Помочь сайту
Поздравления
По обе стороны Сферы.Глава 14. Элька's Birthday или "между нами девочками"...
19 февраля 2021 -
Nikolay Makarov
* ПО ОБЕ СТОРОНЫ СФЕРЫ *
Г л а в а 14
Элька 's Birthday или «между нами девочками...»
– 2017 год. Начало сентября. –
В эти выходные Силантьеву нужно было поработать. У него имелась пара неплохих заказов от постоянных клиентов. А в общем-то, он и без этого был настроен потрудиться, так как «финансы не только пели романсы, но и играли фуги, били в литавры и от души поминали дядюшку Шопена, причём, по матушке»... Александр, конечно, не подавал виду, но после первого сентябрьского уикенда, когда он был весь в делах по работе, однако вся эта суета не принесла, по сути дела, никаких дивидендов, а Люда с Ваней были на Дне рождения у их бабушки, он ходил мрачнее тучи.
Решено было, что он в ночь с пятницы на субботу и в следующую ночь покрутится в городе в поисках хлеба насущного, ведь в выходные работы, как правило, больше, чем в будни. Это очевидно. Предполагалось, что Люсиль поедет на «фазенду» одна. В соответствии с планом, сам «фазендейро» должен был бы присоединиться к ней воскресным утром, прибыв в расположение на «первой электричке» (как некоторые из аборигенов этих мест в шутку именовали теплоход).
Его возлюбленной скучать не пришлось бы в любом случае, ведь здесь, как и почти каждые выходные отдыхают её подруги со своими мужьями, детьми и знакомыми. В четверг у Элеоноры был День рождения. Первый вечер уикенда она отмечала в компании родственников и друзей «на материке», а второй вечер проставлялась у Лебединских, где должен был подобраться весьма тёплый и сплочённый коллектив. Таким образом, судьба субботнего вечера для Люсиль была предрешённой, впрочем, и как судьба пятничного.
Своё 37-летие Эля решила превратить «в полный отрыв». С этой целью она попросила ребят ещё накануне, когда они должны были выехать на свои «фазенды» на индивидуальных плавучих транспортных средствах, прихватить запасы «продовольствия», которые она неторопливо и со знанием дела сделала в алкогольном супермаркете на протяжении двух дней до этого события.
Ночь с пятницы на субботу «в имении» Лебединских прошла весьма спокойно и буднично: отдыхали-расслаблялись, пили-пели, танцевали у костра, даже устроили поэтический час (может быть, и «полторас»), посвящённый поэтам золотого века. Вторая ночь уикенда по всем показателям должна была быть более «агрессивной», ведь в ряды отдыхающих влилась Элеонора, а её «продовольственные запасы», доставленные сюда накануне, были активированы. Натанцевавшись в удовольствие и, наверное, даже сверх того, и наобщавшись вдоволь в своей большой весёлой компании, к половине третьего завсегдатае члены этого «клуба» потихоньку стали рассасываться по местам своих перманентных локаций, хотя за столом в беседке оставалось ещё человек шесть-семь. (В такие вечера то и дело кто-то приходит, кто-то уходит в дом или покидает расположение на некоторое время; в этой «движухе» без мобилы порой просто невозможно разобраться: кто – где, с кем и зачем.) После очередного тоста за «новорождённую» и её счастье сама виновница торжества, что-то пошептала на ухо Людмиле и они обе выпорхнули за территорию.
«Ребят, если что – мы на берегу!» – бросила Элеонора тем, кто оставался в пределах «фазенды» Лебединских, когда они выходили за калитку, прихватив с собой бутылочку вина, фужеры и шоколад.
«Приземлившись» на пустынном пляже под грибком, под которым компания обычно проводила практически весь световой день в хорошую погоду, подружки «приняли по рюмашке» и поцеловались. Покрывала, сланцы, полотенца, какая-то бытовая мелочёвка и детские игрушки могли находиться здесь круглосуточно. За сей скарб никто не беспокоился и его никто из отдыхающих в других коллективах не брал. Люсиль устроилась на спасательном надувном круге, привязанном к грибку и отломив кусочек от плитки шоколада, задумчиво посмотрела в ту сторону, где небо сходилось с водной гладью, отражающей лунный свет. Разливая вино по фужерам и шаря по карманам в поисках сигарет, именинница завела разговор.
– Ну, а теперь колись, как вы там с Николаичем коротаете ночи! – выдохнула она, взявшись за металлический стержень грибка, чтобы не упасть, – давай «off the record»*, то бишь «без рекорды'» и без балды говори, как Алекс в постели!
– Отстань! Посмотри, какая ночка, а!.. Звёзды, огоньки на реке...
– Не уводи беседу в сторону, подруга. Говори на чистоту: как–чего у вас...
– Ну и сволочь ты, Элька! Ты зачем меня так накачала? – бросила упрёк своей хорошей знакомой Людмила, – я сто лет так не выпивала.
– А я?
– А ты ведро можешь выпить, я знаю.
– Подруга...
– Ау! Я з-з-з-е-е-есь! – откликнулась Люсиль, нащупывая в полутьме стойку грибка и щёлкая пальцами свободной руки перед лицом организатора и вдохновителя сей вечеринки.
– Не делай финт ушами – не уходи от темы... Как он?.. Предпочитаете «классику» или как?..
– Элька, нет... Ты всё-таки – сволочь, – вымолвила Людмила, безвольно приваливаясь к коленям «новорождённой»...
– Давай, Нежинская, делись секретами интимной жизни! Чё у вас там-как; не испытывай моего терпения, – обхватив рукой за шею подругу, выдавила из себя виновница торжества, – а то придушу щас...
– Отстань!
– Тогда ещё по одной!
– Нет! Не буду, хоть души, хоть чего хочешь со мной делай...
– Заманчивое предложение!.. Ты... Ты хочешь мне сказать, что и за ваше с Алексом счастье не выпьешь?!
– За наше?
– За ваше... За это... За счастье... С Алексом...
– С Алексом?..
– С ним... Ты пить будешь? Ты, вообще, меня уважаешь? А?..
– За наше...
– С ним... За ваше... Давай уже!
– Ладно, глоточек...
– Ты чё дура?.. За ваше счастье и глоток?
– Окей! Лей-не пролей... За нас с Алексом!..
Подруги чокнулись фужерами, выпили и вновь поцеловались. В это время где-то возле пристани, метрах в двухста от них загрохотала музыка а-ля «клубнячок». Дамы переглянулись...
– Потанцуем?
– Давай!.. Ой, нет!.. Лучше завтра... Нету сил встать...
– Тогда рассказывай. Рассказывай, Нежинская, не томи душу!..
– Он... Он... Он...
– ООН! Чё тебя заклинило! Проясняй обстановку вашей интимной атмосф-э-ры. Живо!
– Он... Он такой внимательный и безумно нежный. Безумно!.. И... и он опытный мужчина... Мне с ним очень клёво! – романтическим тоном выговорила «допрашиваемая по делу свидетельница», закатив глаза.
– А ролевые?..
– В об... В обязательном порядке... Только ты об этом никому! – строго прошептала Люсиль, приподнимаясь от поверхности пляжного покрывала и облокачиваясь на свой локоть, – тсс! Ясно?
– Могила!..
– Да ну тебя! Я серьёзно!
– Замётано! Гранит! – твёрдо вымолвила Эля, показывая жестом, что, как бы, застёгивает замок-молнию на своих губах.
– Ха-ха-ха! – вдруг громко рассмеялась Люда.
– Нежинская, ты чё? Сама говоришь: серьёзно!..
– Анекдот вспомнила, – усмехаясь, медленно проговорила Люсиль и, немного собравшись с мыслями, продолжила. – Две змеи, гадюка и кобра, выползают из кабака. Обе – в хлам! (Наверное, как мы сейчас.) Одна у другой спрашивает: «Ты меня уважаешь?»
Та в ответ ей: «А-то!»
«А за что ты меня уважаешь? Я, воще, ядовитая, нет?»
«Шутишь, мать!.. Ты такая ядовитая, бл*довитая. Я тебя сама иной раз боюсь! А чё ты спрашиваешь-то?»
«Тогда шандец мне! – печально выдохнула гадюка, – я язык прикусила!..»
Глядя друг на друга, подружки расхохотались, оглашая полутёмные окрестности своим звонким раскатистым смехом. Повалившись на покрывало и продолжая переваривать шутку, они не заметили, как со стороны причала к ним приблизились два молодых человека лет двадцати с небольшим, в руках каждого из которых было по увесистому пакету.
– О! Девчонки! Девочки, может быть, с нами?.. Познакомимся, – завёл было разговор с ними один из ребят.
– Мы – не девчонки и не девочки... Мы эти... Как их, блин!.. Дамы... Нет, погоди! Не дамы... Фемины! – сразу надев на себя маску серьёзности, осекла его попытку именинница, присаживаясь под основание грибка.
– Кто?.. Да какая разница! Пойдёмте с нами. У нас всё-всё есть! – поддержал своего приятеля второй незнакомец, демонстративно приподнимая свой пакет.
– Нам ничего от вас не нужно, пацаны! Идите, пожалуйста, своей дорогой, – усиливая тон серьёзности, парировала Элеонора. – Хотя... Как его, блин!.. Wait a minute, guys! Have you a light? Have you any cigarette?** Короче, закурить дайте! Я, походу, свои где-то посеяла...
– Угощайтесь, феми... мадемуазель! – моментально зацепился за предлог один из ребят, достав из кармана пачку. – Нет, девчонки, правда! Пойдёмте с нами!.. У нас в компании только две девушки, а нас четверо! Мы – неплохие, честно! Может быть...
– Не может и не быть! – перебив его на полуслове, категорично отвергла предложение чужаков Эля. – Ребят, за сигарету спасибо! А дальше – без обид, да?.. Вы откуда такие красивые и свободные?
– У нас вон там, за камнями, две палатки на берегу. Костёр, гитара есть, – ответил парень, что был побойчее или потрезвее, ставя свою ношу на песок.
– Ясно! Люсь, туристы!.. А мы – местные... У нас тут всё и все... Или наоборот... Ну, в общем, вы поняли... Без неприятностей обойдёмся?
– Девчонки, да что вы, как не родные, в самом деле! А вдруг не пожалеете! – не сдавался один из незнакомцев, взявшись за металлический стержень основания большого пляжного зонта и посматривая на Люду, молчащую всё это время.
– Пацаны, всё! Ставки сделаны. Ставок больше нет! – сказала, как отрезала, виновница торжества. – Без обид!.. У нас тут свои разговоры. Окей? Мы поняли друг друга?
– Да, ладно, девушки, отдыхайте. Мы ничего такого не хотели, плохого, в смысле, – резюмировал беседу второй парень, кладя свободную руку на плечо приятеля и, как бы, урезонивая его.
– Счастливо, ребят! Пока-пока! – подала свою финальную реплику Элеонора, делая прощальный жест незваным на эту «вечеринку» гостям.
– Пока-пока! – разочарованно ответили незнакомцы почти в унисон, разворачиваясь в направлении места своей дислокации.
– Вот, блин, тёлки пошли! – возмутился один из парней, когда они выдвинулись метров на семь-восемь от подружек.
– Я всё слы-шу! – нарочито строго и громко бросила им вслед именинница свою фразу, нащупывая на покрывале сосуд с красным марочным вином.
– Ладно, приятного отдыха! Забейте, фемиды,.. в смысле, фемины! – отозвался из темноты голос бойкого парня, – салют!..
– Ну, ты – крутая, гирла,*** Элеонорка, блин! А я испугалась, даже протрезвела чуть, – наконец, пришла в себя Людмила, сделав результативную попытку встать, держась обеими руками за стержень грибка.
– Во-первых, не гирла, а – гирлянда. А во-вторых, спокойно, девочка, я рядом! Давай, налью!..
– Нет! Нет! Алекс «на первой электричке» приедет после работы, а у меня – ни завтрака и ничего! И сама я какая буду?
– Не киксуй, принцесса! Я всё объясню твоему пиковому королю. Он мужик умный – поймёт... О! Прям щас его набери, я тебя отмажу!
– Нет. Не надо беспокоить мужчину на работе... Он умный, я – дура. Нажралась, как не знаю кто!..
– Завязывай с самокритикой, мать! Не каждый день – мне 37! Завтра... В смысле, уже сегодня, к обеду будешь как новенькая! Похмелишься, окунёшься или наоборот... Короче, правда, пошли! А то чё-то как-то неуютно стало – ветер поднимается, песок холодный...
Люсиль плохо помнила, как она дошла до «фазенды» своего возлюбленного, как рассталась с Элей, кто кого из них провожал и прочие подробности этих трёхсот метров пути до пункта назначения, то есть до лачуги Силантьева. Она проснулась от того, что на одном, видимо, из соседних участков-фазенд заиграла музыка. Алекс как раз собирался лечь на соседнюю кровать и отойти ко сну. Он выглядел уставшим... Впрочем, как должен выглядеть человек утром после работы в ночную смену да ещё прямо с дороги...
– Прости, милый. Я не приготовила тебе завтрака. У Эльки была «днюха», – начала спросонья оправдываться чуть охрипшим голосом Людмила, приподнимаясь на постели, – прости меня, пожалуйста...
– Отдыхай, Sunny, Солнышко моё, – тихо ответил Александр, поцеловав возлюбленную в щёчку дважды и вновь укладывая её на кровать. – Когда встанешь, дверь не закрывай – душно будет.
Нет. Силантьев не был разочарован девушкой, которую он любил, и её поведение никоим образом не повергло его в уныние, как могло показаться со стороны, если бы кто-нибудь видел эту утреннюю сцену. Он действительно, подвымотался со вчерашнего вечера и его единственным желанием было донести голову до подушки и раствориться в постели. А что касается утреннего перекуса после несения трудовой вахты, то ведя на протяжении многих лет спартанский образ жизни «одинокого волка», Алекс привык завтракать парой рюмок коньяка и двумя-тремя сэндвичами с сыром и зеленью. Это помогало согреться и расслабиться, быстро и эффективно провалившись в сон, а значит, и способствовало восстановлению запаса жизненных сил. В данном случае он на сто процентов принимал утверждение одного из своих старых друзей, такого же заядлого холостяка, как он, о том, что еда должна быть простой и радовать душу...
Ни соседская музыка, ни какие-то иные внешние раздражители после столь содержатель-ной утренней трапезы, завершившей тяжёлый день, не могли воспрепятствовать нашему «фазендейро» на время уйти в мир грёз за подпиткой. Лишь отсутствие притока свежего воздуха могло стать причиной нарушения этого процесса, потому он и попросил Люсиль не прикрывать входной двери в лачужку. Впрочем, его спутница и сама уже знала эти и некоторые иные нюансы быта Силантьева и успела к ним привыкнуть за очень короткий срок их знакомства, как она ему и обещала.
К половине второго часа по полудни Алекс выбрался из «замка» на свет божий и направился к умывальнику, что располагался возле входа на участок. Проходя мимо импровизированной столовой, обтянутой тентом, он заметил, что на столе стоят какие-то блюдца и чашки, накрытые сверху крышками. Стол был скромно, но рачительно и эффектно сервирован для обеда. Чувствовалось «присутствие женщины в доме» и наличие у этой хозяйки вкуса и заботливых рук. Со всех сторон доносились перехлёстывающие друг друга звуки музыки на разнообразный манер. Людмилы «на домашней локации» не было. Даже не прибегая к услугам какого-либо из операторов сотовой связи, Силантьев знал, где ему искать свою возлюбленную – на одном из трёх участков её друзей, что располагались в периметре 100-130 метров от его «фазенды». Чисто теоретически даже просто подав свой голос, можно было с достоверной точностью узнать, где именно она «приземлилась». (Если, конечно, она не была на пляже, под известным нам зонтом-грибком или не заглянула в один из близлежащих частных «мини-минимаркетов».) Приведя себя в порядок после недолгого сна, Александр устроился за столом и ещё раз позавтракал, стараясь по-прежнему находиться в состоянии некого абстрагированного от мирской суеты пребывания на этом участке песчаной суши, где проводил уже, наверное, свой 25-й или 26-й сезон.
Денёк выдался весьма солнечным и тёплым. Только жёлтые листья орешника и прохладный северо-западный ветер напоминали о дыхании осени. Температура воды в Волге была ещё вполне комфортной, чтобы в такую славную погоду искупнуться и сделать привычный заплыв на глубину, как он обычно это делал по несколько раз в день. Ничто так не снимает усталости и не бодрит, как водные процедуры на свежем воздухе. Ещё проходя мимо владений Лебединских в сторону пляжа, Алекс услышал милый ему голосок. Но не стал заглядывать к ребятам, решив закончить дело с привычным моционом, направленным на приведение тела и духа в состояние тонуса чуть выше среднего. Освежившись в волжской воде, а затем ополоснувшись под душем на своём участке, он набрал номер своей возлюбленной. Абонент был для него недоступен, ибо в сей момент был доступен для кого-то другого. Силантьев устроился в гамаке, что висел метрах в пяти от сараюшки и прикрыл глаза, надвинув на лоб козырёк бейсболки. Едва он расслабился всем телом, как прибежала Люсиль, прихватив с собой пару больших кусочков ярко розового арбуза, из которых уже были извлечены семечки. Она рассказала Алексу, как отмечали День рождения Элеоноры и, вообще, представила ему картину этих двух дней, когда его не было рядом. Некоторые подробности, по понятным причинам, из сего повествования были исключены.
– Ну что мне с тобой делать, «пьянь» ты моя ненаглядная? – обратился к безумно любимой им девушке Александр, когда они устроились на развалинах (точнее «недостроинах») планового объекта «фазендейро».
– Понять и...
– Прибить... В смысле, простить?..
– Конечно... Если можно, – робко, но вместе с тем кокетливо, произнесла Люсиль, с нарочитым лукавством чуть прикусывая свой мизинчик, глядя при этом исподлобья Силантьеву в глаза и водя носочком ноги по бетонному основанию задуманной когда-то им конструкции.
– Ты правда себя нормально чувствуешь или храбришься?
– Правда, нормально... Почти...
Алекс набросил на плечи Люсиль плед и крепко обнял её, нежно шлёпнув при этом по местечку оптимальной всасываемости лекарства, облачённому в облегающие шорты из джинсовой ткани, что подчёркивали её ладно сложенную фигурку. Через полчаса, переодевшись в более удобную и практичную одежду для посещения дикой и необитаемой (или почти необитаемой) части национального парка, они направились к протоке, взяв с собой ёмкости для сбора шиповника и ежевики, и нож на случай, если им попадутся грибы... Из собственного опыта Силантьев знал наверняка, что прогулка по этим тропинкам, где всё дышит свежестью и ароматом леса, благотворно влияет на организм, даже после стресса, вызванного «переутомлением» соответствующего рода...
Пока они бродили по заповедной зоне, Александр уговорил свою спутницу позвонить своей подруге и шефу Юле, отдыхавшей в этой же компании, но уже уехавшей «на материк», и попросить у неё выходной на понедельник, который она, конечно же, отработает. Таким образом, они могли побыть ещё денёк вместе, сливаясь с природой. А так как многие покидали свои «фазенды» в воскресенье, с первого же дня рабочей недели, как правило, здесь воцарялся покой, ибо круженье самой суеты праздного отдохновенья отбывало вместе с теми, кто приезжал в эти пределы на уикенд хорошенько расслабиться и отвлечься от городской обстановки. Посему обычный будничный день, особенно, когда уже начался учебный процесс в разного рода заведениях, более располагал к эффективному отдыху от быта мегаполиса, нежели воскресные дни, когда наплыв жаждущих глотнуть свежего воздуха был максимальным. Иногда бывало и так, что после «чрезмерно активного отдыха» на этом свежем воздухе бывшим отдыхающим требовалось ещё какое-то время, чтобы восстановить силы, затраченные организмом в ходе принятия «лечебно-релаксационных процедур» и последовавшего за ними «реабилитационного периода».
Побродив по лесу и по берегу протоки, полазив по грибным полянам и овражкам, причём, сочетая сей процесс с определённой разновидностью приятного хулиганства, в сексуально-романтическом смысле слова, наша влюблённая пара за два дня набрала плодов дикорастущих растений, пригодных для употребления в пищу с пользой для организма, и насобирала десятка три беляночек, которые в засоленном виде очень вкусны и аппетитны, впрочем, так же как и полезны. В общем и целом, и эти выходные Люсиль и Алекс, с некоторыми оговорками, могли занести себе в актив. Невзирая на трудности самого разнообразного характера, их медовый месяц продолжался.
* англ. Без протокола.
** англ. Подождите, парни! Огоньку не найдётся? Сигарета есть? (Закурить не будет?)
***слово «девушка» на некогда модном молодёжном жаргоне времён хиппи и постхипповской эпохи; образовано от английского слова «girl» – девушка, шутливо переиначенного на русский манер; также употреблялось в качестве синонима другого трендового жаргонизма тех же лет – «чувиха».
Г л а в а 14
Элька 's Birthday или «между нами девочками...»
– 2017 год. Начало сентября. –
В эти выходные Силантьеву нужно было поработать. У него имелась пара неплохих заказов от постоянных клиентов. А в общем-то, он и без этого был настроен потрудиться, так как «финансы не только пели романсы, но и играли фуги, били в литавры и от души поминали дядюшку Шопена, причём, по матушке»... Александр, конечно, не подавал виду, но после первого сентябрьского уикенда, когда он был весь в делах по работе, однако вся эта суета не принесла, по сути дела, никаких дивидендов, а Люда с Ваней были на Дне рождения у их бабушки, он ходил мрачнее тучи.
Решено было, что он в ночь с пятницы на субботу и в следующую ночь покрутится в городе в поисках хлеба насущного, ведь в выходные работы, как правило, больше, чем в будни. Это очевидно. Предполагалось, что Люсиль поедет на «фазенду» одна. В соответствии с планом, сам «фазендейро» должен был бы присоединиться к ней воскресным утром, прибыв в расположение на «первой электричке» (как некоторые из аборигенов этих мест в шутку именовали теплоход).
Его возлюбленной скучать не пришлось бы в любом случае, ведь здесь, как и почти каждые выходные отдыхают её подруги со своими мужьями, детьми и знакомыми. В четверг у Элеоноры был День рождения. Первый вечер уикенда она отмечала в компании родственников и друзей «на материке», а второй вечер проставлялась у Лебединских, где должен был подобраться весьма тёплый и сплочённый коллектив. Таким образом, судьба субботнего вечера для Люсиль была предрешённой, впрочем, и как судьба пятничного.
Своё 37-летие Эля решила превратить «в полный отрыв». С этой целью она попросила ребят ещё накануне, когда они должны были выехать на свои «фазенды» на индивидуальных плавучих транспортных средствах, прихватить запасы «продовольствия», которые она неторопливо и со знанием дела сделала в алкогольном супермаркете на протяжении двух дней до этого события.
Ночь с пятницы на субботу «в имении» Лебединских прошла весьма спокойно и буднично: отдыхали-расслаблялись, пили-пели, танцевали у костра, даже устроили поэтический час (может быть, и «полторас»), посвящённый поэтам золотого века. Вторая ночь уикенда по всем показателям должна была быть более «агрессивной», ведь в ряды отдыхающих влилась Элеонора, а её «продовольственные запасы», доставленные сюда накануне, были активированы. Натанцевавшись в удовольствие и, наверное, даже сверх того, и наобщавшись вдоволь в своей большой весёлой компании, к половине третьего завсегдатае члены этого «клуба» потихоньку стали рассасываться по местам своих перманентных локаций, хотя за столом в беседке оставалось ещё человек шесть-семь. (В такие вечера то и дело кто-то приходит, кто-то уходит в дом или покидает расположение на некоторое время; в этой «движухе» без мобилы порой просто невозможно разобраться: кто – где, с кем и зачем.) После очередного тоста за «новорождённую» и её счастье сама виновница торжества, что-то пошептала на ухо Людмиле и они обе выпорхнули за территорию.
«Ребят, если что – мы на берегу!» – бросила Элеонора тем, кто оставался в пределах «фазенды» Лебединских, когда они выходили за калитку, прихватив с собой бутылочку вина, фужеры и шоколад.
«Приземлившись» на пустынном пляже под грибком, под которым компания обычно проводила практически весь световой день в хорошую погоду, подружки «приняли по рюмашке» и поцеловались. Покрывала, сланцы, полотенца, какая-то бытовая мелочёвка и детские игрушки могли находиться здесь круглосуточно. За сей скарб никто не беспокоился и его никто из отдыхающих в других коллективах не брал. Люсиль устроилась на спасательном надувном круге, привязанном к грибку и отломив кусочек от плитки шоколада, задумчиво посмотрела в ту сторону, где небо сходилось с водной гладью, отражающей лунный свет. Разливая вино по фужерам и шаря по карманам в поисках сигарет, именинница завела разговор.
– Ну, а теперь колись, как вы там с Николаичем коротаете ночи! – выдохнула она, взявшись за металлический стержень грибка, чтобы не упасть, – давай «off the record»*, то бишь «без рекорды'» и без балды говори, как Алекс в постели!
– Отстань! Посмотри, какая ночка, а!.. Звёзды, огоньки на реке...
– Не уводи беседу в сторону, подруга. Говори на чистоту: как–чего у вас...
– Ну и сволочь ты, Элька! Ты зачем меня так накачала? – бросила упрёк своей хорошей знакомой Людмила, – я сто лет так не выпивала.
– А я?
– А ты ведро можешь выпить, я знаю.
– Подруга...
– Ау! Я з-з-з-е-е-есь! – откликнулась Люсиль, нащупывая в полутьме стойку грибка и щёлкая пальцами свободной руки перед лицом организатора и вдохновителя сей вечеринки.
– Не делай финт ушами – не уходи от темы... Как он?.. Предпочитаете «классику» или как?..
– Элька, нет... Ты всё-таки – сволочь, – вымолвила Людмила, безвольно приваливаясь к коленям «новорождённой»...
– Давай, Нежинская, делись секретами интимной жизни! Чё у вас там-как; не испытывай моего терпения, – обхватив рукой за шею подругу, выдавила из себя виновница торжества, – а то придушу щас...
– Отстань!
– Тогда ещё по одной!
– Нет! Не буду, хоть души, хоть чего хочешь со мной делай...
– Заманчивое предложение!.. Ты... Ты хочешь мне сказать, что и за ваше с Алексом счастье не выпьешь?!
– За наше?
– За ваше... За это... За счастье... С Алексом...
– С Алексом?..
– С ним... Ты пить будешь? Ты, вообще, меня уважаешь? А?..
– За наше...
– С ним... За ваше... Давай уже!
– Ладно, глоточек...
– Ты чё дура?.. За ваше счастье и глоток?
– Окей! Лей-не пролей... За нас с Алексом!..
Подруги чокнулись фужерами, выпили и вновь поцеловались. В это время где-то возле пристани, метрах в двухста от них загрохотала музыка а-ля «клубнячок». Дамы переглянулись...
– Потанцуем?
– Давай!.. Ой, нет!.. Лучше завтра... Нету сил встать...
– Тогда рассказывай. Рассказывай, Нежинская, не томи душу!..
– Он... Он... Он...
– ООН! Чё тебя заклинило! Проясняй обстановку вашей интимной атмосф-э-ры. Живо!
– Он... Он такой внимательный и безумно нежный. Безумно!.. И... и он опытный мужчина... Мне с ним очень клёво! – романтическим тоном выговорила «допрашиваемая по делу свидетельница», закатив глаза.
– А ролевые?..
– В об... В обязательном порядке... Только ты об этом никому! – строго прошептала Люсиль, приподнимаясь от поверхности пляжного покрывала и облокачиваясь на свой локоть, – тсс! Ясно?
– Могила!..
– Да ну тебя! Я серьёзно!
– Замётано! Гранит! – твёрдо вымолвила Эля, показывая жестом, что, как бы, застёгивает замок-молнию на своих губах.
– Ха-ха-ха! – вдруг громко рассмеялась Люда.
– Нежинская, ты чё? Сама говоришь: серьёзно!..
– Анекдот вспомнила, – усмехаясь, медленно проговорила Люсиль и, немного собравшись с мыслями, продолжила. – Две змеи, гадюка и кобра, выползают из кабака. Обе – в хлам! (Наверное, как мы сейчас.) Одна у другой спрашивает: «Ты меня уважаешь?»
Та в ответ ей: «А-то!»
«А за что ты меня уважаешь? Я, воще, ядовитая, нет?»
«Шутишь, мать!.. Ты такая ядовитая, бл*довитая. Я тебя сама иной раз боюсь! А чё ты спрашиваешь-то?»
«Тогда шандец мне! – печально выдохнула гадюка, – я язык прикусила!..»
Глядя друг на друга, подружки расхохотались, оглашая полутёмные окрестности своим звонким раскатистым смехом. Повалившись на покрывало и продолжая переваривать шутку, они не заметили, как со стороны причала к ним приблизились два молодых человека лет двадцати с небольшим, в руках каждого из которых было по увесистому пакету.
– О! Девчонки! Девочки, может быть, с нами?.. Познакомимся, – завёл было разговор с ними один из ребят.
– Мы – не девчонки и не девочки... Мы эти... Как их, блин!.. Дамы... Нет, погоди! Не дамы... Фемины! – сразу надев на себя маску серьёзности, осекла его попытку именинница, присаживаясь под основание грибка.
– Кто?.. Да какая разница! Пойдёмте с нами. У нас всё-всё есть! – поддержал своего приятеля второй незнакомец, демонстративно приподнимая свой пакет.
– Нам ничего от вас не нужно, пацаны! Идите, пожалуйста, своей дорогой, – усиливая тон серьёзности, парировала Элеонора. – Хотя... Как его, блин!.. Wait a minute, guys! Have you a light? Have you any cigarette?** Короче, закурить дайте! Я, походу, свои где-то посеяла...
– Угощайтесь, феми... мадемуазель! – моментально зацепился за предлог один из ребят, достав из кармана пачку. – Нет, девчонки, правда! Пойдёмте с нами!.. У нас в компании только две девушки, а нас четверо! Мы – неплохие, честно! Может быть...
– Не может и не быть! – перебив его на полуслове, категорично отвергла предложение чужаков Эля. – Ребят, за сигарету спасибо! А дальше – без обид, да?.. Вы откуда такие красивые и свободные?
– У нас вон там, за камнями, две палатки на берегу. Костёр, гитара есть, – ответил парень, что был побойчее или потрезвее, ставя свою ношу на песок.
– Ясно! Люсь, туристы!.. А мы – местные... У нас тут всё и все... Или наоборот... Ну, в общем, вы поняли... Без неприятностей обойдёмся?
– Девчонки, да что вы, как не родные, в самом деле! А вдруг не пожалеете! – не сдавался один из незнакомцев, взявшись за металлический стержень основания большого пляжного зонта и посматривая на Люду, молчащую всё это время.
– Пацаны, всё! Ставки сделаны. Ставок больше нет! – сказала, как отрезала, виновница торжества. – Без обид!.. У нас тут свои разговоры. Окей? Мы поняли друг друга?
– Да, ладно, девушки, отдыхайте. Мы ничего такого не хотели, плохого, в смысле, – резюмировал беседу второй парень, кладя свободную руку на плечо приятеля и, как бы, урезонивая его.
– Счастливо, ребят! Пока-пока! – подала свою финальную реплику Элеонора, делая прощальный жест незваным на эту «вечеринку» гостям.
– Пока-пока! – разочарованно ответили незнакомцы почти в унисон, разворачиваясь в направлении места своей дислокации.
– Вот, блин, тёлки пошли! – возмутился один из парней, когда они выдвинулись метров на семь-восемь от подружек.
– Я всё слы-шу! – нарочито строго и громко бросила им вслед именинница свою фразу, нащупывая на покрывале сосуд с красным марочным вином.
– Ладно, приятного отдыха! Забейте, фемиды,.. в смысле, фемины! – отозвался из темноты голос бойкого парня, – салют!..
– Ну, ты – крутая, гирла,*** Элеонорка, блин! А я испугалась, даже протрезвела чуть, – наконец, пришла в себя Людмила, сделав результативную попытку встать, держась обеими руками за стержень грибка.
– Во-первых, не гирла, а – гирлянда. А во-вторых, спокойно, девочка, я рядом! Давай, налью!..
– Нет! Нет! Алекс «на первой электричке» приедет после работы, а у меня – ни завтрака и ничего! И сама я какая буду?
– Не киксуй, принцесса! Я всё объясню твоему пиковому королю. Он мужик умный – поймёт... О! Прям щас его набери, я тебя отмажу!
– Нет. Не надо беспокоить мужчину на работе... Он умный, я – дура. Нажралась, как не знаю кто!..
– Завязывай с самокритикой, мать! Не каждый день – мне 37! Завтра... В смысле, уже сегодня, к обеду будешь как новенькая! Похмелишься, окунёшься или наоборот... Короче, правда, пошли! А то чё-то как-то неуютно стало – ветер поднимается, песок холодный...
Люсиль плохо помнила, как она дошла до «фазенды» своего возлюбленного, как рассталась с Элей, кто кого из них провожал и прочие подробности этих трёхсот метров пути до пункта назначения, то есть до лачуги Силантьева. Она проснулась от того, что на одном, видимо, из соседних участков-фазенд заиграла музыка. Алекс как раз собирался лечь на соседнюю кровать и отойти ко сну. Он выглядел уставшим... Впрочем, как должен выглядеть человек утром после работы в ночную смену да ещё прямо с дороги...
– Прости, милый. Я не приготовила тебе завтрака. У Эльки была «днюха», – начала спросонья оправдываться чуть охрипшим голосом Людмила, приподнимаясь на постели, – прости меня, пожалуйста...
– Отдыхай, Sunny, Солнышко моё, – тихо ответил Александр, поцеловав возлюбленную в щёчку дважды и вновь укладывая её на кровать. – Когда встанешь, дверь не закрывай – душно будет.
Нет. Силантьев не был разочарован девушкой, которую он любил, и её поведение никоим образом не повергло его в уныние, как могло показаться со стороны, если бы кто-нибудь видел эту утреннюю сцену. Он действительно, подвымотался со вчерашнего вечера и его единственным желанием было донести голову до подушки и раствориться в постели. А что касается утреннего перекуса после несения трудовой вахты, то ведя на протяжении многих лет спартанский образ жизни «одинокого волка», Алекс привык завтракать парой рюмок коньяка и двумя-тремя сэндвичами с сыром и зеленью. Это помогало согреться и расслабиться, быстро и эффективно провалившись в сон, а значит, и способствовало восстановлению запаса жизненных сил. В данном случае он на сто процентов принимал утверждение одного из своих старых друзей, такого же заядлого холостяка, как он, о том, что еда должна быть простой и радовать душу...
Ни соседская музыка, ни какие-то иные внешние раздражители после столь содержатель-ной утренней трапезы, завершившей тяжёлый день, не могли воспрепятствовать нашему «фазендейро» на время уйти в мир грёз за подпиткой. Лишь отсутствие притока свежего воздуха могло стать причиной нарушения этого процесса, потому он и попросил Люсиль не прикрывать входной двери в лачужку. Впрочем, его спутница и сама уже знала эти и некоторые иные нюансы быта Силантьева и успела к ним привыкнуть за очень короткий срок их знакомства, как она ему и обещала.
К половине второго часа по полудни Алекс выбрался из «замка» на свет божий и направился к умывальнику, что располагался возле входа на участок. Проходя мимо импровизированной столовой, обтянутой тентом, он заметил, что на столе стоят какие-то блюдца и чашки, накрытые сверху крышками. Стол был скромно, но рачительно и эффектно сервирован для обеда. Чувствовалось «присутствие женщины в доме» и наличие у этой хозяйки вкуса и заботливых рук. Со всех сторон доносились перехлёстывающие друг друга звуки музыки на разнообразный манер. Людмилы «на домашней локации» не было. Даже не прибегая к услугам какого-либо из операторов сотовой связи, Силантьев знал, где ему искать свою возлюбленную – на одном из трёх участков её друзей, что располагались в периметре 100-130 метров от его «фазенды». Чисто теоретически даже просто подав свой голос, можно было с достоверной точностью узнать, где именно она «приземлилась». (Если, конечно, она не была на пляже, под известным нам зонтом-грибком или не заглянула в один из близлежащих частных «мини-минимаркетов».) Приведя себя в порядок после недолгого сна, Александр устроился за столом и ещё раз позавтракал, стараясь по-прежнему находиться в состоянии некого абстрагированного от мирской суеты пребывания на этом участке песчаной суши, где проводил уже, наверное, свой 25-й или 26-й сезон.
Денёк выдался весьма солнечным и тёплым. Только жёлтые листья орешника и прохладный северо-западный ветер напоминали о дыхании осени. Температура воды в Волге была ещё вполне комфортной, чтобы в такую славную погоду искупнуться и сделать привычный заплыв на глубину, как он обычно это делал по несколько раз в день. Ничто так не снимает усталости и не бодрит, как водные процедуры на свежем воздухе. Ещё проходя мимо владений Лебединских в сторону пляжа, Алекс услышал милый ему голосок. Но не стал заглядывать к ребятам, решив закончить дело с привычным моционом, направленным на приведение тела и духа в состояние тонуса чуть выше среднего. Освежившись в волжской воде, а затем ополоснувшись под душем на своём участке, он набрал номер своей возлюбленной. Абонент был для него недоступен, ибо в сей момент был доступен для кого-то другого. Силантьев устроился в гамаке, что висел метрах в пяти от сараюшки и прикрыл глаза, надвинув на лоб козырёк бейсболки. Едва он расслабился всем телом, как прибежала Люсиль, прихватив с собой пару больших кусочков ярко розового арбуза, из которых уже были извлечены семечки. Она рассказала Алексу, как отмечали День рождения Элеоноры и, вообще, представила ему картину этих двух дней, когда его не было рядом. Некоторые подробности, по понятным причинам, из сего повествования были исключены.
– Ну что мне с тобой делать, «пьянь» ты моя ненаглядная? – обратился к безумно любимой им девушке Александр, когда они устроились на развалинах (точнее «недостроинах») планового объекта «фазендейро».
– Понять и...
– Прибить... В смысле, простить?..
– Конечно... Если можно, – робко, но вместе с тем кокетливо, произнесла Люсиль, с нарочитым лукавством чуть прикусывая свой мизинчик, глядя при этом исподлобья Силантьеву в глаза и водя носочком ноги по бетонному основанию задуманной когда-то им конструкции.
– Ты правда себя нормально чувствуешь или храбришься?
– Правда, нормально... Почти...
Алекс набросил на плечи Люсиль плед и крепко обнял её, нежно шлёпнув при этом по местечку оптимальной всасываемости лекарства, облачённому в облегающие шорты из джинсовой ткани, что подчёркивали её ладно сложенную фигурку. Через полчаса, переодевшись в более удобную и практичную одежду для посещения дикой и необитаемой (или почти необитаемой) части национального парка, они направились к протоке, взяв с собой ёмкости для сбора шиповника и ежевики, и нож на случай, если им попадутся грибы... Из собственного опыта Силантьев знал наверняка, что прогулка по этим тропинкам, где всё дышит свежестью и ароматом леса, благотворно влияет на организм, даже после стресса, вызванного «переутомлением» соответствующего рода...
Пока они бродили по заповедной зоне, Александр уговорил свою спутницу позвонить своей подруге и шефу Юле, отдыхавшей в этой же компании, но уже уехавшей «на материк», и попросить у неё выходной на понедельник, который она, конечно же, отработает. Таким образом, они могли побыть ещё денёк вместе, сливаясь с природой. А так как многие покидали свои «фазенды» в воскресенье, с первого же дня рабочей недели, как правило, здесь воцарялся покой, ибо круженье самой суеты праздного отдохновенья отбывало вместе с теми, кто приезжал в эти пределы на уикенд хорошенько расслабиться и отвлечься от городской обстановки. Посему обычный будничный день, особенно, когда уже начался учебный процесс в разного рода заведениях, более располагал к эффективному отдыху от быта мегаполиса, нежели воскресные дни, когда наплыв жаждущих глотнуть свежего воздуха был максимальным. Иногда бывало и так, что после «чрезмерно активного отдыха» на этом свежем воздухе бывшим отдыхающим требовалось ещё какое-то время, чтобы восстановить силы, затраченные организмом в ходе принятия «лечебно-релаксационных процедур» и последовавшего за ними «реабилитационного периода».
Побродив по лесу и по берегу протоки, полазив по грибным полянам и овражкам, причём, сочетая сей процесс с определённой разновидностью приятного хулиганства, в сексуально-романтическом смысле слова, наша влюблённая пара за два дня набрала плодов дикорастущих растений, пригодных для употребления в пищу с пользой для организма, и насобирала десятка три беляночек, которые в засоленном виде очень вкусны и аппетитны, впрочем, так же как и полезны. В общем и целом, и эти выходные Люсиль и Алекс, с некоторыми оговорками, могли занести себе в актив. Невзирая на трудности самого разнообразного характера, их медовый месяц продолжался.
* англ. Без протокола.
** англ. Подождите, парни! Огоньку не найдётся? Сигарета есть? (Закурить не будет?)
***слово «девушка» на некогда модном молодёжном жаргоне времён хиппи и постхипповской эпохи; образовано от английского слова «girl» – девушка, шутливо переиначенного на русский манер; также употреблялось в качестве синонима другого трендового жаргонизма тех же лет – «чувиха».
Рейтинг: 0
127 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
