Галактический человек-9

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Роман-хроника

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА I

Как тишина есть отсутствие всякого шума,

нагота – отсутствие  одежды,  болезнь – отсут-

                                                                                                                                                                                                                  ствие   здоровья,  а  темнота – света,  так и зло

есть  отсутствие   добра, а  не   нечто,  сущест-

                                                                                                                                                                                                                     вующее   само  по  себе.

Аврелий Августин

Средства борьбы со злом

оказываются иногда хуже, чем самое зло.

Публилий Сир

Конечно же, я выбрал Египет. Что нового для себя я мог бы почерпнуть, скажем, в том же Израиле? Тысячелетние догмы, которые я сейчас с такой легкостью опровергал? Нет, меня интересовало совсем другое: поиск, неистовство мысли и, главным образом, наверное, тот роковой и крайне любопытный для меня момент, когда этой мысли наступили на горло, приговорив мир к христианству и горделиво провозгласив: отныне мы знаем все, что нам только нужно знать.

Впрочем, первое впечатление от родины пирамид и фараонов было для меня поистине шоковым. От великой цивилизации, когда-то на тысячелетие, как минимум, опередившей остальной мир, да и до сих пор во многом неразгаданной, мало что осталось.

Страна никак не могла выйти из политического кризиса, находиться в ней было отнюдь не безопасно.

Мы прилетели в Хургаду, и с первого же дня все пошло наперекосяк: нам не повезло с отелем, с окружением, лично меня раздражало вообще все вокруг. Первым моим поползновением было немедленно удрать отсюда. Однако стоило только удалиться на пару десятков километров на такси, как я понял: единственный выход – тут же вернуться обратно. Жара была невыносимой, антисанитария такая, что трудно себе и представить, машины, машины, машины и… никаких правил дорожного движения.

Положение мое осложнялось еще и тем, что я был здесь не один, а, в сущности, в связке с незнакомым, чуждым мне человеком. А оттого даже решение о том, чтобы сесть в первый попавшийся самолет и улететь отсюда куда угодно, хоть к чертовой матери, я не мог принять в одиночку.

Два дня я просидел в номере, не в силах разрешить эту проблему. К счастью, Лилианна понимала мое положение и старалась, без крайней нужды, не досаждать мне. Больше всего меня поражало в ней чрезвычайно редкое для женщины качество: она умела быть незаметной.

Сама она ориентировалась прекрасно в этом театре абсурда: приучилась говорить только по-английски: русская речь здесь сразу же вызывала повышенный ажиотаж – легкая добыча! На тебя набрасывались со всех сторон и старались всучить все, что только можно, а то и просто тянули и тянули руку: «Дай! Дай денег!»

Никогда не таскала с собой сумочку: «Нет денег! Нет! Извините! Вы очень любезны! Я очень люблю Египет! Я в восторге от вашего обслуживания». Неустанно повторяла эти фразы, как попугай (попугаиха), мило всем улыбалась и вообще несла такую ахинею, что даже самые закоренелые попрошайки буквально шарахались от нее, как от зачумленной.

Время – лучший подсказчик и, наконец, я потихоньку стал выбираться из тупика, который, как я понял, присутствовал лишь в моем воображении. Поразмыслив как следует, я пришел к выводу, что у меня есть только три варианта выхода:

как я уже говорил, немедленно уехать, осознав свою ошибку;

просто посвятить все время отдыху, проводя его на пляже у моря - здесь, под неусыпным надзором охранников, мы были надежно ограждены от всех проблем;

наплевать на осторожность, быть здесь самим собой, вычертить свой собственный маршрут и неукоснительно ему следовать, при необходимости разделяясь с Лилианной, затем, к вечеру, встречаясь и делясь впечатлениями.

Конечно, я выбрал бы третий вариант, однако он напрочь исключал тот образ жизни, который я вел последние полтора года, и в который успел вжиться до мозга костей. Главным правилом было – ни в коем случае ничем не выделяться, быть серенькой мышкой, таким, как та толпа, которая меня окружала. И у меня были все основания для того, чтобы так себя вести и впредь.

В своих «откровениях» я пока не упоминал об этом, но слежка за мной началась практически сразу же, как только я пересек границу Франции. Поначалу, конечно, мне и в голову что-либо подобное не приходило. Потом я стал замечать слишком пристальное внимание к своей особе, и начал выделять в нем наиболее характерные особенности.

Прежде всего, их было много, этих людей. Пожалуй, даже слишком много. Все они были аборигенами: никто не тащился за мной из города в город. Однажды, оторвавшись от очередного своего преследователя, я ради любопытства решил из своего укрытия понаблюдать, что тот, потеряв свой «объект», дальше станет делать. Реакция горе-сыщика поразила меня: он вовсе не выглядел отчаявшимся, растерянным, вообще не проявлял ни малейшего желания продолжать дальше свои поиски. Просто доложился кому-то неведомому по мобильному телефону и преспокойненько отправился восвояси. Но уже через пять минут у меня на «хвосте» висел другой человек, на сей раз премиленькая девушка, с которой я совсем не против был бы ненадолго отвлечься, немного поболтать. Но, как видно угадав мои намерения, она с невероятной легкостью ускользнула от меня, передав дальше по эстафете.

Так получилось, что детство свое я провел у реки. Особенной общительностью я уже тогда не отличался, так что свободное время предпочитал проводить не со сверстниками, а на природе, чаще всего на рыбалке. Там-то и выработалась у меня феноменальная реакция на малейшие изменения в окружающем меня «пейзаже». Вот отчего любой неадекватный интерес к себе я ощущал моментально, чисто интуитивно.

Что меня еще поразило?

Эти люди никогда не наблюдали за мной парами или компаниями, только поодиночке.

Все они были жуткими неумехами и дилетантами в своем деле, да и откуда можно было набрать столько профессионалов?

Постепенно я стал их разъединять, точнее – объединять в две разные группы. Как я понял со временем, это как раз были все те же, прилипшие ко мне, как банный лист к одному смешному месту, «друзья» и «враги». Причем, как ни странно, именно «враги» были самыми большими недотепами, однако, что характерно, и те и другие были прекрасно технически оснащены. Можно даже сказать, что они не столько наблюдали за мной, сколько фиксировали мои малейшие телодвижения.

Как бы то ни было, то, что происходило, было слишком невероятно. Стоит ли удивляться, что долгое время мои размышления на сей счет казались мне параноидальным бредом. А вот здесь, в Египте, неожиданно исчезли, как соглядатаи, так и «параноидальные тополя» на «темных аллеях», сродни описанным Иваном Буниным, в моем сознании. Создавалось впечатление, что я никому вообще тут не нужен и не интересен. Вот почему я решил все-таки рискнуть, наплевав на осторожность.

Теперь оставалось только придумать, как реализовать свое намерение. Что само по себе было не просто. Болтаться вдвоем по столь проблемной стране было, как я уже упоминал, и нерационально и небезопасно, однако и мысль о том, чтобы присоединиться к какой-нибудь туристической группе была для меня совершенно невыносима. Выбор был только один, и он с самого начала был сделан: индивидуальный тур. С тем мы и отправились с Лилианной в ближайшее туристическое агентство. Как я и предполагал, сначала был полный отказ, даже возмущение. «О нет, сейчас такой наплыв туристов (где они, интересно?), при всем желании мы не можем вам подобную услугу предоставить!» Затем дело свелось, как всегда в подобных случаях, к деньгам, и тут же появились кандидатуры. Однако ни один (одна) из этих претендентов ни в малой мере не устраивали нас, тщетно туроператоры щелкали мышкой компьютера: нам нужен был человек, который не просто помогал бы нам отбиваться от местного, весьма навязчивого, сервиса, а, насколько это возможно, вообще отгородил бы нас от него.

Наконец я понял, что мои претензии нереальны и решил, что не остается ничего другого, как только продвигаться по намеченному маршруту одним, на собственный страх и риск. В этот момент как раз и появилась пани Гражина. Просто из одного турбюро, в котором мы уже безуспешно пытали счастья, нам позвонили и сказали, что есть как раз то, что нам нужно.

С этого момента дальше все совершалось как по волшебству, никаких проблем у нас больше вообще не возникало. Даже когда что-то нас удивляло, все равно в итоге оказывалось, что так и только так все и должно было быть.

Почему полячка? Да потому что Гражина знала в совершенстве русский язык, а уж коли экскурсии, то пусть они будут на достаточно высоком уровне, чтобы мы все понимали (я беспокоился больше за себя, нежели за Лилианну).

Зачем нам на двоих целый микроавтобус? Но он был оборудован с таким расчетом, чтобы свести к минимуму неудобства, которые в неисчислимом количестве вставали между нами и теми достопримечательностями, которые мы хотели увидеть.

Муж Гражины – Рамзес (имя наверняка не настоящее, но туристам нравилось, добавляло экзотики, мы против него тоже не возражали), являвшийся также шофером нашего шатра на колесах, брал на себя все переговоры с аборигенами, в случае необходимости охотно демонстрируя свою могучую фигуру и рост два с лишним метра.

Мы ничего не понимали в том, что могло соединять этих людей: изящную, интеллигентную пани из Вроцлава, типичную католичку и свирепого на вид египтянина-копта. Однако они относились друг к другу с таким вниманием, с такой нежностью, что можно было просто истечь слюнями от зависти, если бы мы с Лилианной не находились на самом пике наших отношений.

Наш автобус был поистине маленькой крепостью, в которой присутствовал даже кондиционер (что могло быть важнее в стране, большую часть которой занимает пустыня?). Сиденья сзади раскладывались и, с помощью каких-то нехитрых приспособлений, превращались в две вполне сносные кровати (незапатентованное, а может, оформленное по всем правилам, но не нашедшее широкого применения, изобретение какого-то местного умельца), минибар, а с водой здесь по той же причине – пустыня, были очень большие проблемы. В ответ на наши ахи-охи Гражина сразу объяснила нам, что имеет дело только с достаточно богатыми туристами, в основном, немцами, и одно из качеств, за которые ее так уважают клиенты – она им экономит кучу денег. Не случайно, первым делом она поинтересовалась, сколько за нее запросило то злополучное турбюро, которое нам ее сосватало, а узнав, тут же попросила мужа развернуть машину и устроила грандиозный скандал сидевшему в офисе менеджеру. Мы получили колоссальное удовольствие, слушая с разинутыми ртами ее виртуозную ругань на арабском и наблюдая очень смешной спектакль, но сами от этого не выиграли ни гроша, все досталось актерам (в решающий момент, откуда ни возьмись, появился гигант Рамзес и уставился на менеджера немигающим взглядом своих горящих, как два маленьких уголька, глаз), с таким рвением отстаивавшим свои интересы.

С этого момента желания уехать, так ничего и не посмотрев, у меня больше не возникало, мы с Лилей действительно почувствовали себя под надежной защитой. А деньги… скупой платит и дважды, и трижды - столько, насколько глупость в нем сочетается с жадностью.

Но, конечно, расслабляться нельзя было. Первым делом я согласовал с Гражиной маршрут, дав ей понять, что, хоть я и никогда не был в Египте, но турист бывалый и к поездке подготовился основательно. Гражина быстро поняла это, но свою дань уважения проявила несколько необычно: она тщательно расписала на дисплее ноутбука каждый день нашего маршрута, проставила везде цены, вывела итог, а затем подсчитала и общую сумму. Затем подала это нам с Лилианной. Лиля лишь развела руками, я же что-то вычеркнул, что-то дополнительно включил и вернул компьютер нашей очаровательной «пани». Она кивнула, добавила в импровизированный прайс- лист графу «непредвиденные расходы», затем вывела получившееся с ноутбука на бумагу и дала нам на руки распечатку вместе с массой буклетов и прочего рекламного мусора. Оставалось только молить Бога, чтобы все это не оказалось надувательством, а действительно воплотилось в жизнь.

–  Потрясающе! – сказала Лилианна, когда мы уселись в креслах небольшого уютного номера на двоих, (Гражина первым делом переселила нас в другой отель), в банных халатах, разморенные после контрастного душа. – Теперь я верю, что ты действительно бизнесмен. Это просто сказка по сравнению с тем, что я слышала от моих знакомых, которые здесь бывали. У некоторых из них тут были сплошные неурядицы, когда они пытались строить свой отдых индивидуально, у нас пока их совершенно нет. (Перед тем, как выйти из автобуса, Гражина нас предупредила, чтобы мы не брали никаких напитков из холодильника в номере (умопомрачительно дорого!), что пронести в отель напитки, купленные в другом месте, совершенно невозможно – охранники буквально обыскивают постояльцев у входа, и вообще это не наша забота, все проблемы она берет на себя, мы будем всегда и везде обеспечены всем, чем нужно. Что не стоит гнаться за пятизвездочными отелями, иногда вполне достаточно и трех звезд, а вообще оптимальный вариант – это четыре звезды, ну и много всякой другой полезной ерунды. Поздновато немного, мы имели «счастье» в этом убедиться, взглянув на счет, когда выселялись из своего прежнего отеля. Принцип «все включено» оказался полным надувательством.

Все складывалось настолько удачно, что в какой-то момент я задумался: а может, права Анюта: уж коли у меня такие способности вести дела, зачем мне вообще богословие? Но я быстро прогнал эти мысли. Хоть я и вычищал из себя в последнее время поганой метлой суеверия, зачем Бога гневить?