Его фамилия была не Базар, а Базаров. Нечто от тургеневского героя, но следов литературного героя вы бы в нем не обнаружили. Хоть он и был офицером, но интеллигентности и образованности, вы едва ли обнаружили бы в нём. В годы нашей совместной службы он был не столь толст, и голос его был не настолько пискляв и высок, до редкой степени противности. Трудно было предположить, что так может говорить мужик, имеющий в обхвате живот больше, чем двухсотлитровая бочка. Казалось мне, что он ноет и плачет. Ноет постоянно и плачет, как последний сопляк. Особенно этот голос прорезался во времена, когда он выбился в ряды "новых русских" и набрал достойные уважения весовые кондиции, то есть он практически перестал ходить, словно свинья готовая отбыть под нож мясника. И погиб он примерно так же, как погибает свинья: не смог выбраться из машины, заглохшей на железнодорожном переезде, в то время как сам шофер лихо выскочил из-за руля, несмотря на то, что ему мешала баранка. Впрочем, многие в Уссурийске поговаривали, что его отправили на тот свет. В этом тоже есть свой резон: он был из первой волны "новоруссов", жадной, хваткой, безграмотной, которая сейчас почти отошла, так как для руководства предприятием нужно не умение приобретать собственность, а умение ею управлять, прежде всего, создавать и воспитывать коллектив. Тогда он был в таких долгах, что выпутаться из них ему было трудновато, а это наши полуцивильные бизнесмены не прощали и до сего дня редко прощают. Вот тогда, когда этот Базар, как все его звали, служил в Румынском полку в чине лейтенанта связиста, мы мельком и познакомились. Его живот позднейшей формации ещё существовал в зачаточном состоянии и вполне вмещался под портупею, без особых усилий. Он был или мне ровесник или чуток старше меня, но уже тогда отличался повышенной вертлявостью и умением приклеивать к своим потным лапам материальных частиц, особенно крупных размеров. Он торчал на полигоне или, точнее сказать, стрельбище Румынского полка, под селом Банивуровым. Вы спросите, что могло приклеиться к потным лапам Базара? Многое чего.. Там и пилили лес, хоть и не в промышленном размере, болтался металл разного профиля: литой и катаный, электрооборудование и мало ещё чего там плавало в размашку, но отчего-то именно Базар из связи заправлял этим хозяйством, хотя к тылу и близко не валялся, было загадкой. Видимо, все-таки, валялся близко к тому начальству, которому прилипало что-то большее, чем могло прилипнуть к жадным лапам этого простоватого ворюги. Мне было наплевать на блага материальные, так как долгое болтание по съемным квартирам и общежитиям, когда в твоем временном владении находится скрипучая кровать, тумбочка при кровати и две или три вешалки в нише или, из-за отсутствия оной, в комнате поставлен шкаф, один на всех живущих, пусть и десять человек, приучило меня избавляться от лишних вещей. Мне сложно представить человека, занятого тем, что беспрестанно меняет свои штаны, поскольку предыдущие уже вышли из моды, хотя те вполне пригодны для дальнейшей носки. Впрочем, такие люди редко отмечены тонким вкусом, и эти же самые штаны торчат на них ничем не лучше, чем на попугае. Я же просто приспособился к кочевому образу жизни, где лишнее барахло обременительно.
Вот на этом самом полигоне я и познакомился с Базаром. Делать было нечего, было довольно жарко, только я не могу вспомнить, какое время года прозябало тогда на дворе. То ли ранняя осень или поздняя весна? Только помню я, это то, что было жарко, особенно в кители, который усугублялся рубашкой, да ещё с галстуком. Ошейники я никогда не имел, кроме одного, подаренного мне моими друзьями, которые хотели придать мне хоть несколько презентабельный вид. На нем расписались все друзья-гусары из К-на, но он скоро пропал где-то во время моих постоянных переездов, о чем я вспоминаю с лёгкой грустью.
В общем, разговор плясал туда-сюда, без особой цели пока дошёл черёд этой истории.
-А вы знаете, как чуть не украли наши сторожа? - спросил Базар.
Я усомнился в правдивости этого вопроса, но он продолжил. Я знал, что в армии тянут все, что плохо лежит. Я слышал про одного старлея, которого вызвал к себе начальник штаба и сказал, что если он построит караулку, то быть ему ротным. В общем, дал ему грузовик и солдат.. Приказали: строй из воздуха. Одним словом он и построил. Носился по стройкам. То там свистнет блок железобетонный, то сопрёт кирпич неохраняемый или охраняемый, но сторож дрыхнет крепчайшим сном. Так однажды он взвод положил на брюхо, так они по цепочке машину кирпича из-под вагончика со сторожем утянули.
Ребята, одним словом, ушлые. Утром приезжают хозяева, а блок этот уже в стеночку вварен прочно или кирпич уже не кирпич, а стена или перегородочка. Почешут репу хозяева и восвояси уедут, а часть когда никогда заплатит им по себестоимости за уворованное имущество, объявит выговор кому надо, и продолжит воровать. Вообще-то военные народ не только вороватый, но и бедный. Так было тогда, а тем паче сейчас. У них два способа разжиться чем-нибудь: или сдавать солдат в наём, или переть всё, что плохо лежит. Тем и другим в нашей армии пользуются широко. Вот и случилось, что присмотрели наши вояки вагончик. В те времена недалеко от Дубового ключа или, как его до сего дня кличут местные жители, Галендона был сад. Там росла в основном смородина, вишня, слива, там же стоял этот вагончик, который заселялся в период созревания плодов земных сторожами. Поскольку на святой Руси воруют не только вояки, но и все непопадя, а в то время это было даже делом святым.
Особенность сторожей, в отличие от вояк, заключается в том, что они любят спать ночью, а сторожить днем. Вояки же готовы дрыхнуть и днем и ночью, как и бодрствовать. Так что пока люди в погонах телились по всем правилам русского мужика и размышляли, куда бы приспособить эту недвижимость, и кто за ней поедет, или просто не доходили руки до этого вопроса, наступил сезон созревания смородины. Просто следует сделать несколько заметок по поводу судьбы этого вагончика: до вояк его не спер наш рядовой мужик только по одной причине - больших размеров, из-за чего его никак нельзя было присобачить в качестве прицепа к любимейшим "Жигулям" или "Москвичам", металл тогда не стоил ничего, так как Китай ещё не протянул к нам свою жадную лапу, колеса были не первой свежести, и их было нельзя использовать на изделиях ручного промысла. Кроме того, никто не хотел париться в тюряги из-за этого никому не нужного громоздкого барахла.. В общем, этот вагончик стоял несколько лет во поле во чистом, никому на хрен не нужный. Потребовался он какому-то комбату после очередных стрельб, когда ему сильно не понравилось торчать на свежем воздухе, и он решил обзавестись необходимым жильем на случай учений и прочих полевых невзгод. Потребовался он, естественно, ночью, и он снарядил экспедицию из одного мощного "Урала", пары солдатиков и старшего при них.
Без проблем, добравшись до места, и зацепив вагончик, "Урал" бодренько побежал обратно. Поскольку наш сторож любил спать ночью, а сторожить днем, как отмечалось выше, то проснулся только после того, как его стало основательно трясти на ухабах. Когда он разобрался, что тряска происходит не от естественных причин, типа землетрясения, и обнаружил рычащую впереди машину, он своим криком, точнее матами, пытался её остановить, но та продолжала бодренько бежать вперёд, освещаемая или не освещаемая луной. Так что стрельба из табельного оружия была естественным решением обозленного стража смородины. Только это вывело вояк из приятной нирваны, они довольно резво выскочили из машины, открыли фаркоп, и машина, взревев всеми своими высокопроходимыми лошадьми, рванула в призрачную даль, оставив незадачливого караульного оберегать гравийную дорогу аж за корейской деревней, где корейцев водиться не так много со времен Иосифа Виссарионовича, Долин в километрах пяти от родимого смородинового сада.
Помочь сайту
Поздравления
