Если непредвзято, без лишних эмоций, подойти к оценке нашей жизни, то можно смело утверждать, что вся наша цель, все, к чему мы стремимся – это безделье. Для достижения этого состояния нужно просто искусственно сделать так, чтобы жизнь стала неизбежно ненужной, и тогда… Ха! Да-да, тогда вы начнете играть в карты, в шахматы, да во что угодно, лишь бы играть и не думать о том, что означает это «Ха», потому как за ним с неотвратимостью курьерского поезда следует «Хи». Хищненькое такое, азартное, да что о нем говорить, когда весь смысл этого слова – в отрицании самого слова, в неприятии въевшегося под кожу, уже почти позабытого: «Папа, а какой в этом смысл?».
И мудрый папа после вашего вопроса тут же, прямо на ваших, еще наивных, детских глазах, тупеет, и только, чтобы не потерять свой авторитет в глазах ребенка, нечленораздельно мычит: «Видишь ли, сынок, смысл есть во всем: и в том, что нужно чистить ботинки и зубы, и даже вот в этом диване, поверь, и он, несмотря на его кажущуюся ненужность, все равно может кому-то, да пригодиться. Вот сам посмотри на него, - и он кивает на старую рухлядь, поставленную на попа возле помойки, - Поверь, даже теперь в нем присутствует скрытый смысл, поскольку никому пока неведомо, какая судьба его ждет. Кстати, как его, так и нас самих. Сам посуди: только лишь в одном том, что сейчас мы о нем разговариваем, уже одно это придает смысл его существованию, разве не так?».
Папины слова тебя нисколько не убеждают, и ты смотришь на ободранную со всех сторон кошаками мебель, как на нечто из разряда «ничто», не стоящего даже выеденного яйца, и слова отца, как мутной рекой, уносит в темные недра твоей памяти. И лишь по прошествии лет вдруг раз! – они выныривают на поверхность, и тогда ты вспоминаешь и отца, и свой двор. И этот злосчастный диван, когда-то лишенный тобой права на смысл. Не исключено, что, прозрев наконец, даже расскажешь о нем своему другу, и тот, естественно, тебя поймет. Наверное, в его жизни тоже был похожий диван, иначе бы вы, возможно, и не дружили вовсе.
Так что – есть смысл в старых диванах, поверьте своему папе.
О СКОРБНЫХ ДНЯХ
Не далее, нежели чем вчера, у вашего покорного слуги вдруг взял и случился день рождения. Уже грустно, да? А если еще учесть, что я уже толком не помню, который по счету (да, а с какого начинать: с настоящего, или же с того, что под номером первый?), так даже и думать об этом не хочется. Ну, да, ко мне приходили – уходили гости, здравицы поднимали, пироги с салатами ели, да меру знали: и курить на свежий воздух безропотно удалялись, и даже на пол не плевали, не говоря уж о том, чтобы на нем поваляться. Однако мне все равно было грустно: видимо, надоело мне уже все это, осточертело и озломыслело до такой степени, что я и новый год, и тот с тоской во взгляде встречаю. А у вас что, не так? Тут к тебе костлявая с косой все ближе и ближе подкрадывается, так что же поздравлять-то с этим?! Тебе же еще кучу дел переделать, планов – громадье, а тут вы приперлись со своими поздравлениями!
Хотя: без гостей, признаться, тоже дискомфортно, это как будто бы тебя все покинули, один ты, и брошен, как Робинзон на своем Богом забытом острове. Нуждаемся мы, люди, в живом общении, необходимо нам в глаза друг другу заглянуть, а что мы, собственно говоря, там забыли? Ага, очередной праздник, только вот там чествовать будут не тебя, а (стоп-стоп, я вовсе не об этом), а очередного юбиляра, и ты сам присоединишься к этому коктейлю из голосов, измыслив из себя скудную струйку красноречия в общую лохань помоев, что в глаза и за глаза говорят про именинника.
И, что самое главное, чем больше тому лет, тем скромнее тосты: здоровья, удачи, долголетия, денег побольше, и – все. Нечего нам сказать, не находим мы ничего, что можно пожелать виновнику торжества: либо это все и так у него есть, или же желать уже просто бесполезно, и, тем самым, для него огорчительно. В самом деле, зачем желать здоровья больному раком в последней стадии (Господи, да он же только застонет от ваших речей!), к чему прочить богатство неудачнику (он даже в лотерею, и в ту уже не играет), да старику немощному рассказывать про сто лет жизни, когда он от нее, проклятущей, уже устал?
Неправильно мы проводим свои дни рождения, как ни крути. И тысячу раз правы индусы, считающие началом жизни момент зачатия. Они даже пособие для новобрачных специальное придумали, камасутрой называется: подняла женщина ручки кверху – астроном или богослов получится, вперед выставила – вождь или гимнаст, за спину завела – зэк, на брюшке скрестила – однозначно чиновник. И только у нас, у русских, умных книжек не читавших, все сикось-накось, и оттого сопливый ребятенок вполне может стать сперва гимнастом, затем – зэком, а уж опосля один ему путь – в депутаты. Или – в богословы. Сути это не меняет: так и будет он всю оставшуюся жизнь вертеться, как белка в колесе.
Так что я лично предпочитаю именинам поминки: и тихо тебе, и никаких гостей. Поднимешь сам с собой наедине рюмочку за Сахарова, за Высоцкого, за Гоголя с Достоевским, и понимаешь, что вот именно это и есть настоящий праздник, и люди сделали все, что могли, да что им было предначертано. И я искренне говорю им за это спасибо, уже ничего не желая, и пью за них, ничуть не скорбя.
Помочь сайту
Поздравления
