Помочь сайту
Поздравления
ПЯТАЯ СТРАЖА - 6
И Ю Н Ь
1 июня.
День защиты детей.
От их родителей…
Уважаемые родители!
Чтите своих детей.
Будьте добрее к своим детям.
Ибо когда вы умрёте – то они будут!
Это они будут выбирать вам дома для престарелых…
P. S. Сначала детей учат ходить и говорить, а потом заставляют сидеть и молчать…
…эRология детства.
Дети – отходчивый народ, и они готовы простить, вернее – забыть (потому что они и не ведают, что в их моральной власти прощать или хранить обиду в ответ на зло, причинённое взрослыми) страх и слёзы, вызванные пьяным отцом, вычеркнуть из сердца глумления и угрозы, исходящие от самых родных в мире людей…
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, – плакал ребёнок
О том, что никто не придёт назад…
R в тишине ловил кейф от своего любимого стихотворения, но в это время небо
осветилось очередным юбилейным салютом, словно северным сиянием, и соседский ребёнок с балкона дурным голосом заорал: «Ур-р-ря-а-а!» и прочие гадости…
« Да, – задумавшись, расстроился R, – дети – цветы жизни…»
Ох, люди, люди... Принимаешь их в этот мир – такие маленькие, мягонькие, милые, а потом...
2 июня.
Николай Николаевич Красильников. Красило. Могильщик «Звезды Востока». Кладбище ненаписанных книг. Видел себя в литературе, а не литературу в себе. Ему неведома суггестивная поэзия – колдовство и очарование неведомого.
Имел слабую голову, но крепкое сердце…
Вовремя свалил. С низкого старта – в Москву! В журнал «Охота и рыболовство». Добивать недобитое…
Почему говорят, что Москва не резиновая, если в Москве столько гондонов?
Красило когда-то что-то написал и напечатал. В своё время с должными усилиями прошёл, бочком-бочком, тихой сапой протиснулся в члены Союза писателей, не переживал головокружительного литературного успеха, ординарно скромен, услужлив.
Красило слыл человеком обтекаемым, без изъянов и доблестей, человеком, который не вполне существует. В профессиональных кругах восхищались его безликостью…
В жизни заурядным (кондовым) служат опорой три аксиомы и один постулат.
Аксиомы:
1) Здоровье дороже всего.
2) Были бы деньги.
3) С какой стати.
Постулат:
Так уж надо.
Где не помогают первые, там всегда вывезет последний.
Заурядные обычно хорошо устраиваются в жизни. От постоянного рассуждения лицо у них приобретает с годами глубокое и вдумчивое выражение. Они любят отпускать большую бороду, работают усердно, пишут красивым почерком.
– Солидный человек, – говорят о заурядном.
Убедившись, что вся мудрость земли им постигнута, заурядный начинает учить других.
Никто так много и усердно не советует, как он. И это от всей души, потому что, приходя в соприкосновение с людьми, он все время находится в состоянии тяжёлого недоумения:
– Чего они все путаются, мечутся, суетятся, когда всё так ясно? Видно, не понимают; нужно им объяснить.
Заурядные часто делают карьеру, и врагов у них нет. Они признаются всеми за дельных и серьёзных людей. Иногда они веселятся. Но, конечно, в положенное время и в надлежащем
месте. Где-нибудь на дне рождения.
Веселье их заключается в том, что они деловито рассказывают какой-нибудь анекдот и тут же объясняют, почему это смешно.
Но они не любят веселиться. Это их роняет в собственных глазах.
Всё поведение их, как и наружность, так степенно, серьёзно и представительно, что их всюду принимают с почётом. Их охотно выбирают в председатели разных обществ, в представители каких-нибудь интересов. Потому что они приличны и предсказуемы.
Они глубоко презирают то, чего не знают. Искренне презирают…
Заурядность выдвигает людей чаще, чем дерзкая энергия и яркий талант.
Заурядные никого не пугают.
На тайных голосованиях эти люди получают подавляющее большинство голосов.
Кондовость. Средняя серость. Они не пропадут. Они знают, что делают…
Слабость R – люди, которые на самом низу, люди, которые не знают, что делают. Беспомощные – им и ещё тем, кто на самом верху, увы, ничем не поможешь. Те же, кто более или менее успешно лавирует посередине – обкрадывают и тех и других…
Графоманы. Конвейер и здесь не отпускал душу Красилы: хотелось однообразия.
В Курске выловили знаменитых соловьев, и молодняку не было у кого учиться. Так пала курская школа соловьиных певцов – из-за тупости людей, посадивших лучших мастеров в клетки...
P. S. За окном майнушка прочищала горло, пробовала петь по-соловьиному – бездарность!
P. P. S. На бесптичье и хрен соловей…
3 июня.
…эRология семьи.
Нельзя привыкать к людям – им свойственно неожиданно исчезать…
Троянская бойня началась с убежавшей от мужа Елены.
Семья рушится со времён Гомера.
Когда в семье только одна жена, она вырастает эгоисткой.
Семья распадается потому, что «одна жена – это мало, а один ребёнок – это много».
Однако...
Однако все ещё цела. Что-то держит семью.
Вся жизнь держится на семье. Весь мир – на семье. Нация – на семье. И даже жизнь холостяков, неугомонных бабников и донжуанов – тоже держится на этой самой семье...
Брак и семья – это разные вещи.
Брак – это мужчина + женщина.
А семья – это мужчина + женщина + ребёнок.
Семья – не убежище, а ристалище. Алтарь с человеческими жертвоприношениями…
Каждый одинокий человек лишь сумма обстоятельств, в которых ему лично отведено
отнюдь не главное место…
Что бы там R ни думал, а живёт он случайным опытом, подсунутым ему ещё в юности. Человек в юности не может поверить в то, что жизнь когда-то кончится. Он живёт так, будто в удел ему отведена вечность…
R уже не приобретает. R донашивает образ. И всё ему не так, бедному. Его глубоко беременные жёны, как водится, тускнеют, бытовеют и разочаровывают. Любовницы лгут. Детей на поверку тоже нет, дети попросту взрослеют, чужеют и отторгаются.
Остаётся работа…
Работа состоит из суетливых механических движений (так бегает и хлопает крыльями обезглавленная курица), создаётся видимость активной деятельности.
Неужели действительно пришла пора бросить привычную жизнь, не слишком ли R разошёлся, не слишком ли близко к сердцу воспринял унижение бессмысленной работы? Человек, живущий на зарплату, не должен быть чрезмерно щепетилен. Ему платят и за бесчестье, он должен сознавать свой наёмный статус.
Из глубин души исторгается стон – в стоне уже меньше страсти и больше боли.
У R есть и инициатива, и интеллект. Он, существуя на скромный доход, пишет такие нецензурные романы, что опубликовать их невозможно. R, без сомнения, талантлив, но его работа безнадёжно непродаваема. R интеллектуален, у него есть редкая способность видеть соотношение несопоставимых вещей, координировать информацию, но он движется сквозь жизнь, как фантом, никогда не способный найти нужное время, нужное место и нужного человека, реализовать что-либо в реальных условиях трёх измерений.
R мог бы состояться как Нобелевский лауреат в области литературы, но стечение обстоятельств никогда не поспевало вовремя. Он всегда опаздывал или приходил слишком рано…
Таким образом, R либо последний экземпляр вымершего рода, либо первый, кто представляет новое соотношение места и времени, — словом, человек без контекста, времени и места…
R изначально верит в жестокость мира, в неизбежность страданий и убеждённость в конечном радостном торжестве справедливости. Жизнь учила его приспосабливаться, хитрить, выживать под гнётом быта, терпеть, философствовать, ждать своего часа, зная, что он может никогда не наступить…
* * *
Распадалась семья.
Распадалась семья, словно «Beatles”.
Беатриче моя,
Беатриче – моя – Беатлес!
И все лоси лысели,
и в глаза мои щепки летели,
когда я
заблуждался все глубже
в отношений запутанных лес…
4 июня.
Вячеслав Николаевич Аносов.
Жертва времени. Стар, бос и бородат, как Лев Николаевич Толстой. Чирчикского уезда…
Настоящий славян.
Землекоп.
Работа как инстинкт!
Работает жопой – сидит и ждёт.
Типа – он землекоп.
Типа – у него перекур.
Бережёт свои силы от износа наёмного труда для личной творческой жизни.
– Долго ли умеючи?
– Умеючи – долго…
Зачем ему делать сегодня то, что позавчера за него должны были сделать другие?
Зачем себя напрягать, если можно расслабиться?
– Дедушка, дедушка, а ты был маленьким?
– Был, внучек.
– Ну и смеялись, наверное, ребята над твоей бородой и лысиной!
А ведь в детстве Славик любил советское государство и собирал для него макулатуру и металлолом…
Пить ему надо меньше, а двигаться больше. И главное – не перепутать: что меньше, что больше…
Жизнь его на неприятности щедра без устали. Иногда у него от измождения слабо растёт борода…
И всё это на старости лет – когда надо на диване лежать, захлёбываться шампанским и попёрдывать…
Нет ничего хуже, чем когда кончаются деньги, и плюс к этому мужика бросает женщина. Пить нечего, трахать некого, и хата – в Чирчике.
Жизнь в Чирчике и вправду мрачная.
Словно в американских фильмах ужасов, где зомби или упыри захватывают ни в чем не повинный городок. Чирчик буквально оккупировали невменяемые от пьянства алкоголики, и последние оставшиеся нормальные люди (типа врачи и учителя) жили, словно в осаде, боясь выйти из дома после девяти вечера, и вынужденные отправлять детей порой к дальним родственникам – лишь бы не отдавать в местную школу...
Есть подозрение, что Славик Аносов разочаровался в людях.
Дважды был женат, трижды разведён. И до сих пор его разводили. Из-за хронических пьянок и общего отсутствия интереса. Последний раз бывшая жена с тёщей развели его из Ташкента в Чирчик. В атмосферу печали и бедности.
Так женщины на мужике отвязываются, но им самим от этого больно, и они слабнут. Или же Славику просто нравилось в это верить…
Интерес был один – чаще напиваться. Все браки, сожительства и перепихоны убедили его, что сам по себе половой акт не стоит того, чего женщина требует взамен. Может быть, что он мастурбацией занялся? Почему бы и нет? У них, у стариков, половая жизнь куда богаче, чем молодым кажется…
Каждую ночь Славик напивался. Что ещё делать бедному человеку? Девчонки неудачников не выбирают. Девчонки выбирают бизнесменов, богатых…
Работягам девчонки достаются подержанными (секонд-хэнд), когда они уже больше не девчонки – а больные, деформированные, сумасшедшие, спившиеся синявки…
Через некоторое время вместо того, чтобы брать их из вторых, третьих, четвёртых рук – просто тупо бросаешь это дело. Или пытаешься типа бросить. Реально помогает выпивка… И один бодун плавно перетекает в другой. А в перерывах между бодунами – Славик работал за пол-цены, за чечевичную похлёбку и за то, что удавалось спереть…
Большинство клиентов пивбаров (гадюшников) от чего-то сбегало – от женщин, счетов, долгов, детей, алиментов, работы, нищеты. От неспособности справиться с жизнью. От безъисходности. Они отдыхали от жизни, их тошнило от усталости.
Для большинства бомжей слова «жизнь» и «отчаяние» значат одно и то же, только они об этом никому не рассказывают.
Здесь были люди: такие умные, что в это невозможно поверить, и такие тупые, что в это невозможно поверить, такие добрые, что в это невозможно поверить, и такие подлые, что в это тоже невозможно поверить...
Где-то в пивбаре на окраине Чирчика сидел Вячеслав Аносов.
Гадюшник был переполнен мелкими посетителями, пьяными в грязь.
Аносов нежно прихлёбывал дешёвое вино «Портвейн №53» и крутил самокрутки из «БВВ»*. С естественным спокойствием человека, чья жизнь была трудна и невозможна – но он, несмотря на всю эту хрень, был жив. Он знал, что всё вокруг – ведро навоза, но бросать не хотелось. Славик сидел, ждал признания, Нобелевской премии в области литературы и того, чего бы там потом ни было. Славику мир не нравился, но осторожные и лёгкие времена его почти что можно было понять…
Не ссы, Славик. Разбогатеем. Какой бзды не пожелаешь – любая нашей будет. А у тебя они уже имелись, – ну, не мадамы, конечно, но в желудке вино держать умели…
И как на заказ – нему подошла пьяная (для этого района ещё молодая) девушка. Правда волосы нерасчёсаны и речь слегка невнятна. С младенчески наивным восторгом на сморщенной физиономии. С узкими, малюсенькими, кротко-печальными глазками. В плаще из кожи пожилого дерматина. С искусственным воротником из Чебурашкиной жопы. Жаждущая, но не очень надеющаяся, что ей поднесут спасительную стопочку…
«Мущина, угостите даму спичкой…» – а в глазах у неё ничего не было – одна усталость. И тонкие, ярко-намалёванные губы – в капризном изломе…
Отказать в помощи и посочувствовать – экая добродетель! У Славика в рабочих штанах что-то своевольно загибалось вверх, как нечто сильнее его. А все яйца стали сбираться в кучку. Славик напрягся от предвкушения восторга последней минуты перед оргазмом…
И как тут не пожалеть её. Нет, не смей, Славик, не смей! За жалостью сразу придёт мысль: Славик, ты сам не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра…
– Грабли не топырь, незнакомка! Ты зачем здесь ходишь и существуешь? Тут нет спички. Топай, подруга, не маячь. Сваливай по холодку…
И, уже подсевшая было, девушка поняла, и покорно встала, жалкая, в обвисшем плаще, толкнула себя с места, сутуля узкую спину, волоча ноги, двинулась прочь. Славик сидел праведным монументом. Потом закурил самокрутку, небрежным взмахом руки швырнул спичку на пол и уставился в потолок, будто ему в голову пришли великие замечательные мысли. Это была наёбка…
А пьяная девушка остановилась, задрала голову туда же – в прокуренный потолок:
– С кем?.. Кто?.. Кто живой?.. Пустыня вокруг! Ау…– сквозь стиснутые зубы…
P. S. Наивный девичий вопрос: «Кому же верить? »
Так Вячеславу Аносову удалось найти последнее счастье при жизни…
Из всего этого происшествия Славик написал три рассказа.
И продолжает писать ещё…
Жизнь землекопа искалечена –
И рана в сердце не залечена…
И благодарная пожилая девушка: «Как бы там дальше ни было – он гораздо лучше того борза, вайнаха – саблезубого барана, что был до него. Быть хуже – очень трудно».
Аносов.
Носит седую бороду и милые, душевные, дедушкины глаза.
В своей седой бороде похож на своих прославленных православных предков во времена оны…
Православно-славянское пьянство.
Тайна сия велика есть…
__________________________________
* «БВВ» – еженедельник «Бизнес-Вестник Востока».
5 июня.
Деньги.
Деньги – это отчеканенная свобода…
Деньги – это единственное зло, которого всем не хватает.
Каким карманам мешает валюта?
Деньги не отягчают карманы.
Деньги – как магнит. Тянут на себя пустые сердца и пустые желудки, жадные руки и нечистую совесть…
Дурак и деньги быстро расстаются.
Деньги, как микробы – они есть всегда и везде.
С тех пор как финикийцы придумали деньги, – R в аплодисментах не нуждается.
Чем меньше у R денег, тем больше он их пропивает.
Секретная строка из семейного бюджета мистера R: «На военные расходы…»
Жадный платит дважды, а экономный – ни разу.
Чем больше зарабатываешь денег – тем больше их не хватает. А не хватает 20% – всем…
Россия – великая держава, но третьего мира. В России никогда денег не считают. Большинство – потому что их нет. А меньшинство – потому что их слишком много…
Деньги. Пятая стихия, с которой человеку чаще всего приходится считаться…
6 июня.
Анаша.
Отель «Гранд Орзу».
Курнул и порядок!
И перед. И после. И между. И вместо обеда…
Подошёл официант и разогнал гашишный дым папками с меню…
7 июня.
«Вы-шел сни-керс из ту-ма-на, вы-нул там-пакс из кар-мана...»
Tampax.
Всего 300 сум с установкой.
Скорая помощь Равшана – женщинам, страдающим недержанием мочи при кашле, чихе и физическом напряжении…
Равшан (Пупсик) – старший помощник младшего гинеколога. С лёгкой суетой во взгляде…
8 июня.
ДРУГАЯ СТОРОНА ПОСТЕЛИ – 2
Любовь на природе.
Написано немало красивых слов о любви на лоне природы, но все они написаны мужчинами.
А почему?
Да потому, что мужчины обычно находятся сверху!
Если бы они мучались от выступа камня под позвоночником, от сосновых иголок, царапающих спину и от муравьев, ползающих по голым ногам, то они пошли бы домой и стали бы писать свои поэмы о постели.
Кроме того, в холодную погоду мужчина может оставаться полностью одетым и быстро возвращает свою единственную, выставленную наружу, часть тела в тёплое местечко, тогда как бедная девушка должна открыть самые нежные части своего тела всем стихиям и самое меньшее, чем она отделается, это сильной простудой.
Летом пляжи кишат любовными парами.
Мужчины, имейте совесть!
Представляете ли вы себе, что это за ощущение, быть вдавленной, втолкнутой в песок? Что касается стогов сена, то от них тело зудит и хочется без конца чихать. В лесу много козявок, которые ползают, кусают…
Нет для любви лучшего места под луной, чем хорошая, упругая, мягкая кровать.
Оливковая роща на греческом острове под тёплым, звёздным небом, конечно, совсем не плохо, но постель...
О-о-о, постель всё равно лучше!
9 июня.
Ташкент.
Аэропорт. Рейс на Симферополь. Крымские татары, провожающие и отъезжающие в Крым, на родину – заполнили зал ожидания. Две старушки, до этого не знакомые между собой, разговорились. Одной – лет восемьдесят, вторая – лет на двадцать постарше:
– Юллар олсен… Хайда кетейсиз?*
– Ветана, балам. Ольмеге кетиим…**
– Менда ветана кетиим. Яшама кетиим!..***
__________________________________________________________________
* Счастливого пути… Куда летите?
** На родину, дочка. Умирать еду…
*** Я тоже на родину еду. Жить еду!.. (крымскотатар.).
10 июня.
День рождения Мадины.
Мадина была красивая и легкомысленная.
Анжела – домашняя и тихая. Её печальное лицо было библейским.
Мадинина жизнь протекала шумно и весело.
Анжелино существование было размеренным и унылым.
Мадина изредка дарила сестре свои старые платья и кофты.
Мадине и в голову не приходило, что Анжела может обижаться…
Собралась куча народу.
Пришли все двенадцать подружек Мадины.
Все они пришли с дорогими подарками.
И, наконец, Анжела, заявившаяся без приглашения и подарков, но со всеми своими детьми…
А у Мадины установка такая:
«Если ты с тремя детьми и без копейки денег – не гордись. Веди себя скромнее»…
Она считала, что в Анжелином тяжёлом положении необходимо быть усталой, жалкой и зависимой. Ещё лучше – больной, с расстроенными нервами.
Тогда бы она ей посочувствовала. И даже помогла бы.
А так? Раз она такая гордая, то пусть сама и выкручивается...
В общем:
«Хочешь, чтобы мы тебя жалели? Дай сначала насладиться твоим унижением!»
11 июня.
…эRология еды, пищи.
Аксиома №1: Всё, что вы съели – обязательно превратится в говно (гуано).
Аксиома №2: Диета (как и спорт!) – здоровым не нужна, больным – вредна.
Аксиома №3: Любимое блюдо топ-модели – отварное слабительное.
Аксиома №4: Аппетит легко перебивается сильным ударом в солнечное сплетение.
12 июня.
…эRология счастья в семейной жизни.
- Всегда говорить только правду.
- Нет измене, нет связям на стороне.
- Брак должен быть сексуален.
- Физические упражнения – каждый день.
- Вести борьбу в семье, не стараясь её выиграть.
- Уважать друг друга.
R является язычником.
Жизнь для него – неисчерпаемый источник радости, счастья, и поэтому её, по мнению R,
нельзя истратить зря. Жизнь является для него самой большой ценностью, а среди её явлений – секс, для него самая превосходная мистерия, которую он возвышает почти до уровня религии.
Для R на 90% это психические, эмоциональные переживания, в которых приходится участвовать не только телу. R ценит физические наслаждения, однако жаждет чего-то большего. Полное удовлетворение они получает тогда, когда может окунуться в переживания и ощущения (вплоть до потери сознания). R не знает секса без психических переживаний. Эмоциональная связь с одной из партнёрш скорее исключает возможность заниматься другими.
R бывает самым несчастным среди мужчин, зато может быть счастлив более, чем кто-либо другой. Он способен быть превосходным другом только для очень немногих. Окружающие о нём мало знают, поскольку часто он слишком замкнут в себе…
Победа R вполне может оказаться пирровой.
R выиграет войну, но, возможно, проиграет мир…
– Эй, R-ухнем!
– Господи, спаси нас от враждебности, пока нет любви!
13 июня.
Прозвища, клички, обзывалки, погонялы.
Анжела:
– R, не обзывай меня разными животными словами!
– ???
– Котёнок, лисёнок, суслик, обезьянка, слоник, бегемотик, зайчонок, рыбка, крыска, мышка, барсучка… Нет, правда, мистер R, давай на равных, ладно? Цыплёночек ты мой!..
– Как это на равных? Забей себе в голову, Анжела, простую истину: если во время секса мы наверху по очереди, всё равно это я тебя трахаю, а не ты меня…
14 июня.
Перизад.
У неё не было души, одно лишь имущественное настроение…
R как-нибудь сам уж,
А Перизад лучше замуж…
После Перизад – R пошёл дальше со свободным сердцем внутри своей жизни…
А Перизад осталась.
Как бездомная собака, которая в каждом прохожем ищет себе бога…
Всё существование женщины есть призыв, пусть не всегда услышанный, к доброте мужчины. Ибо доброта – его исконное свойство, составляющее часть его человеческого долга…
Перизад не отнесёшь к числу домоседок-домохозяек, всех этих «киндер, кирхе унд кюхе», главное заботой которых было приготовить обед к приходу мужа, выгладить его одежду и уложить спать четверых отпрысков…
– Знаете, Перизад, в Талмуде говорится, что если змея повстречает менструальную женщину, то даже ядовитая змея поспешно уходит в сторону. Скажите, что у вас – менструация? Или вы всегда такая сумасшедшая?
Изо всех невозможно возможных возможностей – ты всех невозможней…
– У меня под платьем есть бельё или нет?
R сразу понял, что ничего там у неё нет, кроме желания…
Перизад, R тебя не ненавидит.
А если R кого и ненавидит, так это людей, которые ненавидят секс…
Перизад.
Красивая девушка.
Вышагивает так величаво и гордо, будто она сама себя сотворила…
– R, прочла твой роман в альманахе, но не поняла, что такое «шейка-матка»…
– Перизад, сегодня какое число?
– Сегодняшнее…
P. S. Можно вывести девушку из аула. Но аул из девушки – никогда…
15 июня.
Мистер R.
Меланхоличная гордость. Любит всех. Ко всем относится хорошо.
Хотя сам же не верит в любовь к «40.000 братьев».
Кто любит всех – тот никого не любит. Кто ко всем «хорошо относится» – тот ни к кому не относится хорошо…
R мечтает печальный остаток своих дней дожить в Фергане.
Фергана.
Услада неспешности.
Сладостная праздность.
Тихое, безмятежное, бессобытийное существование, не имеющее веской причины существовать. Высокоразвитый интеллект, превращающийся в высокоразвитый снобизм…
В себе R наблюдал стремление выращивать утончённую фантазию из каждого ощущения бытия, окружая себя клубами фантазийного дыма – словно в даваньской опиумокурильне. И все члены Союза писателей занимались взаимным одурманиванием.
С объявлениями и рецензиями своей поэтической мощи.
Затем – страшно устав от этого – разъехались.
Кто куда…
А R всё пишет и пишет слова, которые не знает даже Word 2003…
– R, ты пишешь хорошо, – сказали ему в Союзе писателей, – как, впрочем, и всё, что ты делаешь. И бросаешь. Зря. Жаль...
Это была правда. Боксёры завидовали его боксу, поэты – его стихам, барды – его песням, журналисты – его статьям, а все вместе и люто – его успехам у баб…
Творчество – это наиболее естественное поведение.
Поэтому любовь – творчество.
И от самого естественного поведения родятся дети. Если дети не родятся, любви нет, выдумки. Как всякий порядочный закон, этот закон тоже обратной силы не имеет. Дети могут родиться и без любви, тогда это – любовь на секунду к тому, кого нет рядом…
И опять всё сначала.
И опять всё с нуля.
R каждый день с нуля…
То, что теперь вышел в свет 4-й том «ARK»а, – акт справедливости, который восполняет пробел 30 лет (1975 – 2005) русской литературы Узбекистана.
Презентация 4 выпуска «ARK»а.
Водки, вина, пёзд, жизни и любви будет в изобилии.
Валом. Трах на полу и любовь галопом…
R разбрасывает своё гуано методами большого бизнеса…
«ARK».
Что, дорого?
«Хорошо» – дешёвым не бывает.
Коллекционная редкость, у продавцов редких книг значится в каталогах. Даже у R ни одного своего авторского экземпляра не осталось. Трезвый друг украл, когда R дома пьяный валялся…
«ARK» вводит в миры, которых больше не существует…
16 июня.
…эRология классики советской литературы.
Вера ИНБЕР
Ах, у Инбер, ах, у Инбер,
Что за глазки, что за лоб!
Всё смотрел бы, всё смотрел бы,
Всё смотрел бы на неё б!
Владимир САНГИ
У Владимира Санги –
Через нос текут мозги!
Переводчик РУМЕР
Из гроба встал Омар Хайям,
Узнав, что переводчик Румер.
Хайям послал его к х...ям,
Улёгся в гроб и снова умер…
САЯНОВ
(Автор романа «Небо и земля», лауреат Сталинской премии)
1.
Прочёл читатель заново
Большой роман Золя.
Потом прочёл Саянова –
«Небо и земля»!
2.
– Встретили Саянова –
Трезвого, не пьяного…
– Трезвого, не пьяного?
Значит не Саянова…
Юлий КИМ
Как Ким ты был, так Ким ты и остался…
Новелла МАТВЕЕВА
Новелла улыбалась: она мерцала, как законченная новелла…
17 июня.
У всех два полушария защищены по-разному, у кого как: у кого – черепом, у кого – трусами, у кого – бюстгальтером…
У Раевского – черной бейсбольной кепкой…
Стук в дверь. Лёгкий-лёгкий, нежный-нежный. Можно подумать – какая нибудь бедная синяя птичка крылышком постукивает, умирая, глоточек воды просит…
R открывает дверь. За дверью – Раевский.
Тщетно силится вспомнить то, чего никогда не видел.
Проблеск сознания в его глазах отсутствует, разве что иногда вспыхивает алчный огонёк алкоголизма…
– R, не волнуйтесь… Я умираю… Вы, Козероги, чертовски практичны… У вас выпить есть?
– Раевский?.. Заходите… Я дам вам стакан холодной воды… Вам станет гораздо лучше… Вы слишком взволнованы… Кроме того, вам следует беречь свою печень… Вино для вас – яд…
– Тогда налейте мне водки – взамен вина… – попросил Раевский.
Твёрдо вознамерившись выжать из R хоть каплю алкоголя.
R крыл его почём зря, пока Раевский сваливал вниз по лестнице вместе со своей душой…
P. S. Ясновидящий Раевский + яснослышащий R.
Р. P. S. Упорное сопротивление уступает место активному соучастию…
18 июня.
Раевский.
Больше всего уважает банкеты в пользу «культурных начинаний и продолжений», а также презентации, где подают спиртное. Где подают закуски. Где раздают подарки в красивых пакетах. Где играют весёлые музыки. Где запахи женского парфюма, копчёной колбасы и контрабандного самогона спорят друг с другом, но ощутимый перевес остается за сивушным духом, который набирает силу уже с официальной части вечера. Где болтают-пьют-спорят. Где все расслабляются. Где потом возникают литературные разборки. Где кто-то получает удар в челюсть. Где всё это веселье заканчивается катарсисом: чтением стихов Раевского…
Раевский.
Небритый, насупленный, глазастый, волосатый, носатый, ушастый, рукастый, шеястый, бровастый. В засаленных штанах от какого-то алкаша, в обтрёпанной куртке от какого-то Рахима, и в разбитых башмаках, спадающих с ноги. С портативной печатной машинкой, купленной ему Ладой Бентли. Мрачная резкость лица придавала ему сходство с итальянским цирюльником, маньячно выжидающим удобный момент, чтобы перерезать горло очередному клиенту…
Нервно слонялся из угла в угол, метался от одной кучки гостей к другой, пристраиваясь где-то с краю, некоторое время прислушивался и неожиданно шарахался в сторону. Ему смертельно хотелось хоть кому-нибудь прочитать подборку своих стихов. Но никто не давал ему такой возможности.
Наконец, он обессилено рухнул на диван, рядом с дамой в соломенной шляпке с пластмассовыми вишенками, на которую даже не обратил внимания.
Раевский безутешно озирался вокруг, готовый взорваться в ответ на любую провокацию…
Гениальность – и только она! – была запечатлена на его лице. Он выдвинул стул на середину комнаты – чтобы внимание оцепенелого собрания было отдано ему целиком и – никому больше. Тощий, длинный, голова маленькая, выражение лица мудрое.
Мысль о существовании второго, третьего или четвёртого лица никогда не приходила ему в мозг.
Он затоплял собой всё вокруг, подчинял себе всё, что было ему необходимо…
Никого, кроме себя, не слушал. И не слышал…
– Раевский, ты можешь помолчать? – спросил его R.
– Нет. Не могу… – честно отвечал Раевский…
Его тон не оставлял сомнений в том, что пролетая над грешной землёй, именно его Кришна отметил своим поцелуем…
Стиснув руки – вознёс очи.
Воздел очи горе…
Было заметно, что он не знает, с чего начать, но он был полон решимости заставить всех себя слушать, чего бы ему это ни стоило. Он мечтал ринуться очертя голову в ситуацию, в которой раскрылись бы его истинные таланты…
Казалось, будь ему дозволено упасть в корчах на пол, вцепиться зубами Павлу Кулешову в правую ногу, запустить стаканом портвейна в Александра Курышева, скинуть Тимура Шангаревича в открытое окно – он так и сделает. Что-то грызло его изнутри. То ли его незавидное положение в Союзе писателей Узбекистана. То ли очередной разрыв навсегда с Ладой Бентли. То ли масса проблем, связанных с мировой литературой. Как бы то ни было, Раевский по всем статьям оказался в мёртвой точке золотого сечения. И чем больше он метался – тем сильнее запутывался, тем сильнее затуманивался его мозг…
Если бы хоть кто-нибудь (типа – Файнберга) поговорил с ним, если бы хоть кто-нибудь (типа – R) восхитился его дикими, бессвязными высказываниями…
Но нет же, никто и рта не раскрыл. Все члены литературного объединения «Стоки» сидели, как послушное стадо графоманов, и наблюдали, как он постепенно увязает в непроходимых дебрях своих кошмаров…
Но всегда и везде, при любом стечении обстоятельств, он был трагичен и несчастен. Нет таких слов, чтобы выразить всю полноту его страданий. Как он хотел, чтобы ему поверили и прониклись его мучениями.
Не выдержав эту лихорадочную агонию – R решил выйти…
В эту же ночь мистеру R приснились: Виктор Раевский, Павел Кулешов и Александр Курышев. Вся троица извивалась на полу, корчась в оргазмах непреодолимой похоти. Тимур Шангаревич, председатель Клуба авторской песни «Арча», аккомпанировал им на акустической гитаре…
P. S. Нельзя следовать Путём, пока сам не станешь этим Путём…
19 июня.
Снова Раевский.
Опять Раевский.
От первого лица…
Всего интереснее в Раевском – его осанка. Он высок, худ, на вытянутой шее голая орлиная голова. Он ходит в толпе, раздвинув локти, чуть покачиваясь в талии и гордо озираясь. Челюсть отвисла. Руки по бокам расставлены, будто сейчас разбежится и взлетит.
А так как при этом он бывает обыкновенно выше всех, то и кажется, будто он сидит верхом на лошади…
Бедный поэт.
Объект благотворительности.
Пребывает в тотальной агонии.
В состоянии лёгкой интоксикации – мыслит иногда неясно.
Чувствует сильную слабость.
Очень трагическое лицо. Худо-бедно – некоторых пожилых девушек привлекает.
Он благодарит.
Прильнув – не как очевидец, а как ухослышец – к телефонной трубке.
Звонит в Москву Ладе Бентли по междугородному, разумеется, за счёт Лады Бентли, минут тридцать пять, никак не меньше: срочно пришли деньги, ему снова лучше, простуда миновала свой кризисный апогей и теперь отступает, завтра, самое позднее послезавтра он снова сядет за машинку; как уже говорилось, он, к сожалению, вынужден сразу писать на машинке, поскольку совершенно не в состоянии, увы, разбирать свои собственные каракули, зато во время болезни его осенило несколько прекрасных мыслей...
Будто он сам и вправду не знает цену подобным горячечным озарениям…
Раевский, как можно постичь собственное сознание, когда в голове – муть, во рту – вонь, а в желудке – дрянь?
Раевский, бечора человек, как полон день твой забот и тревог, как эфемерны твои рассуждения, как неотвязна печальная необходимость жить…
Ты уже безумен, Раевский. Тебе нечего бояться.
Всегда и везде: приходит первым – уходит последним…
Это его стиль.
А стиль очень важен.
Великое множество людей орёт правду, но без стиля она беспомощна…
Литературное объединение «Стоки». Раевский уходит. Молча. Одним видом своим говоря:
«Посмотрите, это я – Раевский, покидаю вас!
Я презираю вас!
Вы мне до смерти надоели!
Я – величайший поэт всех времён и народов, удаляюсь!
Когда я читаю свои стихи, у всех свербит в зобу и перехватывает дыхание!
Я – Раевский!
Мне жаль времени, потраченного на вас…»
Уже в дверях он остановился, чтобы оглядеть остающихся, посмотреть на эффект, произведённый его внезапным уходом. Никто не обращал на него внимания. Нужно было что-то сделать из ряда вон выходящее, чтобы привлечь к себе внимание.
И он громко позвал:
«София! Демидова! Прошу вас, на одну минутку! Мне надо вам кое-что сказать…»
Волнение поэтессы Софии Аркадьевны, охватившее её при звуке собственного имени, сознание того, что все глаза устремлены сейчас на неё одну – заставили её подойти к Раевскому.
Небольшая, плотная, с головой, ввинченной прямо в бюст, без всякого намёка на шею. Она чувствовала себя весёлой пчёлкой, королевой улья среди гудящих любовью трутней. Её соломенная шляпка сбилась на бок, и пластмассовые вишенки колыхались под нелепым углом…
– Что ты хотел сказать, Витя?..
– Одолжите мне 200 сумов. Мне не хватает на стопочку. Не сегодня-завтра отдам…
Внушительный нос-клюв Раевского придавал ему сходство с хищной птицей. Или со зловещим сицилийцем, готовым порешить любого, кто хоть слово скажет против его матери…
Получив 200 сумов, он бросил в сторону остальных лёгкий снисходительный кивок, словно говоря:
«Теперь вы поняли, кто я такой? Может быть, в другой раз вы будете более вежливы. Все видели Софию Аркадьевну, со всех ног ковыляющую ко мне? Мне стоит только пальцем шевельнуть, и все «Стоки» будут журчать у моих ног…»
20 июня.
Геннадий Михайлович (Крокодил).
Принц Музаффар-хан и мистер R решили поставить ему памятник в Ташкентском сквере (на Бродвее). Чтобы в жизнь российской словесности в Узбекистане Крокодил вошёл не только как автор запоминающихся строк, но и как конкретный человек: толстый, сонный, невозмутимый, в окружении трепетных почитательниц. Чтобы на века запечатлеть облик невозмутимого Будды, добродушного дедушки в своих благодарных сердцах…
Дедушка. Мудрец. Будда.
Толща здравого смысла.
Это вам не некий Джордж Сорос, фармазон и барыга №1 мирового фондового рынка, вышедший из сословия местечковых портняжек и волосочёсов, и достигший огромных высот. Джордж Сорос. Как перезрелый арбуз – живот растёт, а кончик усыхает…
Или компьютерный выскочка Билл Гейтс…
Как говорил великий Сталин: «Оба хуже…»
И на них – на обоих – клеймо стоит: «Мэйд ин Юэсэй».
И куда их не целуй – везде жопа…
А Крокодил наш.
Свой.
Родной.
До кончика копчика.
Великий Крокодил стар, дряхл, подслеповат, болтлив, соучастник событий и соавтор легенд, мифотворец, вдохновенный враль – всё, что угодно, но зато он помнит…
Написал 600 страниц рукописного текста под названием «30 лет в тени».
Содержание: внешняя разведка – внутренняя разводка.
А Музаффар-хан подсказал ему:
– Чем древнее и масштабнее разводка – тем легче её осуществить. Поэтому, хрена дрочиться? Текст надо назвать «50 лет в тени» (полста – возраст достоинства) или – «Всю жизнь в тени»…
Весь фокус заключается в том, что когда Крокодил почувствует себя вторым – надо собраться и стать первым…
Большой добрый дядюшка Будда.
Геннадий Михайлович принимает только по записи.
Надо заранее созвониться, договориться об аудиенции.
Иначе – не принимает.
С удивительной грацией носит туда-сюда по Ташкенту своё непомерное тело. Свершает огромные дела и великие деньги. Именно благодаря чужим деньгам он смог заработать свою репутацию. И всякое слово его словно в доллар идёт…
Рядом с ним ещё какой-нибудь очередной бедный засранец.
Член, так сказать, уравнения.
Который является недоделанным представителем вида Нomo Non Sapiens, шантажирующим род человеческий самим фактом своего существования…
Типа Валеры Кирдяшева.
У него даже жена есть, если можно так выразиться.
Бывшая.
Бечора*. Бичара**.
Проволокорукий, скуднолицый, худощёкий. Щёки смотрятся так, как будто он их всасывает. Бедному засранцу Геннадий Михайлович выдаёт грант – 100 сумов (7 центов по курсу Центрального банка) в сутки и худо-бедно даёт покушать. Как минимум год можно продержаться, не разваливаясь на лохмотья, даже в данной ситуации.
И бедный бичара вкалывает, не покладая рук, въябывает, бегает по каким-то важным делам-поручениям, выгуливает собаку, причём радуется несказанно…
Хотя в душе Кирдяшев, как малокультурный человек, таит некоторое хамство – чисто рабскую ненависть к своему господину.
Голимый Шариков.
Стиль одежды у него – «Бомж-стайл».
Одет легко – не по сезону. В одежде, презирающей времена года. В одежде, которая уже не поддается ремонту и оставлена в покое — пусть себе разваливается…
Кирдяшев.
Пил, ел, и грубо льстил Крокодилу, которого не любил.
Оскорблённый судьбой, он, видимо, решился смириться…
Облизывать Крокодила, сдувать с него пылинки и за это, время от времени, что-то с него иметь – или наоборот: отодвинуться, уйти в сторонку и его ненавидеть.
Два типа отношений.
Но Кирдяшев одновременно Крокодила облизывал и ненавидел.
Ничего иного он не умел…
Кирдяшев, выньте руки изо рта!
Крокодил сказал – хорёк! И никаких сусликов!
Кто-то где-то засмеялся.
По Бродвею шёл, переваливаясь, слонообразный Крокодил. Упитанный человек с сытыми чувствами. Исполинский, раздутый, полный сентенций, мудрых фраз и выражений на все случаи жизни…
_____________________________________________________
*Бечора – бедняга (узб.).
**Бичара – от слова «бич», бывший интеллигентный человек (чисто рус.).
21 июня.
Видение R: струйкой дыма проплыл Раевский. На лице – убеждённость в собственной реальности. На лице R, очевидно, тоже…
Вернись, о тень, и дай оставшимся ключи…
От города Москвы…
Его мысль (юношеская стрела, это верно) уже и в те времена летела, забирая всё выше и выше. На её острие уже тогда сверкала высокая мысль о юродивых и шутах, независимых от смены властей.
Андеграунд как сопровождение – божий эскорт суетного человечества.
P. S. На следующую ночь слегка повеяло апокалипсисом: ровно в полночь явился призрак Раевского и грозно вопросил (то ли у R, то ли у вечности):
«Поэт или не поэт?»
22 июня.
Люди борются за то, чтобы было за что бороться.
R не стремится ни к чему, связанному с борьбой.
Само слово «борьба» R исключил из своего лексикона.
23 июня.
Фергана.
Утро. R сидит на циновке у низкого столика. Печатает всякую всячину на машинке. Рядом японская пепельница в виде рыбки. Пачка сигарет с угольным фильтром «PALL MALL»*. Чайник с горячим зелёным чаем. Бумаги аккуратно сложены по стопочкам. На стене – репродукции китайских картин на шёлке.
Пустота на китайской картинке – и цветущая ветвь.
Птичьи следы иероглифов…
Гуси и журавли на других картинках, крыло к крылу, с оттянутыми назад лапками – в тоталитарно-боевом строю летят не в осень, а в вечность…
В окне – зелёные ветки хурмы и винограда.
Весеннее цветение цветов и деревьев.
На них птички-бабочки скачут.
Цветочное веселье-порханье ангелов с бабочками в голубой пустоте.
О какой-то чепухе болтают воробьи…
Как в первое утро мира. Как 10.000 лучших утр в нашей жизни…
R пишет свой мета-роман «10.000 и не одна ночь» на длинном свитке, постепенно разворачивая его, чтобы появлялись всё новые неожиданности, а всё прежнее забывалось. Путь R ещё отчаянно велик, отчаянно долог.
R будет писать свой роман десять тысяч лет…
Роман – как река или как длиннющие китайские росписи на шёлке, где крошечный человечек R бредёт по бесконечному горному пейзажу, среди искривлённых деревьев, так высоко, что к самому верху тает в тумане, в шёлковой пустоте…
_________________________________________
*PALL MALL – всякая всячина (англ.).
24 июня.
Гордый своей маргинальностью, мемуарист R пишет хронику ферганской обочины.
Обыденный абсурд служил отправной точкой хронике R.
Мир R был так набит женщинами, литературой, юмором и пьянством, что не оставлял места для всего остального…
Подлинного в этих мемуарах только фамилии героев.
В жизни им недоставало того беглого лаконизма, который придал им R.
Выведя друзей на авансцену, R изображал их тем сверхкрупным планом, который ломает масштаб, коверкает перспективу и деформирует облик, делая привычное – странным.
Так на японской гравюре художник сажает у самой рамы громадную бабочку, чтобы показать в разрезе её крыльев крохотную Фудзияму.
Как Фудзи, R маячил на заднике своих мемуаров. О себе R рассказывал штрих-пунктиром, перемежая свою историю яркими, как переводные картинки, сценками богемной жизни…
В этом было не столько беспонтовое смирение, сколько чутьё.
Перемешиваясь с другими, R вписывался в изящный узор.
Свою писательскую биографию он не вышивал, а ткал, как ковёр.
Входя в литературу, R обеспечил себя хорошей компанией.
Умирают писатели по одиночке, рождаются – вместе.
Удача, судьба и история сделали R последним советским поколением.
Особенно недоумевали слависты – им было слишком просто…
25 июня.
Стиль как степень отверженности…
R не поднимал, а опускал планку. Казалось, что R работает на грани фола:
ещё чуть-чуть и он вывалится из литературы на эстраду. В сочинениях R ощущался дефицит значительности, с которым ферганским школьникам было труднее примириться, чем читателям.
В рассказах R не было ничего важного. Кроме самой жизни, которая простодушно открывалась читателю во всей своей наготе. Не прикрытая ни умыслом, ни целью, она шокировала тем, что не оправдывалась. Персонажи R жили не хорошо, не плохо, а как могли: вину за это R не спихивал даже на режим.
Писатели предыдущего поколения говорили о том, как идеи меняют мир.
R писал о том, как идеи не меняют мир – и идей нет, и меняться нечему…
Жизнь без идей компрометировала прежнюю этическую систему. Особенно ту нравственную риторику, которой друзья и враги советской власти выкручивали друг другу руки. А написать «Новую Этику», доктрину действия? Кто может себе это позволить сегодня
и от имени какого авторитета предложить её миру?
Прозе R свойственен подпольный аморализм. Он заключается в отсутствии общего для всех критерия, позволяющего раздавать оценки. Герой R живёт «по ту сторону добра и зла».
Но не как ницшеанский сверхчеловек, а как недочеловек – скажем, кошка…
«Как подводная лодка, – пьяно талдычил R. – Сколько есть воздуху в запасе, столько и буду жить под. Жить под водой, плавать под водой. Автономен. Сам по себе…»
P. S. Лучшая часть народа – двенадцать ферганских художников и поэтов – скрылись
в эмиграции. За рубежом…
P. P. S. Направлять власть обычно рвутся те, кто не знает, как исправить дела дома. Что и понятно: семью спасти труднее, чем родину…
26 июня.
Фергана.
Школа №22.
Прогнозы учителей полностью подтвердились: R стал одним из самых квалифицированных бездельников и прогульщиков страны…
R говорил: главное – ввязаться, а там посмотрим.
В детстве он обожал уединяться и читать книги. Пацаны-двоечники в школе доставали его, то ли драться с ним хотели, то ли играть. Тогда маленький R хватал лопату и с воем гнал прочь удалых сверстников. Кричал, что поубивает всех к чёрту. Отогнав назойливых, возвращался к книгам. Поэтому ему дали кличку: «Профессор».
Ещё в глубоком детстве R начал писать стихи…
R – как эхо Ферганской долины (Vodiy sadosi).
Он ближе к природе, чем к культуре.
Поток речи льётся из него свободно и неудержимо, как Большой Ферганский канал.
В отличие от быстротекущей московской суеты – ферганская действительность, вялотекущая, как шизофрения…
Спрашивать о смысле всего этого также бесполезно, как толковать журчание арыка.
Если в этом безумном словоизвержении и есть система, то она недоступна, как язык дервиша девоны…
Этим манускрипт R напоминает курган*, гору камней, куда веками свозили причудливые речные глыбы, добытые со дна Сыр-Дарьи.
Прелесть этих необработанных камней в том, что они лишены смысла и умысла.
Красота камня – не нашей работы, поэтому и сад камней не укладывается в нашу эстетику.
Это – не реализм, не натурализм, это – искусство безыскусности.
Не может быть камня «неправильной формы», потому что для него любая форма – правильная, своя…
В прозе R персонажи, как причудливые глыбы в саду камней, живут каждый сам по себе. Их объединяет лишь то, что с ними ничего нельзя сделать…
___________________________________________
* Курган – видимый, увиденный (тюрк.).
27 июня.
Карим Рашид.
50 заповедей
«Вот заповеди, которым я следую, аксиомы, в нерушимость которых верю, элементы, из которых складывается мой стиль» – объясняет Карим Рашид.
1. Не ограничивай своих возможностей узкой специализацией – специализируйся в целом на жизни.
2. Не заваливай рабочий стол. Он всегда должен оставаться девственно чистым, как горная вершина. Это помогает ощущать себя выше рабочей рутины и сохранять как ясность мысли, так и бодрость духа.
3. Обращайся с коллегами, подчинёнными и клиентами так, как хотел бы, чтобы обращались с тобой.
4. Отвечай на каждый полученный е-mail, телефонный звонок или факс в тот же день, вне зависимости от того, где находишься и чем занят.
5. Прежде, чем создать что-то материальное, спрашивай себя, есть ли в том, что ты собираешься сделать, какая-то ценность или оригинальная идея.
6. Старайся быть в курсе всего, что касается текущего проекта. Забывай всё о сделанном проекте, как только начинаешь работать над новым.
7. Никогда не говори: «Я мог это сделать». Ведь ты этого не сделал.
8. Помни: быть значит создавать. (Хайдеггер)
9. Вскрывай действительность сюрпризами и «феноменологическими» поступками.
10. Знай, что судьба всегда на твоей стороне.
11. Наблюдай за всем, что происходит вокруг тебя, за каждым человеком, за каждым моментом времени. И если вдруг заметишь хоть малейшую зацепку, немедленно начинай работать.
12. Работай for fun, а не ради вознаграждения. Или не работай вовсе.
13. Имей в виду, что если у тебя и твоего товарища наблюдается принципиальное расхождение во взглядах, то плодотворного сотрудничества не получится, даже если тебе кажется, что это не так.
14. Отдавай себе отчёт в том, что не каждый проект перспективен.
15. У каждого есть слабые и сильные стороны. Работай над тем, чтобы первые постепеннно превратились в последние.
16. Если понимаешь, что делаешь что-то плохо, займись чем-нибудь другим.
17. Избегай накопительства. Старайся сохранять материальное равновесие – покупая одну новую вещь, избавляйся от одной старой.
18. Если тебе не нравится твоя работа, увольняйся.
19. Храни в гарберобе тридцать одинаковых комплектов нижнего белья и тридцать одинаковых пар носков – и у тебя никогда не будет проблем с подбором пары. Раз в месяц устраивай стирку.
20. Всегда имей при себе только кредитную карточку. Не носи с собой «живых» денег.
21. Помни: лень есть Антихрист.
22. Потребляй в пищу как можно меньше углеводов. Старайся не заходить в пиццерии и булочные-кондитерские.
23. Не прибегай к помощи шоппинга в борьбе с депрессией. Не занимайся с той же целью и обжорством. Знай – это удел домохозяек.
24. Приобретай опыт, а не предметы.
25. Ставь перед собой самые разные задачи и делай шесть вещей одновременно. Только в этом случае тебе никогда не будет скучно.
26. Старайся избегать как в устной, так и в письменной речи следующих выражений: «вкус», «класс», «скука», «уродливый», «массы».
27. Пойми наконец, что понятие «удовольствие» и то, что оно означает, относится скорее к области психологии, нежели физиологии.
28. Минимализм скучен, а вот чувственный минимализм – то, что надо.
29. Постарайся осознать: больше значит больше.
30. Попытайся быть честен с самим собой: нормально не значит хорошо.
31. Знай, что форма следует за предметом так же, как предмет следует за своим предназначением.
32. Вместо того чтобы мечтать о чем-то, претвори это в жизнь.
33. Относись к новым технологиям с уважением, даже если не можешь использовать их в повседневной жизни.
34. Никогда не довольствуйся тем, что сделал.
35. Помни: настойчивость, последовательность и упорство – вот три главные составляющие успеха.
36. Не думай о славе, думай о работе.
37. Всегда плати по своим счетам – учись этому у других.
38. Есть всего три категории людей: одни культуру производят, другие её покупают, третьим на неё наплевать. Всегда держись первых двух.
39. Даже не сомневайся: работа – это и есть жизнь.
40. Мысли широко, а не глубоко.
41. Мысли расслабленно, а не напряжённо.
42. Знай: omnia vincit amor. (Любовь побеждает всё. – лат.)
43. Если хочешь, чтобы мир менялся, меняй его сам. (Ганди)
44. Прежде чем принять окончательное решение, все тщательно обдумав, обдумай всё ещё один разок.
45. Постоянно работай над своей жизнью.
46. Дополняй сложение вычитанием.
47. Опыт – самая важная составляющая жизни. Обмен идеями и человеческое общение – в этом суть существования.
48. Не бренд создает продукцию, а продукция создает бренд.
49. Прошлое лишено смысла.
50. Здесь и сейчас – это всё, что у нас есть.
28 июня.
Ничего нового.
Существовал…
29 июня.
Суфийская притча от Фазиля Искандера.
Один мальчик залез на самую высокую яблоню и стал думать о том, как устроен мир. Он бросил яблоко вверх, и яблоко упало вниз. Пока яблоко падало – мальчик превратился в юношу.
Один юноша уселся на берегу Аральского моря и снова стал думать о том, как устроен мир. Пока юноша думал о причине всех вещей – Аральское море высохло. И мысли появлялись и исчезали, как Аральское море. Пока Аральское море высыхало – юноша превратился в зрелого мужа.
Один муж залез в зиндан (глубокую яму) и опять стал думать о том, как устроен мир. Но тут из земли вылез крот, и он был слепым. Человек подумал, что причина всех вещей для человеческого разума недоступна, и выбрался из ямы. Пока муж сидел в зиндане – он превратился в старика.
Один старик забрался на самую высокую гору и стал смотреть вниз на долину. Тут пролетела птица-орёл, держа в когтях змею (символ мудрости), и человек стал думать о смысле жизни.
Он ещё немного подумал, шагнул, поскользнулся, замахал руками и полетел. Пока он летел, он понял, как устроен мир, в чём смысл жизни, и что есть причина всех вещей…
Старик разбился. А волосы и ногти продолжали расти. Когда человек умирает, то его волосы, и его ногти на руках и ногах, ещё живут и на какое-то время переживают своего хозяина – точно так же, как и этот дневник найдёт себе читателя даже тогда, когда мистера R уже давно не будет на свете…
Потом старика положили на деревянные носилки и унесли на кладбище. На кладбище его уложили в нишу могилы. И из кладбища вышли уже без него.
И никто не подумал, что в этой нише находится смысл жизни и причина всех вещей…
30 июня.
…эRология бездетности.
Молодожёны – старожёны. И каждый из них пока черпает смысл своей жизни в жизни другого. Скоро у них будет одна жизнь на двоих, медленная, тепловатая жизнь, лишённая всякого смысла – но они этого не заметят…
31июня.
…эRология письма.
Некоторым господам графоманам не худо бы взять за образец рабочую тетрадь R, дабы научиться делать книгу как положено.
Сколько уж раз R описывал им надлежащий порядок работы?
Шесть Открытых Ташкентских фестивалей поэзии – сводили жаждущих вместе с поэтами, и господам графоманам было предоставлено достаточно времени, дабы без всяких помех сделать необходимые записи, составить подробный план работы и всевозможные рабочие схемы.
Вместо этого теперь на электронный адрес R сыплются вопросы:
«Куда надо представить рукопись?
В каком объёме?
Сколько строк должно быть в одной странице – тридцать две или тридцать семь?
Вы действительно согласны с жанром писем или следует отдать предпочтение современным формам в духе, допустим, французского «нового романа»?
Удовлетворит ли Вас, если я опишу речку Салар попросту как мелкий арычек между Ташкентским аэропортом и улицей Ивановских Ткачей?
Или следует ввести исторический контекст, упомянув, допустим, пограничный спор между Кокандским ханством и Бухарским эмиратом?
В частности, охранную грамоту Музаффар хана, эмира Бухары, отца Муслим хана, основателя и главу Всемирного Движения «Саранча без границ», от одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года?
Там мистер R упоминается в связи с приватизацией латинской буквы «R» – символа Всемирного Пацифизма …
Или охранную грамоту Бека Мансура от года одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, где о рождении мистера R сказано так: «О, девы, возрадуйтесь…»
Либо же охранное письмо с подтверждением всех копирайтов изданий альманаха «Ark» от года две тысячи третьего?
Там в одном месте пишется на фарси «Ark», а в другом – на английском: «Ark», а в третьем – на крымско-татарском: «ARK»…
Там мистер R пишет крымско-татарские слова английскими буквами и наоборот…
Другой господин графоман тоже на вопросы не скупится и в каждое письмо норовит вставить напоминание о гонораре: «...если дозволено упомянуть о Женевской Конвенции и Хельсинкской Устной Договоренности, согласно которой каждый автор, начиная работу над рукописью... Далее по контексту… Денег нет. Точка. В. И. Ленин». И аналогичными Первоапрельскими Тезисами забито более половины томов его ПСС (Полного Собрания Сочинений)…
Что ж, да получит каждый господин графоман свой гонорар авансом. Но не худо бы ему при этом положить перед собой рабочую тетрадь мистера R – если не подлинник, то хотя бы ксерокопию, – и хранить её как святыню.
Пусть вдохновляет.
Пусть его вдохновит хотя бы жанр бортового журнала.
Ведётся на любом корабле: даже на Корабле Дураков, даже на ладье Херона, даже на «Ark»е…
Возьмём, к примеру, Херона: рожа сыромятная, вся в бороздах, глаза, что мартовские лужи, без ресниц вовсе, и к тому же косят, что позволяет ему, однако, водить свою лодку поперек течения речки Стикс, то бишь тоже наискось, точнёхонько от одной пристани к другой. Похоронные процессии всех времён и народов с оркестрами, венками и гробами – всех их Херон переправлял через речку, и всех клиентов исправно заносил в свой Кондуит…
Кроме того, адмирал Херон, не удержавшись от соблазна самоцитирования, заказал в Издательско-полиграфическом концерне «Шарк» на бумаге из гузапаи ручной (сборки и) выделки партию открыток, на которых арабской вязью с большим вкусом было начертано предначертание: «Хуш келибсиз! – Добро пожаловать! (узб.)», кои открытки в качестве первоапрельской шутки-прикола он и разослал будущим своим клиентам и деловым партнёрам.
Или возьмём, к примеру, бортовой журнал «Ark»а, куда капитан исправно заносит все свои ощущения и происшествия:
Мистер R стал моим сиамским близнецом.
R нуждается во мне, чтобы существовать.
Я – в R, чтобы не чувствовать своего существования.
Моим делом стала поставка сырья, с которым я не знал, что делать, а именно – моя жизнь: все хохочут. При этом особенно громко хохочет сам R, выхохатываясь из общего хохота. Смешливость не столько признак чувства юмора, сколько признак здоровья. И ещё: шутовство – это тайная целомудренность истины…
Его дело было воплощать.
Иногда я переставал замечать, что существую.
Я жил уже не в своей шкуре, а в шкуре мистера R.
Я уже не видел своей руки, выводящей буквы на бумаге.
Не видел даже написанной мной фразы.
Где-то там – по ту сторону бумаги, за её пределами, я видел мистера R.
Я был всего лишь способом вызвать R к жизни.
R был оправданием моего существования.
Что я буду делать, когда допишу R до конца?
Нет комментариев. Ваш будет первым!
