Мелкие радости.

Если вы решили вдруг отдохнуть от работы, заполучив больничный, и растянулись для этого среди улицы на свежераскатанном гололёде, то, придя в травмпункт, вы с удивлением заметите, что кто-то пожелал этого – сильнее и справился с делом успешнее и раньше вас. Оказывается, рабочий день в травмпункте начинается в полночь, и длится сутки – без перерыва и выходных.

Рентген, вправление, выпотрошенный кошелёк, и вот вы обретаете латы, позволяющие почувствовать себя средневековым рыцарем. Наконец-то вы свободны от ваших служебных обязанностей.

И если доставили вас в больницу с ветерком по буеракам, свидетельствующим о заботе мэра о своём кресле, и ваши сломанные кости расплылись по телу и вонзились в жизненно важные органы от неимоверной тряски, то домой вы будете возвращаться своим ходом. Пусть даже это глубокая ночь – костыли вам в руки или гипс в зубы, и вперёд с песней – обследовать колдобины  в кромешной тьме - собственноручно!

Тем же, кому повезло, и его оставят на время лечения в больнице, - нужно вспомнить: обо всех своих заначках, друзьях, сослуживцах, любовницах или любовниках, ибо сумму, нужную на операцию – люди нашей страны в руках никогда не держали и до столька даже не считали в самую бессонную ночь!

Время пребывания в лечебном учреждении покажется вам страшным сном, и пыткой в ожидании няни, которая должна подать вам утку, но почему-то решила, что люди опорожняются раз в неделю… Но, любой сон – кончается. Вас выпишут под домашний надзор кота Барсика или попугая Кеши. Надзор, который нужно будет прерывать продлением больничного.

В следующий приход в больницу вашим глазам могут предстать следы заботы о человеке! На 40 метровом пути  от ворот больницы до её дверей полтора метра будут расчищены до самого асфальта, на остальных же 38 с половиной метрах - можно будет учиться кататься на коньках…

В очереди уже на не срочный рентген вы будете, к примеру, 28-ым. И как негласно принято, - всегда найдётся кто-нибудь больнее вас и тот, кому нужно скорее других и очередь ваша сначала будет не приближаться к цели, а отдаляться. Зато всегда будут находиться те, кто будут развлекать и веселить. Сначала встретятся две кумушки, которые расскажут заворожённой очереди в подробностях обо всех известных им случаях из жизни травмированного населения планеты и почти вековой медицинской практики хирургов СССР. Может забрести продавец билетов и позвать всех на балет или на Канары.

Затем отыщется дама с ребёнком, который за время стояния, дважды уронит ушибленную мать, заберётся сзади на инвалидную коляску с беспризорной старухой и настучит ей пластмассовым молоточком по голове. Потом сбежит, престыдясь, и найдётся где-нибудь в другом крыле больницы весь в соплях и луже.

Затем под истошные вопли матери он будет водружён на место, откуда тут же сбежит в другое крыло, куда переманит сердобольную часть очереди, желающую не столько успокоить бьющуюся в истерике женщину, сколько побыть в тишине. А посему – искать ребёнка будут долго. Зато у вас будет время поразмыслить о себе.

По всемогущественному закону подлости именно на вас аппарат «устанет», и отдыхать будет ровно 40 минут, если конечно медперсонал не забудет, что они уже давно прошли. Но после долгожданного обследования – вас снова ждёт сорокаминутное ожидание – уже проявленных снимков. И оно снова перетасует очередь. Вы увидите, как те, кто были после вас – получат свои конечности, и уйдут к своей вожделенной цели – врачу-больничнопродлевателю, - а вы по-прежнему будете томиться на месте, пока ваш возмущённый разум не кинет вас на баррикады, и выяснится, что вашу фамилию прочитали так, что вы сами её – не узнали…

Доктор внимательно рассмотрит снимок, и если повезёт, и ломать неправильно сросшуюся кость не придётся, вы снова пойдёте пережидать своё счастье свободы - дома, морально готовясь к возвращению на своё рабочее место, на котором пригрелся подсиживающий вас сослуживец, и телесно предвкушая страдания по разработке застоявшихся, задеревеневших суставов и сухожилий.

И вот гипс снят, но вы увидите, что его крепость заменила сама конечность. Она даже превзошла его и стала неподвижнее гипса. И те телесные страдания, о которых вы слышали от друзей по несчастью, окажутся в тысячу раз сильнее ожидаемых. Нежные прикосновения рук прекрасных массажисток будут адекватны ударам кувалдой, а лёгкие растягивания – дыбе, разрывающей вас пополам…

Но, как-то постепенно, со временем  вы обретёте возможность снова быть человеком. Страх упасть, сковывающий вашу волю перед выходом из дома пройдёт, и выход перестанет казаться вам изгнанием из рая, а приход каждой зимы уже не будет страшнее извержения Везувия. Ко всему человек с годами привыкает, и лишь дождь будет напоминать о прошлом занудным нытьём когда-то поломанной конечности в бессонную ночь…