–У меня только несколько слов к вам, Андрюша. Можно я вас так буду называть? – Белла Иннокентьевна мимоходом оглядела себя в зеркале и, взяв Андрея за локоть, подвела его к входной двери. – Знаете, мне пора уже уходить, но я все-таки хотела повидаться с вами. Света, ты не оставишь нас на секунду?
Светлана, появившаяся в дверях своей комнаты, с недовольным видом удалилась обратно.
Белла Иннокентьевна понизила голос.
–Это квартира дочери, я не могу здесь постоянно находиться и, так сказать, контролировать ситуацию. У Светочки, как вы сами уже убедились вчера, совершенно несносный характер, но я надеюсь, вам это обстоятельство не помешает в работе? Вы ведь профи, один из лучших в своем деле, не правда ли?
Андрей кисло поморщился:
–Ну, это сказки, конечно. Можно было бы найти кого-нибудь и покруче, да еще со связями:в издательствах,в прессе, на телевидении.
–О! – Белла Иннокентьевна протестующе замахала ладошкой и придвинулась ближе к Андрею, обдав его запахом дорогих духов, названия которых он, естественно, не знал, но не сомневался, что они фирменные, французские. – Думаю, в этом нет необходимости, во всяком случае вас мне вполне достаточно. Я вообще, – тут она взяла еще на полтона ниже, включив какие-то уж совсем бархатные, кошачьи, оттенки в голосе, – считаю, что у Светочки это блажь. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось... Так что вы особенно на нее не налегайте, хотя и расшифровывать не нужно, что вы не воспринимаете всерьез ваших занятий. Однако, – тут она внезапно прогнала улыбку с лица, – я хоть и женщина, но человек деловой и скидок никаких никогда никому не делаю. Пусть наш договор на словах, а не на бумаге, это не имеет значения, если вы вдруг в одностороннем порядке захотите его расторгнуть, вам придется заплатить неустойку. Поэтому мне хотелось бы еще раз уточнить ваше решение. С Геннадием Васильевичем я все обговорила, но мне желательно было бы услышать ответ непосредственно из ваших уст. Как, это возможно? Или вам нужно предварительно ему позвонить? Только недолго, у меня пять минут в запасе, не больше.
"Ну, Геныч, ну, обалдуй! – подумал Андрей в запальчивости, – никак не может без этих своих сволочизмов! Гадай теперь, что там за условия! Баба, по всему чувствуется, зверь, действительно при случае наизнанку может вывернуть".
–Да нет, все обговорено. Я всем доволен, – промямлил он, отчаянно ругая себя за мягкотелость. Надо было все-таки позвонить Геннадию, договор есть договор, нужно быть предельно внимательным при его составлении, каждая деталь должна быть продумана, сколько раз он убеждался в этом!
Белла Иннокентьевна повела плечами, снисходительно улыбнулась и протянула Андрею руку.
–Что ж, я рада, что мы так легко решили все вопросы!
Андрей замешкался, он пытался сообразить, как в этой среде принято: целовать или пожимать руку женщине? Затем сориентировался: если тыльной стороной ладони протянута, значит...
Он осторожно коснулся губами теплой нежной кожи.
–Ну как, "Андрюша"? Как вам моя мама? – ехидно спросила Светлана, передразнивая Беллу Иннокентьевну, особенно удачно поводя, как та, плечами.
–Вы что же, подслушивали за дверью? – уточнил Андрей. Он пристально вглядывался в сидевшую перед ним девочку-подростка. Никаких перемен в ней за истекшие сутки не произошло: все та же старая вязаная кофта, в которую она беспрестанно куталась, как бы от холода, на коленях шотландский шерстяной плед в зеленую клетку, полное отсутствие какой-либо косметики на лице, хотя уж по меньшей мере нос не мешало бы припудрить. О прическе и вообще не стоило говорить.
–Подслушивала? Вот еще! – фыркнула Светлана, нисколько не смутившись под испытующим взглядом Андрея. – Зачем мне это? Я что, не знаю свою мать? Я вам могу и без того слово в слово пересказать содержание вашей беседы. Ну а насчет "Андрюши", так она никого, кто подпадает под действие ее чар, буквально с первых минут знакомства по имени-отчеству не называет. Исключительно: "Володя", "Петенька", "Кирюша".
–Вы считаете, что я попал под действие ее чар? – недоуменно спросил Андрей.
–Несомненно. Вид, во всяком случае, достаточно красноречивый. Если говорить точнее, даже обалделый. Однако не пора ли нам, что называется, приступить к существу вопроса? Итак, с чего мы начнем? Кстати, небольшое лирическое отступление: как-то вы там интересно себя называете: "негры" или "эфиопы" что ли? Это правда? – спросила она, невинно хлопая глазками, однако еле удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться. – Но при чем тут Африка?
–Ни при чем, – согласился Андрей, – и Гарлем, между прочим, тоже. Просто Россия – родина слонов, как вам известно. А где слоны, там и негры. Логично?
–Да, пожалуй, – ошарашенно подтвердила Светлана и хотела что-то еще добавить, но Андрей опередил ее.
–Можно мне позвонить?
–О, ради Бога!
–Слушай, Снусмумрик! – с места в карьер разгоряченно начал Андрей, – что еще за неустойка, которую я "в случае чего" должен заплатить? Почему ты вчера ни слова не сказал мне об этом? Пойми, крокодил мультяшный, шутки шутками, а так можно до чего хочешь доиграться. Подо что ты меня подвел? Меня уже тут эфиопом назвали, можно считать, что я совсем обуглился.
Геннадий ничуть не смутился.
–А, это ты! Я уже за дверью был, черт меня дернул из-за твоего звонка вернуться. Эфиопом его назвали, видишь ли! А он обиделся! Ну и что? Если бы тебе хоть чуточку их, эфиопской, крови, ты давно бы Пушкиным был, а так нам с тобой до Александра Сергеевича еще расти и расти.
–Это ты о прадеде его, Ганнибале, что ли?
–Нет, это я просто так, к слову. К слову об эфиопах. А вообще... ладно, не дрейфь, Негус Абиссинский. Я смотрю, ты уже в штаны наложил. Ты со своими детективными залетами совсем сдвинулся: в каждой иномарке за стеклом гранатомет чудится. Уверяю, ты ошибаешься: и среди "новых русских" тоже есть интеллигентные люди, с другими бы я тебя не познакомил. В случае чего и вопрос с тобой решат вполне интеллигентно: ты даже ничего и не почувствуешь.
–Ну, ты... – рассвирепел, не выдержал Андрей. – К слову! К слову об эфиопах: вы вот два сапога пара, почему бы вам хоть на время не соединиться? Раз вы такие остроумцы! Ты профессионал ничуть не хуже меня, зачем я вам? Вы тут без меня как мороженым бы объедались!
Геннадий присвистнул.
–Ну, старик, ты загнул. Куда уж мне с тобой тягаться! Ты у нас снайпер, ас. Вот только я никак не пойму, чего ты взъярился? "В случае чего" ты просто возвращаешь те деньги, которые получал по ходу работы. Все, что ты накропал, естественно, переходит тогда за здорово живешь в собственность твоих очаровательных... тьфу, как там ее звали в этом долбаном Древнем Риме – Мессалина что ли? Сможешь подождать, я в энциклопедический словарь загляну?
–Не надо, – взревел Андрей, – не надо словарей! Там она одна была, а тут сразу две. Есть разница?
–Андрей! – почему-то шепотом проговорил в трубку Гринин. – Андрей, ты слышишь меня?
–Слышу, – ошарашенно ответил ему тот, инстинктивно на полтона ниже, – а почему ты шепотом-то? Нас что, подслушивают? Кто конкретно? ЦРУ? Моссад?
–Пора работать, Андрюша! Пора работать! – совсем уж прошелестел Геннадий. Затем вдруг рявкнул: – Помнишь, как тот хрыч густобровый на каком-то то ли съезде, то ли пленуме сказал? "За работу, товарищи!"
Андрей отдернул трубку от уха и с кислым видом доложил Светлане:
–Он сказал, что пора работать! Как вы насчет этого?
Та кивнула и развернула коляску.
–Действительно, пора. Поехали?
–Куда?
–"Он сказал: "Поехали!" Помните, откуда это? Юрий Гагарин! Ну и нам пора размяться немного.
Коляска была какой-то новейшей конструкции, передвигалась по квартире почти бесшумно, но стремительно, так что Андрею приходилось чуть ли не бежать за ней вприпрыжку, чтобы поспевать. Дальнейший разговор у них так и происходил, в движении.
–Вас предупредили о том психологическом состоянии, в котором я сейчас нахожусь? – спросила Светлана, даже не удосуживаясь оглянуться на Андрея.
–Говорили... Что вы вроде как после депрессии... – ответил тот, старательно изображая из себя разрядника по спортивной ходьбе. – Но может, вы поподробнее расскажете?
–Пока что в этом нет необходимости, я о другом беспокоюсь.
Андрей усмехнулся:
–Выдержу ли я темп?
–Не совсем. Главное – в мышлении. Ваше поколение безнадежно устарело, как я вам в прошлый раз уже, в более мягкой форме, пыталась довести, вы не в состоянии реально оценивать существующую реальность. Вас можно понять, пожалеть, но сути дела это не меняет. Вы воспитаны в другом духе, в другом времени, а на сто восемьдесят градусов мозги сразу не повернешь. Ну, пару-троечку программ в компьютере вы еще сможете освоить, а Интернет – уже терра инкогнита, виртуальность - совсем неодолимый барьер. Боюсь, что нам трудно будет с вами общаться: мы мыслим совершенно разными понятиями, символами. Да что я вам объясняю, не будете же вы отрицать, что безнадежно отстали?
Андрей к стыду своему вынужден был признать, что ему трудно разговаривать вот так на ходу, он уже начал задыхаться.
–И все-таки не кого-нибудь, а меня вы наняли в ассистенты, – проговорил он, стараясь казаться как можно спокойнее. – Значит, рано вам зазнаваться. Вы хотите писать для людей, а большинству из них пока что Интернет ваш совершенно до лампочки.
–Пока, пока, а что будет, скажем, через пять лет?
–Ну, коли так, может, через пять лет тогда уж и встретимся?
Светлана зло фыркнула, не сбавив, а наоборот, еще увеличив темп.
–Полагаю, что мы и три месяца общения друг с другом вряд ли вынесем. Я, во всяком случае, с ужасом думаю о том, что сегодня только второй день нашего знакомства!
–Взаимно! – кивнул Андрей.
–Что, насчет трех месяцев для вас тоже новость?
–Нет, – покачал головой Андрей. Он не выдержал, остановился обессиленный. – Как раз обычный для меня срок. Итог – "кирпич" в триста-четыреста страниц. Устроит вас?
Светлана пожала плечами.
–Ну наконец-то я слышу здравый голос. Устроит вполне. Будем считать, что утро прошло в разминке. Садитесь, отдыхайте! Кстати, кто такой Снусмумрик?
–Персонаж из "Муми-тролля", – мученически улыбнулся Андрей. – Есть еще вопросы?
–Нет, – покачала головой Светлана. – Но я просто в восторге – тащусь, торчу, угораю, все одновременно – от того, как вы друг с другом разговариваете. Кстати, что он там говорил про "одну", а вы ему ответили, что тут сразу "две"? Или это секрет?
–Секрет.
Андрей не замедлил плюхнуться в кресло. Он не понимал: не так уж он был слаб физически, просто сказался психологический эффект, вроде бы и ничего особенного, но было как-то унизительно носиться вприпрыжку за обезумевшей коляской, летавшей по квартире не хуже пресловутого шестисотого "Мерседеса".
–И все-таки, интересно, для чего вы так друг друга мутузите, – не унималась Светлана. – В вашем возрасте это выглядит по меньшей мере несолидно.
Андрей смутился, откашлялся.
–Геннадий, друг мой, говорит, что нужно тренировать кожу. Чтобы задубела. Вроде как по нынешней жизни нельзя иначе, не выживешь.
–Ну и как, помогает? – с интересом спросила Светлана.
–Вообще-то да, – нехотя согласился Андрей. – Немного.
–Послушайте, а может, и я оттого такая... зловредная, что слишком чувствительная?
Андрей еще раз внимательно посмотрел на худенькое личико с припухшими веками и тонкими поджатыми губами, короткие волосы-висюльки, но не поддался жалости.
–Не думаю, – произнес он скептически, – скорее, в данном случае дело в характере.
Светлана сверкнула глазами.
–...точнее, в его безграничной гадючности?
Андрей тяжело вздохнул.
–Не совсем так, но будем считать, что роль невинной овечки вам плохо удается.
Светлана, несколько огорошенная подобной прямолинейностью, тем не менее вынуждена была согласиться.
–Что ж, тут есть доля истины: без издевок, шуточек, подначек я просто не могу. Ну а еще я прикинула, пусть вам это циничным покажется, что вот так: постоянно подстегивая человека, иногда даже обижая, из него гораздо больше выжать можно. Во всяком случае, в литературе, насколько я поняла уже, самолюбие – стимул чуть ли не основной. Конечно, это не по Карнеги, но ведь и у нас не Америка. Итак, как я догадываюсь, перемирие закончилось?
Андрей развел руками.
–Взаимность, Светик, взаимность. Как в песне поется: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд...". Вы почему-то привыкли ни от кого не получать сдачи, а мы вот такие вот: чаевых не берем-с!
Светлана откинулась в кресле и в свою очередь с минуту рассматривала Андрея с неподдельным интересом. Затем констатировала:
–А вы гордый. Это хорошо. Я таких людей уважаю.
Андрей кивнул.
–Спасибо. Можно и дальше пойти: я считаю, имело бы больший смысл, если бы мы перешли на "ты". Дело, которым мы собираемся заняться, не терпит отстраненности.
Светлана еще с минуту смотрела на Андрея озадаченно. Видимо, ей и в голову не мог придти такой поворот событий. Затем она улыбнулась самой сладкой улыбкой, на которую только была способна, тут же, впрочем, спохватившись и покачав головой с неподдельной жалостью: – А вы подумали? Вы хорошо подумали?.. Я же вас в порошок сотру!
Андрей усмехнулся, заглянул ей в глаза и с самым невинным видом спросил:
–Слушай, как ты полагаешь, Змей Горыныч "он" был или "оно"?
–А по-твоему... "она"? – Светлана на мгновение задумалась, затем повеселела: – Да, интересная гипотеза, но что-то в ней не сходится. Постой-ка! Девушки... А как же девушки?
–Какие девушки? – спросил Андрей, моментально догадавшись, в чем дело, но старательно разыгрывая непонимание.
–Такие, обыкновенные! Я жутко сообразительная, меня не проведешь! – Светлана с ликующей улыбкой ехидно погрозила ему пальчиком. – Молоденькие, самые красивые, белые и румяные, которых "по всему Киеву собирали", чтобы ими "дань Змею заплатить". У "нее" что, по-твоему, были извращенные наклонности?
–Ну, это просто! Совсем просто! Неужели ты не понимаешь? Это же общеизвестно! – Андрей, прижатый к стенке, лихорадочно искал выход, но не нашел ничего лучшего, как только, вскинув над головой руки со скрюченными пальцами и состроив зверскую рожу, прорычать страшным голосом: – Просто у молоденьких девушек мясо понежней!!
–Да, убедительно, – Светлана чуть не потеряла дар речи от неожиданности. – Какая экспрессия! И звучит почти как комплимент. Что ж, поздравляю тебя с победой, считай, что одну голову ты уже отрубил. Но она ведь вновь вырастет! Ты, насколько я поняла, вроде как Никита Кожемяка? Ну, так не пора ли нам заняться своим основным делом – шкуры дубить?
Она спохватилась:
–Да, кстати, как насчет кофе? Приготовить на твою долю?
–Вообще-то, я предпочитаю чай, – пожал плечами Андрей.
Помочь сайту
Поздравления
