По обе стороны Сферы. Глава 19. Новогодняя ночь

                             *  ПО  ОБЕ  СТОРОНЫ  СФЕРЫ  *                                    
 
                                                  Г л а в а  19
 
                                           Новогодняя ночь
 
     –  2017/2018 год. Новогодняя ночь.  –
 
   Встретив в квартире Нежинских Новый год в окружении людей, к которым он сильно привязался и в глубине души считал своей семьёй, Силантьев под благовидным предлогом оставил их апартаменты. Ведь они с Людмилой по-прежнему пока не ставили в известность её родных о своих близких отношениях и потому ещё «шифровались». Пошёл второй час нового 2018 года, который, если верить в «наши национальные приметы», должен был принести ему серьёзное участие в жизни семьи Нежинских, наверное, такое же, какое он принимал в их быте сейчас, и никак не менее того. По крайней мере, наши влюблённые верили в это сами.  
   «Нажав в своём мозгу на кнопочку переключения с праздной жизни в режим трудовых будней», Александр принялся за работу. Он взял копеечный заказ, чтобы просто вырваться ближе к центру, где особенно ярко должно было проявиться новогоднее оживление.  Его «корабль» медленно «поплавал» по основному сосредоточению массовых гуляний одного из самых крупных поволжских мегаполисов, позволяя «капитану» полюбоваться иллюмина-цией. Он подумал, что на днях обязательно нужно привезти сюда Люду и Ваню. Пусть вдохнут этой радости праздника на центральной площади области. Сделав пару кружков по окрестностям этой главной локации белого торжества в родной для него губернии и никого не взяв «на борт своего корабля», Александр двинулся в сторону иного эпицентра веселья или просто – куда глаза глядят.
   В основном голосовала хорошо подвыпившая молодёжь, не особенно внушавшая ему доверия своим поведением. Никаких конфликтов в эту праздничную ночь ему уж точно не хотелось. Каждый таксист, что трудится всё больше закатными часами, рано или поздно становится своего рода психологом, а если он работает в тёмное время суток далеко не первый год, то приобретает ещё и философский взгляд на вещи. Как показывал личный опыт бригадира и опыт ряда коллег по цеху, иной раз, чем взять какого-либо неблагонадёжного по виду клиента или клиентов, лучше покататься одному, так сказать, в своё удовольствие – в конечном счёте, потерь будет меньше. (Впрочем, первое впечатление от человека может быть и обманчивым.) Всех денег всё равно не собрать, а осторожность лишней никогда не бывает. Алекс уже собрался было покинуть самое центровое место города, не подобрав себе пассажира по душе, как вдруг он заметил на заснеженной обочине возле одного из кафе двух голосующих дам. Проявив расторопность, чтобы его не опередил кто-нибудь из конкурентов за свой кусок хлеба, он «пришвартовался» к потенциальным клиенткам. Ему назвали два адреса, две ключевые точки маршрута следования, что располагались в разных частях города. Договорились о цене и двинулись в путь. Причём, одна из остановок должна была произойти практически прямо на точке дислокации его бригады с заездом во двор. Расположившись на задних сиденьях его авто, дамы решили, что сначала лучше будет доставить до места одну из них, что, по-видимому, проживала «на районе», где много лет своей жизни провёл сам Силантьев, то есть рядом с их точкой. Другая женщина намеревалась выйти в иной спальной локации столицы губернии, что находилась ближе к противоположному концу городской черты. Однако в пути, пассажирки тихо посоветовавшись между собой, попросили водителя переиграть очерёдность их доставки в пункт назначения, принеся ему извинения за сию маленькую прихоть. Алекс принял эти капризы дам, пребывающих в весёлом настроении, без особого энтузиазма, ведь новогодняя ночь бывает только один раз в году. Выказывать своего недовольства он тоже не стал. Пришлось немного пожертвовать своим временем, а время, как известно, для таксиста – деньги.
   Под составленный им сборник красивых мелодий, пик популярности которых пришёлся на срок 15-20 годичной давности, они «плавали» по ночному городу, что сверкал своим праздничным убранством. Видимо, его клиентки обладали весьма хорошим вкусом, они довольно быстро оценили данную компиляцию, сделанную с душой. Это было заметно... За стёклами авто в цветном мельтешении и кутерьме шла праздничная жизнь. Небо то и дело разрывали всполохи петард и локальных фейерверков. Глухие хлопки от использования пиротехники были слышны даже внутри салона «ласточки», ибо Силантьев не имел дурной привычки включать громко музыку, тем более, когда он был с клиентами, паче того с дамами. Так или иначе приоритетным для него было качество звука, но, отнюдь, не его громкость, ворующая децибелы у слуха нормального человека и незримо подтачивающая его здоровье. Впрочем, для тех, «кому медведь на ухо наступил», всё одно – чем громче, тем лучше и полезнее для «лягушачьей (прямой) извилины». Мегаполис за окном жил своей новогодней жизнью, принося каждому индивидуальный набор его собственных ощущений и эмоций.
   Высадив одну из пассажирок, они двинулись на адрес, что располагался рядом с рабочей точкой бригады. Конечным пунктом этого путешествия являлся именно тот дом, что был слишком хорошо знаком Силантьеву,  ибо именно там прошли его детство и его юность, да и молодость тоже. Это обстоятельство погрузило Александра в какие-то воспоминания и ассоциации, связанные с его прошлым. Собственно говоря, подборку музыки, которая сейчас звучала, он сделал ещё шесть лет назад, когда проживал в доме, указанном его клиенткой. Слишком много было связано в его жизни с этим объектом и его близлежащими окрестностями и достопримечательностями местного масштаба, в число коих входило и строение, где располагалась квартира Нежинских. «Как всё-таки тесен этот мир! – размышлял Алекс, – только о чём-нибудь подумаешь и вот оно в том или ином виде уже предстаёт перед тобой...»
   – Саша! – внезапно услышал он голос с заднего сиденья своей машины, возвративший его в день сегодняшний. Он подумал, что его клиентка набрала кого-то из своих знакомых по телефону и решил совсем убавить громкость музыки, чтобы не мешать ей общаться с абонентом на другом конце провода. Алекс всегда делал так на автомате из вежливости, стараясь создавать людям максимально комфортные условия для поездки, какие только мог им предложить в принципе. Он уже снова погрузился было в какие-то свои мыслеобразы, связанные с этим далёким или недавним прошлым на фоне исполненного радости жизни и праздничного настроения города, как снова услышал голос у себя за спиной. Набор обертонов показался ему знакомым.
   – Александр Силантьев? – формально вопросила водителя авто дама с заднего сиденья.
   – Да, – несколько удивлённо отозвался он, теперь уже точно поняв, что обращаются именно к нему, и стал бросать взгляды в панорамное зеркало, которое позволяло бегло наблюдать, как за событиями в салоне, так и за тем, что происходит вне его, по обе стороны от полосы движения машины.
   – Силантьев, честное слово, ты что ли?
   – Простите, мы что, знакомы? – обратился он к отражению своей клиентки в зеркале.
   – Не узнал, – спокойно ответила его пассажирка, снимая замысловато подвязанный шарф, скрывавший большую часть её светлых волос, – да я это, Вероника Селивёрстова, твоя бывшая соседка по лестничной площадке.
   – Ника? Ты? – возможно, больше наиграл своё удивление Алекс, чем был поражён сей встречей на самом деле.
   – Нет, наверное, мой клон или двойник, ёлки-палки! Как дела? Сколько лет мы не виделись?
   – Да года два-три, наверное.
   – Пять лет, соседушка мой бывший! Куда совсем пропал-исчез? Или, наоборот, исчез-пропал?
   – Ты не поверишь, я всё время где-то здесь, рядом... Бывает даже «ласточку» свою во дворе оставляю. Просто наши траектории не пересекались как-то.
   – У меня мамы не стало два года назад. Время идёт, родители уходят, – грустно сказала Ника, встретившись в зеркальном отражении со взглядом Александра.
   – Соболезную. Я ничего об этом не слышал... Как себя чувствует отец?
   – Спасибо, ничего так. Сначала  было сник, потом понемногу оклемался. Ему нельзя хандрить. Он теперь прадедушка!.
   – Да ты что?!
   – Да, Алинка родила сразу двойню, мальчишки-близнецы. Так-что, я теперь бабка, а он прадед.
   – Звучит угрожающе. В смысле, поздравляю, конечно!
   – Да ну тебя! Ты без шуточек не можешь!.. Рановато родила... Впрочем, её подружки сейчас все, в основном, тоже уже мамы. Вот так и живём. Как у тебя дела? Не женился?
   – Да, с утра, вроде бы, пока не...
   – Присутствие духа – это здорово! Ну, а серьёзно?.. Время идёт. Не молодеем... Хотя, ты какой-то не такой. Я тебя даже не сразу опознала. Будто бы, действительно, моложе что ли стал или свет так падает?..
   – Освещение такое.
   – Нет, кроме шуток! Что-то в тебе не так. А что, не пойму.
   – Не бери в голову!
   – Что-то здесь не так!.. Скажешь, что по-прежнему один, не поверю! Ни в коем случае!.. Давай, рассказывай: кто она, что она? Кого осчастливил? 
   – Ну, насчёт осчастливил, я бы всё-таки поостерёгся так категорично оценивать... Но делаю, что могу, наверное. Отдаю то, что имею сам.
   – То-то я смотрю изменился даже внешне. Она намного моложе что ли? Лет на десять точно. Нет! На 12 или даже... Ну, не томи, Силантьев, говори уже!
   – Да, ты правильно поняла, разница есть и она весьма существенная...
   – Тогда не мучай меня. Похоже, я опять всё профукала. Вот только отвернёшься, блин, лет на пять, не более того!.. Мужика и увели, а? Молодые, нахрапистые, нахальные! – толи наигранно, толи искренне, но с толикой сарказма точно, возмутилась Вероника. – Ты прости меня. Я сегодня слишком откровенна. Посидели, выпили, потанцевали... Как-то так...
   – Сама-то замуж не вышла?
   – Да как-то не случилось, ни с утра и ни к ужину, – делая своего рода ответный реверанс в сторону шуточки Силантьева, довольно грустным тоном сообщила его бывшая соседка по лестничной клетке. – Мало вас, мужчин нашего поколения, на всех не хватает. Сейчас, если женщина моего возраста...
   – Ты прекрасно выглядишь! – перебил свою собеседницу Александр.
   – Перестань.
   – Да правда, шикарно, как говорится, «на миллион баксов»! Ты всегда была хорошенькой! Я тебе говорю! Мои друзья-приятели, все, кто ко мне приходил и случайно видел тебя, все в один голос признавали этот факт.
   – Силантьев, Силантьев... Так вот... Я долго не хотела признавать другого факта, что сейчас, если женщина моего возраста, моложе или старше в определённых рамках, не хочет остаться одна, ей нужно бороться за своё счастье и ей придётся это делать или придётся делить мужчину ещё с кем-то. А скорее всего, просто жить одной, если ей уж совсем ничего не нужно. Очень уж вас мало остаётся, вымираете, как вид!
   – Жалеть нас треба, холить и лелеять! Ведь это мы – слабый пол и иммунитет у нас пониже будет и послабее... Женщине воспитывать потомство и заботиться о нём. А мужчина завалил своего мамонта, принёс в пещеру мяса и шкур, сделал «то самое дело» и был таков, по сути дела... Сейчас же стало «охотиться» труднее, вот и «сгорают парни на работе» в борьбе за эти шкуры и за мясо это...
   – Так оно и есть. Но от того, что знаешь это, ещё не легче жить и делить своего мужчину мне бы ни с кем не хотелось... Пусть это прозвучит нескромно, но разве я не достойна своего персонального счастья?.. И та же Танька, которая сейчас с нами ехала, и другие девчонки!? 
   – За других не скажу, а ты правда хорошая, умница-красавица, у тебя масса достоинств. Ты и сама всё это знаешь.
   – Хорошо... Ты мне можешь ответить на один простой вопрос, – после некоторой паузы сказала Вероника, пристально всматриваясь в отражение глаз Александра в панорамном зеркале, пока они ожидали, когда загорится разрешающий движение сектор светофора. – Почему... Почему у нас с тобой ничего не получилось? Мне показалось, что между нами какая-то искра проскочила ещё тогда, когда мы только познакомились? Ты так на меня посмотрел... В общем, как надо посмотрел... Это было или я что-то путаю?
   – Да... Тогда в подъезде, на первом этаже... Мы ещё совсем не знали друг друга. Ты чисто внешне напомнила мне одну женщину, в смысле, девушку, в которую я был безумно влюблён ещё в юности... Я даже на какое-то мгновение решил, что ты – это она, любовь и мечта моих юных дней. Просто одно лицо.
   – Я-я-я-ясно, – разочарованно протянула Ника, – тогда это объясняет твой взгляд. Ну а потом вот чисто ко мне, в смысле, как ко мне лично, а не как к предмету твоего обожания тех далёких лет молодости, ты ничего не испытывал? Теперь-то ты мне можешь это сказать?
   – Я тебе симпатизировал. У тебя много достоинств, как я уже говорил. Ты умеешь радоваться за других и сопереживать с ними. Если бы иначе во времени и пространстве сложились планиды, возможно, у нас что-то склеилось бы. Мне импонировал твой реальный взгляд на современную действительность. Твоё понимание той жизни двадцатилетней давности мне очень нравилось... Да и «на охоту на этого чёртового мамонта ты готова была идти вместе со мной», как я понял.
   – Слушай, Саш, ну вот я, вроде бы, уже и так и эдак, и совсем вот так вот, блин, намекала тебе и прозрачно, и не очень, что я готова для отношений и всё такое прочее... И про эту самую «охоту»... Ну а ты как-то уклонялся что ли...
   – Это было тогда, когда во мне огонёк уже угас. К тому времени я уже остыл. Понимаешь? Фазы взаимного притяжения не совпали. Я называю это так. То мужчина за женщиной – и без зримых успехов, то женщина за мужчиной – и тот же результат. Как-то анализируя эти процессы, я пришёл к выводу, что в моей жизни, в основном, так и было. Цепь такого рода несовпадений фаз и не позволила мне проститься с моим холостым положением в обществе. Кто скажет: хорошо это или плохо? Если уж мы так сегодня с тобой разоткровенничались, то скажу по секрету, что я такой человек, который не делает двух попыток. Я, как самолёт, идущий на посадку, – если аэродром его не принимает в силу тех или иных причин и обстоятельств, борт уходит на другой.
   – Ха-ха-ха! – несколько нервно рассмеялась Вероника, – это же, вроде бы, из какого-то анекдота ситуация?
   – Действительно. Но в моей жизни именно так и происходит, – подтвердил предположение своей собеседницы Александр, напоминая ей финальную часть этой шутки, – «полста второй» просит посадки, «полста второй» просит посадки». Жена из-за запертой двери отвечает пьяному мужу: «Да пошёл ты!..» – Вас понял, разрешение не получено. «Полста второй» уходит на запасной аэродром»...   
   – Смешно, – без тени улыбки ответила Ника, – А если серьёзно?
   – Да, вспыхнул огонь, возгорелся костёр, но не получив подкрепления в виде сухих веточек и поленьев, постепенно совсем погас.
   – Но я в то время не разобралась в тебе сразу: что ты за человек, достоин ли меня... А потом, выходит, было уже поздно?
   – Типа того.
   – Опять шутишь, – печальным тоном ответила бывшая соседка, – я поздно поняла, что от таких людей, как ты, не следует ждать инициативы, а нужно самой её проявить и всё обозначить... И я опоздала.
   – Скажу – не поверишь. У меня с девочками сызмальства так. В детском саду, потом в первом и втором классе девчонки сами проявляли активность, а я не знал, как поступить. Например, я искренне полагал, что если девочка, с которой я учился в первом классе, меня попросит дать ей ответ на вопрос о том, люблю ли я её, а она мне действительно нравилась, и если я скажу ей, что люблю, то мне непременно нужно будет на ней жениться в ближайшее время!.. К чему, как ты понимаешь, я ещё никак не был готов... Может быть, ещё оттуда, с тех детских лет, «ноги растут» у этого комплекса?
   – Кстати, ты мне так и не дал тогда почитать книги Фрейда из твоей библиотеки! Боялся, что я тебя раскрою?
   – Может быть. Не помню... А потом уже произошло «страшное», – подтрунивая сам над собой, сказал Силантьев, отпустив на секунду руль и пальцами обеих рук обозначая кавычки этого слова, – а для меня это правда воспринималось, как нечто ужасное, – я увидел тебя с мужчиной, с другим мужчиной. И это был конец! Ведь, если я видел женщину с мужчиной хотя бы один раз, то она для меня становилась чужой и считалась потерянной навсегда, в психофизиологическом смысле, конечно... К чему истязать себя, если предмет твоей пылкой страсти всё равно тебе не принадлежит? Или делить даму ещё с кем-то... Для меня это – полный абсурд!
   – Ты никогда не пробовал бороться за своё счастье, за женщину, которую любишь?
   – Вот в этом отношении я по природе своей абсолютный пацифист. Бороться за женщину, чьё сердце мне не принадлежит, есть проявление насилия. В случае возникновения такого любовного треугольника, мне пришлось бы бороться с отношением некой дамы к своему мужчине, с его отношением к ней, как к некому сексуальному объекту, и с его отношением ко мне, как к своему сопернику. К чему столько насилия?  Тем более, если люди уже нашли и обрели друг друга, я никогда не буду им мешать. А если вдруг мне удастся победить в этой жестокой схватке, победить и сломить волю и желание их обоих, а потом уже я не смогу дать этой женщине, даже чисто гипотетически, того, чего мог бы дать ей мой бывший соперник!.. Получается, что я, разрушив два чужих счастья, не дал взамен ни одного, не воссоздал ни одного! Вот в чём истинный ужас и несправедливость этой борьбы!
   – Ты – всё такой же философ, Силантьев. Витаешь где-то в облаках небесных.
   – Подожди! Разве я не изложил тебе сейчас самого что ни на есть жизненного расклада? – горячо вопросил Алекс даму, что сидела на заднем сиденье его автомобиля.
   Уже минут десять, как они стояли, припарковавшись в квартале от пункта назначения, коим был подъезд, где когда-то проживал Силантьев. В ходе этого откровенного разговора Александр почувствовал, что он завёлся и эта тема задела его за живое и ему уже нужно выговориться самому. В такие моменты мир для него просто переставал существовать. Он уже не думал ни о времени, ни об упущенном в эту «самую дорогую ночь в году» заработке. Все его мысли и ощущения сместились в психоментальную плоскость, в коей пребывают тонкие, чувственные мыслеобразы, формирующие иной пространственно-энергетический Слой Бытийности. С кругом этих вопросов нужно было разбираться серьёзно и исключительно честно. Веронику тоже охватило неистребимое желание разобраться в себе, заглянув в сокровенный уголок прошлого, в ту его часть, что была сокрыта от неё за многими печатями. Ведь не разобравшись в своих ошибках, не познав себя самого, невозможно строить каких-либо серьёзных планов и предположений на будущее. Не закончив одного класса или уровня компьютерной игры, как можно перейти в следующий класс или посетить более высокий уровень? Похоже, эти исследования психоментального захватили их обоих и бывшая соседка Алекса по лестничной площадке Селивёрстова абсолютно ничего не возразила ему, когда он чуть отклонился от маршрута их следования и остановился в относительно спокойном месте на окраине парка, там, где можно было поговорить, не привлекая к себе особого внимания. Бесконечные, казалось бы, непрекращающиеся ни на миг хлопки петард не могли помешать этому диалогу, вернувшему их обоих на 10-15 лет назад или даже более того.
   – Ты боишься на себя брать ответственность?
   – Да совсем не в этом дело! Я бы не хотел разрушить нечто уже укоренившееся и сотворённое и не воссоздать на месте этих руин ничего взамен уничтоженному, то есть не дать никакой полезной альтернативы, переоценив свои силы и возможности. Я всегда считал  себя неким созидателем чего-либо, но отнюдь, не терминатором, обращающим в прах уже содеянное кем-то.
   – Странный ты, конечно, Саша, странный... Может, поэтому и цепляешь... Ну, а если женщина использует какого-то другого мужчину просто, чтобы, например, заставить тебя ревновать? Как тебе такой вариант?
   – И при этом раскладе она – не моя, – уверенно сказал Александр, наконец, разворачивая машину в сторону дома, где он когда-то проживал. – Я всё это видел давным-давно, ещё в молодости. С тех пор я сильно повзрослел и на эти вещи лет сто, как не ведусь. Это раз. Во-вторых, эту энергию можно потратить и иначе, с большей пользой, с большим КПД, не выжигая себя изнутри, если ты понимаешь о чём я говорю?
   – Я чувствую, что есть ещё что-то! Я права?
   – Конечно! Моя женщина, та, что со мной рядом, она для меня – богиня, она – настоящее божество, понимаешь? Я должен её обожать. Эту богиню невозможно с кем-либо делить! Она не может принадлежать кому-то ещё даже чисто гипотетически!.. А чужая, по любой причине, она и есть чужая, не моя и, значит, уже – не богиня... для меня, разумеется...
   – Как сложно-то с тобой, Саш! Как сложно... Как она с тобой живёт, твоя юная пассия?
   Они уже добрались до места, въехав в родной для Силантьева двор, припарковались на свободном пятачке возле дома таким образом, чтобы  мимо проходящие авто могли объехать их машину, но диалог серьёзно раззадорил и разгорячил их обоих. Ещё никому, даже Люсиль,  Алекс не объяснял всех этих вещей столь подробно, как он сделал это сейчас в новогоднюю ночь, изложив сии постулаты самого личного в своей жизни бывшей соседке, с которой у него некогда могло, наверное, что-то и сложиться при определённом стечении обстоятельств. Хотя как знать. Как знать...
   – Так вот ты какой Силантьев А.Н.! Нет, мне никогда не казалось, что я тебя знаю, но сейчас  ты раскрыл себя с совсем, ну, не то, чтобы неожиданной, но с новой стороны.
   – Так вот какая ты, а я дарил цветы, а я с ума сходил от этой красоты-ы-ы! – пропел Александр, как мог, своей пассажирке строчку из известной песни ВИА «Синяя птица».
   – Саш, послушай... Вот, если бы всё можно было отыграть назад на все эти годы, когда мы только познакомились и я, так сказать, не была ещё лишена этого «божественного статуса» в твоих глазах, у нас могло бы что-то получиться?
   – Ну, кто знает, батону Ника? Кто знает, Ника джян?.. Может быть.
   – Сколько я тебе должна?
   – Да ладно тебе!
   – Ты сам знаешь, я в таких вещах щепетильна... Дела у меня пошли в гору... У тебя номер тот же, не менял? Привязан?.. В общем, я тебе сейчас из дома брошу на карту. Где живу –  знаешь. Номера тоже не меняла... Короче, если что-то у вас там не сложится. Ну, жизнь есть жизнь!.. Мы – давно не дети... Может быть, что-то склеим...
   – Если бы мы что-то разбивали... Не удобно даже говорить как-то, но я счастлив в любви. И... и...
   – И мой «божественный статус», чёрт его раздери, потерян навсегда, – печально выдохнула Вероника и поцеловала Александра в щёчку, – чисто по-дружески! С Новым годом!.. Давно хотела это сделать!
   – С Новым годом! – несколько растерянно ответил на такое неожиданное поздравление Силантьев, когда Ника покидала салон его «ласточки».
   – Не хочу быть богиней! Просто хочу жить! – крикнула Селивёрстова в сторону его машины, после того, как обернулась, подойдя к двери подъезда. (Она слышала, что «ласточка» ещё «хлопает своими крылышками» в том месте, где она была временно припаркована.)
   Пребывая в состоянии некоторой прострации, Алекс выехал с родного двора. Вот опять он окунулся в прошлое... На точке никого не было. Значит, все ребята были при деле. Едва он занял привычную позицию наискосок от торгового павильона, как поступила эсэмэска, сообщающая о денежном переводе на его карту и поздравление в стихах от Ники, которое она наверняка присмотрела в интернете. Но, как говорится, дарёному коню...
   Эта ночь, что считается главной в нашей стране, пролетела быстро. Нельзя сказать, что в материальном плане она как-то оправдала своих ожиданий (такое в практике Силантьева произошло, в сущности, лишь один раз), но и в пассив её тоже занести было нельзя. Главным же являлось то, что Люсиль и Александр встретили наступление Нового года вместе. Так уж получилось, что Силантьев отпраздновал это событие с женщиной, которую он любил, в первый раз в своей жизни... В первый раз! В этом было нечто совершенно фантастическое!
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Nikolay Makarov, 2021

Регистрационный номер №0490079

от 3 марта 2021

[Скрыть] Регистрационный номер 0490079 выдан для произведения:                              *  ПО  ОБЕ  СТОРОНЫ  СФЕРЫ  *                                    
 
                                                  Г л а в а  19
 
                                           Новогодняя ночь
 
     –  2017/2018 год. Новогодняя ночь.  –
 
   Встретив в квартире Нежинских Новый год в окружении людей, к которым он сильно привязался и в глубине души считал своей семьёй, Силантьев под благовидным предлогом оставил их апартаменты. Ведь они с Людмилой по-прежнему пока не ставили в известность её родных о своих близких отношениях и потому ещё «шифровались». Пошёл второй час нового 2018 года, который, если верить в «наши национальные приметы», должен был принести ему серьёзное участие в жизни семьи Нежинских, наверное, такое же, какое он принимал в их быте сейчас, и никак не менее того. По крайней мере, наши влюблённые верили в это сами.  
   «Нажав в своём мозгу на кнопочку переключения с праздной жизни в режим трудовых будней», Александр принялся за работу. Он взял копеечный заказ, чтобы просто вырваться ближе к центру, где особенно ярко должно было проявиться новогоднее оживление.  Его «корабль» медленно «поплавал» по основному сосредоточению массовых гуляний одного из самых крупных поволжских мегаполисов, позволяя «капитану» полюбоваться иллюмина-цией. Он подумал, что на днях обязательно нужно привезти сюда Люду и Ваню. Пусть вдохнут этой радости праздника на центральной площади области. Сделав пару кружков по окрестностям этой главной локации белого торжества в родной для него губернии и никого не взяв «на борт своего корабля», Александр двинулся в сторону иного эпицентра веселья или просто – куда глаза глядят.
   В основном голосовала хорошо подвыпившая молодёжь, не особенно внушавшая ему доверия своим поведением. Никаких конфликтов в эту праздничную ночь ему уж точно не хотелось. Каждый таксист, что трудится всё больше закатными часами, рано или поздно становится своего рода психологом, а если он работает в тёмное время суток далеко не первый год, то приобретает ещё и философский взгляд на вещи. Как показывал личный опыт бригадира и опыт ряда коллег по цеху, иной раз, чем взять какого-либо неблагонадёжного по виду клиента или клиентов, лучше покататься одному, так сказать, в своё удовольствие – в конечном счёте, потерь будет меньше. (Впрочем, первое впечатление от человека может быть и обманчивым.) Всех денег всё равно не собрать, а осторожность лишней никогда не бывает. Алекс уже собрался было покинуть самое центровое место города, не подобрав себе пассажира по душе, как вдруг он заметил на заснеженной обочине возле одного из кафе двух голосующих дам. Проявив расторопность, чтобы его не опередил кто-нибудь из конкурентов за свой кусок хлеба, он «пришвартовался» к потенциальным клиенткам. Ему назвали два адреса, две ключевые точки маршрута следования, что располагались в разных частях города. Договорились о цене и двинулись в путь. Причём, одна из остановок должна была произойти практически прямо на точке дислокации его бригады с заездом во двор. Расположившись на задних сиденьях его авто, дамы решили, что сначала лучше будет доставить до места одну из них, что, по-видимому, проживала «на районе», где много лет своей жизни провёл сам Силантьев, то есть рядом с их точкой. Другая женщина намеревалась выйти в иной спальной локации столицы губернии, что находилась ближе к противоположному концу городской черты. Однако в пути, пассажирки тихо посоветовавшись между собой, попросили водителя переиграть очерёдность их доставки в пункт назначения, принеся ему извинения за сию маленькую прихоть. Алекс принял эти капризы дам, пребывающих в весёлом настроении, без особого энтузиазма, ведь новогодняя ночь бывает только один раз в году. Выказывать своего недовольства он тоже не стал. Пришлось немного пожертвовать своим временем, а время, как известно, для таксиста – деньги.
   Под составленный им сборник красивых мелодий, пик популярности которых пришёлся на срок 15-20 годичной давности, они «плавали» по ночному городу, что сверкал своим праздничным убранством. Видимо, его клиентки обладали весьма хорошим вкусом, они довольно быстро оценили данную компиляцию, сделанную с душой. Это было заметно... За стёклами авто в цветном мельтешении и кутерьме шла праздничная жизнь. Небо то и дело разрывали всполохи петард и локальных фейерверков. Глухие хлопки от использования пиротехники были слышны даже внутри салона «ласточки», ибо Силантьев не имел дурной привычки включать громко музыку, тем более, когда он был с клиентами, паче того с дамами. Так или иначе приоритетным для него было качество звука, но, отнюдь, не его громкость, ворующая децибелы у слуха нормального человека и незримо подтачивающая его здоровье. Впрочем, для тех, «кому медведь на ухо наступил», всё одно – чем громче, тем лучше и полезнее для «лягушачьей (прямой) извилины». Мегаполис за окном жил своей новогодней жизнью, принося каждому индивидуальный набор его собственных ощущений и эмоций.
   Высадив одну из пассажирок, они двинулись на адрес, что располагался рядом с рабочей точкой бригады. Конечным пунктом этого путешествия являлся именно тот дом, что был слишком хорошо знаком Силантьеву,  ибо именно там прошли его детство и его юность, да и молодость тоже. Это обстоятельство погрузило Александра в какие-то воспоминания и ассоциации, связанные с его прошлым. Собственно говоря, подборку музыки, которая сейчас звучала, он сделал ещё шесть лет назад, когда проживал в доме, указанном его клиенткой. Слишком много было связано в его жизни с этим объектом и его близлежащими окрестностями и достопримечательностями местного масштаба, в число коих входило и строение, где располагалась квартира Нежинских. «Как всё-таки тесен этот мир! – размышлял Алекс, – только о чём-нибудь подумаешь и вот оно в том или ином виде уже предстаёт перед тобой...»
   – Саша! – внезапно услышал он голос с заднего сиденья своей машины, возвративший его в день сегодняшний. Он подумал, что его клиентка набрала кого-то из своих знакомых по телефону и решил совсем убавить громкость музыки, чтобы не мешать ей общаться с абонентом на другом конце провода. Алекс всегда делал так на автомате из вежливости, стараясь создавать людям максимально комфортные условия для поездки, какие только мог им предложить в принципе. Он уже снова погрузился было в какие-то свои мыслеобразы, связанные с этим далёким или недавним прошлым на фоне исполненного радости жизни и праздничного настроения города, как снова услышал голос у себя за спиной. Набор обертонов показался ему знакомым.
   – Александр Силантьев? – формально вопросила водителя авто дама с заднего сиденья.
   – Да, – несколько удивлённо отозвался он, теперь уже точно поняв, что обращаются именно к нему, и стал бросать взгляды в панорамное зеркало, которое позволяло бегло наблюдать, как за событиями в салоне, так и за тем, что происходит вне его, по обе стороны от полосы движения машины.
   – Силантьев, честное слово, ты что ли?
   – Простите, мы что, знакомы? – обратился он к отражению своей клиентки в зеркале.
   – Не узнал, – спокойно ответила его пассажирка, снимая замысловато подвязанный шарф, скрывавший большую часть её светлых волос, – да я это, Вероника Селивёрстова, твоя бывшая соседка по лестничной площадке.
   – Ника? Ты? – возможно, больше наиграл своё удивление Алекс, чем был поражён сей встречей на самом деле.
   – Нет, наверное, мой клон или двойник, ёлки-палки! Как дела? Сколько лет мы не виделись?
   – Да года два-три, наверное.
   – Пять лет, соседушка мой бывший! Куда совсем пропал-исчез? Или, наоборот, исчез-пропал?
   – Ты не поверишь, я всё время где-то здесь, рядом... Бывает даже «ласточку» свою во дворе оставляю. Просто наши траектории не пересекались как-то.
   – У меня мамы не стало два года назад. Время идёт, родители уходят, – грустно сказала Ника, встретившись в зеркальном отражении со взглядом Александра.
   – Соболезную. Я ничего об этом не слышал... Как себя чувствует отец?
   – Спасибо, ничего так. Сначала  было сник, потом понемногу оклемался. Ему нельзя хандрить. Он теперь прадедушка!.
   – Да ты что?!
   – Да, Алинка родила сразу двойню, мальчишки-близнецы. Так-что, я теперь бабка, а он прадед.
   – Звучит угрожающе. В смысле, поздравляю, конечно!
   – Да ну тебя! Ты без шуточек не можешь!.. Рановато родила... Впрочем, её подружки сейчас все, в основном, тоже уже мамы. Вот так и живём. Как у тебя дела? Не женился?
   – Да, с утра, вроде бы, пока не...
   – Присутствие духа – это здорово! Ну, а серьёзно?.. Время идёт. Не молодеем... Хотя, ты какой-то не такой. Я тебя даже не сразу опознала. Будто бы, действительно, моложе что ли стал или свет так падает?..
   – Освещение такое.
   – Нет, кроме шуток! Что-то в тебе не так. А что, не пойму.
   – Не бери в голову!
   – Что-то здесь не так!.. Скажешь, что по-прежнему один, не поверю! Ни в коем случае!.. Давай, рассказывай: кто она, что она? Кого осчастливил? 
   – Ну, насчёт осчастливил, я бы всё-таки поостерёгся так категорично оценивать... Но делаю, что могу, наверное. Отдаю то, что имею сам.
   – То-то я смотрю изменился даже внешне. Она намного моложе что ли? Лет на десять точно. Нет! На 12 или даже... Ну, не томи, Силантьев, говори уже!
   – Да, ты правильно поняла, разница есть и она весьма существенная...
   – Тогда не мучай меня. Похоже, я опять всё профукала. Вот только отвернёшься, блин, лет на пять, не более того!.. Мужика и увели, а? Молодые, нахрапистые, нахальные! – толи наигранно, толи искренне, но с толикой сарказма точно, возмутилась Вероника. – Ты прости меня. Я сегодня слишком откровенна. Посидели, выпили, потанцевали... Как-то так...
   – Сама-то замуж не вышла?
   – Да как-то не случилось, ни с утра и ни к ужину, – делая своего рода ответный реверанс в сторону шуточки Силантьева, довольно грустным тоном сообщила его бывшая соседка по лестничной клетке. – Мало вас, мужчин нашего поколения, на всех не хватает. Сейчас, если женщина моего возраста...
   – Ты прекрасно выглядишь! – перебил свою собеседницу Александр.
   – Перестань.
   – Да правда, шикарно, как говорится, «на миллион баксов»! Ты всегда была хорошенькой! Я тебе говорю! Мои друзья-приятели, все, кто ко мне приходил и случайно видел тебя, все в один голос признавали этот факт.
   – Силантьев, Силантьев... Так вот... Я долго не хотела признавать другого факта, что сейчас, если женщина моего возраста, моложе или старше в определённых рамках, не хочет остаться одна, ей нужно бороться за своё счастье и ей придётся это делать или придётся делить мужчину ещё с кем-то. А скорее всего, просто жить одной, если ей уж совсем ничего не нужно. Очень уж вас мало остаётся, вымираете, как вид!
   – Жалеть нас треба, холить и лелеять! Ведь это мы – слабый пол и иммунитет у нас пониже будет и послабее... Женщине воспитывать потомство и заботиться о нём. А мужчина завалил своего мамонта, принёс в пещеру мяса и шкур, сделал «то самое дело» и был таков, по сути дела... Сейчас же стало «охотиться» труднее, вот и «сгорают парни на работе» в борьбе за эти шкуры и за мясо это...
   – Так оно и есть. Но от того, что знаешь это, ещё не легче жить и делить своего мужчину мне бы ни с кем не хотелось... Пусть это прозвучит нескромно, но разве я не достойна своего персонального счастья?.. И та же Танька, которая сейчас с нами ехала, и другие девчонки!? 
   – За других не скажу, а ты правда хорошая, умница-красавица, у тебя масса достоинств. Ты и сама всё это знаешь.
   – Хорошо... Ты мне можешь ответить на один простой вопрос, – после некоторой паузы сказала Вероника, пристально всматриваясь в отражение глаз Александра в панорамном зеркале, пока они ожидали, когда загорится разрешающий движение сектор светофора. – Почему... Почему у нас с тобой ничего не получилось? Мне показалось, что между нами какая-то искра проскочила ещё тогда, когда мы только познакомились? Ты так на меня посмотрел... В общем, как надо посмотрел... Это было или я что-то путаю?
   – Да... Тогда в подъезде, на первом этаже... Мы ещё совсем не знали друг друга. Ты чисто внешне напомнила мне одну женщину, в смысле, девушку, в которую я был безумно влюблён ещё в юности... Я даже на какое-то мгновение решил, что ты – это она, любовь и мечта моих юных дней. Просто одно лицо.
   – Я-я-я-ясно, – разочарованно протянула Ника, – тогда это объясняет твой взгляд. Ну а потом вот чисто ко мне, в смысле, как ко мне лично, а не как к предмету твоего обожания тех далёких лет молодости, ты ничего не испытывал? Теперь-то ты мне можешь это сказать?
   – Я тебе симпатизировал. У тебя много достоинств, как я уже говорил. Ты умеешь радоваться за других и сопереживать с ними. Если бы иначе во времени и пространстве сложились планиды, возможно, у нас что-то склеилось бы. Мне импонировал твой реальный взгляд на современную действительность. Твоё понимание той жизни двадцатилетней давности мне очень нравилось... Да и «на охоту на этого чёртового мамонта ты готова была идти вместе со мной», как я понял.
   – Слушай, Саш, ну вот я, вроде бы, уже и так и эдак, и совсем вот так вот, блин, намекала тебе и прозрачно, и не очень, что я готова для отношений и всё такое прочее... И про эту самую «охоту»... Ну а ты как-то уклонялся что ли...
   – Это было тогда, когда во мне огонёк уже угас. К тому времени я уже остыл. Понимаешь? Фазы взаимного притяжения не совпали. Я называю это так. То мужчина за женщиной – и без зримых успехов, то женщина за мужчиной – и тот же результат. Как-то анализируя эти процессы, я пришёл к выводу, что в моей жизни, в основном, так и было. Цепь такого рода несовпадений фаз и не позволила мне проститься с моим холостым положением в обществе. Кто скажет: хорошо это или плохо? Если уж мы так сегодня с тобой разоткровенничались, то скажу по секрету, что я такой человек, который не делает двух попыток. Я, как самолёт, идущий на посадку, – если аэродром его не принимает в силу тех или иных причин и обстоятельств, борт уходит на другой.
   – Ха-ха-ха! – несколько нервно рассмеялась Вероника, – это же, вроде бы, из какого-то анекдота ситуация?
   – Действительно. Но в моей жизни именно так и происходит, – подтвердил предположение своей собеседницы Александр, напоминая ей финальную часть этой шутки, – «полста второй» просит посадки, «полста второй» просит посадки». Жена из-за запертой двери отвечает пьяному мужу: «Да пошёл ты!..» – Вас понял, разрешение не получено. «Полста второй» уходит на запасной аэродром»...   
   – Смешно, – без тени улыбки ответила Ника, – А если серьёзно?
   – Да, вспыхнул огонь, возгорелся костёр, но не получив подкрепления в виде сухих веточек и поленьев, постепенно совсем погас.
   – Но я в то время не разобралась в тебе сразу: что ты за человек, достоин ли меня... А потом, выходит, было уже поздно?
   – Типа того.
   – Опять шутишь, – печальным тоном ответила бывшая соседка, – я поздно поняла, что от таких людей, как ты, не следует ждать инициативы, а нужно самой её проявить и всё обозначить... И я опоздала.
   – Скажу – не поверишь. У меня с девочками сызмальства так. В детском саду, потом в первом и втором классе девчонки сами проявляли активность, а я не знал, как поступить. Например, я искренне полагал, что если девочка, с которой я учился в первом классе, меня попросит дать ей ответ на вопрос о том, люблю ли я её, а она мне действительно нравилась, и если я скажу ей, что люблю, то мне непременно нужно будет на ней жениться в ближайшее время!.. К чему, как ты понимаешь, я ещё никак не был готов... Может быть, ещё оттуда, с тех детских лет, «ноги растут» у этого комплекса?
   – Кстати, ты мне так и не дал тогда почитать книги Фрейда из твоей библиотеки! Боялся, что я тебя раскрою?
   – Может быть. Не помню... А потом уже произошло «страшное», – подтрунивая сам над собой, сказал Силантьев, отпустив на секунду руль и пальцами обеих рук обозначая кавычки этого слова, – а для меня это правда воспринималось, как нечто ужасное, – я увидел тебя с мужчиной, с другим мужчиной. И это был конец! Ведь, если я видел женщину с мужчиной хотя бы один раз, то она для меня становилась чужой и считалась потерянной навсегда, в психофизиологическом смысле, конечно... К чему истязать себя, если предмет твоей пылкой страсти всё равно тебе не принадлежит? Или делить даму ещё с кем-то... Для меня это – полный абсурд!
   – Ты никогда не пробовал бороться за своё счастье, за женщину, которую любишь?
   – Вот в этом отношении я по природе своей абсолютный пацифист. Бороться за женщину, чьё сердце мне не принадлежит, есть проявление насилия. В случае возникновения такого любовного треугольника, мне пришлось бы бороться с отношением некой дамы к своему мужчине, с его отношением к ней, как к некому сексуальному объекту, и с его отношением ко мне, как к своему сопернику. К чему столько насилия?  Тем более, если люди уже нашли и обрели друг друга, я никогда не буду им мешать. А если вдруг мне удастся победить в этой жестокой схватке, победить и сломить волю и желание их обоих, а потом уже я не смогу дать этой женщине, даже чисто гипотетически, того, чего мог бы дать ей мой бывший соперник!.. Получается, что я, разрушив два чужих счастья, не дал взамен ни одного, не воссоздал ни одного! Вот в чём истинный ужас и несправедливость этой борьбы!
   – Ты – всё такой же философ, Силантьев. Витаешь где-то в облаках небесных.
   – Подожди! Разве я не изложил тебе сейчас самого что ни на есть жизненного расклада? – горячо вопросил Алекс даму, что сидела на заднем сиденье его автомобиля.
   Уже минут десять, как они стояли, припарковавшись в квартале от пункта назначения, коим был подъезд, где когда-то проживал Силантьев. В ходе этого откровенного разговора Александр почувствовал, что он завёлся и эта тема задела его за живое и ему уже нужно выговориться самому. В такие моменты мир для него просто переставал существовать. Он уже не думал ни о времени, ни об упущенном в эту «самую дорогую ночь в году» заработке. Все его мысли и ощущения сместились в психоментальную плоскость, в коей пребывают тонкие, чувственные мыслеобразы, формирующие иной пространственно-энергетический Слой Бытийности. С кругом этих вопросов нужно было разбираться серьёзно и исключительно честно. Веронику тоже охватило неистребимое желание разобраться в себе, заглянув в сокровенный уголок прошлого, в ту его часть, что была сокрыта от неё за многими печатями. Ведь не разобравшись в своих ошибках, не познав себя самого, невозможно строить каких-либо серьёзных планов и предположений на будущее. Не закончив одного класса или уровня компьютерной игры, как можно перейти в следующий класс или посетить более высокий уровень? Похоже, эти исследования психоментального захватили их обоих и бывшая соседка Алекса по лестничной площадке Селивёрстова абсолютно ничего не возразила ему, когда он чуть отклонился от маршрута их следования и остановился в относительно спокойном месте на окраине парка, там, где можно было поговорить, не привлекая к себе особого внимания. Бесконечные, казалось бы, непрекращающиеся ни на миг хлопки петард не могли помешать этому диалогу, вернувшему их обоих на 10-15 лет назад или даже более того.
   – Ты боишься на себя брать ответственность?
   – Да совсем не в этом дело! Я бы не хотел разрушить нечто уже укоренившееся и сотворённое и не воссоздать на месте этих руин ничего взамен уничтоженному, то есть не дать никакой полезной альтернативы, переоценив свои силы и возможности. Я всегда считал  себя неким созидателем чего-либо, но отнюдь, не терминатором, обращающим в прах уже содеянное кем-то.
   – Странный ты, конечно, Саша, странный... Может, поэтому и цепляешь... Ну, а если женщина использует какого-то другого мужчину просто, чтобы, например, заставить тебя ревновать? Как тебе такой вариант?
   – И при этом раскладе она – не моя, – уверенно сказал Александр, наконец, разворачивая машину в сторону дома, где он когда-то проживал. – Я всё это видел давным-давно, ещё в молодости. С тех пор я сильно повзрослел и на эти вещи лет сто, как не ведусь. Это раз. Во-вторых, эту энергию можно потратить и иначе, с большей пользой, с большим КПД, не выжигая себя изнутри, если ты понимаешь о чём я говорю?
   – Я чувствую, что есть ещё что-то! Я права?
   – Конечно! Моя женщина, та, что со мной рядом, она для меня – богиня, она – настоящее божество, понимаешь? Я должен её обожать. Эту богиню невозможно с кем-либо делить! Она не может принадлежать кому-то ещё даже чисто гипотетически!.. А чужая, по любой причине, она и есть чужая, не моя и, значит, уже – не богиня... для меня, разумеется...
   – Как сложно-то с тобой, Саш! Как сложно... Как она с тобой живёт, твоя юная пассия?
   Они уже добрались до места, въехав в родной для Силантьева двор, припарковались на свободном пятачке возле дома таким образом, чтобы  мимо проходящие авто могли объехать их машину, но диалог серьёзно раззадорил и разгорячил их обоих. Ещё никому, даже Люсиль,  Алекс не объяснял всех этих вещей столь подробно, как он сделал это сейчас в новогоднюю ночь, изложив сии постулаты самого личного в своей жизни бывшей соседке, с которой у него некогда могло, наверное, что-то и сложиться при определённом стечении обстоятельств. Хотя как знать. Как знать...
   – Так вот ты какой Силантьев А.Н.! Нет, мне никогда не казалось, что я тебя знаю, но сейчас  ты раскрыл себя с совсем, ну, не то, чтобы неожиданной, но с новой стороны.
   – Так вот какая ты, а я дарил цветы, а я с ума сходил от этой красоты-ы-ы! – пропел Александр, как мог, своей пассажирке строчку из известной песни ВИА «Синяя птица».
   – Саш, послушай... Вот, если бы всё можно было отыграть назад на все эти годы, когда мы только познакомились и я, так сказать, не была ещё лишена этого «божественного статуса» в твоих глазах, у нас могло бы что-то получиться?
   – Ну, кто знает, батону Ника? Кто знает, Ника джян?.. Может быть.
   – Сколько я тебе должна?
   – Да ладно тебе!
   – Ты сам знаешь, я в таких вещах щепетильна... Дела у меня пошли в гору... У тебя номер тот же, не менял? Привязан?.. В общем, я тебе сейчас из дома брошу на карту. Где живу –  знаешь. Номера тоже не меняла... Короче, если что-то у вас там не сложится. Ну, жизнь есть жизнь!.. Мы – давно не дети... Может быть, что-то склеим...
   – Если бы мы что-то разбивали... Не удобно даже говорить как-то, но я счастлив в любви. И... и...
   – И мой «божественный статус», чёрт его раздери, потерян навсегда, – печально выдохнула Вероника и поцеловала Александра в щёчку, – чисто по-дружески! С Новым годом!.. Давно хотела это сделать!
   – С Новым годом! – несколько растерянно ответил на такое неожиданное поздравление Силантьев, когда Ника покидала салон его «ласточки».
   – Не хочу быть богиней! Просто хочу жить! – крикнула Селивёрстова в сторону его машины, после того, как обернулась, подойдя к двери подъезда. (Она слышала, что «ласточка» ещё «хлопает своими крылышками» в том месте, где она была временно припаркована.)
   Пребывая в состоянии некоторой прострации, Алекс выехал с родного двора. Вот опять он окунулся в прошлое... На точке никого не было. Значит, все ребята были при деле. Едва он занял привычную позицию наискосок от торгового павильона, как поступила эсэмэска, сообщающая о денежном переводе на его карту и поздравление в стихах от Ники, которое она наверняка присмотрела в интернете. Но, как говорится, дарёному коню...
   Эта ночь, что считается главной в нашей стране, пролетела быстро. Нельзя сказать, что в материальном плане она как-то оправдала своих ожиданий (такое в практике Силантьева произошло, в сущности, лишь один раз), но и в пассив её тоже занести было нельзя. Главным же являлось то, что Люсиль и Александр встретили наступление Нового года вместе. Так уж получилось, что Силантьев отпраздновал это событие с женщиной, которую он любил, в первый раз в своей жизни... В первый раз! В этом было нечто совершенно фантастическое!
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

По обе стороны Сферы.Глава 20. A good warm company

По обе стороны Сферы.Глава 18. Былое и явь. Профессор Нежинский