ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК МЕНЯ ШТРАФОВАЛИ

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК МЕНЯ ШТРАФОВАЛИ
 
    Грешен я! Грешен я! Господи! Хотя бы за то, что родился. Все мы водимся во грехе. Правда, можно от него откупиться. Чем больше башляешь, тем ты человек более праведный. Но дела это, вообще-то, попахивают надувательством, во имя собственного кармана. Но оставим это на совести Господа и вернёмся к делам земным. Там на земле нашей праведной в больше части не до бога, там всё больше правят кесари и приближенные к ним людишки, в простонародии кликаемые элитой. Просто и незатейливо, как морковка на грядке под названием государство. Согрешил я, однако, не пред господом богом или перед нашим государством с его элитой. Даже не согрешил, а просто посеял одну книжицу с двуглавой птицей на обложке под названием паспорт. Как вы все знаете, что без документа жить тошно, даже невозможно в нашем мире. Мой друг Георгий даже и тот имеет «документ», хоть он китайская рожа французской национальности, породы мопс. Правда, этот документ ему до одного места, но и он предоставляет ему некоторые привилегии, особенно, в сексе. Благодаря ему, он уже не просто помойная шавка, а привилегированная личность. То-то! Вот мне за документ таких привилегий не положено. Непорядок. Сволочной мой приятель Жорж: и не работу не ходит, кроме того, гуляет, когда хочет, кормят его. Завидую я ему чёрной завистью. Его даже не штрафуют и намордник тоже не надевают, поскольку народ его за собаку не держит, особенно дети.
   Короче, по осени в 2011 лохматом году, во времена тяжелые на Руси, точнее конкретно для его лучшей части в моём лице, посеял я паспортину. Денег не было, жрать хотелось, а тут ещё и эта напасть подвалила. Торчал я без работы в деревне, а без паспорта устроится хот бы на самую вшивенькую работёнку, типа дворника,  не было возможности. Правда, паспортную проблему мне помогла решить Ритка, моя племянница родная дочь достославного Серого, которая, в сущности, и была виновата в безвременной кончине сего «документа». Обзаведясь тугриками и подняв руки, я пошёл сдаваться нашим властям на милость божью. Поскольку милость у нас удовольствие не бесплатное, но и не настолько дорогое, как кажется. Посетив паспортистов, я двенадцатого числа, сразу после Нового года, прибыл в Паспортно-визовую службу нашего государства. Естественно, меня обложили налогами и сборами, по приобретению бланка данного документа и штрафом в размере ста карбованцев в назидание. Мне нужно было ехать вечером в деревню, а времени было завались до автобуса, так что я сей оброк, причитающийся за эти действия, тут же и оплатил.  Через положенное время паспорт, как в лучших домах Парижа и Лондона, я получил. Правда, получал я его в такой давке и толкотне, что забыл отдать эту самую квитанцию на штраф, что положено было сделать по всем канонам, заваленному работой сотруднику. За мной была огромная очередь, глаза у бедной девочки были, как у русалки, которую вытащили на берег и пристально рассматривали, а ей просто хотелось в реку или море, где не было людишек, но была зима и работа…
    Картина маслом на холсте жизни. Грустная картина, хоть и холст прекрасный.
    Прошло время и я, обнаружив в кармане корешок квитанции, помял его в руке и просто выбросил. Что весьма неразумно, даже если у вас в кармане есть паспорт.
    Каким бы я не был оптимистом, но и оптимистам иногда, хотя бы один раз в день, хочется жрать, а на пороге уже маячила весна. Весна отличается от зимы тем, особенно в деревне, что топить печку не нужно, а газ в наших деревнях ещё не изобрели, а на солнечные батареи МВФ кредиты нам как-то не выдал. Точнее, не выдаёт, поскольку, как с «незалежной», с нас нечего брать. Поэтому, став гражданином РФ в очередной раз, я кинулся на поиски работы. Встав на учёт в наше доблестное  учреждение по учёту и поддержке неработающих граждан, я стал усердно мотаться в город, поскольку на благосклонность таёжинского начальства мне не приходилось рассчитывать, поскольку с шефом я успел поссорился, а иной работы там не предвиделось. Скоро я убедился, что это не приносит никаких результатов, посему пришлось явиться к своей благоверной и предъявить свои права на часть причитающейся мне площади нашей квартиры. Только не говорите, что сие происходило с шумом и битьём посуды. Всё было обставлено мирно и тихо. Мне не только выделили диванное место, вешалка в шкафу, пульт от персонального телевизора и, даже, мышка с клавиатурой, привязанные к компьютеру. Короче, полный комплект и предел желаний, почти одичавшего за последние три года обезьяна. Если добавить, что сей чудный и необходимый в моей тяжкой жизни агрегат, был прикручен проволочкой ещё  и к Интернету, то я был весь в шоколаде. Да, ко всему прочему, к этому прилагалась трёхразовое питание, правда, со злобными глазами, присобаченными к ним.
  Только не говорите, что так не бывает. В разъяснение сего факта, то есть, почему меня не попёрли на все четыре стороны, приложу несколько документов и справок, которые возлежали у неё в целлофановой папочке с застёжкой, и которые она постоянно перебирала, когда ей приходилось платить кредиты. Да, совершая сиё действие, она была зело борзо зла, раздражительна и у неё поднималось давление, и она тяжело вздыхала при этом. Пусть она мне была не жена, и наш развод состоялся в давнем, ещё более обросшем мхом времени, чем потеря паспорта, году, но наличие двух детей и уже четырёх внуков, двое из которых были моими лично-персональными, да и желание детей присобачить меня не только в качества источника  погашения кредиторской задолженности, но и бесплатной няньки к мелкому перцу, который уже покинул кроватку, и начал покорять  безбрежные просторы нашей квартиры и окрестностей прилегающих к ней. Добавьте, что мадам, начав ремонт, просто развалила всю хату, но благоустроила лишь одну комнату, так что прибывала в полной нирване, путешествуя по сторонам невидимого треугольника: кровать – кухня, точнее холодильник, - туалет.
    Пока я утрясал вопрос по своему возвращению в родные пенаты, что заняло довольно много времени, что-то около двух месяцев, дочь моя с мужем уехала на родину к мужу, но почти в тот же день, когда меня приняли на полный пансион, прибыла обратно, собрав в охапку детей и Жоржа, который тяжело переживал неволю в мелкой клетке для животных. Хорошо ещё она летела самолётом из Южно-Курильска, а не телепала на какой-нибудь морской посудине, так как Георгий страдает морской болезнью. Он бы не перенёс качку и похудел раньше времени, даже не успев связаться со мной.
    Явившись из заморского далёка, она тотчас взялась наводить порядок дома и вить гнездо, которое было основательно разорено мадамой. Денег хватило только на то, чтобы нанять человека и сделать одну комнату, поскольку пришлось снимать деревянные полы и делать бетонную стяжку. Оставшуюся комнату, как и первую безразмерную, слепленную из двух когда-то Андреем и. подстрекаемого к этому действу, матерью, пришлось делать мне. Если добавить коридор и кухню, то я провозился всё лето. Устроился на работу я только уже осенью. Меня не хотели никуда брать из-за перерыва в работе, да и последние записи гласили, что трудился я на ниве борьбы с углём, а не счётной техники. В общем, дело не в этом. Просто прошло три месяца, и мне пришло грозное извещение от судебных исполнителей, что я должен этих самых сто карбованцев штрафа, славному нашему государству. Почесав лысину и вспомнив свой опрометчивый поступок с выбрасыванием нужного мне ныне «документа», я просто ещё раз оплатил этот штраф, решив, что я дважды исполнил свой долг перед государством. Но… Злобное государство этого не забыло. Запомните! Государство злопамятно, особенно тогда, когда ей нужны деньги.
     Минул год с того дня, когда я повторно оплатил свой грех, и мне вновь пришло новое ещё более грозное постановление от тех же судебных приставов, о том, что я должен государству уже тысячу рублей. Грехов, которые бы тянули на эту сумму, за моей душей не числилось, Машины у меня не было, даже «правов», как вещает мой один знакомый, в моём кармане не только не числились, но и не собирались водиться.  Коньяк, разбавленный водой из ближайшей лужи, я не употреблял, дрался уже довольно давно, и то я уже стал забывать, так что разных приводов и отводов у меня не было и не могло быть. Короче: не имел, ни привлекался и никому не нужен, кроме детей и начальству. Да, ещё и мадаме. Естественно, меня разобрало любопытство, за что это меня так обули «по мелкой». Тем более в решении суда, о котором я ни имел никакого понятия, было указано, что я нарушил только такой-то пункт нашего закона. Сунув нашему юристу сиё послание, я выяснил, только одно, что это там, однако, связано с потерей паспорта. Хотя он сообщил мне это в более цивилизованной форме, буркнув примерно в этом плане, что-то под нос. После посещения сего заведения, я выяснил, что меня оштрафовали за несвоевременную оплату штрафа. Это было обидно до соплей, особенно тогда, когда платишь его дважды. Был четверг после обеда, а следующий день была пятница. Пятница была знаменита тем, что истекал срок обжалования сего приговора. На следующий день, с утра, плюнув на всё, я двинул в банк, где получил выписку о том, что я честен перед законом, как винная тара после употребления из неё жидкости. К мировым судьям пришлось тащиться через всю поскотину на проспект Блюхера, где и восседали наши судьи в обычной хрущёвке. Судья, как это бывает, педантичный сухарь и бумажная душа до мозга костей, продемонстрировала мне довольно объёмное дело, которое бы у меня не хватило бы ни желания, ни хотения писать даже за о-о-очень большие деньги. За все свои годы литературной писанины я не произвёл столько бумаг, сколько возлежало в моём деле. Что поделаешь. Продемонстрировав два нераспечатанных письма, что направляли на наше любимое двенадцатое отделение и в мой адрес, сообщив, что, может быть, я гулял где-то в данное время непоребно, она стала изучать принесенный мною документ. Документ был не фальшивый, что ей было сложно отрицать, впрочем судья пытался это делать. Ей явно не хотелось возвращать мне сию отбитую тысячу. В конце концов она нашла, к чему  прицепиться. Хотя платил я по квитанции, выписанной органом сурьёзным, то есть квитанция была типографская, но девчонка, забивая оплату, умудрилась перепутать статью закона. Короче, пятнадцать превратилась в шестнадцать или наоборот. Роли это не играет. Получив от ворот поворот, с тяжелым сердцем, я уплатил штраф и вновь успокоился. Поскольку покой на нашей планете есть только большая иллюзия, а обязательства нас не оставляют до тех пор, пока они не будут исполнены до конца. Видимо, я ещё кому-то должен свыше, поскольку хрюкнув, мой телефон сообщил, что я всё-таки свой грех перед государством не искупил. Сей прибор сообщил, что с моей карты Visa содрали обитающие там остатки денежных средств в размере ста восьмидесяти девяти рублей и каких-то копеек в придачу по исполнительному листу. Зная сию исполнительную систему основательно и бесповоротно, изначально полагая, что сиё учреждение едва ли будет ковыряться в том дерьме, называемыми штрафами, и разлаживать его по своим виртуальным полочкам в серваках, я взял сей платёжный документ, где говорилось, что я не грешен, и двинул осваивать четвёртый, кажется, этаж, что притулился к нашей городской администрации как-то сбоку по улицы Октябрьской. Отстояв свои урочные полчаса и продемонстрировав приставу свой оправдательный опус, я отбыл со спокойным сердцем, но раздражённой совестью домой.
     Наверно, если бы я не был столь раздражён и совесть моя была спокойна, то я бы свой грех перед всевышним искупил. Но я был зол. Зол и вельми. Правда, дня через три, вновь хрюкнуло электронное устройство персональной слежки за мной, известив, что я амнистирован окончательно и бесповоротно нашим государством.
   Впрочем, хрюкай или не хрюкай эта электронная свинка, но амнистия это дело сложное и едва ли возможное. Я же сказал вам, что мы изначально грешны. Мне, конечно, на грехи мои первородные и прочие наплевать, тем более я сам себе их отпускаю оптом и в розницу, если не считаю, что я согрешил. Денег за это я с себя не беру, посему дело сиё не корыстное и мне наплевать, что об этом думает церковь, тем более не мне отмываться за их мздоимство. Да, кстати, денег мне этот самый электронный друг, как не повизгивал, так и не вернул. Что возьмёшь с железа, тем более своего.
    Думаете, что это так просто кончилось? Фискальная система не дремлет. Если вы считаете, что в государстве всего одна фискальная система? Их множество! Не верите? Не верьте, что самая главная из облагающих нас органов это налоговая. Налоговая маленький гном, по сравнению с бабой, с которой вы связались. Она вас обчистит, оберёт до последней нитки, да ещё сообщит, что вы не мужик и проча, проча. Обидно до коликов в животе. Мой друг Жора, даже тот облагает налогом, когда со свойственным ему спокойствием смотрит мне в рот и прямо-таки вырывает из него бутерброд с колбасой или котлету.  Рука сама так и тянется, отломит ему нужный витамин и положить в его интеллигентную пасть. Сволочь.
    Короче, в один прекрасный момент, будучи на работе, ко мне подошла Татьяна Ивановна, что является отделом кадров в нашей шарашки и совместно и сикретуткой в придачу.
- Игорь Николаевич, - так, почему-то, зовут меня на работе, хотя я на отечество не напрашиваюсь, - тут на тебя исполнительный пришёл. Ты не с ним разбирался?
    С тем она протянула бумагу, загадочно улыбаясь, на которой я узрел свой злополучный штраф в размере одна тысяча рублей, не облаченных нулями после запятой...
   Я, конечно, написал злую ответную бумагу, поставил подпись, точнее свою знаменитую закорючку, срисовал очередной раз свой платёжный документ на сканере, и отнёс их на пару, на улицу Октябрьскую, кажется на четвёртый или пятый этаж, не помню. Правда, остался один не решенный вопрос, а через год меня должны штрафовать уже на десять тысяч рублей, всё, как полагается, по прогрессии, тем более план выполнять куму-то нужно позарез, или всё-таки нет?
   Ну, грешен я, грешен, но мне на это, впрочем, наплевать с верхней полки.
 

© Copyright: Игорь Николаевич Макаров, 2015

Регистрационный номер №0307007

от 10 сентября 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0307007 выдан для произведения: ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК МЕНЯ ШТРАФОВАЛИ
 
    Грешен я! Грешен я! Господи! Хотя бы за то, что родился. Все мы водимся во грехе. Правда, можно от него откупиться. Чем больше башляешь, тем ты человек более праведный. Но дела это, вообще-то, попахивают надувательством, во имя собственного кармана. Но оставим это на совести Господа и вернёмся к делам земным. Там на земле нашей праведной в больше части не до бога, там всё больше правят кесари и приближенные к ним людишки, в простонародии кликаемые элитой. Просто и незатейливо, как морковка на грядке под названием государство. Согрешил я, однако, не пред господом богом или перед нашим государством с его элитой. Даже не согрешил, а просто посеял одну книжицу с двуглавой птицей на обложке под названием паспорт. Как вы все знаете, что без документа жить тошно, даже невозможно в нашем мире. Мой друг Георгий даже и тот имеет «документ», хоть он китайская рожа французской национальности, породы мопс. Правда, этот документ ему до одного места, но и он предоставляет ему некоторые привилегии, особенно, в сексе. Благодаря ему, он уже не просто помойная шавка, а привилегированная личность. То-то! Вот мне за документ таких привилегий не положено. Непорядок. Сволочной мой приятель Жорж: и не работу не ходит, кроме того, гуляет, когда хочет, кормят его. Завидую я ему чёрной завистью. Его даже не штрафуют и намордник тоже не надевают, поскольку народ его за собаку не держит, особенно дети.
   Короче, по осени в 2011 лохматом году, во времена тяжелые на Руси, точнее конкретно для его лучшей части в моём лице, посеял я паспортину. Денег не было, жрать хотелось, а тут ещё и эта напасть подвалила. Торчал я без работы в деревне, а без паспорта устроится хот бы на самую вшивенькую работёнку, типа дворника,  не было возможности. Правда, паспортную проблему мне помогла решить Ритка, моя племянница родная дочь достославного Серого, которая, в сущности, и была виновата в безвременной кончине сего «документа». Обзаведясь тугриками и подняв руки, я пошёл сдаваться нашим властям на милость божью. Поскольку милость у нас удовольствие не бесплатное, но и не настолько дорогое, как кажется. Посетив паспортистов, я двенадцатого числа, сразу после Нового года, прибыл в Паспортно-визовую службу нашего государства. Естественно, меня обложили налогами и сборами, по приобретению бланка данного документа и штрафом в размере ста карбованцев в назидание. Мне нужно было ехать вечером в деревню, а времени было завались до автобуса, так что я сей оброк, причитающийся за эти действия, тут же и оплатил.  Через положенное время паспорт, как в лучших домах Парижа и Лондона, я получил. Правда, получал я его в такой давке и толкотне, что забыл отдать эту самую квитанцию на штраф, что положено было сделать по всем канонам, заваленному работой сотруднику. За мной была огромная очередь, глаза у бедной девочки были, как у русалки, которую вытащили на берег и пристально рассматривали, а ей просто хотелось в реку или море, где не было людишек, но была зима и работа…
    Картина маслом на холсте жизни. Грустная картина, хоть и холст прекрасный.
    Прошло время и я, обнаружив в кармане корешок квитанции, помял его в руке и просто выбросил. Что весьма неразумно, даже если у вас в кармане есть паспорт.
    Каким бы я не был оптимистом, но и оптимистам иногда, хотя бы один раз в день, хочется жрать, а на пороге уже маячила весна. Весна отличается от зимы тем, особенно в деревне, что топить печку не нужно, а газ в наших деревнях ещё не изобрели, а на солнечные батареи МВФ кредиты нам как-то не выдал. Точнее, не выдаёт, поскольку, как с «незалежной», с нас нечего брать. Поэтому, став гражданином РФ в очередной раз, я кинулся на поиски работы. Встав на учёт в наше доблестное  учреждение по учёту и поддержке неработающих граждан, я стал усердно мотаться в город, поскольку на благосклонность таёжинского начальства мне не приходилось рассчитывать, поскольку с шефом я успел поссорился, а иной работы там не предвиделось. Скоро я убедился, что это не приносит никаких результатов, посему пришлось явиться к своей благоверной и предъявить свои права на часть причитающейся мне площади нашей квартиры. Только не говорите, что сие происходило с шумом и битьём посуды. Всё было обставлено мирно и тихо. Мне не только выделили диванное место, вешалка в шкафу, пульт от персонального телевизора и, даже, мышка с клавиатурой, привязанные к компьютеру. Короче, полный комплект и предел желаний, почти одичавшего за последние три года обезьяна. Если добавить, что сей чудный и необходимый в моей тяжкой жизни агрегат, был прикручен проволочкой ещё  и к Интернету, то я был весь в шоколаде. Да, ко всему прочему, к этому прилагалась трёхразовое питание, правда, со злобными глазами, присобаченными к ним.
  Только не говорите, что так не бывает. В разъяснение сего факта, то есть, почему меня не попёрли на все четыре стороны, приложу несколько документов и справок, которые возлежали у неё в целлофановой папочке с застёжкой, и которые она постоянно перебирала, когда ей приходилось платить кредиты. Да, совершая сиё действие, она была зело борзо зла, раздражительна и у неё поднималось давление, и она тяжело вздыхала при этом. Пусть она мне была не жена, и наш развод состоялся в давнем, ещё более обросшем мхом времени, чем потеря паспорта, году, но наличие двух детей и уже четырёх внуков, двое из которых были моими лично-персональными, да и желание детей присобачить меня не только в качества источника  погашения кредиторской задолженности, но и бесплатной няньки к мелкому перцу, который уже покинул кроватку, и начал покорять  безбрежные просторы нашей квартиры и окрестностей прилегающих к ней. Добавьте, что мадам, начав ремонт, просто развалила всю хату, но благоустроила лишь одну комнату, так что прибывала в полной нирване, путешествуя по сторонам невидимого треугольника: кровать – кухня, точнее холодильник, - туалет.
    Пока я утрясал вопрос по своему возвращению в родные пенаты, что заняло довольно много времени, что-то около двух месяцев, дочь моя с мужем уехала на родину к мужу, но почти в тот же день, когда меня приняли на полный пансион, прибыла обратно, собрав в охапку детей и Жоржа, который тяжело переживал неволю в мелкой клетке для животных. Хорошо ещё она летела самолётом из Южно-Курильска, а не телепала на какой-нибудь морской посудине, так как Георгий страдает морской болезнью. Он бы не перенёс качку и похудел раньше времени, даже не успев связаться со мной.
    Явившись из заморского далёка, она тотчас взялась наводить порядок дома и вить гнездо, которое было основательно разорено мадамой. Денег хватило только на то, чтобы нанять человека и сделать одну комнату, поскольку пришлось снимать деревянные полы и делать бетонную стяжку. Оставшуюся комнату, как и первую безразмерную, слепленную из двух когда-то Андреем и. подстрекаемого к этому действу, матерью, пришлось делать мне. Если добавить коридор и кухню, то я провозился всё лето. Устроился на работу я только уже осенью. Меня не хотели никуда брать из-за перерыва в работе, да и последние записи гласили, что трудился я на ниве борьбы с углём, а не счётной техники. В общем, дело не в этом. Просто прошло три месяца, и мне пришло грозное извещение от судебных исполнителей, что я должен этих самых сто карбованцев штрафа, славному нашему государству. Почесав лысину и вспомнив свой опрометчивый поступок с выбрасыванием нужного мне ныне «документа», я просто ещё раз оплатил этот штраф, решив, что я дважды исполнил свой долг перед государством. Но… Злобное государство этого не забыло. Запомните! Государство злопамятно, особенно тогда, когда ей нужны деньги.
     Минул год с того дня, когда я повторно оплатил свой грех, и мне вновь пришло новое ещё более грозное постановление от тех же судебных приставов, о том, что я должен государству уже тысячу рублей. Грехов, которые бы тянули на эту сумму, за моей душей не числилось, Машины у меня не было, даже «правов», как вещает мой один знакомый, в моём кармане не только не числились, но и не собирались водиться.  Коньяк, разбавленный водой из ближайшей лужи, я не употреблял, дрался уже довольно давно, и то я уже стал забывать, так что разных приводов и отводов у меня не было и не могло быть. Короче: не имел, ни привлекался и никому не нужен, кроме детей и начальству. Да, ещё и мадаме. Естественно, меня разобрало любопытство, за что это меня так обули «по мелкой». Тем более в решении суда, о котором я ни имел никакого понятия, было указано, что я нарушил только такой-то пункт нашего закона. Сунув нашему юристу сиё послание, я выяснил, только одно, что это там, однако, связано с потерей паспорта. Хотя он сообщил мне это в более цивилизованной форме, буркнув примерно в этом плане, что-то под нос. После посещения сего заведения, я выяснил, что меня оштрафовали за несвоевременную оплату штрафа. Это было обидно до соплей, особенно тогда, когда платишь его дважды. Был четверг после обеда, а следующий день была пятница. Пятница была знаменита тем, что истекал срок обжалования сего приговора. На следующий день, с утра, плюнув на всё, я двинул в банк, где получил выписку о том, что я честен перед законом, как винная тара после употребления из неё жидкости. К мировым судьям пришлось тащиться через всю поскотину на проспект Блюхера, где и восседали наши судьи в обычной хрущёвке. Судья, как это бывает, педантичный сухарь и бумажная душа до мозга костей, продемонстрировала мне довольно объёмное дело, которое бы у меня не хватило бы ни желания, ни хотения писать даже за о-о-очень большие деньги. За все свои годы литературной писанины я не произвёл столько бумаг, сколько возлежало в моём деле. Что поделаешь. Продемонстрировав два нераспечатанных письма, что направляли на наше любимое двенадцатое отделение и в мой адрес, сообщив, что, может быть, я гулял где-то в данное время непоребно, она стала изучать принесенный мною документ. Документ был не фальшивый, что ей было сложно отрицать, впрочем судья пытался это делать. Ей явно не хотелось возвращать мне сию отбитую тысячу. В конце концов она нашла, к чему  прицепиться. Хотя платил я по квитанции, выписанной органом сурьёзным, то есть квитанция была типографская, но девчонка, забивая оплату, умудрилась перепутать статью закона. Короче, пятнадцать превратилась в шестнадцать или наоборот. Роли это не играет. Получив от ворот поворот, с тяжелым сердцем, я уплатил штраф и вновь успокоился. Поскольку покой на нашей планете есть только большая иллюзия, а обязательства нас не оставляют до тех пор, пока они не будут исполнены до конца. Видимо, я ещё кому-то должен свыше, поскольку хрюкнув, мой телефон сообщил, что я всё-таки свой грех перед государством не искупил. Сей прибор сообщил, что с моей карты Visa содрали обитающие там остатки денежных средств в размере ста восьмидесяти девяти рублей и каких-то копеек в придачу по исполнительному листу. Зная сию исполнительную систему основательно и бесповоротно, изначально полагая, что сиё учреждение едва ли будет ковыряться в том дерьме, называемыми штрафами, и разлаживать его по своим виртуальным полочкам в серваках, я взял сей платёжный документ, где говорилось, что я не грешен, и двинул осваивать четвёртый, кажется, этаж, что притулился к нашей городской администрации как-то сбоку по улицы Октябрьской. Отстояв свои урочные полчаса и продемонстрировав приставу свой оправдательный опус, я отбыл со спокойным сердцем, но раздражённой совестью домой.
     Наверно, если бы я не был столь раздражён и совесть моя была спокойна, то я бы свой грех перед всевышним искупил. Но я был зол. Зол и вельми. Правда, дня через три, вновь хрюкнуло электронное устройство персональной слежки за мной, известив, что я амнистирован окончательно и бесповоротно нашим государством.
   Впрочем, хрюкай или не хрюкай эта электронная свинка, но амнистия это дело сложное и едва ли возможное. Я же сказал вам, что мы изначально грешны. Мне, конечно, на грехи мои первородные и прочие наплевать, тем более я сам себе их отпускаю оптом и в розницу, если не считаю, что я согрешил. Денег за это я с себя не беру, посему дело сиё не корыстное и мне наплевать, что об этом думает церковь, тем более не мне отмываться за их мздоимство. Да, кстати, денег мне этот самый электронный друг, как не повизгивал, так и не вернул. Что возьмёшь с железа, тем более своего.
    Думаете, что это так просто кончилось? Фискальная система не дремлет. Если вы считаете, что в государстве всего одна фискальная система? Их множество! Не верите? Не верьте, что самая главная из облагающих нас органов это налоговая. Налоговая маленький гном, по сравнению с бабой, с которой вы связались. Она вас обчистит, оберёт до последней нитки, да ещё сообщит, что вы не мужик и проча, проча. Обидно до коликов в животе. Мой друг Жора, даже тот облагает налогом, когда со свойственным ему спокойствием смотрит мне в рот и прямо-таки вырывает из него бутерброд с колбасой или котлету.  Рука сама так и тянется, отломит ему нужный витамин и положить в его интеллигентную пасть. Сволочь.
    Короче, в один прекрасный момент, будучи на работе, ко мне подошла Татьяна Ивановна, что является отделом кадров в нашей шарашки и совместно и сикретуткой в придачу.
- Игорь Николаевич, - так, почему-то, зовут меня на работе, хотя я на отечество не напрашиваюсь, - тут на тебя исполнительный пришёл. Ты не с ним разбирался?
    С тем она протянула бумагу, загадочно улыбаясь, на которой я узрел свой злополучный штраф в размере одна тысяча рублей, не облаченных нулями после запятой...
   Я, конечно, написал злую ответную бумагу, поставил подпись, точнее свою знаменитую закорючку, срисовал очередной раз свой платёжный документ на сканере, и отнёс их на пару, на улицу Октябрьскую, кажется на четвёртый или пятый этаж, не помню. Правда, остался один не решенный вопрос, а через год меня должны штрафовать уже на десять тысяч рублей, всё, как полагается, по прогрессии, тем более план выполнять куму-то нужно позарез, или всё-таки нет?
   Ну, грешен я, грешен, но мне на это, впрочем, наплевать с верхней полки.
 

 

КРЫСИНОЕ ДЕЛО

ЗАКЛЮЧЕНИЕ