ШТИРЛИЦ И ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА (12)

12. ТРУДНОЕ ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО

Уинстон Черчилль, потомок славного рода Мальборо, зажав в зубах сигару, сидел в бомбоубежище и вслушивался в доносящиеся сквозь бетонные стены глухие взрывы бомб и на чём свет стоит костерил Гитлера, не спешащего нападать на Россию. Он же твёрдо обещал фюреру не открывать второго фронта и не наносить удара в спину немецким войскам. Ради этого обещания Гитлер пожертвовал своим заместителем Гессом, которого временно пришлось изолировать, вопреки фюреру, просившего вернуть его при первой возможности.

В это время на ферме в пригороде Лондона приземлился Штирлиц. Он попал в высокий стог сена, самортизировавший удар.

Выбравшись из стога, Штирлиц огляделся. Откуда-то издалека доносились разрывы бомб. Это немецкие самолёты бомбили Лондон. Но на ферме было тихо. Все ещё спали.

Закинув рюкзачок за спину, Штирлиц направился в сторону Лондона. Он шагал, весело напевая:

– По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперёд...

Уже на подходе к Лондону его остановил военный патруль.

– Кто такой? Откуда и куда следуешь? – спросил лейтенант.

– Штандартенфюрер Штирлиц. Следую из Берлина в Лондон, – ответил Штирлиц.

Лейтенант немо вытаращил на него глаза, а второй патрульный с сержантскими нашивками изрёк:

– Видно, дурачок, лейтенант. Таких сейчас немало бродит по Англии. Пусть идёт.

Лейтенант ещё подумал с минуту и, махнув рукой, сказал:

– А, топай.

Штирлиц зашагал дальше. Светало. День обещал быть ясным. Штирлиц запел:

– Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек.

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек…

Так он добрался до Лондона, до самой резиденции Черчилля на Даунинг-стрит. Тут его снова остановила бдительная охрана.

– Куда прёшь? Не видишь, что здесь находится? – спросил Штирлица майор.

– К сэру Черчиллю, премьер-министру Великобритании с пакетом от фюрера Великой Германии штандартенфюрер Штирлиц.

Майор оказался с крепкими нервами. Видимо, прошёл хорошую школу воспитания. Он козырнул Штирлицу по-английски, Штирлиц его приветствовал по-немецки:

– Хайль Гитлер!

– Я доложу о вас премьер-министру, – сказал майор и исчез за дверью.

Появившись через четверть часа, он проводил Штирлица в кабинет премьер-министра. Черчилль не скрывал своего удивления появлением в его апартаментах посланца Гитлера.

– Откуда вы свалились? – поинтересовался он у гостя.

– С неба, сэр, – улыбнулся Штирлиц.

– С чем?

– Фюрер просил передать кое-что своему другу Гессу.

Штирлиц развязал рюкзачок и вынул из него пакет.

– Он ваш гость, сэр, и я решил, что через вас, сэр, сподручнее передать ему это «кое-что». Не штурмовать же мне тюрьму.

– Да, вы правы, – согласился Черчилль. – Но хотя это не по-джентльменски, но передачи в тюрьму проверяются охраной, даже от премьер-министра. Я не хочу попасть впросак, герр Штирлиц. Вдруг в пакете находится что-то недозволенное для передачи заключённому.

– Смотрите, сэр.

Поверх поклажи в пакете лежал конверт. Черчилль открыл его, извлёк листок бумаги, развернул его и прочитал:

«Дорогой, мой преданный товарищ по партии и друг Альфред, я удовлетворён результатами твоей миссии. Надеюсь, что через некоторое время нам удастся извлечь тебя из темницы. Обещаю приложить к этому все усилия. Посылаю тебе немного твоего любимого салями, сигареты, бутылку нашего родного шнапса и свою фотографию. Ева прилагает шерстяные носки, связанные ею самой. Твой фюрер и друг А.Гитлер. Хайль я».

Ознакомившись с содержимым пакета, Черчилль предложил Штирлицу виски и сигару. Штирлиц предложил выпить за здоровье короля. Потом Черчилль поднял стакан за Гитлера. Третий и четвёртый стаканчик они выпили за собственное здоровье.

Пожилой камердинер в ливрее с золотыми позументами, важный, будто лорд, негромко проговорил:

– Раз пошла такая пьянка, сэр, распорядитесь подать вам закуску.

Черчилль не возражал. Камердинер вкатил в кабинет столик с английской закусью.

– Хороший ты человек Штирлиц, хоть и немец, – пытаясь поцеловать гостя, сказал Черчилль.

– Я русский, Уинни, – поправил его Штирлиц. – Максим зовут меня.

– А пусть и русский, Макс, – продолжая тянуть пухлые губы для горячего поцелуя, отмахнулся Черчилль. – Ведь здесь, в Лондоне, и выпить не с кем. Все такие чопорные. Только и слышишь: сэр, сэр, сэр… А я бы насер на их «сэр». Дай, я тебя поцелую. Ты настоящий друг.

– Не надо меня целовать, Уинни. Давай, лучше пригласим девочек, – Штирлиц старался увернуться от благородных губ.

Черчилль позвонил в колокольчик и приказал вошедшему камердинеру:

– Джек, позвони принцессе Елизавете и скажи, что я приглашаю её отужинать со мной и моим русско-немецким другом Штирлицем.

Камердинер Джек, ничуть не изменившись в лице, вышел.

– Это наша будущая королева, Макс, – сказал Черчилль. – Хочешь, я тебя женю на ней? Со временем станешь нашим королём.

При последних словах Черчилль сунулся лицом в салат из чёрных трюфелей и отключился.

Штирлиц попытался его посадить, но его попытки не увенчались успехом. Вернувшийся камердинер Джек сказал:

– Позвольте мне, сэр, я его уложу в постель. А это принцесса Елизавета. Познакомьтесь, – он ткнул пальцем в сторону стоявшей у двери девушку в ярко-голубом платье, таком коротком, что были видны розовые панталоны с кружевами.

– А ты ничего, парень, – воскликнула принцесса, садясь на колени к опешившему Штирлицу. С принцессами ему ещё не доводилось иметь дело. – Не жмись, – продолжала Елизавета, заметив некоторую нерешительность мужчины. – Посмотри, какие у меня сисечки. Правда, замечательные?

Елизавета расстегнула платье и вывалила на свет упругие полушария с розовыми сосками.

Штирлиц признался, что столь прелестных сись он не видел и погладил ножку принцессы от коленочки до панталон.

Вскоре они возлежали на широком диване. Штирлиц раздел принцессу и засадил в неё свой штык. Он вошёл в неё, как по маслу.

– Надо же, а она уже не девочка, – подумал Штирлиц, рассчитывавший быть у принцессы первооткрывателем, и сказал: – А тебя уже распечатали, милая, и, чувствуется, хорошо разработали.

– Такова наша жизнь, – тяжело вздохнув, ответила принцесса. – Каждый день приходится принимать по пять-шесть мужиков, а по праздникам и того больше. Хоть кто бы взял замуж. Может, ты возьмёшь?

Штирлиц промолчал, заткнув рот принцессе жарким поцелуем, а про себя подумал:

– На хрена мне такая жена. Уинни намеревался подсунуть мне порченый товар.

Утром, когда он проснулся, принцесса уже исчезла. Черчилль ещё спал. Штирлиц завтракал в одиночестве. Он поинтересовался у камердинера Джека:

– Её высочество принцесса Елизавета уже отбыли?

Джек важно склонил седую голову и произнёс:

– Простите, сэр. Эта девушка не принцесса. Я снял её для вас в борделе. Хозяйка заведения заверила меня, что Диана абсолютно здоровая девушка. Её только вчера выписали из больницы, где её лечили по поводу триппера, и она ещё ни с кем не имела дела.

– Благодарю тебя, Джек, – усмехнулся Штирлиц. – Ты мне, русскому разведчику Штирлицу, подложил хорошую свинью.

– Рад стараться, сэр, – поблагодарил Джек, важно кивнув головой.

Черчилль отсыпался весь день. От скуки Штирлиц поиграл на пианино русские песни, потом с Джеком в подкидного дурака и пообедал. Премьер-министр проснулся к пятичасовому чаю. Им он и опохмелился, попросив Джека заварить покрепче. Штирлиц за чаем рассказал, что он провёл неплохой вечер и знойную ночь с принцессой Елизаветой. У Черчилля отвисла нижняя губа, отчего он сделался похожим на бульдога.

– Но жениться я на ней не буду, Уитни, – продолжал Штирлиц. – Я женат на москвичке. И за те десять с лишним лет пока я нахожусь в Берлине, она родила мне трёх детей.

– Да, на такое способны только русские женщины, – согласился Черчилль.

Хотя Штирлицу и понравился приём, устроенный ему английским премьер-министром сэром Черчиллем, но его ждали дела.

В ночь на 19 июня Штирлиц сел в английский бомбардировщик.

– Вас сбросим прямо над Берлином, – пообещал ему английский генерал.

– Я предпочёл бы пораньше, – подумал Штирлиц, но промолчал. Англичанин мог заподозрить его в трусости.

Вскоре бомбардировщик со Штирлицем на борту взял курс на Берлин.