Папик

Семейная жизнь! Что может быть ценнее для флотского человека?

Пусть все женщины говорят, что на военных кораблях женатых нет, и что любой мужик в двух трамвайных остановках от своего дома мнит себя холостяком, все равно - каждый моряк мечтает о сходе с корабля на берег, жаждет встречи с семьей, как алкаш с бутылкой водки.

Берег - это мечта любого моряка на своем беспросветном горизонте! Мираж корабельной жизни, ради которого можно изучить за ночь китайский язык, устранить самые дурные замечания командира и сдать любые зачеты, показав при этом хреновые знания на «хорошо» и «отлично».

Командир боевой артиллерийской части большого противолодочного корабля «Смешливый» капитан-лейтенант по имени Володя, а по корабельному прозвищу Папик, уже две недели безвылазно «парился» на своем несгораемом «железе».

Командир корабля не давал Володе разрешения на сход на берег. То надо было «развязывать» сельсины на артиллерийской батарее, которые он завязал морским узлом на утреннем проворачивании оружия, то восстанавливать ЖБП - журнал боевой подготовки, наполовину съеденный крысами.

Наконец командир БПК все-таки дал «бычку» «Добро» побывать дома. Вот оно, счастье простого мужика, затянутого в портупею и давно не гладившего «маленькой штучки» своей благоверной. Дома Володю ждала не только хранительница домашнего очага, любимая жена Наталка и пятилетний спиногрыз Николашка. Но и семейная химера - теща, еще не старая тетка, с уверенными манерами боцмана.

Володя, в две минуты собравшись у себя в каюте, с добродушными глазами тюленя, походя, хватает из ящика стола приготовленный для сынишки гостинец - банку вареной сгущенки. Для жены - дежурный презерватив, а для тещи - бутылку свежевыжатого в машинном отделении скипидара. Натягивает свой военный чепец в виде фуражки на свою морковку, застегивает ширинку и спешит семенящим галопом из морской базы домой.

Рейсовые автобусы с пирса до поселка не ходят, поэтому приходится ехать стоя в кузове самосвала, наполненного каким-то дерьмом. Не беда - главное скоро Вовчик будет дома. Общение корабельного человека с семьей можно сравнить со свиданием сидящего в тюрьме с посетителями. Оно такое же редкое, урывками и быстротечное.

Что удивительно и парадоксально - длительное отсутствие главы семьи внутренней жизни не останавливало. Жена, эта его домашняя Дульцинея, по прежнему «пахала» на кухне. Жрать хотелось всем и постоянно. Теща поучала всех «как и с кем жить». После общения с ней всегда хотелось поджечь дом.

Кошка по-прежнему гадила в домашние тапочки главы семьи, ну, а сынишка Николашка по-прежнему писал и какал, что и где попало. Познавал наш удивительный мерзопакостный мир.

Как? Да очень просто – то маме паспорт разрисует кораблями и пушками папиными командирскими карандашами, то два пальчика в розетку сунет и смотрит, что из этого получится, а то просто домашнюю кошку по имени Стерлядь накормит свежим пластилином. Развлекался, как мог, скучать домашним не давал.

В отсутствии отца этот малолетний хулиган «изобрел» новое воздействие на мать и бабушку. Если что не по нему, то падал на пол животом вверх и попой вниз и начинал дрыгать своими коротенькими ножками крича, как на партийном собрании:

- Купи машинку!!! Хочу! Хочу гулять!!!

Все это «хочуха» сопровождал таким яркоперстным ором, что в коридоре от возмущения лампочки начинали моргать, а мыши выглядывать из своих норок с немыми вопросами в глазах – «Что опять случилось?» Реакция матери на этот прием вначале была наивна и проста, как болт, вкрученный в корму корабля. Она начинала ругаться. Бабушка, слушая дочку, говорила:

- И зачем ругаться? Не умеешь воспитывать, надо было предохраняться.

Все старались «домомучителя» успокоить и ублажить, как персидского шаха. Ходили перед ним на «цирлах», причитая, как блаженные на паперти: «Ну, потерпи! Отец придет, все решит!»

Когда Папик на перекладных в кузове мусоровоза с матерком в дороге все-таки добирается до домашнего теплого очага, то застает яркую картину кисти утренней пастели «Семейный шторм летним вечером в лучах восходящего багряного заката на фоне распустившихся лотосов». Проще говоря, сынишка опять с домочадцев требовал катер на электрических батарейках, истошно крича на одном дыхании колдовское слово:

- Хоочууу!!!

Володя, переодевшись в «гражданку» и вместо того чтобы сначала подмыться после корабельной службы, а потом сесть поужинать вкусными семейными «пирожками с шурупами», присаживается на раздолбанный любовью диван. Начинает спокойно, по-философски созерцать домашнюю картину.

Женская половина, махая руками, что крыльями, бегает вокруг малолетнего бандита, как в задницу укушенная пьяным трепангом. Живность с интересом и страхом в глазах наблюдает происходящее из своих дыр и щелей.

Терпения Папику хватает на две, потом на пять минут. На седьмой с половиной минуты созерцания, Володя молча снимает со своих брюк ремень, помня старую морскую заповедь – «Один удар по заднице заменяет десять воспитательных бесед!»

Берет своего любимого спиногрыза за холку. Кладет его к себе на коленки, не спеша, снимает ему описанные штанишки и… Папик готов с толком и расстановкой начать свой «воспитательный процесс», отработанный многими веками и поколения родителей на Руси.

У сынишки от неожиданности попку сводит судорогой. Розовые, торчавшие уши пацана, как локаторы радара, начинают двигаться по заношенному спортивному костюму с пузырями на коленках, изготовленного на «Седьмой швейной фабрике МО СССР» с молчаливым вопросом – «Чтобы это значило?»

Все это происходит на глазах жены и огнедышащей химеры-тещи, кошки и мышей, вонючих клопов и шипящих тараканов. Немая сцена, от которой все застывают, как отряд Каменных Гостей перед Пушкиным. Пацан от удивления на мгновение прекращает орать. «Боевая подруга» выходит из ступора и как сварливая жена Сократа Ксантила с ошалелой улыбкой, хватаясь за скалку, начинает кричать во весь голос:

- Ты что хочешь делать, злыдень? Разве можно ребенка пороть, как козу какую-то?

Володя, подняв голову над задницей сынишки, терпеливо слушает, что думает его «боевая подруга» о нем, его маме и папе, рыбалке, о руках, которые растут не из того места. Слушает едкие слова о военной службе и любимом его корабле, после чего спокойно отставляет в сторону пацана. Николашка прячется за торшер.

Папик стряхивает свежие зеленые сопли сынишки с трико и… берет аккуратненько любимую жену в охапку. Спокойно кладет ее на свои коленки опять поперек той же «борозды» и задирает ей юбку с оборками. Снимает с неё розовые трусики в ядовито красный горошек, гладит шелковую попку, которая почему-то всегда гладкая и начинает с толком и расстановкой свой «воспитательный» процесс, называемой в народе просто – поркой.

Вы заметили, что у людей лицо со временем стареет и морщинится, а попа, хоть пори ее до глубокой старости, остается гладкой. Почему? Не знаю.

Теперь картина воспитания происходит на глазах изумленных тещи, лицо которой перекашивает, как попу дочки. Сынишка с ангельскими зрачками, наполненными до краев ужасом и страхом, превращается в абажур и начинает пожирать глазами отца.

Через некоторое время теща в сумеречном состоянии души с каменным лицом выходит из оцепенения и начинает, как сирена времен войны, орать на весь дом:

- Басурман! Ирод! Супостат! Ты там на своем чумном корабле совсем головой тронулся!!!

Наш Володя-педагог «воспитывая» жену, недоуменно и вопросительно теперь смотрит на тещу – «А ты то, родная, куда лезешь со своим мнением в калашный ряд?» Молча отставляет в сторону жену, недовольную, что приятный массаж копчика так рано закончился. Берет «домоправительницу» в ту же охапку, кладет ее на свои коленки поперек «борозды» и… все повторяется снова. Задранная юбка до ушей, снятие бежевых с резинками около коленок пантолонов и так далее. Все происходит в тишине, будто накануне рассвета, без единого слова со стороны Вовчика, как в немом кино.

Малолетний разбойник Никлолашка, продолжает прикидываться торшером. Застыл, не вздохнуть, ни пукнуть. Перед его детскими, с блюдце глазами впервые в жизни одна страшная жизненная картина сменяется еще более страшной. В его взгляде читаются ужас и простая мысль – «Если можно так просто пороть мамку с бабушкой, то, что тогда со мной будет?»

Эффект «воспитания» превосходит все ожидания домочадцев. Не только Николашка излечивается от новых дурных привычек, но и жена с тещей, кошка с мышами начинают «ходить строями» дома по одной половице с любовью посматривая на Папика и стену, где наглядно и смирно висит самый главный воспитательный «инструмент». При этом все прикладывают палец к губам:

- Тсс… Папа отдыхает!

Впоследствии наш Папик для всех в семье установил день порки - пятницу, чтобы по субботам, если что не так, добавить. А вы говорите, что Маркс утверждал - будто бы бытие определяет сознание. Не бытие, а битиё определяет сознание!

Р.S. Один из комментариев в Интернете:

«Папик трус и подлец. А если брательник у любимой - большой бугай, он что, тоже бы пороть? А потом бы ему зубы в глотку забили? Командира тоже ремнем? Или трусим? Значит, раз слабже его - пороть? А потом душа в пятки и в суде просить простить?

Противно читать такое. Вон со службы и на полгода отсидки, для вразумления, а вернулся, ни жены, ни квартиры, ни службы. Изволь ответить за мерзости!»

От автора: При написании рассказа никто не пострадал.