Бедная овечка глава 9 Примирение

Последний штрих перед свиданием - оценивающе-одобряющий взгляд на себя в зеркало! Был бы он женщиной, точно не устоял бы перед кареглазым мачо со слегка развязными манерами и нарочито небрежно одетого в дорогие бренды.

А коктейль из франтовато подкрученных усиков и запаха дорогих сигарет должен наверняка сбить с ног!

- Ты надолго? - уже в дверях поймала мужа Агнесс, - я детей уложила, думала, кино посмотрим.

«Ангел, смиренный ангел», - отстраненно подумал Эдвард. Мысли его блуждали где-то во вселенском пространстве и не желали приземляться на эти пахнущие домом, детьми и семейным уютом каштановые пряди.

- Я на работу. Приду не скоро. - Он притянул жену за слегка располневшие плечи, дежурно поцеловал в завиток на виске.

- Эдди, возьми с собой котлеток, проголодаешься. – Агнесс не стала задавать лишних вопросов, только лицо ее будто осунулось, подурнело.

- Ложись спать, дорогая, ты выглядишь усталой.

И заботливый супруг выпорхнул из семейного гнездышка.

Лелька никогда не раздражалась на детей, но почему-то именно сегодня не могла найти контакта ни с Даней, ни с Оксаной. Они, как нарочно, капризничали и не хотели укладываться спать. И если Данька, хмурый и надутый, все-таки улегся в кровать, то Оксанка ныла все настырней.

Только Лелька не принадлежала больше ни себе, ни детям. Давно знакомое ощущение, мощной волной прокатившись по телу, подчинило себе каждую клетку, мышцу, нерв. Слух и обоняние, словно у зверя-оборотня, резко обострились, напряглись. Ей чудилось, что вот-вот раздастся каркающее: «клиент!» и начнется….

Правила заведения требовали, что тело должно иметь товарный вид и всегда быть в боевой готовности. Эти правила Лелька соблюдала, даже когда вышла замуж. Свен уже не удивлялся, когда не обнаруживал под халатом жены нижнего белья, а потом и сам перестал стесняться ходить перед ней голым.

Оксанка, всхлипывая, все еще крутилась в кроватке, когда Лелька, наскоро сунув ей соску, от которой только что с трудом отучила, уже летела в прихожую на короткий требовательный звонок. Да и какой там звонок, если она как собака слышала даже его шаги и чуяла запах.

- Привет, зая!

Он понял по дрожащим рукам, телу, едва прикрытому коротким халатиком, что его тут ждали. Женщина, шагнула вплотную, пытаясь взять инициативу, но Эдвард отступил.

- Где будем говорить? – спросил отрезвляюще сухо.

Власть должна была принадлежать только ему.

- Не знаю, дети еще не спят.

Она сделала еще одну попытку прильнуть к нему.

Знакомый приторный запах духов, навязчиво проник в мозг, легкие, заполнил желудок, вызвал тошноту и что-то еще первобытное, инстинктивное, подсознательное. Его повлекло как зомби к льнущей женщине. Накатило бешенство. Он сделал над собой усилие.

- Это твои проблемы, крошка!

Грубо схватив за плечи, он развернул и кулаком подтолкнул ее в сторону зала. Зашел следом, по-барски, развалился на диване.

Полный брезгливости и презрения, наглый, раздевающий взгляд сжигал ее дотла, съедал и подчинял всю без остатка.

- Что ты хочешь от меня? - простонала Лелька.

Но он молча наблюдал за ней, истекающей желанием, точно ученый-биолог, изучающий условные и безусловные рефлексы. Может быть, стоит заняться диссертацией на эту тему?..

- Что ты хочешь? Не молчи! Хочешь, я убью ее! Только не мучай меня.

- Иди сюда, - позволил он, как опытный дрессировщик, сменяя гнев на милость.

Она опрометью бросилась ему в ноги. Боль, жар и бред были сродни ломке наркомана, которому срочно нужна доза. Он и только он мог спасти ее! Точно одержимая, плохо соображая, что делает, она кусала молнии, пуговицы на его одежде.

- Не мучай меня, - молила все яростней, сотрясаясь в мелких конвульсиях.

Эд испытал новый приступ тошноты, вызывающий помутнение рассудка, жестокость, злость. Он готов был кромсать эту пластавшуюся перед ним отвратительно доступную плоть.

Инстинктивно он чувствовал, что боль – верный путь к подчинению.

Рука клешней вцепилась в Лелькин подбородок, так, что она заскулила. И глядя прямо в помутневшие зрачки, он наотмашь, изо всей силы ударил ее по лицу.

«Желание клиента – закон!» - еще одно правило заведения, учившего ее жизни.

- Если хочешь, бей! – выпалила, безумно сверкнув глазами.

- Ты соблазнишь Лоранса! – взвешивая каждое слово, приговорил он.

Она затравленно кивнула.

Только тогда, рывком опрокинув на пол, почувствовав, как ее тело магнитом выгнулось навстречу, точно опытный наездник оседлал его.

Присосавшись пиявкой, сгорая в агонии, умирая и воскресая, женщина тянула его за собой, открывая доселе неведомые глубины блаженства.

И чем грязней были ее игры, чем сладострастней ликующие стоны, тем необузданней клокотало в нем дикое влечение.

Снова и снова вламывался он в недра грязного доступного лона, куда его точно болотной жижей засасывало все основательней. Все истовей хотелось ему именно утонуть, сгинуть, раствориться во власти этой женщины. В ее власти…. До скрежета, хрипа он терзал ее тело, пока преисподняя не открылась и не поглотила их.

Лелька усталая раскинулась рядом в фривольной позе, ждала….

- Стерва, дрянь развратная! - процедил он сквозь зубы.

Что-то ему подсказывало, что это не он, а она вот только что обрела над ним власть. Но это было недопустимо, невозможно и не входило в его планы.

- Мама, - в дверях стоял Даня, - я не могу уснуть.

Он не удивился чужому дяде, и было не понятно, давно ли он тут стоит. А он продолжал стоять нагишом, бледный худенький одинокий и замерзший.

- Даня, иди к себе, я сейчас приду, - виновато произнесла вмиг протрезвевшая Лелька.

- Мама, полежи со мной, мне страшно, - попросил Данька, не обращая внимания на чертыхающегося Эдварда.

- Ты помнишь, что должна сделать, - уже стоя в дверях, спросил он.

- Завтра обговорим, меня Даня ждет.

- Ты не поняла! Сучка! - грязно вырвалось у него то, что вертелось в голове, и он больно схватил ее за запястье.

Боль снова сделала ее послушной и податливой:

- Я все для тебя сделаю, Эдди, - сказала, словно под гипнозом.

Ее трясло точно в ознобе, и в любой момент она готова была кинуться выполнять все его приказы.

- Вот так-то!

Она всегда должна чувствовать, что он сильней!

Эдвард резко оттолкнул ее вглубь прихожей и захлопнул за собой дверь.

***

Агнесс крепко и безмятежно спала, когда он вернулся. Свалился в постель, растормошил ее и удовлетворенный, что та с готовностью прижалась горячим телом, зарылся лицом в мягкие распушенные волосы, пахнущие покоем.

Запах мерзких сладких духов ехидной заполз в нос Агнесс, в горле запершило. Началось удушье, она закашлялась, и ощутимым уколом тревожное предчувствие прогнало сон.

Он был с другой женщиной!

- Эдди, ты любишь меня?

Мужчина что-то пробормотал и тут же уснул.

Агнесс еще долго вертелась, мучаясь ревностью. Запах духов показался ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, где, когда и от кого так пахло.

- Вставай, проспишь на работу, - утром, как всегда жена, умытая, одетая в радостную светло желтую с ромашками пижаму, легким прикосновением губ, как дуновением ветерка, разбудила его.

- Ангел, - он потянулся к ней с таким искренним желанием, что ей стало стыдно, оттого что подозревала своего мужа и отца своих детей, в страшном грехе.

Агнесс выскользнула на кухню, где готовился завтрак, перекрестилась и быстро украдкой поцеловала свой нательный крестик:

- Прости меня, Господи!

- Лоранс, кофе готов! - постучала к мужу в душевую Рита.

Все шло как обычно.

Привычно накрыт стол к завтраку. Привычно без умолку о чем-то спорили дети.

Только Рита решила именно с этого утра начать новую жизнь.

- Лоранс, - чуть не обжегшись кофе, она отставила чашку в сторону и твердо заявила, - я не буду больше общаться с твоими родственниками.

- То есть? – тост с ветчиной застыл у раскрытого рта, - совсем?

- Понимаешь, я устала жить в напряжении, устала чего-то доказывать. Да и что можно доказать людям, которые непонятно на каком основании мне не доверяют?

- А как же?..

- Как же ты? Ты можешь встречаться с ними, но ты не можешь требовать этого от меня, - она замолчала, с волнением ожидая реакции.

После почти двенадцати лет семейной жизни Лоранс любил Риту также нежно и трепетно, как при первой встрече. Хотя она была уверена, что он охладел к ней еще тогда, когда она долго болела после первых родов, и ее, в принципе устраивало, что между ними осталась привязанность, привычка. Лоранс же, стесняясь лишний раз выразить свои чувства, бывал с ней деланно безразличен, в душе же переживал, сочувствовал ей, и не на минуту не усомнился в ее правоте. Это касалось и конфликта с Лелькой.

- Риит! Я тебя понимаю, очень. Это все из-за Лели? Хочешь, я еще раз поговорю с мамой, Томом?

Но Рита уже все решила и не хотела заводить старую песню.

- Понимаешь, ведь ты был прав, когда сказал, что Леля не при чем. Лично я даже в каком-то смысле ей благодарна. Если бы не она, я бы до сих пор верила, что меня любят в твоей семье. Благодаря ей вся правда вышла наружу.

- Нет! – возмутился Лоранс, - это она виновата! Она обманула меня, внесла раздор в семью. Она теперь нагло врет Томасу!

- Лор, ты не забыл, что я сама познакомила ее с Томасом, а потом пригласила к нам в дом? Конечно, я сделала глупость, но ничего теперь не вернешь. Надо как-то сживаться с ситуацией. И еще, знаешь, она сейчас нуждается в моей помощи. Возможно, она не здорова и я должна ей помочь.

- Рита, ну, зачем?! Нельзя верить человеку, если он тебя однажды предал. Доверчивость когда-нибудь тебя погубит.

- Скажешь тоже, - отмахнулась Рита, - не могу я бросить ее в беде, - и перевела разговор на другую тему, - я тебе вчера говорила, что уезжаю в Стокгольм, на международный научный симпозиум по математике?

- Да. Через неделю? Уже скучаю, - погрустнел он.

- Я тоже, - глаза увлажнились, когда тепло его большой руки нежно обволокло ее ладошку.

Еще секунда и она поняла, что вот-вот окажется полностью во власти его обаяния. Чувства накатывали на них спонтанно в самые неожиданные моменты.

- Все, - Рита собралась, стряхнула с себя наваждение. - Пора ехать, опоздаю! Подвезешь?

Расторопности Лельке было не занимать, она не любила откладывать что-либо на потом. Поэтому схватив детей подмышку, явилась к Рите, как раз, когда та укладывала чемодан.

- Ох, - искусственно закатила она глаза, увидев горы вывороченных нарядов, - я, похоже, не вовремя? Почему не сказала?

- Потому что вовремя!

Рита ужаснулась, как Лелька спала с лица. Без косметики, с темными кругами под глазами, с обкусанными, вспухшими губами, она представляла собой жалкое зрелище. Одета же была даже пуритански: брюки и свитер под самое горло!

Лельке пришлось-таки достать из шкафа бадлон с высоким воротом, чтобы прикрыть следы поцелуев-укусов-царапин, и стать на время человеком в футляре. Впрочем, это ее не смущало. Это были мизерные жертвы ради тех улетных ночей, которые она проводила с Эдвардом. После первого свидания у них обоих находилась масса поводов, чтобы встречаться снова и снова. Порочное непреодолимо тянулось к порочному.

- Леля, ты, конечно, переживаешь, а дети тоже знают? Посмотри, они такие бледные, словно хронически не высыпаются.

Дети пришибленно настороженными зверками поглядывали на Риту. Пришлось сначала заняться Даней с Оксанкой: накормить их и отправить играть.

- Рассказывай, что случилось? – она села рядом с Лелькой и приготовилась слушать.

- Вот, смотри, если поймешь что-нибудь, - и Лелька достала из сумочки рентгеновские снимки.

Рита плохо разбиралась в тонкостях темных линий и пятен, но как математик сразу поняла, что что-то не сходится. Масштаб…, размер груди…

- Леля! Это точно твой рентген?

- Ну, дааа…

Вот уж чего она не ожидала от Риты, так такой дотошности.

- А я думаю, что это чужие снимки. С тобой что-то напутали.

- Ой, Ри! А может быть, правда? – В глазах появилось подобие надежды.

Лелька удивленно смотрела Рите в рот: не иначе, как ясновидящая!

Снимки предстояло еще вернуть в кабинет, из которого она втихаря одолжила их, а попросту украла. И теперь тряслась при мысли, что ее разоблачат.

Но, все это было частью плана Эда, и главное, снимки свою роль сыграли. Она справилась.

Кто бы мог подумать, что Рита так быстро откликнется на ее «беду»?

Правильная, блин! Добродетельностью и всепрощением Рита ее крайне раздражала. Смертельно захотелось выпить.

- А давай за мое здоровье выпьем, а Рит? - сглотнула она слюну. – Что бы я делала без тебя?

- С ума сошла? Ты так выглядишь, что краше в гроб кладут. А вдруг тебе нельзя пить, я же не врач. И вообще надо серьезно обследоваться. Могу походить с тобой по врачам, когда приеду.

- А ты что? Так ты уезжаешь? Поэтому тряпки укладываешь? – насторожилась Лелька. Ужас отразился в ее лице. – Далеко? Куда?

- Да не волнуйся ты так, уезжаю по работе, на недельку.

- Так куда ты едешь-то? Или секрет? – Лелька взяла себя в руки и вспомнила, что ей, как близкой подруге по роли полагается знать гораздо больше, чем говорит ей Рита.

- Ну, что ты! Не секрет. Шеф отправляет в Стокгольм на научный семинар.

- В Стокгольм? – загорелись у Лели глаза. - Ой, счастливая!

- Да ладно тебе! Не грусти! Я тебе сувенир привезу! – Рита была безмятежна и довольна собой.

Впервые за долгое время на душе было спокойно. Она как-то вдруг отпустила обиду на Лельку и определилась с отношением к родственникам.

- Знаешь, я вот сколько не живу в Швеции, а в Стокгольме так и не была. Так хочу в Стокгольм, или хотя бы в Гетеборг! Господи! Как же я тебе завидую!

Лельку грызла, изматывая, завистливая злоба, ненависть, и ей надо было срочно с кем-нибудь поделиться, кто бы ее понял. Пискнув, что ей надо в туалет, она пулей вылетела из комнаты.

- Ээд, - жарко прошептала в трубку, - у меня есть новость, когда мы встретимся?

- Не смей мне звонить! - услышала в ответ приглушенный голос. - Я сам позвоню, когда захочу.

- Это срочно!

- Хорошо, тогда сегодня ночью, у тебя, – ответил он и отключился.

- Рита, а давай за твой симпозиум выпьем, а? – Лелька вернулась взбудораженная.

- Лель, ну, нельзя тебе пить!

- А я бы выпил, - Лоранс вырос как из-под земли. – Рит, я там, в гараже, на сегодня закончил.

Он сел за стол напротив женщин и стал в упор смотреть на Лельку.

- Ну, не знаю. Конечно, завтра еще один выходной, и Леля у нас ночевать останется, - раздумывала Рита.

- Рит, сходи за вином, а? А то я устал. Заодно посмотри детей. Что-то тихо там у них.

Как истинный скорпион Лоранс не мог избавиться от чувства, что Лелька, распевая Рите дифирамбы, врет и сильно фальшивит.

- Леля, ты зачем затеяла этот вечер? – дождавшись, когда выйдет жена, напрямик спросил он.

Под его пристальным взглядом Лелька вспыхнула, растерялась, а потом, словно загнанная в угол крыса, которой больше нечего терять, начала изворачиваться:

- Мне очень важно, что ты, - тут же поправилась, - что вы с Ритой обо мне думаете. Мы с Томасом планируем пожениться, хотя пока только собираемся съехаться, пожить вместе. Мне не хочется конфликтов в семье.

Разговор прервался. Рита принесла поднос с фужерами и бутылкой крымской Массандры.

- Там дети. Говорят, что рисовать им надоело, просят почитать что-нибудь.

- Ну, так почитай, Рита.

Ему хотелось до конца выяснить, что затеяла Лелька. Дурные предчувствия нависли над ним словно черные тучи. К тому же совсем не радовало, что Томас собирается на ней жениться. Эта новость просто шокировала. Он, конечно, трезво оценивал свои возможности повлиять на взрослого самостоятельного и свободного от всяких обязательств, брата. Он понимал, что Томас мог быть ослеплен чувствами, страстью.

Вот еще и Рита, по его мнению, вела себя глупо и непоследовательно. Только что осуждала Лелькину наглость, жалела Томаса, и вот, пожалуйста, пригласила ее снова в дом! Что-то тут было не так! Лоранс чувствовал себя единственным здравомыслящим человеком, способным «разрулить» ситуацию. Рите, как он считал, сейчас требовалось его мужское плечо, и он намерен был ее защищать.

Наверху заплакала Оксанка, что-то доказывая ей, закричал громко Яннек. Рита метнулась на крик. Лелька дернулась было следом, но Лоранс остановил ее.

- Рита справится.

- Что мне сделать, чтобы ты поверил? – Лелька поняла, что он не отстанет.

- Я тебе никогда не смогу доверять, Леля, после того, как ты обманула меня и увезла Яннека, а Риту перед всей семьей выставила полной дурой. Ей ведь так никто и не поверил. Ты хоть понимаешь, что чуть тогда не поссорила нас с Ритой? Хорошо еще, что я люблю ее больше жизни и ни за что на свете не допущу, чтобы кто-то влез в нашу жизнь.

У Лельки неприятно заныло в желудке, недобро, завистливо сверкнули глаза.

«Крепкий же ты орешек. Счастливая все-таки Ритка», - подумала она, а вслух сказала:

- Я очень люблю Риту, я ей многим обязана. Я рада, что у нее такой заботливый муж.

Лелька чувствовала, что с Лорансом могут быть сложности и проблемы, что она может и не справится с заданием Эда. И может быть, к лучшему, что Рита уезжает, этим надо воспользоваться. Эд что-нибудь придумает.

- Я не могу выставить тебя за дверь, ты Ритина гостья, ты девушка моего брата, но имей в виду, я буду пристально наблюдать за тобой. И если увижу, что ты еще хоть раз замахнешься на наше с Ритой благополучие, я тебя просто уничтожу и на Томаса не посмотрю. Ты не первая и не последняя у него.

- За что ты меня так не ненавидишь, - губы затряслись, скривились, и она готова была уже разрыдаться от нахлынувшей на нее злости и обиды.

- Первая естественная эмоция за все время, - непримиримо сказал Лоранс. - Это ты всех ненавидишь. Посмотри на себя в зеркало, в свои злые глаза, и хватит тут разыгрывать трагикомические сцены. Лучше я с Ритой в театр схожу после ее приезда.

Слезы, показавшиеся на глазах, моментально втянулись обратно, и теперь в них была одна неприкрытая злость:

«Я вас уничтожу, чего бы это мне ни стоило!» - всем своим видом говорила она.

«Попробуй только!» - говорил взгляд Лоранса.

Ненависть между ними была так неприкрыто сильна, что вошедшая в комнату Рита почувствовала кожей, как раскален воздух.

- Предлагаю выпить за мою поезку, - как ни в чем не бывало, сказала она, планируя, однако поговорить с Лорансом позже. – Леля, я вам приготовила гостевую комнату.

- Спасибо, Рита, но мне сегодня обязательно надо домой. Наш автобус через два часа. Да и тебе надо собираться.