После столь бурного первого рабочего дня установилась жизнь более или менее спокойная.
Павел и Наталья успешно прооперировали мариента Кирфайта, из коего вырезали жуткую гадость – разветвленную кисту простаты, мерзкое бело-розовое образование, проросшее в брюшину. Размером и конфигурацией оно походило на некрупную крысу. Вот какой кошмар способен вырастить разумный гуманоид по собственной глупости!
Однако теперь пациент чувствовал себя вполне сносно, писал хоть временно в емкость, но зато без болей. Шовчик внизу живота сделали относительно небольшой – "крысу" извлекли по частям, а потом санитары пытались вновь сложить опухоль по кусочкам в эмалированном тазу и почти добились успеха, пока не получили по затрещине от операционной сестры Алены Клоковой:
-Идиоты! Вы ее еще, как печенку, изжарьте и схавайте! Эту ткань надо в лабораторию на анализ отправлять, а они тут херней страдают! Скульпторы хреновы!
-Подумаешь! И поприкалываться нельзя! – пробурчал один из хулиганов от медицины.
Как бы там ни было, пациента вернули в VIP-палату и принялись интенсивно лечить. Ободренный мариент находился в ожидании эрекции.
Раффети Рото-Мо через пару дней предстояла операция – общий совет с коллегами из других отделений вынес вердикт: вначале следует провести поддерживающее лечение первого большого сердца и только потом заниматься спайками.
Конечности идю заживали хорошо.
Буквально на следующий день после вышеизложенных событий Наталья отправилась в технический центр - имелся на ДН и таковой. Там разрабатывали и изготавливали потребные приспособления для больных и персонала - по заказу последнего, само собой, - а также чинили поломанное оборудование, койки и мебель. Наша героиня представила собственноручно выполненный эскиз устройства, призванного защитить ручки и ножки идюшат от ударов. Техники хорошо справились с заданием. В результате получился цилиндр переменной длины и регулируемого диаметра, сделанный из плотной и легкой металлической сетки. Изделие официально зарегистрировали как "Чехол Заикиной". Он надежно фиксировался на суставах рук и ног, не давая травмировать свежие раны малюток. Особняком стояла насадка на кисть – для локализации опухолей, подобных Базиной.
Кстати, наш храбрый идюшонок последовал на время в палату №7 долечиваться. Он тяжело переносил разлуку с Натальей, да и она при первой возможности прибегала проведать малыша. К счастью, после своего демарша кроха не простудился и не заболел, не иначе благодаря сильнейшему стрессу, задействовавшему все скрытые резервы организма. Некоторое время он скулил во сне и метался по кроватке, пока любимый доктор не назначила Базе мягкое успокоительное. Убежать суматошный малышок уже не пытался, памятуя о первом неудачном опыте. Да и персонал в свете последнего ЧП тщательно предохранялся, считая идю по головам и пятясь задом.
Коллеги признали Зайкину едва ли не героиней - все видели экстренные новости ДН и сочли действия новенькой докторши безудержно храбрыми и безумно бесстрашными. Теперь все четвертое отделение с интересом следило за развитием другой драмы. Наталья подала прошение в Межгалактический Комитет в комиссию по опеке и попечительству с просьбой оставить у себя Базю. Мотивация была простой: малыш сирота и не желает возвращаться к тетке, которая, по всей видимости, плохо с ним обращается. В подтверждении сего к документу прилагалась видеозапись.
На вопрос, хочет ли он к Пляме, идюшонок ответствовал: "Фу-фу, Пляма, фу-фу! Ой!"
"Фу-фу" означало плохая, а "ой" – не надо.
Однако свидетельство самого крохи в расчет не принималось, так как до пятнадцати стардских лет он считался недееспособным. Требовались незаинтересованные свидетели, каковыми признавались соседи Плямы – семейная чета Кирзя и Моква. Простодушные идю заявили, что не раз видели, как тетка отвешивала малышу тумаки и ругалась, применяя нелицеприятные выражения: "Вот свалился на мою голову, куль с какашками! Хоть бы тебя муравьи до смерти закусали, засранец несчастный!" Подобные заявления делали большой плюс в пользу Натальи, характеризовавшейся коллегами и начальством доброй и сердечной девушкой, к тому же спасшей малявке жизнь. И все-таки для соблюдения формальностей требовался отказ от прав на Базю со стороны самой Плямы, ибо по законам идю малыш был приписан к ее семье. Гадкая тетка медлила. Видимо, никак не могла определиться, чего бы потребовать с землянки взамен. Пока дело топталось на месте, кисть идюшонка неуклонно заживала, как и плечо, предплечье и голень его товарищей по несчастью.
Наталья всерьез беспокоилась и однажды заявилась к заву, принялась слезно его умолять:
-Павел, пожалуйста, не выписывай Базю! Очень прошу!
-Боишься потерять малыша? – Коваль поднял глаза от электронного несессера.
-Если он уедет, то назад уже не вернется, понимаешь?
-Ты хорошо подумала, на что идешь? Хочешь взвалить на себя заботу о существе из другого мира, другой жизни? Не пожалеешь ли потом?
-Нет! Мне в радость заботиться о Базе! – вскричала Зайкина.
-Прочь эмоции, давай разберемся спокойно. Тебе понравилось симпатичное несмышленое создание, растрогало его путешествие по станции, едва не окончившееся трагедией. Но ведь то исключительные обстоятельства, а не повседневная рутинная жизнь! Ты - хирург, вечно торчишь на работе, а как же идюшонок? Хочешь запереть его в комнате на целый день? Бедняга станет тосковать, а ты – мучиться чувством вины…
-Но он взрослеет! Иногда говорит почти разумно, даже мое имя знает! Осталось подождать совсем чуть-чуть! А пока крохе все равно, где бы ни бегать. Потом отдам его в развивающий центр для малых рас, в начальную школу определю вместе с детьми сотрудников ДН, без дела малыш не останется, - убеждала Коваля Зайкина.
-У нас нет данных о восприимчивости идю к наукам, - возразил Павел Зигмундович.
-Но нет и свидетельств об их неспособности к учебе. Неразвитость и глупость – не одно и
то же!
-Да, только из первого частенько вытекает и второе…
-Не признаешь мудрость отдельно от грамотности? – каверзно поинтересовалась Наталья.
-Лучше, когда наличествует и то, и другое. Вижу, тебя не переубедить… Может, просто пришло твое время стать мамой? – ехидно проговорил несносный зав.
-Еще чего! – возмутилась девушка. – Когда родилась младшая сестра Танечка, мне стукнуло 18 лет. Она орала, как резаная потерпевшая, денно и нощно! Первые три курса мне хотелось придушить ее подушкой, последующие три – отодрать ремнем! Подрастая, девчонка стала требовать к себе внимания и продолжала жутко мне мешать, особенно, во время сессии. С чего бы мне желать повторения этого дурдома? И потом, для рождения ребенка нужен еще и папа… Собственно, я не желаю слушать всякий вздор! – щеки Зайкиной вспыхнули от
негодования. – Просто прошу помочь! Не хочешь, так и скажи!
-Ладно, пока не разрешится ситуация, придержи своего Базю. Только потом не жалуйся, или я припомню наш сегодняшний разговор!
-Спасибо, твое благородство не знает границ! – с легкой иронией проговорила девушка.
-Как и моя доброта! – пробурчал Павел и вдруг оживился. – Помнишь больного кирхсока, мучимого жутким побоищем на мечах и колесницах?
-Еще бы! И как он?
-Оказывается, по словам его брата, у кирхта Майлтана выраженная косолапость, а такие не подлежат призыву на военную службу! Я его оперировал экстренно и увидел впервые на операционном столе в бессознательном состоянии, посему данное скромное увечье ускользнуло от моего пристального внимания. Понимаешь, в чем суть идеи?
-Честно говоря, не очень, - призналась молодая докторша.
-Больного мучило не то, что было, а то, чего не было! Ему хотелось служить в армии, а его не взяли. И в войне бедолага не участвовал вовсе! Вот в чем причина!
-А! Чужие ратные подвиги покоя не давали, – усмехнулась Зайкина.
-Можно сказать и так! Но все же, наверное, угнетала сама невозможность выполнить гражданский долг, - зав ненадолго задумался, его очи затуманились.
Наталья помолчала, ожидая продолжения, не дождавшись, поинтересовалась:
-Как данный факт поможет спасти несчастного?
-Элементарно! Уже помог! Мы записали в видеоцентре психотерапии другой сюжет – как наш кирхт принимает присягу, надевает доспех и совершает подвиг: ударом копья заклинивает колесо колесницы, образовывая в рядах врагов кучу малу. Потом сражается с десятком свирепых воинов и побеждает. Данную эпическую картину впихнули пациенту в башку, и, представляешь, он пришел в себя и поправляется семимильными шагами! – поведал Павел.
-На ДН помнят авторство хороших идей. Ты сегодня дежуришь?
-Так точно!
-Удачи!
Зав направился было к двери, но Наталья окликнула:
-Павел!
-Да?
-Меня беспокоит ниторянин, он так и не пришел в себя!
-Наталь, хоть ДН и болтается в космосе, но старая поговорка по-прежнему актуальна: врачи – не боги. Все, что можем, мы делаем. Надеюсь, астронавт выкарабкается, вон какой большой…
-Величина организма обратно пропорциональна его выживаемости. Вспомни хотя бы динозавров…
-Кстати, анекдот. Самец-бронтозавр ходит вокруг самки кругами и просит: дай да дай.Она все нет да нет. Он (вздыхает) : "Дура! Вымрем ведь!" …И вымерли.
-Грустно, - без улыбки проговорила девушка.
Уже после ужина доктор Зайкина обошла самых тяжелых больных, последним посетила ниторянина. Гигант лежал, опутанный трубками, на экране ритмично мигала кардиограмма его большого сердца. Как же бедняга умудрился съесть бактерию? Ведь не дал же он без сопротивления засунуть яйцо себе в глотку, стал бы биться с гадиной до последней капли своей голубой крови! Через ЖКТ[1] заразиться – миллион способов! Что-нибудь сжевал, облизал, обсосал, обмусолил, обслюнявил, обгрыз, закусил, выпил. Ну и так далее. Но ведь астронавт – не ребенок, хорошо знает – на незнакомой планете ничего нельзя трогать голыми руками, а уж облизывать – тем более. С другой стороны, в экспедиции случается всякое. Ладно, очнется – узнаем. Коваль считает, в состоянии ниторянина наметилась положительная динамика, но пока только наметилась. Анализ мочи несколько лучше, то правда.
Наталья засмотрелась на непропорциональное по земным меркам лицо пациента. Оно напоминало неподвижную маску индейского вождя: высокие скулы, острый выдающийся вперед подбородок, крупные глазные яблоки, жесткая линия рта. Лимонный оттенок кожи почти исчез – интоксикация постепенно проходит, показания приборов в норме для данного состояния. Зайкина просмотрела лист назначений. Все процедуры сделаны, кроме обмывания.
В палату ввалился Изпопу с тазиком для воды, в котором лежал бумажный пакет с гигиеническими средствами: мягкой губкой, одноразовыми полотенцами, простыней и подгузником. Санитар выложил данные предметы и наполнил емкость водой, буркнул:
-Ну как, Наталь, заступили на ночную вахту?
-Не говори…
-Устала?
-С чего бы? Чай, не пятьдесят лет. А ты?
-Хоть и не достиг указанной тобой планки дряхлости, но ноги гудят, - признался керт.
Зайкиной нравился Изпопу добросовестностью, искренностью и спокойным юмором.
-Давай, обмывай его и приходи в комнату отдыха, чайку попьем, - предложила она. – Мы с Глорией все приготовим.
-Есть! Буду! И буду есть! – отрапортовал санитар и повернул рычаг многофункциональной кровати, в результате чего поднялась ее верхняя часть, и торс ниторянина принял вертикальное положение.
Доктор, передумав уходить, стала с интересом наблюдать за манипуляциями керта, который тут же опустил головную часть койки, придержав тело больного, смочил губку водой, ловко обтер спину и грудь. Таким же образом вымыв живот и ноги, Изпопу ошибся, выбрав не тот рычаг, отчего кровать сложилась буквой V.
-Блин, промахнулся, - пробормотал санитар. – Прости, аристократ, не хотел еще и хребет тебе перебить!
-Да уж, не повезло бедняге. Сначала монстр отложил ему в желудок свое поганое яйцо, потом Изпопу сложил его пополам! – девушка покачала головой.
Изпопу ловко расстегнул липучки на боках, скатал напузную половину одноразовых трусов, затем опустил ноги пациента, снова поднял торс, расправился с "задней" частью подгузника, после чего аккуратно вытянул оное из-под астронавта.
-Отгадай загадку, Наталь! Не пьет, а писает! Правильно, наш ниторянин! Ладно, дружище, не обижайся, я ж не со зла! – приговаривал керт.
-А ну, как он все слышит? Очнется, наваляет тебе по шее! – усмехнулась Зайкина.
-Думаешь, он понимает по-английски?
Изпопу с крайним тщанием подмыл квачом промежность больного, надел чистый подгузник, поменял простынь, то и дело нажимая на рычаги. Со стороны казалось, ниторянин выполняет упражнения: сесть – лечь, поднять – опустить ноги, держать угол! Да не филонить!
-Пора тебе подрыгаться, парнишка! – с этими словами он водрузил на голову больного бумажный пакет, полюбовался своим деянием, отступив на шаг. – Красавец!
-Изпопу, не стыдно тебе издеваться над больным? – возмутилась Наталья, пряча глаза, чтобы не заржать - колпак смешно подрагивал на лысой башке пациента.
-Ему-то все едино, а нам забава, - с умильным выражением лица молвил керт-озорник.
-Ладно, я пойду. А ты тряси его не более десяти минут! Итак наупражнялся вволю! – распорядилась доктор.
-Еще как бывает, мудрый ты мой! Все, что чрезмерно, то лишне! Побегу я, наконец, надо Базю проведать!
Такие моменты Наталья особенно любила: в течение трудного рабочего дня забежать в палату №7 и взглянуть на "своего" идюшонка. Узрев ее, малютка тут же подбегал, мило и бессвязно лопоча, а доктор, конечно, брала его на руки, гладила по головке, ласкала и целовала. Регулярно приносила легкое угощение, которое Базя кушал с завидным аппетитом. Его товарищи по палате получали толику лакомства – тоже ведь малявки, да еще и помладше ее любимца. Благодаря чудодейственной мази и чехлам "Заикиной" послеоперационные швы быстро заживали, и скоро вовсе затянутся – с открытыми ранами идю выписывать строжайше запрещено, так как при их образе жизни возможно инфицирование.
Базю Коваль разрешил придержать, большое русское ему мерси. Отдавать малыша Пляме, при одном имени которой его трясло от страха, наша героиня не собиралась.
Сегодня она пришла без угощения, не успела позвонить в кафе и сделать заказ, потому искренне каялась:
-Прости, Базенька, ничего вкусненького не принесла, но утром обязательно!
-Ой! – ответил идю.
Иногда девушке казалось, шкет почти повзрослел, его реплики все чаще попадали в тему.
-Как это "ой"! Моей крохе надо расти, сил набираться! – возразила доктор.
-Ой! – повторил малыш и добавил на всякий случай. – Фу-фу, Пляма!
-Мой ты золотой! – растрогалась Наталья и расцеловала Базю в обе щечки. – Мы ведь уже договорились, поправишься, возьму тебя к себе! У меня замечательные родители и сестры. Уверена, они полюбят тебя так же, как я! Потерпи, недолго осталось!
Подобным образом Зайкина говорила всякий раз, когда посещала идюшонка. Она так и не
удосужилась сходить в обучающий центр, завертелась в круговороте дней. Процедура внедрения языка в голову занимала достаточно много времени, а его-то и не хватало. Ну ничего, пока Базя бессвязно бормочет, с ним особенно не поговоришь, а к тому времени, когда он повзрослеет, они уже смогут полноценно общаться.
Загорелась кнопка на пульте связи, Глория проговорила с легким раздражением:
-Наталь, все готово, тебя только ждем! Кстати, я заказала воздушные пирожки с персиками. Тащи сюда свою неземную красоту!
-Как мило! Ты – прелесть! – воскликнула девушка.
Каждый раз, расставаясь с Базей, она не могла отделаться от чувства безотчетной тревоги, слишком сильный стресс они пережили недавно.
Единственно ресепшен не должна оставаться без присмотра - в любой момент мог прибыть экстренный транспорт. Если дежурной захочется поесть, оправиться или отойти для общей переклички, то ее полагалось подменить постовой или операционной сестрой, кто посвободнее. Лишь иногда, в вечернюю перекличку, пост разрешалось покинуть, не ища замены, но только если не поступало сообщений с впускных шлюзов. Именно так случилось в день, когда сбежал неугомонный Базя.
И Глория, и Изпопу, и дежурный лаборант Звария с удовольствием ласкали и тискали идюшонка, находя его милым и забавным – ведь он теперь станет жить с Наталь, а значит, сделается частью коллектива. Малыш воспринимал их знаки внимания благосклонно, хоть и без энтузиазма.
-Смотрите, кажется, он улыбнулся! – воскликнула лекиянка.
-Идю не испытывают эмоций, пока не повзрослеют, - заметила Анжу.
-Еще как испытывают, просто не умеют их проявлять! – возразила Зайкина.
-Я читал, у каждого взрослого идю есть главная цель в жизни, которую он определяет сам, - поведал умненький Изпопу, - цель считается священной и уважается обществом. Но среди граждан полно и тех, кто главной цели не обрел – не всем так везет! Данных индивидуумов не очень ценят, а считают кем-то вроде низшей касты.
-Но ведь цель можно и придумать, создать искусственно! Хотя бы ради собственного престижа, - заявила Звария.
-У них с этим не шутят! Все идет от сердца и души. Идю, истово служащий своей цели, двигает вперед и сельское хозяйство, и промышленность, и науку! – продолжал делиться познаниями керт.
-То-то они все еще полудикий народец, и перечисленные тобой отрасли находятся в зачаточном состоянии, - вставила Глория.
-Зато раса развивается своим путем и не нуждается во вмешательстве извне, - заметила Зайкина.
-Верно. Потому Межгалактический Комитет счел цивилизацию идю уникальной, ценным объектом для изучения. Некий социальный заповедник. Развитые расы столь продвинуты, что не представляют себе, как вмешиваться в дела младших собратьев по разуму и не наломать дров. Идю в этом смысле весьма показательна, - рассуждал Изпопу.
-Конечно. Не только мать учит дитя, но и наоборот, - согласилась лаборантка.
-Характерный пример. Коль скоро твоя родная Лекия догоняет старших собратьев по разуму, то ей и нужна адекватная помощь! А родина нашего Бази пусть сохраняет свою реликтовость, тем и ценна. Правда, малыш? – осведомилась Наталья у малютки.
-Апчхи! – ответил кроха и запил пирожок сладким чаем.
-Он согласен! – растрогалась Звария.
-Почему тогда мы беремся резать их вату, пусть бы своим умом доходили!? – коварно осведомилась Анжу.
-Вот уж вопросец! Будто не знаешь, у нас договор с их Верховным Князем – опухоль – национальное бедствие и угрожает здоровью народа! Вот вам и пример потребной помощи!
-Право, Изпопу, санитару просто неприлично быть таким умным! – заявила лаборантка.
Кроме прочих достоинств лекиянку ценили еще и за умение высказываться без обиняков.
-Вот выучусь, вернусь сюда медбратом, тогда и поговорим!
Тут включился сигнал громкоговорителя и раздался взволнованный голос Вроды:
-Наталь, срочно дуй сюда! На связи официальный представитель планеты Идю!
Зайкина вскочила:
-Пожалуйста, Глория, отнеси Базю в палату!
-Мой тебе совет, прихвати его с собой! – высказался Изпопу.
-Хорошо, побегу!
Прижимая к себе кроху, она поспешила на ресепшен. На экране возник уже знакомый ей ама[2] Ниня – советник Князя по вопросам внешней политики, полненький, словно шарик, с добродушным лицом, облаченный в ритуальную рубаху, обшитую сложной многоцветной тесьмой, и холщовые брюки, стянутые на щиколотках цветными ленточками. Волосы у дипломата имелись, и очень даже прелестные, кучерявые и светло-русые – после все того же пятнадцатилетия идю обретают некоторую лохматость. Рядом с политиком маячил переводчик-землянин, тщедушный блондин невысокого роста. Тем не менее, ама Ниня едва достигал ему до плеча.
-Доктор Заикина, приветствую вас от лица правительства нашей маленькой планеты, - церемонно поздоровался советник.
Выслушав толмача, Наталья ответила:
-Здравствуйте, уважаемый господин!
-Извините за беспокойство, но я по нашему общему делу!
-Да-да, спасибо, давно жду вашего решения!
-Яма[3] Пляма выразила свое желание. Для обработки почвы ей нужен ново-кранейский мини-трактор с бороной, и мы находим ее требование справедливым!
-И она откажется от прав на малыша? – обрадовалась Зайкина, уж как-нибудь деньги она соберет!
-Отлично. И сколько стоит этот самый трактор? – осведомилась девушка.
-Три тысячи межгалактических кредитов, - ответствовал ама.
Толмач озвучил и выдал от себя:
-Где такие бабки-то срубишь, доктор?
-Знаю, где! – решительно заявила Зайкина.
Полторы тысячи МК она скопила – откладывала деньги, полученные за время практик в качестве зарплаты. Остальное попросит у отца. Леонид Владиленович – человек добрый, а увидит Базю, вовсе растает.
Не успела Наталья ответить политику, как малышок вдруг четко произнес, тыча в нее пальчиком здоровой ручонки:
-Ва Базя. Натал – ва попа! Натал – ва попа! – повторил малютка, явно волнуясь.
-Ох, малыш, то я у тебя зад, то попа! – проговорила девушка вполголоса, но политик неожиданно ответил ей.
-Это в корне меняет дело. Сколько лет вашему крохе?
-Судя по истории болезни – четырнадцать с половиной, но мне иногда кажется, он уже начинает взрослеть, замечания вставляет очень к месту.
-Попа означает главную цель в жизни. И, скорее всего, вы правы, Базя становится полноценным гражданином. А раз так, то согласие его тетки не нужно – он сам определил цель своей жизни. А это для нашей расы священно! – заявил Ниня. – Документ о согласии мы пришлем с дипломатической почтой. Наш разговор в присутствии независимого свидетеля, каковым является ама Коковкин, - он указал на переводчика, - считается приемлемым
доказательством.
-Здорово! Значит, я могу забрать Базю к себе? – обрадовалась девушка.
-Конечно! Ведь вы – "попа", отныне все его помышления направлены только на ваше благо и счастье! Он будет изо всех сил стараться не разочаровать вас. Помните об ответственности!
-Да я все сделаю для малыша, не сомневайтесь! Благодарю, ама Ниня!
-Рад за вас обоих! – политик разорвал бумагу, составленную со слов Плямы.
-Скажите, а может малютка повзрослеть раньше срока? – поинтересовалась девушка.
-Такое случается, но редко. Примерно один случай на тысячу. И не раньше
четырнадцати лет и восьми месяцев. Считайте, что ваш Базя – вундеркинд, - заявил ама, - у нас его отдали бы на обучение в столичную школу.
-Да моя ты умница! – доктор поцеловала кроху.
-Вижу, вы полюбили малыша. Знаете, народ мы отсталый, но не глупый. Не думайте, будто идю ни на что не способны, они могут очень многое! Тем более ради своей "попа"! – проговорил советник растроганно.
-Спасибо, ама Ниня! Никогда не считала младшие расы глупыми! И готова хоть сейчас образовывать Базю!
-Повезло малявке! – прокомментировал толмач.
-Ну все, дорогой, теперь мы вместе! – воскликнула доктор.
-Иногда я буду связываться с вами и интересоваться делами Бази, ведь он остается нашим гражданином! – пообещал Ниня.
-Мы будем рады! Правда, детка? – спросила Наталья у идюшонка.
-Апчхи! – подтвердил тот.
За спиной Зайкиной растроганно улыбалась центаврианка Врода.
Ситуация с маленьким идю счастливо разрешилась, и сегодня он впервые заснет без чувства опасности, гнездящегося глубоко внутри крошечной грудки. Рядом с Наталь ему ничто не угрожает, полная гармония и умиротворенность. Кроху не беспокоило, уживется ли он со своей "попа". Главное – она рядом. В том весь и смысл – выбор без тени сомнения. Шкет, едва обретший соображалку, на него вполне способен. А вы, представитель большой и мудрой расы?
-Поздравляю, Наталь! – воскликнула Врода. - С тебя вечеринка в кафе!
-Никаких проблем! Вот выпишут Базю, тогда и погуляем!
-Ловлю на слове.
Идюшонок был вполне счастлив, но на всякий случай повторил:
"-Иногда я буду связываться с вами и интересоваться делами Бази, ведь он остается нашим гражданином! – пообещал Ниня". Вот! Даже идю своих граждан не бросают на произвол судьбы! Не то, что "великая" раса. Сбагрила за океан и забыла.
Да уж, наше великое государство много кого и забыло, и бросило! А уж сколько невинно наказанных и сосланных! Да и сейчас ему плевать на своих граждан, как они живут - или выживают! Благодарю, всплеск гражданского негодования - реакция на Ваш комментарий! Воодушевления и душевного подъема!
Помочь сайту
Поздравления
