут налицо интеллект человека! – заключили учёные.

- Она ещё думает! Поглядите-ка? – Это уже довольный алкоголик, он опохмелился. – Я всем назло жив, и я в этом мире властвую. А тебе, мартышка, до мотыги, как до Луны пешком.

Ещё выпил и заключил:

- Никогда ты не станешь человеком, потому что ты обезьяна. У меня всё проще: я уже человек! – Опять прыг за бутылкой. – И обратного хода у нас нет!

В постели встретились лёд и пламя, две сильные сущности в своём страстном порыве властвовать. И тут уже людям не до разума, последние его отблески давно померкли в море этих страстей. Заглянула в окно любопытная Селена и застыдилась, прикрылась шторкой. А она покровительница всех влюблённых. И ей не до себя стало.

Тела стонут и мечутся, не стыдясь своей наготы. Сейчас они в полной гармонии друг с другом, и с природой тоже. И как-то обуять свою страсть они не пытаются. Но всё же и они утомились. Время их доконало. Устало прижимается Софья к груди Распутина: я не думала, что ты такой сильный таёжный зверь. Но грузчик решил отделаться шуткой.

- Когда я вижу врагов революции, то я всегда зверею.

- Надо же? - не понимает его Софья. – Я не враг тебе, Гриша. Я сегодня как в омут с головой бросилась и не жалею об этом.

- Это анекдот такой про Петьку и Василия Ивановича. Сидят они в окопе, а на них белогвардейцы попёрли в атаку. Тут Петька заметался и сразу же: «Василий Иванович, можно мне в кусты: нужда прижала!»

- Иди, Петька, нужное дело!

Комдив за пулемёт и отбивает атаку уже один без помощника. И так три раза подряд.

Последняя атака была самой долгой. Один еле отбивается от врагов Чапаев. Терпение его закончилось. А тут и помощник появляется, всё как обычно.

- Пойдём, посмотрим, Петька, чем ты там всё время занимался, пока твоего командира враги революции убивали.

- А там все кусты разворочены и три кучи, одна больше другой. Красуются своеобразные «египетские пирамиды», в редком, масштабном исполнении ординарца Петьки.

- Это мог сделать только зверь, а не человек! – удивляется Чапаев.

- Правильно, Василий Иванович. Когда я вижу врагов революции, я всегда зверею.

- Так и я, Софья: от страха всё это!

- Тогда я тебя ещё пожалею чуть-чуть: можно?

- Ну как нельзя?! Тут прыгать не надо!

Потом в своих ранних стихах он напишет:

 

Не надо быть мне на Востоке,

Не надо древней старины,

И так стою я у истоков

Твоей волшебной красоты!

К тебе я только прикоснулся,

И время сразу замерло на миг.

До безрассудства я влюбился,

Хотя о том и думать я не мог.

 

Хотя в жизни было всё сложнее. У Софьи Викторовны было двое детей. Муж умер. Мама старенькая. И всем им надо было хотя бы немного заботы и внимания. Особенно детям. И ее мама кочевала из одной семьи в другую, чтобы так решить эту насущную проблему. Никого без внимания и заботы она не оставляла: ни детей своих, ни внуков.

Ещё было чистой правдой, что Софья сильно любила тайгу. Будь то рыбалка, грибы, ягоды. И понятно, что без помощи своей матери тут конечно ей не обойтись. И тут мама, как можно помогала Софии. Она хорошо понимала свою дочь. Ведь она сама оставалась вдовой долгие годы. А сейчас уже безвозвратно долгие. Со своей многодетной семьёй. Семь душ там было.

Сейчас Евгения Михайловна глубоко верующий человек. Она достойно выдержала все свои жизненные испытания. А их премного было в её жизни.

Помогла ей выжить советская власть, этого никак не отнимешь. Без неё они все точно бы пропали, вся её большая семья. Ведь она сама изначально была беспризорницей. Не хочется Евгении Михайловне вспоминать то время, но никуда тут не денешься.

Ни папы, ни мамы она не помнила. Жила в детском доме. Потом оттуда сбежала, потому что любила путешествовать. И каталась девочка по всей необъятной России. Кочевала от одного детского дома до другого, даже все и не помнит сейчас. Затем работа подростком на большом заводе. Оттуда завербовалась она на Сахалин, на рыбные промыслы. Её влекла романтика, хотелось край земли посмотреть.

А там не просто всё было. Плачь не плачь, а действительно там был край земли. Бывшая царская каторга. Воры запросто проигрывали людей в карты. Человек там ничего не стоил: клопы чувствовали себя там спокойней, чем люди. А человека ножом по горлу «чик» и в море. Вот и вся его сермяжная правда.

Девушке казалось, что все воры и убийцы со всего света тут на Сахалине собрались уже на свою добровольную каторгу. Но суть жизни от этого не менялась. Потому что многие преступники оттуда никогда и не выезжали на материк. Им давно была заказана туда дорога. Как ни странно, их там ждала верная смерть. Свои законы!

Там познакомилась она со своим мужем корейцем. Виктором его звали. Работник он был знатный и человек справедливый. На нож из-за неё пошёл, но не дал девушку в обиду. Хоть и сильный он был парень, а спасло его только то, что корейцев там много жило. А у тех свои родовые отношения и понятие о своей чести, а это много значит на чужбине, дружный они народ.

Прикипела она душой к своему защитнику. Там иначе и быть не могло. К тому же она была романтическая особа. Могла броситься и в омут с головой. Не раздумывая! И никогда не жалела об этом.

Затем вышла за Виктора замуж. Хорошо они жили, всегда в достатке. Работали в леспромхозе. А он знатный был работник, передовик производства. Везде успевал поработать и дома тоже. Оттого и двор их был, как картинка – загляденье. Там и семь детей она ему родила.

Но одно было плохо. Любил Виктор погулять, как это ни странно звучит. И главное, считал всё это нормой жизни. И детей до безрассудства строго воспитывал. Если разозлится, то мог чем попало в них запустить, всё что под рукой лежало. Тут другой народ, и менталитет другой.

Это у него всего какой-то миг, хотя и любил он детей. А матери как смотреть? Она бывшая беспризорница, и это её больше всего коробило. Дети! Это её внутренний мир. Туда она никого не допускала, даже отца.

Раз она предупредила Виктора, потом ещё раз: «Не трогай детей!» Не за себя, а за сынов и дочерей заступилась. Не помогло! Он сам и взял ей билеты на самолёт, всё думал, что жена одумается.

- Погорячилась, бывает! Куда ей деваться с таким-то «пушистым хвостом»? Но у той тоже характер!

- Мне дети всегда дороже, чем моя личная жизнь! И она у меня не простая, ты сам знаешь! Так что ты, Витя, устраивай свою жизнь с кем захочешь! У тебя женщин много, тебе проще жить.

- Страна наша большая: места и нам хватит. А наша советская власть поможет поднять моих детей. Как и мне помогла вырасти. И у меня нет на неё никакой обиды. Только я сама виновата, что долго беспризорничала. Но даже тогда у меня всегда был выбор, этого права у меня никто не забирал. И я его пусть поздно, но делала сама. Душа такая!

- Хочешь помогай мне, а хочешь, нет. Это дело твоей совести. Мы там, на материке, не пропадём, это точно! А здесь ты всех детей поубиваешь!

Она свято верила в идеалы революции. Боготворила Ленина и Дзержинского. Это были её кумиры: её беспризорного детства. Знала, что советская власть – ей мама родная. А они отцы её души: навечно там.

Так Евгения Михайловна и не вернулась к своему мужу. Их дороги навечно разошлись в разные стороны. Может, она и жалеет о своей личной трагедии души, но теперь она Богу служит. С ним её долгий разговор до своих последних дней. И она не ищет там себе оправдания, за здоровье детей своих просит Бога.

Никто из детей у неё в тюрьмах не сидел и чужого не брал. И стыдно за них матери никогда не было. С ними она сейчас счастлива. Много хорошего в её детях прижилось, именно от неё: упорство в жизни, и это никак не скроешь. Но главное то, что им от отца достались честность и трудолюбие.

И на Распутина она смотрела не как на своего зятя, про это и речи не велось, а просто, как на обычного честного человека. Поможет он им хоть чем-то, то хорошо будет. А нет, то и так ладно. Не будет у них обиды. Пусть и он это знает.

Евгения Михайловна ещё при силе. Только поседела сильно её когда-то огненная коса. Роскошные были у неё волосы, многим на зависть. Зато зелёные русалочьи глаза никак не меняются. А там весёлый характер беспризорницы плещется, как река играется волной: «Бери от жизни всё, дочка, сколько сможешь радости, такая ноша не тяжёлая. Через всю жизнь её пронесёшь!»

Бурлит Бешеная протока, издалека её слышно. Сейчас эта, девица» действительно такая, как её люди назвали, вся непредсказуемая и ворчливая. И, казалось бы, никому не сможет она сейчас понравиться своим характером. Вон, как через край сердито переливается, кипит вся.

Ступишь туда – пятачок заплатишь, это цена твоей жизни. А выйдешь оттуда живым, то тебя золотом река одарит. Так в старину говорили старые люди.

Но Распутину этого мало и деньги тут не причём. Грибочков ему с Софьей очень хочется. А их на том берегу уйма растёт, не сосчитать даже. И сами лесные герои, белые грибы, из дубовой релочки за людьми с усмешкой наблюдают. До них они вряд ли когда доберутся.

Но это не так: грибники уже готовы Бешеной протоке по пятачку заплатить, это не дорого. Хотя знают, что с водой всегда были шутки плохи, и недооценивать её нельзя. Но и золотой империал им не надо. Не за деньги они стараются.

Посадил Гришка Софью с коробом себе на плечи и в бурлящую воду протоки ступил своими ногами. Как вызов ей бросил – вода приняла его.

Раньше там воды всего по колено было, сейчас ему по грудь, а та ещё прибывает. На дне мягко шуршат обомшелые камни. Они сейчас, как никогда, скользкие. Знает таёжник, что с двойным весом его ногам будет больше опоры. На это и был весь Гришкин расчёт.

Сейчас даже птицы на берегу примолкли, и им интересно знать, кому тут золото достанется. Ухарь парень! И протока сильно рассержена от такой наглости грибников. Такого нахальства здесь никогда не видели.

Уже «едет» на своих ногах по скользким камням Распутин. Скользит по дну протоки, как на лыжах. Река не уступает ему в дерзости. Хочет она его опрокинуть и скорее взять в свои ледяные объятия. Тогда обоим грибникам будет конец. Она и летом-то холодна, как снежная лавина с сопок. Пусть узнают наглецы, откуда она родом. Разом посчитаюсь с ними!

Софья вцепилась руками за голову Распутина, под самую шею держит. Дышать стало ещё тяжелее, но терпит он. Хорошо хоть протока здесь узкая. И уже подбило их течением под залитые водой ивняки, что на том берегу роскошно красуются и ждут их в свои объятия. Здесь протока уже мельче, и за кусты можно держаться.

Разжал Распутин руки своей напарницы: приехали! А та, как кошка, на него дико смотрит. Такого перехода через Бешеную протоку она никак не ожидала.

- Мне даже не верится, Гриша, что мы уже на другом берегу, всё ещё беснуется вода перед глазами. Но я верю тебе: я как ниточка за иголочкой, везде за тобой буду следовать. Ты мне веришь?

- Зачем вообще ты лезла со мной в воду, красавица? Мало, что мне в голову взбредёт. Один-то я везде пройду, в крайнем случае, переплыву. А про пятачок и золото это хорошая сказка: но, правда, интересная? Мы сами золото!

Уже обнялись они и в глаза друг другу смотрят. Осветило их летнее солнце, и воссияли они в его лучах – вот и одарила их природа золотом. Не сказка всё это.

А грибов-боровичков здесь не сосчитать. Они, как на параде, выставились. Гришка их до короба охапками носит. Столько их много там, что короб тяжело за собой таскать. Зато Софья не берёт всё подряд, она только маленькие грибочки собирает. Все у неё один в один красавчики. И пусть их всего два ведра будет, зато есть, на что посмотреть людям, любо-дорого глянуть!

Уже и грибы некуда класть, а те всё не кончаются. Легко, одним дуновением ветра, манит путешественников мягкая и тёплая земля. Она нежно дышит на них своим таёжным ароматом.

Это эликсир молодости из настоянных целебных трав. Он из каждой травинки сочится. Ну, как тут не подышать во всю свою грудь людям. Новой силы набраться. Тут каждый листочек ласково тянется к солнцу: свету-то сколько, Господи!

Нашлось там место и для грибников, и им захотелось силы от земли набраться. Прилегли они на мох и уже любят друг друга. Ну, как тут не любить жизнь? Не купаться в первозданной красоте природы. Наверно, вся человеческая жизнь так устроена. Сначала он всё берёт от природы, а потом уже отдаёт всё частями. По-другому у него не получается.

Вот боровичок, он совсем маленький. Растёт он, залюбуешься им. Потом он уже «парнем» стал, удали в нем много. Та так и прёт из него наружу. Затем гриб-боровик возмужал, уже богатырь настоящий, лесной силы вдоволь набрался. Любо-дорого на него посмотреть человеку и повосхищаться им. А вот уже и мудрости он набрался, через край ею полон, в сторонке держится. С ним уже молодые грибы советуются, а как же иначе! Все уважают его.

И вот уже совсем старый стал гриб. Обветшал бедный и раскис весь. На своих «ногах» уже не держится, опереться ему хочется. Плачет он и падает на землю: прими меня, мать-земля, отдаю тебе всё сполна, что должен тебе: свою душу. Спасибо тебе! Так и у людей всё получается. Большой разницы нет.

Налюбились они, натешились, наговорились вдоволь. И уже домой собираются. Опять надо через Бешеную протоку переправляться. Но сейчас это практически невозможно сделать, особенно при таком сильном течении. Да и вес сказывается. Столько грибов они насобирали, что с ними соваться в воду просто глупо будет. И вода там «огонь», тело долго не выдержит долгих переходов. А за один присест тут ничего не сделаешь. Много раз придётся ходить Распутину.

- Пойдём, Софья, я ещё одно узкое место знаю, может там с переправой что-то получится.

Пошли они вдоль протоки. А там действительно затор из деревьев, гудит от напряжения. Крепко осины здесь протоку перекрыли. От берега до берега просторно лежат. Вот тебе и «чертов мост» получился. Так такие места над пропастью в народе называются.

Всё равно гиблое место тут, что река, что пропасть. Всё от слова пропасть. За пять минут река может такой «чёртов мост» в любом месте сложить и разобрать ещё быстрее. Но идти домой всё равно надо.

Походил там Распутин по деревьям и говорит Софье: «Мост на славу удался, танк выдержит». Через час они были уже на дороге. Привели себя в порядок и ждут автобуса. Только от гула в голове им ещё долго не избавиться. Гудит Бешеная протока.

- Молодец, Сонька, даже ни разу не пикнула. Похвально, таёжница, хотя столько глупостей мы натворили сегодня, что уму непостижимо. Стоило ли нам туда лезть, в реку?

А та со своими малышами-грибочками, возится, поудобней их в коробе укладывает. Она счастлива. Наверно стоило им рисковать.

Прошло немного времени, и они уже плывут по реке Бире на резиновой лодке. Распутин сидит на вёслах, и если надо, то потихоньку ими работает. Софья устроилась на резиновой подушке, она вперед смотрящая. Тут всё, как на корабле происходит. И так же вода грозно бурлит вокруг лодки.

- Наверно, это самый большой подъём воды за последние годы, - думает Распутин. - Но ничего страшного тут нет, лодка манёвренна, и сейчас ей раздолье вокруг: куда хочешь, плыви. Главное, чтобы на топляки не налететь, их в воде сразу не заметишь. Это могут быть, как мелкие ветки, так и целые деревья. Своей большей частью они под водой находятся, потому и очень опасны. А от залома из деревьев всегда можно отойти, вёсла наготове. Ударил ими по воде, и ты уже в безопасности.

Вот она хищная пасть залома, страшного доисторического монстра, на тебя смотрит. Сколько там брёвен торчит, как зубы, не сосчитать! Не успеешь ты это сделать, и зачем их считать? Течение уже дальше проносит их пушинку лодочку. А вот и чайки заметались над лодкой. Что-то говорят они путешественникам, а что, не понять. Софья им машет руками, и они летят к ней. С криком падают ей на голову. Та в страхе прикрывается руками, а птиц уже нет. А те такой манёвр заложили, что не один самолёт не осилит. И снова готовятся к атаке.

- Это души умерших моряков хотят вернуться в наш мир, оттого они и плачут. Не могут это сделать. И ещё больше плачут!

- Бедненькие! – это уже Соня подставляет им свои узкие ладони.

Туда с криком устремляются чайки. Но лучи солнца опережают их. Они первые купаются в ладонях черноволосой красавицы рыбачки. И та объяла руками и чаек, и солнце, и небо – не расплескать бы всю эту красоту. И с восхищением тянет к лицу щедрый подарок природы. Само счастье так можно любить, иначе не скажешь.

- Рыбачка Соня! – резюмировал восхищённый Распутин. – Хоть картину с неё рисуй.

Но не всё так было безоблачно и в этот раз. Наверно, без опасных приключений им с Софьей просто не прожить. И никто бы не мог подумать, что скоро будет им серьёзное испытание, да ещё какое.

У Распутина до сих пор дрожь по коже гуляет. Сам-то он ладно: отрезанный ломоть, ни семьи у него сейчас, ни детей. Он даже шутит на этот счёт: если бы его убили, то Мария, его бывшая жена, денег не пожалела бы. Всех одарила. Хотя жадная была до ужаса. Вот сколько злости у неё на Гришку Распутина.

Река разбивается на три протоки. Пришло время людям выбирать себе путь. Софья здесь не причём, это должен сделать Григорий. Он опытный рыбак, и как говорится, не раз в переделках бывал. Но река, она живая, и никаким человеческим законам не подчиняется. Вдруг взяла и передумала вести себя прилично. Ей пошутить захотелось, вот и западню людям устроила. На прочность их новый союз проверяет.

Распутин выбирает среднюю протоку, это оптимальный вариант. Любой бы на его месте так поступил. И уже видать глазом, как впереди две протоки сливаются воедино. В таких местах естественно, что образуются воронки. Но для опытного рулевого это не так страшно. Покрутит чуть лодку течением, побрызгает им в лицо холодной водицей. И всё! Одно веселье от такого ненавязчивого сервиса, всё воспринимается, как лёгкий душ.

А тут так получилось, что третья проточка в засаде оказалась. Её и видать не было путешественникам, они про неё совсем забыли. Вот она-то и устроила туристам, как говорится, «козу».

Только они очутились в первой воронке, где сливаются две проточки воедино, как ниже их, в десятке метров, куда впадает третья проточка, открылась глазу такая воронка, что от увиденного дух захватило.

Издалека её коварную и видать не было. Потому что оттуда она ровной, точнее чуть взволнованной гладью смотрится. Тут всё, как в кривом зеркале, происходит, полный обман зрения. А сунься туда – не рад будешь.

Что-то предпринять и обойти её по безопасной касательной линии уже было поздно. Лодка, вращаясь по спирали вниз, сползала в жуткое «чавкающее» чрево воронки. И там, как норовистая лошадь, лодка воспротивилась, на дыбы встала. И река ловко накрыла их холодной волной. Как «попоной» свою лошадку укутала. И дальше по спирали стала закручивать лодку на дно реки.

- Держись! – кричит Распутин онемевшей от ужаса спутнице. И та вцепилась намертво в верёвки на бортах лодки леера.

Гришка гребёт веслами вперед, а неведомая сила тянет лодку назад, в пучину, всё сильнее осаживая корму в воду. И уже непонятно гребцу, куда грести надо. И всё же понимает он: только против спирали! А воды в лодке уже по пояс.

Рыбачка Соня отчаянно смотрит на Распутина, глаза её сейчас огромны, но она сдерживает себя. И Гришка понимает, что если сейчас они покинут лодку, то это на девяносто девять процентов их погибель.

Пусть и дальше лодка погружается с ними в пучину, хоть до самого горла. Тогда и не придётся им прыгать в воду, сам ты волей-неволей из лодки выплывешь. Другого выхода у свободного тела уже не будет. Или уже приплыли, то сразу обоим конец. Но без паники...

А пока он чувствует дно лодки под ногами. Это сейчас главное: всё равно они в лодке находятся. И та тоже, как живая, борется с рекой за свою и их жизнь. На флоте это называется борьба за живучесть корабля. Сейчас они один погибающий, и пока ещё живой организм. Тут кто кого победит. Река или они эту сложную ситуацию. Потому что саму реку победить невозможно, это стихия.

Даже в такой плачевной ситуации про себя шутит бывший моряк: «И если мы погрузимся в воду по горло, то тогда удачно сойдём на воду, лодка нам уже ничем не поможет». Это его привычка шутить. Сейчас вся надежда только на лодку и Господа Бога.

Неведомо, какая сила выбросила лодку из воды наверх, как пробку из-под шампанского. Видать, лодка попала в мощную подводную струю. И та понесла их на выход из воронки. На её краю вода завернула нос лодки так, что чуть не опрокинула её на бок.

- Держись, Софья! - и они не перевернулись, устояла лодка перед напором стихии.

А дальше их ждала стремительная прямая линия, как на финише. И тут понесло лодку течением так, что в глазах зарябили деревья на берегу. А куда ты денешься?

Лодка, полная воды, но всё же держит их. Как говорится, всё равно остаётся на плаву. Куда-то прыгать из неё сейчас безумие. Софья не пытается без команды Распутина что-то предпринимать. И это правильно. Выход один, пусть несёт их река, пока сама не устанет и не успокоит свой стремительный бег.

Выдохнется она, как вырвавшееся игривое шампанское из бутылки, всё равно это когда-то будет, раз его разлили по бокалам! И по какому поводу тоже неизвестно. Но за упокой шампанское не пьют, это ясно. Но кто разливал, тот знает причину. И кто там в жуткой бездне разливает вино?

Как лягушата, мокрые сидят путешественники в лодке. Та вровень с поверхностью воды держится, потому что давно полная воды, но оба целы, и это главное. Плохо им, но ещё потерпеть можно.

- Это сколько же лодка приняла воды? Да ещё они сами сколько весят? - пытается Гришка что-то прикинуть в своём воспалённом мозгу. И непонятно ему, зачем он это делает именно сейчас. Но это так происходит разрядка, как бывший подводник он знает это. Она должна быть в таких ситуациях, только у всех людей по-разному происходит.

- Гриша, пронесло нас? – спрашивает его тихо Софья. Она бледна, но её самообладанию мог бы позавидовать даже древний самурай.

- Если в полном смысле слова, то нет! – смеётся Распутин. – И в штанах мы. И в воде находимся. И если даже пронесло нас, то бумага нам точно не понадобится! А теперь серьёзно. Мы, Соня, уже удалились от своей беды! Мы уже почти герои. Хотя почти героев не бывает в жизни. Пусть несёт нас течение дальше, другого выхода у нас нет. Сейчас лодка неуправляема.

С километр продолжалась эта их гонка в никуда. И вот река начала заметно сдаваться. Уже можно вёслами подгребать к берегу. И хоть тяжело двигалась перегруженная лодка в нужном направлении, но всё же двигалась, пока в тихой заводи под берегом не остановилась. Шагнул Распутин из лодки в воду на мель. А затёкшие ноги полосонуло, как ножом, болью, что значит, долго были без движения.

- Помлеют и пройдёт боль, - говорит он Софье. – Это каждому рыбаку знакомая ситуация.

Подтянул он лодку к берегу, высадил свою попутчицу на берег. И давай потихоньку переворачивать лодку на один борт. В воде это можно сделать, если у человека есть опора под ногами.

Нехотя вода поддавалась, отдавая свою добычу людям. Затем лодка перевернулась кверху дном и звучно, как хлопушкой, ударила своими бортами по воде. Залепила ей знатную пощёчину по её самодовольному лицу. За все свои мытарства в воде так жёстко и ловко ударила. Только эхо разнеслось по низинам.

- С водой дружить надо, – знает это Распутин, и он извиняется перед стихией, – извини, водичка, что так нелепо получилось у нас. Ты самая лучшая на свете. И мы, и всё живое тебе жизнью обязаны, колыбель ты наша!

Простила их вода. И люди уже костёр разводят. Вещи целы, хоть их и немного, но главное в тайге – спички. Сейчас солнца недостаточно, только костёр им поможет просушиться и согреться. И вот уже огонь весело потрескивает, бросая дым пригоршнями в сторону реки. Отгоняет её прочь от костра. Тут властвует новая стихия огня.

Люди обнажены до предела. Их вещи сушатся, как на цыганском таборе, без всякой там иерархии. И если, шутя всё это сказать, как пропали, так и попали сюда - это про цыган. А кто взял их, тот и барин! Тут всё вперемешку висит!

Когда путешественники немножко отогрелись и пришли в себя, то тела их невольно сблизились. Потом также непроизвольно они обнялись. Это и должно было так произойти, и не иначе, так распорядилась сама природа. Пока молодые и сильные, любите друг друга. У вас свой полёт мысли, раз во сне вы летаете. Только старость людей приземляет.

- Ты знаешь, Гриша. Я сейчас пришла к мысли, - это Софья заговорила, - что люди зря живут на земле, если где-то не оставили свой след. Даже каждая, самая маленькая травинка запомнит то место, которое согрели мы душой и своим телом. Это яркая вспышка нашей энергии, такой след даже оттуда видать, из космоса. И он, этот свет, там будет вечен. Так в той книге уже записано, - показывает рукой на небо. – Но вряд ли мы сможем её прочесть.

Распутин даже отодвинулся от Софьи, чтобы лучше рассмотреть её страстное лицо предсказательницы. Сейчас та похожа на красивую шаманку со своими бездонными глазами. А Распутин у неё не случайный полонянин, его мысль тоже в плену. Но та говорит серьёзно. Не похоже всё это на шутку. Плен, так плен!

- Зато на земле всё легко читается. И даже когда старым ты будешь, нужно будет тебе подпитаться хорошей энергией. Пришёл на такое лесное, наше любимое место, земля тебе сама с радостью его покажет, всё, что выросло там, помнит тебя. Это твой след на земле. И даже нас не будет, а память всё равно останется в другой памяти: дерева, кустика, растения – она вечная. Это та же вселенная, её материя: низ и верх.

Таких мест должно быть много, как можно больше на земле. Это не только нам нужно, так должно всегда быть на Земле для существования самой жизни, чтобы она никогда не прекращалась. Ты понял меня?

- Понял, понял тебя! – чуть не взвился в небо Распутин от радости. Мальчишка, да и только! И уже что-то придумал. От счастья сияет.

На его теле и лице прилипли разные смешные травинки. Они у него сейчас тоже воодушевлённые, как и он: чётче подчёркивают его ярчайшую мысль.

- Ещё великий пролетарский поэт Маяковский так сказал: «Любить до дней последних донца, вот лозунг мой и солнца!» Я молодец!

- Что сказать тебе: конечно, да! Только получается, что он пришёл к этому раньше, чем мы, чуть ли не на сотню лет. Вот что обидно! – рыбачка Соня расстроена, пухлые губы обиженно поджаты.

Но ярчайший, доморощенный философ Распутин ей свою теорию разъясняет:

- Тут всё намного проще объясняется, Софья, вся наша кладезь знаний - это один источник. Другого варианта пока нет на свете. Люди пить оттуда хотят и напиться желают открытий, только это в разное время делают. Один напился и забыл об этом, а другой людям принёс: подставляйте ладони... Вот и сто лет прошло!

- Мы на правильном с тобой пути, Софья: любить, везде любить, и это нам в итоге зачтётся, - уже дурачится Распутин. – С первого класса переведём во второй, и так далее. Или всё тут экстерном можно сдать?

- Экстерном никак не получится, на то она и наука. Пехота ты, Гришка, а не моряк!

Веселятся они:

- Не сойдём с намеченного курса: румба-румба, так держать - откуда это в нашей памяти? Кажется, из какой-то давней весёлой песенки. Может, там что-то и не так написано, или здесь сказано, они всё равно идут по жизни по своему компасу. У них свои градусы на шкале компаса – румбы. И здесь тоже бывает, что зашкаливает, как сейчас в походе было. Но на то она и жизнь человеческая.

Гришке дома отчитываться не перед кем, и они решили пойти ночевать к Софье. Ему завтра идти на работу, а от неё ближе добираться до рынка. Дома что-то готовить надо, убираться, и так далее. А тут сама хозяйка в гости приглашает. Какой же мужик откажется от приглашения – таких чудаков не бывает. Действительно чудаков!

- Ну что, путешественники, заявились домой? А я-то уже переживать стала, стареть начала, - это Евгения Михайловна их радостно встречает. Лицо её сразу помолодело, глаза искрятся задором.

- Всё нормально, мама, отдохнули хорошо. Спасибо тебе! Вот и грибочков набрали, пока шли до дороги. И рыбки немного поймали. Гриша у нас мастер по этой части.

- Уж, как Соня грибы собирает, так это надо картину с неё рисовать. В белом платочке, с палкой в руках. Под каждый кустик заглянет и что-то там нашёптывает. Недаром, про таких людей говорят, что это тихий охотник. Вроде, как помешанный на этом деле. А я так буйный, мне хоть спидометр ставь. Только треск стоит по лесу, петли нарезаю, как заяц, но всё равно своё счастье найду. Это действительно счастье, даже просто походить по лесу.

Мама жила у младшей дочери Нади, совсем недалеко от Софьи. Но, раз тут её помощь нужна, то она сразу же приехала, как мобильная «скорая помощь»: «На дом вызывали? - Конечно!»

И сейчас ей подарков наложили с собой в дорогу, пусть и ей покажется, что она сама за ними в лес ходила. Пусть и у неё будет маленькая своя радость. Ведь там, где она жила в леспромхозе на Сахалине, этого добра, ягоды и рыбы, море было. И далеко ходить не надо было, всё под боком.

А вот про свои опасные приключения маме говорить не стали, зачем пожилого человека зря расстраивать, глупо это.

Ещё приехала Вика из Хабаровска, это младшая дочь Софьи, двенадцать лет. Она инвалид по зрению и учится там, в специальном интернате. Даже в очках девочка видит плохо, сильная близорукость. Но она без особых проблем справляется со своей бедой, дети легче переносят свои физические и душевные травмы, чем взрослые.

Она белокожая, явно похожа на своего отца, он несколько лет назад умер. Зато волосы чёрные и жёсткие, это явный подарок от матери. А Саша смуглолицый, черноволосый, черты лица похожи на отца. Впрочем, они красивые дети, хотя не красивых детей не бывает.

- Я, наверно, домой пойду! – решает Распутин. Но никто его не хочет отпускать, ни старший сын Саша, ни Вика. Та смотрит на него через линзы своих очков: «Не отпустим вас, дядя Гриша». «Егоза» она, и на месте ей не сидится.

Но больше всех суетится Софья. Она уже отварила ножки грибов, они хрустеть будут во рту. Перекрутила их через мясорубку. Достала готовое тесто из холодильника. И уже печёт пирожки с грибами. Это просто объедение. Гришкины бабушка и мама в его детстве то же самое делали. Даже пироги с грибами готовили. И с яблоками тоже. А там, в Брянской области, их всегда изобилие было: яблоками коров да свиней кормили. Их целые горы, этого вкусного добра, и они там зазря пропадают. И нет здесь таких хороших яблок на Дальнем Востоке. Несправедливо всё это. Но?

Сидят они за столом с Софьей. Пьют вкусный чай, заваренный на разных целебных травах. Лицо Распутина довольно, и он не заставил себя долго ждать с ответом.

- Сегодня я столько много пережил, но душа моя сейчас отдыхает. Я уже отвык от семьи, от детей, а тут снова в прошлое вернулся. Дети много значат для счастья, без них оно невозможно.

Вот сейчас они суетятся по дому, решают свои маленькие проблемы, которые сами придумали. И жизнь у них идёт полным ходом. А у нас, взрослых, большие проблемы, но жизнь на месте стоит.

Без детей трудно прожить. Как уехали мои дети за границу, так моя жизнь и закончилась. Как говорят шофера, на месте буксую. Работаю, пока не сломается мотор, и только всё глубже в грязь зарываюсь.

Разрумянилась рыбачка Соня от свежего воздуха, которым они вдоволь надышались. От солнца, что грело, их не жалея. И, конечно же, от семейного, домашнего уюта. Похоже, что и у неё что-то стало налаживаться в её личной жизни. Она счастлива и не скрывает этого от Распутина.

- Ты знаешь, Гриша, я сегодня поняла для себя, что за тебя, хороший мой, я любому глотку перегрызу. Даже ни на секунду не задумываясь это сделаю. И это не громкие слова - независимо кто там будет. Тут меня уже никто и ничто не остановит! В душе всё это у меня обозначилось. Женщину силой не возьмёшь – тут душа нужна. А ты суровый, но очень добрый.

Вот сегодня в лодке ты сказал бы мне, что прыгать надо в ту страшную пучину, что нам вдруг открылась, и я, не задумываясь, туда бы прыгнула. А я смотрю, что ты спокоен, и верю тебе: никуда не прыгаю. Я уже там, на реке, с тобой была заодно. И решила, что даже погибать, то только вместе. Хотя признаюсь, что сильно боялась.

- Глупенькая ты, Соня, у нас не было другого выхода: только выдержка нужна была, без всякой там паники, как на корабле. Вот и обошлось всё! А если бы я заметался?

- Я считаю себя восточной женщиной. И даже девушкой хотела, чтобы мой муж был кореец. Душа у меня такая. Если надо мужу помыть ноги, то я, не задумываясь, это сделаю. В крови это у меня, в генах моих заложено.

У русских женщин всё по-другому. Те всё свою гордость людям показывают. У них душа отдельно живёт: её никогда не видно, а тело бессовестно тряпками прикрытое.

Скажет муж: «Помой мне ноги, я устал с работы». Вот тогда ты и увидишь душу своей жены. Кажется, что унижают её: она противится и, как змея, крутится. Даже жалит! Хотя она сама должна была это сделать, как на Востоке. И это правильно, там с детства тому учат.

Не стерпел тут Распутин от такого признания восточной женщины. Тут всё сказанное Софьей противится его железной логике жизни. Он и сам бы не посмел предложить своей Марии помыть ему ноги, даже умирал бы, не сделал этого.

А если бы предложил: «Мария!? Сполосни мне там по-шустрому мои ласты нежные и нецелованые, или «кеглины немытые». Вот тут ему придётся или смеяться, или сразу плакать. Он и сам толком не знает, что там было бы. Но если, конечно, с юмором подойти, то и такой вариант возможен был. Да ещё если заранее приготовить валидол для жены, так им обоим лучше будет, потом хлопот меньше с врачами. Потому что самый оптимальный вариант ответа жены: «Ты откуда выпал, Гриша?» Ясно откуда! Не с мешка же?»

На следующий день на рынке все грузчики заметили перемену в Распутине. И не только грузчики. Тот летал, а не двигался со своими сумками да прочим китайским товаром. Везде он успевает, как ртуть движется.

- Наверно, влюбился мужик, - посмеиваются братья Чёрные. Они добрые ребята. Это даже очень хорошо, Григорий, магарыч с тебя!

Но скоро над Гришкой перестали посмеиваться. Удивила всех китаянка Маринка. Очень красивая и добрая женщина. Она всегда привозила Распутину из Китая какой-нибудь подарок. И на русском языке чисто говорила: «Ты хороший, Гриша, и работаешь без обмана, подарок от меня!»

- Ты же знаешь Маринка, что я водку не пью?

- У вас везде водка, вместо денег ходит – пригодится! – и китайцы это прекрасно понимали. – Бери!

И вот, к этой красавице подходит один хорошо выпивший русский парень. Он намного моложе китаянки. И надо ему тут покуражиться, себя показать. Он всячески старается её обидеть словами, и товар бросает на дощатый настил, такой своеобразный прилавок. Конечно, понятно, что покупать он ничего не будет. Но и китайцы сейчас терпеливо молчат. Что тоже по себе очень странно выглядит. Они хорошо знают свою товарку. И то знают, чего даже грузчики не ведают, потому и ухмыляются. Ждут развязки!

Ловкий захват, бросок. И лежит уже парень на прилавке вместо товара, что он бросил под ноги продавщице. А Маринка только разрумянилась, да ещё больше похорошела. Чёрная прядка густых волос из-под шапочки выбилась. Задору ей придаёт.

Перехватила она парня за ногу. И крутит его по прилавку силовым приёмом то в одну сторону, то в другую. Парень не хочет ей подчиняться, но сильная боль заставляет его это делать.

- Не будешь хулиганить! – внушает ему Маринка. И крутит его ногу в обратную сторону. – Зачем плохо себя ведёшь и товар под ноги бросаешь? А?

Всё это очень легко делается, так что толпе зевак все смешнее становится. Уже слышны пьяные реплики: «попал, как х… в рукомойник!» Ну, как можно тут не смеяться людям.

Парень уже вовсю плачет, а вырваться не может. И смех людей его ещё больше добивает. Что тут делать ему, ума не приложит. И что он может сделать?

- Петька, сдаваться надо! – советуют его друзья. – Другого выхода тут нет, иначе «чумиза» из тебя, как из теста, слоёный крендель закатает.

И заискивающе продолжают они: «Нам тоже тебя жалко, братан. Ты это обязательно запомни, Петя!  Очень жалко! Но светиться мы не будем, уже милиция на подходе».

- Я всё запомнил, - плачет хулиган. - И вам, дружбаны, моё спасибо!

Дальше кроет их «слоёным матом»: «В пирожное вашу бабушку! Дедушку! И всю вашу родню... И вас тоже!»

А слёзы по лицу уже градом текут. Неистово он стучит по прилавку двумя руками, от боли и отчаяния. Как в дзюдо, на татами: бой проигран!

Маринка его понимает, она спортсменка, помогает ему подняться, отряхивает его. И уже совсем, как мама, наставляет своего обидчика. Как своего нашкодившего ребёнка, упрашивает: «Ты будешь ещё хулиганить, Петя? Ну, скажи мне!?» Тот горько плачет пьяными слезами.

Наверно, и у неё дома есть свой трудный ребенок, кто знает? А может в Китае всё проще решается, и нет там таких проблем, как в России!

- Никогда не буду!

Приезжает Распутин к себе домой, надо и там осмотреться. А тут к нему в гости заходит его давняя знакомая Женечка. Дружили они уже давно и спали от случая к случаю. Но больших прогнозов на общую жизнь не строили. А тут: «Можно я у тебя наволочки для подушек на машинке пошью? И для тебя сделаю, Гришенька!»

Тому деваться некуда, не будешь же ей всё объяснять про Софью, как говорится, донага раздеваться. Хотя интима везде хватает - и там, и здесь. Зачем это? Объясняй, что они свободные люди, и так далее.

Дама очень довольна собой и не скрывает этого. Что она думает: «Всё так хорошо сейчас складывается, как никогда просто и дипломатично. Образовавшийся пробел в их прерванных отношениях сегодня непременно завуалируется. А то уже начала отчаиваться: исчез её Распутин! И далее:

- Не пьёт и не курит. И холостяк сейчас, и квартира есть, что ещё надо ей. Тут и дети – не помеха, только живи да радуйся жизни! Держаться надо друг друга!

И всё бы было ничего, но тут в дверь стучится Софья. Она счастлива и не скрывает этого от Распутина. Переступила через порог и вся сияет от радости. Но постепенно это чувство у неё улетучивается: увидела растерянное лицо Григория, да обувь Евгении. Поняла, что её тут точно не ждали.

- Проходи, Соня, будь, как дома! Я чайник поставлю, тоже недавно пришёл.

А это Евгения, у неё нет швейной машинки, так у меня попросила наволочки пошить. Дело нужное, ты ведь сама знаешь!

Евгения шьёт наволочки, а сама косит глазом на Соньку. А у той аж ноздри раздуваются, как у необъезженной кобылицы. Её характер восточный ещё тот советчик! Хуже его не придумаешь.

И Евгения это тоже понимает: эта выдра от своего не отступится. Никаких подруг ей не надо, по её роже видать, бешеная!

- Я наволочи тут шью, и для Гриши тоже, - это Женя говорит примирительно Софье. - Мы с ним старые знакомые. Так что давай с тобой знакомиться. Но слышит в ответ совершенно другое предложение. Оно по своей сути дерзкое, но легко объяснимое: «Ну и шей отсюда поскорее, швея-мотористка нашлась!»

Распутин стоит у порога в комнату и не знает, что ему делать сейчас. Ситуация тут сложнейшая: его «мурло», как у кота, сейчас всё в пуху». Дураку ясно, что грешен тот: цыплят воровал. И Гришка сейчас такой же шустрый, но уже пойманный котяра. В его шкуре ходит. Как тут объяснить Софье, что у него к старому уже нет возврата: цыпа-цыпа-цыпачки-мои. Попался!

- Сходи, пожалуйста, в магазин, купи что-нибудь к чаю, - это Софья суёт деньги Распутину в руки. – А мы с Евгешей материю кроить будем. Тут свои секреты есть, очень тонко всё.

Тот толком ничего не понял, но краем глаза всё же заметил, что «две подруги» мирно присели у швейной машинки, и что-то там деловито обсуждают: шебаршит материя для подушек в их цепких руках. Создавалось даже впечатление, что они там колдуют.

- Пусть делают, что хотят. За булочками, так за булочками, – и хозяин квартиры деловито выскочил за дверь. Там перевёл дух. – Аж, в пот меня бросило, а им хоть бы что. Но и выдержка у них, как у разведчиков настоящих, позавидуешь им!

Когда Распутин вернулся из магазина, то пушинки от подушки ещё летали в воздухе, но Евгешин след уже простыл. Недошитая материя тоже куда-то исчезла. Но тут всё ему понятно: она ведь не вечная, эта наша материя. Могла она тряпочная исчезнуть? Конечно, могла! Только и хозяйки её не видать.

- Тут своя диалектика есть, - так красиво говорил один его друг Вася. Но знал ли он сам, что это такое, это ещё вопрос. И всегда при этом восторженно добавлял: «Есть такая, но пощупать её нельзя!» Смеётся.

- Садись пить чай! – это Софья зовёт Распутина к столу на кухню. – Я тебе уже налила чай в чашку, вкусный какой!

Она очень довольна, этого не скроешь. Собой или чаем – вопрос?

- Что-то говорить о Евгении сейчас глупо. Вот и давись тут чаем и думай, думай, разведка работает, люди исчезают! Опять этот Вася в мозгах сидит, как заклинило меня с этим другом в голове.

- Чудеса творятся в этом доме, - приходит к логическому заключению Гришка и чешет свою «репу», - но это и к лучшему!

Вопрос о Евгении снимается и, похоже, что навсегда.

И вот они уже снова собрались в поход. Софья без этого жить не может, таков её характер таёжницы. Сначала Распутин думал, что она просто свою марку держит: любит тайгу и так далее. Но потом убедился, что ошибался. Софья не притворяется!

По ходу рыбаков роса висит переспелыми, изумрудными гроздьями. От неё и травы не видать, и тропинки тоже. А всё просто решается. В этом году, как никогда богатые травы уродились. Отсюда и большое обилие влаги в воздухе. Роса до самой земли травы клонит: умывает, да как детишек своих к празднику обряжает. Торопится туда поспеть! Грех опаздывать к восходу солнца!

И вот он этот весёлый праздник: чудеса творятся! Всё вокруг преображается, прихорашивается - природа ликует. И птицы гимн владыке воспевают.

Солнце торжественно поднимается от горизонта, чтобы взойти на свой законный престол. И легко без всякого касания по изумрудной росе туда движется. И всё это обилие драгоценностей вокруг по его ходу воссияло всеми цветами радуги.

Игра самоцветов любого человека очарует. Ещё бы! Ведь сокровища здесь лежат несметные. И разбросаны так ловко, что никому их вовек не сосчитать. Зато бери, сколько хочешь. Можно и руками в мешки грести, как в сказке. А добро через пальцы уходит: уже нет ничего! Потому и говорится в народе, что жадность – порок. Зато одарить всех людей можно. Уже наяву!

- Софья, я дарю тебе это море драгоценностей! Никто и никогда не делал такого щедрого подарка людям. Ты самая счастливая в этом мире. Дарю тебе! Дарю!

Люди насквозь мокрые от росы, но отказаться от волшебства у них нет сил. И они идут по своему богатству, навстречу солнцу. Эта сказка, и она никогда не должна закончиться. Но везде свои законы, они даже в сказках есть. Если добрый человек, то он обязательно зло побеждает. Если жадный, то будет позорно в том уличён, в назидание другим людям. И так далее. На то она и сказка.

Вот и река показалась. Уже вся наяву видится рыбакам: парит, как в купели. Лёгкий туман нехотя расползается по низинам. Он ещё ленив ото сна и толком не проснулся, но ослушаться свою хозяйку-реку  не может. Ему надо уходить, но он ещё тот притвора! Что вытворяет, такие рожи корчит людям, что поневоле рассмеёшься. А вот на испуг их берёт: движется на них огромным и страшным монстром, сейчас, не жуя, их проглотит. Надвинулся на людей, и нет его – играется так.

Распутин ставит рюкзак на берег. Достаёт оттуда лодку, разворачивает её и начинает накачивать насосом. Софья тоже старается, помогает ему в другом деле, но и за природой наблюдает. Ей искренне жалко, что сказка неожиданно закончилась. Вон как река ворчит недовольно. Тут надо ухо держать востро. Что она ещё придумает, им неизвестно. Рыбачка это сейчас хорошо понимает, учёная уже.

Лодка легко скользит по воде, грести тут не надо. Течение само до места назначения их доставит. Гришка хорошо знает эти места и говорит Софье: «Запомни, красавица, это место. Отсюда мы плывём вниз по реке. И назад возвращаться мы тоже будем вниз по реке плыть. Только с другой стороны на это место приплывём, уже по протоке. Тут их несколько. Перешёл немного, и можно плыть в другую сторону. Только знай, что плывёшь по кругу».

- Разве такое чудо возможно? – изумляется Соня.

Даже лёгкие конопушки по её лицу разметались веером. И удивительно красиво легли на смуглое лицо женщины, а тут и солнце их ярко осветило. Это лодка другой бок солнцу подставила, и ей на воде порезвиться хочется, погреть свои лощёные бока. Но Распутин с ней строг: «Заданного курса держаться надо, красавица». И она у него красавица. - Тут не до шуток тебе. Быстро рогатину в бок получишь, а их тут сколько хочешь из воды торчит.

На высоком берегу реки они остановились, по-другому на рыбалке быть не должно. Иначе комары да мошка тебе такого жара дадут, что ты и про маму свою забудешь. Гольды, аборигены этих мест, хорошо это знали. И поэтому все их стоянки в тайге были на высоких местах у реки, чтобы там ветерок мошку да комаров разгонял. Иначе трудно выдержать эту настоящую пытку, да ещё в пасмурную погоду. Когда света от них не видать.

А если напарник впереди идёт, то его спина вся серая от гнуса. Проведи по ней своей рукой, а там их под ладонью целый слой, как варенье на хлеб мажется. Воздух гудит от такого мощного напряжения, что создали эти с виду неказистые летуны. Но это только с виду так, «эти парнишки» хорошо постарались.

У гольдов всё живое, начиная с дерева, травинки и так далее. Вот и мошка да комар – нехороший парнишка, а олень тот добрый парень, или свой парень. Тут своя простая иерархия есть, и ошибки здесь быть не может. В тайге любая ошибка дорого стоит.

- Что-то портится погода, - говорит Распутин Соне. – Как бы дождя не было. Мошки сколько появилось!

Но пока они перебирают свои сетки, надо их почистить от сора, да хорошо сложить. Тогда они сами в воде расходятся. Так говорят рыбаки.  Проплыл на лодке, а сетки уже в воде стоят. Поправил кое-где. Вот и нет тебе проблем: ловись рыбка большая и маленькая. Всё тут просто и красиво получается.

- Место тут живописное, с двух сторон Ин течёт, старое и новое русло, три проточки и ещё залив рядом. Я тебе обязательно покажу всю эту красоту. И ещё покажу, как новая река рождается. Как она силу набирает. Это моё любимое место. Завтра мы поплывём по тем местам. Тут сеть островов. А за старицей стоянка гольдов, можно сказать, что древнее место, но ещё точнее культовое, там такие холмы нарыты, а один так раньше горой был. Сейчас всё это осело, столько лет прошло, а может не один век. Там совершенно другая энергетика, время другое, даже трудно в это поверить.

- У меня уже холодок на душе, Гриша. Как ты говоришь, другая энергетика. Так я уже её и сейчас чувствую.

Раскосые глаза Софьи сейчас расширены. И у Распутина опять возникает мысль, что она очень похожа на шаманку. Только где тот древний народ гольдов, наверно, где-то сейчас рядом с ними находится.

- И ничего тут страшного нет, мы же к ним с хорошими мыслями пришли. Мы плохого никому не желаем, правда, Соня?

- Только так, Григорий. Имя-то какое звучное у тебя. А что означает? – это рыбачка дразнится, а может действительно желает знать, с кем дело имеет.

- Греческое имя. Означает трудолюбивый, выносливый. По крайней мере, я так знаю. Хотя по жизни всё сходится. Очень даже похоже, это Гришка с лёгкой улыбкой объясняет своей рыбачке. – Трудно говорить о себе серьёзно, не на коммунистическом собрании.

- А хочешь мы сейчас по старице на лодке быстро пройдем до одного красивого места. Течение сильное на старице. Место узкое. Река быстро нас туда домчит, только держись. У реки там свой необъезженный норов имеется. И не всякий рыбак туда сунется, лучше обойдёт то место. Но я то место хорошо знаю.

- С тобой хоть куда! – вот и весь её ответ.

Перетащили они лодку на старицу, старое русло реки, там всего сотня метров от их табора. Тут всё рядом, в любую сторону можно плыть. Уникальное место. И уже звучно, как лягушка, лодка плашмя шлёпнулась на воду: держите меня – эхо расходится по реке.

Отплыли они от берега. И Распутин рукой показывает Софье на той стороне реки дубовую рёлку.

- Там стоянка гольдов. Я тебе уже говорил об этом. Обязательно там побываем, историческое место. Чуть дальше много холмов нарыто. Тут за один раз всё не осмотришь. Нужно время, а ещё хочется рыбки поймать. Вот и выбирай тут, что делать. Но сейчас мы будем другое чудо смотреть.

А пока рыбаки разговаривают, течение несёт лодку в узость реки.

- Тут, Софья, зевать не надо, есть у тебя весло, вот когда надо будет, то отгребай от заломов. Минут пятнадцать - и мы будем на месте.

Только они прошли первый залом, у Сони даже глаза округлились, чего там только нет. Всё торчит из его хищной пасти: и доски, и куски дюралевых лодок, и ещё непонятно что. Похоже, что этот обжора-толстопуз ничем не брезговал. А что в его брюхе? Лучше туда не соваться.

Дальше река, здесь она в ширину всего десятка полтора метров. Делает крутой поворот, чуть не под прямым углом. И надо рыбакам не залететь под сваленные водой деревья, их там, на повороте, целое кладбище. Течение бьёт туда всей своей массой воды. Ужас, что там творится – кипящий котёл. Деревья там заживо варятся». Но Распутин ещё раньше ловко уводит лодку от удара этой стихии об павшие деревья.

Это несложный манёвр: прижимается лодкой к ближнему берегу, тут можно руками зацепиться за траву. Но нельзя этого делать. Есть здесь узкая полоска воды у берега, которой не касается течение. Как говорится на фронте, «мёртвая зона». Вот её и надо держаться людям, не попасть во власть течения.

Лодка сама плавно огибает берег, то, чего и хотел добиться Распутин. Впереди ещё несколько таких крутых поворотов и заломов. Река здесь мечется в западне, как хищный зверь, который понимает, что он уже пойман. Но не хочет сдаваться: выход должен быть!

И река находит спасение, она увидела его, этот выход. Её стремление тут понятно. Это снова свобода. Её не поймать и не запереть. Не заковать в кандалы крутыми берегами. С восторгом и утроенной силой она рвётся туда к свободе. Сила течения здесь огромная, свобода стоит того.

Лодка, как пушинка, несётся по грозным волнам вперёд. Здесь уже нет опасности, всё хорошо просматривается. Видно новое русло реки, туда и стремится старица, старое русло реки. Они родные, наверно, сёстры: и явно, что не чужие.

А вот их тесных объятий надо избегать. Уж больно в них много восторга и радости. Хотя это и не два автомобиля, но тут сюжет и похлеще может быть, который заранее и не продумаешь.

 «Не лезь!», «Не влезай!» - здесь на речке не бывает таких знаков. Впрочем, и так их восторг до души достаёт: вон, как радостно «хлопают в ладоши» сестрички своими волнами. Только эхо по реке разносится. Это чуть дальше происходит, всего в нескольких десятках метров ниже по течению.

Но самое интересное уже рядом – это горы песка. То, к чему и стремились Распутин и Софья. Здесь уже восторгаются люди. – Как такое возможно? Какой Титан здесь так хорошо поработал на загляденье всем людям?

- Не один экскаватор здесь не справится. Объем работы не тот! - Он ещё малыш слабосильный. Ему ли железному красавцу за это дело браться, здесь размах мысли нужен. И та сила, что ему не дана.

- Я так мечтала побродить по песку, он здесь такой красивый, крупнозернистый и цвета необычного. Мне кажется, что он во сне мне всегда снился. Благодать-то какая! Даже искупаться хочется. Хотя я всегда воды боялась!

- Затем мы сюда и приплыли, красавица, раздевайся!

Это вырвалось у него непроизвольно, как обычно, когда в компании мальчишки купаются. Всегда так было в детстве. Но тут Распутин понял, что не то сморозил: «Кажется сдуру. И притом большую». Теперь поздно забирать свои слова обратно. Похоже, что он вляпался – ведь они серьёзные люди – и куда - ему самому не известно! Он ждёт реакции.

Даже ветерок заволновался, по лицу Распутина легко мечется, охладить хочет. И тот не хочет, чтобы среди людей даже лёгкая тень недоверия пролегла. Так всё хорошо шло, залюбуешься ими, и вдруг...

Но Софья не заметила даже лёгкого повода на подвох со стороны Распутина. Потом она осторожно скажет ему, что он недопонимает характер женщины. Девяносто девять процентов женщин именно так бы поступили без всякой его необдуманной команды. Как в старом советском анекдоте: «Почему женщин не берут в армию? Да потому что они неправильно понимают команду «Ложись!».

Тут природа-мама всё решает. Они её необласканные дети: далеко от неё ушли и чуть не потерялись. Где-то долго блуждали. И вот в её лоно вернулись. Естественно, что тут чувства выше их разума. Но всё в гармонии с природой, никакой там грани или черты.

- Что тут думать, прыгать надо? - опять шутит Гришка. По-другому ему уже никак нельзя поступить: сам допрыгался. Разделся – и прыг в воду!

А там они, как дети, резвились под солнцем, только брызги летят во все стороны. И эхо разносит их голоса далеко вниз по реке. Вторит там, да дразнится всеми голосами. И ему стало весело: скажи так, да скажи так!

Потом они долго лежали на песке. Грелись под солнцем, ни о чем не думая. Редко такие счастливые минуты у людей бывают. Наконец Софья прервала это забвение души.

- У тебя, Распутин, глаза, как небо, синие. В них тоже можно купаться, – она впервые назвала его по фамилии. – И волны там плещутся, когда ты смеёшься. Словно зовёшь туда.

А это уже о многом говорило. Нет грани в их отношениях, она совсем исчезла.

- Пусть твоя душа купается, её не прогонишь.

Наигрались они и вспомнили, что они уже взрослые люди. Сразу о делах подумали. Это был только миг в их жизни и вряд ли он померкнет с годами. Так в жизни бывает.

- Как мы поплывём на лодке обратно, ведь это невозможно? – заметно тревожится рыбачка Соня. – Я как подумаю об этом, то у меня мороз по коже гуляет. Мне кажется, что второй раз проделать такой путь я не смогу. Но я не отказываюсь, Гриша! Ты даже не думай так, я за тобой, как ниточка за иголочкой. Просто я так думаю!

- Садись, Софья, в лодку, и сама ты посмотришь на уникальность этого места. И ничего мне не говори, – Распутину весело. Он сейчас маг и волшебник, всё в одном лице. А показать тут есть чего.

- Не вылезая с лодки, мы к нашему табору приплывём, только с другой стороны. Заодно и сетки проверим, только с обратной стороны это делать будем.

Переплыли рыбаки на другую сторону старицы, здесь уже новое русло реки. И вдоль берега стали подниматься до заливчика. Там нет течения, если вдоль берега идти. Всего сто метров пути. Вход в залив узок, среди нависших ивняков, как тоннель, тянется. Немного тёмного лабиринта, и уже залив расширяется. А за поворотом уже вся красота первозданного залива открывается рыбакам. Тут заливные места. Так что зелени здесь в изобилии, как в тропиках. Только любуйся ими.

- Вот и наша последняя сетка, она сейчас первой будет. А та большая рёлка, что впереди видится, это и есть наш табор, там все наши вещи лежат.

Ты узнаёшь эти места, Соня? Только все смотрится, как в зеркале сейчас – перевёрнуто!

- Ничего не понимаю, Григорий! И вообще, как всё это возможно? – у рыбачки столько удивления на лице, что только этим все сказано. - Сразу во всём сплетении увиденного чуда не разберёшься, тут время нужно.

А вот и первый карась попался в сетку, прямо возле берега зацепился. Весь золотом сияет красавец и хочет уже улизнуть от Распутина. Но тот тоже шустрый парнишка, успел его вовремя перехватить. И пошла у них работа, только успевают они выпутывать карасей. А вот и щука сетку на себя тянет. Удар у неё, что молния, быстрый. Аж, Софья вскрикнула от неожиданности, не ожидала от той такой прыти. Но сетка выдержала удар.

- Не уйдёт никуда! – успокаивает её Распутин. - Это уже наша добыча. А там, похоже, что сазан попался. У того дури больше будет, его так просто в руки не возьмёшь.

Щуку взял за голову, и она вся коматозная становится. Это самое уязвимое у неё место.

Зато сазан широк, что лопата, и силён, как боров. С ним такие номера, как с щукой, не проходят, его лучше сачком брать. Подвел под него, и уже наверняка он там будет.

«Боров» не хочет в руки даваться, а порвать тонкую карасиную сетку сазану ничего не стоит. Вроде повернулся он в сети, без всяких усилий, и та уже, как гнилая, сама по швам расползается. Такая у него сила дурная. Даже сам, если захочешь порвать её, не сможешь это сделать.

Старается Распутин накинуть на рыбину побольше сетки. И только потом начинает извлекать сазана из воды. Вода в том месте неистово забурлила, и «кокон» из сетки и тины с сазаном внутри уже в лодке. Довольный Распутин выпутывает добычу, а Софья вёслами придерживает лодку на месте. Она молодец, и Распутин говорит ей об этом.

Пристали они к табору, и только тогда рыбачка узнала его. И сразу всё в её голове на место встало. Перевернулось всё там, как в кино, и фокус закончился. Но это только пока!

- Там старица, мы плыли по ней, - показывает ей Распутин своей рукой. - Там мы описали на лодке небольшую петлю и снова в этот залив приплыли. Вот и весь наш сегодняшний боевой поход. Хотя завтра фокус будет продолжаться. Поплывём по другой протоке и приплывём на то место, откуда начали свой поход. Это ещё больший круг.

Устроили рыбаки рыбу в садок, а её там чуть не два ведра будет. Сазана на кукан посадили: толстый шнур продели через жабры. Привязали верёвку к колу – и в воду сазана: плавай так рыбка, вот тебе и кукан. Давно ещё гольды это придумали, потом по наследству русским рыбакам передали. При царе всё это было. А до него разве жизнь прекращалась? Трудно здесь что-то переделать на благо истории, настолько всё древнее. Лучше ничего не касаться.

Затем развели небольшой костёрчик, вскипятили котелок чаю. И сели рыбаки перекусить. А потом после еды прилегли на своих лёжках отдохнуть. Время у них есть, потому что самая рыбалка только ночью начинается. А пока суть да право, разговорились.

- Травы тут много, вокруг нашей рёлки её целое море. Хотя она сейчас и не шибко горит, но всё равно опасаться нам надо. Собственно тут протоки - вода вокруг. Но лучше следить за костром, это для порядка. От огня всё живое погибает, и птички, и зверушки, это мелочь. Даже крупные звери и люди.

Вот тут Распутин и разговорился, точно его прорвало: «звери и люди», есть и «зверолюди»:

- Я как-то ставил сетки по Ину, отсюда далеко это было. Стал назад к дороге возвращаться, а навстречу мне пал идёт. Едкий дым всю округу застилает. Сначала решил я прорваться через огонь. Но у меня уже были такие ситуации, когда моя жизнь на волоске висела. Только кажется, что огонь, неуклюжий обжора, как змей, ползёт по земле, но это не так, он и по ветру хорошо летает, такими семимильными шагами скачет, что только диву даёшься, откуда у него прыти столько. И у зверя столько силы не будет.

И решил я обойти этот огонь стороной. Между речкой и огнём, против ветра проскочить до зимника. Есть там такая зимняя дорога. И уже по ней выходить до трассы, как бы огню зайти в тыл. Так можно было сразу двух зайцев убить. Раз огонь шёл оттуда, то там уже гореть нечему. И по зимнику легче идти к дороге, чем по целине да болоту от огня скакать. Вдруг там ногу подвернёшь, или ещё что случится.

- Разминулся я с огнём в разные стороны. Он в свою сторону ползёт по ветру, а я уже у него за спиной, по зимнику иду к трассе. Всё у нас без обиды получилось: кто не успел, тот опоздал. Я успел там проскочить, где задумал.

Тороплюсь я по зимнику к трассе, меня там машина ждёт. А тут вижу, прямо на вездеходной дороге три человека лежат. Возле них совсем недавно горел небольшой костерчик, что-то там в банке они на закуску себе подогревали. Вокруг костра валяются пустые «фунфырики», уже ими дочиста выпитые. Но есть ещё и целые в рюкзаке. Всё там открыто лежит. Как они пили, бродяги, иначе их трудно назвать. Заросшие, грязные, чуть не по пояс мокрые, в летних кроссовках, а ужё на реке забереги были. То есть река льдом покрывалась. Так они и отключились, где попало лежат. Отсюда от них и пошёл весь пал. За такие дела рыбаки по роже бьют своих сотоварищей. Но с этих друзей нечего взять. Ни один из них не поднимается, как ни тормошил я их.

Еще вижу, что хуже всего им будет, если огонь развернётся, тот, что по другую сторону зимника горел. Этот их точно достанет, погорят они. Жалко мне мужиков. Знал я, что землянка у них на речке была. Но я туда к ним никогда не заходил. У меня всегда свои дела были. И вообще, ни с кем в тайге я встречаться не хотел, потому что по жизни я одиночка.

Хорошего товарища трудно найти, а плохих друзей мне самому не надо. Поэтому всегда стороной  ту землянку обходил. А вот пьяные их вопли я часто слышал. Жили они там всегда: и зимой, и летом.  Нажрутся своего пойла и орут там, как потерпевшие кораблекрушение. Такие люди спокойно залезут в твои сетки и рыбу всю снимут. И зайцев с петель поснимают: нет у них уже совести. Им что, рыбу продал – и снова гуляют. Свободные люди.

Стал я их за ноги перетаскивать на вездеходную дорогу и между колеи укладывать. Тут если они шевелиться не будут, то огонь их никак не достанет, это точно. Другого выхода у меня не было, я и сам уже опаздывал к машине. Жалко мне было самого младшего из них, тому было лет семнадцать не более. А тоже пьян был в стельку.

Вряд ли они сами кого-то спасали бы от пожара. Эти ещё не звери, но уже и не люди, такие живут по другим законам: попался, так и отвечай сам. Взяли бы они что лишнее у тебя, да что плохо лежит. Особенно в радость спиртное, и ушли бы по своим делам. Им, главное, самим нажраться и жить не тужить. Но это образно сказано. Не понимают они, что сами окажутся рано или поздно в таком же безысходном положении.

Уже по ходу я перебрался через речушку: в своих болотных сапогах кое-как это сделал. А они здесь по воде шли в своих кроссовках. И жалко мне стало их, что они на вездеходной дороге остались. Как будто я в чем-то виноват перед ними. И всё же ничего большего для них я сделать не мог. Ещё неизвестно, как бы они повели себя, если бы хоть чуть-чуть соображали. Наверно, у нас было бы намного больше проблем.

Я как-то встречался с двумя такими свободными рыбаками. Сидели мы тогда у костра зимой на рыбалке, пили чай и разговаривали. Тогда для жизни были тяжёлые годы. Молодой парень знал меня и молчал всё время, в разговор не вмешивался. Я его на рынке из одного нехорошего дела вытащил. Поэтому и не хотел он в пустые дебаты встревать. Знал хорошо, что лично ему у меня было, что сказать. Другой же мужичок разговорился.

- Я теперь свободный человек! Ельцин нам свободу дал, и я теперь работать никогда не буду. Раньше за это дело судили людей. В крайнем случае, могли в ЛТП отправить. А сейчас порядок навели в нашей стране, давно бы так сделали, заросшее лицо рыбака озлобленно, глаза, как у крысы, светятся. Нехорошие искорки там сабантуй в его душе устроили.

- Ну, как же ты свободен? – возмущаюсь я. - А если ты заболеешь, кто тебя лечить будет? Денег у тебя нет на лечение, а без денег ты никто. Любой тебя, как червяка, раздавит. Зачем тебе такая свобода?

- Ты, наверно, коммунист, не буду я с тобой разговаривать, – допил он свой чай и ушёл к своим лункам рыбачить, на меня надутый, как мышь на крупу.

За что? За то, что правду сказал!

- Не встречал я его больше ни разу. Может уже и в живых его нет. Среди таких свободных людей большой мор идёт: уже по известным нам причинам они умирают.

И про тех троих я потом от товарищей узнал, что погорели они уже на своей землянке. На вездеходной дороге живыми остались. Так всё равно смерть их в другом месте достала. И там они пьяные пожар устроили. А тот шутить не любит, он здесь властелин.

Софья слушала Распутина молча, не перебивая. И по окончании рассказа всё равно не разговаривала. Видно было, что тот произвёл на неё огромное впечатление.

- Страшно-то как, ведь живые люди зазря пропали, без всякой там войны. И к чему ты все это рассказал, Гриша?

А тот и сам недопонимает:

- Как увидел огонь, так как наваждение какое-то. Сами мысли в голову полезли, хотя что мог, я для них сделал. Но всё равно неловко на душе.

- Есть ещё и смешные истории, связанные с огнём. Ни одна пьянка на рыбалке. Ведь и дома можно до ушей напиться, но это неинтересно. А там обязательно без приключений не обходятся. И не выпить рыбакам тоже грех, вот и чудеса не раз случаются. Правда, я сам это не видел. Так всегда рыбаки начинают свой рассказ. Или было такое! Но не с нами! На себя брать чужое! А это уже не шутка, тот же грех. Всю ответственность за произошедшие события. Зато сказку-быль придумали. Разберись тут, где правда, а где неправда – да и зачем это людям?

- Очень весело отдыхали три товарища на рыбалке. Они даже свои спиннинги из чехлов не доставали, только водку из рюкзаков, да закуску. Отдыхать, так отдыхать! Ну, как же на рыбалке без костра, да без чая – непорядок это! Сделали всё, как надо по всем приличным нормам, по-человечески. Затем вволю купались в реке и снова пили водочку. Отдыхали на природе, как говорится, по полной программе. Транзисторный приёмник во всю свою мощь так надрывался, что даже любопытные и продвинутые вороны то страшное место далеко стороной облетали.

Короче, всем обитателям тайги они жутко надоели, пока не попадали спать, где попало. Так почти голышом они и остались лежать недалеко от костра. Как для истории лежат: все в разных рокировках, только «ловкие пузыри» с носа далеко запускают. И не простые они люди, а судьи да прокурор.

Ветер поменялся, и хорошо разгорелся костёр. Да так хорошо постарался огонь, что рюкзаки да одежда – все сгорели. А властелин тайги дошёл до речки, там всего десяток метров было, и сам по себе затух: изволил отдыхать. Ещё хорошо, что рыбаки по другую сторону огня оказались. Как и те три свободных человека, про которых я тебе уже рассказывал. Но у тех хоть рюкзак целым оставался. У этих вообще ничего не осталось, всё огонь по ходу зацепил и сожрал за милую душу.

Проснулись рыбаки как на другой планете. Голова тяжелая, похмелиться нечем. И с одеждой проблема. Как-то надо до дороги выбираться, да домой подаваться. А тут куда ты сунешься, к какой дороге? Если трусы и те все в дырках. Как в шахматах, создалась очень сложная, многоходовая комбинация. Наперёд думать надо!

Прикинули они у кого более-менее целые трусы остались. Значит, тому и к дороге за помощью идти, а там на машину и вперёд домой за одеждой. Очень сильный и разумный ход - это Василий Иванович так придумал.

- Значит, тебе, Вася, и ехать надо. Ты всю нашу программу по уму расставил, великий комбинатор!

Однако великий комбинатор упёрся: «Я лучше здесь подожду. Пусть Петька домой едет, ему дома спокойнее будет! А у меня жена зверь!»

Тот сразу вверх, как змей взвился: «Конечно, я против показухи. Против всякого исхода нищеты на дорогу, или там «явления человечеству современного Модифика», модифицированного продукта питания. Как он придумал? Он очень умный, этот Петя, Пётр Иванович, в этом ему не откажешь:

- Я где-то читал журнал или газету, точно не помню, там всё было сказано о современной моде. Так там замечательно было сказано, Вася, я это точно помню: если на твоём теле есть хоть одна резинка, то ты уже не только одет, а ещё и вооружён чуть ли не современным оружием. Вот видишь, как тут всё логично, у тебя даже больше, чем резинка, осталось. Можно сказать, что на тебе целый гардероб одежды имеется.

- Сволочь ты, Петр Иванович! И ты это считаешь гардеробом!? Да мои трусы, как у Ходжи Насреддина халат, весь в дырках, во все стороны рука пролезет. Вот вам! - и грязный кукиш им показывает. Потом гордо говорит: – Я лучше здесь спокойно умру, чем куда-то поеду в таком позорном виде. Конечно, голожопому помирать легче во всех отношениях: одежда давить не будет!

- А что люди подумают? – вмешался Михаил Сергеевич.

- И то правда!

Сами погорельцы грязные, закопчённые. Где кто лежал, то там и загар от солнца принял. У кого что, всё на спинах отпечаталось среди прочего сора. Но дух в них ещё силён, можно сказать, что не сломлен он.

Тут и вороны собрались. И им так весело, что чуть до земли они с веток не падают. Ведь могут шкодницы разбиться, но кино стоит того.

И всё же Михаил Сергеевич всех рассудил по совести, потому что и по жизни он прокурором был:

- Мне на дороге в таком виде никак показываться нельзя. А в городе тем более. Так что остаются две кандидатуры. Ты, Вася, и ты, Петя! Будете спички тянуть, кто из вас за одеждой домой поедет. Короткая спичка, тот и едет. Остальные на месте ждать гонца будут. Другого выхода у нас нет!

- Я где-то недалеко отсюда видел камеру от машины, её выкинули шофера за ненадобностью. Так вот здесь мы сами на месте курсы кройки и шитья организуем.

Выпало ехать Васе, но тот всё же хочет от обиды высказаться, как перед смертью исповедаться. Всю свою правду-матку этому сейчас незавидному прокуроришке высказать.

- Ты всегда, Михаил, за спины других прятался и сейчас так нехорошо поступаешь. А ведь мы товарищи старые. И сейчас мы тем более равны, что ты голо-голо-пузый, что я голо-голо-попый, – Василий от волнения начал даже заикаться. – Кто нас различит сейчас? Я вас спрашиваю? - И сам же отвечает: – Только дома различие! А здесь мы все равны, так и раньше у нас было.

Знает Василий, что спорить тут бесполезно и даже глупо. Поэтому сам скоро смирился и пошёл искать брошенную камеру для курсов кройки и шитья. Другого выхода у него не было. А пока он ходил, то и ножик обгорелый нашёлся, ручка там сильно пострадала. Это был знатный нож Михаила Сергеевича, сталь там такая, что ей поневоле позавидуешь. Чуть не дамасской стали нож. Такая крепкая сталь, что бриться им можно.

Сидят рыбаки кружочком и прикид Васе готовят. Тот в этом деле не хотел участвовать. Но подумал: и там глаз нужен, ведь покрой ещё хуже может быть. Не для себя клоуны стараются. Это он о них так, себя он не видит со стороны. И он уже поневоле вынужден думать со всеми. Он для себя старается. Хотя куда тут, ещё хуже!

- Трусы новые с прорезиненным задом тут никак не выходят – отпадает! Зато шотландская модернизированная юбочка даже очень получится. Всё в лучшем виде будет. Фасонистая, по последнему крику моды, это Петька так дразнится, иронизирует всю их незавидную ситуацию.

Но никто не думал, что кукушка к ним в гости пожалует в своём никогда не стираном сарафане. Села для безопасности повыше на дубовую ветку и своё им кукует: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» И так без всякой остановки старается бестия. Добросовестно их годы жизни считает. Но сейчас это позорные годы. Скажи, кому так смешно будет, не остановишь его, так будет смеяться.

А у Василия психика так вообще сдала, ему сейчас кажется, чёрт те знает что. Ку-ку, рюкзак! Ку-ку, одежда! И рыба, ку-ку! И Вася, ку-ку! Карьера, ку-ку! И так далее. Обидно очень!

Нервы его не выдержали, и он сорвался на крик: «Да замолчи ты, кукмонда старая, без тебя тошно жить. Хорошо, что у тебя нет ни кола и ни двора! Ни мужа пьяницы, как я, ни детей нет. А мне как на дорогу идти голопупому, и того хуже. Ты хоть это понимаешь, стерва?!»

Видит кукушка, что мужик уже на грани срыва. Снялась с дерева и на очередное свидание с любовником срочно подалась. У неё свои проблемы! Только ей их забот с одеждой не хватает. Пьяницы!

Обрядили рыбаки своего друга в шотландскую юбочку из резины, на лоскуты распущенную. На шею да спину веток дубовых навешали, чтобы от гнуса всякого защитить Василия. Перекрестили его и к трассе отправили.

Идёт горемыка и чуть не плачет от досады. Разве мечтал он о том, что в свои серьёзные годы он в таком прикиде на дороге стоять будет. И кручина его мнёт не на шутку, никуда идти не хочется.

Но тут лешата постарались. Сначала они смеялись над странным человеком-видением: Леший он, или Кикимор какой, или другая сущность - ими не ведомая? Неизвестно! Плетётся по дороге, как лошадь дохлая, да ещё из листьев «нищенской попоной» укрытый. Тоже загадка!

- Да алкоголик он конченый! - это уже бабушка Яга постаралась, подсказала им. – Родненькие вы мои, внучата, да учите его непутёвого уму-разуму, вам его родные ещё спасибо скажут, пока он в наших руках находится.

И давай его лешаки, да кикиморы болотные, где ногой, где щекоткой, его по лесной дороге гнать. Там чуть ли не час до трассы добираться, так Вася всё это расстояние за десять минут одолел.

Вывалился он на дорогу в таком странном наряде, чуть под колёса автобуса не попал. И там тоже никто не понял, что же это за лесное чудо транспорт таким странным методом останавливает. И на зверя оно очень похоже и на человека. Но от страха дрожит не по-человечески, как осиновый листок на ветру трепещет.

Огляделся Василий и видит, что кикимор нет, и никто за ним больше не гонится, то сразу оправился от страха, заговорил:

- Погорельцы мы, рыбаки. Вся одежда у нас по пьянке сгорела. До дома нам не в чем добраться. Трое нас таких бедолаг, как я, оказались! Вот и послали меня друзья на дорогу, вроде как побираться. Извините, но другого слова я не нахожу. Я должен одежду им из дома сюда привезти. Так мы сами решили – они решили! – совсем запутался и расплакался Василий Иванович.

- Ну а что же ты бежал так, как угорелый, или кто-то гнался за тобой? – это удивлённый шофёр спрашивает, таких интересных пассажиров у него никогда не было.

- Гнались ироды, да ещё как гнались, живого места на теле нет. – А тело у Василия, действительно, синее, и глаза от страха готовы из орбит выскочить. – Вся нечисть лесная на меня ополчилась, начиная с бабы Яги, и так далее, по нисходящей линии, даже лешата били. Хлестали ветками, да пинали до самой дороги. Только здесь и поотстали немного.

- Белочка его посетила, белая горячка, беззлобно хихикают пассажиры автобуса. – Не в себе человек!

И давай ему одежду собирать, чтобы тот хоть немного прикрылся. Даже предложили ему опохмелиться. Водочки в стакан налили - нашлись добрые люди!

- Пей, Василий, раз ты чёртиков гоняешь, то хуже тебе уже точно не будет! Зато сразу на душе легче станет.

- Я теперь к ней проклятой уже никогда не прикоснусь, – искренне убеждает всех пассажиров Василий. – Черти мне туда дорогу заказали, – и снова плачет рыбак, грязными кулаками слёзы по лицу размазывает. – Натерпелся я сейчас страха, как за всю жизнь не терпел, сразу за всё принял, – и дальше рыдает горемыка.

Так и поехали они до города. И даже до дома шофёр Васю довёз. Тут у рыбаков всегда полная солидарность. На рыбалке ведь всякое бывает, но такое? Он впервые видел и слышал.

Когда приехали за Петей и Михаилом Сергеевичем, то те на деревьях сидели, как сычи надутые. Ни с кем они разговаривать не хотят и слазить с деревьев отказываются. Тут один бравый малый и говорит весело:

- Может им опохмелиться надо предложить? Тогда они сами оттуда слезут, даже спрыгнут! Ведь они были до выпивки, ещё до пожара, на это дело шустрые ребята. Пейте, ребята, я вас водочкой угощаю! – и бутылку достаёт из сумки, так было спасателями задумано, угостить потерпевших рыбаков. Ведь и они сами тоже выпивают, не без этого, но тут с потерпевшими беда настоящая.

«Сычи» с деревьев слезли, напуганные и, как говорится у военных, полностью деморализованные, но пить водку наотрез отказались: «Мы теперь: ни-ни! На всю жизнь зареклись».

Потом прояснилось, что вся тут нечисть лесная их розгами лечила: лечила, лечила, и до испуга залечила. Особенно прокурору Тряпкину досталось, у них к этой чиновничьей особе свой счет был. Ещё давний, предавний велся! И не заканчивался.

Старый леший Путало, весь седой, как лунь белый, во мховой куртке, борода его до самой земли ниспадает, а если кланяется он, то она на землю лёгкой волной стелется. Годочков ему уже несколько веков будет, если не больше. А может уже и к тысяче подкатило, никто того не ведает. Зачитывает шкодникам свой приговор с берестяного свитка. Как святой водой свои лешачьи бестелесные души кропит. Те давно жаждут такого законного суда над «законниками». Можно сказать, что заждались его.

- Наш суд в отличие от вашего суда неподкупный! Не я вас сейчас, а весь лесной народ честно судит. А он от вашего брата судей да прокуроров натерпелся много лиха. Уж, как вы над нами изголялись, это здравому уму непостижимо. Во что нашу исконную вотчину, леса и болота превратили. Вы сами того не ведаете! Потому что глаз, да совести у вас совсем нет. И так бывает в жизни.

- А мы вам сейчас всё напомним: За мелиорацию! За декларацию! За депортацию нашего целого лесного народа! За вашу продажную сущность, потому что ни души, ни чести в вас нет...

«И за «кукмонду» им надо по полной программе врезать», - это кукушка с очередного свидания вернулась. Вся помятая, чрезмерно накрашенная и «размазанная», но довольная прошедшей встречей с любовником филином. Всё ещё очарованная его орлиным взором, вся в его власти. И кажется всем, что любвеобильная подружка хороша, навеселе. Даже очень! Но тоже хочет высказаться: «Подумайте, господа-товарищи! Ведь не только меня они оскорбили, эти алкоголики-судьи да прокурор, – потом призадумалась. У неё ещё мысли в голове путались от прежнего восторга.

- А может правильно сказать, не оскорбили, а «бляли». Весь мой род они оскор-бляли. «Бляли», как вольный народ, и ещё раз «бляли»!

- Похоже, что она окончательно запуталась. Совсем старая стала шкодница, во всём меру и совесть потеряла. И уже нагло грешить начала: сильно водочку попивает! Лесной устав нарушает, заведомо зная о грядущем наказании.

Даже леший Путало до слёз смеялся. Это надо же так придумать? И я сам бы не додумался: язык тут сломаешь, «кукмонда старая»! А ведь, похоже, иначе её и не назовёшь стерву лесную.

В общем, суд получился не по-современному весёлый. И кукушку тоже наказали, нашли ей работу «по душе». Не хотела, так получай, старая: страусиные яйца на ферме высиживать будешь. Недавно такая ферма здесь в округе появилась.

Хоть и хлопот ей там много, но старая кукушка довольна наказанием, стареть начала, детишек захотела, и пить ей уже будет некогда.

Наказание должно быть в радость! Такой основной принцип лесного устава. А у людей такого основного принципа нет: всё в их законе сложно!

И всё же «кукмонда» до последнего хитрила, а в уме ей не откажешь. Другого бы за все его грехи пожизненно всех прав лишили. А эта уже второй век живёт, и старость её почему-то не берёт.

- Я себя нисколько не защищаю, господа, даже вот столько, – и одно маленькое перышко показывает. – Чиста я перед вами.

А оно хоть и маленькое и лёгкое перо, зато там пушинок премного имеется. И она это знает, но тут главное, что не врёт она, от грехов своих не отказывается. Впрочем, и все это знают, что кукушка из себя представляет, но зла на неё не держат. Пусть хитрит.

Посмела бы она открыто дурачить лесной народ, наказание ещё строже было бы. Вечное!

- Я предлагаю на эту дурацкую страусиную ферму. Говорю так, потому что люди ничего умного ещё не придумали. Вообще ничего! Объясняю вам точнее. Посмотрите на этих огромных дибилов, страусов, голопопые зимой по снегу, как экспресс, носятся. И даже догнать их на крыльях невозможно. А дети их ещё хуже будут, дибилы, эти «птички». Хотя все они дибилы, уже дальше некуда!

Перекрестилась и умно добавила: «Чем иметь таких детей, лучше никогда их не иметь!» Но её прервали, хоть и смешно было:

- Давайте говорить по существу вопроса, гражданка, кажется, кукмондой вас назвали. – Совсем, как у людей получается суд. Настоящая потеха.

- Я предлагаю всю эту шайку: двух судей и прокурора Тряпкина Михаила Сергеевича, иначе я их назвать не могу, потому что везде у них явствует сговор и круговая порука, вместо меня отправить на ферму яйца высиживать. Для них это дело привычное.

Они сами, даже с виду бестолковые. А в работе и того хуже. Любой тут скажет. Наверно в другой жизни тоже страусами были. Посмотрите на них внимательно, на них и одежды-то нет человеческой! Им без разницы, где штаны протирать. И ещё мы таким передовым «нано-решением». – Задумалась и добавила: «И Чубайса туда надо». Вот тогда-то мы и «соблюдём-блидём-бледям. - Она окончательно запуталась, хмель снова в голову ударил.- Всю нашу законность!»

Лесной народ уже от смеха с травы не поднимается. Но кукушка стойко продолжала ясно выражать свою историческую мысль дальше:

– Дадим воссоединиться одной и той же популяции людей и животных, которые за тысячелетний эволюционный период потерялись-растерялись чуть ли не навсегда. И мне это очень обидно осознавать, особенно сейчас!

Но как и все пьяные, говорящие, закончила дерзко:

- Страусы они все! И тоже мне умники! Голову в снег прячут, а «ж» прикрыть нечем: наоборот надо! Ничем не отличаются прокурор и судья... Они очень похожие птички... Мне их очень жалко!

Естественно, что приговор оставили без изменения, о чём кукушка собственно и не жалела, потому что была уже в полной «отключке». Тут принцип: каждому по его делам да воздастся, что с ней и случилось!

Софья насмеялась до слёз, а потом серьёзно говорит Распутину:

- Ты эту сказку сам придумал? Интересная и очень она из жизни нашей: жизненная, и призадуматься можно. Тут правда везде есть. Только без прикраски она серо выглядит. А ты молодец, хорошо всё рассказал, красочно!

- Рыбаки это придумали. А они народ вольный, я не сказал «свободный», это разные вещи. Вот так потихоньку и появилась сказка-быль. Один добавил, другой прикрасил, а прокуроров да судей – кто их любит?

Как-то поехали мы с друзьями за брусникой на поезде. Набрали ягоды и назад приезжаем в город. А на перроне нас всех ягодников милиционеры встречают. Да расспрашивают, где были, да что были, с кем были. А оказывается, что один прокурор за ягодой поехал и как-то там под поезд попал. Вот такие дела случаются: и никто ничего не знает.

Смерть всегда разборчива: у кого много грехов, тот уже ближе к ней стоит. А у чиновника грехов, как у кота блох: на одной черте они со смертью стоят. Даже ветер дунет, кого-нибудь да выхватит. И я думаю, есть за что. Кстати, они так же о нас думают. И сами под ту черту людей подводят, работа у них такая.

Я одного прокурора подобрал, тот с автобуса выпал и ногу себе сломал. А это зимой было, уже под Новый год. И автобусы перестали ходить. Так я его на себе до больницы тащил, открытый перелом был. Всё просил не бросать его – конечно, сильно боялся. Мороз под сорок градусов.

А когда меня моя жена на пятнадцать суток ни за что сдала, ей надо было меня проучить! Вот и проучила! Написала она заявление, и мне, как с куста, сутки определили. Сказали: «Всё по закону!»

Я попросил у того прокурора помощи. Он разобрался и мне передал: посиди там и подумай, Гриша, ты пьяный был. А у тебя семья.

- Вот такие дела. Одно меня смутило, когда я его на спине своей тащил, то тоже трезвым не был. Где его гонор тогда был? Чуть не плакал он, зима ведь на дворе. И хорошо он отблагодарил меня, хотя я у него тогда ничего не просил. Просто помог ему, как и любому человеку, по простоте души своей!

Вот и вся тут законность: у кого правда? У него своя прокурорская правда, у меня своя: «быдло» мы. Конечно, его правда больше стоит. Только как их две правды оказались? Такой фокус. А когда на моей спине сидел он, то очень боялся за свою жизнь: «Только не бросай меня, Гриша, век помнить буду».

- Ну что поплыли, рыбачка, перед темнотой сетки перетрясём, освободим их от ила и рыбы, что туда залетели. Немного времени до темноты осталось, лучше это делать посветлу. Да и от мошки на воде отдохнём, погода уже портится не на шутку. Вроде наладилась днём и опять... Хорошо, что успели вдоволь накупаться.

Работают они с сетями, и вдруг Софья говорит Распутину. Она удивлена и не скрывает этого:

- Что это за жёлтенькая звездочка движется невысоко от земли? Ещё не темно, и рано звёздам на небе появляться. Да так низко летит, чуть ли не над макушками деревьев.

- Это, Софочка, НЛО летает. Тут у них своя законная трасса имеется. Через полчаса она будет вон там, – и указывает ей место на небосклоне. Так оно и получилось.

- А почему всего один огонёк, что объект такой маленький? – волнуется рыбачка уже не на шутку.

- А зачем им светиться: двигаться и одного огонька хватит. А если все зажгут, то там такая игра огней будет, что ты про всё на свете забудешь. Сейчас он на своё законное место движется, в засаду идёт. Вон дошёл до своего места и растворился там, в воздухе, замаскировался так. Я это здесь уже не раз видел. Так они пришельцы здесь постоянную земную вахту несут. А наши космонавты уже космическую вахту, только далеко в космосе. Зачем? Когда они здесь, под боком у нас, находятся: чего их там искать? Парадокс, да и только!

Тут всё, как у Гоголя, получается, в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Зачем далеко ходить, кузнец Вакула, он у тебя в мешке за спиной сидит». Может сейчас и не так сказано, но смысл тот.

Как поплывём домой, ты сама всё увидишь: рождение новой реки. А ещё здесь проходит земной разлом, оттого и выброс энергии очень большой. Такие места – это трассы у них. Там можно подпитываться энергией земли. Лично я только так всё понимаю.

Софья ещё больше удивлена: «Я всегда думала, что это всё сказки, а тут такие дела творятся, что голова кругом идёт. Даже не верится, если бы своими глазами всё не видела. А сейчас, поневоле задумаешься.»

Рыбаки проверили все сетки и скорее к костру подались, рыбы мало попалось. Видно погода меняется, давление падает, и рыба не хочет зазря шевелиться, замерла где-то на ямах. А к костру уже и ночь подсела. Она до ухи охотница, и послушать рыбаков тоже желает. Ей и ложка нашлась, и почётное место, ибо она тут везде хозяйка. А они, получается, что сами в гостях у неё. Вот такие тут дела творятся.

И всё бы хорошо, но мошка одолевает. Хоть и зелень в костёр подкладываешь, но это ненадолго отпугивает кровопийц. Гришка говорит напарнице: «Ты бы лицо платком закутала и спи себе спокойно, ни одна мошка тебя недостанет». Та ему отвечает логично: «А дышать-то как, Распутин? У меня не получается».

- У меня тоже не получается!

У нас на службе ребята, а я на дизельной лодке служил, так говорили. Это когда тебе особенно плохо было: «Дыши через зад, проходим экватор». Автономность нашей лодки небольшая, и всплывать часто приходилось. Чтобы подзарядить аккумуляторы, проветрить аккумуляторные ямы, да отсеки. Известно, что батареи при работе выделяют водород. Хотя водород частично и нейтрализуется химическим путём. Но всё равно его в лодке накапливается много. Ещё есть и углекислый газ, так что периодически всплывать лодке просто необходимо. И ещё есть одна беда: в концевых торпедных отсеках лодки всегда прохладно, а зимой даже холодно бывает. В остальных отсеках жарко, а летом так вообще невыносимо находиться. Пот всё тело заливает, и поневоле до плавок моряки раздеваются.

Работают вентиляторы, охлаждают аппаратуру и моряков, но воздух-то они горячий гоняют. Есть и кондиционеры, но толку от этого тоже мало. Да ещё если в южных широтах лодка находится, тогда многое зависит только от выдержки экипажа. Вот моряки сами себя и подбадривают: «Дыши через зад, проходим экватор!» – без юмора на лодке нельзя жить. И ещё выполнять поставленную перед экипажем задачу. И без песни:

 

Лодка, скинув море со спины,

Вновь палубу подставила муссону,

С наветренной цепляясь стороны

Антеннами за пояс Ориона.

 

Меня послали в командировку на первую ракетную лодку Тихоокеанского флота. Она уже тогда старая была. Три ракеты у неё было, потом ракетные шахты вырезали. И она доживала свои последние дни, как говорится, весь свой ресурс выработала.

Сложилась такая ситуация, что дышать было практически уже нечем. Ты вдыхаешь полную грудь воздуха, а кислорода там не хватает. Ощущение такое, что ты вообще не дышал. Тогда первый раз мы днём всплыли. Обычно лодка ночью всплывает, чтобы людям, да механизмам «дать отдышаться», зарядить батареи. Скрытность лодки всегда сохраняется, и только в аварийных ситуациях всё по-другому случается. А уже под утро боевая тревога и срочное погружение.

 

И снова нет ни неба, ни земли,

И снова ситуация такая,

Дежурные по флоту корабли

Родной страны покой оберегают.

 

- А я-то думала, почему ты всё время в тельняшке ходишь? Оказывается, есть тому причины, да ещё какие логические! Давай я тебя поцелую...

- Давай сплаваем до сетей, проверим их, хоть рыбы там и немного будет. Зато от мошки отдышаться можно. Я когда-то в одной книге читал, что диверсанты своего проводника ороча, есть такой народ на Дальнем Востоке, раздели и привязали к дереву. Убивать не стали, считали, что тот сам помрёт. Потом его геологи подобрали, так там вместо лица кровавое месиво было. И он потом действительно умер, но какой страшной пытке подвергся.

На воде всё же легче было, но и там не сладко рыбакам. Но делать нечего, надо ждать утра, ночью срываться с места просто глупо.

- Я знаешь, что решил, Софья, надо нам строить землянку. Тогда нам ни дождь не будет страшен, ни мошка. Как к себе домой будем ездить. И просушиться нам, и отдохнуть можно, знатная будет рыбалка. А так, аж воздух гудит от гнуса, и глаза, и нос забивает. Пытка, да и только, особенно если руки заняты сетями. И ветра нет.

- Раз ты решил, то будем строить! – улыбается рыбачка при свете фонарика. – Я всегда согласна с тобой, у тебя опыта много во всяких рыбацких делах.

- Здесь на островке есть хорошее место, оно и скрытное, и высокое. Вряд ли туда кто-то полезет в чащобу, то, что нам и надо. Возьмём в следующий раз лопату да пилу и начнём там стройку века. И место тут очень удобное, лучше не придумаешь.

В пасмурном небе рассвет затянулся, и похоже надолго. Но Распутин с Софьей уже сетки снимают, они не ждут его, а готовятся к нему. Здесь больше делать нечего, по паре вёдер рыбы поймали, и этого пока хватит. Нет тут смысла больше оставаться. Попили они чайку на дорожку с печеньем. Собрали свои рюкзаки, да на другую протоку вещи да лодку потащили. Тут всего сто метров ходу, а дальше на лодке плыть до тропы на трассу.

Вот и проточка показалась из-за деревьев: на них удивленно таращится через ивняки, да недовольно ворчит на рыбаков. Она себе новое русло пробивает через тайгу, поэтому торопится, некогда ей с рыбаками разговаривать.

- Мы с тобой, красавица, - говорит ей ласково Гришка Распутин, - да и не один я – принимай гостей!

Протока сильно не возражала, у неё тоже строптивый характер, но не как у старицы. Кстати, она сама оттуда, мягко сказать, сбежала, не по пути им пришлось шествовать. Зато рыбакам с ней тут по пути, и даже очень. Быстро и с почётом доставит она их до тропы: и лодку, и рыбу, и рюкзаки, и самих рыбаков. Всё им не по кочкам, да рёлкам гружёными тащиться.

И вот уже вода понесла их, как строптивая кобылица, по лёгким волнам. Рыбаки только успевают отводить лодку от поваленных деревьев, что из-под воды выпростали свои заскорузлые руки-ветки, готовые для захвата добычи. Но это не старица, силы у неё маловато. И для рыбаков это не страшно.

- Вот вправо отходит проточка, - говорит Софье Распутин. - Она сейчас непроходима для гружёной лодки, и нам туда лезть не надо. Она лёгкая добыча для этой большей протоки, по которой мы сейчас плывём. Её, как мышонка, эта строптивая киска сцапает. Посмотришь, как это ловко она сделает.

Протока огибает небольшую дугу и уже ловко зашла первой проточке наперёд, и там за песчаным бугром устроила свою засаду: ждёт её нерасторопную подружку-побегушницу, та сильно зазевалась в пути. И вот забурлила вода, как в кипящем котле мечется. Здесь идёт вечная борьба за власть, кто сильнее. Хотя исход той борьбы был заранее ясен, всё, как у людей, происходит: не зевай, Фома, на то она и ярмарка. Здесь они встретились.

- Поклонись этому месту, Софья, отсюда новая река зародилась, здесь её истоки. Так и в нашей жизни всегда есть истоки: и в жизни, и в памяти. Надо их только найти и сохранить. А лучше всего не терять их.

Лицо Распутина одухотворённое, сейчас с него хоть картину рисуй. Но это громко сказано, хотя подъём души тут наивысший. И не заметить это просто нельзя.

Глаза, как синие самоцветы, светятся его мощной душевной энергией. Хотя там должна быть чернота, в бездне их. По всякой логике вещей, если там бездна памяти, а здесь свет струится, да ещё какой сильный! Жизнь это!

Вся его крепко сложенная фигура, точно литая. И природа вокруг такая же замечательная, навечно врезается в память. По-другому здесь просто нельзя себя чувствовать. Формируется человек и его воля в один мощный организм – вот он! И река тоже здесь обрела свою жизнь, как живой человек.

- Это сколько же надо воды, чтобы напитать большую реку? Тут никак не сосчитаешь, и зачем это делать? Но откуда её здесь столько берётся? Значит, есть мощнейший выброс родников.

- Смотри внимательно, Софья, за поворот. Тут всего сто метров расстояния, если не меньше будет, но песчаный бугор, густо заросший ивняком, мешает что-то там увидеть. Сейчас всё увидишь сама – приготовься.

Завернула лодка за песчаный бугор, как за тяжёлую занавесь заглянула.

А тут уже большая река ждёт рыбаков в своём живописном разливе. И, как в лёгкие объятия, скользит туда лодка с людьми. Они в восторге! Перевоплощение небольшой массы воды – из ручейков в большую реку – здесь грандиозно смотрится. Ярко и неповторимо!

- Тут дважды торжествует живая душа: и реки, и человека! Возможно ли такое чудо!? Любуйтесь!

Софья очарована происходящими событиями, она забыла обо всём на свете. И даже мошка отступилась от неё. Никак ей не испортить праздник её души, там всё ликует.

- Удивил ты меня, Григорий, на всю жизнь память осталась. Не каждый человек может похвастаться, что видел всё это. Здесь нет огромной воронки, что мы видели с тобой на Бире, но живой котёл страстей здесь ярче кипит. Там конкретная западня человеку, а здесь чрево жизни. Хотя и там, и здесь можно погибнуть. Там нас вода тянула вниз, а здесь выбрасывает наверх.

- Я нырял туда! – говорит ей Распутин. – Всё так и есть, как ты думаешь. Иначе бы я не сидел перед тобой в лодке.

Взялся Распутин за вёсла и давай понемногу ими подгребать, помогать течению. Здесь уж очень плавно преподносит себя стихия: река, как пава, рисуется. Залюбуешься ею. Но это не последний её сюрприз.

Огромный таймень недалеко от лодки взлетел над водой. В своём грациозном прыжке акробата, при всем своём параде - его выход. И это у него так легко получилось, что соперничать с ним трудно любому профи, будь то человек или рыба, или зверь. Но это его жизнь, хищника. Наверно, уже где-то под корягой лакомится своей жертвой. И снова готов повторить грандиозный захват добычи. Смотрите! Повторяю для непонятливых, кто здесь хозяин...

А река уже подносит их к тому месту, откуда они вчера начали своё путешествие. Течение тут сильное, и Распутин налёг на весла, чтобы их дальше не пронесло в самые кочки.

Вылез он из лодки в воду в своих болотных сапогах, подтянул лодку дальше к берегу и говорит Софье: «Прибыли, красавица, вот наши вчерашние следы. А это визитка твоего сапога на песке, если сомневаешься, то можно и ксерокопию сделать».

Софья ничего не понимает, как такое возможно. Но сегодня столько чудес было, да и вчера не меньше. Чтобы что-то сразу понять, здесь просто невозможно, нужно время для осмысления событий, их цепочки. Иначе и быть не может.

Перетащили они вещи на берег, помыли лодку, и давай её укладывать в мешок. И только рыбаки двинулись по тропе к трассе, как зауросил дождичек. Долго он собирался, и наконец-то, соизволил разойтись. Но это уже рыбаков не пугало. Иди себе потихонечку к трассе, а там в известное время и автобус подойдёт. Всё рассчитано, и даже минут десять в запасе останется.

- Я обязательно хочу сюда вернуться: здесь словно частичка моей души осталась, - это Софья говорит Распутину, словно исповедует свою душу. – Никогда такого со мной ещё не было.

Через неделю они снова вышли на старицу. Только по другой тропе шли, чтобы выше зайти: выше стоянки гольдов. Надо осмотреть древнюю стоянку. Это Софье новый сюрприз.

И уже потом поплывут строить землянку на своё старое место, тут всё по течению реки получается. Только сейчас рыбаки начали своё движение по реке с другой стороны, сразу со старицы.

Лодка медленно скользит по воде, в этот раз она тяжелее, чем прежний раз. Груза изначально добавилось: хороший топор, хорошая ножовка, гвозди, лопата и так далее.

- Вот видишь маленькую рёлочку, там эта древняя стоянка. До неё от реки метров двести будет, не больше. Пойдём туда налегке, зачем весь груз туда тащить. Потом к лодке вернёмся и дальше поплывём.

Рыбачка Соня с Распутиным не спорит, она знает, что если тот говорит, то это у него уже всё продуманно, и действительно так лучше будет. А если шутит он, то по лицу его это не трудно определить, там всю его простецкую душу легко увидишь.

Берег крутой, сразу не пристанешь. А потому нашли они небольшой кармашек, от слова карман, и загнали туда свою лодку. Закрепили её, привязав верёвкой к кустам, чтобы ту не унесло течением. И двинулись рыбаки по кочкам к высокой рёлке.

Она здесь, как бастион, возвышается над местностью. И если говорить языком военных, то имеет большое стратегическое значение. И может, это странным покажется, но это могло быть правдой. Ведь здесь и маньчжуры жили. А у тех и города в этих местах были. И войны тут были. Гольды – простые рыбаки и охотники, а маньчжуры – это воинственные племена. Вполне возможно, что стычки здесь бывали, ведь надо было дань с этих племён собирать.

Ниже по течению Ина есть Гольдячий залив, так там древний город был, вокруг него курганы нарытые. Их много по периметру этого мистического города. Со стороны реки стоят, как смотровые башни. Гришка с Колей Пыхаловым не раз там бывали, есть там что посмотреть и о чём подумать.

Здесь мощная энергетика. Да такая, что твоя душа, как под рентгеном, наружу выворачивается. Плохому человеку тут обязательно плохо будет. А хорошему надо думать только о хорошем, чтобы ему тоже плохо не было. Тогда поверят ему духи-хранители этих мест. Прочитают его мысли и успокоятся. Это культовое место, ошибки тут быть не должно. И они никогда в людях не ошибались.

- Вот эти круглые ямы, вырытые в земле, не что иное как бывшие дома гольдов. Над ними ставили остов из жердей, обтягивали сооружение оленьими шкурами, и чум для семьи готов. А здесь их чуть ли не два десятка ям, значит, столько семей здесь и жило. И что самое интересное, Софья, воды в этих местах никогда не бывает. Даже в самую большую воду – тут сухо. Умели они выбирать такие места. А может, они уже давно выбраны были, уже тысячелетия. И кочевали гольды, и знали эти стоянки давно, со дня своего рождения. Вели своё расписание заселения этих мест, летом и зимой, разные стоянки. Целая наука.

- Знаешь, Григорий, у меня в голове лёгкое головокружение. Здесь такая тишина стоит, что я слышу, как воздух движется. Где-то далеко колокольчики звенят, это олени пасутся. Их немного там, я даже вижу это стадо.

- Давай, Софья, к краю рёлки пойдем, там ты проветришься. Здесь аура такая сложная, что не всякий организм её выдержит. Тяжело нам сейчас через время веков пробираться, да еще земля здесь, как нарочно, диким виноградом заросла. Тут поневоле всякое покажется.

На другой стороне рёлки живописный залив в виде подковы к реке тянется. «Подкова к подошве Ина». Нет, река не терпит подошв и оков на них, она с рождения свободная. Это духи этих мест вмешались. Так белые люди всё придумали, потому что они тяжелы на ногу. Оттого и мозги у них, как из сомячьей головы холодец. Его кушать хорошо, а думать им, ещё больше стынет!

Софье на ветерке стало легче, да и солнышко здесь радостней светит. Совершенно другая аура. И состояние её души быстро нормализуется. Даже стойбище гольдов само по себе сдвинулось в сторону. Всё стало на свои законные места, уже с чёткими границами разума.

- А то тут был какой-то иной мир без границ. Туда вошёл человек, и он уже весь там, в чужой власти другого разума, целой цивилизации. Тяжело ему там находиться, под гнётом времени, мозг не выдерживает колоссального напряжения, – это Софья размышляет так.

По берегу залива путешественники двинулись в другой край рёлки. И уже на подходе среди зарослей дубов был хорошо заметен большой холм. Он тоже порос деревьями. Но всё равно было видно, что это работа человека. Всё основание холма чисто, как будто здесь трактор поработал. И это понятно, это место специально зачищали люди и утрамбовывали годами. Здесь когда-то стояли на коленях охотники, скорее всего это культовое место. Что-то здесь клали, какие-то подарки, приношения.

На вершине этого сооружения всё же растёт несколько дубов. Лет им по их меркам немного, а по нашим – где-то всего сотня лет, один век. Получается, что последние люди совсем недавно ушли отсюда. Не хочется говорить, что совсем ушли, то есть умерли.

- Они следили за этим холмом, чтобы здесь ничего не росло. Лес был только со стороны стойбища. А дальше низина и чистое место: хорошо просматривается до самой реки.

Стоят рыбаки на самой вершине этого холма, за дубы обнялись и смотрят вдаль. Стараются угадать, почувствовать: что же здесь всё же было на самом деле.

- Давай, Софья, поклонимся на все стороны, так на Руси было принято. Всем добрым людям добра и покоя пожелаем. Они хотели этого, и мы сюда с добром пришли. И так же тихо уйдём отсюда, никого и ничего не потревожив.

По краю релки рыбаки двинулись в сторону своей лодки. Ничего они не говорили друг другу. Зачем? Каждый о своем думал. А тут было о чем человеку подумать. Только течение реки, встретившей их, ни о чём не заботилось. Оно и так знает великие тайны этих мест и всего ушедшего туда, не понятно куда, целого народа. Можно говорить и о параллельном мире, но тут всё намного сложнее.

- Потом, Софья, мы проплывём по тому заливу, что находится по ту сторону стойбища. Там будет продолжение того, что мы здесь с тобой видели. И тоже культовое место, это бесспорно. Если связать их в одну цепочку, то кое-какая картина вырисовывается. Но об этом, Соня, потом, сейчас у нас другие дела.

Течение несёт лодку, а Распутин и Софья во власти всего увиденного. Не стерпел рыбак и опустил руку за борт, затем охладил своё лицо водой. Снял другую, тяжёлую энергию с себя, как какое-то наваждение. По сути дела, так оно и было. Но они сами туда пришли, их никто не звал в гости. Утки сорвались с воды и шумно взмыли вверх, они отдыхали за поворотом реки. Вот они, эти чужие мысли, другого народа, они уже в другом воплощении, и снова живут на земле. А утки своими крыльями легко «нарезают» воздух на части, им всё равно, что о них думают люди. Они сейчас счастливы, и это главное в этой жизни.

Все свои вещи рыбаки выгрузили на берег, сейчас людям не до них. Надо скорее перебрать да поставить сетки, и это главное сейчас. Всё остальное потом само приложится, своим чередом пойдёт. Не раз так было.

И вот рыбаки снова в лодке. И снова лёгкой волной ложатся сети на воду. Плещется вода под днищем лодки, словно хлопает им в ладоши. Похвально все это: чётко сработали рыбаки. Как по боевому расписанию моряки работают. Известно, чья это школа. И это им сегодня наивысшая оценка. Так и должно быть на рыбалке: всё налажено, как в автомате.

Всё тут на виду, вокруг хорошие люди. Они всё видят и помочь могут - всё так просто у древних гольдов. - Не надо с ними ругаться!

Так что тут рыбакам надо поневоле стараться не потерять своё лицо. И пока у них всё отлично получается.

А далее перетащили они свои вещи вглубь острова, под дубы, где всё осторожно сложили.

- Здесь и будем мы строить свою землянку. Дубы только на высоких местах растут, они не любят затопляемые места, это у рыбаков и охотников самая верная примета. Но прежде всего нам надо перекусить и попить чай, так вслух рассуждает Распутин, чтобы и Софья его хорошо понимала. – Тут, Соня, нам работы будет непочатый край!

Плотно перекусили рыбаки, попили чаю, и Распутин взял в руки лопату. И только он начал снимать верхний слой земли, как уже появились первые археологические находки. Сразу попалось несколько глиняных черепков от посуды.

- Там ниже песок начинается, он здесь вековыми слоями лежит. Это остров, и все слои здесь наносные. Как пирог, их вода здесь веками слоила. Так что начинка здесь на удивление всякая может быть.

- Гриша, ещё что-то под лопатой лежит! – это Софья восторженно наблюдает за его работой, она старается ничего не пропустить. Никогда она не была на древних раскопках истории. Ей даже не верится, что такое вообще возможно. Она даже не замечает, что её за веку, укусила злая мошка, и глаз её уже заплывает. Настолько та ядовитая, эта лесная пакость, что сравнить её просто не с чем.

Распутин далеко от неё не ушёл, у него уже распухает губа, и на глазах она начинает некрасиво отвисать. Какая тут может быть красота? Можно было бы посмеяться друг над другом, но сейчас рыбакам не до этого.

Там действительно под лопатой что-то темнеет. Софья, как зоркий сокол, бросается туда и извлекает оттуда непонятно что. Это древнее грузило на сети, оно умело сделано гольдами из глины. Затем его обожгли на костре. Получился красивый кусочек керамики, даже прорези есть для ниток, чтобы его привязать к сети. Тут всё продумано, вековая технология. Даже своя энергетика есть, что тут копилась годами.

Софья это уже чувствует своими руками: «Мне кажется, что в моих руках волны плещутся. Это река так интересно играется со мной, прохладно и спокойно на душе. Как раньше никогда не было.»

- Вот я и сделаю тебе из него амулет, будешь ты настоящей шаманкой-гольдячкой. А то только видом своим напоминаешь. А так амуниция у тебя будет. Достаёт Распутин из ножен свой охотничий нож, и давай им сверлить дырочку в амулете. Это у него ловко получается, и скоро отверстие было готово. Рыбаки продели туда капроновую ниточку, и украшение получилось на славу.

Это настоящий праздник для Сони, и она не скрывает этого. Она уже торопливо примеряет обнову, одна беда, что зеркала у неё сейчас нет. Естественно, что для современной женщины это уже настоящая катастрофа. А для восточной и мудрой женщины, это тройная катастрофа.

Но на то она и мудрая женщина. Ловко снимает с себя кулончик, и уже он красуется на шее Распутина. Тот ничего не понимает, даже не успевает отодвинуться или как-то воспротивиться её действиям. Но от него ничего и не требуется сейчас, только спокойствие. Он её волей ловко использован, как простой магазинный манекен. Оценка находки уже произведена со всех сторон, звонкий поцелуй Распутину, и подарок снова на шее Софьи.

- Такого ценного подарка у меня никогда не было, – и ещё раз целует Распутина. – Спасибо тебе, дорогой! Моя драгоценная находка! – Наверно, это уже было сказано именно ему.

Когда они заканчивали свою работу, как шутил Распутин «по выемке грунта», то ещё раз им пришлось удивляться. В одном углу будущей землянки песок начал потихонечку осыпаться. Скоро там что-то заблестело на солнце, но что это было, трудно понять. Да и заблестело – не то слово, скорее, что-то обозначилось на свету.

«Зоркий сокол» и сейчас был на высоте. Софья не могла что-то пропустить. Как такое возможно? Ей даже подумать о том страшно!

И она уже на том месте шустро ковыряется палочкой, роет песок, как настоящий археолог. Потом извлекает из песка какой-то тяжёлый предмет. Это ещё непонятно, что за изделие, но это точно не золото, а, скорее всего, бронза. Тёмное очень.

- Пойдём к речке, искупаемся там, сети проверим. Да и с находкой надо разобраться, – говорит Распутин. Его уже заела мошка, та только и пользуется тем, что его руки заняты. Потное лицо преобразилось от укусов гнуса, глаза тоже заузились от яда. – Нанай, не нанай! Чукча, не чукча. Однако - резвый парнишка! – это Гришка о себе так весело отзывается. А что ещё остаётся ему делать? Он старый рыбак, и все прекрасно понимает, какую такую красоту он сейчас своей знатной персоной представляет. Наверно, историческая персона артиста-комика. И без смеха смотреть, конечно, нельзя, а то сам собой залюбуешься.

- Поплыли на ту сторону реки, там рёлка высокая, дубы: один к одному красавцы стоят. И место, будто созданное для отдыха.

Софья с ним не спорит. В её руках их драгоценная находка, и пусть это не золото, но она уже много значит для неё.

Там действительно стоял рыбацкий шалаш, но людей уже давно не было. И это понятно, если судить по стылому кострищу. Пепел успел хорошо спрессоваться, и даже травка по его краям ожила, оправилась от огня.

Разделись рыбаки догола, сейчас этот вопрос ими не обсуждался. Всё было намного проще, чем раньше. Так как и должно было быть в природе: мы все её шаловливые дети. Играться захотелось! И какая мама тут им возразит: они ей родные!

Плескались романтики на лёгком течении реки, вода нежно ласкала их тела. Солнце тоже радовалось, глядя на них. Оно всегда наблюдает за людьми, за ними глаз да глаз нужен.

Потом они вошли в свой сказочный шалаш, как в райскую обитель, и там потерялись. Но, похоже, что этого события никто не заметил. Наверно, так и должно было быть в природе.

Отчистила рыбачка Соня свою находку от глины, затем хорошо отмыла её в воде. И приносит к Распутину: «Смотри, Гриша, там, похоже, что рыбки плавают». Она очарована своей находкой.

Чашечка сама очень интересна собой. На солнце даже очень красиво смотрится. По её внешней стороне орнамент из каких-то литых листьев. Похоже, что это виноград весело вьётся к солнцу. А внутри её пучеглазые рыбы плавают, но все они почему-то с шипами. И эта какая-то, похоже,  доисторическая рыба пузыри там пускает. И они стремятся вверх по краю чашечки. Один за другим чинно следуют, эти важные пузырьки. Совсем как генералы движутся после своего делового совещания. Ту всё разумно и интересно, как в сказке, получается. Только всей сути сказки им ещё не понять.

Сели рыбаки снова в лодку и опять вернулись в свой залив. И уже там по ходу начали проверять свои сети. Рыбы там было немного, ещё не то время было. Но тут очередная сеть сильно задёргалась, и Распутин говорит Соне: «Наверно крупная рыба попалась». А там действительно было, что посмотреть, попалась какая-то яркая доисторическая рыба. Да ещё с большими шипами по всему телу.

- Я не знаю такой!? – это удивлённая Софья.

- Да это же ауха! – так её рыбаки прозвали за её редкие вкусовые качества. Уха с неё отменная получается, вот и ауха. – А если по-научному, это китайский ёрш, - говорит Гришка. – Он в Красной Книге записан и здесь по Ину редко попадается.

- Батюшки мои! – это Софья замахала руками, совсем как наши бабы в деревне. И это у неё просто изумительно получается. – Да он же копия той рыбы, которая на моей чашечке изображена.

Она уже уверена, что чашечка – это её личное достояние. И действительно в глаза бросается, рыбы очень похожи. Какое-то знамение тут.

- Пузырьки воздуха, это жемчужины! – поразилась своей неожиданной мысли Софья. – Сначала они кверху идут, там, на чашечке всё запечатлено. Потому что этот знатный красавец их просто выплёвывает. А может, так одаривает какого-то великого китайского императора. А потом жемчужины вниз на дно чашечки ложатся. Налил туда воды, а там подарок тебе. Вылил из неё воду, и снова она пустая, и так без конца. Вот тебе и сказка вся. А этот китайский ёрш – гонец. За этой волшебной чашечкой сюда прибыл, мы его с тобой сейчас из сетей вытащили. Посмотри, какой он красивый и знатный вельможа. Наверно, очень умный.

Тот радостно выпучил свои чёрные глаза и что-то говорит рыбакам, вовсю болтает, старается. Люди видят это, но ничего из его слов не понимают.

- Видишь, как своё требует! Нехорошо мы с тобой поступили, Софья. Вроде его и даже самого китайского императора мы ограбили. А у нас и мысли такой не было!

Не хочет чашечку возвращать рыбачка Соня, слезинки блистают в её раскосых глазах, как жемчужины, но они же её потеряли или даже выбросили, а теперь хватились.

Даже природа волнуется, звучно хлопает по лодке волнами.

- Отдайте! – Брызги летят рыбачке в лицо, та не утирается. – Я всё вытерплю, такое у меня впервые в жизни случилось. Она мне, как родная теперь, это часть моей души. Я из неё жемчужины пью, а на шее ощущаю ожерелье из жемчуга, его там прибывает.

Распутин удивлённо молчит.

- Так кто же пил тогда из чашечки, сам император китайский или императрица? - Государю, тому богатство сыплет рыба в казну, а красавицу супругу жемчугами обряжает! Тут с ума сойдёшь от всех таких необычных раздумий. Кто бы мог подумать, что так всё получится.

- Давай, Софья, всё миром решим, а гонец пусть послушает нас. Попробуем всё это трудное дело на месте решить. Раз мы в нашей будущей землянке эту чашечку нашли, то пусть она всегда там и находится. Мы её увозить оттуда никуда не будем. Ни учёным, ни историкам – никому её не отдадим. Только нас она будет радовать, и тебя, Софья, жемчугами одаривать. Всё же Распутин думал, что рыбачка пошутила насчёт ожерелья. Но ночью при свете костра Софья показала ему всю красоту подарка. Распутин своими глазами увидел у неё на шее ожерелье из жемчуга.

- А пощупать можно? – не сдержался он. – Как тот продвинутый хохол! Пощупал! Под рукой ничего не было.

Не верить своим глазам он не может. Ещё раз пощупал ниточку с жемчугом, её на теле Софьи не было. Наверно, какой-то параллельный мир: мираж какой-то! Но это было вечером.

А пока гонец слушает рыбаков, не перебивая. Рыба она и есть рыба, что с неё взять?! Возразит кто-то, но так ли это правильно?

У неё и эхолот всегда был, когда мы об этом ещё ничего не знали. И ещё какие-то сканеры имеются, про которых мы тоже никогда не слышали. Так что человек поотстал в этом деле не на один век.

Вот и сейчас, похоже, что ёрш всё понял, затрепыхался в руках Софьи, легко просится в воду. Гонец согласен на условия договора, но не он сам всё решает, ему надо посоветоваться.

Соня отпустила гонца, по-другому и быть не могло. Что-то нагло взять и не отдать не по правилам Распутина. Всё у них решилось миром. Такие ценные культовые вещи и силу имеют особенную. На них много наговоров, заклинаний разных и знаний висит, что себе дороже их трогать. Ты раз ошибся, и достаточно - назад дороги нет!

Через много лет Распутину всё же пришлось отдать эту чашечку дедушке Ину, духу этой древней реки. Видать, и там был свой совет, но почему он так долго тянулся, неизвестно. Но всё же было там решено вернуть своё достояние. А как это получилось, то тоже интересно. Хотя Софьи там не было, и вообще на рыбалке не было. И Гришка до сих пор рад такому исходу, а мог и он тогда пропасть.

Уже больше десятка лет прошло. А Распутин всё в своей вотчине рыбачит. Да и зачем ему другое место, когда он тут дома. Но тогда что-то странное творилось на реке. Если говорить морским языком, то сильно штормило. Волны очень большие, захлёстывали лодку. Чуть ли не каждый час менялась погода. В такую погоду, как говорят рыбаки, рыба ловиться не будет, разве что «пьяный» карась попадётся. Всё примерно так оно и было, всё по погоде.

Выше шалаша, где отдыхали Распутин с Софьей, есть небольшое озерко, и оно соединяется с Ином, небольшим ручейком. Поставил там одну сетку Распутин, а потом в своё время поплыл на лодке её проверять.

Вот тут-то всё и случилось с ним. Сначала сильный ветер носил его от одного берега этого озерка до другого. И сеть никак не проверить Гришке, какая тут рыбалка.

Распутин уже начал выбирать сетку в лодку, хотел её переставить в другое место, ближе к землянке. Но тут вообще что-то странное случилось с погодой. Такой ливень полился на Гришку, что это простому уму непостижимо: льёт на него, как с ведра.

А вокруг озера ярко солнце сияет, и даже ветерка там нет. Трава высоченная, не шевелится. А ведь до этого, как её «полоскало» ветром, во все стороны валило. А сейчас там такая погода стоит, что ею залюбуешься, со стороны всё это хорошо видно. Тишь да гладь кругом. Как проклятое место, это озеро.

Думал рыбак, что это всё мелочь. Удивить его было трудно, потому что всякое с ним в жизни бывало. Хотя именно такого чуда никогда не было. И дальше сеть в лодку набирает, чтобы потом поплыть к берегу. Всё равно он весь мокрый, и какой смысл ему прятаться от ливневого дождя? Так же и смысла нет рыбачить на этом озере.

Почему же весь ливень собрался именно здесь, на этом небольшом озере? Это Распутину ещё непонятно. А дальше, ещё хуже пришлось рыбаку. Лодка уже полная воды, но тропический ливень не прекращает «свой грандиозный разбег»: наверно, не во всю свою мощь льёт. А куда уже больше?

Всего один раз в жизни примерно такое чудо видел Гришка ещё в годы своей службы на подводной лодке. Подняли тогда весь Флот по боевой тревоге. И моряки бежали сломя голову на свою лодку, надо было срочно всем в море выходить. Весь экипаж тогда отдыхал на берегу, на лодке только вахта была, чтобы поддерживать необходимую боеспособность корабля.

Как потом моряки между собой говорили, что где-то наши ребята сбили американский самолёт. А там премного чинов летело, самого большого масштаба. И даже, что командующего американским флотом там, в небе, «завалили». Но это может быть была всего легенда. И такое возможно. Вот вам и оправдание боевой тревоги. Страна была на грани войны, и так далее.

Но скорее всего это была сказка, придуманная моряками. Тревога была, и большого масштаба. Вот и искали моряки тому своё подтверждение. И если сами не нашли его, то добросовестно придумали. Но всё равно это интересная, жизненная сказка. Хотя вопросы по тому случаю и сейчас остались.

Почему именно в это время лил такой тропический ливень, не раньше и не позже пролился? Это случайное совпадение, или есть там какая-то природная закономерность. Даже мистическая? Факт тревоги был, и факт ливня тоже был, а далее... Но сам Распутин об этом никогда раньше серьёзно не думал. Зачем?

Вот тогда там примерно такой же ливень лил. Такой силы, что воды на асфальте чуть ли не по колено было, и она просто не успевала куда-то расходиться в стороны. Но там такие ливни были возможны, там климат другой.

Но здесь, на озере? Да ещё «в точечном исполнении». Такой фокус и сейчас в таком мелком масштабе трудно исполнить. А тогда про это люди и вообще не ведали. Смеялись бы до слёз, озеро тонет в воде: где это видано, где это слыхано?

Сначала Гришка думал, что это небесная шутка во всей своей красоте. Но когда лодка уже так наполнилась водой, что к самым краям бортов стала подбираться, то непроизвольно рыбак начал скидывать сеть в воду, уже была явная угроза его жизни.

Распутин не собирался тонуть, да ещё в такой луже. Но инстинкт самосохранения сработал раньше, чем он осознал всю опасность всего происходящего с ним потопления. И он просто вывалил в воду остатки своих сетей, другого выхода у него не было. Освободил лодку.

Но тут он увидел своими глазами чёрную яму под собой, в которую он вместе со своей лодкой валился. И веретеном завертелся на своём мягком месте, да так ловко, что деревянное сиденье под ним чуть не задымилось. Конечно, всё это образно сказано, но опасность от этого меньше не стала. И это всё в ливень происходит.

Лодка валится в яму. И сеть, которую выбросил Гришка в воду, уже на него наплывает. Она была собранная комком, как попало. А теперь в более-менее развёрнутом виде наплывает на Распутина.

- Она сама успела в воде развернуться по какой-то загадочной спирали. Или её кто-то там ему невидимый так развернул? – мельком думает Распутин.

Вот тогда Распутин и осознал трагичность своего положения: окажется он в воде, в одежде и своих болотных сапогах, а его там «прохладно» охватит его же развёрнутая рыбацкая сеть, что только и ждёт свою добычу. Тогда вряд ли он там долго продержится.

Тут ясно вырисовывается картина Репина – приплыли. Похоже, что ловушка сработала, но он никогда и не прятался. Гришка жил по принципу: если тебе страшно, то иди всегда навстречу страху, и он сам отпадёт. А если струсишь, то он будет тебя всю твою жизнь преследовать. Примерно так сказал Юрий Алексеевич Гагарин, человек-легенда, первый в мире космонавт. Не только в СССР, а во всём мире первый! Кумир всей советской молодёжи! А точнее - народов всего мира.

Вот тогда Распутин и вспомнил, что он крещёный человек. Его маленького, тогда и года ему не было, крестили в Москве его дяди и тёти. Мама уезжала с Дальнего Востока в Брянскую область на постоянное место жительства. С отцом она разошлась. Ехали через Москву.

В Москве родни много жило, все они люди верующие, поэтому долго не раздумывали: детей крестить надо! И как можно быстрее, чтобы на всю жизнь оградить их от всяких опасностей.

Естественно, что без Божьей помощи он давно бы погиб, как и любой человек. Творец дал ему жизнь и никогда не оставлял его без поддержки, никак это не афишируя. Как говорится, сам вёл его по жизни через все испытания.

Прошёл человек испытание, и это ему обязательно зачтётся. Не прошёл, и это тоже зачтётся. Вот и получается, что вся жизнь человека – это череда испытаний. Так его душа при жизни человека формируется: большая она будет или маленькая.

- Помоги, Господь Бог, Отец наш! Что-то непонятное сейчас со мной творится. Всё помимо моей воли и разума происходит. Никакой вины за собой не чувствую – поддержи в трудную минуту!

По лицу Распутина безжалостно хлещет дождь. Глаза не выдерживают напора массы воды. Но там за этой страшной пеленой светит солнце. И он обращался туда. Это тоже было испытание его души!

Осенил Распутин себя крестным знамением. И на его глазах всё стало преображаться. Никогда бы в это не поверил - в великую силу крестного знамения. А тут всё на глазах происходит.

Чёрная яма выровнялась, не стало того зияющего провала в воде. И ливень сразу же прекратился. Стало необычно тихо, как и везде вокруг. Тяжесть, что гнула его, исчезла. И он облегчённо вздохнул, как будто сейчас заново родился. Жизнь ему снова дана. Но кто хотел ему зла?

Доплыл рыбак до берега, вылез из лодки, своего непотопляемого судна, столько воды там набралось. Ноги от напряжения дрожат, руки тоже плохо слушаются Распутина.

Сейчас он хорошо понимает, насколько он жалко смотрится на фоне всей ликующей природы. Она явный победитель – и силу свою показала. А он похож на маленького голого лягушонка. Но это минутная слабость. Он человек, и этим всё сказано. Есть у него сила великая, и защитники тоже есть.

Гришка сбросил с себя лишнюю, мокрую одежду, вылил из лодки воду. И поплыл за своей сетью. Не бросать же её в воде, раз всё уже обошлось. А та вся чёрная от ила, ждёт своего хозяина. Надо собрать её в лодку.

Озеро теперь напоминало ему серебряное блюдце. А его лодка снуёт по воде легко, как пушинка. Удивительно быстро движется, легко меняет направление. А вот и замерла лодка. Сам он в лодке сидит: дедушка с большой белой бородой. И солнце ему в глаза светит. Такое видение.

Как можно так себя со стороны видеть, это уму непостижимо. Наверно, это опять какой-то параллельный мир. Раз тут разлом земной коры, отсюда и разные видения появляются.

Всё тут, как на изломе видно. И даже чёрная яма тогда легко объяснима. Там в земле провал образовался, или образовали его. Маленькая микроскопическая дырочку. А дальше пустота - или бездна. Если бездна, то она уже материальна: глубоко, нет дна...

Прервал философ свои рассуждения, но только на время. А ночью, лёжа в своей землянке, в тепле, уже на отдыхе, думал о причине его конфликта с природой: в чём его вина?

И вот когда он уже спал, то услышал голос: «Верни духу воды Ину то, что по праву принадлежит ему».

- Но мы же с Софьей в земле нашли эту чашечку. Значит, она земле принадлежит!?

- Тут была большая река!

Гришка понял, что это надо сделать без всякого отлагательства. И когда плыл домой по протоке, то остановил ход лодки над той самой бездной, куда нырял когда-то. Здесь они с Софьей смотрели, как зарождается река. Здесь её истоки. Она и сейчас кипит от родников.

Набрал он воды в чашечку, стали там рыбы пузыри пускать, своими хвостами, как веерами, помахивают, а на дно уже жемчужины горочкой ложатся. Бери, добрый человек!

- Не надо мне ничего, кроме спокойствия. Вот его я и беру с собой! Это моё, то есть наше с Софьей.

Кружится чашечка, какой-то свой танец в воде вытанцовывает, боится рассыпать жемчуга, не донести их до Ина. Но вот она дошла до назначения. Глубокий вдох облегчения прокатился эхом по воде: принято!

Но это Гришкины мысли наперёд забежали, они вечно у него торопятся. А пока им с Софьей надо строить землянку дальше. Взял он топор да пилу, и давай пилить осины. Но и тут он не всё подряд валил. Всё делал продуманно, чтобы не оголить свою постройку. Пусть далеко свалит он дерево, дотащит столб до места, но зато общий фон острова не нарушается. Большой бреши в его зелёном шатре нет.

- Силен ты, Григорий, - хвалит его Соня. – Любо-дорого на тебя посмотреть, хватка железная!

- Вот эти столбы перетащу к землянке, и пойдём с тобой купаться. А то весь потный я, освежиться хочется. А там, может, и карасей руками половим.

- Да как же это можно руками рыбу ловить? Даже коты и те не все ловят. А ты что кот у меня? А вообще-то, похоже! – ей смешно даже это представить. – Киса-киса-киса! – дразнит Распутина.

- Доиграешься, Софья, с огнём шутишь, ох и доиграешься.

На заливе купаться рыбакам хуже, здесь дно илистое, и это ногам неприятно. Рыбачка зацепилась за шею Гришки. Тот плывет к другому берегу, там дно лучше. Софья у него на прицепе тащится.

- Если будешь плохо себя вести, то за кота придётся отвечать. Я не запугиваю тебя, Соня, просто довожу до вашего сведения. – Ему сейчас весело: после праведных трудов до воды он добрался. - Какое это наслаждение!

А с Софьей он шутит, и она понимает его. И тоже отшучивается:

- Я любое твоё желание выполню, Гриша – любое, задавай! - И с усмешкой ждёт ответа, наверно, любые варианты в голове перебирает. Даже птицы примолкли, уняли свой гомон, и солнце тут щурится – все ждут!

Гришка решил, как говорится, «смолотить под дурочка», чтобы ещё смешнее было. Ведь Софья его знает, как серьёзного человека, но тут она глубоко ошибается.

- Что с тебя можно взять, моя радость? - И нарочно призадумался, как бы перебирает все свои возможные варианты.

Взять с них действительно нечего. И это уже понятно по какой причине. Нагие они, кого тут стесняться. А потом безнадёжно опускает руки.

- Всё придумал! - Конечно, тут надо быть клоуном, и он старается. - Ведро воды выпьешь, будет тебе наказание.

Софья сначала онемела, но потом, смеясь, погналась за Распутиным, только брызги по воде полетели. И радугой засияло небо, жемчуга на их головы сыпятся.

Наконец-то она очутилась в объятиях этого чудака. И не хочет оттуда освобождаться. – Ты меня, можно сказать, что убил наповал, я же красивая женщина, а ты мне такую пакость говоришь. Как ты мог?

- Есть такой анекдот старый, про лису и зайца, из той же оперы, – рассказывает Гришка. – Очень похоже!

Идёт волк по лесу, а навстречу ему заяц, тот телевизор тащит, а старые телевизоры хорошо весили. Цветной так все семьдесят килограмм тянул. Пыхтит заяц, старается, но очень доволен собой. И это заинтересовало волка. Такую тяжесть нести, да ещё с таким счастливым выражением лица?

- Откуда тащишься, родимый ты мой?

- Понимаешь, серенький, лиса пригласила меня в гости. Посидели мы с ней славненько, выпили хорошо. А потом разделась она и говорит мне: «Заинька! Возьми у меня самое дорогое, что у меня есть!» Вот я телевизор и выбрал! Так и у нас с тобой.

- Как ты нехорошо о женщинах думаешь!

Опять они весело плещутся в воде. И надолго зависает над ними радуга. Она на солнце искрится. Как живая она, тоже играется.

- У женщин на этот счёт – круговая порука! Игра продолжается.

Вылезла Софья отдыхать на берег и, как русалка, греется на солнышке. А Распутин остался в воде. И руками полез под самую большую кочку, что дальше всех своих подружек залезла в воду.

- Ах ты, растрёпа! - это он кочке говорит. - Купаться захотелось! – И заодно дразнит рыбачку Соню.

И только она собралась расправиться с ним, как Гришка достаёт из-под кочки карася. Тот рвётся из рук, но рыбак крепко держит его.

- Держи золото! – а тот действительно весь золотом сияет. И бросает на берег к ногам Софьи недовольную рыбу. Вроде шутя всё у него получилось.

И пошла у них потеха! Через несколько минут рыбак ещё одного карася поймал. Потом в другое место перешёл. Там пошарил руками под свежими кочками, и снова у него в руках карась трепыхается. И этот летит к ногам Софьи.

- Наверно, я неправильно тебе говорила. Ты, действительно, кот и даже лучше многих. Не всякий кот так сможет рыбу поймать, - она искренне изумлена такой необычной рыбалкой. – Зачем сети нам ставить, Гриша? Ты руками наловишь не меньше рыбы; и накупаешься вдоволь.

А Гришка, похоже, нашёл под кочкой нору и суёт туда  всё дальше, руку. Уже его голова в траву залезла, но он упорно не отступает от своей затеи. Потом уже и руки ему не хватает.

Наконец-то, под кочками что-то забилось, вода там забурлила, и в руках Распутина появился сом. Тот страшно пучит на рыбака свои глаза-телескопы, по-змеиному извивается, но вырваться не может. Бросать на берег его бессмысленно. Потом никак его не поймаешь, настолько он скользкий и ловкий разбойник. И Распутин выходит с ним на берег. Это самый лучший вариант.

- Вот видишь, красавица, как это ловко делается. Всё тут, как в цирке, происходит. Только руками поймать сома очень трудно. И пока ты его за голову не захватишь, ни за что его не удержишь в воде, а он всё дальше под берег уходит.

Бывает, что сом такой от тебя разгон возьмёт в своём тоннеле-«метро». Под водой, в норе, как экспресс, движется. На десятки метров его слышно, как он плюхается там. Но как ты его достанешь из-под земли? И так бывает: и смешно, и обидно на такой необычной рыбалке.

А бывает, что сом ленивый до удивления, ведёт себя совсем, как настоящий поросёнок. Настолько он на солнышке разомлеет, что двигаться в воде ему никак не хочется. Тогда я его по спине рукой глажу. Лентяй только сторонится твоей руки, но далеко не отходит. А я его уже по толстому животу, как поросёночка, глажу. Наверно, тот и похрюкивает в воде. Я и это предполагаю, иначе быть не может. А когда я взял его за голову, теперь он уже твой на сто процентов. Вот такая у меня есть забава, бывало, что по три ведра рыбы руками ловил, это к слову сказано!

- А как мы на свой берег с пойманной рыбой перебираться будем?

- А мы такси закажем! - Гришка плывёт за лодкой. И скоро та рядом с Соней. – Такси подано!

Её изумлению нет предела.

- Да ты настоящее сокровище, цены тебе нет, хоть в дикари с тобой записывайся. Я готова, Распутин!

- Наоборот, дорогая рыбачка, мы строим свой домик от дикарей подальше. Мы за хорошую, добрую цивилизацию! Без страха и крови.

Развели они небольшой костёрчик, вскипятили чаю. Тот всегда должен быть свежим. Шиповничка туда бросили – незаменимая в тайге ягодка. Любую простуду легко снимает. И большую силу человеку придаёт. Очень полезна. И для согрева рыбацкой души полезна, хоть и не водочка.

- Всё! Больше ничего делать не будем. Тут работы непочатый край. С этой нашей большой стройкой без рук останешься, на сегодня хватит. До следующего раза всё оставим. Надо отдохнуть хорошо, а ночью у нас самая рыбалка будет.

Ночь опустилась на землю, у костра сидят рыбаки. Вокруг них своя жизнь идёт, нам людям малопонятная. Вот рыбина по воде так саданула своим хвостом, что Софья даже испугалась.

- Наверно, человек в воду упал или большое дерево.

Поневоле она жмётся к Распутину.

- Таймень так охотится. И весу в нём не один десяток килограмм.

И только всё успокоилось, на той стороне реки кто-то как гавкнет, вроде большой и злой собаки. Возле самого шалаша, где они с Софьей отдыхали.

- Откуда там собака появилась? - рыбачка недоумевает. – Ведь ещё засветло там никого не было.

- А это дикий козёл подошёл к воде, ему хочется от гнуса немного отдышаться. Отдохнуть он хочет. Так что не пугайся, Соня, на рыбалке это частое явление.

- А медведи здесь есть?

- Сейчас нет, а осенью может медведь подойти. Видел я как-то его кучу, такую наворочал чуть ли не на нашей тропе. Полведра будет навоза.

- Здесь если дальше на север идти, то на тысячи километров вокруг нет людей, разве что редкие охотники попадутся. Это коренные, кочевые народы своих оленей пасут. А их тут когда-то паслись несметные стада. Ты слышала звон колокольчиков, когда мы с тобой на курган ходили. Они сейчас где-то в параллельном мире кочуют. И только туда они могли уйти, не иначе. Я так думаю.

- На тысячи километров одна тайга? Ни одной человеческой души? - Трудно Грише в это поверить. - Великие бескрайние просторы! - И это всё наша Россия, Родина наша!

Распутин решил пошутить, чтобы хоть как-то успокоить Софью, не дать разгуляться её страху, фантазии.

- Нет! Всё же, золотце моё, одного человека ты сможешь встретить в тайге. В крайнем случае, двух человек. Ведь не может такого быть, чтобы людей там совсем не было – должны быть они! Должны!

Рыбачка Соня смеётся над его наигранной наивностью: умеет же Гришка так ловко притворятся. Почему он так всё время делает? И в разговор легко вклинился: умышленно уводит её от этой темы или так дразнится?

А тот и непротив объяснить своё мнение на этот счёт напарнице.

- Понимаешь, Софья, у рыбаков да охотников на такой случай есть даже анекдот. Ты же знаешь, что они люди весёлые, ну вроде меня сейчас, – смеётся. - Так они вот так рассказывают свои байки.

Один охотник, конечно врунишка большой. Всегда, когда о своих охотничьих подвигах рассказывал, никогда число своей добычи не округлял до большого числа. Например, был я недавно на охоте и убил девяносто девять уток. Или поймал девяносто девять карасей. Убил девять медведей, и так далее.

Таёжники народ внимательный, и уже чувствуют, где есть подвох, везде должна быть мера. Но этот врёт, вроде, в меру, «его борзометр» никак не зашкаливает, и это тоже уже подозрительно.

- А почему ты не говоришь, что убил сто уток, сто зайцев, десять медведей, и так далее, у тебя везде одного не хватает, рассказчик охотник искренне изумляется, но ненадолго, артист играет свою коронную роль дальше:

- Ну что же вы, братцы! Да как же так можно обманывать? Чтобы там из-за одного зайца или утки, и даже медведя меня вруном назвали?! Да никогда в жизни!

Я честный человек, и горжусь этим! - Да ещё и в грудь себя постучит загорелой рукой. – А как же вы думали?  Сами логически подумайте! - И на лице его такое искреннее изумление, что над ним смеяться тоже грех. – Пусть дальше врёт!

- Вот и я, Софья, прибавил немного для тебя, чтобы тебя совсем не расстраивать. А то, получается, что там совсем-совсем никого нет. И тебе страшно становится, и люди нам не поверят.

Рыбачка Соня отдыхать у костра не хочет. Ей самой интересно выпутывать из сетей рыбу. И то, что она поневоле становится мокрой от воды, которая на неё с сетей стекает, тоже не беда. Подумала рыбачка над этой темой и уже работает в брезентовом фартучке, из дома прихватила. Любо-дорого посмотреть на неё Гришке.

На рассвете рыбаки стали снимать сети, рыбы много поймали, можно домой собираться. Сетки уже возле землянки спрятали, чтобы их домой не таскать: теперь это их законное место. А солнце всё выше поднимается над горизонтом. Хорошо так рассветы встречать. Всю бы жизнь так прожить.

И снова протока стремительно несёт их вниз, к истокам большой реки. На этот раз Софье хочется лучше рассмотреть это историческое место. И она вертится в лодке, не сидится ей на месте. А тут рыбаки в густую черёмуху заплыли, что решила искупаться в утренней воде.

Увидела рыбаков эта красавица девушка, присела в воду и стыдливо руками прикрылась. Но спелые кисти ягоды ей никак не прикрыть, как она не старается это сделать. Те непослушные сами к солнцу тянутся и к людям. Как ты такую красоту в лесу утаишь, если только от одного её аромата невольно пьянеешь. А чёрную и сладкую ягоду поцеловать хочется.

А та уже в чарующие кисти собралась: целуйте меня, я вся тут навиду! Вот тебе мамы и дочки. Дерево-мама противится. А дочки-ягодки внимания хотят и любви. Природа берёт своё, всё, как у людей.

Ещё раз Софья рассматривает то место: начало большой реки. Вот бездонный омут, под ним земной разлом. И чуть дальше, уже за бугром, большая река.

Теперь и ей всё понятно, её восхищению нет предела. На её глазах река родилась. Да и Распутин готов не один раз сюда вернуться. Он уже крестился здесь, нырял туда в омут, иначе тут ничего не скажешь. Родные они.

Не прошло и недели, как рыбаки вернулись на старицу, чтобы продолжить свой экскурс по легендарным местам древних гольдов. И снова река несёт лодку к той небольшой рёлочке, где стоит большой холм. Хочет Распутин дальше показать Софье не менее интересные места. Тут всё практически рядом находится. И все они как-то связаны одной тайной.

- Ясно, что всё это творение рук человеческих, но не это тайна, а зачем всё это делалось?

На этот раз Распутин тащит лодку с собой. Теперь они поплывут по заливу, что за рёлочкой находится. Так им удобней будет во всех отношениях. Это не по кочкам тащиться со своими большими рюкзаками. И новые места надо Софье показать.

Подошли рыбаки к холму, положили к его подножию лодку, рюкзаки. Тайга не любит торопливых людей, те в её понятии мотыльки, что сами летят на огонь и гибнут там без счёта. И гольды спешку никогда не любили. Поэтому кажется рыбакам, что они и сейчас где-то рядом с ними курят свои трубки: думают так.

И Софья говорит: дымом пахнет! И тут ничего удивительного нет. Всё это рядом происходит с параллельным миром, их разделяет всего один шаг. Они нас слышат и видят, а мы только догадываемся об их присутствии.

Поклонились рыбаки гольдам, их родовым духам.

- Мы с миром к вам пришли, лесные люди, и зла вам не желаем.

Те молчат. Потом ветви на дубах тихо зашелестели. Слышен лёгкий ропот лесного народа, так они совет держат. И вот дубы закивали кудрявыми головами, они тоже не против этих странных белых людей пусть побудут у них в гостях. Разрешили им.

- Ну, раз в гости вы нас сами позвали, то веселее у рыбаков на душе стало. – Идём к вам.

Теперь всё у них будет по закону, по совести. Никому не хотят чинить вреда гольды, они добрый народ. Но и зла они никому не прощают.

И вот уже лодка на воде залива. А там очень много кувшинок, они ковром стелятся по воде и готовы принять лодку в свои роскошные объятия.

И ещё тут много ондатры, это такой пушной зверёк, который когда-то по воле людей приехал сюда из далёкой Канады. А теперь от них покоя нет и рыбакам, и рыбе.

Та с раздражением думает: бороздят иностранцы-ондатры гладь нашего залива, как у себя дома в Канаде хозяйничают. Совсем обнаглели эти крысы.

- Звучно чавкнула чья-то рыбья пасть, и нет роскошной шапки. Одной шкуркой меньше стало. И естественно, что хозяйки этой шубки. Пошла она на обед огромному угрю или щуке, скорее всего последней. Да и сом своего ужина не пропустит. Тот всё больше на вечерней зорьке орудует-охотится. А деликатесы зарубежные он просто обожает.

А людей ондатры совсем не боятся, прилегла такая особь на воде, любопытную мордашку на развёрнутые листья кувшинки положила, и смотрит на людей, не моргая. Распутин, шутя, тянется к ней веслом, и никакой реакции. И только в момент касания та умело уходит из-под весла в воду. Нет её!

Доплыла лодка до большой дубовой рёлки, и рыбаки выгружаются на берег. Здесь нет кочек, и можно по её краю легко двигаться. Но это только так говорится: за плечами у рыбаков рюкзаки, на голове у Распутина лодка. Нелегко им. И всё же их интерес сильнее всяких трудностей ведёт их вперёд.

И вот глазам Софьи открылась доселе невиданная панорама. Высокие холмы, до двух метров высотой, навечно расположились среди редких дубов. Их немного, чуть больше десятка. Можно походить между ними, хорошо их рассмотреть. И даже на глаз видно, что здесь нет какой-то заметной закономерности в их расположении. Но одно ясно, что они нарыты руками человека и были значительно выше высотой, а время их сильно осадило.

Положили рыбаки свои вещи и внимательно рассматривают это историческое место. Здесь энергетика тоже очень сильная, и это не удивительно им. Также было у большого холма. И здесь тоже самое, разницы никакой. Всё тут в одну загадочную систему входит: рёлки, река, заливы с двух сторон, озерко. Но здесь место больше похоже на место покоя.

И опять до конца не понятно рыбакам, что это такое: захоронения или что-то другое? И на смотровые вышки эти холмы никак не похожи, потому что в этой округе людям нечего высматривать, и до реки тут далеко. Скорее всего, что это всё же какие-то захоронения, и не обязательно людей. Сплошные раздумья!

Вокруг вековая тишина, и долго никак не выдержишь эту проверку времени. Софья первой берётся за лямки своего рюкзачка: «Пойдём, Гриша!» И тот согласен с ней. Ловко берёт свою поклажу, и они двигаются дальше по краю релки. Реку здесь хорошо видать, это старица к своему слиянию с новым руслом стремится. В прошлый раз они там на лодке плыли. И понятно, что тут ничего они не видели, то, что в дубовых рёлках надёжно упрятано.

А дальше небольшой и узкий заливчик. За ним устье старицы. А перед ним сплошная кочка и ивняки. Но они уже были там с Софьей на устье старицы. Нежились на песчаных холмах. Купались на своём диком пляже.

На берегу заливчика место очень высокое и легко продуваемое ветром. Дубы склонили свои кудрявые головы в сторону воды, им почему-то сильно жарко сегодня. Наверно, волнуются, гостей встречают. А там у воды вековая прохлада, и ветерок старается, дует им в «лицо», не для себя старается. Они живые дубы, и это знали гольды, и ветер это знает.

Вот здесь остались ямы от их жилищ, тут несколько семей жили. И чуть в стороне от селения опять небольшие холмы, как захоронения. Но здесь они почти рядом расположены с жилищами, опять задача.

- Вот такая, Софья, загадка! И ещё смотри, кто-то начал копать лопатой холм. Видишь! Но по непонятной нам причине бросил это тяжелое дело. И действительно, в вершине холма появилась неглубокая отдушина. И естественно, что она там не нужна. Слава Богу, что дальше не рыли.

- Может рыбаки хотели начать строить здесь землянку, в этом холме, или подобие землянки. Но бросили это дело, опять виновата сильная энергетика этого места. А может, что-то другое помешало. Тут много задач, которые дилетанты вроде нас решить не смогут. Нужны научные работники с богатым багажом знаний и, главное, опыт в таких делах.

Очень трудно в тайге вести раскопки. Мы с тобой, Соня, только основание под свою землянку вырыли и потом долго смеялись над своими лицами. Мошка – настоящий бич этих мест, на себе убедились. У тебя губу раздуло так, что рот перекосило, у меня глаза совсем заплыли. И как в песне Аллы Пугачёвой поётся, то ли ещё будет ой-е-ёй!

- Естественно, не это причина, что не ведутся здесь научные исследования. Она намного проще, нет денег. Вся наша страна рушится, благодаря Ельцину и Горбачёву. Какие тут могут быть исследования, если бездомных детей то ли пять, то ли шесть миллионов в стране, точно никто не знает. Больше, чем после революции было.

Для этого нужно могучее государство, такое, каким был Советский Союз. Тогда и подход к таким задачам будет совершенно другим. Был массовый патриотизм. А с нашим народом любую поставленную задачу можно легко решить, даже глобальную. Взять БАМ: Байкало-Амурскую магистраль, освоение космоса, и так далее. Разве может их решить государство, «слабочок». Бюджет страны на полгода они не могут там посчитать в нашем правительстве. Что-то считают, а всё рушится. Опять что-то считают, и ещё больше рушится! Такая дыра, из которой стране нескоро выбраться. Даже на реке, Софья, нам с тобой проще было выбираться.

Сейчас, как говорят, зачем о мёртвых думать, если живым жить хуже некуда. И это сейчас всё горькая правда. Народ надеется на Путина. Именно он должен вытащить Россию из дыры, в которую её затолкали иностранцы, наши партнёры, и наши известные предатели Горбатый, Ельцин, и так далее. Мне даже сон приснился, Софья, что я сижу рядом с Владимиром Путиным, Президентом России, и я ему прямо говорю, что власть вся у богатых олигархов, банкиров, промышленников. Так же было и в Германии, пока Гитлер не убрал их со своей дороги. И только тогда вся власть перешла в единые руки. Так же и ему надо делать в нашей России. Власть должна быть в одних руках.

Это сон! Проснулся и самому смешно стало. Уж, Владимир Владимирович знает, как ему действовать в таких ситуациях, он кадровый разведчик. И естественно,  в моих советах не нуждается. Но и от сна мне не хочется отказываться, только там можно нам пообщаться с Президентом Великой России. Хоть во сне такая великая честь выпала, и всё равно приятно!

- Вот это да! – глаза Софьи стали большими-пребольшими: без всякой хирургической операции. Как в анекдоте: «А сколько будет стоить такая операция?» Сказали врачи сумму, и уже никакая операция не нужна пациенту: О-О-О!»

- Мне бы хоть краешком глаза такой сон посмотреть, а попросить есть чего. У Вики большие проблемы со зрением. Домой она редко приезжает. Дальше проблем будет ещё больше. Мне очень бы хотелось, чтобы она в институте выучилась. Ей тяжело будет в нашей жизни. Там, в интернате, у них всё общее. И она мало приспособлена к современной жизни: убраться там, постирать, помыть полы. За них в интернате это кто-то делает.

- Ладно, Соня, это всё из нашей обыденной жизни. Мы как-то сможем это всё сами решить. А вот что здесь в лесу находится, это всё из другого мира. И тут меня больше интересует то, что здесь было. Тоже не так всё просто: что было, не знаем, и что будет, не знаем.

Я давно читал один роман нанайского писателя. Это те же гольды, гольдами их русские звали. Так тот так описывает те события начала нового века, когда русские по Амуру расселялись. Что большой мор пошёл среди нанайцев. Та эпидемия оспой называлась. И народа в тайге вымерло тогда без счёта.

Заболеет один человек, а к вечеру уже целая семья пластом лежит. Ты же видишь, что они семьями в чумах жили. Это круглые ямы, что мы с тобой видели. Вокруг жерди, обтянутые шкурами, вот тебе и жилище охотника.

На следующий день ужё всё стойбище болеет и умирает. И до того эта болезнь быстро распространялась, что паника у людей началась. Потому что бороться с мором было бессмысленно, люди заживо гнили и в страшных муках умирали.

Дошло до того, что уже в чумы к больным здоровые люди не заходили. Те их сами об этом просили. Охотники валили жерди, закапывали жилище землёй, вместе с ещё живыми людьми. И сами на лодках уходили в другие места. Так убегали они от смерти, своих детей спасали.

Софья придвинулась ближе к Распутину, на неё впечатляюще подействовал этот страшный рассказ.

- Неужели всё это здесь было? Целый народ погиб. Как кладбище тут.

- Никто того не знает, Соня. Там описываются события по Амуру, живые ушли в другие места, притоки Амура. Ин тоже к Амуру свои воды несёт, но это долгий его путь, и там у него уже другие названия. Но остается фактом, что нанайцы здесь жили, а вот кто куда ушёл или переселялся - это большой вопрос. Нет их, и всё!

Ещё есть одна легенда у тунгусов. Именно там взорвался  тунгусский метеорит. Что после взрыва, страшный мор по тайге пошёл, как косой лесной народ косил. Может он и сюда дошёл.

- Видишь, Соня, и там об эпидемии вспоминается: мор пошёл. И ещё интересное: в тайге появилась чёрная женщина, она от всех болезней охотников лечила. Её никогда раньше в тайге не было, а тут вдруг появилась. Есть же такая гипотеза, что тунгусский метеорит – это не что иное, как космический аппарат пришельцев с других планет. Наверно, и женщина оттуда.

Вот тебе ещё одно подтверждение современного НЛО. Потерпел корабль аварию, не все космонавты погибли, вот тебе и чёрная женщина, которая всех лечила. А та эпидемия с бацилл началась, что сюда из космоса прилетели вместе с космонавтами. Видишь, Софья, что вопросов только добавляется. Наверно, не надо никому трогать эти холмы, так как мы не знаем, что там находится. И нашей науке это тоже неизвестно. А лучше пусть гольды живут в параллельном нам мире, куда их шаманы увели, есть такая легенда. Лишь бы и там они были здоровы. Что мы ещё сможем им сейчас пожелать? Давай собираться в дорогу. Складывай вещи в лодку, и поплывём мы по заливчику до Ина. Там немного поднимемся вверх по течению, и будет устье старицы. Мы там уже были с тобой.

Гришка гребёт на веслах, а Софья всё думает. Настолько всё услышанное и увиденное ей врезалось в память, что нескоро она в себя придёт. И она это хорошо понимает. Сама хочет избавиться от этого тяжёлого багажа истории.

- Прощай, стоянка гольдов, прощай история! Я устала сегодня от нашего людского бессилия, я это всё так хорошо понимаю. - Берёт в руки небольшое весло и помогает грести Распутину.

И вот уже волны реки ударили в борт лодки. Они хотят расправиться с лодкой и людьми. Здесь хоть и сильное течение, но это сейчас больше походит на хорошую шутку.

Лодка наискосок пересекает реку и уже под тем берегом, вдоль косы, поднимается вверх по реке. Там нет течения. И когда их здесь стало доставать течение, Распутин снова уводит лодку под другой берег. А вот уже и устье старицы и горы красноватого песка. Их дикий пляж.

Не сговариваясь, они раздеваются и с разбега летят в воду. И уже в объятиях Распутина рыбачка призналась Гришке:

- Я только сейчас в воде полностью пришла в себя. И ты знаешь, почувствовала, как наша жизнь прекрасна. Именно после всего увиденного и услышанного там, это другой мир! Как ребёнку, захотелось погреться на солнце, тепла там нет! Мёртво всё!

Скоро рыбаки подплывали к своему острову. Выгрузили вещи на берег и принялись перебирать сети. Всё обычно, как и должно быть на рыбалке. Оперативно расставили по старым местам сетки. И потом уже с вещами пошли к землянке, которой ещё нет, но она непременно будет построена. Попутно захватили котелок с водой для чая, без этого на рыбалке никак нельзя обойтись. Всё тут надо делать продуманно, и они оба стараются.

И вот уже горит небольшой костерок, в нем весело побулькивает закипевшая вода. Софья суетится с едой, она здесь хозяйка: обед, так обед. И само собой всё хорошо получается.

После еды и чая она берётся за свою чашечку и целует её: Сколько ты натерпелась в жизни, наверно, больше, чем весь твой народ. Плеснула туда водички, и рыбы засуетились там, жемчугами её одаривают.

- Она, как ребёнок малый, столько в ней наивности, - думает Распутин. – И это хорошо, что у неё такая душа добрая. Не то, что он, Гришка, со своей зачерствевшей душой. – И тут же сам себе отвечает. – Поневоле она зачерствеет, если жизнь тебя хлещет так, что только успевай уворачиваться. А пропустил удар, и посыпалось на тебя всё, что раньше недополучил в этой жизни. И даже больше.

Но главное, что не сломился Распутин. Он это хорошо понимает.

Видит Гришка, что ему надо уйти от своих тяжёлых раздумий. Берёт в руки топор и пилу, надо работать. И только так можно человеку забыться. А работать он может. Вот уже и столб один отпилил, теперь надо его в землю вкапывать.

Начал в песке яму копать, да столб туда ставить. Так они и работают с рыбачкой Соней, по-другому её трудно назвать. А тут всё, как и есть на самом деле.

- Хорошая рыбачка, душа-человек, красавица, - и он слегка поддразнивает Софью, – Рыбачка Соня как-то в мае, направив к берегу баркас...

Софья понимает и не прерывает его, пусть потешит своё воображение. Как в пословице говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Берёт в руки лопату и начинает копать другую яму, под следующий столб. И Распутин невольно замолкает, у него уже нет желания дразниться. Надо и ему поторапливаться. Опять берётся за пилу и снова пилит осину. На лице появляется пот, и он утирает его ладонью. Сейчас ему уже не до песен.

Потом пошли рыбаки проверили сетки. Искупались. И снова пришли строить землянку. К вечеру столбы были вкопаны, поперечины прибиты гвоздями.

Строители обтянули всю конструкцию плёнкой, и временное жилище для рыбаков было готово: можно и тут ночевать. Главное сейчас, что можно будет от дождя укрыться. И лежанка здесь есть. По-человечески всё будет смотреться. А как потравим комаров, так и с комфортом.

- У меня дома металлическая печка есть, она в гараже стоит. Я её ещё зимой заказал ребятам, сантехникам, на работе. Они мне и сварили её из хорошего металла. Всё в лучшем виде. Одного зайца я им за это дело отдал. На обед они сварили супчик с зайчатиной. Сама знаешь, что на работе все вместе питаются. И втройне им радостно было. Свой коллектив. Всем хорошо. И мне тоже.

Привезу я её на машине до речки. И труба у меня есть. Загружу лодку и по Ину сплавом пойду до землянки. Вот так и будем с тобой, Соня, всё до ума доводить. Работы тут ещё очень много. Но ничего, с такой помощницей работа в радость.

Лежат они на просторной лежанке, и планы строят на будущее. Хорошо им сейчас. Потравили комаров да мошку, и отдыхай себе вволю. Можно и лишнюю одежду снять.

На улице горит небольшой костёр. Распутин положил туда край бревна, и огонь потихоньку гложет его. Алчные языки пламени отсветом мечутся по землянке и отражаются на лицах рыбаков. Сейчас они сами похожи на инопланетян, в каких-то суровых и необычных одеждах, очень громоздких. Распутин встал с лежанки и половину землянки занял собой. Его громоздкая тень страшно зависла над лежащей Софьей. Та заговорила.

- Ты что-нибудь знаешь об инопланетянах. Я в это плохо верю, можно даже сказать, что вообще не верю. А ты, Гриша?

- Я верю и ещё как верю. У меня есть, что рассказать. Но я просто напомню тебе, ты видела тогда в сумерках яркую звездочку. Многие тоже говорят, что НЛО – это всё фантазия, или больное воображение. Это его личное право, но когда несколько человек всё видят своими глазами, то тут надо хорошо подумать, прежде чем делать такие выводы.

Мы как-то с товарищем одним ночевали далеко в тайге. Холодно было, еще местами снег лежал. А вокруг нашей рёлки весенний разлив воды. Рёлочка сама по себе маленькая, но дров там очень много. Поэтому и остановились мы там ночевать, всё под рукой у нас: дров и воды – хоть залейся. Самое удобное место для ночёвки.

Ночью столько звёзд на небе высыпало, что мы просто диву давались, и все они такие яркие, что не налюбуешься на них. Представь себе, горит наш яркий костер, а вокруг нас болота, одна кочка кругом, и леса нет. Лишь весенняя вода во все стороны разливается. А если всё это из космоса увидеть? Да ещё ночью. Поневоле нас бедненьких жалко станет, настолько мы одиноки в этом море безмолвия.

Но скоро мы забыли об этом. На чёрном атласе неба стали появляться такие же яркие звездочки, какие мы с тобой видели. Правда, всё это очень высоко было. В итоге мы их больше десятка насчитали. Что они там вытворяли, такой звёздный аттракцион устроили, как в цирке старались. А может и похлеще того.

Стремительно несется такая яркая звёздочка к земле. Затем уходит резко в сторону, начинает там водить в стороны, как рыба на поводке. И при этом вперёд движется. Затем резко уходит вверх, на свой эшелон высоты. Отходит назад и снова движется вперёд. И всё это без конца повторяется.

Я говорю эшелон высоты, потому что там не один объект болтался в небе, мы их больше десятка насчитали. И все они не мешают друг другу, как будто такая программа у них. Только непонятно, зачем они такое представление для нас устроили. Кто мы такие? Может, и для себя старались, мы их не понимаем.

- Они видят нас? – настороженно спрашивает меня мой товарищ.

- Такой яркий костер на всю безлесную пустыню, болота вокруг - только незрячий не увидит. Он, как маячок для них, так и манит их к себе в гости.

- А может, они и были у вас в гостях, когда вы спали, ведь и такое возможно, – Софья волнуется. – Была бы историческая встреча с инопланетянами! - и, похоже, что она не ведает страха, или просто недопонимает серьёзности всей этой темы. И Распутин её не расстраивает, как говорится, подливает масла в огонь.

- У меня были такие встречи, и не одна. Я даже нашу Землю из космоса видел, такое ни с чем не спутаешь. Сначала их аппарат пронзает нашу атмосферу, и, как иголка легко её проходит. А дальше чёрная и зловещая тишина космоса. Всё это в один миг происходит. И уже из этой черноты вечной ночи видна наша яркая и зелёная планета. Она всего с футбольный мяч, может, чуть больше.

Теперь я хорошо понимаю, почему она к себе привлекает гостей со всех звёздных миров и разных галактик. Да потому что она настолько красива из космоса, что по-другому и быть не может. Яркая планета, зелёная, живая, в лёгкой голубизне воздушной оболочки. Она там дышит во вселенной, восторгается жизнью. Есть у неё и завистники, и добродетели. Нельзя ей не любоваться.

Но на сегодня, дорогая, хватит, надо нам, Софья, с тобой хоть часик отдохнуть, а потом сплаваем, проверим сети.

Рыбачка Соня шокирована услышанным рассказом Распутина, и только сейчас она начала приходить в себя, точно проснулась.

- Я бы никогда не подумала, что увижу такого человека. А что ты рассказывал, то вообще в голове не укладывается. Как такое может быть: видеть нашу планету из космоса?

Наши космонавты и готовятся долго, и тренируются всю жизнь. И то их мало! А тут такое услышать, что поверить во всё трудно. И ты рассказываешь так, как будто действительно видел всё это сам из космоса. Трудно в этом сомневаться, тут всё похоже на правду.

- Я не хотел это никому говорить, но раз уж так получилось. Как-то всё само собой произошло. Но, похоже, ничего страшного тут нет. Всё, что лишнее в нашей памяти, они сами стирают. Так что, Софья, я действительно устал, и нам надо отдохнуть.

Вышел он из землянки, поправил костёр и уже лёг спать. Соня, недолго думая, ему «под крыло» упрятала свою голову. Ей не страшно, в этом она не хочет признаваться, но так как-то спокойнее будет. Прокричала где-то на болоте ночная птица, точно всхлипнула. И больше Софья ничего не помнит. Точно отключилась она.

Утром на рассвете рыбаки снимали свои сетки. Рыбы попалось много. И то, что они не плавали ночью их проверять, теперь с лихвою компенсировалось. И к тому же выспались они, как никогда, на рыбалке. Наверно, инопланетяне так хорошо их убаюкали. Не дали дальше говорить на эту тему. А сейчас рыбаки и сами не вспоминают их ночной разговор. Сильно был перегружен прошедший день всякой сложнейшей информацией. Поэтому сейчас они на эту тему, про инопланетян, ни гу-гу!

Они оба чем-то шокированы: Распутин тем, что начал рассказывать, о чём надо было ему молчать. А Софья содержанием всей услышанной информации. Уж больно она для неё сложная.

Домой они выбирались старым маршрутом: на лодке по протоке и дальше к трассе пешком. Добрались и уже дома решили сделать с рыбалкой перерыв. Рыбы дома достаточно. А вот с голубицей проблема. В этом году они её даже не пробовали. Непорядок это.

Вот и говорит Софья Распутину: «Может на выходных за ягодой съездим. Ты все места здесь знаешь. Возьми меня и Валю, если можно. Ей тоже ягоды хочется.»

Распутин уже успел познакомиться с Валей Ивановой, хорошая женщина, ничего про неё плохого не скажешь. И ещё была у Софьи вторая подруга Лида, они всегда держались вместе – «святая троица». Но Лида работала, и ей было не до ягоды.

Всё равно они потом поделятся ягодой. Без этого у них не бывает. Подруги хорошо дружат, на зависть другим женщинам. Сами красивые, весёлые, добрые и бескомпромиссные. Даже Распутина в своё время предупредили: «Ты смотри, Гриша, нашу Соню грех обидеть. Она такой человек, что нельзя это делать. И мы тебе не советуем!» – Вот это да!

Гришка смеётся:

- Что же вы, красавицы, начали вроде за здравие, кончили за упокой. Ваша рыбачка Соня сама меня обижает, видите, как я исхудал у неё. А на флоте, где я служил, на эту тему так говорили моряки: муж должен быть толстый и ленивый, как кот.

Подруги попались на Гришкину удочку, на что и был весь его тонкий расчёт.

- Тогда какая должна быть жена? Как там у вас на флоте говорят ваши хвалёные моряки?

Распутин доволен, улыбка у него во всё лицо сияет, попались девочки-подружки.

- Есть два варианта ответа. По-первому варианту, это звучит даже очень бодро: жена должна быть шустрая, что веник. По второму варианту всё звучит так же, только смысл ещё круче: жена должна быть шустрая, что понос.

Это сравнение красавицам явно не понравилось, и никому бы оно не понравилось. Это уже проверено не одним поколением моряков. Потому что это всё не для женщин сказано, а в своём мужском кругу. А там такие вольности прощаются: они все молодые, да не женатые. Но если женщины просят, то в таком случае им можно это сказать. Но и тут думать надо, когда, где и кому говорить.

- Я вношу небольшую поправку, девушки, как бы извиняюсь за нашу мужскую грубость. Её полный и хороший смысл в том, что настоящая хозяйка никогда не сможет усидеть на месте: ей двигаться надо, ищет она себе работу.

И про себя добавил, чтобы не слышали её подруги, да и сама Софья: «Поневоле тут задвигаешься, если прижмёт хорошо. Вроде тренировки будет! Летать будет!»

Валя и Лида, похоже, что простили Распутина, да и не хотелось им сразу портить отношения с другом Софьи. В общем, вопрос с походом за ягодой был решён положительно.

Утром они встретились на вокзале, и уже все мысли их были там, на болоте. Но вся беда в том, что погода уже портилась, и ещё можно было остаться дома – не испытывать свою судьбу там, на болоте. И всё же на коротком совете они решили ехать.

Вышли путешественники из поезда и по линии бодро добрались до места отворота. А дальше уже шли по болоту, до самого ягодника. Ягоды было много. Крупная, подёрнутая синевой, она сама просилась в руки. Любо-дорого на неё посмотреть. Да ещё звёздочка на ней: как у красавицы, во лбу звезда горит, принцесса из сказки.

Женщины укутали свои лица в белые платочки и стойко переносят все тяготы и лишения похода. Распутин не может на них без улыбки смотреть, ведь в воинском уставе как сказано: стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. А здесь всё добровольно происходит, сами так решили. Но главное, что нет паники на «корабле».

Пока Распутин, как говорится, «разевал варежку», то совком, или комбайном для сбора ягоды, – везде по-разному этот нехитрый инструмент называют, – снял с куста голубицы небольшое осиное гнездо. А там осы сидят. И как говорится алчно смотрят на Гришку Распутина - попался, родимый! Но тот уже опытный в таких делах, знает, что на болоте от них практически нет спасения. Главное, тут не дёргаться. И ни в коем случае не бросать гнездо или совок вместе с гнездом на землю.

Как говорится, минёр ошибается один раз, сейчас то же самое, ошибки быть не должно. Осторожно, чтобы не потревожить ос, Распутин ставит гнездо на старое место и только потом потихоньку убирает из-под него совок: «Ух, кажется, пронесло, - утирает он пот со лба. - Ни одна оса не поднялась. А там и солдаты у них есть и сторожа. Своя неподкупная армия. Дали бы они жару любому агрессору. Да ещё и ополчение пришло на помощь. Равнодушных ос в гнезде не бывает: маленькое, но грозное войско».

У Распутина уже был один раз такой случай с осами. Так он тогда и про короб с грибами забыл. И всё на свете забыл. Хорошо, что вода была рядом, отбился он кое-как.

Укусило его тогда немного всего несколько ос. И ничего до вечера с его лицом не произошло, на лице видны были красные пятна, и только. Зато утром он голову не мог оторвать от подушки, так она у него распухла.

Шнурки на ботинках не мог завязать бедолага, думал, что щёки оторвутся. Они отвисли у него, что у спаниеля уши. И глаз не было видать, только маленькая щелочка на одном из них. Вроде специально оставленная для наблюдения, смотровая щель, как в боевом танке, иначе её не назовешь. А голова, как улей, гудит. Какая тут может быть работа: пришлось идти к врачу на приём.

Все врачи до слёз смеялись, хотя над больными грех смеяться: «Ты уже нас прости, дорогой!»

«Дороже некуда» - без обиды думает Гришка.

- Но не смеяться мы не можем. Не часто к нам такие пациенты на приём приходят.

И потом уже объяснили Распутину, что у ос есть яд, они ведь и по трупам лазают и питаются там. Поэтому даже одного их укуса может быть достаточно для летального исхода. И сразу выписали ему больничный лист. Давно это было, но как такое забудешь. А сейчас вот и вспомнилось.

И ещё, хорошо, что у ос сегодня нелётная погода, к дождю она клонится. А это для ос тоже немаловажную роль играет. Сейчас у них активность организма очень низкая. И Гришка хорошо это знает. Зазря они не поднимутся в воздух. Тут только выдержка нужна, и, главное, без паники.

Осторожно весь осиный клубок он опускает на мох. Всё обошлось: гнездо на месте, осы тоже целы. Теперь ему нужно быстрее и подальше уходить, уносить свои ноги.

Предупредил Распутин Софью да Валю. И они так же оперативно покинули то место. Всё, как по боевому расписанию, четко и быстро.

Ягоды набрали много. У Вали чуть ли не два ведра будет, у Софьи поменьше. Но это чистой ягоды. А у Распутина так все три ведра будет, но с листьями ягода, потому что он совком ягоду собирает. Провёл раз по кустам, вот тебе и горсть ягоды. Два раза провёл, в два раза больше. Три раза провел, уже литр. Сколько хочешь бери ягоды, только не ленись, человек.

Не может Гришка руками ягоду брать, они настолько у него огрубели от тяжёлой работы, что иголку не держат. А ягоду тем более ему не удержать, настолько она нежная и сочная. А совком одно удовольствие собирать. И на ногах двигается. Всё не под кустами сидеть.

Уже подходили к линии, как начал моросить мелкий дождик. И всё же легче стало дышать, гнусу поубавилось. Боятся кровопийцы дождя. А то спины шедшего впереди человека не было видно. Настолько она серая от мошки, и над головой живое облако вьётся.

Решили ягодники на вокзал не идти, поезд только вечером будет. А тут трасса рядом, и если им повезёт, то может попутка подобрать. Завершили они небольшой марш-бросок, через кочки и мелколесье, и уже на дороге стоят.

Но и тут всё вилами по воде писано. Проходят редкие машины, но никто из шоферов не хочет останавливаться. Ельцин у власти, бандитизм по всей стране, разруха и голод. И редко кто захочет зазря тут на болоте рисковать, а риск большой. У шоферов бывает так, что и жизнь на кону.

Но вот одна легковая машина остановилась. Людей там много, брать пассажиров некуда. Но ведро ягоды они сами предложили продать, и цена приличная. И Валя решила продать ягоду. Ей и той, что останется, хватит.

Деньги у неё на кармане, настроение у всех хорошее. И всё бы было хорошо, но дождь всё усиливается, и радость сама по себе потихоньку меркнет. По лицам красавиц текут мутные ручейки дождя, они затекают под одежду. Та прилипает к телу, и людям уже совсем не до смеха: цыганский пот прошибает, то есть дрожь по телу гуляет.

- Околеем мы здесь, надо костёр разводить, - говорит Распутин. – Только огонь нас спасёт в такой ситуации, а дров здесь, как говорит наша молодёжь, «завались». У дороги сухостой «дыбится» в бессчетном количестве. И хорошо ещё, что не совсем вымок он.

Не хочет костёр разгораться при таком дожде. Да ещё и ветерок поддувает, как назло старается. Только спичка разгорится, он туда пригоршню дождя ловко швыряет. И точно в цель попадает.

Осталась последняя спичка, и последняя надежда согреться. Тут уже надо собраться с собой и, не торопясь, готовить растопку. Всё делать тщательно. Иначе ничего не получится. Когда он ходил в тайгу с рюкзаком, то там, в кармане всегда есть каучук, тот, как порох горит. Но сейчас ничего нет, ни рюкзака, ни каучука, только короб с ягодой – думай, рыбак.

Гришка ножом раскалывает небольшую полешку, внутри она сухая, потому что вода туда ещё не попала. И уже оттуда строгает ножом тонкую стружку. Тут лениться не надо, и готовить её надо вволю, чтобы про запас было.

Нашёлся и кусочек бересты. И её распустил рыбак на тончайшие волокна. Из них соорудил небольшой, но пышный домик. Прикрыли всё это сооружение от дождя и ветра курткой, и поднёс туда горящую спичку. Та ещё «раздумывала», гореть ей или не гореть. В такую погоду и ей сыро и неуютно.

Но страсть огня всё пожирать и тут взяла верх над его видимой скромностью. Робкий огонёк начал помаленьку разрастаться. Лёгкая деревянная стружка со стоном стала заворачиваться в спираль, затем ловко охватила всё пламя.

И там уже в маленьком очаге, как в зародыше, виден был демон огня. Очарованные люди из рук кормили его «вкусной едой», как могли поддерживали его силу. И тот преданно пытался лизнуть их руки. Ластился, как верный пёс к своему единственному и доброму хозяину. И люди тоже старались во всю силу своих лёгких раздувать пламя. Поддавали ему силы.

Веточки хорошо прогрелись, влага из них испарилась, и они занялись ровным пламенем. Победа над дождём на первом этапе борьбы была бесспорной. Их победа!

А дальше всё было проще, Распутин таскал дрова, женщины поддерживали огонь. И пока не разгорелся большой пионерский костёр, работа не прекращалась. Огонь уже буйствовал во всю свою силу, гудел, как реактивный самолёт. Капли дождя уже не долетали до костра, ещё на подходе к огню они, как злейший враг, были уничтожены. Тут шла настоящая война двух стихий, триумф победителя огня был очевиден. Чистая победа!

Теперь друзьям можно было спокойно смотреть на проходящие мимо машины. Костёр в рост человека и шоферам нравился. Они приветливо махали им руками и спешили по своим делам.

Но это уже так не огорчало ягодников. Женщины раскраснелись, похорошели, привели себя в порядок. И Распутин понял, что для окончательного закрепления их боевого духа им нужен хороший анекдот. Ну, от чего же не уважить хороших людей.

- Слушайте! На приёме в кабинете у глазного врача пациент жалуется врачу.

- А куда ты там денешься?! Хочешь или не хочешь, надо говорить правду, и только правду. Хотя она сама по себе нелепая и даже смешная.

Подсматривал я в дырочку за женщинами в бане. А кто-то взял и мне в глаз пальцем ткнул: «Пусто один!» И все там за стеной смеются.

От боли я еле пришёл в себя, но мне всё же интересно посмотреть на своего врага, что он из себя представляет, такой грозный: может он того и не стоит?! А если он совсем замухрышка? Тогда и спрос с него будет особый!

Решил я вторым глазом в этом реально убедиться. И только я к дырочке приложился вторым глазом, слышу: «Пусто два!» И тот же ехидный голос: «Я же говорил, что ему понравится». И опять все там смеются.

Врач тоже смеётся: «А дальше что?»

- Я человек многоопытный, и решил отквитаться за свой позор и обиду. Лбом в стенку выше дырки ткнулся, а зубы, как гильотину, наготове держу. Пусть враг думает, что я совсем простофиля. У меня своя стратегия на этот счёт имеется.

И только палец в дырке показался, я его, как акула, моментально зубами захватил. Одно плохо, что ничего сказать не могу. Слышу что за стеной кто-то там не по-человечески верещит. И уже никто не смеётся, моя цель достигнута. А сказать ничего не могу, рот занят. Очень обидно. А сказать было чего.

Врач веселится ещё больше: «Вам надо к хирургу, гражданин, только он сможет вам по-настоящему помочь. Если ваш акулий захват был хороший. А по вашим зубам, я в этом нисколько не сомневаюсь, то ваш обидчик там, у врача обязательно появится. И ещё хорошо, что ваши зубы все целыми остались. А так бы вам ещё и к протезисту пришлось обращаться.

Был у меня уже один такой пациент, не вы первый. Так того по полной программе разделали. Теперь тот зазря рот не раскрывает. А вы ещё ничего, можно сказать, герой!

Видно и там, в засаде, осечка вышла. Очень даже смогли вы его убедить, что глаз там, в отверстии, появился, а не ж...»

Проезжают мимо машины, и шофера недоумевают, чему так можно заразительно смеяться в такую нелепую погоду. Действительно все тут в России с ума посходили, в нашей родной и не понятной, тут плакать надо, а они смеются.

Хотел им Гришка ещё один интересный анекдот рассказать, но тут автобус подошёл. Даже руками махать не надо было. Шофёр сам включил сигнал поворота. Не может он бросить людей в беде, работа у него такая. А эти молодцы ребята, совсем не дурно у огня устроились, чем тут не романтика?!

Подоспела и клюква, ценнейшая ягода на Дальнем Востоке, да и не только здесь. Во всём мире ей нет равных соперников по количеству содержащихся в ней витаминов. Конечно, тут раздумывать не надо было, однозначно решено: надо брать!

Впереди идёт Гришка Распутин, за ним рыбачка Соня, а далее следует Валентина. Они разрумянились от ходьбы, и чавкающая под ногами вода их особо не страшит. Потому что на другом месте клюква не растёт, ей моховое болото нужно. Это её мягкая колыбель, королевы тайги. Вот она разбросалась на своей постели: красная, сочная, томная на мох прилегла отдохнуть, как сказка нами желанная. И уже далее. Такой узор невозможно сложить, так напишет потом Распутин.

Не сговариваясь, подруги собирают красавицу ягоду. Вот и тетерев-косач рванулся из-под рук в небеса. Уж он-то сердцеед только этим и питается. Нежное сердце красавицы ему нужно, а кожицу от ягодки на мох выплёвывает. Тут своя любовная трагедия разыгралась. Вон, как плевался жених, все кочки клюквенной кожурой усыпаны, как семечками щёлкал на базаре.

- Вот паразит какой! Всё, как в жизни нашей, – возмущаются ягодницы. – Попользовался и бросил. Так и этого ему мало, обязательно убить ягодку ему надо. Вон сколько душ загубил! Паразит!

Распутин только усмехается и в их разговор старается не вмешиваться.

- Тетерев на крыльях летает, оттого и спасся, а Гришка, человек-паразит по отношению к женщинам, без крыльев родился. Он точно в суп попадёт.

Но пока женщины до этого ещё не додумались, кто есть Гришка?! И лучше их не тревожить, это осиное гнездо. Он учёный уже!

Нашли они посуше местечко и присели отдохнуть на поваленную лиственницу. Достали свои бутерброды и Распутина угощают. Тот не отказывается, Соня всё так вкусно готовит, а пирожки вообще изумительно печёт. Поэтому его особо упрашивать не надо. Да и Валя не хуже её готовит.

Стали они голубичным морсом еду запивать, а тот на солнце нагрелся и, как бражка, невкусный. Распутин и говорит им: – Что же вы сестрицы в тайгу ходите, а её благами пользоваться не умеете. Вот тут во мху я в прошлый раз себе криничку раскопал, их много по тем местам, где я ягоду собираю. Я всегда делаю свои остановки у воды, чтобы можно было там напиться, как корабль пустыни верблюд.

Попил воды из такой кринички, и снова тебе жить хочется. И не только жить, а ещё и творить добро. Вода, настоянная на мохе и ягоде, необычно вкусная и холодная, как лед. Ею можно вдоволь напиться, а что из дома принесли – это всё помои, даже бык пить не будет.

Приносит он кружку воды, а там от ягоды соринки плавают да листочки. И женщины вроде брезгуют, но когда распробовали этот эликсир молодости, то уже остановить их было трудно, пили вволю: вкусно и холодно, аж зубы ломит! И это всё в такую жару происходит, что уму непостижимо. Как такое чудо возможно, без всякого в тайге холодильника? Но это всё просто объясняется: мох сверху тепло держит, а под ним недалеко лёд лежит, оттуда и холод – холодильник. И вода в том природном холодильнике вечно хранится.

Разомлели путешественники и разговорились. Сейчас, как никогда, телу отдых нужен. А это и есть отдых, разрядка всего организма. Вот и Валя так.

- Ты знаешь, Григорий, после того раза, как мы с тобой за голубицей ходили и уже замерзали под сильным дождём, а ты костёр нам разжёг, я тебя по-настоящему уважать стала, а так я недооценивала тебя: ты как все мужики, и только.

Карие глаза Валентины светились искренностью и чистотой, точно в родники глядишь. Не поверить сейчас ей просто нельзя. Как говорится, что на душе у неё лежит, то она и сказала. И Распутину, конечно, приятно это слышать. Но ещё больше его удивила рыбачка Соня. Теперь её подруги, дети и знакомые только так её зовут, как прилипло к ней новое имя.

- Я за своего Григория любому глотку перегрызу. Таких добрых людей, как он, мало. Я может по-настоящему только его полюбила. И у неё глаза – родники, на удивление светятся.

Распутин онемел от таких признаний подруг, ему даже стало неловко. Он простой человек, без всяких там наворотов, нет в нём гонора. И от женщин он немного слышал хороших слов, а тут.

И ещё можно сказать, что его такими словами в жизни или мало баловали, или вообще никогда не говорили. Так что сейчас ему это удивительно слушать.

Да он как-то и не заострял на этом особо внимания, сделал доброе дело людям, и хорошо. Лишь бы и другие так делали, тогда всем им проще будет жить. Всё просто: ты сделаешь человеку добро, так же и тебе потом сделают. Как на Руси говорили: как аукнется, так и откликнется. Гришке надо уходить от этой темы, а то чуть ли не герой он. Стесняется он громких женских слов.

- Лучше я вам расскажу весёлую историю из нашей флотской жизни. Мои хорошие знакомые супруги Утковы Коля и Нина вместе прожили не один десяток лет. Хорошо они всегда жили, без всякой там ругани. Ну, бывало выпивал Николай, грешен был, не без этого. Но всегда под рюмочку любил поговорить и делал это с чувством, с расстановочкой. А рассказать ему было чего. Потому что служил он срочную службу на подводной дизельной лодке. И даже награждён был командующим флотом медалью за спасение своего товарища в одной аварийной ситуации.

Естественно, что все его разговоры всегда велись о моряках, старшинах, офицерах корабля. И не иначе: это частица его души. Все они стали ему родными и любимыми людьми. Навечно врезались в его память. Поэтому его Ниночка всех знала на корабле не только поимённо, но и пофамильно, а даже по званиям, должностям и так далее. Настоящий домашний архив.

А Ниночка с юмором всегда была от природы, черноокая, красивая, смуглая. Поэтому и слушать её было приятно любому человеку. Ну, а любящему мужу естественно, что больше всех приятно.

Но никогда бы не подумал он, что она будет так его разыгрывать. Известно ведь, что пьяный человек наивен, как ребёнок малый. И когда он опять пьяным стал рассказывать жене про свою службу, о своих геройских друзьях, то его любимая жена и говорит ему серьёзно:

- Да мы же с тобой, Николай, на одной лодке служили, ты что забыл?

Муж морщит свой лоб:

- Да это же недоразумение какое-то, не помню я тебя. Но знаю я точно, что женщина на корабле – это вечная наша беда, их там не должно быть. А ты меня интригуешь! – и ещё рюмочку водки себе наливает.

- Да как же, Николай, командиром у нас был Пупкин, старпом Гуськов, – и так далее, по ниспадающей линии всех командиров называет. – Ты что не помнишь их?

- Это я-то не помню? Хоть ты и моя жена, да за такие оскорбления моряка знаешь, что полагается? - Но никогда моряк своих рук не распускал. Подумал Коля, и снова уселся на свою «баночку», табуретка так называется. Думает.

- Надо выпить по рюмочке, это для ясности ума, а то мысли в голове путаются. А кем ты была на корабле, пехота? Что-то я не припомню тебя, – муж таращит на неё осоловелые от водки глаза.

- Что ты, Коля, да я же коком служила, наш камбуз в четвёртом отсеке был, а я старшиной второй статьи была. Старшина второй статьи Уткова. Нина Ивановна Уткова, твоя жена.

- Я тоже был старшиной второй статьи: Утков Николай Иванович, торпедист. И что ты моя жена, то я тоже согласен, и помню прекрасно.

Потом у него заминка:

- Погоди-погоди-погоди! – моряк напряжённо думает. – Погоди, Ниночка, а как ты вообще на корабль попала? У нас ведь там с этим очень строго!

- А? То-то, я и думаю, а не дурак ли ты, Колька...

- Да ведь ты, Николай, и привёл меня туда, забыл что-ли? – тут смеяться нельзя, и жена не смеётся.

- Но если я сам? То я, конечно, мог, ведь меня все ребята уважали. А как же иначе!?

Ягодницы-сестрички уже с дерева на мох от смеха сползли, и то, что тот влажный, уже никак их не волнует. Скорчились они там от смеха: «Ой, бабоньки мои...» И самому Распутину уже смешно, как говорится, за компанию.

А утром моряк ничего не помнит. Нина ему рассказывает, а он ей своё: бросать надо, допился уже. Но это ненадолго. И если Николай опять своих флотских друзей начал вспоминать, то это верная примета - выпил. И ей надо срочно готовиться, что-то ещё вспомнить из их совместной службы на лодке, иначе ей самой не интересно будет жить. А так муж поговорит, поудивляется, порассуждает на этот счёт и спать ляжет. Отдохнуть моряку надо.

На удивление быстро набрали ягоды по полному ведру. И как тут не будешь собирать её, такую крупную да пригожую. Душа не нарадуется от такой работы. И вот пришло время домой собираться. Попили на дорожку водички из кринички во мху, да до дома подались.

Снова впереди идёт Распутин, он, как корабль, лидер, первым по морю движется, за ним женщины. От такого сравнения у кого хочешь настроение поднимется. Здесь он действительно лидер. И своё море имеется: зелёное море тайги. Чем это не море? И по размерам оно грандиозно. На тысячи километров вокруг одна тайга. Есть места, где и нога человека не ступала.

Выводок тетеревов спешит возвратиться на своё любимое место. Во главе петух-косач, он ярче всех одетый, при чёрном фраке, с белой оторочкой. Он очень красивый, этот сердцеед, опять до своих красавиц ягодок подался. Извечная таёжная драма, а человеку лишний раз призадуматься.

Даже Распутину неловко стало, когда женщины этого сердцееда при нём звучно расхваливали. Но что-то изменить в природе уже невозможно. Это чужая жизнь. И людям надо всё тут воспринимать с душой, как есть. Иначе гармонии с природой просто не будет.

Софья приглашает Распутина к себе ночевать. Тот не возражает, что ему одному дома делать, всё веселее будет.

Встречает их Евгения Михайловна и искренне радуется!

- Сегодня хоть погода хорошая, а в тот раз так я совсем извелась. Дождь на улице вовсю льёт, а их нет. Вся моя душа изболелась. Теперь я спокойна. Можно и мне до дома податься.

А у мамы дом там, где её помощи не хватает. По первому зову является она к любому своему ребёнку. Они для неё все одинаковые, как пальцы на её руках. Когда одному из них больно будет, и маме тоже больно. А как же иначе: она родила и вырастила своих детей, как их можно разделить? Это невозможно сделать.

Но у дочери Нади ей всё же веселее жить. И огород рядом, и корова пасётся. Есть, где приложить ей свои силы и руки. А в старости это много значит. Понимать, что ты кому-то нужен, что твои силы полностью востребованы.

Да и как детям без её совета прожить? Только мудрости им не хватает, а так всё у них есть. И она несёт им свои познания в жизни. Лишь бы они жили хорошо: пусть будут счастливы.

Распутин пошёл в ванну, помылся. И теперь сидит чистенький да раскрасневшийся на кухне. Софья возле него, как мотылёк порхает. Дети уже накормлены бабушкой, ухожены. И она тоже счастлива, ведь ей самой немного надо в этой жизни. А тайгу она любит, что-то принести: всё для детей старается.

Гришка решил проверить её.

- Может ты устала, Соня, и все наши походы тебе надо прекращать. Ведь устаёшь ты, да и дети без внимания растут.

- Я своих детей ни на что не променяю. А пока моя мать жива, то и они не сироты. Она и мне помогает, и детям. Очень строга с ними. Всегда готовит их к трудностям. Но это её беспризорное детство. Я даже могу тебе честно сказать, что с неё педагог лучше, чем с меня.

Когда мой муж умер, то я в таком трансе была, что всё путала на свете. И это долго продолжалось. Другой бы человек сорвался и накричал на меня, хотя я тут ни в чём не была виновата. А она мне и полсловечка в упрёк не сказала, только крестила меня. И я ей благодарна за это. Даже не знаю, что было бы со мной и детьми, если бы не её помощь. И главное – мудрость.

Видит Распутин, что Софья начала расстраиваться, и говорит ей:

- Давай я тебе анекдот расскажу, он из нашей жизни. И естественно, что он тоже мудрый. Наши старые анекдоты все такие. Они из нашей жизни взяты.

Новые анекдоты, больше пустые, глупые. Без души они, надуманные. Иностранщиной от них сильно прёт. И что обидно, нашего русского юмора там совсем нет. А тут...

Собрался один товарищ жениться, а невеста ему привередливая попалась. Говорит жениху:

- Я все требования относительно моей морали соблюла и чиста перед тобой. Теперь и ты, дорогой, должен принести мне одну справочку от врача, что у тебя там всё в порядке.

И ниже пояса показывает.

- Что там всё функционирует нормально. Жизнь у нас долгая предстоит, и мне необходимо это знать. Как говорится, чтобы потом зря не распылять свои силы, нужен подтверждающий факт, то есть медицинская справочка на эту тему.

Софья уже заулыбалась, от её серьёзности, и даже грусти, следа не осталось. Тема сама по себе интересная и даже волнующая. А раз так, то для любой женщины, как бальзам, на душу ложится.

Жениху некуда деваться, невеста хороша собой, и от такой красавицы отказаться просто глупо. Пошёл он на приём к врачу. Потом показывает невесте и её родителям справку. А там всего-то и написано: МТС! А дальше роспись врача.

Невеста его и спрашивает: – Что это значит, дорогой, мне так интересно знать.

- Мощный, толстый, сильный! - МТС.

- О-о-о! – невеста в восхищении от такого будущего супруга. Да и родители довольны, всё у них соблюдено, комар носа не подточит.

Сыграли они пышную свадьбу, а дальше одни разочарования у жены, толку с её мужа в постели – ну, никакого толка!

Хватают родители эту справку и срочно в больницу бегут к врачу:

- Это вы дали нашему зятю такую справку?

- Да, я!

- Вот здесь написано: мощный, толстый, сильный! А толку с него никакого! Людей обманываете?

- Почему обманываю? Я же написал ясно: можно только сцать! - МТС!

Прибежали дети на кухню: «Мама, что с тобой?» Вика даже очки протёрла, чтобы лучше рассмотреть свою мамочку. Она приехала на пару дней домой отдыхать.

И видя, что всё нормально, дети тоже начинают смеяться. Короче, все смеются, но по разным причинам, а, в общем, всем весело.

Потом Вика и говорит Распутину:

- Вы бы чаще приходили к нам, дядя Гриша, мы такой весёлой свою маму давно не видели. А теперь её хорошо разглядели, так она красавица у нас.

- Это анекдот её так развеселил, а не я.

- Ну, прямо красавица, - это уже мама. – Даже слёзы из глаз потекли, рассмешил ты меня, Григорий!

- А нам расскажите анекдот, дядя Гриша, мы тоже хотим посмеяться, – это опять Вика, ей хочется общения со взрослыми людьми. И это понятно, девочки раньше развиваются. Саша тоже согласен послушать детский анекдот, но он об этом взрослому никогда не скажет. Парень растёт, сам себе голова.

Вика, светлокожая и черноволосая, на маму совершенно не похожая, ясно, что она похожа на отца. Саша смуглолицый, с тонким овалом лица, красивый мальчик. И хоть на маму мало похож, то на своего дедушку, это уж точно. Чувствуется в нём восточная кровь.

- Надо слона через границу провести. А как это сделать, никто из зверей не знает. Но тут муравей вызвался: «Я переведу его через границу, только мне булку хлеба надо».

Принесли ему булку хлеба, он тот хлеб порезал на части и ими слона облепил. Затем повёл его к границе. А там останавливают его пограничники и документы проверяют: там всё нормально.

- А что это у вас на верёвочке за вами тащится?

- Да это же мой бутерброд, не успел я здесь перекусить, на той стороне это сделаю.

- Раз так, то тогда всё по закону: запишем ручная кладь. Проходите!

Всей семье весело. В доме царит безвластие. Стали и дети свои анекдоты рассказывать, а их взрослым не переслушать. Долго они копили в себе позитив, а вот выхода ему не было. А теперь и случай представился, так что спать никто не собирался ложиться, пока мама не разогнала всех по комнатам.

- Всем отдыхать! Нам на работу завтра идти! А значит, выспаться надо.

- Хорошо день прошёл, правда, Гриша?

- Тут ничего не скажешь, всё было на высшем уровне, - Гришка согласен с Софьей. – Давно я так не отдыхал своей огрубевшей душой.

- Может, ты здесь жить будешь, ближе к детям, – это Соня Распутину. – И тебе будет легче, и детям веселее. Ей искренне жалко хорошего человека, а в том, что Распутин именно такой человек, она нисколько не сомневается.

- Я уже давно один живу, фактически даже раньше, чем мы развелись. Так получилось у нас, и если бы не тайга, то мне совсем плохо было бы. Там сейчас моя душа живёт. И мне сразу легче становится, нашёл я своё место.

А вообще, Софья, спроси сначала своих детей. Такие вопросы в одиночку не решаются. Не так уж я и бедствую, чтобы безрассудно спешить, делать новые глупости. Надо всё сделать обдуманно, ошибки быть не должно.

Я, Соня, о детях думаю. Они такого не прощают, даже своим родным. Я сам прошёл эту школу: без отца жил, и дети мои тоже без отца живут – такова горькая ирония моей судьбы.

На том они и порешили, не торопиться. И ещё раз не торопиться. А Селена уже заглядывает в окно, как там милые любуются или всё ещё грустят. Но она свято хранит свои тайны. Радушная хозяйка ночи: пусть наговорятся. И мне что-то взгрустнулось, тихо удалилась за лёгкую штору окна.

И снова лодка на воде, плывут рыбаки до своей недостроенной землянки. Им надо торопиться до зимы построить своё лесное жилище.

- Раз уже взялись мы за дело, то нельзя на полдороги останавливаться, грех это, – так Распутин считает, и Софья с ним полностью согласна.

Решили плыть по старице. Теперь это уже дважды пройденный маршрут, и сейчас он не так страшен рыбакам, как казался раньше. Хотя груза в лодке много, разных дощечек набрали, гвоздей и прочей мелочи. Всё в строительстве пригодится.

Поэтому им надо рациональней использовать силы водного ресурса, чтобы сберечь свои силы. Пешком туда долго добираться. А на старице течение быстрое, домчит туда быстро, только держись. И груз не надо таскать по протокам.

Софья не отрывает глаз от берега, там жили гольды. Там они в прошлый раз шли с Распутиным, топтались по их истории своими ногами. А теперь вот на сердце какая-то непонятная тяжесть вины. И этого никак не скрыть от Григория: на её лице всё написано. Вокруг них такая мощная энергетика, что и захочешь, тут не соврёшь.

- Соня, там часто бывать тяжело, не всякий человек это выдержит, даже на кладбище легче находиться, чем там. Это моё личное мнение. Теперь не скоро туда пойдём, может, когда-нибудь порыбачим на том небольшом заливчике.

Там заход хороший с реки, а это в рыбалке много значит. Вода начнёт подниматься, и рыба сама туда попрёт в траву, на раздолье ей захочется, на свежей травке порезвиться. Только бери её.

Гольды жили только у рыбных заливов, и они никогда не ошибались. У них всегда всё под рукой было: охота, рыбалка, грибы, ягоды. А пока, скажу тебе честно, и мне не хочется там снова оказаться, даже рыбалка не прельщает.

Но вот река понесла лодку так, что им стало не до разговоров. И это ясно, всё ближе устье старицы. Уже и песчаные холмы видать.

Лодка проходит узость. Ловкий поворот, и она уходит из-под власти сильного течения протоки. Теперь до землянки грести вёслами надо, но это не на себе весь груз тащить.

Подошли рыбаки к землянке, и Софья ахнула. Там железная печка стоит, совсем, как дома стало. Её богатая фантазия ликует. Хотя это только видимость жилья, столбы обтянутые плёнкой.

- Когда ты успел это сделать, Распутин? И я ничего не знала. Даже трубу одел на печку. Она теперь как паровоз смотрится: наш маленький паровозик! С такой большой трубой хоть куда нас умчит!

- Это тебе сюрприз, Соня, чтобы ты издалека свой дом видела. Ориентир тебе. Я молодец!

- Ещё какой молодец, даже сам не представляешь! - и она целует рыбака. Тот не ожидал такого поворота событий. К этому он точно не был готов. – Можно и без нежностей, а всё равно приятно.

- Я на машине привёз печку до самого отворота, дальше весь груз до Ина перетащил, а потом уже на лодке сплавом шёл до самой землянки. Как и думал, так и сделал. Затем домой вернулся, чтобы ты ничего не знала. Как говорится, за один день обернулся туда и обратно.

Собственно и времени у меня не было тут рыбачить да ещё строить землянку. И только теперь всё будет, как мы и планировали с тобой. Всё в прежнем исполнении: сети, чай, землянка.

А Соня уже со своей чашечкой возится, как ребёнок ей радуется. Ласково целует её, гладит руками. И рыбы довольные, от всей своей щедрой души ей жемчуга в ладони сыплют.

Но тут рыбачка ещё больше удивилась. И не сдержала своих бурных эмоций, от удивления вскрикнула. Она что-то увидела, то, чего Распутин ещё не видит. И ему это интересно: что же там такое происходит?

- Да у нас же гости знатные, Гриша! Чередой стоят да на нас смотрят. Ты только посмотри, Григорий, на них.

И действительно, из-за дубов на них любопытно поглядывает семейка боровиков. Папа-богатырь, косая сажень в плечах. Мама – красавица, и детишки, один меньше другого, листочками прикрываются. Вот это картина, чудо-картина! Только природа так красиво рисует. А человек сам не придумает.

- Наверно это мы, Софья, у них в гостях, - замечает ей Гришка. – Они здесь у себя дома живут и людей-то никогда не видели. Даже их прапрабабушки и дедушки. Но очень красиво смотрятся, в гости собрались.

- Это все мои детки! И большие, и малые! - Софья игриво прилегла на землю и обхватила грибы руками. А малыши уже к своей «маме» на руки просятся. Она им тоже родная. Вот так всё в жизни бывает!

- В большой рёлке их наверно без счёта растёт, богат осенний урожай. Я как-то там за один раз вёдер десять набрал грибов: и белые грибы, и подосиновики. Вот поплывём туда купаться, там и посмотрим всё сами. Потом хоть стихи пиши. Красота там!  И руками до неё можно дотронуться.

- А эти грибочки мы трогать не будем, пусть они здесь разводятся. Это их дом и наш дом. И я их в обиду никому не дам! – капризно надула свои красиво очертанные губки рыбачка Соня.

- Да разве я против тебя?! Что ты, что ты! - дурачится Распутин.

Управились рыбаки со всеми рыбацкими делами, и Гришка берётся за пилу и топор. Пилит осины на брёвна и закладывает их за стойки землянки. Брёвна внизу будут для тепла.

Софья потихоньку лопатой закапывает их землёй, затыкает все дырки разными сучьями. Так теплее им будет, на то она и землянка. А внутри всё обить можно будет всем, чем захочешь, на любой вкус, как комната получится.

- Сверху тоже всё жердями обобьём, да дёрном обложим. Я ещё и окошко сюда привёз. Оно с восточной стороны будет, чтобы нас первые лучи солнца будили. На то она и природа, надо с ней в гармонии жить, любоваться ею. И именно с восхода солнца.

После работы поплыли строители на лодке до своего шалаша «в раю», чтобы на речке искупаться и отдохнуть в шалаше. Не зря говорится, что с милым и рай в шалаше. А тут сама природа об этом позаботилась. Всё у них, как в сказке получается, заодно и грибы посмотреть.

- Я только с тобой, Гриша, так закалилась, что спокойно в реке осенью купаюсь. Раньше до этого я бы не додумалась.

Река им рада, теперь они с ней «одной крови», породнились они. Вон как брызги во всю сторону разлетаются да осыпаются драгоценностями на их обнажённые тела. А тем и прикрыться нечем. Да и зачем, сильным телам это не надо, пусть больше силы набираются. Грех против природы идти.

Протянули они свои руки к солнцу. И уже венец из солнечной радуги над их головами красуется. Мало кто может таким чудом похвастаться. А это о чём говорит: полная гармония их души и тела. Редко такое бывает. И как потом людям в лесной дом не войти. Это уже второе чудо. Шалаш сейчас для них сказочный дворец.

Зато грибов здесь, среди вечных дубов, как говорится, хоть косой коси! Но куда их сейчас собирать рыбакам? Некуда!

Жалко их! Такую красоту губить рука не поднимается.

Мудро решили отложить это дело до утра. А пока поклонились на все четыре стороны всем добрым людям. Это тоже люди: не только грибы, а всё живое здесь, так гольды говорили.

И хоть не желают рыбаки сегодня о гольдах думать, но здесь это невозможно. Это их земля. Они уже ступили на неё. Тут всё их духом пропитано. И надо людям, их потомкам, об этом всегда помнить. И на Руси то же самое говорили: со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

- Поклон вам, добрые лесные люди!

На обратном пути рыбаки проверили сетки. Ни одной аухи им больше не попалось. И это за все их прежние рыбалки. Хотелось ещё раз сравнить тех рыб, что на чашечке Софьи отлиты с живым оригиналом, но не получается у них. И Распутин прокомментировал это событие так просто, что любому человеку понятно:

- Раньше в этих местах такой рыбы вообще не было. Так высоко по рекам, от Амура-батюшки, она никогда не поднималась. Но сейчас нарушена экология всего бассейна Амура. И даже всего мира. Химия там, вся таблица Менделеева.

Чистая вода рыбе, как воздух, нужна. Вот и вынуждена она подниматься вверх по притокам, искать её чистую воду для детей своих. Все жить хотят.

Поэтому здесь появились рыбы, которых никогда в притоках Амура не было. А сейчас есть такие красивые экземпляры, что их можно только в аквариуме держать: ярко-черного, жёлтого и зелёного цвета. Такое ощущение, что радуются они. И это так: здесь чистая вода! Жизнь!

Я не считаю себя прорицателем, но мне часто снились, Соня, эти берега, заваленные дохлой и полудохлой рыбой. А та, что в воде ещё еле живая, слабо движется, но уже обречена на гибель. И сюда приплыла умирать. Тут кладбище рыбы. Я не понимал этих снов. Живое кладбище!

Так на самом деле всё и получилось. Вся бесчешуйчатая рыба, а также угорь и даже карась, тот реже попадался, потом заживо гнили. На них без ужаса нельзя было смотреть человеку. Огромные рыбины все в отвратительной слизи. Беспомощно таращат свои большие глаза-телескопы на рыбаков. И те умоляют нас: «Загляните мне в душу. Её уже нет там, она давно мертва. И я погибаю!»

И если бы они могли сказать нам человеческим языком, то плач был бы неимоверный: «Это ваших рук дело, паразиты! Одумайтесь, люди!»

Конечно, во всём виноваты только люди и химические заводы на той стороне Амура, китайской территории. Не одна авария там была. И сброс отходов аварии был в Амур. Это катастрофа для всего человечества. Раньше или позже!

- Невольно мне приходит одна мысль, может люди других миров, и даже тех же параллельных, с нами через наш сон пытаются таким путём заранее предупредить людей о грядущей аварии. Но мы их не понимаем. Можем только констатировать произошедший факт, не более того. Как и в данном случае со мной было.

Сейчас такой рыбы практически уже нет. Больная рыба, что пришла с Амура, погибла. Природа сама очищается за счёт своих подземных родников, истоков рек. Но сколько это может продолжаться? Наверно, недолго.

Распутин замолчал. Течение реки слегка волнуется: гладит натруженную руку Распутина. Река живая и понимает его. Та согласна с ним и по-своему благодарит человека за поддержку: «Всем погибель будет! Всему человечеству! И нам, и вам, люди! Мы тоже живые люди, как это ни странно звучит».

- Получается, что ты знал об этом? Что именно так будет? - это удивлённая рыбачка Соня. Она ждёт ответа от Распутина. Тот думает.

- Скорее всего я был предупреждён об этом в лёгкой форме, во сне. Но я, как и многие современныё люди, сразу не понимаю этих снов. Все позже случается. А случилось, и мне понятно: это было уже во сне, снилось раньше.

Да и нет моих сил что-то предотвратить, не один я такой! Тут надо всему человечеству задуматься. И как-то решать эти проблемы, а их только добавляется.

- А что снилось такое, что тебя сильно взволновало, но ещё не было? – хитрит рыбачка, и Распутин её понимает. Женщина, она и есть женщина, со своей мудростью и любопытством, где эта грань.

- Настоящие звёздные войны. Там в небесах война идёт, и мы, люди, с земли наблюдаем её. Я лично это наблюдал во сне, и скажу тебе, жуткая картина: чёрный мрак ночи и яркий свет разрывов. Неживое полотно ночи рвут на части непонятные мне силы. Хочется лечь на землю, как-то укрыться, а куда спрятать голову, я не понимаю. Всё в чёрно-белом изображении.

К эпицентру взрыва ложись, так меня в армии учили. А если всё небо рвётся на части? Ты весь в том эпицентре, наверно, и вся наша земля. А на светлой полосе неба вырисовывается чёрный мечущийся объект - это так страшно. И он не один там барражирует мрак ночи, их много.

- Тебе такие страшные сны снятся, они из области фантазии. Ты фантазёр!

Распутин не спорит с рыбачкой Соней, но и согласиться с ней не желает. Похоже, что эта реплика задела его за живое, потому что он вздрогнул.

- Я не люблю современных фантазий. Там столько ужаса, что дети, которые смотрят эти фильмы, непременно получают огромные душевные травмы. В них заранее закладывается страх, и они уже его рабы на всю свою жизнь.

Мне кажется, что фантазия должна быть доброй и вдумчивой. Человек её сам домыслит, это уже его право. А сон так и останется сном, там ты ничего не придумываешь. Ты только проводник чужой мысли, или события. А что-нибудь тебе хорошее снится?

- Во сне я собираю красную ягоду. Её на болоте очень много лежит. Но самое интересное то, что наяву я в этих местах никогда не был, только во сне. Начинает сон сниться, и я узнаю там тропинки, по которым уже ходил в предыдущих снах. Одни и те же места снятся. Так и хожу я там, собираю ягоду. Бывает, что собираю кишмиш и виноград, это всё в лесу происходит, их там целые заросли. Деревья, увитые обильными лозами, полные спелой ягоды. Тоже одни и те же места.

- Очень интересные сны, полные романтики. Наверно, в таких снах ты отдыхаешь. – Софья сейчас улыбается Распутину, проникла в его тайну. Как фея, она меняется, и рассказчик всё это замечает.

- Вряд ли там отдохнёшь, так же идёшь, движешься, может, душа отдыхает! Но есть сны, которые, наверно, никогда не разгадать!

- Гришенька родной, мне расскажи, пожалуйста?! – фея уже чарует Распутина своим обаянием.

- Безусловно, это вещие сны. Их немного, но они яркие. Снится мне Храм Господний в Иерусалиме, я там никогда не был. Но знаю, что это он, душой это чувствую. Златоглавый храм, стоит на вершине горы. Там такая мощная энергетика, что каждой клеткой своего тела это чувствуешь: ни с чем не спутаешь. И солнце ярко светит! Невольно восхищаешься этому эффекту природы: даже во сне чётко передаётся. Всё так и задумано Богом, место такое. Ничего не искажается!

Можно сразу сказать, что этот сон сбудется, Распутин побывает в Иерусалиме, и в Храме Господнем. Его последующая жизнь так и сложилась, всё стало реальностью, но это долгие годы его жизни.

А вот что осталось его загадкой на всю оставшуюся жизнь, так это другой сон. Но, похоже, что этой разгадке ещё не пришло время.

Высоченный храм. Мраморные, хорошо отделанные светлые стены. Или дворец такой. Но там внутри него вода. Гришка плывёт на лодке или идёт по ней. Он этого не понимает – как? Но легко движется там по зеркальной глади воды. Она поражает его воображение своей прозрачностью. И на его душе такая же чистота и покой. Сначала он не понимал, почему это происходит: такое восприятие чистоты и гармонии - в его мозгу? Разгадка проста.

Где-то недалеко капают редкие капельки воды: кап-кап. Их хрустальный звон в полнейшей тишине храма четко слышен Распутину. Тут всё живо, ничего не придумаешь. Отсюда ощущение чистоты и душевного равновесия. Задумка такая, чтобы человек понял это!

Потом видел мраморные колонны, лестницы, уже снаружи храма, дворца. Я так и не разобрался, что это было. Что я видел в своей жизни? Как уже говорил раньше: берёзы, да соломенные крыши. И то это лёгкая память раннего детства: ярко выхватила, вспышка такая, и на всю жизнь. А тут дворцы, да храмы, как будто они сошли сюда из учебника древней истории, не иначе.

Пока рыбак рассказывал Софье свои байки, сейчас он сам не хочет, чтобы это по-другому воспринималось, лодка слегка отплыла от берега, и он взялся за вёсла.

- Видишь, какие сказки могут присниться человеку? - это он Соне. Та всё находится под впечатлением рассказанных снов. – Не надо в это верить.

- А я верю тебе! – тут твоя душа есть, в каждом твоём слове.

Распутин досадливо поморщился. Не хотел он, чтобы кто-то ещё раз заглянул в его душу. Таких людей было мало в его жизни: именно, кто по-настоящему понимал его. Первой была его бабушка.

Даже мама до конца его не понимала, у неё на переднем плане была работа, ей надо было кормить семью. И жена не понимала. Между ними события и громада человеческой жизни, что как глыба способна раздавить любого человека. И его личная жизнь.

Софья всё же получила на это право, даже не от Распутина. Как там это получается на космическом уровне? Наверно, и она сама того не знает. Проще сказать, они родственные души.

Не всякий человек может сказать про себя всю правду. А исповедаться в церкви ещё тяжелее. За всю жизнь многие люди этого не сделают. Поэтому не зря на Руси говорили: чужая душа потёмки. Там можно только блуждать незнакомцу. А кто-то зашёл в эту горницу и сразу зажёг там свет, это образно сказано.

Кто это знает - хозяин? Знает! И ещё тот, кто может там быть!

Рыбы было немного, её определили в садок, что под тальниками в воде находится. Набрали котелок воды и двинулись к своей землянке. Встречает их там семейство грибов, те снимают перед гостями свои шляпы. – Присаживайтесь, пожалуйста, гости дорогие!

Когда пили ароматный чай, то и Распутин заметил, что никогда он не был такой вкусный, как сегодня. Но Софья своих секретов не выдаёт.

- Ладно, хозяйка, и тебе вечером будет сюрприз от Распутина. А пока надо снова работать.

Вечером проверили сетки, и Гришка уже потрошит ножом двух сомов по килограмму весом. Софья удивляется: Зачем?!»

- Много будешь знать – раньше состаришься!

Та думает: «Уху мы варить не будем, это точно!»

- Может жарить?

- Теплее стало, но до истины ты не докопаешься.

Гришка растопил печку, та уже на своём законном месте стоит. Когда та хорошо прогрелась, образовались угли. Затем снаружи землянки рыбак подвесил в трубу на прутике тушку одного подсоленного сома.

Через десять минут деликатес был готов. Аромат был настолько силён, что Софья места себе не находит.

- Ешь, красавица! Только пальчики не откуси! – это Гришка подзадоривает её. – Не проглоти их!

- Язык что ли? - дразнится Софья. - Руки и губы у неё в жиру, глаза искрятся весёлым блеском, но оторваться от здоровой и вкусной еды у неё нет сил. Явно, что эта пища не домашнего приготовления. Тут всё на глазах происходит. И сама она не может похвастаться, что ела что-то подобное в своей жизни.

Два сома исчезли, как будто их и вовсе не было на столике. Теперь надо запить это дело чаем. И скорее упасть на царские полати отдыхать. А сырая одежда пусть возле печки висит, сушится там.

Горит в землянке спиралька, травит недовольных комаров. Те вовсю возмущаются, но вынуждены прятаться на улице за плёнкой. Пусть они там и зудят своё. А рыбакам сейчас как никогда комфортно, сухо и тепло. Чем не романтика?

Голова Софьи лежит на груди Распутина, она на всей рыбалке главный романтик. Такое у неё законное право, и сейчас она восторгается.

- Вот видишь, как всё хорошо у нас, не зря мы взялись за это дело. Тут даже дождь не страшен. А если всё хорошо сделаем, то тут и зимой можно будет отдыхать и рыбачить на речке.

- Какие у тебя планы?! – восхищается Григорий. – Есть и среди женщин отчаянные рыбачки, но их мало. Ты, наверно, пополнишь их ряды, и мне с тобой веселее будет.

Кстати, мне государственную работу обещали, на насосной станции. Хватит, по рынку с тележкой носиться, четыре года на это дело ушло. И официально оформлять нас никто не хочет, получается, что это мои потерянные годы. Не задумываясь, мне оттуда надо уходить.

Но тут заговорила Софья:

- Я не хотела тебе говорить, Гриша, но всё равно это надо сказать. Я разговаривала со своими детьми на счёт того, чтобы ты у нас жил: они молчат. Память об отце сильнее их разума, вроде, как маму у них забирают. Не обижайся! Они тебя уважают, но боятся сделать шаг мне навстречу.

- Нисколько не обиделся! Это их право выбирать, как им лучше жить и с кем жить. Отца им всё равно никто не заменит, и они это прекрасно понимают. Хоть он и умер, не хотят они его навсегда терять. Им его память дорога, о тебе они не думают, ещё возраст не тот. А я не бедствую, у меня есть своя квартира, так что про это можно было вообще не говорить.

- Я хотела, как лучше сделать, чтобы всем хорошо было. Но у тебя жить я тоже не смогу. Пойми, детей одних оставлять – грех большой. И тебя я терять не хочу. Спасибо, что сейчас мама с ними остаётся. А так бы совсем плохо было бы, рыба того не стоит.

Пусть пока всё будет без изменения, ладно, Гриша. Ради детей тебя прошу!

- Я согласен, пусть всё так и будет, как ты решила. Это самый простой выход из создавшегося положения. И многие годы этот вопрос уже не поднимался, зачем изболевшиеся души тревожить.

Утром собрали рыбаки сетки, спрятали их у землянки, чтобы их с собой не тащить, и поплыли к своему шалашу. В свой рай за грибами. А там их, как гвардейцев на параде, счёта им нет, все бравые ребята. Ждут их грибы, не дождутся.

Ахнула Софья и давай их до лодки сначала пакетом, потом охапками носить. А грибница она знатная, от её глаза грибам трудно укрыться. И Распутин с радостью смотрит на её счастье. Хотя она вся мокрая от утренней росы, но она счастлива. Именно здесь на природе, вдали от всех своих домашних проблем, и только тут её красоту можно увидеть, хорошо рассмотреть её и восхищаться ею.

- Как мы всё это потащим, – изумляется Софья, глядя на большую гору белых грибов, – у нас рук не хватит. Да ещё рыбы сколько поймали.

- Поплывём другим путём, по озёрам, так можно будет почти до самой дороги добраться. Только выберемся мы на трассу чуть выше, чем прежний раз выходили. От последнего озера всего с километр расстояния будет до дороги, может и того меньше. Ты там никогда не плавала, Софья, но другого выхода у нас нет. Будет тебе экскурсия по новым местам. Всё не на руках да своём горбу весь груз тащить на трассу.

Плывёт загруженная до краёв лодка прямо по кувшинкам, другого пути тут нет. Хоть и жалко Софье всю эту красоту портить, но здесь их плантация, не пройти, не проехать. Терпите, милые! Вот и ондатра вылезла из воды, положила свою рыжую голову на кувшинку и удивлённо смотрит на странных паломников. «Что они здесь тащатся по моим владеньям, похоже, что заблудились страннички. – Геть отсюда!» – совсем по-русски ругается канадская красавица.

- Вот это приём! – смеётся Гришка. – Совсем страх потеряла рыжая бестия. Сколько я вашего брата на шапки перестрелял, со счёта сбился. А теперь эти шапки никому не нужны, столько вас расплодилось, что наглеть стали.

Малые озёра закончились, и дальше их ожидало огромное озеро с табунами уток. Те шумно встали на крыло и делают облёт своей территории. Они тоже недовольны и долго ругаются на своём языке. Хорошо, что их рыбаки не понимают. Но те сами быстро успокоились, куда людям до них «реактивных». Плывут себе по озеру «пердячим паром», никому они не мешают. Ну и пусть себе плывут.

И этих «реактивных» Гришка немало перестрелял за свою бытность на охоте. А сейчас невольно надо всех прощать, лишь бы они его простили. Тогда азарт руководил человеком, его азартная душа. Ей во всю свою красоту разгуляться надо было. А сейчас ему всех жалко, и травинку, и былинку, видно стареть начал. Так они и доплыли до места высадки, дальше тропинка до трассы.

Помыли и свернули рыбаки лодку, в мешок упрятали. Но всё равно весь груз сразу не взять, надо им две ходки до дороги делать. Так они и сделали. А на трассе повезло им неимоверно. Распутина друг без грибов домой на машине возвращался. Сам и остановился перед Гришкой.

- Привет, Григорий! Однако ты нахапал грибов, что унести не можешь. А я так на жарёху еле-еле набрал, – и от досады рукой махнул. Обидно ему, ведь есть же грибы, только не для него.

- Так в чём дело, Михаил, бери себе ведро грибов, только нас до дома довези. И тебе хорошо будет, и нам лучше не придумаешь, да ещё десяток карасей на уху дадим. По рукам!

- По рукам, Григорий!

Так с комфортом их до дома и доставили на машине, до самого крыльца довезли. Все соседи вышли посмотреть на героев рыбаков. А тем уже не до этого парада, вся усталость наружу вылезла. Евгения Михайловна и это видит: «Родные вы мои, я так за вас переживала, как никогда. Сама не знаю почему?!»

Хотел Распутин домой уйти, но его никто не отпускает. Вика уехала в Хабаровск, дальше учиться. А Саша рад такой редкой добыче, никогда раньше такого богатства дома не видел. Известно, что мальчишки к мужикам тянутся, там их душа в их делах. И Распутин невольно погладил Александра по голове. Сам ведь без отца рос, понимает всю тяжесть его положения. И ему не сладко в детстве было.

Дерётся маленький Распутин с мальчишкой, а тот его старше года на три. Но свалил его Гришка на землю, а удержать не может, силёнок не хватает. Слёзы по глазам текут, в горле комок. Но никто его душу не понимает. Всем прохожим весело, им не до души этого пацана.

И вот тогда он с горечью подумал: «Был бы со мной рядом отец, он обязательно помог бы мне. Он никогда бы меня в обиду не дал».

Утром Распутин пойдёт последний раз на работу на рынок, а там уже на другое место работы. Но и там его только подменным рабочим берут, хотят присмотреться к нему. Гарантии никакой ему не дают, и без него людей хватает. Сейчас время такое смутное, в стране повальная безработица. И даже случай такой «весёлый» на эту тему вспомнился.

Идёт Распутин с ведром голубицы, с автобуса вышел и через проходной двор на другую улицу шествует. Там у него в одном магазинчике ягоду заказывали. А это живые деньги, как тут откажешься, если в стране повальный бартер: шило на мыло меняют. И не только на мыло, а на всё, что хочешь: кто что придумает. Тысячи вариантов!

Время уже к вечеру. В таких местах это особенно остро чувствуется, потому что людей там в эту пору практически не бывает. Недаром, есть такая притча на эту тему, наверно, родом из Одессы-мамы, нэповских времён: «Чем занимаешься? – Ночью ножи точу, днём деньги считаю!»

И сейчас в стране те исторические времена повторяются. Снова страна переживает НЭП, без всякой машины времени, и не по своей воле наши люди там оказались. Опять же Горбатый, Ельцин.

И только Гришка вышел из-за гаражей на большую улицу, как увидел, вернее, понял, что он, как муха влип. Куда уже влип, он не успел домыслить.

Перед ним стоит небольшой белый грузовичок с кузовом. И два мужика с поднятыми вверх руками, ноги на ширине плеч, подпирают этот кузов руками, конечно, не по своей воле. Сзади них, тоже стоят два человека, но они с пистолетами в руках, и сейчас они хозяева положения. Потом один из них начинает обшаривать карманы первых двух мужиков.

И тут сзади их «нарисовался» Распутин со своим ведром ягоды, между ними всего три шага. У ягодника есть два выхода – бросать своё ведро и бежать назад в подворотню: туда, откуда он пришёл. Или же двигаться дальше «дурачком» по-своему пути, будто бы сейчас ничего не происходит.

Пусть дурак, или дурачком, но главное тут не дёргаться, в прямом смысле этого слова, как на рыбалке, когда руками рыбу ловишь. Ты нащупал руками рыбу и уже неосознанно сам дёргаешься от страха и неожиданности. Тогда и рыба от тебя так же резко уходит на глубину. Ты её никогда не поймаешь.

Сейчас он «поймал рыбу», даже сам не знает, какую страшную. И если он дернется, то, скорее всего, получит пулю в спину. Те «тоже на рыбалке» и разбираться с ним у них тоже нет времени, что он за рыба такая. И куда его отсортировать: опасен он им или не опасен? Они тоже не знают.

Он сзади них находится: кто он и с чем он? Уже опасен!

Гришка спокойно и уверенно, не оборачиваясь по сторонам, идёт своим маршрутом дальше. Голова его напряжённо думает: Он и с медведем не раз в тайге встречался, там тоже побежишь – смерть! Как мышонка медведь тебя сцапает.

И в тайге надо, и здесь спокойно расходиться. Только выдержка: ты рыбак, охотник и дичь одновременно! Как себя поведёшь!

Когда он уже разминулся с этой «честной» компанией, «шутники» у него за спиной оказались, то ясно услышал в свой адрес, и не только в свой адрес, напутствие: «Будет орать, или дёргаться, мочи всех троих, разбираться нет времени!» Так он и ушёл спокойно по своим делам. А кому тут жаловаться? Ведь известно, что кто догоняет, и кто убегает далеко, друг от друга не ушли. И те, и другие хищники, только называются по-разному.

Но отступать Распутин не привык, а если работал, то до горячего пота. Как же иначе работать?! Не понимал он этого. Так и оставили Распутина на новой работе. Скоро сдал он на третий разряд и уже безукоризненно законно работал сутки через трое. Сутки работаешь, трое суток дома. Так что свободного времени у него хватало.

Землянку они с Софьей достроили и рыбачили теперь с комфортом. Всё по-человечески было, как у настоящих таёжников. А у тех тоже свои законы. У каждого должна быть своя землянка, свой район охоты и рыбалки. И никакого там беспредела тоже быть не должно, всё должно делаться по совести. Все местные люди с оружием с детства ходят, так что тут любой шкодник поневоле задумается. А стоит ли ему что-то не так делать.

Вышел Гришка как-то на другой рыбацкий табор, а там мужик сидит на чурке для костра и чуть не плачет. Печка у него прострелена, вся посуда тоже в дырках: картечью изорвана. Это предупреждение охотнику, надо убираться ему с этого места. Где-то напакостил он, нарушил таёжный закон: не туда залез, может чужой вентерь с рыбой вытряс, может что-то другое. Сразу ты не узнаешь.

- Помоги мне, Григорий, разобраться с обидчиками, я тебя рыбой завалю. Всё, что хочешь, для тебя сделаю.

Нельзя лезть в чужие дела, не разобравшись, тут свой таёжный закон. И зазря здесь ничего не делается, в чём-то тот виноват, это точно! И Гришка ему своё говорит:

- Я здесь не местный. Но никому зла не творил, ничего не поджигал, чужие вентеря не трогал. И хоть я городской, меня местные люди за это уважают. Переговорю я с хорошими людьми, узнаю правду, потом на эту тему с тобой разговаривать будем. Так что извини, дорогой, пока ничем помочь не могу, пока правды не узнаю.

Ничего не ответил ему незнакомец, бросил свои пожитки в оморочку, лодка такая, и поплыл искать себе новое место рыбалки. Здесь ему уже покоя никогда не будет. В следующий раз лодку порубят, и так далее. Всё равно сживут с места плохого человека. А то и прямо заявят: «Уходи, а то ещё хуже будет!» Тайга – закон, медведь – хозяин!

Скоро настала зима, но и тогда они с Софьей не прекращали свои походы. Ставили они свои сетки и на озёрах, и на речке, и на заливе возле землянки. Нарубит Распутин топором лунки во льду, запустит под лёд длинный шест со шнуром на конце и проденет его через все лунки, как нитку с иголкой. Потом уже к шнуру сетку привязывает. Софья тянет шнур на себя, а с другого конца Распутин расправляет сетку. И та медленно уходит в воду, там расправляется и движется вперёд к Соне. Пока не займёт свое «законное» место, что на деле и происходит.

Конечно, Распутину веселее с Соней рыбачить. Хотя он и один бы управился с сетками, для него это дело привычное. Но ему приятно наблюдать за рыбачкой, той действительно всё это дело в радость. С душой она делает. Для женщин это редкое явление. Даже можно сказать, патриотизм в трудной работе рыбака. И всё же есть и здесь «уникумы», Софья тому подтверждение. И это их общая заслуга. Тем более приятно.

Главное, чтобы сетка с грузами и пойманной рыбой не всплыла наверх и не вмерзла в лёд. Тогда её надо или рвать, или вырубать топором изо льда, а это тоже тяжёлая работа. Но пока всё у них нормально происходит, всё в рамках допустимого курьёза.

Зато в землянке им можно хорошо отдохнуть после всех своих рыбацких дел. Она хорошо обложена дёрном, поэтому их жильё получилось тёплое и надёжное. Душа радуется это понимать. И ещё то, что они сделали это всё сами: достигли того, о чём мечтали.

Горит керосиновая лампа на столе, на печке греется чайник. Сейчас обо всём можно говорить, ночь длинная. Дров у них в избытке, горочкой возле печки лежат. И даже рассортированы: крупные дрова лежат отдельно, мелкие ближе к печке. Это для удобства так, и это похвально. Зато их жизненные проблемы и захочешь, так не разложишь. Но Распутин о своих проблемах молчит, не может он ещё говорить об этом. Зато у Сони пришло время высказаться:

- Я за свою Вику очень боюсь, тяжело ей в жизни будет с её зрением. И ещё больше со своим подходом к житейским проблемам. Для неё они просто не существуют, потому что там, в интернате, у них полное государственное обеспечение. И как бы так получается, что они выходят оттуда иждивенцами. Им всегда по жизни няньки нужны. И Вика моя такая же, иждивенкой растёт, что-то по дому для неё сделать проблема. Хотя она всё может и сама сделать, без моих указаний. Но принцип иждивенчества в них сильнее развит. Будет упорно сидеть и ждать, пока я её не заставлю это делать.

Ей надо будет ещё в институте учиться, ведь у неё голова светлая. Как говорится, всё налету схватывает. А потом и семейную жизнь устраивать. Я ей говорю об этом, а она даже слушать меня не хочет, всё делает по-своему. И главное, что без всякого желания, лишь бы сделать.

Распутин ничего сказать не может Софье, его дети хоть и далеко, но проблемы у него ещё будут большие, и он это прекрасно понимает. Просто их время ещё не пришло. Дети с мамой за границей живут. С ними и его проблемы растут, его наказание. Тут всё уже заранее запрограммировано судьбой, и вряд ли тут можно что-то изменить.

Тени пламени от горящей печки мечутся по стенкам землянки. На их фоне и лицо Распутина меняется, то оно становится страшным, а то совсем жалким, неизвестно, из какой сказки этот персонаж. Скорее всего, в той сказке-были, нет ещё точного названия, но её сюжет уже хорошо просматривается. И герой-неудачник уже известен. Но Гришка нашёл в себе силы и стряхнул с себя тяжелую грусть. Пламя в печи ярко вспыхнуло.

- Ничего, Софья, всё образумится! И мне не сладко приходится: душа сильно болит, а кому скажешь об этом.

Рыбачка, а сейчас просто женщина, мать своих детей, прижалась к Распутину: «Я тебя понимаю, тебе тяжелее, чем мне приходится. Потерпим с тобой, вдвоём перенести легче все тяготы нашей жизни. И ты это знаешь.»

Григорий совсем погасил лампу, он не хотел, чтобы Софья видела его лицо и особенно глаза. Но что там можно было увидеть, уже в темноте?

Утром рыбаки попили горячего чая и пошли снимать свои сетки. Солнце только начинает подниматься от горизонта. Сейчас самый сильный перепад температуры, самая низкая за всю ночь. А дальше она будет расти, но всё равно зима есть зима.

Отдолбил рыбак крайние лунки, очистил майну ото льда и начал потихоньку выбирать сетку. Рыбы там было много, особенно карасей. И Распутин добросовестно выпутывает их. Вода холодная, но руки за всю их осеннюю рыбалку уже привыкли к стылой воде.

- Вот и пригодилась нам, Соня, вся наша закалка, а так бы не сладко пришлось. В ледышку бы превратились.

В принципе он доволен, и даже внутри его появляется лёгкое желание искупаться в проруби. Лёгкое, потому что и на душе сейчас у него легко. Но он сдерживает себя, берёт топор и движется по льду к другой сетке. Софья пока собирает пойманную рыбу.

Она рада богатому улову, и доброму утру, и яркому солнышку. Всему рада. Очень хорошо у них день начинается. Но, как известно, всё хорошо не бывает. И как это ни странно звучит, это даже подозрительно смотрится. Так уже наша человечья жизнь устроена, что мы даже своей природе не доверяем. В конечном итоге, так всё и получилось.

Софья шла по льду уже к землянке, несла в руках пакет с вещами и топор. Распутин двигался сзади, тащил лишние рыбацкие вещи: «Надо их в землянке оставить, а рыбу по ходу, на обратном пути домой заберём. Что её зря туда-сюда таскать».

И только рыбачка стала на берег подниматься, а там лёд просел немного и горочка получилась, ступила она туда, и видит Распутин, что топор и пакет резко летят в сторону, а Софья уже на льду лежит. Похоже, что она на миг потеряла сознание. А Гришка не понимает причину её падения, смотрит на топор. Может об него как-то ударилась, но на нём нет крови. И на Софье тоже нет крови.

Но тут рыбачка открыла глаза и тихонько застонала, и показывает на свою руку: «Наверно, сломала, Гриша». Тот понял, что топор тут не причём, и легче на его душе стало: слава Богу, тут обошлось, остальное не так страшно.

Помог он подняться Софье и потихоньку повёл её к землянке. Потом рыбачка сама пошла, а Распутин вернулся за брошенными вещами. Уже у землянки он догнал Софью: «Подожди, я тебе двери открою». А потом Соня и говорит Гришке Распутину: «Я думаю, что перелома нет у меня, просто сильный вывих. Так что не волнуйся за меня.»

- Как же не волноваться за тебя, если что-то случится, то мне за тебя перед всеми родными и детьми придётся держать ответ. И про маму не забывай, что она подумает?

- Ну, ладно об этом, давай потихоньку куртку снимать, и дальше до тела доберёмся.

Осмотрел Распутин распухшее плечо. И понял, что действительно перелома там нет. Но и на вывих это тоже не очень похоже. Цвет опухоли ему не понравился, как какое-то месиво там под кожей.

- Видишь бугор из мышц, - говорит ему Соня. – Дёрнешь руку, и сустав на место станет. Вот и все дела. Так что давай дёргай, а я потерплю.

Но Распутин думает по-другому: «Дёрнуть-то можно, а вот что там внутри происходит, мне не понятно. Подозрительно всё там расквасилось».

- Нет, Софья, я дёргать руку не буду. Я не врач, но мне кажется, что это не вывих. Не обижайся, но лучше до врача доберёмся. А то потом себя проклинать будешь, рука ведь не тряпка.

Идёт рыбачка Соня по старой тропе до дороги. Сдерживает боль и не жалуется Распутину. Тот рыбу и все вещи на себе тащит. Пот ему глаза заливает, но он этого не замечает.

- Я как увидел, что топор в сторону отлетел, а ты на льду пластом лежишь, так и подумал, что ты на топор налетела. Вот тут я и растерялся. Как всё это произошло, сам не могу понять!

Прошла машина с рыбаками, она остановилась, но там народу столько было, что сесть туда было невозможно. Всё же одной можно было уехать, рыбаки – народ понятливый. Но Софья наотрез отказалась ехать одной. Распутин хорошо понимал её, и здесь нет какой-то гарантии, что всё нормально будет. Люди там выпившие, а отвечать ему придётся.

- Езжайте! Спасибо, что не отказали.

- Будем торопиться на автобус, другого выхода у нас нет.

А время уже поджимало, и не успеть было нельзя. Софья, терпи, родная, главное, сейчас до врача скорее добраться. А пока на автобус успеть. И они уже чуть не бежали до дороги, но это им только так казалось. Обоим было не до разгона, но они не сдавались, цель была близка.

И только они вышли на дорогу, как показался автобус. Распутин чуть не загородил ему проезд, вышел на трассу. Шофёр остановился, но выходка Гришки ему явно не понравилась.

- Куда ты прёшь, как на буфет, или жить надоело?

- Не ругайся, нам в больницу срочно надо. Что-то у неё с рукой случилось, упала на лёд, может перелом, сами не знаем.

- Так бы и сказал, зима ведь, тормозить плохо, да и не проехал бы я.

В больнице врач осмотрел повреждённое плечо и сказал Распутину, что у Софьи порвано сухожилие, и нужна срочная операция. Вот тут рыбаки и переглянулись: «А если бы я дёрнул руку, Соня? Никогда бы не простил себе этого». А той бедной и сказать нечего, потом всё же нашла нужные слова: «Спасибо, родной!»

- Да брось ты благодарить, всё нормально, у нас по-другому и быть не должно.

Чуть ли не десяток лет продолжалась связь Софьи и Распутина. За это время они вдоль и поперёк исходили свои рыбацкие угодья. Собрали без счёта грибов и ягод. И везде у них были свои законные остановки: любить так любить, жизнь один раз дана – это их основной принцип в этой стремительной жизни.

Уже по прошествии многих лет Распутин обязательно останавливается в этих дорогих для его души местах: «Здесь остался наш след на земле, рыбачка Соня. Что же здесь за это время выросло?» И он внимательно рассматривает местность.

- А кто-то ещё и помнит нас с Софьей! Например, вот эти могучие дубы, – и бережно гладит Распутин их шершавую кору, – эти молодцы ещё и нас с тобой переживут, Соня. Живите долго, богатейте детишками. Без страшных, лесных пожаров и «лихих людей», остерегайтесь их!

Саша отслужил в армии, затем женился. Теперь у него своя семья, и Распутина он по-прежнему уважает. Сам уже не один раз отец. Годы быстро летят.

С Викой всё было намного сложнее. Та закончила в Хабаровске среднюю школу-интернат. Вернулась домой, поступила в институт и его с отличием закончила. Затем работала в обществе инвалидов, занимала там руководящую должность. Может даже директором была, Распутин того не знает.

Знает, что та всю свою душу вложила в эту нелёгкую работу. Она и пела хорошо, и танцевала, можно сказать, что жила там в коллективе. Не было у неё духа иждивенчества, и не о себе она думала. Таким человеком была Вика: тут у мамы ошибка вышла. Бесспорно, что она ей только счастья желала, по-другому у них и быть не могло.

Потом Виктория по интернету познакомилась с одним парнем, он тоже был инвалидом. Дальше больше, разгорелась у них заочная любовь. И дочь решила посоветоваться со своей мамой: «Я решила туда ехать, это моя судьба». Вот это и был весь их семейный совет. И это было в их духе.

- Куда ты поедешь, доча, ты же плохо видишь. А это Поволжье, туда без пересадки не доберёшься, – она пытается отговорить Вику, но всё безуспешно.

Потом поняла, что это её характер проявляется, да и бабушка была знатная путешественница, теперь она только Богу служит, а так беспризорницей всю страну изъездила. Не удержать ей дома свою дочь. Тем более что та уже рассчиталась на работе.

Собрали ей там подруги свои небольшие деньги. Отметили они немного это дело, а потом плакали от радости. Для них, инвалидов, любовь – это целое событие в их жизни. А может, и вся их жизнь. Очень хочется им жить, как все люди живут, и это их право! И никто его не отнимет, разве что только смерть. Но для той «хозяйки», все без разбора люди равны.

Уехала Вика одна, от помощи матери отказалась. Та тоже собиралась с ней ехать, но дочка только посмеялась: «Если я замуж пойду, то и ты замуж выйдешь?»

Конечно, это дерзость с её стороны, но мудрость тут сильнее обиды. Тут все женщины равны, это их личное счастье. Даже яркий пример есть тому в нашей природе. Есть в наших реках такая рыба, кета называется. Так та на нерест из океана за тысячи километров идёт, потом вверх по реке поднимается. Вся в брачном наряде, настоящая царица реки, красавица. Упорно против течения поднимается, до своего родного нерестилища торопится. И не кушает ничего по дороге. Это надо же ей такую силу и упорство в себе иметь? Отметала она там икру, дала потомство, и всё – нет у неё интереса к нашей жизни.

Но она счастлива. Течение реки величественно, как свою царицу победительницу несёт её в последний путь к месту тризны. А по берегам реки безутешно рыдают плакучие ивы. Как руками, утираются своими ветками. И не зря говорили гольды, что в них есть душа - это те же люди.

Около года Вики не было дома. Потом она приехала похудевшая и серьёзная, но тени отчаяния на её лице не было: «Вот я и дома!»

Ничего ей не сказали ни мама, ни бабушка, тут и так всё было ясно. Они могли предвидеть такой вариант течения событий и были готовы к любому исходу дела. Что-то там у молодых не заладилось в их жизни. И это понятно, там чужие родители, и их больной сын. А Виктория бурная и весёлая на фоне их покойного духа. И ещё очень деятельная. А какой маме это понравится: это явное покушение на их сына и весь долгий уклад их семейной жизни.

Рыбачка Соня не ругалась истошно, не ломала себе рук, когда узнала, что Вика беременна. К этому она отнеслась по-восточному мудро: «Я ещё не старая, и моя мама жива, девочку мы воспитаем». Она была уверена, что у дочери родится именно девочка. Так оно и получилось.

- Гриша, помоги забрать Вику из роддома, больше некому, – Софья звонит Распутину.

- Извини за беспокойство, это Вика просит дядю Гришу.

- Ждите, я вас извиняю! – это им дядя Гриша отвечает. А что он ответит им. Софья сама перенесла тяжёлую операцию, что-то там у неё не заладилось в организме. Сейчас ей ничего нельзя поднимать тяжёлого, и много чего нельзя.

Выносит санитарка ребёнка в одеяльце и в руки Распутина суёт этот красивый пакет. Тот хоть и всех своих детей вынянчил, а всё равно уже отвык от них. А Софья посмеивается: теперь дед не откажешься от внучки, нянчиться будешь!

- С меня нянька никудышная. Хоть скажите, как внучку назвали.

- Юля!

Открыл дед покрывальце, а там серьёзная крошка свои космические сны досматривает. А казалось бы, что она может уже понимать? Но получается, что больше нашего понимает, у них прямая связь с космосом. И по мере роста ребёнка эта связь всё уменьшается. А к старости человек превращается в пень, он уже к земле, как никогда, близок. Ему сейчас не до космоса: отшумела его царская крона, его молодость, и нет ничего. А там вся его жизнь была. Теперь в труху превращается.

Взяли они такси и до дома доехали, а там их, как всегда, Евгения Михайловна встречает:

- Я извелась, право, вся, долго вас не было. Дайте и мне ребёнка подержать, я с ними душой молодею.

Так и росла Юлька под присмотром бабушек. Вика нашла себе новое место работы, прежнее уже было занято. И опять она с головой ушла в работу, а это общение с людьми. Как-никак, а это была редакция газеты. И не просто газеты, а которая защищает интересы народа.

- Тебе бы, Вика, комиссаром быть! – смеётся прабабушка. – Я их за всю свою беспризорную жизнь вдоволь насмотрелась. Сейчас из них монстров делают. А я могу прямо сказать, спасибо родной советской власти. Иначе меня и в живых бы не было.

Памятник Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу убирали с площади, так я плакала. Он пять миллионов беспризорных детей устроил в детские дома, вырастил и выучил их, дал им путёвку в жизнь. Это были уже молодые советские специалисты всех профилей. Строили новое государство, наше государство.

Он прямо говорил: если мы сейчас не устроим беспризорных детей, то все они уйдут в криминал. И тот захлестнёт всю нашу страну, что сейчас и происходит.

Не нашлось у нас в России героев, которые даже по долгу своей службы должны были его защищать. Стыдно это! Моя душа и сейчас плачет! Как такое возможно?!

Юльке было годика три, как заболела её мама. Врачи признали у неё рак. И Распутин успокаивал Софью: «Не плачь, ничего такого страшного нет, сделаем настоечку из мухоморов, будет она по нескольку капелек пить, и дело пойдёт на поправку. Есть такой рецепт, хорошо помогает».

А уже была глубокая осень на дворе.

Только бы свежих мухоморов дождаться, они вылечат её дочку. Согласна Софья с Распутиным, всё попробуют.

Но в течение одного месяца Вики не стало. И это было шокирующим ударом для тех людей, с кем она общалась. Их печаль никак не подделаешь.

- Помоги, Гриша, могилу ей выкопать рядом с отцом, тот её сильно любил. И ты ей как родной стал, тебя она всегда уважала. А главное, что ты ей могилку с душой выкопаешь, а не как попало. А это много для неё значит. Поэтому я и прошу именно тебя. И стоит сейчас это «удовольствие» очень дорого, сейчас у меня и денег таких нет.

Софья и сейчас по-восточному очень спокойна, только редкие слезинки выдают её тяжёлое душевное состояние. Они сами непроизвольно текут, помимо её большой воли.

- Даже не переживай, Соня, всё сделаем, как надо. Вика мне тоже не чужая, ты правильно всё решила.

За помощью он обратился к своим друзьям по работе на ТЭЦ. Земля уже начала промерзать, ноябрь на дворе, и понятно было, что одному человеку эта работа не под силу.

- Григорий, что там думать, вдвоём будем копать, – это Фёдор Иванович Чирич. – Я тебе всегда помогу, и никаких денег мне за это не надо, потому что ты бескорыстный человек. Ты ещё никому в помощи не отказал, всем помогаешь, душа у тебя такая.

Его смуглое лицо раскраснелось от искренности сказанных слов.

- Спасибо, Фёдор Иванович, и у тебя душа добрая, этого никак не скроешь. Мы все здесь уже как родные стали. Надо помогать друг другу.

Взяли они нужный инструмент, сели на такси и поехали на кладбище, а там уже Софья с Валей Ивановой их поджидают. Вместе они и доехали до места, где похоронен муж Сони.

- Здесь вот и копать надо, рядом с Колей, – и цветы у памятника поправила. – Он сильно её любил и снился мне, просил похоронить рядом. Вдвоём им веселее лежать. Но слёз на глазах у матери уже нет, видно, что раньше закончились. Только её душа съежилась от боли и страдания.

Уехала Софья с Валей по другим делам, а их всегда в таких случаях с избытком хватает. Разобрали мужики оградку, очистили небольшой снег, что припорошил остывающую осеннюю землю. И давай при помощи железного клина и кувалды врубаться в мёрзлую землю. Скоро они уже были мокрые от пота и работали чуть ли не в одних рубашках. Земля промёрзла немного: всего на два штыка лопаты, и они относительно быстро с этим слоем управились. А дальше была песчаная земля и копалась легко. Но начались осыпаться стены, особенно со стороны могилы Викиного отца. Видно, и он там волнуется, по-своему им помочь хочет. И деревья склонили свои головы над могилой, что-то своё обсуждают. Печально смотрят в чёрный провал жизни на белом покрывале снега. О чём они думают?

- Копать дальше бессмысленно, – говорит Фёдор Иванович Распутину, – а то не могила получится, а какая-то яма. Завтра морозец стены прихватит, они и осыпаться не будут, и всё будет ровно смотреться, как надо!

На следующий день они поправили стены, докопали могилу, и как можно, создали там уют. А это просто: разгладили песок, стены, убрали лишние корешки, и всё это с хорошими словами делается, пропитанными человеческим теплом. Отсюда и хорошая энергетика там, а это для покойника много значит. Он только сказать ничего не может вслух словами. А во сне всё своё недовольство или похвалу мысленно выскажет.

Фёдор Иванович не стал дожидаться похоронной процессии и спешно засобирался домой. От водки и денег он категорически отказался: не за это я работал, Григорий, тебе помогал, как другу – по совести всё. Карие глаза его опечалены, и, правда, радоваться здесь нечему.

У гроба собрались все желающие попрощаться с Викой. Приехали сюда на кладбище и местные коммунисты. Она действительно оставила в их редакции частицу своей души. И они все говорили об этом.

От общества инвалидов народу было немного, по той причине, что им тяжело было туда добираться. Это только часть их коллектива. Но это все её искренние друзья и единомышленники.

- Виктория прожила короткую, но яркую жизнь, и можно прямо сказать, что она себя никогда не жалела, всегда для людей старалась. Хотя её здоровье всегда было неважное. И она это прекрасно понимала, но что-то изменить, а тем более искать для себя выгоду она не хотела. Поэтому она нашла много друзей в своей жизни. А это самое главное для человека, понимать, что ты кому-то нужен. Что тебя ждут люди, думают о тебе и гордятся тобой. Ты правильно жила, Вика! Царство тебе небесное, и пусть земля тебе будет пухом, - это Григорий Распутин так сказал от себя несколько слов о Вике. Душа её где-то рядом с ними находится, она всё видит и слышит, и тем более понимает.

Больше всех у гроба плакали инвалиды, но это тоже полноценные и даже уникальные люди. У них намного тоньше, чем у нас, всё восприятие этого сложного мира. Человек может похвастаться своим здоровьем, а вот этим не каждый сможет. Тут от Бога им дано, а здоровым-то и нет.

После похорон, когда её душа немного успокоилась, у Софьи состоялся разговор с Распутиным. И он должен был произойти рано или поздно. Она была бледна, зрачки глаз расширены, много думала.

- Я всегда говорила, Гриша, что за тебя перегрызу глотку любому человеку. И это так, ты для меня очень много значишь в этой нелёгкой жизни. Ты всегда был примером для меня, в любой тяжёлой ситуации, а их много было в наших походах. Я могла с тобой на край света спокойно идти, без всякой там боязни и даже раздумья.

Но когда я заболела, то поняла, что не имею права тебя удерживать. Тебе для жизни нужна другая женщина. Здоровая, красивая, сильная и добрая, ты этого заслуживаешь. У меня уже нет того здоровья, чтобы тянуть весь воз нашей жизни, он и так перегружен. Мне бы только хватило сил, чтобы поднять на ноги Юльку. А себя мне не жалко. Вика не смогла её вырастить, теперь я перед Богом за неё отвечаю. Так что мой дом для тебя всегда открыт. И если будешь нуждаться в моей помощи, то я помогу тебе. А лучше всего устраивай свою жизнь сам, без оглядки на меня. Никаких претензий с моей стороны к тебе не будет. В любом случае мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь.

Нет, они не ругались, всё было сделано по-человечески, расставлены все точки над «И». Произошло то, что и должно было произойти в данной ситуации.

Редко кто может признаться в своей слабости. Но тут Софье надо сохранить свои силы «для забега на длинную дистанцию» – воспитать Юльку. А их мало, этих сил. Поневоле ей приходится так думать.

На том они и порешили, что они свободны в своём выборе и только друзья. Конечно, Распутину это не сильно понравилось, ударило по его гордости. Но как говорится в анекдоте: «Я гордый гусь, я полетел дальше...» Наверно, всё же от обиды он так говорит.

Обрёл он свою свободу, но это только формально. А на самом деле всё тут сложнее. Снится ему необычайно тяжёлый сон. Даже во сне Гришка понимает, что его за дело привлекают к ответственности. Как кота, которого поймали за шкирку за то, что тот воровал цыплят. И публично тащат его на суд. Можете себе представить его дикие от страха глаза, хорошо измочаленную трёпками шубку.

Весь свой лоск кот уже потерял, но от своей идеи он отказаться не может. И если бы его попросили сказать всю кошачью правду, то он бы её сказал, ни на минуту не задумываясь: «Как воровал я ваших цыпочек, так и буду воровать. Олухи вы царя небесного! Я всегда прав!»

Так и Гришку тащат на суд за его похождения, за грехи по отношению к Софье. И не понять ему, кто его тащит под руки, то ли люди, то ли какие-то кикиморы. И если он упирается, то под зад ему хорошо поддают своими лохматыми ногами. Так что вся эта «весёлая компания» вприпрыжку движется на место суда. И там тоже такие же непонятные люди-существа толкутся, что-то дерзко вопят в адрес Распутина.

А дальше было такое, что и не придумаешь нарочно, как в фильме «Вий». Навстречу Распутину ведут бережно под руки громоздкое несуразное существо. Оно серого цвета, большая голова плохо поворачивается. Глаза закрыты. Наступила зловещая тишина. И тут потрёпанный Гришка узнаёт. И не может себе представить, да это же Евгения Михайловна! Тут всякий дар речи он потерял, как такое может быть? И может ли быть даже во сне. Медленно открываются её глаза:

- Это он! Но трогать его не надо, он ни в чём не виноват!

Вокруг гул недовольства. Его по-прежнему толпа хочет растерзать, даже следа не осталось от его ухарства. Сейчас он жалок, как бы сник душой. Но тут он вспомнил свой принцип в жизни: спина должна быть всегда прямой.

Гришка начинает распрямляться и обретает уверенность в себе. И тут какой-то лёгкий, как тень, занавес отделяет его от толпы. Сейчас он для них недосягаем. Это всё очень быстро получилось. Нет его! А там за занавесом осталась беснующаяся толпа. Он спасён!

Распутин проснулся весь потный, его мозг ещё оставался во власти тяжёлого сна. Все его ощущения реальные, как будто бы он действительно побывал на этом страшном судилище. Тяжело ему это понимать, тем более что до конца он не понял, кто же спас ему жизнь. Если Софья Михайловна? Но занавес-то был реальный, не тень. Он и от неё отделил Распутина.

Так и остался этот сон для него загадкой. Но тут, наверно, все проще решается: натерпелся тот страха, и ему пока достаточно. Как бы вынесли ему предупреждение, тут всё непонятно.

Софья была тихой гаванью на всю его бурную жизнь. Для бедствующего корабля это всегда спасение. Пусть вокруг беснуется штормовое море, а он уже нашёл свой, так необходимый ему душевный покой. Спасибо тебе, рыбачка Соня!

 

Истоки Часть 2 Рыбацкие будни

Часть 4 Елена Маслова