Помочь сайту
Поздравления
Воспоминания (продолжение 13)
2 апреля 2015 -
Алексей Лоскутов
Весеннюю инспекторскую проверку личный состав школы успешно выдержал. Я лично снова получил отличные оценки по всем предметам и даже более того. Телеграфию у нас принимал майор с узла связи округа. Задает он мне один вопрос - я подробно на него отвечаю. Он задает второй вопрос, третий - подробно отвечаю и на них. Вижу майора что-то заинтересовало и он мне по устройству и регулировка аппарата СТ-35 задает вопрос за вопросом и даже сверх изучаемой нами программы. На все эти вопросы я даю подробный ответ, майор рассмеялся и говорит, - Все, сдаюсь. Хотя у нас и принята пятибалльная система оценок, но беру я грех на душу и ставлю Вам шесть баллов. Хотите на узел связи округа? Судимости у Вас нет? Хотя и сказали мне при освобождении, чтобы отвечал на такой вопрос - судим не был, но я то знаю, что был судим. Так и ответил майору. Он, явно с сожалением сказал, - жаль, жаль. Ну что же, желаю удачи, курсант.
Вскоре после весенней инспекторской проверки маршал Жуков внезапно посетил подразделение нашей части. Порядок в школе ему понравился, кроме заправки коек. Показывая на заправленную койку, он спросил у Озерова:
- Что это такое? Солдатская постель должна заправляться так, чтобы откинул солдат одеяло и ложись в постель. Такова и заправка койки: поправил солдат подушку и простынь, аккуратно заправил одеяло и все, ничего лишнего. Не следует мудрить там, где не нужно.
Помог нам маршал Жуков, очень мы ему за это благодарны. Так же неожиданно во время обеда Жуков появился в нашей столовой. Дежурным по части был старший лейтенант Подобед. Он прозевал момент, когда Жуков прошел в столовую. Кто-то ему сказал об этом. Напуганный Подобед прибежал в столовую и козырнув отрапортовал:
- Товарищ маршал Советского Союза на обед приготовлен… старший лейтенант Подобед.
- Батальону на обед одного старшего лейтенанта мало – сказал Жуков.
Солдаты, обедающие в столовой, засмеялись. Получается, что растеряться может не только солдат, рапортующий генералу, но и старший лейтенант, когда он рапортует маршалу.
Подготовка к параду вступила в завершающую фазу. На репетицию парада ночью ходим на Площадь 1905 года. Подготовка к параду ответственное мероприятие, требующее тщательной подготовки, и все для того, чтобы участники парада прошли всего лишь метров 150 четким строевым шагом в идеально ровных шеренгах. И ради этого – дни и недели надоедающих тренировок. Зато парад дает возможность посмотреть на Жукова при всех его орденах. Их очень много, вот уж где, в буквальном смысле слова, вся грудь в орденах.
Вскоре после первомайских праздников мы выехали в Еланские лагеря, в Калиновку Камышловскую. Приехали. Пустое место на берегу реки Пышма. Приказ: ставить палатки для личного состава и для учебных классов. Большие тонкие, светло-желтые палатки на десять человек. Там, где будут постели, примерно на полметра выбирается земля, укладывается на бруствер и утрамбовывается. Остальное место под палаткой углубляется еще на полметра и этот грунт также укладывается на бруствер. Над бруствером ставится палатка, хорошо растягивается, чтобы не было ни единой складки. На землю, где будут постели, плотно одна к другой укладываются нетолстые жерди и уже на них матрацы. Все, заправляй постели! Старший лейтенант Андриевский говорит:
- Хорошо бы учебный класс сделать более капитально. В сильный и длительный дождь эти палатки не очень надежны, а телеграфную аппаратуру желательно бы укрыть понадежнее.
Я знаю, что соломенная крыша под щетку, очень надежно. Защищает от дождя, видел, как она устроена. Только вот нужна аккуратно уложенная в снопы, не путаная солома. Рассказал об этом Андриевскому. Он обрадовался, сказал, что тут полно камыша, ничуть не хуже соломы будет.
На площади (6х4) м2 вырыли яму метра на полтора в глубину, уложили выбранный грунт на бруствер и хорошо утрамбовали. Поставили опорные столбы, на них обвязку из бревен и на нее уже стропила и слеги. Пять человек Андриевский отправил на заготовку камыша, двое помогали мне укладывать камыш и подбивать его торцы, формируя скат крыши. Помещение у нас получилось просторное и весьма неплохое. Лето 1949 года выдалось дождливое и не приветливое. В расположении школы сыро было везде и только в нашем телеграфном классе было сухо.
В честь открытия лагерей был дан парад расквартированных здесь войск, а их в Еланских лагерях немало. Парад принимал генерал, кажется командир пехотной бригады. На этом параде наша часть прошла великолепно. Генерал, принимавший парад, даже аплодировал нам. В лагерях меньше занятий в классах и больше полевых занятий. Телефонисты тренируются прокладывать кабельные и шестовые линии связи. Радисты и телеграфисты отрабатывают организацию надежной и устойчивой связи в полевых условиях. Телеграфные аппараты устанавливаются в палатках. В жаркий день сидеть в палатке за аппаратом довольно жарко, жужжат вверху оводы, пытаясь вылететь, и им жарко, зато не кусают.
Мне было интересно на первых летних батальонных учениях в начале лета. Мы выехали куда-то в лес. Курсанты школы выполняли на этих ученьях вспомогательные задачи. С вечера я и курсант Халтурин были назначены охранять до обеда колодец на якобы только что занятой нашими войсками территории. Колодец располагался на окраине деревни, недалеко от леса. Стою с карабином около этого колодца. Утром люди с ведрами подходят к колодцу за водой, видят у колодца солдата с карабином, спрашивают, что я тут караулю. Слежу, говорю, чтобы кто-нибудь из вас не вздумал вдруг отравить воду в колодце. Люди посмеются и уходят. Смотрю из ближайшего к колодцу дома девушка, еще в ночной сорочке, выгоняет на улицу гусей. Увидела меня, смутилась и, чтобы быстрее выгнать гусей, хлестнула последнего, замыкающего гуся какой-то веревочкой. Веревочка обвилась вокруг шеи гуся и тот, от испуга, захлопал крыльями. Девушка смутилась еще больше, быстро освободила гуся и скрылась во дворе, захлопнув за собой дверь. Стою у колодца, скука, посматриваю на дом, в котором скрылась девушка. Вижу она изредка поглядывает в окно, в сторону колодца. Видно ее тоже заинтересовало, что же тут надо солдату у их колодца. Стою и думаю, какой бы придумать предлог, чтобы поговорить с девушкой. Попросить напиться – смешно, я и так стою у колодца. Придумал, нужно попросить листок бумаги, чтобы написать письмо. Подошел к окну, постучал. Девушка открыла окно, вопросительно смотрит на меня. Говорю ей:
- Извините, есть у меня к вам небольшая просьба: не найдется ли у вас листок бумаги, чтоб написать письмо матери.
- Заходите в избу, - ответила девушка.
Зашел. В доме чисто и опрятно, девушка, очень даже симпатичная, подает мне листок бумаги и спрашивает:
- Что Вы делаете у нашего колодца?
- Охраняю его, чтобы кто-нибудь из вас не отравил в нем воду.
- А вот сейчас, пока Вас там нет, кто-нибудь и отравит воду в колодце.
- Не отравит, я наблюдаю за колодцем через Ваше окно.
- А откуда Вы тут появились?
- У нас ученья, не далеко отсюда в лесу.
В дом зашла еще одна девушка, видимо подружка хозяйки дома. Разговорились. Хозяйку дома зовут Маша, ее подружку – Надя. Маша говорит:
- Если за колодцем можно наблюдать из избы, давайте тогда не будем скучать и совместим охрану колодца с игрой в карты.
- С удовольствием, тем более что карты развивают внимательность и бдительность, а это так важно для часового.
Сыграли несколько партий в карты. Вижу в окно – на смену мне пришел Халтурин. Говорю девушкам:
- Вот и сменщик мой пришел. Спасибо вам, время пролетело незаметно.
- А вы не уходите, скажите, что обстановка очень обострилась и вам пришлось колодец охранять вдвоем.
- Обстановка действительно обострилась, часовой пленен двумя диверсантками и его нужно спасать и видите сменщик не знает где меня искать.
- Так зовите его сюда, пленим и его и будем играть вчетвером.
Открыл окно, позвал Халтурина. Так и играли в карты до обеда. Время пролетело незаметно, пора возвращаться в роту, так как колодец мы должны охранять только до обеда. Маша говорит мне:
- Возьмите мой адрес, будет скучно, может письмо мне напишите.
И положила листок со своим адресом ко мне на стол. Я взял его.
- Тогда запишите и мой адрес, - предложил я Маше.
Маша записала мой адрес, и мы с Халтуриным ушли в роту. Эти учения были короткими. На следующий день к вечеру мы уже вернулись в лагеря.
В конце лета в часть поступили спецмашины, в фургонах которых была смонтирована аппаратура телефонной и телеграфной связи. На занятиях по электротехнике у меня произошел небольшой спор со старшим лейтенантом Андриевским. Он объяснял нам материал по электромагнитной индукции. Андриевский нарисовал на доске полосы электромагнита и между ними вращающуюся рамку проводника. Разъяснил, что чем больше магнитных силовых линий, в единицу времени, пересекает проводник вращающейся рамки, тем выше будет индуцируемое в нем напряжение. При этом показал, что наибольшее напряжение в рамке проводника будет тогда, когда плоскость рамки будет перпендикулярна магнитным силовым линиям. Я поднял руку, Андриевский посмотрел на меня:
- Что у Вас, курсант Лоскутов, пожалуйста.
- Товарищ старший лейтенант, когда вращающаяся рамка проводника будет перпендикулярна магнитным силовым напряжение в ней будет равно нулю.
- Нет, курсант Лоскутов, в этом положении рамку пересекает наибольшее количество магнитных силовых линий и, следовательно, напряжение в рамке проводника будет максимальным.
- Никак нет, товарищ старший лейтенант, проводник рамки будет в это время скользить вдоль магнитных силовых линий, не пресекая их и, следовательно, напряжение в рамке будет равно нулю.
Андриевский объявляет перерыв, приказывает выйти всем из класса, а мне остаться. Потом подходит ко мне и говорит:
- Что ты уперся, как баран, ну ошибся я, мог бы и не настаивать на своей правоте. Подошел бы ко мне после занятий, и на следующий день я бы объяснил свою ошибку.
Мне было неловко, я уважал Андриевского, но во время спора с ним даже не подумал о том, что этот спор будет ему неприятен. В отличие от Жиделева, Андриевский ограничился этим разговором и по-прежнему благожелательно относился ко мне.
В сентябре нам объявили, что батальон выезжает на окружные учения штабов округа. Выезжает на учения и наша школа. Форма одежды летняя, головной убор – пилотка. После обеда сидим в палатке, ждем команды на мертвый послеобеденный час (мертвый час 70 минут). Аникин недоволен тем, что на учения нужно ехать в пилотках. В деревнях будут девушки, а в фуражке солдат симпатичнее. Слышу голос Жиделева за палаткой:
- Курсант Лоскутов, чем Вы недовольны?
- Всем доволен, товарищ сержант.
- Курсант Лоскутов, ко мне!
Вышел из палатки, - Слушаю, товарищ сержант.
- Чем Вы недовольны, курсант Лоскутов?
- Всем доволен, товарищ сержант.
- Почему Вы обсуждаете приказ командира части? Проявляете недовольство этим приказом?
- Я не обсуждал приказ командира части.
- Молчать, не пререкаться с командиром!
- Товарищ сержант, вот сейчас Вы скажете, что я человека убил, то, что мне следует ответить: так точно, товарищ сержант.
- Строиться взвод, - громко скомандовал Жиделев.
Построились.
- Курсант Лоскутов, выйти из строя! – скомандовал Жиделев.
Я вышел, знаю уже, что сейчас получу очередной наряд вне очереди.
- За пререкание с командиром отделения объявляю два наряда вне очереди, - объявил Жиделев.
- Слушаюсь, - ответил я. Вот уже не один, а два наряда, расту понемногу.
Всем ясно, что два наряда вне очереди даны мне совершенно напрасно. Все понимают, что невозможно спутать мой голос с голосом Аникина. Видимо, и Аникину неудобно, что не хватает у него духу сказать сержанту, что это он Аникин, недоволен приказом командира части.
Эти учения были масштабны, отрабатывалась стремительная наступательная операция наших войск. На этих учениях были потери. Один солдат погиб при погрузке техники на железнодорожные платформы: задел проволокой за контактный провод. Погибли два солдата из нашей части: перевернулась вверх колесами машина, которая везла тяжелые катушки с медным проводом и 12 солдат, причем под тентом. Погибло бы при этом, наверное, больше, но был в кузове этой машины могучий солдат Шаманов, он, стоя на четвереньках, на своей спине держал кузов грузовика ГАЗ-51 до тех пор, пока не распрокинули машину. Шаманов закоченел в этом положении, так его и увезли в госпиталь. Он поправился и не получил осложнений. Еще два солдата погибли в танке от удара электрическим током: танк штыревой антенной задел высоковольтный провод.
Мы выгружались на станции Щучье Озеро. Несмотря на то, что это учение штабов округа, автомашин на учениях очень много. На учениях будут задействованы два узла связи армии. Если один узел связи поддерживает связь с наступающими войсками, то второй узел связи продвигается вслед за ними. Когда первый узел связи остается далеко в тылу, разворачивается второй узел связи, продвигавшийся вслед за войсками, а первый, свернувшись, догоняет наступающие войска. На всем протяжении наступления почти без перерыва великолепные леса. Наступаем почти по границе между Молотовской областью и Башкирией. На учениях много генералов, так что вскоре к ним уже привыкаешь. Только однажды я слегка опешил, когда в аппаратную вошел генерал, подошел к моему аппарату и говорит:
- Вызывай, не помню какого, допустим - восьмого. Вызываю. Генерал читает на выползающей телеграфной ленте, - Восьмой у аппарата. Генерал:
- Ты что… в бога мать… Я смотрю на генерала, понять не могу, кого он материт, неужели меня. Генерал мне:
- Что смотришь, печатай!
- Что печатать?
- Что говорю, то и печатай. Ты что… в бога мать, и дальше уже по сути дела.
Ничего привыкаешь быстро, оказывается и генералы могут материться, усиливая, таким образом, свое влияние на подчиненных.
В деревнях все еще живут плохо. Есть мед, но нет хлеба. Пайку хлеба можно обменять на мед практически вес на вес. В одном месте наш узел связи был расположен на опушке леса недалеко от деревни. Во время обеда нас буквально обступили жители деревни. Мы с Чемодановым использовали большой пень вместо стола и ели суп из котелков. Около нас стояла девочка лет, наверное, пяти и следила за каждой нашей ложкой, даже переглатывала вместе с нами. Смотреть на нее было невыносимо. Говорю Чемоданову, давай отдадим ей одну пайку хлеба. Чемоданов согласился, и мы отдали девочке большой кусок хлеба. Какой радостью засветились у нее глаза, но к ней тут же подскочила женщина, вырвала у девочки хлеб и убежала. Девочка заревела так горько и обреченно, что мы отдали ей еще половину оставшегося у нас хлеба. Девочка жадно съела его, не отходя от нас. Больше такого я никогда и нигде не видел. Наверное, у женщины, отнявшей хлеб у ребенка, был свой такой же, или еще меньший по возрасту ребенок.
Наступление развивается успешно. Позади уже Чернушка и Янаул. Точно за Янаулом наши машины идут по узкой дороге в глухом лесу. Видим, впереди нас, в свете фар, стоит регулировщик и показывает нам поворот налево. Сворачиваем, дороги почти нет, только конная колея. Застревающие машины вытаскивает гусеничный тягач. Выехали из лесу, уже днем, на полевую дорогу. Проехали по этой дороге совсем немного и наша аппаратная остановилась, мотор заглох – кончилось горючее. Остановилась и вторая, сопровождающая нас машина – американский грузовик Форд. Недалеко от нас по этой дороге – деревня. Решили сходить туда, посмотреть на эту деревню. Места тут глухие, так много машин и солдат местные жители в этих местах еще не видали. Даже с каким-то страхом спрашивают:
- Что случилось, какая опять беда?
- Ничего особенного, просто учения, - ответили мы.
Хотя был случай, когда большая колонна машин проходила через такую же глухую деревню, женщине, спросившей, что случилось, какой-то солдат шутя крикнул, - Война, мать! Женщины запричитали, - Надо же, только закончилась война и опять новая война. Что же будет, что нас ожидает сейчас? Панику в этой деревне с трудом погасили офицеры, разъясняя, что же происходит на самом деле. После этого случая всех предупредили, чтобы больше таких шуток не было. В случае повторения таких шуток, это будет рассматриваться как провокация с вытекающими отсюда последствиями.
Вернулись к машинам и как раз вовремя. Смотрим, вдали на дороге показались две автомашины. Их мы узнали сразу – заметные они. Едет маршал Жуков с охраной. Залезли в кузов грузовика, ждем. Машина Жукова остановилась возле нас. Открывается дверца машины, Жуков встает на подножку.
- Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза, - дружно и с удовольствием поприветствовали мы Жукова.
- Здравствуйте, товарищи! Почему стоите?
- Бензину нет, товарищ маршал Советского Союза.
- Вы обедали?
- Никак нет, товарищ маршал Советского Союза, не обедали, не завтракали и не ужинали.
Жуков опустился на сидение машины, захлопнул дверцу и машина быстро скрылась из виду. Прошло меньше часа с тех пор, как уехал Жуков и к нам уже подкатывает летучка. Привозит бензин, обед и сухой паек на три дня. Вот это оперативность! Можно оказывается хорошо работать и как следует выполнять свои обязанности. Приехали в расположение узла связи и там узнали кое-какие подробности, относящиеся к нашей встречи с Жуковым. От Жукова в расположение узла связи пришел его ординарец полковник Иванов, спросил, где находится заместитель командира части по материально-техническому снабжению. Ему указали на палатку майора Бессонова. Ординарец Бессонова на учениях, кажется Дубинский, рассказал, что подойдя к палатке, полковник Иванов спросил у него:
- Где майор Бессонов?
- Он отдыхает, товарищ полковник.
- Передайте ему, что его немедленно вызывает к себе маршал Жуков, сказал полковник и ушел. Дубинский зашел в палатку. Майор сладко спит, наслаждаясь свежестью и ароматом лесного воздуха. Дубинский осторожно его будит, - Товарищ майор, товарищ майор.
А майор только недовольно буркнул и перевернулся на другой бок.
- Товарищ майор, Вас вызывает к себе маршал Жуков.
Вот после этих слов майор Бессонов аж подлетел над койкой. Быстро оделся трясущими руками и ушел. После этого визита не стало в части майора Бессонова, зато появился капитан Бессонов. Впрочем, и его вскоре после учений куда-то перевели. Может быть, кто-то скажет, что с майором Бессоновым поступили слишком жестко, я думаю, что нет. Если бы такое случилось во время войны и телеграфная аппаратная штаба армии оказалась в руках противника, последствия этого были бы очень неприятны для армии. Нас телеграфистов, даже сейчас в мирное время, предупреждают, чтобы после сворачивания узла связи нигде не осталось ни единого обрывка телеграфной ленты с текстом. После нас место стоянки тщательно осматривает офицер госбезопасности. Шифр – это очень серьезно и поэтому шифры оберегают тщательно. Так что не зря был наказан Бессонов.
На этих учениях очень неприятный случай подстерег старшину Коровина. Не старшину роты, а специалиста на ЦТС. Он был сверхсрочником, солидной уже комплекции, за что и получил кличку генерал. В ходе учений очередной узел связи был развернут в лесу, в нескольких километрах от какого-то села. Коровин узнал, что в этом селе вечером в клубе бывают танцы. Коровину захотелось приятно провести время и он предложил сменившимся после дневной смены сержантам сходить в этот клуб на танцы. Пошли туда, когда стемнело. Когда уже вышли из леса и клуб был почти рядом, Коровину захотелось справить нужду. Пока он отливал, друзья, ушедшие вперед, уже подходили к клубу. Коровин видел, что дорога, по которой шли сержанты, делает тут дугу и он, чтобы их догнать, быстрым шагом пошел к ним напрямик и, вдруг, неожиданно, куда-то ухнул, едва успев раскинуть руки в стороны, чтобы не провалиться с головой. От зловония у него перехватило дыхание: понял, что провалился в яму заброшенного сортира. Крикнул на помощь. Подоспевшие друзья сунули ему в руки небольшую жердь, за которую и ухватился Коровин мертвой хваткой. Его вытащили и тут же подальше отхлынули от него – зловоние было нестерпимым. Коровин задыхался от вони и начисто потерял способность что-либо соображать.
При выходе из леса они по мостику переходили небольшую речку. Друзья посоветовали Коровину бежать к этой речке. Коровин бросился туда, выбрал место поглубже и долго бултыхался в струях воды, стараясь смыть основной благоухающий слой. После этого разделся и тщательно простирал всю одежду. Друзья разожгли костер и Коровин голым чуть ли не до утра сушил свою одежду. Оделся и вернулся на узел связи, на свою ЦТС. Днем сходили посмотреть на купальню Коровина. Фактически это была самая настоящая ловушка. Яма прикрыта тонкими жердями и чуть присыпана землей, видимо, только для того, чтобы не воняло. От Коровина, не смотря на стирку одежды в проточной воде, все равно попахивало этим сортиром до конца учений, и если он заходил в какую-либо аппаратную или даже в свою ЦТС его просили побыстрее выйти. Не сомневаюсь, что этот поход на танцы он запомнит на всю жизнь.
Учения продолжались. Миновали Камбарку, за ней в последний раз на этих учениях был развернут наш узел связи. Но уже на следующий день поступила команда сниматься на погрузку в вагоны. Учения закончились форсированием Камы. Нам на Каме побывать не удалось.
Вскоре после прибытия в лагеря, дежурный по роте сообщил мне, что меня вызывает начальник школы. Иду к палатке начальника школы, прикидываю, что бы это могло значить, как будто ни в чем я не провинился. Захожу в палатку, - Товарищ майор, по Вашему приказанию курсант Лоскутов прибыл.
- Прибыл…Расскажи-ка мне, курсант Лоскутов, за что ты получил два наряда вне очереди. Отличник боевой и политической подготовки и вдруг наряд вне очереди.
Я сказал майору Озерову, что два наряда вне очереди я получил незаслуженно.
- Как это незаслуженно, поясните, - недовольно произнес майор Озеров.
Я рассказал, что произошло в действительности.
- Дежурный, сержанта Жиделева ко мне, - крикнул Озеров.
В палатку вошел Жиделев, доложил, что по вызову прибыл.
- Расскажите-ка мне, сержант Жиделев, за что Вы дали два наряда вне очереди курсанту Лоскутову, - приказал Жиделеву майор Озеров.
Жиделев рассказал свою версию. Майор Озеров посмотрел на меня и говорит:
- А сейчас, курсант, расскажите Вы, за что получили два наряда вне очереди.
Я снова подробно рассказал, как все было на самом деле. Майор Озеров внимательно на нас посмотрел и говорит:
- Что-то не пойму я, кто из вас говорит правду. Вы, курсант Лоскутов, выйдите, а Вы, сержант, останьтесь.
Оказывается все наряды вне очереди, кроме этих двух, Жиделев не заносил в карточку взысканий и поощрений, понимая, что дает их незаслуженно. Хорошо, видимо, поговорил майор Озеров с сержантом Жиделевым. После этого разговора не получил я больше от сержанта Жиделева ни одного наряда вне очереди. Даже какой-то предупредительный он стал. Пойдешь, например, в увольнение – он предлагает мне свои хромовые сапоги. Я отказывался, всегда. Так вот неожиданно и закончился у нас затянувшийся поединок.
Вскоре после весенней инспекторской проверки маршал Жуков внезапно посетил подразделение нашей части. Порядок в школе ему понравился, кроме заправки коек. Показывая на заправленную койку, он спросил у Озерова:
- Что это такое? Солдатская постель должна заправляться так, чтобы откинул солдат одеяло и ложись в постель. Такова и заправка койки: поправил солдат подушку и простынь, аккуратно заправил одеяло и все, ничего лишнего. Не следует мудрить там, где не нужно.
Помог нам маршал Жуков, очень мы ему за это благодарны. Так же неожиданно во время обеда Жуков появился в нашей столовой. Дежурным по части был старший лейтенант Подобед. Он прозевал момент, когда Жуков прошел в столовую. Кто-то ему сказал об этом. Напуганный Подобед прибежал в столовую и козырнув отрапортовал:
- Товарищ маршал Советского Союза на обед приготовлен… старший лейтенант Подобед.
- Батальону на обед одного старшего лейтенанта мало – сказал Жуков.
Солдаты, обедающие в столовой, засмеялись. Получается, что растеряться может не только солдат, рапортующий генералу, но и старший лейтенант, когда он рапортует маршалу.
Подготовка к параду вступила в завершающую фазу. На репетицию парада ночью ходим на Площадь 1905 года. Подготовка к параду ответственное мероприятие, требующее тщательной подготовки, и все для того, чтобы участники парада прошли всего лишь метров 150 четким строевым шагом в идеально ровных шеренгах. И ради этого – дни и недели надоедающих тренировок. Зато парад дает возможность посмотреть на Жукова при всех его орденах. Их очень много, вот уж где, в буквальном смысле слова, вся грудь в орденах.
Вскоре после первомайских праздников мы выехали в Еланские лагеря, в Калиновку Камышловскую. Приехали. Пустое место на берегу реки Пышма. Приказ: ставить палатки для личного состава и для учебных классов. Большие тонкие, светло-желтые палатки на десять человек. Там, где будут постели, примерно на полметра выбирается земля, укладывается на бруствер и утрамбовывается. Остальное место под палаткой углубляется еще на полметра и этот грунт также укладывается на бруствер. Над бруствером ставится палатка, хорошо растягивается, чтобы не было ни единой складки. На землю, где будут постели, плотно одна к другой укладываются нетолстые жерди и уже на них матрацы. Все, заправляй постели! Старший лейтенант Андриевский говорит:
- Хорошо бы учебный класс сделать более капитально. В сильный и длительный дождь эти палатки не очень надежны, а телеграфную аппаратуру желательно бы укрыть понадежнее.
Я знаю, что соломенная крыша под щетку, очень надежно. Защищает от дождя, видел, как она устроена. Только вот нужна аккуратно уложенная в снопы, не путаная солома. Рассказал об этом Андриевскому. Он обрадовался, сказал, что тут полно камыша, ничуть не хуже соломы будет.
На площади (6х4) м2 вырыли яму метра на полтора в глубину, уложили выбранный грунт на бруствер и хорошо утрамбовали. Поставили опорные столбы, на них обвязку из бревен и на нее уже стропила и слеги. Пять человек Андриевский отправил на заготовку камыша, двое помогали мне укладывать камыш и подбивать его торцы, формируя скат крыши. Помещение у нас получилось просторное и весьма неплохое. Лето 1949 года выдалось дождливое и не приветливое. В расположении школы сыро было везде и только в нашем телеграфном классе было сухо.
В честь открытия лагерей был дан парад расквартированных здесь войск, а их в Еланских лагерях немало. Парад принимал генерал, кажется командир пехотной бригады. На этом параде наша часть прошла великолепно. Генерал, принимавший парад, даже аплодировал нам. В лагерях меньше занятий в классах и больше полевых занятий. Телефонисты тренируются прокладывать кабельные и шестовые линии связи. Радисты и телеграфисты отрабатывают организацию надежной и устойчивой связи в полевых условиях. Телеграфные аппараты устанавливаются в палатках. В жаркий день сидеть в палатке за аппаратом довольно жарко, жужжат вверху оводы, пытаясь вылететь, и им жарко, зато не кусают.
Мне было интересно на первых летних батальонных учениях в начале лета. Мы выехали куда-то в лес. Курсанты школы выполняли на этих ученьях вспомогательные задачи. С вечера я и курсант Халтурин были назначены охранять до обеда колодец на якобы только что занятой нашими войсками территории. Колодец располагался на окраине деревни, недалеко от леса. Стою с карабином около этого колодца. Утром люди с ведрами подходят к колодцу за водой, видят у колодца солдата с карабином, спрашивают, что я тут караулю. Слежу, говорю, чтобы кто-нибудь из вас не вздумал вдруг отравить воду в колодце. Люди посмеются и уходят. Смотрю из ближайшего к колодцу дома девушка, еще в ночной сорочке, выгоняет на улицу гусей. Увидела меня, смутилась и, чтобы быстрее выгнать гусей, хлестнула последнего, замыкающего гуся какой-то веревочкой. Веревочка обвилась вокруг шеи гуся и тот, от испуга, захлопал крыльями. Девушка смутилась еще больше, быстро освободила гуся и скрылась во дворе, захлопнув за собой дверь. Стою у колодца, скука, посматриваю на дом, в котором скрылась девушка. Вижу она изредка поглядывает в окно, в сторону колодца. Видно ее тоже заинтересовало, что же тут надо солдату у их колодца. Стою и думаю, какой бы придумать предлог, чтобы поговорить с девушкой. Попросить напиться – смешно, я и так стою у колодца. Придумал, нужно попросить листок бумаги, чтобы написать письмо. Подошел к окну, постучал. Девушка открыла окно, вопросительно смотрит на меня. Говорю ей:
- Извините, есть у меня к вам небольшая просьба: не найдется ли у вас листок бумаги, чтоб написать письмо матери.
- Заходите в избу, - ответила девушка.
Зашел. В доме чисто и опрятно, девушка, очень даже симпатичная, подает мне листок бумаги и спрашивает:
- Что Вы делаете у нашего колодца?
- Охраняю его, чтобы кто-нибудь из вас не отравил в нем воду.
- А вот сейчас, пока Вас там нет, кто-нибудь и отравит воду в колодце.
- Не отравит, я наблюдаю за колодцем через Ваше окно.
- А откуда Вы тут появились?
- У нас ученья, не далеко отсюда в лесу.
В дом зашла еще одна девушка, видимо подружка хозяйки дома. Разговорились. Хозяйку дома зовут Маша, ее подружку – Надя. Маша говорит:
- Если за колодцем можно наблюдать из избы, давайте тогда не будем скучать и совместим охрану колодца с игрой в карты.
- С удовольствием, тем более что карты развивают внимательность и бдительность, а это так важно для часового.
Сыграли несколько партий в карты. Вижу в окно – на смену мне пришел Халтурин. Говорю девушкам:
- Вот и сменщик мой пришел. Спасибо вам, время пролетело незаметно.
- А вы не уходите, скажите, что обстановка очень обострилась и вам пришлось колодец охранять вдвоем.
- Обстановка действительно обострилась, часовой пленен двумя диверсантками и его нужно спасать и видите сменщик не знает где меня искать.
- Так зовите его сюда, пленим и его и будем играть вчетвером.
Открыл окно, позвал Халтурина. Так и играли в карты до обеда. Время пролетело незаметно, пора возвращаться в роту, так как колодец мы должны охранять только до обеда. Маша говорит мне:
- Возьмите мой адрес, будет скучно, может письмо мне напишите.
И положила листок со своим адресом ко мне на стол. Я взял его.
- Тогда запишите и мой адрес, - предложил я Маше.
Маша записала мой адрес, и мы с Халтуриным ушли в роту. Эти учения были короткими. На следующий день к вечеру мы уже вернулись в лагеря.
В конце лета в часть поступили спецмашины, в фургонах которых была смонтирована аппаратура телефонной и телеграфной связи. На занятиях по электротехнике у меня произошел небольшой спор со старшим лейтенантом Андриевским. Он объяснял нам материал по электромагнитной индукции. Андриевский нарисовал на доске полосы электромагнита и между ними вращающуюся рамку проводника. Разъяснил, что чем больше магнитных силовых линий, в единицу времени, пересекает проводник вращающейся рамки, тем выше будет индуцируемое в нем напряжение. При этом показал, что наибольшее напряжение в рамке проводника будет тогда, когда плоскость рамки будет перпендикулярна магнитным силовым линиям. Я поднял руку, Андриевский посмотрел на меня:
- Что у Вас, курсант Лоскутов, пожалуйста.
- Товарищ старший лейтенант, когда вращающаяся рамка проводника будет перпендикулярна магнитным силовым напряжение в ней будет равно нулю.
- Нет, курсант Лоскутов, в этом положении рамку пересекает наибольшее количество магнитных силовых линий и, следовательно, напряжение в рамке проводника будет максимальным.
- Никак нет, товарищ старший лейтенант, проводник рамки будет в это время скользить вдоль магнитных силовых линий, не пресекая их и, следовательно, напряжение в рамке будет равно нулю.
Андриевский объявляет перерыв, приказывает выйти всем из класса, а мне остаться. Потом подходит ко мне и говорит:
- Что ты уперся, как баран, ну ошибся я, мог бы и не настаивать на своей правоте. Подошел бы ко мне после занятий, и на следующий день я бы объяснил свою ошибку.
Мне было неловко, я уважал Андриевского, но во время спора с ним даже не подумал о том, что этот спор будет ему неприятен. В отличие от Жиделева, Андриевский ограничился этим разговором и по-прежнему благожелательно относился ко мне.
В сентябре нам объявили, что батальон выезжает на окружные учения штабов округа. Выезжает на учения и наша школа. Форма одежды летняя, головной убор – пилотка. После обеда сидим в палатке, ждем команды на мертвый послеобеденный час (мертвый час 70 минут). Аникин недоволен тем, что на учения нужно ехать в пилотках. В деревнях будут девушки, а в фуражке солдат симпатичнее. Слышу голос Жиделева за палаткой:
- Курсант Лоскутов, чем Вы недовольны?
- Всем доволен, товарищ сержант.
- Курсант Лоскутов, ко мне!
Вышел из палатки, - Слушаю, товарищ сержант.
- Чем Вы недовольны, курсант Лоскутов?
- Всем доволен, товарищ сержант.
- Почему Вы обсуждаете приказ командира части? Проявляете недовольство этим приказом?
- Я не обсуждал приказ командира части.
- Молчать, не пререкаться с командиром!
- Товарищ сержант, вот сейчас Вы скажете, что я человека убил, то, что мне следует ответить: так точно, товарищ сержант.
- Строиться взвод, - громко скомандовал Жиделев.
Построились.
- Курсант Лоскутов, выйти из строя! – скомандовал Жиделев.
Я вышел, знаю уже, что сейчас получу очередной наряд вне очереди.
- За пререкание с командиром отделения объявляю два наряда вне очереди, - объявил Жиделев.
- Слушаюсь, - ответил я. Вот уже не один, а два наряда, расту понемногу.
Всем ясно, что два наряда вне очереди даны мне совершенно напрасно. Все понимают, что невозможно спутать мой голос с голосом Аникина. Видимо, и Аникину неудобно, что не хватает у него духу сказать сержанту, что это он Аникин, недоволен приказом командира части.
Эти учения были масштабны, отрабатывалась стремительная наступательная операция наших войск. На этих учениях были потери. Один солдат погиб при погрузке техники на железнодорожные платформы: задел проволокой за контактный провод. Погибли два солдата из нашей части: перевернулась вверх колесами машина, которая везла тяжелые катушки с медным проводом и 12 солдат, причем под тентом. Погибло бы при этом, наверное, больше, но был в кузове этой машины могучий солдат Шаманов, он, стоя на четвереньках, на своей спине держал кузов грузовика ГАЗ-51 до тех пор, пока не распрокинули машину. Шаманов закоченел в этом положении, так его и увезли в госпиталь. Он поправился и не получил осложнений. Еще два солдата погибли в танке от удара электрическим током: танк штыревой антенной задел высоковольтный провод.
Мы выгружались на станции Щучье Озеро. Несмотря на то, что это учение штабов округа, автомашин на учениях очень много. На учениях будут задействованы два узла связи армии. Если один узел связи поддерживает связь с наступающими войсками, то второй узел связи продвигается вслед за ними. Когда первый узел связи остается далеко в тылу, разворачивается второй узел связи, продвигавшийся вслед за войсками, а первый, свернувшись, догоняет наступающие войска. На всем протяжении наступления почти без перерыва великолепные леса. Наступаем почти по границе между Молотовской областью и Башкирией. На учениях много генералов, так что вскоре к ним уже привыкаешь. Только однажды я слегка опешил, когда в аппаратную вошел генерал, подошел к моему аппарату и говорит:
- Вызывай, не помню какого, допустим - восьмого. Вызываю. Генерал читает на выползающей телеграфной ленте, - Восьмой у аппарата. Генерал:
- Ты что… в бога мать… Я смотрю на генерала, понять не могу, кого он материт, неужели меня. Генерал мне:
- Что смотришь, печатай!
- Что печатать?
- Что говорю, то и печатай. Ты что… в бога мать, и дальше уже по сути дела.
Ничего привыкаешь быстро, оказывается и генералы могут материться, усиливая, таким образом, свое влияние на подчиненных.
В деревнях все еще живут плохо. Есть мед, но нет хлеба. Пайку хлеба можно обменять на мед практически вес на вес. В одном месте наш узел связи был расположен на опушке леса недалеко от деревни. Во время обеда нас буквально обступили жители деревни. Мы с Чемодановым использовали большой пень вместо стола и ели суп из котелков. Около нас стояла девочка лет, наверное, пяти и следила за каждой нашей ложкой, даже переглатывала вместе с нами. Смотреть на нее было невыносимо. Говорю Чемоданову, давай отдадим ей одну пайку хлеба. Чемоданов согласился, и мы отдали девочке большой кусок хлеба. Какой радостью засветились у нее глаза, но к ней тут же подскочила женщина, вырвала у девочки хлеб и убежала. Девочка заревела так горько и обреченно, что мы отдали ей еще половину оставшегося у нас хлеба. Девочка жадно съела его, не отходя от нас. Больше такого я никогда и нигде не видел. Наверное, у женщины, отнявшей хлеб у ребенка, был свой такой же, или еще меньший по возрасту ребенок.
Наступление развивается успешно. Позади уже Чернушка и Янаул. Точно за Янаулом наши машины идут по узкой дороге в глухом лесу. Видим, впереди нас, в свете фар, стоит регулировщик и показывает нам поворот налево. Сворачиваем, дороги почти нет, только конная колея. Застревающие машины вытаскивает гусеничный тягач. Выехали из лесу, уже днем, на полевую дорогу. Проехали по этой дороге совсем немного и наша аппаратная остановилась, мотор заглох – кончилось горючее. Остановилась и вторая, сопровождающая нас машина – американский грузовик Форд. Недалеко от нас по этой дороге – деревня. Решили сходить туда, посмотреть на эту деревню. Места тут глухие, так много машин и солдат местные жители в этих местах еще не видали. Даже с каким-то страхом спрашивают:
- Что случилось, какая опять беда?
- Ничего особенного, просто учения, - ответили мы.
Хотя был случай, когда большая колонна машин проходила через такую же глухую деревню, женщине, спросившей, что случилось, какой-то солдат шутя крикнул, - Война, мать! Женщины запричитали, - Надо же, только закончилась война и опять новая война. Что же будет, что нас ожидает сейчас? Панику в этой деревне с трудом погасили офицеры, разъясняя, что же происходит на самом деле. После этого случая всех предупредили, чтобы больше таких шуток не было. В случае повторения таких шуток, это будет рассматриваться как провокация с вытекающими отсюда последствиями.
Вернулись к машинам и как раз вовремя. Смотрим, вдали на дороге показались две автомашины. Их мы узнали сразу – заметные они. Едет маршал Жуков с охраной. Залезли в кузов грузовика, ждем. Машина Жукова остановилась возле нас. Открывается дверца машины, Жуков встает на подножку.
- Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза, - дружно и с удовольствием поприветствовали мы Жукова.
- Здравствуйте, товарищи! Почему стоите?
- Бензину нет, товарищ маршал Советского Союза.
- Вы обедали?
- Никак нет, товарищ маршал Советского Союза, не обедали, не завтракали и не ужинали.
Жуков опустился на сидение машины, захлопнул дверцу и машина быстро скрылась из виду. Прошло меньше часа с тех пор, как уехал Жуков и к нам уже подкатывает летучка. Привозит бензин, обед и сухой паек на три дня. Вот это оперативность! Можно оказывается хорошо работать и как следует выполнять свои обязанности. Приехали в расположение узла связи и там узнали кое-какие подробности, относящиеся к нашей встречи с Жуковым. От Жукова в расположение узла связи пришел его ординарец полковник Иванов, спросил, где находится заместитель командира части по материально-техническому снабжению. Ему указали на палатку майора Бессонова. Ординарец Бессонова на учениях, кажется Дубинский, рассказал, что подойдя к палатке, полковник Иванов спросил у него:
- Где майор Бессонов?
- Он отдыхает, товарищ полковник.
- Передайте ему, что его немедленно вызывает к себе маршал Жуков, сказал полковник и ушел. Дубинский зашел в палатку. Майор сладко спит, наслаждаясь свежестью и ароматом лесного воздуха. Дубинский осторожно его будит, - Товарищ майор, товарищ майор.
А майор только недовольно буркнул и перевернулся на другой бок.
- Товарищ майор, Вас вызывает к себе маршал Жуков.
Вот после этих слов майор Бессонов аж подлетел над койкой. Быстро оделся трясущими руками и ушел. После этого визита не стало в части майора Бессонова, зато появился капитан Бессонов. Впрочем, и его вскоре после учений куда-то перевели. Может быть, кто-то скажет, что с майором Бессоновым поступили слишком жестко, я думаю, что нет. Если бы такое случилось во время войны и телеграфная аппаратная штаба армии оказалась в руках противника, последствия этого были бы очень неприятны для армии. Нас телеграфистов, даже сейчас в мирное время, предупреждают, чтобы после сворачивания узла связи нигде не осталось ни единого обрывка телеграфной ленты с текстом. После нас место стоянки тщательно осматривает офицер госбезопасности. Шифр – это очень серьезно и поэтому шифры оберегают тщательно. Так что не зря был наказан Бессонов.
На этих учениях очень неприятный случай подстерег старшину Коровина. Не старшину роты, а специалиста на ЦТС. Он был сверхсрочником, солидной уже комплекции, за что и получил кличку генерал. В ходе учений очередной узел связи был развернут в лесу, в нескольких километрах от какого-то села. Коровин узнал, что в этом селе вечером в клубе бывают танцы. Коровину захотелось приятно провести время и он предложил сменившимся после дневной смены сержантам сходить в этот клуб на танцы. Пошли туда, когда стемнело. Когда уже вышли из леса и клуб был почти рядом, Коровину захотелось справить нужду. Пока он отливал, друзья, ушедшие вперед, уже подходили к клубу. Коровин видел, что дорога, по которой шли сержанты, делает тут дугу и он, чтобы их догнать, быстрым шагом пошел к ним напрямик и, вдруг, неожиданно, куда-то ухнул, едва успев раскинуть руки в стороны, чтобы не провалиться с головой. От зловония у него перехватило дыхание: понял, что провалился в яму заброшенного сортира. Крикнул на помощь. Подоспевшие друзья сунули ему в руки небольшую жердь, за которую и ухватился Коровин мертвой хваткой. Его вытащили и тут же подальше отхлынули от него – зловоние было нестерпимым. Коровин задыхался от вони и начисто потерял способность что-либо соображать.
При выходе из леса они по мостику переходили небольшую речку. Друзья посоветовали Коровину бежать к этой речке. Коровин бросился туда, выбрал место поглубже и долго бултыхался в струях воды, стараясь смыть основной благоухающий слой. После этого разделся и тщательно простирал всю одежду. Друзья разожгли костер и Коровин голым чуть ли не до утра сушил свою одежду. Оделся и вернулся на узел связи, на свою ЦТС. Днем сходили посмотреть на купальню Коровина. Фактически это была самая настоящая ловушка. Яма прикрыта тонкими жердями и чуть присыпана землей, видимо, только для того, чтобы не воняло. От Коровина, не смотря на стирку одежды в проточной воде, все равно попахивало этим сортиром до конца учений, и если он заходил в какую-либо аппаратную или даже в свою ЦТС его просили побыстрее выйти. Не сомневаюсь, что этот поход на танцы он запомнит на всю жизнь.
Учения продолжались. Миновали Камбарку, за ней в последний раз на этих учениях был развернут наш узел связи. Но уже на следующий день поступила команда сниматься на погрузку в вагоны. Учения закончились форсированием Камы. Нам на Каме побывать не удалось.
Вскоре после прибытия в лагеря, дежурный по роте сообщил мне, что меня вызывает начальник школы. Иду к палатке начальника школы, прикидываю, что бы это могло значить, как будто ни в чем я не провинился. Захожу в палатку, - Товарищ майор, по Вашему приказанию курсант Лоскутов прибыл.
- Прибыл…Расскажи-ка мне, курсант Лоскутов, за что ты получил два наряда вне очереди. Отличник боевой и политической подготовки и вдруг наряд вне очереди.
Я сказал майору Озерову, что два наряда вне очереди я получил незаслуженно.
- Как это незаслуженно, поясните, - недовольно произнес майор Озеров.
Я рассказал, что произошло в действительности.
- Дежурный, сержанта Жиделева ко мне, - крикнул Озеров.
В палатку вошел Жиделев, доложил, что по вызову прибыл.
- Расскажите-ка мне, сержант Жиделев, за что Вы дали два наряда вне очереди курсанту Лоскутову, - приказал Жиделеву майор Озеров.
Жиделев рассказал свою версию. Майор Озеров посмотрел на меня и говорит:
- А сейчас, курсант, расскажите Вы, за что получили два наряда вне очереди.
Я снова подробно рассказал, как все было на самом деле. Майор Озеров внимательно на нас посмотрел и говорит:
- Что-то не пойму я, кто из вас говорит правду. Вы, курсант Лоскутов, выйдите, а Вы, сержант, останьтесь.
Оказывается все наряды вне очереди, кроме этих двух, Жиделев не заносил в карточку взысканий и поощрений, понимая, что дает их незаслуженно. Хорошо, видимо, поговорил майор Озеров с сержантом Жиделевым. После этого разговора не получил я больше от сержанта Жиделева ни одного наряда вне очереди. Даже какой-то предупредительный он стал. Пойдешь, например, в увольнение – он предлагает мне свои хромовые сапоги. Я отказывался, всегда. Так вот неожиданно и закончился у нас затянувшийся поединок.
Рейтинг: +2
335 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
