Зою отпевал в соборе Святой Софии сам патриарх. Лев стоял рядом с гробом жены и изредка вытирал выступающие слёзы. Самон не видел этого, так как стоял в храме позади всех. Да и кто мог пропустить в первые ряды, где молились важные сановники, простого слугу бывшего василеопатора, но всё равно он, изредка медленно переходя с места на место, пытался пробраться поближе к императору.
В очередной раз, остановившись, до евнуха донёсся разговор, который заставил его насторожиться:
– ...Теперь никого не осталось, кто будет защищать наше благополучие. Придётся вскоре нам потуже затянуть пояса, иначе можем стать нищими. Что делать будем, брат?
– Что делать? – второй собеседник чуть повернул голову, и Самон узнал в нём кавикулярия[sup][sup]1[/sup][/sup] – родственника Стилиана Заутцы. – Василеопатору не удалось самому стать императором, как Василию, но он стремился к этому. Думаешь, что зря Стилиан в подвалах своего дома накопил столько оружия? Был слух, что именно Заутца отправил на тот свет императора Василия. Думаешь, что он остановился бы, побоявшись убить Льва? Как бы не так!.. Я считаю, что мы должны осуществить эту мечту василеопатора и воспользоваться оружием в подвалах его дома.
«Что делать, что делать? – завертелось в голове у Самона. – Обращаться опять к Евфимию? Без толку...»
Полгода назад, мстя Стилиану за отказ от его обещания познакомить императора после того, как Зоя станет женой Льва, Самон отравил своего хозяина, но эта смерть Заутцы не изменила его положения, ведь он продолжал оставаться слугой, только теперь императрицы. В целях осуществления своих помыслов евнух решил обратиться к Евфимию, чтобы тот окрестил его. После крещения в исповеди Самон поведал о казнокрадстве Стилиана и его ближайших родственников. Обдумав сказанное, священник поспешил к императору и рассказал о нелицеприятных помыслах почившего василеопатора.
Лев, выслушав своего бывшего духовника, улыбнулся:
– И кого же ты теперь велишь мне остерегаться?
– Мне думается, – смиренно ответил Евфимий, – родственников твоих по жене.
– Святой отче, – благожелательная улыбка не покидала лица императора, – убеждаемся мы, что все мы люди и подвержены гневу и ярости. Вот и ты признался, что, неприязненно настроенный к моей супруге, ты ненавидишь и её родственников, а если бы ты был к ней благорасположен, то, пожалуй, объявил бы её родню защитниками моей царственности.
– Я ведь, государь, думая о твоем спасении и заботясь о христианах, сказал тебе о том, что открылось моему ничтожеству, а уж ты сам посмотришь, что произойдёт.
После этой неудачи Самон всю свою ненависть к Заутце перенёс на Зою и только спустя полгода смог её отравить. Но что же делать теперь? Евнух решительно тряхнул головой и отправился во дворец. Дождавшись убитого горем Льва, он бросился к нему, но охрана остановила его, а император прошёл мимо, не удостоив его даже взглядом. Отчаявшись, Самон крикнул ему вслед:
– Если сегодня же ты не арестуешь родственников моей госпожи, то потеряешь, о господин, не только свое царство, но и самую жизнь!
Лев, заинтригованный этим посылом, остановился и повернулся к евнуху:
– Кто твоя госпожа?
– Императрица…
– Почему я должен верить тебе?
– Клянусь вот этим нательным крестом, вручённый мне Евфимием при крещении. Ему-то ты должен поверить! Ведь именно он предсказал тебе воцарение на престол, именно он предупреждал василеопатора, что тот никогда не осуществит свои замыслы, будет низвергнут и ослеплен. И это произошло! Государь, прошу, проверь подвалы дома Стилиана Заутцы и ты убедишься, что я говорю правду.
Император поджал губы, а затем небрежно махнул рукой:
– Взять его под стражу!
У Самона перехватило дыхание. А чего он хотел, когда обращаешься к сильным мира сего! Воины привели евнуха в сырой подвал, где на полу лежала почти перепревшая охапка соломы. Всю ночь он просидел на ней, не смыкая глаз. Утром стража отвела его к императору. Лев уже благожелательно улыбнулся ему:
– Ты оказался прав. Воины действительно нашли оружие в подвале дома Заутцы, и кавикулярий со своими родственниками признались во всём. Я не стал их казнить, но наказал их соответственно их проступкам. А ты молодец! За твою преданность назначаю тебя нипсистиарием[sup][sup]2[/sup][/sup], а ещё тебе дарю третью часть всего имущества тех, от кого ты меня спас.
– Государь, прибыл святейший Евфимий, – известил слуга, и император поспешил к священнику.
– Святой отче, – слёзы показались в глазах Льва, и он упал на колени, – прости меня. От беззаботности возникло грешное недоверие к тебе. Умоляю, прости…
– Я прощаю тебя. Встань, сыне, не подобает тебе стоять на коленях.
Император встал и продолжил:
– Не будет твоё прощение полным, если не примешь от меня эти подарки, – он показал на церковную серебряную утварь и белые церковные одеяния.
– Хорошо, – улыбаясь, кивнул головой Евфимий, – я принимаю эти дары.
– А ещё, – Лев взял в руки книгу в пурпурном переплёте, украшенную серебром и золотом, – прими от меня вот это. Я самолично переписал с древней рукописи… Я дарю это для того, чтобы твоя святость и те, кто придёт после тебя, никогда меня не забывали.
Священник с почтением принял рукопись и поцеловал её.
1 Царский постельничий.
2 Придворный, ведавший умыванием императора: его обязанностью было подавать императору золотой таз для умывания рук перед выходом из Большого дворца.
Помочь сайту
Поздравления
