Помочь сайту
Поздравления
Ложь - Глава 28
12 мая 2018 -
Вера Голубкова
- Вы что-то сказали, месье Бело? – Вероника очнулась и открыла глаза, возвращаясь к реальной жизни из далекого мира боли.
- Вегоника, догогая, мы уже пгиехали, – повторил Бело. – Пегед Вами – самый лучший отель Гио-де-Жанейго, а поскольку я и сам владелец отеля, то позабочусь, чтобы вас поселили здесь как пгинцессу.
- Отель “Палатино”! – Вероника невольно вскрикнула, увидев, куда они приехали.
- Вам это непгиятно? – удивился Бело.
- В этом отеле жил Деметрио, и, наверняка, он снова здесь! Идемте отсюда скорее, Бело. Я не выдержу, если снова увижу его.
- Успокойтесь, чаговница моя, чу-у-уточку спокойствия! – назидательно сказал месье Бело. – Вы не можете жить, скгываясь, словно пгеступница. Все ггешили на Вас, но вы ни в чем не виноваты, и они пгидут пгосить у Вас пгощения за свою вопиющую неспгаведливость. Подумайте, Вы пгоделали слишком долгий путь, и, к тому же, гечь идет о Ваших единственных годственниках, котогые, вгоде бы не желают Вам зла.
- Я никого не хочу видеть, Бело!.. Неужели Вы этого не понимаете?..
- Отлично понимаю! Сейчас Вы ужасно оскогблены и обижены на них, но это пгойдет.
- Не пройдет! – Вероника гордо вскинула голову. – Я хочу покончить с прошлым, хочу забыть его. Если я скажу Вам свое единственное желание, Вы сочтете его глупой причудой сумасбродки. Я хочу сбежать из Рио.
- Это – не пгичуда и не сумасбгодство, а вполне естественное желание, – успокоил Веронику месье Бело.
- Я хочу забыть все и сбежать, Бело, но не знаю, куда! Я отправилась бы в путь прямо сейчас, если бы знала, куда.
- Успокойтесь, догогая, вам нужно хогошенько отдохнуть!
- Я никого не хочу ни видеть, ни слышать.
- Вы никого не увидите и не услышите, если не захотите. Подождите, дайте-ка подумать... – месье Бело наморщил лоб, вспоминая что-то. – Ну да, вегно, – радостно воскликнул он, хлопая себя по лбу рукой, – по догоге к Пан-ди-Асукаг у моего дгуга есть небольшой отельчик, можно сказать постоялый двогик, спокойное, уединенное местечко. Он пгинимает там постояльцев на несколько месяцев, но для нас он сделает исключение. Вы хотели бы жить в стагом домике, окгуженном садами, откуда откгывается великолепный вид? Пгавда тамошняя еда оставляет желать лучшего, и на кговатях нет пгужинных матгасов, но…
- Отвезите меня туда, месье Бело, – перебила француза Вероника, – отвезите, как можно скорее!..
***
Вероника и Бело сидели на террасе скромного сельского отельчика. Предприимчивый француз раздобыл для своей подруги одну из тех больших и несуразных комнат, что еще хранят в своих колониальных стенах умиротворение давно минувших лет, и под крышами которых царит безоблачный покой.
- Это место для усталых и обессиленных путников, – заметил месье Бело, – а вы пгосто валитесь с ног от усталости!
С пригорка перед ними открывался фантастический вид Рио-де Жанейро, самого прекрасного города на земле, с его белоснежными пляжами, раскинувшимися на берегу синего моря под величественным куполом сияющих небес. С террасы одним взглядом можно было окинуть всю пышную красоту и ослепительное великолепие края, и на фоне этой красоты четко выделялся силуэт Вероники: он являлся неотъемлемой частью чудесной земли, впитав в себя все самое лучшее.
- Если бы я был миллионегом, как месье Сан Тельмо, – мечтательно заметил Бело, – я бы постгоил здесь дом для Вас!
- Пожалуйста, Бело, замолчите! – прервала его Вероника. – Я ничего не хочу слышать о нем, так что не упоминайте при мне даже его имя, понятно?
- Это имя до сих пог живет в Вашем сегдце, газ Вам так больно слышать его!..
- Бело, зачем Вы терзаете меня? Разве Вы мне не друг?
- Вы отлично знаете, что я всегда буду Вашим самым вегным и пгеданным дгугом, но в то же вгемя, если позволите, я буду считать себя Вашим пылким воздыхателем.
- Месье Бело! – смущенно воскликнула Вероника.
- Пгостите, что я слишком гано сказал Вам это. Я понимаю, что Вы не можете выслушать меня, но мне необходимо сказать Вам кое-что. Я не тгебую от Вас немедленного ответа, пгосто подумайте над моими словами. Возможно, это поможет Вам пгивести в погядок Ваши мысли. Вегоника, пгошу Вас, выслушайте меня!
- Думаю, это – самое меньшее, что я могу для Вас сделать, Бело. Вы столько сделали для меня, и я так Вам благодарна.
- Забудем это глупое слово “благодагность”. Пгежде чем Вы выслушаете меня, я пгошу Вас напгочь забыть о ней. Вы ничего мне не должны, поскольку я был счастлив сопговождать вас и быть Вам полезным. Вы мне благоволите, так позвольте же и мне служить Вам.
- Вы так учтивы, нежны и заботливы, но я не могу принять Вашу заботу, – Вероника в волнении встала, и месье Бело тут же вскакочил со стула, стараясь успокоить ее.
- Окажите мне любезность, пгисядьте, – мягко сказал он, – так мне будет легче говогить. Как бы то ни было, а мне совсем непгосто сказать Вам то, что я должен сказать…
- Говорите, Бело, не томите, – Вероника снова села и беспокойно стиснула руки, стараясь унять тревогу. Ей казалось, что она и так знает наперед все, что скажет ей Бело, и оттого отчаянно боролась в душе сама с собой.
- Понимаете, Вегоника, мне кажется, что я влюбился в Вас с пегвого взгляда, как в стагых наивных и чистых гоманах. Когда-то я был светским человеком, а тепегь удалился от мига...
- Бело, друг мой! – начала Вероника, но Бело не дал ей договорить.- Позвольте мне пгодолжить. Не тогопитесь извиняться, догогая, и не спешите дать мне от вогот повогот. У Вас еще будет на это вгемя…
- Несмотря на то, что мне грустно, Вы заставляете меня улыбнуться…
- Слава Богу, что Вы улыбаетесь, Вегоника, я слишком долго видел Вас печальной, и, честное слово, мне было очень больно видеть Вас такой.
- Мой бедный друг!..
- Не жалейте меня, быть может, Вам пгидется жалеть меня позднее, а пока позвольте пгодолжить. То, что я скажу Вам сейчас, потом, вегоятней всего, сказать не смогу, а есть вещи, котогые пгичиняют боль, если хганить их в себе, – Бело умолк и потер ладонями виски, словно собираясь с силами.
- Я слушаю вас, Бело, – поторопила друга Вероника.
- Нет необходимости говогить Вам о моих годах. К несчастью, внешность выдает их, и всем понятно, что я уже не юноша... – Бело запнулся, но затем решительно продолжил. – О своей пгошлой жизни и пгиключениях я гассказывать не стану. Ни к чему утомлять Вас долгим гассказом. В пгошлом я много стгадал, боголся, тегпел нужду. Много газ катился я по плохой догожке, но сумел устоять, выкагабкаться и подняться. И пусть гъязь часто пачкала мне в жизни кожу, могу поклясться, что душа моя чиста.
- Я отлично это знаю, месье Бело!..
- Спасибо!.. Да, так вот что я хотел сказать Вам. Когда Вы пгиплыли в Куябу и остановились в моем стагеньком отеле, я, сам того не понимая, считал свою жизнь конченой. У меня всегда имелось под гукой немного денег, бутылка славного шампанского, пага-тгойка кгасивеньких безделушек и какая-нибудь миленькая подгужка в пгидачу. Полагаю, нет необходимости вдаваться в подгобности, но я думал, что молодость унесла из моей души все самое лучшее: мечты, пгедчувствия, задог и сегдечные стгадания. Я считал, что годы одолели меня. Я находился на бегегах покоя, а вегнее, у вгат пгесыщения.
- Бело, друг мой, – Вероника попыталась что-то сказать, но Бело жестом остановил ее.
- Когда я увидел Вас, моя душа словно пгобудилась от спячки, и ко мне снова вегнулись бугные дни моей юности. Я снова стал честолюбивым, у меня снова появились мечты. Я не смел надеяться, вегнее, не надеялся до тех пог, пока не понял, что Вы – несчастны, что Ваш муж – слепец, котогый, сжимая в гуках чистейшей воды бгиллиант, думал, что это обычная галька.
- Бело...
- Пгостите меня, если это сгавнение оскогбило Вас, и если я пгоизношу имя, которое Вы не хотите слышать, но так нужно. Я считал Деметгио де Сан Тельмо ослом, самым глупым из болванов.
- Но, месье Бело...
- Успокойтесь, моя догогая, вскоге мое мнение о нем изменилось, – поторопился добавить Бело. – У его безумия была пгичина, но я по-пгежнему считаю, что его ошибка была непгостительной. Впгочем, я всегда думал, что Вы пгостите ее.
- Вы знаете, Бело, что я не хочу больше видеть его, – с горячностью выпалила Вероника. – Мое единственное желание – уехать отсюда и держаться от него подальше, потому что в моем сердце живет только злость!
- Вот в том-то и беда, – многозначительно заметил умудренный жизнью француз.
- Что Вы имеете в виду?
- Вы сами говогили, что ненависть и любовь – сёстгы.
- Но не в моем случае, Бело. У меня нет к нему ненависти, есть только горькое разочарование! Что Вам известно о чувствах любящей женщины, которая думает, что ее никогда не любили?
- По-моему, тут Вы к нему неспгаведливы! – покачал головой Бело.
- Деметрио стал ухаживать за мной, с самого начала ища отмщения. Все его слова были запятнаны злобой, а каждый взгляд омрачен ненавистью.
- Но Вы же сами пгизнали, что он Вас любит!
- А к чему мне его запоздалая любовь? – пожав плечами ответила Вероника.
- Хотел бы я быть великодушным, чтобы понять его, но я не пгаведник, – Бело развел руками, словно извиняясь, – я годился на свет с душой гъешника.
- Бело, – укоризненно произнесла Вероника.
- Вегоника, Вы любите Деметгио, – с легкой грустью ответил он, – и не сможете полюбить дгугого.
- Возможно, когда-то я любила его, – поспешно признала Вероника, – но теперь всеми силами буду бороться, чтобы вырвать эту любовь. Я хочу уехать из Рио, как можно дальше, хочу забыть о том, что я – Кастело Бранко.
- Вы увегены в этом?
- Абсолютно уверена, Бело.
- Мне следовало бы встать на колени, чтобы возблагодагить Бога, потому что тепегь я могу сказать: если Ваши слова – пгавда, и Вы хотите обгести в душе покой, то я могу пгедложить Вам это...
- Но как?
- Не думаю, что Деметгио де Сан Тельмо сможет отказать Вам в газводе, ибо он обоснован. Напготив, я увеген, что он согласится на газвод по-хогошему, где только пожелаете. Стгого говогя, его поступок можно считать пгеступлением, но иногда пгеступления можно опгавдать и пгостить.
- Я Вас не понимаю…
- Ваш бгак может быть гастогнут всего чегез несколько недель. Даже цегковь не обяжет Вас и далее быть связанной с человеком, котогый на самом деле никогда не был Вашим мужем.
- Это – правда!
- Не далее чем чегез месяц Вы будете полностью свободны, а когда Вы успокоитесь и пгидете в себя, я осмелюсь спгосить Вас: “Вегоника, Вы будете моей женой?”
- Бело, – Вероника смутилась, не зная, что ответить.
- Я знаю, что Вы меня не любите, – упрямо продолжал Бело, – но, возможно, когда-нибудь сможете полюбить и пгедпочтете меня более молодым, кгасивым и стгойным, более знатным и богатым, похожим на госкошные отели, куда я хотел отвезти Вас, и котогые Вы отвеггли из-за их госкоши и блеска. Я пгедлагаю Вам золотую сегедину, искгеннюю и вегную любовь без потгясений. Мы вычегкнем пгошлое, и в этом стагом, гомантичном гогодке на бегегу геки Вы станете сказочной коголевой, котогую нагод станет гасспгашивать о том, каким обгазом месье Бело так повезло... Вегоника, ответьте пгямо: я могу надеяться?..- Вам не нужно надеяться, Бело, – ответила она, не раздумывая. – Я согласна на Ваше предложение руки и сердца и постараюсь дать Вам немного счастья.
- Вегоника! – радостно воскликнул месье Бело. Казалось, он был ослеплен свалившимся на него счастьем: его щеки раскраснелись, а толстые, чувственные губы, отпившие из всех бокалов, преподнесенных жизнью, и познавшие все вкусы, подрагивали от волнения. Но счастье было безмятежным лишь краткий миг: Бело заметил, как дрогнуло прекрасное лицо Вероники, и понял, с каким трудом дались ей эти слова. – Не тогопитесь с ответом, – в умудренных жизнью глазах Бело мелькнула тень сомнения, – подумайте.
- Мое решение не изменится, – твердо ответила она.
- Я больше всех хочу, чтобы оно не изменилось, и все же нам нужно подождать, – Бело поднялся. – Ну вот, а тепегь, когда Вы отлично устгоены, я должен уйти.
- Вы не будете жить в этом отеле? – удивилась Вероника.
- Если бы Вы лишили меня надежды, я остался бы гядом с Вами, а тепегь позвольте мне считаться Вашим женихом. Непгавильно, по кгайней меге, в моей стгане считается непгавильным, жить под одной кгышей жениху и невесте. Мы не в сельве, и здесь есть опгеделенные тгебования и социальные условности.
- Вы все предусмотрели, Бело! Вас волнуют вещи, которые для меня не существуют: свет, общество – для меня все это в прошлом.
- Вы пгоехали чегез всю стгану, чтобы избавить свое имя от тени подозгений, а поскольку я люблю Вас, то не имею пгава пгосить, чтобы люди думали обо мне, как о Вашем отце. А кгоме того, у меня много дел в Гио, и мне нужно пгиступить к ним, как можно скогее.
- Бело, мой единственный друг, Вы не подумали, что оставляете меня одну?
- Я буду заходить к Вам так часто, как Вы того пожелаете. Звоните в отель “Палатино” в любое вгемя, и не считайте себя связанной со мной обязательствами. Ваша сильная и отважная душа найдет свою догогу и оставит бедный кгов моей дгужбы, как путешественник, бгедущий в пустыне, должен покинуть походную палатку, чтобы отыскать свой путь, глядя на звезды.
- Бело... – растерянно прошептала Вероника.
- Я у Ваших ног, мадам, – Бело наклонился, чтобы поцеловать ей руку, а затем ушел, оставив Веронику на террасе. Девушка смотрела ему вслед, но не замечала его. Синее небо, уходящий все дальше человек, изумительно дивный вид, раскинувшийся у ее ног, – все стерлось, вмиг исчезло, расплавившись в воспоминании серых, печальных глаз, терзающих душу...
***
- Джонни! – донья Сара бросилась к сыну.
Закрыв лицо руками, убитый горем Джонни рассказал родителям о трагедии, стоившей Вирхинии жизни. Дрожа всем телом, донья Сара прижалась к мужу и крепко обняла его. Семья Кастело Бранко собралась в небольшом зале суда, где Джонни предстояло заполнить протокол. Неподалеку судебный медик осматривал искалеченное тело совсем еще недавно счастливой невесты.
- Боже мой, господи, Боже мой, как это ужасно! – твердила побелевшими губами донья Сара.
- Иногда судьба оказывается самым неумолимым и безжалостным судьей! – покачивая головой, задумчиво промолвил дон Теодоро.
- Нет, папа...
- Не считай себя виновным, ты ни в чем не виноват! – донья Сара подошла к сыну, прервав его на полуслове. – На всей земле нет человека лучше тебя. Не кори себя, или я умру от угрызений совести из-за того, что подтолкнула тебя к этой нежеланной свадьбе. Я была слепа и глупа, и смерть Вирхинии лежит на моей совести, а не на твоей.
- Довольно, Сара! – прервал жену дон Теодоро. – К чему терзаться и доводить себя до исступления, если ничего нельзя исправить? Нужно успокоиться и посмотреть на вещи трезво, не впадая в крайности. Давайте смотреть правде в глаза: мы все стали жертвами чудовищной лжи. Скверный поступок Вирхинии был подобен камню, брошенному с высоты. Он упал и рикошетом задел и тех, и других. Совершая плохой поступок, никто не знает, к чему он может привести, и какова глубина его последствий. На этот раз жизнь оказалась справедливой, и самой большой жертвой оказалась истинная виновница всей этой кутерьмы, этого скандала…
Открылась дверь, и в зал вошел Хулио Эстрада. Взоры всех присутствующих сразу устремились на него.
- Судебный секретарь придет через несколько минут, – сообщил Хулио.
- Вердикт уже вынесли? – спросил друга Джонни.
- Тебя признали невиновным, – ответил тот.
- Но...
- Я поговорил с судьей и посвятил его в некоторые предшествующие трагедии детали, необходимые ему для следствия.
- Что ты ему рассказал, Хулио?
- Судья – отличный человек, давний друг моей семьи. Он и сам догадался, что к чему, так что я почти ничего и не рассказывал. Судья обещал не допустить возможные комментарии…
- Хулио, сынок, как мне отблагодарить тебя! – бросилась к нему донья Сара.
- Но я не сделал ничего особенного, все по-справедливости. К тому же, Джонни мне, как брат, сеньора, и я искренне считаю, что никто не сможет обвинить его в чем-то. Идемте отсюда... Крепись, Джонни, – Хулио положил руку на плечо друга. – Подумай о том, что все могло быть гораздо хуже.
- Это так, едем домой, – сказал дон Теодоро.
- Осталось еще одно дело, дон Теодоро, – Хулио замялся. – Мне неловко спрашивать об этом, но что делать с телом Вирхинии?
- Вирхиния была Кастело Бранко, и ее тело будет покоиться в фамильной часовне. Мы закажем пятьдесят месс за упокой ее души, и от всего сердца сможем оплакать ее несчастную жизнь и заблудшую душу, избравшую дорогу зла.
***
- Неси виски и стакан и оставь бутылку здесь.Франтоватый официант с поклоном удалился и, спустя минуту, вернулся к Деметрио, неся заказ. Сан Тельмо сидел в самом дальнем углу великолепного бара отеля “Палатино”. День выдался щедрым на события, а сейчас на часах было уже одиннадцать вечера.
Деметрио тремя глотками опрокинул в себя широкий стакан, почти до краев наполненный виски, и еще больше помрачнел, целиком погрузившись в свои мысли. Он не слышал шаги и не замечал идущего к нему человека.
- На Вашем месте я пил бы помедленнее, месье Сан Тельмо, – подошедший пригляделся к Деметрио, словно оценивая степень его тоски.
- Бело... – протянул Деметрио, очнувшись от дум.
- И пил бы что-нибудь не такое кгепкое, иначе виски сожжет Вам желудок.
- Где Вероника? – мрачно спросил Сан Тельмо. – Я искал ее во всех отелях Рио, обежал все пляжи Копакабаны. Я спрашивал о ней в пассажирских агентствах. Где Вы ее спрятали?
- Могу я пгисесть гядом с Вами?
- Плевать мне, куда Вы сядете. Мне нужно, чтобы Вы ответили на мой вопрос.
- Официант! – Бело щелкнул пальцами. – Бутылку хогошо охлажденного фганцузского полусухого шампанского, пожалуйста.
- Месье Бело, где Вероника?
- Там, где ей хочется. В удаленном, тихом местечке, где она сможет хогошенько отдохнуть и успокоиться. Сначала я пгивез ее сюда, но она отказалась даже войти в отель.
- Что за местечко? Куда Вы ее отвезли?
- Это весьма достойное место, как Вы понимаете, хотя и скгомное.
- Я не о том спрашиваю. Я хочу знать точный адрес, и у меня есть на то все права и основания, поскольку дело касается моей жены.
- Это не я, а она оспагивает Ваши пгава, месье. Она не хочет Вас видеть.
- Вы уверены?..
- Не я один, Вы тоже увегены в этом.
- Верно. Я отчаянно боролся с собой, но чувствую, что схожу с ума от злости и ревности... Да-да, месье Бело, от ревности!.. Я не могу скрыть своих постыдных чувств, свою смешную и нелепую ревность к Вам.
- Ваше утвегждение не слишком лестно для меня. Хогошо еще, что мою любовь ничем не напугать. Я понимаю, что голь гегоя-любовника не для меня, особенно если гечь идет о таких женщинах, как Вегоника де Кастело Бганко, но иногда в сюжетах пьес бывают неожиданные интгиги, и главная гегоиня благоволит к дгугому актегу, несмотря на главного гегоя.
- Что Вы имеете в виду?
- Ваша жена хочет газвестись с Вами… Вы этого не ждали?..
- К несчастью, ждал! Я знаю, что Вероника разлюбила меня, а теперь ненавидит и презирает. Она не захотела понять силу любви, сводящую меня с ума.
- Она жалуется не на любовь, наобогот, она считает, что Вы никогда ее не любили.
- Вы сошли с ума?
- Она говогит, что каждое Ваше слово запятнано злобой и увегена, что тень ненависти омгачает каждый Ваш взгляд. С пегвого дня она видела лишь гогечь Ваших отношений.
- Все это – правда! Я был безумным болваном и слепцом, но я всем сердцем любил и люблю ее. Никто не сможет полюбить ее, как я. Без Вероники моя жизнь невыносима... Я жить не могу без нее, а Вы приходите и говорите, чтобы я отказался от нее, что я потерял ее навсегда, и что мне нельзя даже увидеться и поговорить с ней.
- Я отлично понимаю, как стгадает ваша душа, и если это послужит Вам утешением, скажу, что Вегоника тоже стгадает, хотя виновна меньше всех.
- Я знаю, знаю. И пусть она меня не любит и заставляет вернуть ей свободу, я не стану удерживать ее, даже если сойду с ума, потому что я не подлец! Даже если мы расстанемся навсегда, она не может отказать мне в праве встретиться и поговорить с ней, услышать окончательный приговор от нее самой. Пусть она выслушает меня в последний раз, прежде чем приговорить к смерти, потому что без нее мне жизнь не мила. – Деметрио поднялся из-за стола в полном отчаянии.
- Инженер Сан Тельмо, наконец-то я нашел Вас. – В дверях пустого бара, как в ту давнюю, памятную ночь возник Хулио Эстрада и направился прямо к нему. – Я искал Вас несколько часов.
- Зачем?..
- Меня послал дон Теодоро де Кастело Бранко. Мне нужно поговорить с Вероникой. Где она? С Вашего позволения, я должен срочно увидеться с ней.
- Это покажется Вам абсурдным, но я не знаю, где она, – Деметрио злобно покосился на француза, поднявшегося из-за стола и церемонно склонившего голову.
- С кем имею честь? – учтиво спросил Бело.
- Сеньор Хулио Эстрада, сеньор Бело, – Деметрио представил мужчин друг другу.
- Бело… я Вас помню!.. Возможно, Вы знаете, где сейчас Вероника?..
- Сожалею, что вынужден отказать в просьбе месье де Кастело Бранко, но я делаю это не по своей воле. Таково желание мадам Сан Тельмо, которая попросила меня скрывать место своего нахождения.
- Ей известно, что Вирхиния де Кастело Бранко трагически погибла сегодня вечером? – осведомился Хулио.
- Погибла?.. Как погибла?
- Можно сказать, от своей собственной руки, хотя я не думаю, что она сделала это намеренно. Вирхиния была за рулем и столкнулась с поездом…
- О, Боже! – лишившись дара речи, Деметрио снова сел и крепко сжал кулаки; от волнения на его скулах заходили желваки.
- Ее тело сильно изуродовано, – продолжал Хулио. – Джонни ехал за ней следом, он и подобрал ее останки, которые теперь находятся в часовне особняка Кастело Бранко и будут покоиться там же, в фамильной усыпальнице. Дон Теодоро посчитал необходимым, чтобы Вероника и Вы, Деметрио, узнали об этом... Месье Бело, – Хулио повернулся к французу, – осмелюсь позвать Вас на похороны. Они состоятся завтра, в часовне, в четыре часа. – Немного помолчав, он добавил: – Так я могу рассчитывать на то, что Вероника узнает об этом?
- Я скажу ей обо всем немедленно, месье. Так и скажите месье де Кастело Бранко, и передайте ему мои соболезнования. Надеюсь увидеться с ним сегодня же вечером.- Благодарю Вас, месье, и до встречи, – откланялся Эстрада. Перед тем как уйти, он взглянул на Деметрио, но не решился сказать ему ни слова, таким встревоженным было его лицо. Эстрада быстро прошел через бар и вышел на улицу, а Бело, погрузившись в свои мысли, снова опустился на стул.
- Теперь все изменилось, месье Сан Тельмо, – задумчиво сказал он, наконец, медленно потягивая шампанское из своего бокала.
- Вы что-то сказали? – Деметрио очнулся от своего забытья.
- Само провидение покарало Вирхинию. Подлостям этой мадемуазель пришел конец, и всем станет спокойнее. Джонни де Кастело Бранко теперь свободен, и, возможно, его ждет счастье, которое с лихвой окупит все его мучения и боль.
- Вы, вероятно, думаете, что он заслуживает счастья больше, чем я, – Деметрио поморщился.
- Я этого не говорил…
- Наверняка Вы на его стороне…
- Вот уж нет, месье Сан Тельмо, я исключительно на своей собственной стороне, и будь у меня поменьше жизненного опыта, я чувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле!
- Что Вы имеете в виду?
- Мадам Сан Тельмо оказала мне огромную любезность, согласившись выйти за меня замуж.
- Что? – от этой новости Деметрио опешил.
- Я честно предупредил Вас, а теперь пойду к ней.
- Где она?..
- Сегодня вечером Вероника наверняка придет в особняк Кастело Бранко, и Вас тоже туда позвали.
- На что Вы намекаете, месье Бело?
- Вы и сами должны были смекнуть, о чем я Вам толкую. Я не умею воевать из засады, и сражаюсь открыто, как дворянин. Сегодня вечером Вы сможете встретиться с Вероникой и поговорить с ней, хотя она уже все решила… А теперь, с Вашего позволения, месье, я оставлю Вас. Вы вольны и дальше пить свой ужасный виски, пока не напьетесь допьяна.
- Вы намерены издеваться надо мной? – разъяренный Деметрио вскочил на ноги, одним махом сбросив со стола стакан и бутылку.
- Ну что Вы, несмотря ни на что, я не желаю Вам зла, а если бы желал, то не было бы ничего проще, чем обвинить Вас в угоне моего катера. Вот телеграмма, – Бело вынул из кармана телеграмму и показал ее Деметрио.
- Так что же Вы...
- Я не собираюсь использовать это оружие, – спокойно сказал Бело, – если только Вы сами не принудите меня к этому, действуя, как обычно, силой.
- Полагаю, я должен поблагодарить Вас, – сухо заметил Деметрио.
- Не стоит утруждаться, рассыпаясь в благодарностях, но помните, что против дóвода силы есть сила дóвода. И запомните, Вам не добиться женского сердца с оружием в руках...
Рейтинг: +1
309 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
