"Поезд "Исполнения желаний" - 3 . Эпизод 5

ЭПИЗОД  5.
 
Хордон: (снимая  наушники)  Телезритель  с  Чукотки  Василий  Хип-хоп-оглы  задаёт  вопрос  каким  образом  вашу   теорию  можно  использовать  в  филологии  и  литературоведении.

Ф.: Ну, начнём  с  того, что  до  сих  пор  не  ясна  ситуация  с  автокоммуникационными  процессами  Лотмана  (прим.1  в  конце  эпизода). То  есть  непонятно, как  может  возникнуть  новая, видоизменённая   до  перескока  и  иное  качество, информация, если  субъект  только  и  делает, что  интроспективно  общается  лишь  с  самим  собой, пусть  и  «глубинным  самим  собой», но… - Всё  равно  непонятна  причина  мутации  смысла. Иными  словами, если  всё  вокруг – тотальная  имманенция(Я=Всё), то  как?  и  (главное) откуда?  туда  может  попасть  дополнительный  инородный  осколок  генотекста (по  аналогии  с  инфекционным  микробом), только  один  и  способный  осуществить  «сдвиг  внутреннего  кода  сообщения». Но  может  быть,  всё  же  другой, альтернативный  канал  возни кновения  новизны? Вот, если  принять  концепцию  присутствия  Другого, как  мстительно-паразитарную (по  отношению  к  разумному  началу),  подавленную,  сущность (которой  приходится  действовать, хочешь_не  хочешь,  из-под-тишка, террористическими  методами), тогда  становится  понятным  откуда  что  берётся. Но  не  сразу. Любая  новая  информация  обладает  разрушительными   для  уже  устоявшейся  структуры  свойствами, всё  дело  в   степени  и  СЕМАНТИЧЕСКОМ  ИММУНИТЕТЕ  (переинтерпретация  враждебного    контекста  на  полезный  или  хотя  бы  безобидный) . Модернизация  -  то  же  самое  разрушение, но  во  время   и  должным  образом  обработанная  и  перенаправленная  (своего  рода  энергия  смерти, переориентированная  во   благо  жизни).

Хордон.: Выходит, что  три  паразита  не  настолько  плотно  срослись  друг  с  другом , если  возможно   появление  таких  вот, непредвидимых  и  потенциально  смертельных  внутренних  инфекций. Жизнь  продолжается  как  извечная  агональная  (прим. 2  в  конце  эпизода) мистерия.  А  мы, как  замороченные  СМИ  болваны  смотрим  в  космос, до  смерти  напуганные  уверенностью, что  именно  оттуда  являются  самые  опасные  для  нас  вирусы. Выходит, что  они  являются  из  нашего  внутреннего  Космоса  и  лишь  по  ходу  дела  принимают  нечто  подобное  наспех  собранным (самым  примитивным)  феноменам  фантазии.

Ф.: Начну  с  того, что  не  разделяю  мнение  своего  китайского  ученика, о  том, что  паразитов  изначально  было  трое. Зачем  необоснованно  умножать  сущности (прим. 3) ), и  делать  из  человека  рассадник  излишней   метафизической  гадости, если  можно, не  теряя  логической  связности (и  потворствуя  эстетической  брезгливости) обойтись  их  минимально-неустранимым  количеством. Я  вот  считаю, что  «паразит»  был  только  один  и  он  вовсе  не  врос  в  наши  гены, хотя  и  пытается  это  сделать  до  сих  пор. К  тому  же  его  паразитическая  сущность  облагораживается  чисто  эстетической  формой  вампиризма (в  какой-то  мере  взаимной). Но  об  этом  чуть  погодя, а  пока  я  продолжу  о  филологии, только  уж  извините  за  некоторую  метафоричность. Так  вот, если  признать  присутствие  Другого, то  происходит  примерно  вот  что. Идёт  некая  перепасовка  исходной  информацией  между  Я (сознаваемой  частью  личности)  и  Другим (неосознаваемой  частью) во  мне. Некий  пульсирующий, волнообразный  процесс  в  каждой  фазе  взаимообогащающийся  дополнительным  присмысливанием, своего  рода  бомбардировка  устоявшейся  смысловой  био-конструкции(Субъект),  ионами  РЕЛИКТОВОГО  ПЕРВО-смысла  (несвязанными  между  собой  элементарными  частицами  смыслов) , мутагенным  излучением  ПЕРВИЧНОЙ  БЕССМЫСЛИЦЫ   внутреннего  Космоса(остаточная  энергия  Рождающего  Большого  Взрыва), с  нагнетанием    нестабильности  во  внутреннем  информационно-энергетическом  поле  Субъекта, отвечающем  за  модель  восприятия.  Возмущающий  смыслоактивный  фактор  приводит  к  видимости  формирования  в  верхних  слоях  когнигтивной  магнитосферы  некоего  миражеобразного  явления, сродни  природному  северному  сиянию,- то, что  ясно  видится, как  образ, но  по  своей  сути  -  всего  лишь  смыслообман.   Нечто  подобное  происходит, когда  в   бессмысленном  нагромождении  пятен  на  карточках  Роршаха  видят  изображения  «Джоконды»  или   сохранившиеся  тексты  несуществующих  книг. Всего  лишь  когнигнивная  иллюзия  восприятия, смёщённого   жёстким  облучением   до-смысловой  радиации.  Это  и  есть  зачаток  литературного  произведения. Вообще  любой, чисто  литературный  замысел – это  наш  внутренний (эстетизированный  в  процессе  сублимации) кошмар  реального  столкновения-диалога  с ,  заговорившим   нашим  голосом, МОЛЧАНИЕМ  реликтового  ДРУГОГО  (всё, что  есть  в  нас   примитивного  и  первично-неразумного, по-просту, сумасшедшего), его  вырожденное, глухонемое (как  призрак  Муму  над  Герасимом) издевательство  над  нами, спонтанные  попытки  исподтишка  сбить  с  толку, одурачить, подтолкнуть  на  абсурдную  важность  пустого (субъективно-замкнутого) графоманства,  описывая  на  разный  лад  одни  и  те   же  иллюзорные  явления  в  верхних  слоях     внутренней  магнитосферы. И  всё  это  для  того, чтобы  получить  в  своё  распоряжение  энергию  наших  эстетических  переживаний,  не  считаясь  ни  с  какими  разумными  ограничениями, порой  доводя  до  эпидемии  самоубийств (пример – «Вертер» Гёте ) и  помешательства («постмодернистский  читатель») целые  поколения. Но  ведь  эта  наша  внутренняя  магнитосфера, пронизаная   квазипотусторонними  излучениями,   и  несёт  нам  смутные  оттенки  старого  под  видом  незнакомого  нового (внутренние  трансцеденты),  это  всего  лишь   бессмысленный  спорт, соревнование  с  самим  собой (которого  мы  не  знаем, не  хотим  признавать, как  часть  себя, не  хотим  поддерживать  его  существование, поэтому  он  вынужден   вытягивать  из  нас,  жизненную  энергию, как  эстетический  вампир,  сам),   ничего  не  значащие   игры   «В  КОНТАКТ»  с   формой  нашего    же  Разума (вернее  с  НЕСОСТОЯВШИМСЯ  изначально  Я-СУБЪЕКТОМ, место  которого, мы, неспланированно  занимаем, который  будучи  до  сих  пор, в  отличие  от  нас,  ничем (БЕССУБЪЕКТНОЕ  Я)  мог  бы (потенциально)  быть  всем, чем  угодно -  не  отсюда  ли  угнетающие  нас  мысли  о  всемогущем, ничего  не  прощающем "Боге"? Вспоминается  в  этой  связи  из "Брихадараньяка-упанишады": "Кто  поклоняется  одному  Божеству, кроме  себя  самого, думая: "Он - одно, я - другое", тот  не  знает  ничего"  или  слова  Христа  из  гностического   "Евангелия  от Фомы" : "Я - всё: всё  вышло  из  меня  и  всё  вернулось  ко  мне. Разруби  дерево, я - там; подними  камень, и  ты  найдёшь  меня  там...Тот , кто  напился  из  моих  уст, станет, как  я. Я  также, я  стану  им" (коптский  текст) …

Хордон:  Вернёмся  к  определению  литературы. Так  что  же  она, такое  по  вашей  версии?

Ф.:  Вся  литература, всё  исскуство – это  более  менее  удачные  фотографии  уплывающих  в  пустую  бесконечность  упущенных  возможностей, к  тому  же  не  наших; космологических  фантомов; СЕВЕРНЫХ  СИЯНИЙ   единородно-враждебных   нам (как  Космос  враждебен  земной  жизни, и  в  то  же  время  является  местом  её  возникновения) ,  вся  эта  непроизвольная  активность, давно  приняла  сбалансировано- механический  характер,   выродилась  до   автоматического  щёлканья  смены  бессмысленно  повторяющихся, и  всё  также  изумляющих, как  в  первые  дни  Творения,  волнообразно  изменяющихся  кадрв   картины  мира. Мы  просто  смотрим  на, вроде  бы, спонтанные  преобразования   этих  кадров-галлограмм  постоянно  новыми  глазами (ведь  мы  их  неотъемлемые  части)  , с  постоянно   возрождающимися (с  каждой  эпохой) надеждами  и  постоянно   их  отменяющими   в  конце  разочарованиями.  И , всё-равно, упрямо  продолжаем  считать  всё  это  счастливыми  муками  творчества, чуть  ли  не  единственной  формой (иллюзорной  по-сути) преодоления  земного  тяготения  и  собственных  границ, всего  лишь  видимостью  преодоления.  Но  начало  настоящего  преодоления, как  раз  в  отказе  от  обусловленности  иллюзиями (отказ  от  Исскуства   и  любых  социальных  институтов,  прямая  дорога  к  реальным  целям). Но   каково  это  РЕАЛЬНОЕ. и  есть  ли  оно  вообще?... Что  значит оказаться  вне  голограммы?.. И  возможно  ли  это  для  её  части?...

(длительная  пауза)  

Хордон.: .Давайте  попробуем  сменить  ракурс  нашей  дискуссии  и  обратим  внимание  на  роль  другого  в   философии. Там  понятие  Другого  приобрело  значение  сравнительно  недавно . Это  и  «своё  Иное» Гегеля  и  Левинасовское  (прим. 4) «метафизическое  желание  другого», выражающееся  в  грамматическом  звательном  падеже  и  то  самое  отношение  автокоммуникации «Я - я», найденное, по  мысли  Делеза  «на  дне  Другого». Деррида  собирал  собирал  своего  «фрагментарного  человека»  при  помощи  концепта  «Другого». Согласно  Кристевой, наша  Самость  иногда  выступает, как  некий  Двойник, который  трансформирует  её, как  смещаемое  удвоение  Другого, создание  себя  через  движение  от  одной  идентичности  к  другой, то  есть  снятие  оппозиции «Я – Другой». Но  у  них  всех, Другой  это  некое  Альтер-Эго, второе  Я , наша  девиация, а  не  чужеродность, уклонение  от  нашей  уже  сложившейся  личности,  а  у  вас  это  действительно  начало, если  уж не  абсолютно  враждебное, то  злонамеренно-мстительное  и, от  которого  многим  бы  не  хотелось  избавляться  вовсе, ведь  она   одаривает  нас, как  божественным  даром   эстетическими  удовольствиями.

Ф.: что  ж  вы  хотите, таковы  неизбежные  обстоятельства  нашего  печального  во  всех  отношениях, блаженно-отчаянного  существования. Может  быть  и  не  так  плохо, что  мы  отдаём  кому-то  энергию  нашего  бессмертия  и  получаем  в   качестве   платы  за  это  такой  мелкой  монетой,  как  несовершенное  наше  Исскуство (да, по-видимому, и  вся  человеческая  Культура  в  целом). Иными  словами,  готов  ли  будет  человек, если  к  нему  вдруг  неожиданно  вернётся  утраченное  богатство  воспользоваться  им  как  следует? Что  он  будет  делать  с   этим   великим    умопомрачающим  наследством? Не  стал  ли  он  уже  для  этого   слишком  мелок, глуп, избалован,  и… хладнокровен?  Нет, думаю, наш  поезд  ушёл, как  минимум  два  тясячелетия  назад. Наши  дни  и  судьбы  сочтены… Мы   все  напоминаем  муху-цокотуху, попавшую  в  паучью  сеть  дешёвых, соблазнительно   щекочущих  душу, соблазнов, которую  уже  никогда  не  найдёт  её  маленький  комарик  с  золотым  фонариком  надежды. Порой  мерещится, что  мы  сами, уже  непроизвольно  стали  отвратительно  липкими (всего  лишь!) фрагментами  этой  дьявольской  паутины  и  тянемся, позабыв  о   себе, вместе  с  ней  уже  за  какой-то  следующей, на  этот  раз  нашей  общей , жертвой.

Хордон: Давайте, переведём  дух  и   прервёмся  на  рекламную  паузу.
 
 (РЕКЛАМНАЯ  ПАУЗА).
 
Примечания:
 
1.Лотман  Ю.М. (1922 -1993) – русский  культуролог, семиотик.

2. Агония – от  греческого  слова  «агония», означающего «борьба»

3.Выражение  Уильяма  Оккама, средневекового  философа

4.Далее  перечисляются  имена  видных  представителей  западноевропейской  постмодернистской  философии.                                                     
 

© Copyright: Алексей Баландин, 2016

Регистрационный номер №0367416

от 18 декабря 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0367416 выдан для произведения: ЭПИЗОД  5.
 
Хордон: (снимая  наушники)  Телезритель  с  Чукотки  Василий  Хип-хоп-оглы  задаёт  вопрос  каким  образом  вашу   теорию  можно  использовать  в  филологии  и  литературоведении.

Ф.: Ну, начнём  с  того, что  до  сих  пор  не  ясна  ситуация  с  автокоммуникационными  процессами  Лотмана  (прим.1  в  конце  эпизода). То  есть  непонятно, как  может  возникнуть  новая, видоизменённая   до  перескока  и  иное  качество, информация, если  субъект  только  и  делает, что  интроспективно  общается  лишь  с  самим  собой, пусть  и  «глубинным  самим  собой», но… - Всё  равно  непонятна  причина  мутации  смысла. Иными  словами, если  всё  вокруг – тотальная  имманенция(Я=Всё), то  как?  и  (главное) откуда?  туда  может  попасть  дополнительный  инородный  осколок  генотекста (по  аналогии  с  инфекционным  микробом), только  один  и  способный  осуществить  «сдвиг  внутреннего  кода  сообщения». Но  может  быть,  всё  же  другой, альтернативный  канал  возни кновения  новизны? Вот, если  принять  концепцию  присутствия  Другого, как  мстительно-паразитарную (по  отношению  к  разумному  началу),  подавленную,  сущность (которой  приходится  действовать, хочешь_не  хочешь,  из-под-тишка, террористическими  методами), тогда  становится  понятным  откуда  что  берётся. Но  не  сразу. Любая  новая  информация  обладает  разрушительными   для  уже  устоявшейся  структуры  свойствами, всё  дело  в   степени  и  СЕМАНТИЧЕСКОМ  ИММУНИТЕТЕ  (переинтерпретация  враждебного    контекста  на  полезный) . Модернизация  -  то  же  самое  разрушение, но  во  время   и  должным  образом  обработанная  и  перенаправленная  (своего  рода  энергия  смерти, переориентированная  во   благо  жизни).

Хордон.: Выходит, что  три  паразита  не  настолько  плотно  срослись  друг  с  другом , если  возможно   появление  таких  вот, непредвидимых  и  потенциально  смертельных  внутренних  инфекций. Жизнь  продолжается  как  извечная  агональная  (прим. 2  в  конце  эпизода) мистерия.  А  мы, как  замороченные  СМИ  болваны  смотрим  в  космос, до  смерти  напуганные  уверенностью, что  именно  оттуда  являются  самые  опасные  для  нас  вирусы. Выходит, что  они  являются  из  нашего  внутреннего  Космоса  и  лишь  по  ходу  дела  принимают  нечто  подобное  наспех  собранным (самым  примитивным)  феноменам  фантазии.

Ф.: Начну  с  того, что  не  разделяю  мнение  своего  китайского  ученика, о  том, что  паразитов  изначально  было  трое. Зачем  необоснованно  умножать  сущности (прим. 3) ), и  делать  из  человека  рассадник  излишней   метафизической  гадости, если  можно, не  теряя  логической  связности (и  потворствуя  эстетической  брезгливости) обойтись  их  минимально-неустранимым  количеством. Я  вот  считаю, что  «паразит»  был  только  один  и  он  вовсе  не  врос  в  наши  гены, хотя  и  пытается  это  сделать  до  сих  пор. К  тому  же  его  паразитическая  сущность  облагораживается  чисто  эстетической  формой  вампиризма (в  какой-то  мере  взаимной). Но  об  этом  чуть  погодя, а  пока  я  продолжу  о  филологии, только  уж  извините  за  некоторую  метафоричность. Так  вот, если  признать  присутствие  Другого, то  происходит  примерно  вот  что. Идёт  некая  перепасовка  исходной  информацией  между  Я (сознаваемой  частью  личности)  и  Другим (неосознаваемой  частью) во  мне. Некий  пульсирующий, волнообразный  процесс  в  каждой  фазе  взаимообогащающийся  дополнительным  присмысливанием, своего  рода  бомбардировка  устоявшейся  смысловой  био-конструкции(Субъект),  ионами  РЕЛИКТОВОГО  ПЕРВО-смысла  (несвязанными  между  собой  элементарными  частицами  смыслов) , мутагенным  излучением  ПЕРВИЧНОЙ  БЕССМЫСЛИЦЫ   внутреннего  Космоса(остаточная  энергия  Рождающего  Большого  Взрыва), с  нагнетанием    нестабильности  во  внутреннем  информационно-энергитаческом  поле  Субъекта, отвечающем  за  модель  восприятия.  Возмущающий  смыслоактивный  фактор  приводит  к  видимости  формирования  в  верхних  слоях  когнигтивной  магнитосферы  некоего  миражеобразного  явления, сродни  прородному  северному  сиянию,- то, что  ясно  видится, как  образ, но  по  своей  сути  -  всего  лишь  смыслообман.   Нечто  подобное  происходит, когда  в   бессмысленном  нагромождении  пятен  на  карточках  Роршаха  видят  изображения  «Джоконды»  или   сохранившиеся  тексты  несуществующих  книг. Всего  лишь  когнигнивная  иллюзия  восприятия, смёщённого   жёстким  облучением   до-смысловой  рпадиации.  Это  и  есть  зачаток  литературного  произведения. Вообще  любой, чисто  литературный  замысел – это  наш  внутренний (эстетизированный  в  процессе  сублимации) кошмар  реального  столкновения-диалога  с ,  заговорившим   нашим  голосом, МОЛЧАНИЕМ  реликтового  ДРУГОГО  (всё, что  есть  в  нас   примитивного  и  первично-неразумного, по-просту, сумасшедшего), его  вырожденное, глухонемое (как  призрак  Муму  над  Герасимом) издевательство  над  нами, спонтанные  попытки  исподтишка  сбить  с  толку, одурачить, подтолкнуть  на  абсурдную  важность  пустого (субъективно-замкнутого) графоманства,  описывая  на  разный  лад  одни  и  те   же  иллюзорные  явления  в  верхних  слоях     внутренней  магнитосферы. И  всё  это  для  того, чтобы  получить  в  своё  распоряжение  энергию  наших  эстетических  переживаний,  не  считаясь  ни  с  какими  разумными  ограничениями, порой  доводя  до  эпидемию  самоубийств (пример – «Вертер» Гёте ) и  помешательства («постмодернистский  читатель») целые  поколения. Но  ведь  эта  наша  внутренняя  магнитосфера, пронизаная   квазипотусторонними  излучениями,   и  несёт  нам  смутные  оттенки  старого  под  видом  незнакомого  нового (внутренние  трансцеденты),  это  всего  лишь   бессмысленный  спорт, соревнование  с  самим  собой (которого  мы  не  знаем, не  хотим  признавать, как  часть  себя, не  хотим  поддерживать  его  существование, поэтому  он  вынужден   вытягивать  из  нас,  жизненную  энергию, как  эстетический  вампир,  сам),   ничего  не  значащие   игры   «В  КОНТАКТ»  с  несуществующей  формой  нашего    же  Разума (вернее  с  НЕСОСТОЯВШИМСЯ  изначально  СУБЪЕКТОМ, место  которого, мы, неспланированно  занимаем, который  будучи  до  сих  пор, в  отличие  от  нас,  ничем  может (потенциально)  бы  быть  всем, чем  угодно -  не  отсюда  ли  угнетающие  нас  мысли  о  всемогущем, ничего  не  прощающем.   Боге)…

Хордон:  Вернёмся  к  определению  литературы. Так  что  же  она, такое  по  вашей  версии?

Ф.:  Вся  литература, всё  исскуство – это  более  менее  удачные  фотографии  уплывающих  в  пустую  бесконечность  упущенных  возможностей, к  тому  же  не  наших; космологических  фантомов; СЕВЕРНЫХ  СИЯНИЙ  до  сих  пор  единородно-враждебных   нам (как  Космос  враждебен  земной  жизни, и  в  то  же  время  является  местом  её  возникновения) ,  вся  эта  непроизвольная  активность, давно  приняла  сбалансировано- механический  характер,   выродилась  до   автоматического  щёлканья  смены  бессмысленно  повторяющихся, и  всё  также  изумляющих, как  первые  дни  Творения,  волнообразно  меняющихся (эпохами) кадров. Мы  просто  смотрим  на  эти  мелькание  этих  кадров  постоянно  новыми  глазами, с  постоянно (с  каждой  эпохой) возрождающимися  надеждами  и  постоянно   их  отменяющими   в  конце  разочарованиями. И , всё-равно, упрямо  продолжаем  считать  всё  это  счастливыми  муками  творчества, чуть  ли  не  единственной  формой (иллюзорной  по-сути) преодоления  земного  тяготения  и  собственных  границ, всего  лишь  видимостью  преодоления.  Но  начало  настоящего  преодоления, как  раз  в  отказе  от  иллюзии (отказ  от  Исскуства  и  прямая  дорога  к  реальным  целям, без  отвлекающих  и  расслабляющих  видимостей. Но  куда – в  Ад, в  Рай?) .

(длительная  пауза)  

Хордон.: .Давайте  попробуем  сменить  ракурс  нашей  дискуссии  и  обратим  внимание  на  роль  другого  в   философии. Там  понятие  Другого  приобрело  значение  сравнительно  недавно . Это  и  «своё  Иное» Гегеля  и  Левинасовское  (прим. 4) «метафизическое  желание  другого», выражающееся  в  грамматическом  звательном  падеже  и  то  самое  отношение  автокоммуникации «Я - я», найденное, по  мысли  Делеза  «на  дне  Другого». Деррида  собирал  собирал  своего  «фрагментарного  человека»  при  помощи  концепта  «Другого». Согласно  Кристевой, наша  Самость  иногда  выступает, как  некий  Двойник, который  трансформирует  её, как  смещаемое  удвоение  Другого, создание  себя  через  движение  от  одной  идентичности  к  другой, то  есть  снятие  оппозиции «Я – Другой». Но  у  них  всех, Другой  это  некое  Альтер-Эго, второе  Я , наша  девиация, а  не  чужеродность, уклонение  от  нашей  уже  сложившейся  личности,  а  у  вас  это  действительно  начало, если  уж не  абсолютно  враждебное, то  злонамеренно-мстительное  и, от  которого  многим  бы  не  хотелось  избавляться  вовсе, ведь  она   одаривает  нас, как  божественным  даром   эстетическими  удовольствиями.

Ф.: что  ж  вы  хотите, таковы  неизбежные  обстоятельства  нашего  печального  во  всех  отношениях, блаженно-отчаянного  существования. Может  быть  и  не  так  плохо, что  мы  отдаём  кому-то  энергию  нашего  бессмертия  и  получаем  в   качестве   платы  за  это  такой  мелкой  монетой,  как  несовершенное  наше  Исскуство (да, по-видимому, и  вся  человеческая  Культура  в  целом). Иными  словами,  готов  ли  будет  человек, если  к  нему  вдруг  неожиданно  вернётся  утраченное  богатство  воспользоваться  им  как  следует? Что  он  будет  делать  с   этим   великим    умопомрачающим  наследством? Не  стал  ли  он  уже  для  этого   слишком  мелок, глуп, избалован,  и… хладнокровен?  Нет, думаю, наш  поезд  ушёл, как  минимум  два  тясячелетия  назад. Наши  дни  и  судьбы  сочтены… Мы   все  напоминаем  муху-цокотуху, попавшую  в  паучью  сеть  дешёвых, соблазнительно   щекочущих  душу, соблазнов, которую  уже  никогда  не  найдёт  её  маленький  комарик  с  золотым  фонариком  надежды. Порой  мерещится, что  мы  сами, уже  непроизвольно  стали  отвратительно  липкими  фрагментами  этой  паутины  и  тянемся, позабыв  о  себе, вместе  с  ней  уже  за  какой-то  следующей, на  этот  раз  нашей  общей , жертвой.

Хордон: Давайте, переведём  дух  и   прервёмся  на  рекламную  паузу.
 
 (РЕКЛАМНАЯ  ПАУЗА).
 
Примечания:
 
1.Лотман  Ю.М. (1922 -1993) – русский  культуролог, семиотик.

2. Агония – от  греческого  слова  «агония», означающего «борьба»

3.Выражение  Уильяма  Оккама, средневекового  философа

4.Далее  перечисляются  имена  видных  представителей  западноевропейской  постмодернистской  философии.                                                     
 

 

"Поезд "Исполнения желаний" - 3 . Эпизод 4

"Поезд "Исполнения желаний" - 3 . Эпизод 6