– Снежана… – Что за Снежана? Андрею это имя ничего не говорило. И вообще, звонок был как нельзя более некстати. Новый роман, начавшись вполне сносно, вдруг застрял, не набрав и полсотни страниц, и Горячев никак не мог понять, что происходит. Сегодня как раз его озарило: надо выбирать – «или-или». Либо он пишет серьезную вещь, и тогда меняет все, уже созданное, вплоть до названия, либо… просто выполняет заказ, не отступая ни на йоту от того, что хотела от него Светлана и подо что, собственно, и был составлен договор. Надо только… Господи, да это так просто! «Сердце олигарха». Вот она, ниша! Любовь президента, диктатора, бандита – сколько угодно, можно еще десять раз перепеть, а олигарх, тут фигура непростая, совсем недавно открывшаяся. Собственно, о самих этих загадочных особях и книги, и фильмы появились уже, газеты – те так вообще, не упускают ни единой возможности лишний раз их боднуть, но вот любовь… Скажем, что такое миллиардер в Америке? О, это не олигарх! Это просто миллиардер, и представить, чтобы он заинтересовался какой-нибудь дурочкой… Ну, купит он эту дурочку быстренько, вот и все, так в чем сюжет? Ну а в России! Если взять историю, то всех богатеньких, когда они слишком уж обрастали жирком, ждала одна только участь – секир-башка, все цари-государи, вплоть до самых слабоумных, зорко за этим следили. Что ж, и сейчас тенденция готова продолжиться. Господи, как это вообще можно объяснить – ума хватило такие деньжищи загрести, а элементарных вещей не понимают: жадность губит. Чтобы денежки свои закрепить, сохранить, нужно новый пантеон возвести, наверху которого они потом и сидели бы как боги, спасители отечества. Но, коли нет ума, то он и не появится. Даже на то, чтобы простым, универсальным, «капиталистическим», слоганом ограничиться: «Мы пришли к готовым ценностям, мы их не изобретали». Нет, они важничают, жмутся, а в итоге теряют все: деньги, влияние, садятся в тюрьму, скрываются за границей. И вот в такого жадюгу, скупердяя вонючего, бедную, прекрасную, чистую девушку и угораздило влюбиться.
Пожалуй, самая-то интересная часть – первая, когда герой миллиарды свои загребать начинает. И не беда, что он их буквально из дерьма вылавливает, по головам, по трупам идет. К большим деньгам нет равнодушных, все, все ему в том будут сочувствовать. Все читатели (зрители) без колебаний встали бы на его место или, по меньшей мере, втерлись бы в его ближайшее окружение, если бы такая возможность им вдруг представилась, и им даже трудно поверить после этой первой части, оторвав глаза от текста (телевизора), что у них холодильник пустой, шлепанцы стоптанные. Зато потом, когда этого змея, ворюгу проклятого, лупцевать начнут, в тюрьму загонят, деньги отберут, все, все как один, станут злорадствовать, насмехаться, и уже и на холодильник-голодильник, и на шлепанцы дырявые им будет наплевать. Но тут, естественно, все внимание, чтобы от негодяя гнев отвести, переключится на девочку-невидимочку (Золушку, Красную Шапочку, Леди Бомж, Мою Прекрасную Леди). Буржуин-то тот, когда был в фаворе, надругался над ней, поматросил да бросил, а вот она ему очень в несчастье пригодилась. И передачи в «Бутырку» носила, а главное – любовью, душой голубиной своей, раны ему врачевала. Да и потом, как «жена декабриста», поехала за ним не просто в Сибирь – в тундру. Ну, тут вообще сплошные слезы: холод, голод, полярная ночь.
И что бы вы подумали? Этот хмырь, когда освободился, (а он очень скоро освободился) естественно о девочке тут же забыл. Денег у него осталось все равно немерено. И лишь в конце книги (фильма) шевельнется у него в душе: вроде живу я, как кум королю, а чего-й-то мне все-таки не хватает. Надо бы, конечно, правду-матку тут рубануть, но как же без хэппи-энда? Нет, «он» помнит о «ней», разыскивает «ее», а у нее там уже и наследничек готовый. Кроха совсем, но тоже – тот еще змей! Во всяком случае, взгляд точно не детский, олигархический. Вот не приветил, не признал бы его «папашка», он бы его потом прирезал, когда вырос, другую стезю, бандитскую, выбрал бы.
– Ну, Снежана, я убиралась у вас. Вспомнили, наконец? Обед вам готовила, на цыпочках ходила, чтобы вам не мешать. Бабушка у меня старенькая, не всегда управлялась. За себя присылала.
Бабушка, старенькая. Внучка у нее. Красная Шапочка, стало быть. Серый волк-буржуин. Она у него убирается, готовит ему ням-ням, рано или поздно он на нее набросится. Андрей никак не мог «выйти из образа». Ну да, конечно, страхолюдная старуха, ее внучка, которая тут частенько совсем некстати вертелась со своим, ревущим, как забуксовавший автомобиль, пылесосом. Снежана, нет, имени ее он точно не знал. Помнил только, что из-за нее у него был очередной и очень шумный скандал со Светланой.
– Вы не обиделись на меня за то, что так получилось? Я потому и звоню, чтобы попросить у вас прощения. Я у вас больше никогда не появлюсь, вы не бойтесь. Ведь из-за меня вам так в прошлый раз досталось! Нам с бабушкой, конечно, очень жаль, что мы потеряли такую работу, но я не о том, чтобы вы попросили жену взять ее обратно, это как раз наоборот, только еще больше навредило бы делу, но сами вы точно на меня не злитесь?
– Нет. Нет, конечно. Наоборот, Снежана, милая, вы уж не обижайтесь на мою жену. Она после долгой болезни. Да и любит меня, хотя ревность в данном случае была совершенно необоснованная. В последнее время мне неважно работается, вот и привиделось ей, наверное, что я здесь, вместо того, чтобы делом заниматься, с девочками по вызову развлекаюсь. А тут как раз вы под горячую руку попались. Она ведь не знала, что бабушка иногда посылала вас вместо себя…
Помнил, он, конечно, все помнил. Что там гул пылесоса, а этот противный свист-скрежет газеты по оконному стеклу? А совершенно безвкусная еда по каким-то забубенно-книжным рецептам. Наверное, в ее представлении он действительно был каким-то высшим существом. Богачом. Писателем. Ну как с тем олигархом, только в ином ключе, да и вообще, навыворот. Девочки по вызову! Да у него уже месяц как десятки не было на карманные расходы. Не заработал! А то, что он вытащил издательство буквально со дна пропасти, это не в счет! И этот случай, совершенно дурацкий! Он в минуту отдохновения, попивая чаек, похвалил Золушку, какая она добросовестная и старательная, очень тонко намекая, что можно было бы поменьше стараться и поменьше мешать ему, а та вдруг сбегала за ученической тетрадкой и попросила: «Можно, я вам свои стихи почитаю? Мне хотелось бы услышать о них мнение профессионала». Напрасно Андрей уверял новоиспеченную Анну Ахматову, что он чистый прозаик и ничего в стихах не смыслит, да и вообще не любитель поэзии, ее было уже не остановить. Вот как раз в разгар этого действа Светлана и явилась. Никогда не заглядывала днем с работы, а тут черти принесли. Дикая сцена, но к такому Андрею было не привыкать. Самое страшное было в том, что Ахматова-Золушка вдруг забилась в припадке эпилепсии. Горячев вызвал скорую и, как мог, старался сдержать девушку, успокоить ее. Хотя успокаивать скорее надо было Вольнову-младшую. Она зашлась в еще большей истерике, истошно вопя: «Уберите ее! Откуда она? Выбросите за дверь это насекомое!» Ну а после того, как Жану увезли, Светлана впервые полезла на Андрея с кулаками. И ни тогда, ни потом ничего он не мог ей доказать, не было ему оправдания.
– Опять провал, – огорчилась Снежка, не понимая, что Горячев просто не отвечает ей, думает о своем. – Совершенно дурацкий телефон, съел у меня уже кучу денег. Может, вы подождете, я сейчас из другого автомата позвоню?
– Нет-нет, – успокоил ее Андрей. – Ничего не нужно. Это просто я немного рассеян сегодня. Я не злюсь на вас, Жана. Вы вообще прекрасная девушка, я за вами все время незаметно наблюдал (господи, и зачем он врет-то?) и даже решил написать с вас портрет, но не тот, как обычно… не как художник. Просто сделать вас прототипом героини моего нового романа. Вы так похожи: такая же красивая, нежная, возвышенная.
– Ну, вы придумали, – кисло усмехнулась Жана, – красивая, нежная… Ваша жена назвала меня, помнится, куда точнее: «насекомое».
Андрей понял, что он действительно переборщил, хотя с прототипом… почему бы и нет? Все в его силах: где прибавить, где убавить. Конечно, не может быть любимая олигарха эпилептичкой. Это уже перебор. И тем не менее…
– А знаете что, Снежана, у меня сегодня праздник, я сделал прорыв по своему новому роману. Как у вас со временем?
– Ну, приблизительно, как у Пятачка из известного мультфильма: до пятницы я совершенно свободна. Так что, учитывая, что сегодня среда…
– Нет-нет, нам нужно всего только два-три часа. Я сейчас узнаю, на месте ли мои друзья, вы мне перезвоните буквально через десять минут, скажете, где вы находитесь, и я к вам тут же подъеду. Хорошо?
- Даже прекрасно. Меня такой расклад более чем устраивает.
ГЛАВА 5
К счастью, Аля и Демид как всегда были дома, «висели» в Интернете. И уже через полчаса все четверо примостились на кухне, пили чай с вареньем. Родители были на работе, так что их разговору никто не мешал. Правда, он с самого начала ушел не в ту сторону, которой хотелось Андрею и его протеже.
Горячев, что называется, «наступил на любимую мозоль», вежливо поинтересовавшись, как ребята устроились после окончания института. (Он и познакомился с ними, когда возил туда Светлану на экскурсию, и, конечно, друзья – тут слишком громко сказано).
– Да никак, – мрачно ответил Демид. – Вот сидим на шее у Алиных предков. Ворчат, соответственно. Но что делать? Где мы только ни пытали счастья, везде одна и та же история - от ворот поворот. Нет опыта работы – главная причина, а уж когда узнают, что ты инвалид, так вообще голос скучнеет до безобразия.
– Нет, конечно, – продолжила тему Аля, – можно отдать куда-нибудь паспорт, просто числиться и получать сущие гроши, но получать хоть что-то: вообще, любому предприятию это выгодно – большие льготы при налогообложении, но опять же, как попадешь – наши ребята так с этими паспортами уже залетали, что еле выпутывались. Но я не о том сейчас. Спрашивается, зачем, собственно, нас было учить? Мы такие планы в институте строили. А здесь – вообще жульничество сплошное. Я, например, столько заказов на первых порах набрала в Сети, а деньги в итоге так ни за один перевод и не получила.
Андрей слушал эти жалобы с пониманием, но чем его тут можно было удивить? Он работал уже много лет, как вол, не разгибая спины, не мог позволить себе даже день отдыха, а есть ли она у него до сих пор, работа? Сейчас особенно непонятно его положение. Кто он, где он? Зачем в этой клетке сидит? Раб, да и только. До такого состояния он еще ни разу не докатывался.
Снежана казалась расстроенной, разочарованной. Действительно, ничего себе, олигарх! Вот уж никак она не могла ожидать, что профессия уборщицы куда надежнее, а порой и прибыльнее, чем Богом, в наказание ли, в поощрение ли, подаренный талант.
– Они даже не захотели меня послушать, – неожиданно проговорила она, совершенно убитая.
«О, Господи, и ты туда же! Ты-то хоть где эту заразу подцепила?» – подумал Горячев, но вслух попытался поддержать девушку:
– Ну зачем ты так, Снежка! Это общий порядок. Твои стихи обязательно прочитают, уверяю тебя. Хотя бы из уважения ко мне. Если они действительно хороши, то ребята возьмут их для своего журнала. Они хоть и ноют, но родители у Али богатенькие, работают в банковской системе, оплачивают им Интернет, компьютер дорогущий купили. У других вообще ничего нет.
«Например, у меня», – Андрею пришлось «занять» у «любимой», пошарив в секретере, на такси. Он и сейчас предложил Жане отвезти ее обратно, но та отказалась. Хорошо хоть согласилась зайти с ним в кафе, где они сейчас и беседовали, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Андрей не знал, чем помочь девушке, хотя настолько ли он был ей обязан? А уж тем более не хотелось ее разочаровывать – стихи ее были на редкость бездарные. Это даже он в состоянии был определить.
– Ладно, а если устроить тебя в банк уборщицей? Зна-а-ешь сколько они там получают?
– Не хочу быть уборщицей, – тихо, но твердо ответила Жана.
– Понятно, хочешь быть столбовою дворянкой? – кивнул Андрей.
– И дворянкой быть тоже не хочу.
– Тогда… тогда… поступай в институт. Ребята не зря тебе посоветовали. Ты же «опорница»? Там хорошую специальность можно получить. Олег вот редактор, Аля – переводчица, двумя языками владеет: немецким и английским.
– Да. Но на что я там буду жить? Что вы знаете обо мне? Знаете, к примеру, что родная мать отказалась от меня, и меня с малых лет воспитывала бабушка? Которая сама уже дряхлее некуда. Ей бы отдохнуть, мне бы ее содержать, а не наоборот, да не всегда получается. Кем я могу работать? Курьером? Запросто! Но все до первого припадка, а там сразу на вылет. Что ж, все правильно: несу я какой-нибудь документ, и вдруг – бац! – свалилась! Где потом этот документ искать? Да ладно, крутимся помаленьку!
– Ну и что, с матерью ты совсем не видишься?
– Почему не вижусь, поддерживаю отношения. Звоню, захожу к ней на работу. У нее новый муж, давно уже. Естественно, что она перед ним не афиширует меня. Там своих уже двое: мальчик и девочка. А настоящий мой папочка запойный был, так и умер, во сне, «захлебнувшись рвотными массами». На всю жизнь запомнила: на животе надо спать в пьяном виде, на спине очень опасно. Такая вот я: «красивая», «нежная». Еще как вы там сказали? Уже не помню.
– «Возвышенная», – напомнил Андрей. – Неужели тебе так часто делают комплименты, что ты их моментально забываешь? Я не отказываюсь от своих слов. И если бы ты согласились мне попозировать, ну не как художнику, а как писателю, я бы тебе заплатил. То есть, не надо раздеваться, наоборот, даже иногда переодеваться для какой-нибудь сцены.
– Вы смеетесь надо мной, – констатировала Жана. – Или просто хотите мне помочь, да возможностей у вас нет таких. Чем, интересно, вы будете со мной расплачиваться? Бабушка рассказывала, что вам денег совсем не дают. Даже пирожок не на что купить. А деньги на такси сейчас вы, наверное, у жены просто украли? Но я могла бы и без денег. Вот только это действительно не издевательство?
Андрей был уязвлен. За всю жизнь ни разу никто так не унижал его, как эта долговязая, «возвышенная», девчонка. Конечно, не со зла. Но как он сам себя довел до того, что любой, даже самый немощный и ничего не представляющий из себя человек может его так унизить?
– Ладно, хорошо, – ответил он жестко. – Правда, так правда. Деньги я действительно украл. Даже не у жены, мы со Светланой еще не расписаны…
– Она плохая, очень плохая, – неожиданно прервала его Снежана. – Андрей Борисович, это не мое дело, конечно. Но со стороны подчас видно то, чего ни за что не разглядеть вблизи. Вы живете с вампиром. Именно с вампиром, потому что ничего женского в вашей Светлане нет. Она могла родиться в любом обличье, в любой стране, в любой среде, суть ее от этого не изменилась бы ни на йоту. Может быть, она была другая когда-нибудь, просто спала, не подозревая еще о своей сути, но сейчас все – пощады не ждите от нее. Она не успокоится до тех пор, пока всю кровь из вас не высосет. А потом отбросит в сторону за ненадобностью и будет новую жертву искать. И найдет, точно найдет, и снова отбросит. И так бесконечно. Бегите, бегите от нее скорее, сломя голову, зачем вам этот ряд начинать?
«Куда она вмешивается? Действительно, насекомое! Зачем она лезет-то не в свои дела? Не понимает, что ли, что даже самым добрым людям нельзя говорить в глаза правду. Тем более такую правду. Вернее, такую ложь!»
– Так, и откуда же, интересно, в нас такие способности? – ехидно поинтересовался Андрей, не в силах скрыть прорывавшуюся сквозь слова ярость. – Ты ясновидящая, или просто обладаешь удивительными логическими способностями ума?
Снежана лишь грустно покачала головой.
– Нет, нисколько. Я просто ее, вашу жену, чувствую. Поверьте мне, просто поверьте. Есть вещи, которые и так ясно видны, в них не надо вдумываться.
Андрей, как ни пытался сдержать себя, все-таки не смог не ответить болью на боль.
– Хорошо, я смотрю, ты не так уж и проста. Поэтому буду тебе тоже, по возможности, говорить правду. Демид, как ты видела, пролистал твою тетрадку, но промолчал. Можешь себе представить, что он шепнул мне о твоих стихах, когда провожал меня в коридоре и твою тетрадку обратно отдал?
– Что я полная бездарь?
– Точно так.
– Что ж, бездарь, так бездарь. Мне и хотелось правду узнать, – с горечью ответила Жана. – Вот только не думала, что все будет обставлено настолько драматично.
Они помолчали немного. Андрей постепенно успокоился, взял себя в руки. Но разум не унимался, по привычке искал решение. «Коллизии и конфликты» – сюжетная элементарщина. Какой, интересно, здесь может быть выход?
– Ладно, поехали, – сказал он, наконец, вставая.
– Куда? – испугалась Снежана.
– Да я и сам не пойму: то ли к моему самому большому врагу, то ли, наоборот – к лучшему другу.
Снежка отрицательно покачала головой.
– Мне домой пора.
– Нет уж, ловлю на слове – до пятницы еще целых два дня, – решительно сказал Горячев. – Как ни крути, придется потерпеть.
ГЛАВА 6
Гринин удрученно покачал головой. Затем сказал, не обращая никакого внимания на сидевшую в углу Снежану.
– Да, Андрюша, у тебя редкий дар: то ли на свет, то ли на дерьмо, но на тебя слетается все, что есть в мире необыкновенного. Однако замену Василинке моей ты явно неудачную выбрал. Не промахнись!
Он взял кусочек бумаги из коробочки на столе и что-то нацарапал на нем. Затем протянул его Жане.
– Позвоните по этому телефону, скажете, что от меня, возьмете с собой все, что успели накропать за свою молодую жизнь, ну а дальше – удачи вам, если откажут, я больше ничем вам не смогу помочь. Счастлив был с вами познакомиться. Дверь найдете, надеюсь?
– Найду, – хмуро ответила Снежка. – Это окончательный приговор?
– Там, – многозначительно указал на бумажку Геннадий, – приговор. А окончательный? Это уж от вас зависит.
Снежана поколебалась, но в итоге ей ничего не оставалось, как ретироваться.
– Ну и что за приговор? – полюбопытствовал Андрей, когда они, наконец, остались одни.
– Приговор? Ну, это скорее диагноз, – пожал плечами Крокодил. – Полная бездарь. Бездарнее некуда. Но в этом как раз ее счастье. У меня есть знакомая, она уже третий ансамбль раскручивает. Так вот - такие стишки там просто на вес золота. Где ты ее раскопал-то? Ты так и не сказал.
– Внучка моей домработницы.
– А, понятно, значит, я не даром время потерял. Обедом хорошим угостят когда-нибудь при случае.
Андрей поморщился:
– Не приведи Господь!
Геннадий вздохнул.
– Ладно. Ничего не поделаешь. Спишем на благотворительность. Может, в основной части больше порадуешь? Говори, с чем пришел.
– Понятно, – махнул Крокодил рукой, едва только Горячев начал ему рассказывать сюжет нового романа. – Хит. Перчик. Но, боюсь, с романом тут ничего не получится. Могут обскакать. Составляй заявку и бегом на телевидение.
Андрей помялся.
– Может, по старой памяти, возьмешься меня подтолкнуть?
Геннадий рассмеялся.
– Андрюха, очнись, что тут проталкивать? Говорят тебе, хит. Иди и договор составляй. Впрочем, я понял. Ты без гроша, тебе деньги нужны. Может, даже на эту дылду. Ладно, но двадцать процентов. Исключительно из-за непредсказуемости твоего характера. Вот тебе пара тысчонок, остальное завтра, после того, как твою подпись рядом со своей увижу под договором. Еще вопросы есть?
– Да, – больше из вежливости кивнул Андрей. – Что там, в издательстве новенького?
– Ну, вот директорша наша мужика своего с молодухой застукала, очень жаловалась на него. Грозилась, что выгонит к чертовой матери. Что еще? Готовим к выпуску неплохую книжонку женской прозы про одну уникальную стерву, настоящий бестселлер, надеемся мир удивить. «После долгого перерыва новый хит молодой, но очень талантливой писательницы Светланы Вольновой, прозванной критиками «русской Франсуазой Саган». Вроде и все! Чем ты меня порадуешь?
Андрей промычал в ответ что-то невразумительное и поспешил сбежать. Деньги жгли ему карман – надо было до прихода Светланы возместить недостачу в секретере.
Помочь сайту
Поздравления
