На две ночи, да не в Сочи

Опять командировка. Цель – ремонт оборудования школьного компьютерного класса. Погода наша, сибирская: минус тридцать два градуса.

Места в гостинице «Заря» нашлись сразу, и это уже само по себе казалось подозрительным. Целый коридор пустых двухместных номеров. Пожалуйста – выбирайте любой и селитесь. Причина такого изобилия выяснилась, как только мы переступили порог своей комнаты. В гостинице отсутствовало отопление.
Это хорошо, когда идёшь по улице и точно знаешь, что вскоре попадёшь в теплое помещение и сразу согреешься. А когда этого нет, появляется какое-то странное чувство сиротской бесприютности. Хочется выть и лязгать зубами.

Мы с Лёвой растерянно бродили по заиндевелому номеру из угла в угол и зачем-то трогали отопительную батарею. Делать ничего не хотелось. Для этого пришлось бы вынимать руки из карманов. А это было бы крайне нежелательно. Единственное, на что нас хватило: попить горячего чая и лечь спать.
Легли прямо в шубах, шапках и сапогах. Наверно зря мы это сделали. Ледяная постель прожигала холодом и шапку, и сапоги, и шубу. Первым не выдержал Лёва. Он отлепился от подушки и присел на краешек кровати.
– Надо что-то срочно предпринять, – сказал он мне, энергично растирая озябшие колени.

– Что именно? – полюбопытствовал я.
– У меня есть мощный кипятильник. – Сообщил Лёва и тоскливо посмотрел в окно, на котором, лишённый температурной разницы Дедушка Мороз, не смог изобразить свои узоры.
– И что нам с ним прикажешь делать?
– Пока не знаю.
Мы снова притихли – каждый в своём углу, поочерёдно хлюпая носами.
– Есть одна идея, – сказал я, немного подумавши, – Там, в ванной уборщица оставила ведро. Наберём воды и вскипятим. Устроим открытое паровое отопление. Глядишь, температура на пару градусов и повысится.
Лёва с сомнением посмотрел в мою сторону, но ничего не сказал. Я отправился за водой, а Лёва полез в сумку за кипятильником.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… Вода закипала полтора часа. От ведра распространялся пар, который сразу же превращался в холодный, густой и липкий туман, заползающий под воротник и пробирающий до самых костей.

Прячась от него, я герметично упаковался в одеяло и пребывал в таком состоянии до самого утра. Когда я почувствовал обстоятельную необходимость покинуть этот кокон, то сразу же обнаружил одно интересное обстоятельство: устроенное нами открытое паровое отопление осело на одеяле в виде наста. Поэтому я не откинул одеяло, как принято говорить в подобных случаях, а открыл его как дверь. Одеяло скрипнуло и дало поперечную трещину.

Лёва уже поднялся и сердито смотрел на меня из-под покрытых инеем, отяжелевших бровей.
– Я предлагаю покинуть сие заведение, и как можно быстрее, – произнёс он скрипучим голосом.
– Принимается, – я с трудом разогнул задубевшие руки. – Даже завтракать, здесь не останемся. Переночуем в школе.
Выписавшись из гостиницы, мы целый час топтались у магазина – ждали открытия. Там мы накупили продуктов на вечер и немного согрелись. Бодрые и весёлые, посмеиваясь, друг над другом, мы направились в школу.

По дороге мы встретили преподавательницу информатики – маленькую жизнерадостную, бойкую Елену Михайловну.
– На ловца и зверь бежит, – завидев нас, пропела она звонким голоском. – Что-то вы сегодня раненько.
– Решили закончить сегодня, чтобы успеть на первый автобус. – Пояснил я и покосился на Лёву. – Можно мы в школе переночуем?

– Я думаю, с эти проблем не будет. Только вот беда: у нас отопление в школе отключили. Каникулы нам устроили.
Мы с Лёвой встали как вкопанные.
– Что-то вы, парни, какие-то вялые. И лица у вас синюшные. – Ирина Михайловна внимательно посмотрела на нас и покачала головой. – Плохо спали?
– Да, – сказал Лёва деревянным голосом. – Плохо спали.
– Ладно, пойдёмте. Вон и сторож ключи уже несёт…

Работа не то чтобы совсем не клеилась. Не было вдохновения. Радость на весь день была лишь одна – горячий паяльник, об рукоять которого можно было согреть руки. Никогда ещё такой простой и нужный предмет не доставлял столько радости, как сегодня.
На ночь нас впустили в соседний класс школьный сторож, радушно пожелал спокойной ночи и удалился.
Я облюбовал себе парту и начал устраиваться на ночлег: опустил уши у шапки, поднял воротник, замотал всё это шарфом. Руки засунул под шубу, ноги подобрал под себя. Ёжику не снилось так свернуться и спрятать свои руки-ноги, как это сделал я.

Уснуть никак не удавалось. Мёрз оставленный на поверхности для притока свежего воздуха нос. Разгневанный мозг требовал и напоминал, что тело необходимо переместить туда, где тепло, где не давит на рёбра жёсткая парта, и где не ломаются оставленные в кармане сигареты.
По-видимому, я всё-таки задремал, потому что, проснувшись, долго не мог понять, где нахожусь. Почему-то появилась твёрдая уверенность, что мы остановились в поле на ночлег, а Лёва сидит на пеньке и его лицо озаряет темно-красное пламя костра. «Какого чёрта!» – возмутился я про себя. А вслух спросил:
– Лёва, ты чего?

– Устал я спать, – ответил Лёва обиженным и уставшим голосом.
Понемногу я начал различать школьные парты, стул, на котором сидел уставший и обиженный Лёва и стоящий на полу обогреватель. Я поднялся, взял стул и тоже уселся рядом с обогревателем. Так мы и просидели с ним до утра, грея руки у «костра» и, засыпая, тыкались друг в друга лбами.