Сон не шёл к Генке. Он лежал возле разметавшейся Альки, получившей своё сполна, и думал. Теперь, после того, как золото надёжно заныкано в дупле старого дуба, пришло время решать новые задачи.
Генка слез с кровати, прихватив пачку "Прибоя" вышел на крыльцо, сел на ступеньку и закурил.
Первой задачей, которую предстояло Генке решить, была, кому сбыть добычу. Не то, что не найдётся покупатель с миллионом рублей, а за меньше Генка не хотел отдавать мешок золота, конечно,найдётся, но такому покупателю проще будет убрать его, чем отдать деньги. Значит, придётся мешок потрошить постепенно, сбывать частями. В государственную скупку, по понятным причинам, лучше не соваться, только к барыгам. А надёжного барыгу ещё поищешь...
А тут ещё приехавшая мусорня. Если они обнаружили пропажу одного мешка, то вытрясут из протрезвевшего Степаныча имя того, кто его угостил самогонкой и по какому поводу. Может, и впрямь, сначала махнуть на БАМ? Народу туда понаехало много, затеряться будет несложно.
- Эх, надо было бы не просто напоить Степаныча, а отравить... - вздохнув, подумал Генка. Но что махать кулаками после драки. - Однако у мусорни никаких доказалок нет, что я увёл мешочек. Следы? Так и мои, и Димкины гнутки давно унесла Добрица. Следы есть, а гнуток нету, - Генка усмехнулся своей находчивости. - Золото наше они, фиг в нос, найдут... Даже если и загребут меня, посижу чуток на киче. Грузить-то им всё равно меня нечем... А Димку и подавно... Кто на него, дурака, подумает?
Генка почувствовал облегчение на душе: о Димке он мусорам не проколется.
Мысль о Димке была Генке неприятна по другой причине, тем, что придётся делить с ним добычу, если его не... Генке не жаль было бы убить приятеля, но убивать - не красть...
И тут Генке привидилась горная тропа. С одной стороны скалистая стена, с другой - бездонная пропасть. В такую сверзишься - сто лет не найдут. Генка увидел спину впереди идущего Димки - толкни его, и нет приятеля. Дело секундное.
С этой приятной мыслью Генка вернулся к Альке, лёг и крепко уснул, как человек, решивший трудную жизненную задачу.
СОН ШУБАЙСА
Но майору Шубайсу сейчас не было дела до украденного золота. Он устал - дорога, работа, розыск украденного золота, обыск в доме Лаптевых, неожиданная любовь с Ульяной утомили его. Едва он коснулся головой подушки, вырубился.
Во сне он стонал и вздрагивал. Ему снились бандиты, готовящие нападение на сельсовет.
Они жаждали захватить золото. И вот они пошли в атаку ровными рядами, парадным шагом. Их было много, и все в чёрных мундирах и сверкающих на солнце сапогах. Почему-то сразу сделалось светло, как днём. В первых рядах первых шагали Охламонов в золотых генеральских погонах и Пемадоров - в полковничьих.
Могучим валом надвигались бандиты на сельсовет. Шубайс увидел и себя, стоящим у окна. Рядом, водрузив пулемёт "максим" на подоконник напряглась Зинаида Зайонц. Она была почему-то голая, с простынёй на плечах. Она смотрела на приближающихся суровым взглядом Анки-пулемётчицы.
- Откуда у неё взялся пулемёт? - подумал Шубайс.
Однако на выяснение этого времени у него не оставалось.
- Стреляй, Зинка! - крикнул он.
- Пусть подойдут поближе, - ответила Зинаида.
СОН ДУНИНА
Спал и помощник райпрокурора Дунин. Но его сон был спокойней и, можно сказать, приятней. Ему снилась сегодняшняя ночная незнакомка. Они куда-то с нею шли. Он прижимал локоток её руки к своему боку. Светила полная луна. Они шли, и шли, и шли... И Дунин думал об одном: как бы её поцеловать и не обидеть своей наглостью...
УБИЛ ТЫ МЕНЯ, ПЕМАДОРОВ...
Зинаида, удоволенная Пемадоровым, недолго поворочавшись, уснула. Ей снились только что виденные волшебные цветы, райские птицы, пёстрокрырые порхающие бабочки. И сама она порхала вместе с ними, блаженствуя от сладостного тепла внизу живота.
- Ах, Пемадоров, Пемадоров, - бормотала она, - убил ты меня, Пемадоров...
ПОДЪЁМ
И снова небо на востоке окрасилось розовым, запели птицы.
Майор Шубайс спал. Его лицо было мокрым от пота и беспокойного сновидения.
...Бандиты напирали на защитников народного достояния новыми и новыми волнами, скашиваемыми пулемётом Зинаиды. Он строчил, словно швейная машинка.
Шубайс уже различал лица бандитов и некоторых из них он узнал. Их розыскные ориентировки висели в каждом отделении милиции по всему Союзу: Лаптев, Рваный, Пыжиков, Охламонов и, о Боже, сам товарищ Пердюков, первый секретарь обкома партии, шагал в их рядах. Они шагали, держа в руках транспаранты с портретами членов Политбуро ЦК КПСС...
И вдруг раздался звонкий, весёлый голос горна. Шубайс оглянулся и увидел скачущих на конях кавалеристов во главе с самим Чапаевым...
- Пора вставать, товарищ майор, - крикнул Василий Иванович.
Шубайс открыл глаза. В комнате уже было светло. Солнечный лучи падали из растворённого окна на крашенный жёлтой охрой пол.
Дунин повторил:
- Вставайте, товарищ майор, - и увидев, что Шубайс проснулся, спросил: - У вас нет что-нибудь от поноса?..
НЕ ВОВРЕМЯ
Елизавета Ниловна отперла дверь амбулатории. Войдя в кабинет, она, первым делом, открыла дверцу стеклянного шкафа с лекарствами. Перебрав несколько флаконов, она взяла флакон с этикеткой "ОТВАР КОРЫ ДУБА". Содержимое его она вылили в ведро под рукомойником, ополоснула флакон дистиллированной водой и перелила в него бурду из "мерзавчика", взятого у Авдея, и поставила его на прежнее место.
Вскоре пришёл Никита Эрнестович. Начался приём больных. Но тут прибежала санитарка Люба.
- Там Аганька беременную дочку привела. Вот-вот опростается. Орёт на всю больницу.
- Никита Эрнестович встал из-за стола.
- Идёмте, Елизавета Ниловна, - сказал он. - Пора вам вспомнить, что вы акушерка.
Он волновался. Это были первые его роды, которые он должен принимать самостоятельно, вдали от институтских наставников.
Елизавета Ниловна нехотя последовала за Никитой Эрнестовичем, подумав:
- Эх, не вовремя собралась дочь Аганьки. Откуда только она взялась?
ВОДА - НЕ ПИВО, В НЕЙ ПОЛНО БАКТЕРИЙ
Закрутило живот у Дунина с утра. Он, натянув брюки, едва успел добежать до нужника в конце коридора. Облегчился, извергнув фонтан, а минут через десять новый приступ погнал его на "очко". И в третий раз, держась за живот, он помчался туда же, едва удерживая содержимое кишечника.
В надежде на помощь многоопытного милиционера, он разбудил его. Но у редко болеющего Шубайса не было никаких лекарств, тем более, от поноса.
Понос - дело нешуточное, особенно, если ты не дома. И к тому же стыдное. Можно пожаловаться на головную боль, на зубы, на сердце или давление, но только не на то, что ты просрался.
- Заболели? - спросил Шубайс.
- Живот, - простонал Дунин, чувствуя приближение нового позыва. - Наверно, от воды...
- Да, вода - не пиво, в ней полно бактерий, - ответил Шубайс. - Худо. Сходите в больницу. Она рядом с сельсоветом.
Опорожнив в очередной раз кишечник, Дунин поспешил в больницу.
ЧЕРТОВЩИНА
Фургон с надписью "ХЛЕБ" для перевозки золотого груза прибыл в село в начале десятого.
Следом за ним въехала запылённая райкомовская "волга", а в ней - сам Охламонов.
Шубайс доложил ему о сложившейся ситуации с кладом.
- Такое ощущение, Жорес Кузьмич, что чем больше мы золота достаём, тем больше его становится. Оно прибывает, словно на дрожжах. - Нужны ещё машины и люди.
Далее он доложил Охламонову о краже золота председателем сельсовета Лаптевым и его женой.
- Нужно наладить охрану, майор, - ответил Охламонов. - Не должно пропасть ни одного грамма. А с Лаптевым суд разберётся. Встречаются и в наших рядах люди с нечистой совестью.
Заглянув в колодец, Охламонов увидел в глубине его копошащегося парня, лопатой нагружающего колодезную бадью.
- Чудеса! - воскликнул Охламонов.
- Чертовщина, - вздохнул Шубайс
ПРИНИМАЙТЕ НА ЗДОРОВЬЕ
Дунин добежал до больницы без приключений, заглянув в амбулаторию. Там сидели несколько человек.
- Доктор принимает? - спросил он сидящих.
- Доктор рожалкой занимаецца, - ответила одна из старух. - Аганькиной дочкой. А примат Фёдор Прохорович. Наш кудесник. Любу болесть, как рукой, сымат.
- Я зайду на минутку? - спросил Дунин, боясь скорого приступа.
- Зайди, милок, - сказала та же бабка. - Ты ж зелёный весь...
Жуков слушал трубкой пожилого мужчину.
- Дыши, Фадеич... Не дыши...
Он недовольно взглянул на вошедшего, узнал вчерашнего прокурорского работника, что арестовал Лаптевых. Со времён своей отсидки Фёдор Прохорович не питал любви к следователям и прокурорам. "Эти" засадят и "ох" не скажут. Он считал, что Лаптев не из тех людей, что готовы позариться на чужое добро. Правда, бочка с золотом немного поколебала его уверенность.
- Что вам угодно, товарищ прокурор? - сухо спросил Жуков.
- Что-то живот прихватило, доктор, - ответил Дунин. - Верно, от смены воды. Не найдётся у вас что-нибудь от... от...
- От поноса? - усмехнулся Жуков.
- От него самого... - признался Дунин. - Невтерпёж...
Жуков открыл дверцу шкафа с лекарствами, перебрал несколько флаконов, взял один из них и протянул Дунину.
- Вот, отвар коры дуба. Верное средство. Принимайте по одной столовой ложке три раза в день, - сказал он. - И поголодайте.
- Спасибо, доктор, - поблагодарил Дунин и вышел.
На улице он открыл флакон, поморщился и сделал глоток. Но жидкость оказалась весьма приятной на вкус и... и Дунин выпил всё разом.
Живот его моментально успокоился. Голова сделалась ясной. И весь мир показался помощнику райпрокурора празднично ярким.
- Вот это лекарство, - подумал Дунин, направляясь к больничным воротам.
В это время на больничное крыльцо вышла девушка в белом халате. Дунин моментально узнал её, вчерашнюю незнакомку.
Помочь сайту
Поздравления
